Путь Карлиты

Не удивляюсь ничуть любви человека к собаке -
Твари ничтожнее нет, чем человек или пес.
(Гете. Эпиграммы)

Не смотрите на своих собак как на людей, иначе
они станут смотреть на вас как на собак.
(Марта Скотт)

Если сказать, что до недавнего времени я недолюбливал собак, значит, совсем ничего не сказать. А за что их, собственно, любить? Конечно, о преданности этих животных сложено множество красивых легенд, написана масса душещипательных историй, сняты десятки захватывающих фильмов, а фольклор кишит пословицами, афоризмами и крылатыми выражениями. Но среди стройного хора восторженных голосов, истеричных всхлипов и аплодисментов собачьей верности как-то отрезвляюще звучит мысль австрийского писателя Карла Крауса: «Да, конечно, собака - образец верности. Но почему она должна служить нам примером? Ведь она верна человеку, а не другим собакам». А суть ответного чувства весьма точно можно охарактеризовать словами Геннадия Малкина: «Собак любят потому, что они не хотят стать хозяевами». То есть, любовь человека к своему четвероногому другу получается какая-то стимулированная…

И вообще, во взаимоотношениях человека и собаки много противоречий. Действительно, с одной стороны, вроде бы «собака - друг человека», а с другой, не совсем дружественные высказывания, типа: "дерьмо собачье", "не ваше собачье дело", "бред собачий". А ведь еще есть: «злой как собака», «собачья жизнь», «собачья радость», «собачий холод», «как собака на сене», и, наконец, «собаке собачья смерть».

Между прочим, что касается собачьего холода, то собака здесь может служить не только качественным показателем, но и его количественным критерием. В семидесятые годы прошлого века существовала весьма успешная американская рок-группа «Three Dog Night» (Трехсобачья ночь). Это название, оказывается, связано с обычаем австралийских аборигенов проводить холодные ночи в землянках в обнимку с двумя собаками динго. Ночь, когда для обогрева требуются три собаки, считается особенно холодной.

И почему мы говорим: «Собака – друг человека», но никогда – «Человек – друг собаки»?

И потом, странное представление о дружбе: одеть на «друга» ошейник, еще лучше – намордник… И уж совсем последнее дело использовать своих друзей в пищу, и не только выражаясь фигурально («я на этом деле собаку съел»), или в переносном смысле, поедая хот-дог («горячая собака»), но и в прямом, утилитарном смысле, что достаточно широко практикуется у некоторых азиатских народов.

Особый разговор – собачники. Уж как они любят своих четвероногих друзей (здесь имеется в виду совсем не телевизор), как сюсюкают, как носятся с ними. Тут тебе и прививки, и специальный корм, и походы к ветеринару и собачьему парикмахеру, тренировки, дрессура… Любили бы так своих детей. Кстати, чаще всего конфликты собачников происходят именно с мамочками, выгуливающих малолетних чад. Они просто люто ненавидят друг друга. Мамочки вполне резонно возмущаются стремлением собак порезвиться на детских площадках и запанибрата пообщаться с детьми. Оппоненты в ответ заявляют, что их питомцы гораздо чище всех этих детей и вообще они, мол, не кусаются. Последний аргумент особенно трогателен. Ну, кто это может гарантировать?Разве у них (у собак) на морде написано, что они не кусаются? И это в то время, когда СМИ в изобилии пестрят сообщениями о нападении этих замечательных собак, не только на посторонних прохожих, но и на самих хозяев и их домочадцев. Но даже после таких кровавых инцидентов собачники, как правило, не изменяют своим пристрастиям.

По-видимому, только регулярные прогулки, к которым понуждают собаки своих хозяев, представляют собой хоть какую-то реальную пользу от этой «дружбы», да еще, возможно, они помогают в решении каких-нибудь коммуникационных проблем их владельцев. Зато заразы от этих «друзей» видимо-невидимо, тут и аллергия, и глисты, и наконец, бешенство – жуткий апофеоз дружбы человека и собаки.

А собачьи метки, куда ни глянь? Грязь, антисанитария, все это так неэстетично! А сколько было разговоров про пресловутые целлофановые пакетики и совочки? Однако все остается без изменений. И откуда пошло такое мнение, будто в чересчур цивилизованной Европе все по-другому? Приходилось мне там бывать, практически идентичная ситуация. Помню, утром в Ницце, выйдешь из отеля прогуляться, смотришь, а все углы зданий и столбики для парковки велосипедов уже в характерных подтеках, да и других, более плотных продуктов жизнедеятельности «братьев наших меньших» красуется в избытке.

