Развязка
Утро приходит…
Солнце досиня моет
Небо туманом.
– Доброе утро, Паки!
Паки улыбается и машет рукой. Приятный Паки! Как хорошо, когда кто-то улыбается тебе, когда ты бежишь утром за водой, и машет рукой.
– Пеу-пеу, – и вёдра, раскачиваясь, скрипят уже не уныло и тягостно и даже не просто так, а радостно, словно ждут не дождутся, когда смогут наконец вдоволь напиться студёной речной водицы.
«И кто это придумал строить деревню на горе?» – эта мысль не даёт мне покоя каждое утро. В самом деле, ну почему и зачем было строить деревню на этой дурацкой горе, когда река течёт в каком-то невообразимом низу? И приходится ходить за водой через всю деревню. Зато!
Зато по пути можно поздороваться со всеми-всеми. И спросить, как дела, и похвастать свежими снами. Да и тропинка не будет зарастать.
– Доброе утро, Нану-сан! Как ваши дела? – спрашиваю, хотя и знаю, что не ответит.
Обаа-сан Нану из тех бабушек, что не отвечают. Потому что для неё есть более важные занятия, чем отвечать. Например, торчать в огороде. Солнце только встало, а она уже торчит в огороде, опираясь на мотыгу. И торчит, похоже, давно – вон вьюн уже нацелился ногу обвить. Зачем она там торчит? Ладно бы что-нибудь делала, а то всё вокруг заросло сорняками, скоро её саму видно не будет. А торчит… Даже птицы её больше не боятся. Не удивлюсь, если они построят гнездо у неё на голове.
А вот Мурасака не улыбается. Конечно, сегодня вторник. Мурасака не улыбается по вторникам и пятницам. И иногда ещё по воскресеньям, но только если пасмурно. Я знаю, что когда Мурасака не улыбается, он любит слушать про грустное. Я останавливаюсь и рассказываю ему грустный сегодняшний сон про печальную рыбу Суну, что утонула в самой-пресамой тёмной глубине океана и никогда не видит солнца. Мурасака слушает печально и не перебивая. Потухшая трубка не пускает дым в растопорщенные усы.
– Пеу-пеу, – имейте, вёдра, терпение, не такая уж и большая наша деревня.
Близнецы Гая и Гоя никогда не расстаются, потому что связаны одной нитью. Они прячутся в пустом курятнике, но я знаю, где их искать. Ножки-щепочки, глазки-пуговки. Близнецы Гая и Гоя смотрят не моргая и слушают, затаив дыхание, мой сон про цветистую долину высоко в горах за невесёлыми облаками. И чтобы попасть в эту долину, нужно пройти сквозь эти облака. Но не радует цветистая долина тех, кто проходит сквозь хмурые облака, потому что отнимают они радость и веселье, отнимают, надеясь стать веселее, но веселья и радости всего мира не хватит, чтобы развеселить эти бесконечно унылые облака.
Близнецы Гая и Гоя слушают и не веселятся, словно сами уже проходили сквозь невесёлые облака вот этими ножками-щепочками и смотрели на цветистую долину вот этими своими глазками-пуговками.
Дедушка Такеши не знает, где прячутся близнецы, поэтому ищет их во дворе. А я не говорю – знаю, что им там хорошо, в перьях и вместе, размышлять про унылые облака.
– Доброе утро, одии-сан! – машу дедушке рукой, но он не отвечает – ищет близнецов.
А я ищу нитки. Где взять нитки, чтобы вязать? Завязать нетрудно, гораздо сложнее довязать. Ищу нитки в доме, пока одии-сан Такеши ищет близнецов. Ниток нет. Ничего, завтра поищу в другом доме, не может же быть, чтобы во всей деревне не осталось ниток.
Скользкая тропа. Вечная тренировка к дороге жизни.
Но вот и речка! Смешной лопоухий Надои уже здесь. Сидит с удочкой, клюёт носом. Но не клюёт. Ни разу не бывало, чтоб ему хоть малейшая рыбка попалась, но Надои это не смущает. Я не стану рассказывать ему сон про ленивую птицу, которая свила гнездо на солнце, чтобы не высиживать яйца, и что из этого вышло, потому что знаю – зашипит, зашикает, замашет нетерпеливо рукой – не мешай, мол, рыбу распугаешь. Однако замечаю, что он немного распустился. Совсем немного, но мне хватит. А нечего было на меня рукой своей махать!
