"Берег Птицелова" глава4 Таллиган
Раздражало все. Фиолетовые цветы на склонах. Навязчивое солнце. Корявые сосны, надоевшие тропинки, бестолковые ловушки. И больше всего эти рыбаки! Самоуверенный парень ростом с мачту. Как он вообще умудрился взобраться на плоский камень?
Птицелов прошел по своим маршрутам раз десять - ничего. С ненавистью оглядел остров: привычные очертания скал, синяя полоска моря, небо, выпустившее в себя облака и… бледная Малая луна. Она наберет сил к вечеру. Тогда непременно случится что-то еще.
И тут в голову пришла самая простая и ясная догадка. Луностояние. В нем все дело. Его нужно просто переждать. Пережить. Отсидеться в пещере.
А ещё можно попробовать подкормить нечисть. Если ее задобрить, то, очень даже возможно, перо найдется.
Решив так, Птицелов отправился в свою пещеру, перевернул множество мелких баночек, пока не нашел банку с кусками ванильного сахара, какой хорошо по-праздникам добавлять в кофе. Взял несколько кусочков и осторожно разложил на вершине скалы под круглым зеленоватым камнем.
Рыбаки сидели внизу у костра. Слышалась песня.
- Совсем обнаглели! - вслух сказал Птицелов, вернулся в пещеру, забрался под шкуру и закрыл глаза.
Пока отец Томаша не сошел с ума, то был приличным торговцем жестяной утварью. Скупал ее в гавани у купцов, возил по королевству, продавал с прибылью. Пусть и небольшой.
Отец любил истории. Поколесишь по королевству - всякого понаслушаешься, всяких судеб повидаешь. Томаш ждал отцовского возвращения страстно, ждал не только подарки, но всякие увлекательные небылицы, которые отец рассказывал не скупясь, радуясь благодарному слушателю.
Как-то раз отец Томаша зацепился языком в портовом трактире с одним приезжим. И тот спросил, не встречалась ли отцу Птица Счастья. Мол, в этих краях, раз здесь солнце заходит в горы, а просыпается в море, должна быть такая птица.
- Как она выглядит? - оживился отец.
- А кто знает? - уклончиво ответил купец. - Может, то сказки. Но если б такая была в самом деле, узнать ее было бы не трудно.
И отец Птицелова загорелся мечтой. Не то чтобы забросил дело, но теперь, путешествуя, спрашивал повсюду о Птице Счастья. Над ним смеялись, от него отмахивались, торговля пошла на убыль.
Однажды отец исчез. Злые языки говорили, мол спутался с какой-нибудь молодой вдовой. Но Томаш знал - ушел искать Птицу Счастья. Ушел и не вернулся.
- Что это за птица такая? - спрашивал у матери мальчик.
- Почем мне знать? - отвечала несчастная женщина. - Но точно не Счастья.
Чтобы добыть средства на пропитание, мать начала заниматься гончарным делом.
Она оказалась способной и к весне уже имела, что предложить на ярмарке. Томаш поехал с ней помогать, охранять телегу.
Столица потрясла мальчика. Столько людей он никогда в жизни не видел. Тем более на весеннюю ярмарку в город стекалось пол-королевства. Пока мать торговала, Томаш отправился гулять по каменным мостовым. Заглядывать в лавочки он стеснялся, но и с витрин отлично можно было поглазеть на всякие диковинные штуки. Он дошел до королевской башни, долго смотрел, запрокинув голову ввысь, как трепещут на шпилях полосатые флаги. Людей разных насмотрелся, торговцев, актеров, уличных музыкантов, даже гвардейцев видел на страже у королевских ворот. А потом Томаш потерялся, шел-шел да и оказался возле странного стеклянного здания.
Длинный одноэтажный лабиринт посреди каменного города. Словно много кубических секций, в каждой - стеклянная стена.
- Заходи, парнишка! Сегодня бесплатно. День Рождения Короля. - Служитель напомнил Томашу отца: такой же веселый и широколицый.
Мальчик вошел и увидел, что на стенах висят картины. А больше ничего нет.
- Самая главная - в конце! - Добавил служитель с улыбкой. - Но и на другие посмотри!
Томаш шел по лабиринту, смотрел на картины. Некоторые были очень красивые, как будто все по-настоящему, только маленькое и в рамке, а попадались и странные, не пойми что на них нарисовано. Мальчик быстро шагал в самый конец галереи, к последней картине. Ноги сами вели.
Последний зал оказался закрыт шторами. Перед ними сидела маленькая седая женщина в длинном до пола платье.
