Шутка

— … А потом у них вакцина от несуществующего коронавируса появится, так ведь? А там уже и чипики, раз! Вышечкой пять “джи” облучили, кого надо запрограммировали, кого не надо — в расход. Правильно? Во-о-от!

Я облокачиваюсь на столешницу и даже не пытаюсь делать вид, что слушаю. Листаю накладные на мониторе. Колесико мышки вверх. Колесико вниз.

— Гейтс-то давно продался. Кому? Британскому правительству, конечно, никак им величие былой империи покоя не дает. Вот лишних человечков с шарика земного и сотрут, так ведь? А на оставшихся будут как на сафари охотиться, с джипов, с вертолетов. Развлечение такое, да? В леса надо уходить уже сейчас, готовиться.

— Чего ж ты не в лесу-то? — бормочу еле слышно.

Колесико вверх.

До перерыва почти два часа, а мой крошечный павильон по ремонту бытовой техники как подводная лодка — никуда с него не деться. Карантина в Минске нет, но ТЦ в последний месяц заметно опустели, заказов почти не стало и о премии можно забыть.

Еще и этот прицепился со своей шарманкой на полдня.

— Да вы сами можете всё это узнать, в архивах Ютуба информации хватает. Надо только уметь искать!

Криво улыбаюсь с “архивов Ютуба”, товарная накладная ползет по экрану вниз. Скучно сидеть без клиентов, но не настолько, чтобы сейчас выслушивать. Хочется послать любителя поболтать нахер, но бейджик на груди не позволяет.

Мимо проходит охранниц ТЦ, кивает мне сочувственно.

Дядька напротив продолжает молоть. Его здесь все знают давно, высокого, с аккуратной рыжей бородой и тонкой оправой очков. В своем клетчатом костюме он сам кажется потомком старинного британского рода. Пока не начнет говорить.

Обход по павильонам и “островкам” ТЦ он делает раз в неделю, вынуждая продавцов и консультантов прятаться по подсобкам да прикрывать ладонью бейджи.

Я вот сегодня не успел.

— … как было? РАЙисполком, РАЙцентр, РАЙоно. А теперь как переиначили? АДминистрация! Понимаете?

Спорить бесполезно, пытаться перевести тему тоже. Я почему-то думаю, что его елейным голоском хорошо зазывать школьниц в фургон. Все эти вопросительные интонации, уменьшительно-ласкательные словечки…

Я смотрю мужику в лицо и говорю:

— А вы можете всё это рассказать еще раз, только подробней и моим друзьям?

Одновременно тянусь к рабочему телефону, продолжая смотреть в карие глаза.

— К-конечно, — он улыбается, растерявшись.

Я несколько раз тыкаю в экран не глядя, подношу трубку к уху.

— Алло, это шестьсот шестьдесят шестой. Ребят, у нас тут еще один, кто знает, — молчу, наблюдая за реакцией рыжебородого. — Да, всё знает. Подойдите.

Улыбка мужика тает постепенно.

— Подождёте? — теперь улыбаюсь я. Кладу телефон на стол.

Взгляд болтуна лихорадочно бегает от старенького самсунга к моей улыбке. Вверх-вниз, вверх-вниз. Мужик несколько раз оборачивается вокруг своей оси, будто собака перед сном, и бросается к выходу, едва не теряя очки.

А я продолжаю лыбиться своей маленькой шутке.

***

Помню, как мы с Викой не могли нарадоваться квартире. Пускай даже съемной, зато просторной, в новостройке и с видом на лесопарк. Пять минут до метро, десять до моей работы. Красота!

Жить отдельно от родственников было первым в нашем списке молодоженов.

Из мебели в однушке хозяева оставили лишь самое необходимое, но мы и не планировали захламлять пространство сервантами да прочими “пылесборниками”. Меня смущала лишь входная дверь: застройщик явно не заморачивался и поставил самую дешевую деревянную, едва ли толще межкомнатных. В кино такие выбивают ударом ноги с первого раза.

“Как у комнат в нашей общаге”, — сказала тогда Вика.

Странное это чувство, вернуться с работы и обнаружить дверь в свою квартиру приоткрытой. Есть в этом что-то неправильное. Мозг отказывается верить в увиденное и перезагружает изображение снова и снова, надеясь, что это всего-лишь сбой. Так мы по пять раз лезем в один и тот же карман, словно забытые на прикроватной тумбочке ключи или документы волшебным образом там окажутся.