– Кую, кую, – полные вёдра раскачиваются медленно, скрипят натужно, но удовлетворённо.
Дома на горе. О чём они мечтают? Стать птицами.
И кто только додумался деревню на горе построить?..
Бабушка, как обычно, вяжет. Она просто бабушка, собо, и это благодаря ей я завязала.
– Аяно-тян, – помню, говорила мне бабушка, – ты теперь за меня остаёшься. Помни – не ввязывайся в авантюры, не связывайся с теми, кто лыко не вяжет, и, главное, следи, чтобы никто не распустился!
Я хорошо запомнила эти слова. Поэтому каждый день обхожу деревню. И поэтому мне нужны нитки.
Как обычно, готовлю завтрак, хотя знаю, что бабушка всё равно не притронется к еде. Но велика сила привычки! Ставлю на холодную плиту воду в розовой кастрюльке, шебуршу бумажными пакетами из-под крупы. Рис давно закончился, теперь я готовлю завтрак из песка. Иллюзия деятельности, иллюзия нормальной жизни, что привычно и нормально в этой деревне, нормальной лишь с виду.
Я знаю, чем мы займёмся после обеда. Но сначала надо довязать мяч. Готово! Что-то давненько мы не играли в мяч. Так и совсем заскучать недолго.
Вытаскиваю всех, кого могу, на старую площадку, где всё ещё висит ржавое баскетбольное кольцо. Разбиваемся на две команды. Паки улыбается, Мурасака нет – сегодня вторник. Близнецы в перьях не отходят друг от друга. Ещё я притащила оба-тян Саки – от неё толку мало, она горбатая, но зато можно, пользуясь случаем, поискать в её доме нитки. А за одзи-сан Тороги и ходить не пришлось, он давно уже тут на лавочке ошивается, кепку надвинул на самые глаза, чтобы солнце не слепило.
Сначала всё шло хорошо. Мы выигрывали. Было весело, Мурасака даже чуть не забыл, что вторник. Но потом дедушка Такеши забрался в кольцо – и как это только ему удалось? И всё, удача кончилась. Зато я нашла нитки! Красные и зелёные, как Мурасака.
В общем, день прошёл не зря. Да, не забыть ещё дедушку вытащить из кольца.
Лёгкие сны –
Словно мутные картинки
Далёкой жизни.
Иногда мне кажется, что это во сне я не сплю. Иначе откуда я могу видеть вещи, о существовании которых даже не догадывалась? Я знала, что бывают города, но видела их только во снах. Точно клыки чёрной собаки, зубцы высотных зданий стремятся ухватиться за небо и сомкнуться за горизонтом. Город поглощает простор, жадно чавкая и изрыгая облака вонючего смога.
Сегодня можно не ходить за водой. Дождь. Я подставила вёдра под водосточную трубу. Труба побулькивает и похрипывает, словно кто-то прочищает горло, прежде чем сыграть на ней грустную дождливую мелодию.
Облака низко-низко, деревья теряются в туманной сырости и похожи на колонны, подпирающие небо.
Но сегодня среда, и Мурасака хочет услышать какой-нибудь весёлый сон. Превратить печального Мурасаку в весёлого проще простого – достаточно перевернуть улыбку. Уголки губ смотрят вверх – весело, вниз – печально. Интересно, что если перевернуть Мурасаку, он не станет весёлым, хоть и будут эти его уголки задраны кверху. Улыбка – странная вещь.
Вьюн совсем распоясался – уже добрался почти до колена бабушки Нану. Издали показываю ему кулак. Надеюсь, он поймёт, что я не шучу.
Сегодня можно не ходить за водой. Можно проиграть Паки в го, чтобы он стал ещё веселее. Можно навестить близнецов Гаю и Гою и отметить, что им давно уже пора подрасти. А потом можно повспоминать. Но сначала покормить бабушку.
Бабушка не стала есть кашу из песка. Сидит, вяжет и не замечает, что крыша прохудилась и дождь капает за шиворот. Я срываю лист лопуха и прикрываю бабушку от дождя.
Воспоминания…
Как птицы, взлетают ввысь
Кусочки жизни.
Иногда они меня пугают. Воспоминания. Я уже начинаю путаться, где я, а где не я. Как будто это не я и не не-я, а я-не-я. Это я-не-я приехала из города за бабушкой. Приехала, когда города ещё существовали. Но уехать уже не смогла.
Вот бабушка учит меня вязать. Нет, это было позже. Это точно я. Пальцы у меня толстые, непослушные. Способные справиться со спицами, но не с иголкой. Поэтому вязать, а не шить.