- О, мальчик. - Удивилась она. - Пришел посмотреть на Таллиган? Ты уверен?
- А что в нем особенного?
- Все. Таллиган показывает каждому свое. Не обязательно судьбу. Но что-то важное. Это волшебная картина. Осталась после падения Древнего Мира. Все это знают. В школе не говорили?
- Наверное я пропустил, - нетерпеливо сказал Томаш. - Так что, можно мне войти?
- Если тебе есть четырнадцать, можешь войти.
Томашу до четырнадцати было еще ждать полтора года. Но он вымахал крупным коренастым мальчиком и выглядел старше.
- Есть, - слукавил Томаш. Уж очень ему хотелось посмотреть на удивительную картину.
- Тогда входи, - женщина отодвинула штору и мальчик зашел в комнату без стекол.
Катрина была одна. Висела в центре. Больше ничего. Только четыре керосиновых фонаря на высоких ножках по углам. Томаш приблизился. Сначала это был лишь темный потрескавшийся холст в золотой раме. Старый холст, старая рама. Картина не особо велика, меньше окна в избе, уж точно.
Постепенно глаза его привыкли к полумраку и мальчик увидел свой Таллиган. То, что кроме него не увидит никто и никогда.
Картина показывала ему птицу. Большую, очень красивую птицу, с сине-зеленым перламутровым, как морские ракушки, оперением. Птица сложила крылья. Стояла на тропинке среди фиолетовых цветов. Позади ее виднелось море. По бокам - скалистые склоны. Грустный глаз, острый клюв, яркое оперенье. Томашу понадобилось время, чтобы все рассмотреть. Он знал, что это и есть Птица Счастья. Такую увидишь - сразу поймешь.
Когда мальчик вышел из лабиринта картин, сердце его уже было захвачено. И как это случается с увлекающимися юношами в раннем возрасте, Томаш сделал все, чтобы приблизиться к своей мечте. Вернувшись домой, он сразу начал изучать птиц, их повадки, природу разных краев. Мать не нарадовалась, с каким азартом сын принялся за книги. Первые садки Томаш научился ставить сам, по пособию, что выменял за картуз на ярмарке в тот же день, как увидел птицу. И когда, наконец, через год-другой выпросил у судьбы встречу с настоящим птицеловом, то ушел на все лето в поля учиться, пообещав матери, что вернется не с пустыми руками. К тому моменту мать уже все поняла.
С тех пор прошло двадцать лет. Томаш стал лучшим птицеловом королевства. И у его матери всегда водились деньги. Он привозил ей мешочек с золотыми два раза в год, а сам вновь отправлялся на поиски своей птицы.
Со временем Томаш привык к своей мечте, как к болезни. Но любил птиц, с азартом относился к ловле. Вёл дневник всех своих находок. Птица Счастья стала чем-то вроде тайного сна, который приходит перед пробуждением, волнуя душу и наделяя простые будни волшебством.
Но месяц назад, в октябре, вдруг случилось чудо - море подарило ему перо. Волны подтолкнули драгоценность к ногам стоящего на берегу мужчины. Большое сине-зеленое перо. Крепкое, маховое. Ее.
Птицелов наклонился, дрожащими руками поднял подарок. Птица потеряла перо совсем недавно. След на кончике еще не зажил.
С этого момента его тихая жизнь снова перевернулась. Нервы Птицелова натянулись, как струны. Они звенели, дрожали ожиданием. Он ставил ловушки, ставил повсюду и дни напролет смотрел в небо. Несколько раз он выходил на своей лодке в море. Плавал по Протоке, но заплывать за течение боялся, потому что боялся не вернуться к месту, где судьба, испытав его годами терпения, послала знак.
Он держал его на груди в кармане, поминутно трогая и проверяя, не выпускал из рук во сне. А теперь перо пропало.
Птицелов сам не заметил, как уснул, а когда проснулся, то сразу вспомнил свою беду. Но на свежую голову мысль о том, что перо могла утащить некая нечисть, уже не казалась Птицелову такой спасительной.
Он вышел из пещеры. Вечерело. Солнце лежало на вершинах Другого острова. Еще час-другой и стемнеет.
Сахар из-под камня исчез. Перо не появилось.
Под скалой смеялись. Басовито, заразительно, раскатисто.
Птицелов вернулся в пещеру, достал из угла удочку, прихватил рабочую сумку, в которой утром, еще до пропажи, прибирал инструменты, и, сам не понимая зачем, стал спускаться вниз по крутой тропинке.