Я пялюсь на свою дверь несколько секунд, словно она волшебным образом может стать целой. Похоже, ее действительно выбивали с ноги, на серой древесине остался отпечаток подошвы. Замок торчит под углом, на полу валяются крупные щепки.

— Ви-и-ика, — тяну я негромко, войдя.

Из прихожей видна комната и часть кухни. Пусто. Двери в ванную и туалет закрыты, но я вижу, что свет не горит. Всё-таки заглядываю в санузлы, выхожу на балкон, зачем-то делаю еще один круг по квартире. В комнате на столе Викин ноутбук, к нему подключена камера из черного матового пластика, синяя лампочка горит непрерывно.

У нас не было вебки.

Рядом с компьютером недопитая чашка чая, надкушенная печенька раскрошилась на развернутой салфетке.

Всё, поверил, осознал, осмыслил, дошло. Хватит!

Экран смартфона не хочет реагировать на вспотевшие пальцы, но спустя секунду загорается сам. Незнакомый номер.

— Да!

— Здравствуйте, Максим. Или лучше называть вас шестьсот шестьдесят шестой?

Медовый голос звучит в динамике приглушенно, но я сразу его узнаю. Мне снова видится фургон на школьном дворе.

— Где моя жена?

— Если сделаете, как я скажу, узнаете. Я давно искал кого-нибудь из вас, сволочей. А теперь что? Теперь нашел, понимаете?

— Что ты, блять…

— Не надо на меня кричать! — голос теряет сладкие ноты. Мед превращается в горький жженый сахар. — Если хотите снова видеть жену. Если она, конечно, на самом деле ваша жена, а не прикрытие. Если вам дорога.

— Послушайте, пожалуйста, послушайте внимательно, — я стараюсь говорить спокойно и внятно, но сухость в горле сводит на нет попытки пародировать интонации психотерапевта. — Я пошутил тогда, понимаете? Это была шутка! Я только сделал вид, что звонил…

— Вы хотите, чтобы я положил трубку?

Телефон чуть не выскальзывает у меня из руки.

— Нет, пожалуйста, нет.

— Хорошо. Итак, вы меня слушаете?

Набрать воздуха в легкие.

— Я хочу с ней поговорить.

— Да-да, не будем отступать от канона, — рыжебородый хихикает. — У вас пять секунд.

— Максим?

Я вздрагиваю. Успел забыть, когда она называла меня полным именем.

— Ты цела?

Хочется узнать больше, засыпать вопросами, но нельзя. Пока он рядом, нельзя.

— Тут мужик с большим ножом. Он правда большой, Максим, я даже не знаю, зачем такие ножи, мы что, в блядском кино про Данди?

— Вик…

— Я цела, Максим. Хочу писать, и здесь нет кровати, но цела.

Меня не обмануть ее насмешливым тоном и вялой попыткой шутить. Только не меня.

— Я тебя вытащу.

— Знаю.

— Люблю тебя.

— Спасибо, шестьсот шестьдесят шестой, это не обязательно, — снова он.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, меряя комнату шагами.

— Видите камеру? Сядьте, отдохните, отдышитесь пару минут. А потом вы все расскажете, да? Расскажете все, что знаете о заговоре, чипах и человеческом геноциде. Поняли? Вам надо рассказать все честно, и постарайтесь говорить разборчиво, все-таки запись увидят миллионы.

Я молчу, спорить бесполезно.

— И даже не пытайтесь меня отследить, телефончик женушки вашей я разбил и выкинул, а в моем чипиков нет, слышите? Я вас вижу, уйдете из комнаты и… ножичек у меня действительно есть, Максим, и он правда большо-о-ой, да?

Разговор обрывается так резко, что я не сразу замечаю, как пошли гудки.

Продолжаю наворачивать круги по комнате. В груди горячо. Я упираюсь ладонями в стену и опускаю голову. Чувствую, как ногти впиваются в обои. Хочется рвануть вниз, оставляя за пальцами след из кожи и крови.

За ребрами раскаленный реактор, но я не кричу, чтобы не привлечь соседей, из горла вырывается короткий хрип. С нижней губы на пол капает слюна. Как ни странно, помогает, жар внутри постепенно угасает, вместо него там что-то скрипит и щелкает, запуская невидимые шестеренки.