– Самое главное – захотеть, и тогда сможешь! – говорит бабушка раньше, а не-я не слушаю, не верю, не хочу, не могу.
Одна надежда у меня оставалась – на бабушку. Ведь недаром её за глаза называли ямаубой, даже дедушка Такеши, который и жив-то был ещё только благодаря ей. Тогда ещё жив.
Но настало время, когда мне стало всё равно.
– Я хочу, чтобы ты жила! – исступлённо шептала бабушка и жгла какие-то свои колдовские травы, и шептала непонятные заклинания. – Живи, Аяно! Живи!
И я живу. Только теперь это уже я, а не не-я. И всё-таки, наверное, одного желания мало. Нужно умение. Вот вязать я умею не хуже бабушки, а оживлять – нет…
Радуга в небе. Потому что мир счастлив. Улыбка солнца.
Гая и Гоя заметно выросли, пока шёл дождь. У них теперь нормальные ноги, а не щепочки. Зелёные у Гаи и красные у Гои. Дедушка Такеши промок до нитки, пока искал близнецов во дворе, и теперь от него идёт пар. Сохнет.
Я просто так спустилась к реке. Не за водой – вёдра, отдохните. Просто захотелось посидеть на бережку, пошвырать камушки в прозрачные воды, стремящиеся к близкому теперь океану. Поразмышлять, пытаясь привести мысли в порядок. И можно не обращать внимания на Надои и не бояться, что он замашет недовольно рукой – нечем. Зато у нас есть мяч.
Ива склонилась и спит.
И, кажется мне, соловей на ветке…
Это ее душа.
А есть ли душа у меня?
– Когда снятся сны – это душа путешествует по свету, – объясняла бабушка.
Значит, есть. Я вижу во снах то, что могла бы увидеть, путешествуя по свету. Горькие сны, сладкие сны. Я знаю, потому что не-я помню, что такое горечь и сладость. Но бывают и такие сны, которые хочется забыть навсегда…
Выжженные взрывами мёртвые города, большая часть которых сокрыта под толщей злорадно вздыбившегося океана. Не-я знаю, что произошло. Не-я умная, умела читать, даже была учёной. Эти сны – то, что не-я боюсь увидеть наяву.
А я не знаю другого места, кроме деревни, где родилась… появилась. Я не глупая… пожалуй, не-я авторитетно заявила бы, что я наивная. И сны, которые вижу я – это то, что хотела бы увидеть, если бы могла путешествовать по свету. Возможно, этого нет на самом деле, но я это видела, значит, оно есть.
– Бултых, – камень немного не долетел до середины реки.
Камню хорошо. Ни о чём не думает. Ничего не помнит. А я-не-я помню многое. Многое из того, что хотела бы забыть.
Зачем мне помнить лица людей, которых нет? И звуки музыки, которую некому играть. Или вкус. Вкус пищи, которую никто не приготовит, вкус поцелуя, который… ну неважно.
Я знаю только пару десятков людей из моей деревни. Это всё, что мне нужно. Я хочу забыть всё остальное, особенно то, что не-я работала в военной лаборатории и что не-я тоже виновата в том, что последние из оставшихся в живых, убежавшие в дикие пустынные края или спрятавшиеся в глубоких подземных бункерах, больны и не способны иметь детей, и скоро на всей Земле не останется ни одного живого человека.
Но останется деревня на горе. И речка под. Стрекоза вон останется на травинке. И те останутся, кто в этой деревне. Не-я помогла уничтожить весь мир, а я спасла ту его часть, что всего мне ближе. Главное – верить. Я верю, собо. И я забуду всё, что не хочу помнить…
– Чпок-чпок, – ныряют в воду мелкие камешки.
Но что дальше? Ничто не вечно под луной, даже камни превращаются в песок, а я и не из камня. Когда-то и я рассыплюсь в прах. И спасённый мною клочок мира тоже. Что же делать? Должен же быть какой-то выход…
– Пеу-пеу, – по утрам вёдра особенно нетерпеливы.
– Доброе утро, Паки!
Паки улыбается и машет. Кажется, улыбка его стала бледнее, но это дело поправимое.
Вьюн не испугался моих угроз. Ну и пусть! Обвитая бабушка Нану выглядит даже красивее.