И все равно, эта страстная любовь человека к собаке, не поддается рациональному объяснению. Вот мнение Ивана Ефремова на этот счет: «Наиболее восторженными любителями собак бывают одинокие неврастеники или обиженные чем-то люди». Хотя вряд ли оно исчерпывает всю суть явления. Установлено, что в кошачьем организме часто заводится некий паразит - токсоплазма, который попав к человеку, вызывает у него трепетную привязанность к источнику паразита - то есть к кошке. Так вот где, извините за тавтологию, «собака зарыта»! Может быть, и наши разлюбезные полканы также манипулируют человеком?

Не секрет, что собачники, это совсем не то что кошатники, у них мало общего, они как представители разных религий. Известно, что люди подбирают «друга», исходя из своих психологических предпочтений. Чаще всего собачники – экстраверты. Кошатники – предпочитают одиночество, ночной образ жизни. Более того, ряд исследователей утверждает, что собачники уступают владельцам кошек в интеллектуальном плане.

Так, или примерно так, я рассуждал всякий раз, когда видел этих бестолково снующих в скверике животных и их вальяжных хозяев, горделиво поглядывающих на окружающих, мол, смотрите, какой у меня великолепный ризеншнауцер (ньюфаундленд, ротвейлер, лабрадор-ретривер, кокер-спаниель, нужное подчеркнуть). А, вот интересно, собаки также гордятся своими хозяевами?

Как бы там ни было, моя жизнь до поры до времени никак не пересекалась с собачьими судьбами. Пока не случилась эта история. Она разворачивалась непосредственно на моих глазах и реально меня потрясла, заставила по-другому взглянуть на этих «братьев наших меньших».

Я и раньше замечал ее в нашем просторном, огороженном многоквартирными домами, дворе. Это была небольшая собачка, видимо дворняжка, но по внешним данным, насколько я в этом разбираюсь, тяготеющая к терьерам. Черненькая со спины и со светлым брюшком и белыми метками на ушах и хвосте. Последний был загнут вверх крендельком, но никак не держался в вертикальной плоскости и почему-то постоянно клонился вправо. Характер у нее был довольно склочный, поведение – истерично-вертлявое. Она с визгливым лаем носилась по двору безо всякой разумной цели, по крайней мере, так это казалось со стороны. Добавляя, таким образом, очень весомые аргументы в копилку моего неприязненного отношения к собакам. Мало того, однажды она даже совершила откровенно недружественный в отношении меня и некоим образом, не спровоцированный выпад, после которого я ее уже окончательно запрезирал, да что там запрезирал, тихо возненавидел.

Это было ранним утром, я шел весь погруженный в себя через пустынный двор на работу. Проходя мимо соседнего дома, вдруг услышал сзади заливистый, переходящий в истеричный визг, захлебывающийся лай. Оглянувшись, увидел, как прямо на меня несется эта самая мелкотравчатая шавка. Я ускорил шаг, но собачка успела подбежать и даже попыталась цапнуть за каблук. Пришлось остановиться и топнуть ногой, после чего она, решив больше не испытывать судьбу, ретировалась восвояси. Мне ее поведение откровенно не понравилось, уж очень оно было агрессивным. Неожиданно пронзила мысль, - а не бешенная ли она? Ну, если даже и бешенная, меня же она не укусила, - попытался я себя успокоить. Но тревога не отпускала, - а вдруг собака меня лизнула, а я не почувствовал? Да нет, вроде бы ничего такого не было. А мне ведь только на днях «посчастливилось» побывать на конференции врачей-инфекционистов, где как раз демонстрировался случай бешенства после укуса енотовидной собаки. Докладчик показал видео с жестокими муками и агонией пострадавшего. И все эти ужасные картинки сразу же промелькнули перед глазами, заставив похолодеть и мысленно готовиться к преждевременному расставанию с жизнью. Но дни проходили за днями, никаких подозрительных симптомов я не ощущал, да и собачка продолжала также бессмысленно бегать по двору. Пронесло, - с облегчением подумал я, и стал уже более осмотрительным при пересечении двора.

После того инцидента мы с собачкой стали как бы присматриваться друг к другу. Хотя она и продолжала, как угорелая, носиться по двору, облаивая всех, кого ни попадя, но ко мне уже не была столь пристрастной. Мы старались держать нейтралитет, находясь по возможности на взаимно безопасном расстоянии. Оказалось, что ее зовут Карлита, и я тотчас вспомнил, что так зовут и супругу действующего в то время французского президента. Сначала даже грешным делом подумал, а не в честь ли моей соседки назвали первую леди Франции – Карлу Бруни? Но потом, сопоставив их предполагаемый возраст, понял, что он далеко не в пользу итало-французской дивы, и вопрос о приоритете имени как-то отпал сам собой.