Я отталкиваюсь от стены и вытираю ладонью лицо, чувствуя кожей влагу на горячих щеках. Нужно думать.

Пару дней назад я зацепил ненормального и теперь у него моя жена. Десять минут от работы до дома — как удобно, если нужно кого-то выследить. Что теперь? Позвать на помощь, звонить в полицию?

Незаметно перед камерой мне такое не провернуть, выходить из комнаты нельзя. Я больно ударяюсь коленом об изножье кровати. Снова хромаю к стене.

Почему Вика сказала про кровать? Шутка, которую я не понял? Ляпнула не подумав?

Я делаю два шага и замираю у порога комнаты, смотрю на вешалку в прихожей. Викино весеннее пальто, моя джинсовка, третий крючок пуст. Уголок губ сам тянется в полуулыбке. Умничка! Все-таки жениться надо на умных бабах, мама была права.

Я возвращаюсь и сажусь на кровать. Пора начинать, мне дали всего пару минут, чтобы собраться. Сейчас придется говорить об одном, а думать совершенно о другом. Как Цезарь.

— Итак, — начинаю я, но в горле пересохло. Тянусь к кружке, чтобы допить чай. — Итак. Мое имя не важно, но я работаю под кодовым номером шестьсот шестьдесят шесть. Сейчас я расскажу о заговоре верхушки мировой элиты и Британского правительства…

Как я не стараюсь, мой голос дрожит. Я говорю размеренно, повторяясь и затягивая, ведь каждое мое слово выигрывает время. Вспоминаю все, что когда-то слышал от бородатого в клетчатом костюме. Важно не сильно уйти от той правды, которую видит он, откровенную ахинею мне не простят.

— ...людей заперли на карантине, чтобы собрать в одном месте. Тогда их можно будет обрабатывать специальной нано-пылью через вентиляцию квартир, не вызывая подозрений. В странах, где не ввели карантин, в том числе и в Беларуси, план чипизации претерпел корректировки. Население чипируют на массовых мероприятиях и в местах скопления. Моей задачей был контроль за нано-пылью в торговом центре “Зеленый”, а также установка чипов в бытовую технику под видом ремонта.

Я перевожу дух и лезу в карман джинсов за сигаретами. Прикуриваю. Будь тут Вика, оторвала бы голову.

— По предварительным подсчетам, — я выпускаю клуб дыма в камеру. Окна закрыты и облачко лениво расплывается вокруг стола. — По предварительным подсчетам, на данный момент завершена чипизация не менее девяноста процентов Минска. Нанопыль попадает в глаз, а дальше по глазному нерву в мозг...

Меня прерывает звонок телефона и я дергаюсь, едва не выронив сигарету.

— Да?

— Что ты делаешь? — голос на той стороне не узнать, голос тяжелый и сухой.

— Курю. Я не могу покурить у себя дома?

— Я не о том! Что ты несешь?

Закрываю глаза. Всё. Допизделся.

— Ты хочешь сказать, что у нас уже чипы? А как же вакцина?

Мне смешно. Мне правда смешно.

— Зачем? Ну подумай, зачем? — ору я в трубку, давясь в приступе смеха и кашля. — Если все гораздо проще. Вас, баранов, достать гораздо проще!

— От них можно… можно избавиться? — В голосе больше нет меда. Лишь прокисшее молоко.

Я молчу. Грудь больше не жжет, сейчас там холод, он расползается по конечностям, касается пальцев с зажатым бычком.

— Можно, — говорю я и улыбаюсь похолодевшими губами.

— Как?

Глубокая затяжка.

— Направленным излучением большей мощности. Есть под рукой рабочая микроволновка?

Они могут быть где угодно. В фургоне из моих фантазий, в лесу, в тайном бункере споротивления мировым заговорам… Но если я правильно понял Вику, то догадываюсь, что услышу.

— Пока не знаю рабочая ли, но есть, — говорит рыжебородый, помедлив.

В коридоре за моей спиной взрывается сирена, я морщусь от резкого звука. Тушу сигарету в чайной кружке..

— Что это?

— Это за мной, — говорю я серьезно. — А ты как думал, никто не узнает о моих откровениях? Теперь меня зачистят, нужно срочно уходить из квартиры.