Подросшие близнецы таращатся из полумрака курятника. Таращатся тремя глазами – красноногий растяпа Гоя где-то потерял один. Ладно, глаз-то я как-нибудь отыщу, а вот нитки… Нет, дети, сегодня я вам ничего не расскажу. Почему? Потому что сегодняшний сон, он… очень личный. Волнующий. Я должна его тщательно и со всех сторон обдумать.
– Ниток нет, – сообщаю я бабушке за завтраком.
Я обошла всю деревню, обшарила каждый закуток – ниток больше нет. Бабушка вяжет, не поднимая глаз. А я думаю о том, что мне приснилось.
Клубок ниток – это моя глина. Я могу связать из них что угодно. Бабушка же научила. Сначала я связала бабушку. Потом близнецов – тогда у меня кончились нитки. Потом я нашла нитки и связала остальных.
Но бабушка не научила главному – оживлять. А она умела. И пусть не-я не верила. Не-я учёная, ей нельзя верить во всякое ненаучное колдовство. Однако кто как не не-я прибежал к бабушке, когда больше ничего не оставалось? А я верю, потому что я существую. Я живу.
– Главное – верить, – говорила бабушка.
– Бабушка, я верю…
Я верю, что все эти вязаные люди, что я разместила в деревне, – живые. Это не куклы в натуральную величину, как сказала бы не-я. Пусть они не двигаются, не разговаривают – всё равно они для меня живые, настоящие. Такие, какими я их запомнила.
– Главное – захотеть, – я как будто слышу голос бабушки.
И я хочу… Сегодня ночью я поняла, чего хочу. Мне приснилось, что я связала ребёнка. Девочку. Это мусумэ – моя дочь. У неё такие тоненькие вязаные пальчики! Совсем как у меня, только маленькие. И глазки такие чёрненькие, блестящие! Она улыбалась мне, а потом сказала… сказала «мама». Она живая, она умеет говорить! Так же, как я – не раскрывая рта.
Теперь я знаю, где у меня душа. Вот здесь, в груди. Там, где стало так тепло и защемило так сладостно от этого слова, что слёзы… нет, это мне почудилось. Почудилось, что слёзы полились из пуговичных глаз. Но проснулась я абсолютно счастливая и с полной уверенностью, что слёзы катятся по вязаным щекам.
Если бы умела, я бы заплакала сейчас. Ведь ниток нет… Да и оживлять я не умею. Бабушка вяжет, не поднимая головы. Нет, не вяжет. В руках у неё клубок ниток, а ноги, что были спрятаны под столиком-котацу и обуты в старые облупившиеся гэта… В общем, нет их, ног. Бабушка… Строго-настрого наказывала мне следить, чтобы никто не распустился, а сама…
– Аригато, собо! Я ведь верила, что ты живая!
Теперь Мурасака улыбается каждый день. Потому что мне больше не хочется переворачивать ему улыбку, или потому что теперь я хожу за водой не одна? Мусумэ Кэйко цепко держится за мой подол и удивлённо таращится на мир чёрными бусинками.
– Пеу-пеу, – не терпится вёдрам.
Близнецы Гая и Гоя выбрались наконец из курятника, но готовы снова спрятаться, чтобы не получить нагоняй от рассерженного одии-сана Такеши.
Обаа-сан Нану справилась и с вьюном, и с другими сорняками, и теперь птицы испуганно шарахаются от её мотыги.
– Доброе утро, Аяно-сан, привет, Кэй-тян! – Паки машет в ответ и улыбается ярко, как и раньше.
– Чпок-чпок, – летят в речку камешки.
– Кэй-тян, хочешь, я поймаю тебе рыбку? – удивительно, но и Надои тоже улыбается и вовсе не сердится из-за того, что мы шумим.
– Мама, хочу лыбку!
Главное – хотеть и верить! Верить и хотеть.
/В рассказе использовано одно из хокку Басё./
А что печального в развязке?
Действительно, что-то щемит…
На мой взгляд, наоборот оптимистично закончилось.
Сначала да, кажется, что всё хорошо, но когда доходишь до конца, понимаешь, что это в начала было плохо, а закончилось хорошо.
Кстати, очень многие считают героиню свихнувшейся. Мне кажется, потому что про психов модно. И про наркоманов. Возьмите культовые фильмы: «Реквием по мечте», «Бойцовский клуб». «Криминальное чтиво». Сплошь про отморозков да психов.
И писать про психов модно. И читателю легче: чуть что странное — герой псих.
Но мне интересно, что другие читатели скажут.
Надеюсь, кто-нибудь ещё появится.