Прошло некоторое время, и вдруг я обратил внимание, что настроение Карлиты стало другим, ее как будто подменили. Пусть внешне это и не очень проявлялось. Она по-прежнему бесцельно бегала по двору и беспрестанно тявкала. Но в голосе, пардон, лае, не ощущалось былого задора, она делала это как бы по инерции, так, больше для порядка. В поведении уже не чувствовалось желания показать, кто во дворе настоящий хозяин, испугать, напротив, было что-то извиняющееся. Глаза не блестели воинственно как прежде, а казались по-стариковски грустными и печальными. Потом уже от соседей я узнал, что одинокая хозяйка Карлиты скоропостижно скончалась, а новые владельцы квартиры не задумываясь, выбросили собаку, как ненужную вещь, на улицу. Теперь она ночевала то в одном, то в другом подъезде, а днем по привычке бегала по двору, словно пытаясь всем своим видом сообщить: «Люди, не волнуйтесь, у меня все хорошо, я в полном порядке». Жители микрорайона искренне ей сочувствовали и подкармливали бедолагу. Но, все равно, эта собака-бомж представляла собой очень грустное зрелище и не менее жалкое, чем бомж-человек.

Не успел я привыкнуть к новому положению Карлиты, как она внезапно исчезла. Двор сразу же опустел и будто осиротел, стал мертвенно тихим. И теперь, когда утром шел на работу, я все оглядывался по сторонам, все ждал, что вот сейчас из какого-нибудь подъезда выскочит Карлита и начнет меня истерично облаивать. Но никто не выскакивал, и не облаивал… Определенно, здесь было что-то не так. Появилось неприятное чувство беспокойства и тревоги.

Возвращаясь домой, я увидел во дворе женщин, которые что-то оживленно и возбужденно обсуждали. Одна из них, оказавшаяся соседкой по подъезду, подошла ко мне и всплеснула руками:

- Вы слышали, что наши районные власти опять учудили?

- Нет, а что? – спросил я без особого энтузиазма.

- Объявили компанию борьбы с бродячими собаками.

- Ну и?

- Как, вы не знаете?

- О чем?

- Они же убили нашу Карлиту!

- Как, убили? – опешил я, остановившись от неожиданности.

- Они потравили всех собак в округе, ну и Карлита съела какую-то гадость. Вон там, под забором ее и нашли дети. Но, оказывается, она была беременной, а когда умирала в муках, разродилась. Дети нас позвали, смотрим, лежит наша Карлита неподвижная, а по ней ползают крошечные слепые щенята…

Я живо представил эту картину, и мне стало по-настоящему жутко и горестно, как будто рассказали о смерти близкого друга.

- И что же дальше, - сказал я скорее автоматически, чем сознательно, лишь бы что-нибудь сказать.

- Щенков дети разобрали, а Карлиту похоронили на пустыре…

Еще долго я не мог оправиться от этой истории, и часто перед глазами возникало одно и то же злосчастное видение: мертвая Карлита и беспомощные живые комочки…

В то утро все было как обычно, я вышел из подъезда и направился привычной дорогой через двор к автобусной остановке. И вдруг я услышал знакомый лай, и не поверил сначала ушам, а потом и глазам, из-за угла выскочила Карлита и бросилась под ноги. Я оторопел, как, Карлита же погибла и уже несколько месяцев покоится в земле на пустыре? И тут меня осенила догадка, да это же один из ее щенков!

О, какое все-таки это чудо! Как же велика и необорима сила жизни! Несмотря ни на что, вопреки всему, она нежным, но непреклонным зеленым ростком пробивается сквозь тяжелый черный асфальт, через любую преграду и продолжается, продолжается, продолжается…

Конечно, нельзя сказать, что после истории с Карлитой я моментально перековался и переметнулся в лагерь собачников. Отнюдь, и все сказанное выше, считаю справедливым и сейчас. Но я стал по-иному смотреть на собак, понял, что ничто «человеческое» им не чуждо, что они также тоскуют и тяжело переживают утрату близкого существа, потерю родного крова, и также остро чувствуют боль физическую, и, наверное, боль душевную. Не зря ведь Руаль Амундсен утверждал, что «в сущности, у собак определенно есть то, что мы называем душой» …