Хентай

Снег, выжатый весенними дождями, сполз к оврагам, затаился в тени домов, у самых фундаментов, а потом незаметно исчез вовсе, и на стриженых кустах акации появилась нежно-зеленая листва, быстро запестревшая мелкими желтыми цветками.
И табуреточка вдруг оказалось не нужна, я и со стула могла дотянуться до потолка.
И супергерои, от Бэтмена до Морфея, отступили немного в тень, а новые фигуры оказались так похотливы, что потеряли всякие иные человеческие желания. Но именно такая стерильность привлекала, не нужно было возиться с всякими – «я люблю свою маму», « моя работа это главное». Но самое важное - я потеряла чувство опасности, навязанное устройством животного мира – « а что будет, если ребенок?», « а кто его отец?», «вдруг зараза». Бумажный и экранный мир позволял так много - мои ноги стали выдающимися длинными и безупречными, что делало их скорее чисто эстетическим созданием, чем приспособлением для передвижения по земле.
А потом я взяла себе голову лисицы, само приобретение, это вопрос влечения, сильного как удар хлыста. После чего раскосые голубые глаза сменили вялую серость реальных, а условная рыжая шерсть придала очарование детской игрушки. Больше того, я обрела красный хвост, которым прикрывала, места вторжения в тело. Вопрос одежды отпал сам собой, приобрел только смешную декоративность в виде короткой клетчатой юбочки.
Я стала чистым намерением, где нарисованные мальчики наполняют меня страстью без всяких последствий с физиологией. Я выбрала опцию быть прозрачной, чтобы видеть раскаленные члены в своем животе, их судорожную воспаленность и финальный взрыв.
А что оставалось мне на стороне обычного мира – унылые вопросы, что сегодня есть и где жить? Там, в рисунках, только кратковременная любовь, быстрая страсть и бесконечный выбор – хочешь с головой волка и мускулистым телом атланта, а можно и с головой тигра и телом Геракла. Они не имеют мнений, они только гонятся за тобой и потому послушны в ожидании приза. Но приз не утоляет их, а разжигает еще больше, а потому нужно совершенствовать себя – глотка моя бездонна, задница не для того что мы привыкли делать - какая гадость – а для особенных удовольствий связанных с болью, а груди совсем потеряли связь с силой тяготения и распухли как воздушные шары.
Я только в окно вижу смену времен года, снег нарастает на подоконнике, наметаемый ночью ветром и исчезает к полудню. Хлопают в ночном небе петарды, рассыпаясь сотнями цветных искр при очередном празднике – я жду. Жду как гусеница в коконе терпящая преображение.
И вдруг, когда я достигла уровня быть востребованной многими, то мне позволили остаться внутри хентая и создавать его своей новой жизнью. И тогда я смогла увидеть всех тех, кого раньше считала просто рисунками художников.