Спасибо за полное понимание авторской задумки!
Здесь четыре сюжетных поворота, но большая часть читателей останавливается на третьем. В принципе, я не против любой трактовки, хотя специально ничего не зашифровывал. Возможно, некоторые читатели привыкли к ребусам и выискивают их даже там, где их нет. В этом тексте, я считаю, достаточно намёков, чтобы понять суть. Даже прямым текстом говорится. Нужно только внимательно читать.
Нужно только обратить внимание на детали.
Впрочем, я совсем не против своего читательского толкования смысла. Так даже интереснее!
Но там другая совершенно мораль, не жадничай, и кота нет.
Единственное, что резануло: «Дедушка Такеши промок до нитки, пока искал близнецов во дворе, и теперь от него идёт пар. Сохнет.» Выходит, что пар сохнет, а не дедушка.
Спасибо за понимание!
И за замечание! Я специально так написал, мне важен был стиль, ритм повествования. А читатель не дурак. Но формально — да, косячок. Вы внимательны.
Спасибо!
Рад, что не зря стараюсь.
vk.com/wall-59369564_219
Или так:
yadi.sk/d/bAFj7XrkkRP9HQ
Автор озвучки рекомендует слушать в наушниках.
Приятного прослушивания!
Кстати, у меня первая ссылка не открывалась. Минута ознакомительного чтения — и все.
Но в конце я даже расчувствовался. Видать, проняло.
Надо будет ещё послушать, и ещё.
Возможно, нужно быть зарегистрированным в контакте, чтобы была доступна полная версия. У меня нормально открылась. Но для таких случаев вторая ссылка и дана.
Для блога, думаю, слишком скромная новость.
Но в конце вроде и эмоции появились. Это тоже логично, ведь героиня изменилась.
Выходит, чтец прочувствовал рассказ лучше автора.
А хто?
Но очень многие видят здесь свихнуашуюся девочку.
Ну и пусть. Я привык.
Читателю так привычнее.
Но если понять задумку, тогда рассказ приобретает другую окраску.
Чем понравился рассказ: сразу — хайку (хокку), дальше по тексту ещё несколько. Отлично! Подозрения насчёт чего-то необычного закрались после появления на сцене близнецов с их ножками-щепочками.
А вообще, я себе представил всё так: постапокалиптический мир, чудом сохранившаяся деревня, и единственный выживший там человек. Скорее всего, слегка «сбрендившая»: изготовила макеты знакомых ей ранее людей и делает вид, что жизнь если и изменилась, то не столь катастрофически. Полное одиночество. Вязаный малыш это одиночество усилил ещё больше. Настоящего завести не с кем…
Я не против.
Главное — чтобы понравилось.
Спасибо!
Негатива не ощутил в рассказе, а даже наоборот, позитив, лёгкость. Дело в том, что я постоянно вижу негатив и разного рода ужасы вокруг себя. Здесь они тоже есть, потому что литература это отражение реального мира, но в данном рассказе позитивный и мягкий взгляд на кошмарные последствия ядерной войны…
Тем более, человек продолжает жить, даже будучи глубоко больным. И не без позитива. В жизни этого человека есть и тепло. И забота. И радость…
Теперь я автоматически делю читателей на тех, кто понял до конца и тех, кто не до конца.
Но это чисто для статистики, потому что «не до конца» тоже имеет право на существование.
Мне очень важно было, чтобы читателя проняло. Чтобы вот это — прочувствовал читатель, и мысль у него засела.
И тогда автор щаслив!
Однако Водопад писать умеет а то что у гг-ине «крыша потекла» — со всеми случается от одиночества. Не самый худший сценарий после апокалипсиса
Если читатель видит печаль, то испытывает эмоции. Другой видит надежду — тоже эмоции.
И всем нравится.
Спасибо за отзыв!
litclubbs.ru/pan/6-zapis-na-taburetku.html
Мне кажется, вы поняли смысл по-своему, но здесь это неважно. Рассказ вмещает не один смысл, каждый читатель выбирает близкий для себя.
Всё равно печально.
Но рассказ понравился. Цельный, с картинками и звуками (вёдра — класс!!!), многослойный. Замечательно вплетено стихотворение Басё (не в нём ли главный смысл?). Читаешь, задумываешься, открываешь что-то новое.
Автору спасибо и аплодисменты!
Рад, что рассказ понравился.
Значит, не зря я считал его недооценённым.
Чарующий рассказ. Спасибо.
Спасибо вам огромное, признателен со слезами на глазах.
Именно это я хотел показать. Человечество как раса исчезло, но как цивилизация осталась в виде оживших, обретших души вязаных кукол.
Вы просто в самую тютельку попали!
И отголоски «Девяти» здесь, конечно, есть.
Разве лучше не быть, чем быть куклой? Это рассказ о том, что жизнь чудесна в любом виде, что если по-другому нельзя, то можно так.
Спасибо за мысли!
Поэтому Ваше видение рассказа поражает.
Вы чувствуете несколько иначе, чем я, и мне очень интересно познакомиться с иной точкой зрения.
А самое главное, что я её разделяю.
Что еще мне понравилось?
Да, хороший, образный язык, он рисует нам богатую картинку:
" Я знала, что бывают города, но видела их только во снах. Точно клыки чёрной собаки, зубцы высотных зданий стремятся ухватиться за небо и сомкнуться за горизонтом. Город поглощает простор, жадно чавкая и изрыгая облака вонючего смога."
Вот как в этом отрывке — образ города передан великолепно!
Всё совершенно точно! Браво! Так и было, до мелочей.
Это значит, что вы — читатель увидели все мои подсказки и поняли их так, как я задумывал.
Это ли не величайшая награда для автора?
Как обычно говорят — атмосферно. Да?
Я люблю разного рода стилизации. На самом деле, практически любой текст — стилизация. Автор выбирает тот стиль, который кажется ему предпочтительным, и старается не отходить от него. Получается по-разному.
Здесь мне было интересно стилизировать текст под Восток. Поэтому не обошлось без хокку.
Рад, что какие-то из них получились удачными.
Не знаю, насколько это похвала или нет. Рассказ действительно грустный и самый что ни на есть современный. Тот, кто сейчас его не поймёт, обречён на вырождение.
Для меня лучшей похвалой является понимание читателем авторской задумки.
Но я не против, если видят сумасшедшую девочку. Вряд ли это приведёт к вырождению читателя.
А рассказ не столько грустный, сколько обнадёживающий. Ведь не всё ещё потеряно.
Капает кровь в остывший соке
Но надо хвалить
Оценки подписчиц журнала «Бурда-моден»
Трэш – 1
Угар – 0
Юмор – 0
Внезапные повороты – 2
Ересь – 0
Тлен – 256
Безысходность – 1024
Розовые сопли – 2048
Информативность – 0
Коты – 0 шт
Стрекозы – 1 шт
Соотношение потенциальных/реализованных оргий – 1/0
Использовано ниток при создании чучел – 23 километра
Я пинком распахнул трухлявую дверь хибары. Вариант тихориться не вариант — вязальщица полностью контролирует территорию через зарытые в почву нейронити. Она знала, что рано или поздно найдут её логово и будет биться до последнего. Я машинально поправил висящий на боку центробежный насос вакууматора.
Пол был усеян костями мелких животных. Осколки больно впивались в ступни, но другого выхода не было. Тварь легко брала под контроль трикотаж и, поначалу, морской десант гиб целыми ротами, когда тельняшки начинали внезапно их душить или тактические трусы ломали в труху тазовые кости. Пришлось раздеться догола и сбрить волосы на голове и плечах, чтобы у мутантки не было шансов сломить меня на подходе.
Слева раздалось грозное шуршание. Отточенные рефлексы не подвели, я успел пригнуться и рубануть по диагонали штык-ножом, распоров летящую в меня наволочку. Подушка упала на пол и безмолвно задёргалась в конвульсиях, фантанируя лебяжьим пухом их развороченного нутра.
— Коничуа, ублюдина-сан! — я пнул её ногой прямиком в ржавое баскетбольное кольцо, криво прибитое к стене. Трёхочковый! А ведь точно такая же подушка задушила моего лучшего друга прямо в казарме в ночь с четверга на пятницу.
Из спальни слышалось мерное стрекотание металла. Я стволом вакууматора приоткрыл дверь и обмер: штучный паркет закрывали трупы, десятки выпотрошенных дел, вымазанных сгустками крови. Они были навалены в большую кучу около засаленного окна, а верхом на куче, словно королева на троне, сидела вязальщица — текстильный мутант из подполий оборонных секретных заводов по пошиву новой униформы. Пальцы, сжимающие спицы из обогащённого палладия, замерли над кровавым полотном. Блеснули в полумраке глаза-пуговицы. Она издала утробный смешок и кинула в меня рукоделие.
Карамба, так вот зачем ей нужны все эти трупы! Восстающий с пола приталенный комбинезон был соткан из человеческих сухожилий. Горловина оскалилась выбитыми зубами и бросилась на меня. В голове мелькнула запоздалая мысль: «Жаль не прихватил с собой именной огнемёт».
+++
Я сидел на крыльце, посасывая Айкос, выпуская колечки сизого, со вкусом яблока, вейпа в низкие серые тучи. Рядом шевелилась в кевларовом вакуумном пакете ужатая в шесть с половиной раз вязальщица. Очень хотелось сжечь её вместе с избушкой, дьявольски хохоча и наблюдая, как бывшая когда-то подопытная японская ткачиха Аяно, корчится в объятиях пламени. Но приказ доставить её живой для дальнейших экспериментов останавливал меня от мести за погибших товарищей.
Да, отпуск выдался насыщенным, пора было возвращаться домой, а то конкурс НФ2021 пройдёт без меня и я не успею поставить пару заслуженных плюсов. Шучу. В этот раз пощады никому не будет. Но раз рассказ надо похвалить, сейчас попробую.
Текст написал без ошибок. Молодец. Это всё его плюсы. Зато во всём остальном наблюдается отрицательный рост. Как говорил мой хороший друг, японец Харуко: я не японец, я таджик. И он в чём-то прав.
– Аяно-тян, – помню, говорила мне бабушка, – ты теперь за меня остаёшься. Помни – не ввязывайся в авантюры, не связывайся с теми, кто лыко не вяжет, и, главное, следи, чтобы никто не распустился!
Попытка скаламбурить оправдана, но что делает посреди чисто японского антуража славянская присказка. Это сбивает весь настрой. К тому же, стилистически возраст героини прыгает от маленькой девочки с простыми мыслями до взрослой тётки-лаборантки. Так до конца и не понятно, тян это или сан.
А я ищу нитки. Где взять нитки, чтобы вязать? Завязать нетрудно, гораздо сложнее довязать. Ищу нитки в доме, пока одии-сан Такеши ищет близнецов. Ниток нет. Ничего, завтра поищу в другом доме, не может же быть, чтобы во всей деревне не осталось ниток.
Почему ты упорно избегаешь слово Пряжа? Ладно, нитками тоже вязать можно, но это такой геморрой распускать на нитки простыню, потом их связывать и сматывать в клубки. К тому же, если бабуля профессионально вяжет, у неё запасов должно быть на три года, и клубков, и пряжи отдельно, и все антресоли носками забиты. С бабкой тоже всё непросто.
– Я хочу, чтобы ты жила! – исступлённо шептала бабушка и жгла какие-то свои колдовские травы, и шептала непонятные заклинания. – Живи, Аяно! Живи!
То есть, случился апокалипсис, в деревне погибли все, кроме бабули, которой хватило времени связать внучку, оживить её, а потом собрать все трупы и захоронить их, а самой аннигилироваться. Ведь в деревне нет ни одного покойника.
Но бабушка не научила главному – оживлять. А она умела.
Этот факт преподносится постфактум. Ранее никак не показано, что она могла оживлять, даже парой штрихов. Мне показалось, или из кустов выглянул рояль?
Иногда они меня пугают. Воспоминания. Я уже начинаю путаться, где я, а где не я. Как будто это не я и не не-я, а я-не-я. Это я-не-я приехала из города за бабушкой. Приехала, когда города ещё существовали. Но уехать уже не смогла.
Очень удачное разделение сознаний неё, не-неё и неё-не-неё, так держать!
Я знаю, чем мы займёмся после обеда. Но сначала надо довязать мяч. Готово! Что-то давненько мы не играли в мяч. Так и совсем заскучать недолго.
Вытаскиваю всех, кого могу, на старую площадку, где всё ещё висит ржавое баскетбольное кольцо. Разбиваемся на две команды.
Понимаю, что в Японии баскетбол очень популярен. Но тюфяк, набитый соломой никак не вяжется со скоростными дриблингами. Почему это не футбол или гандбол?
Я останавливаюсь и рассказываю ему грустный сегодняшний сон про печальную рыбу Суну, что утонула в самой-пресамой тёмной глубине океана и никогда не видит солнца.
Близнецы Гая и Гоя смотрят не моргая и слушают, затаив дыхание, мой сон про цветистую долину высоко в горах за невесёлыми облаками.
Я не стану рассказывать ему сон про ленивую птицу, которая свила гнездо на солнце, чтобы не высиживать яйца,
Что, прямо три сна в одну ночь? Не многовато ли? Или она любит приврать?
И самая главная твоя ошибка — эти сны просто так. Если по тех.заданию внучка вспоминает во снах свою предыдущую жизнь, надо было их использовать, раскрывая через сны детали апокалипсиса. Например, сон про горностая, который принял Луну за яйцо и украл его (военные нечайно столкнули Луну с орбиты и она стала приближаться к земле). Потом огромная камбала Суну всплыла со дна океана (из-за выросших приливных сил гигантские цунами затопили всё к херам). Таким образом ты расскажешь две истории одновременно и переход к разрушению мира военными станет более плавным и понятным.
Я хочу забыть всё остальное, особенно то, что не-я работала в военной лаборатории и что не-я тоже виновата в том, что последние из оставшихся в живых, убежавшие в дикие пустынные края или спрятавшиеся в глубоких подземных бункерах, больны и не способны иметь детей, и скоро на всей Земле не останется ни одного живого человека.
И тут она себе вяжет дочку. Мощный удар по женской половине читателей и маааленький плюсик в копилку. Детишки – всегда беспроигрышный вариант. Хотя, можно было бы устроить небольшую оргию перед сотворением дочери. Аяно загуляла с пододеяльником из соседнего дома и принесла в вязаном подоле Мусумэ. Логично и правдоподобно. Учись.
Бабушка, как обычно, вяжет. Она просто бабушка, собо, и это благодаря ей я завязала.
Внучка завязала, и ты, автор, завязывай с такими унылыми рассказами. Даже закрыв глаза на то, что это сказка, она максимально угнетает. Потому что пройдёт два сезона – и нитки сгниют. Аяно будет смотреть, как разрушается её дочь, как медленно разваливаются те, кто был ей дорог, и ничего не сможет с этим поделать. Не ожидал я от тебя такой жестокости. Лучше бы бабуля лепила из пластелина.
Итого. Вяло, уныло и безысходно. Есть хорошие внезапные повороты в виде вязаной девочки и более-менее передана атмосфера японского баскетбола. Но сам сюжет можно было связать намного лучше и сделать более цельным. И вообще, мужику писать слезливые истории — зашквар. Ни юмора, ни драк, ни котов. Смело лови минус. И это я тебя ещё похвалил.
Критика)
/В комментарии использовано одно из хокку Джигурды./
Не ожидал даже такого щастя.
Вообще — реально круто и по делу.
Что мне действительно понравилось — шикарная игра со звуками и словами. Рассказ держит во многом за счёт этого. Хотя… признаться честно, в середине я немного заскучал. Чудится мне, что можно бы рассказ немного сократить. Но скука продлилась недолго. Я снова погрузился в повествование и внезапно обнаружил, что рассказ закончился. Было даже немного жалко.
Так что — безусловно, отличная проза. Пусть и на любителя, поскольку такие тексты-настроения воспринимают не все, но отличная. Спасибо!
Да, вот получилось под настроение. Я люблю писать по-разному, здесь так.
Затянутость? Вполне возможно. Я не был ограничен в объеме и мог подробно показать мир героини.
Этот текст практически все воспринимают на эмоциях, даже если не всё понимают. И поэтому почти никто не замечает недостатков.
А давайте сделаем вид, что их нет? Ведь на самом деле чертовски приятно, когда хвалят твой рассказ!
Я так и сделал
Вот и лишнее подтверждение поднятой темы про завал. Я был уверен, что рассказ попадёт в кандидаты в самородки, но его просто завалили. И лишь теперь, на Табуретке, прочитали те, кто пропустил ранее. И вроде не пожалели.
Спасибо!
Не понял — ничего страшного. Понравилось же.
И вообще затягивает… и стиль.
Да вот, такой.
Рад, что понравилось, спасибо!
Пеу-пеу – вёдра пели…
Чпок-чпок – ныряли камушки,
Кзи-кзи – капала вода…
Легко все связано одной нитью, переплетено неологизмами
и именно они и есть жизнь.
«Пинь, пинь, пинь!» — тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари! / В. Х.
Суть совершенно не в неологизмах. Иногда они помогают, но часто просто веселят, если не имеют особого смысла, как тот же мешок Бобоэоби или Хара мамбуру.
Спасибо, что услышали рассказ.
Я до этого не задумывался, что можно его так воспринять
Спасибо!
Не согласен, но иногда нужно на минутку поверить, что это так.