— Подождите, Максим…

— Нет времени, — перебиваю я. Мой голос больше не дрожит. Теперь это голос агента шестьсот шестьдесят шесть. — Вас тоже скоро вычислят, нужно действовать быстро. Слушай внимательно.

В трубке тяжело дышат и молчат.

— Нужно избавиться от чипов. Снять защитную крышку с микроволновки и достать магнетрон. Сейчас я нарисую простую схему, как сделать к нему направляющую антенну и положу перед камерой. Понадобится немного проволоки и металлическая банка из под кофе.

— Подождите… микроволновки опасны!

— Опасны, но если сделать все правильно, должно получиться. Микроволны уничтожат мелкую электронику в теле человека за секунды.

Я уже рисовал на листе несложную картинку, показывающую как крепить банку к магнетрону.

— Связь через пятнадцать минут. Подготовьте всё, но не включайте без моих инструкций. Это понятно?

— Понятно.

— Я ухожу, пока не прибыли люди из зачистки. Конец связи.

Моя очередь прервать разговор. Я бросаюсь из квартиры, на потолке продолжает орать извещатель. В первый же день переезда я забыл закрыть дверь балкона, пока курил, тогда датчик на дым сработал быстрее. А штраф за ложный приезд пожарных отучил курить дома.

***

Единственное, что мы попросили у хозяев из мебели — кровать. Благо тащить пришлось недалеко, гаражи через дорогу. Мне оставили ключ на случай, если вдруг решим забрать что-то еще: кроме стареньких полочек, журнального столика и тумбочек в гараже осталось немало инструментов, а еще “убитая” плита и сломанная микроволновка.

В плите ковыряться я не стал, а вот микроволновку починил от скуки, да там и оставил до худших времен, у нас к тому времени была своя, хозяева же купили себе новую.

Перебегаю дорогу в десяти шагах от зебры и чуть не остаюсь на капоте зеленого ниссана. Автомобильный гудок возвращает к реальности и в груди снова холодеет.

Псих в клетчатом костюме планировал дождаться меня дома, но увидел на вешалке в прихожей ключи от гаража и поменял планы. А Вика, моя умница Вика, намекнула на кровать. Знала, что я буду искать подсказки в каждом слове.

Остается надеяться, что моя спекуляция на чужой мнительности и больной фантазии сработает. В глазах темнеет от мысли об ошибке.

Дверь гаража открывается мягко, ее никто не подумал закрыть. Смазанные петли не выдают звуком, но рыжебородый всё равно меня замечает, отскакивает назад, к девушке, сидящей на трехногом табурете, хватает ее за короткие волосы и закидывает голову.

Широкое лезвие ножа ложится ей под подбородок так, что можно порезаться, едва сглотнув. Нож действительно большой, мачете, а не нож.

— Подожди, не надо, прошу, — я поднимаю руки, показывая раскрытые ладони, чуть сгибаю колени, чтобы казаться ниже. — Мы нужны друг другу, понимаешь?

Я смотрю на Вику, ее красный нос резко выделяется на побледневшем лице. Когда она плачет, я целую ее в этот милый носик, аккуратный и маленький даже после слез, и улыбка касается ее губ, всегда, даже если причина этих слез я. Сейчас ее губы поджаты, наверное, так она пытается скрыть дрожь, боится дернуться с лезвием у горла.

— Как ты нас нашел? — рыжебородый смотрит мне за спину, волнуется, что я могу быть не один. Его глаза блестят за тонким стеклом очков. Его одежда цвета хаки, на поясе кожаные ножны. Наверное, и впрямь из леса.

— Ты меня слышал. У тебя тоже есть чип.

Вдалеке воет сирена, это пожарные едут к нашему дому.

— Слышишь? За нами, — говорю я. — Им понадобится время, чтобы определить точное местонахождение, надо избавиться от чипов как можно быстрее.

Глаза за стеклом на мгновение теряют фокус, на вспотевшем лбу складываются морщинки.

— Ты собрался это руками держать? — я киваю на стол. Там на краю разобранная микроволновка, банка из под кофе надета на магнетрон вырезанным сбоку отверстием, примотана проволокой. Рядом лежит горсть шурупов, раньше они хранились в банке, и отвертка. Молодец, все правильно сделал. — Раскалится и снимет кожу за секунды, лучше привязать к чему-нибудь. Здесь где-то был черенок лопаты.

— Хорошо, — кивает мужчина, подумав, и убирает нож. — Делай.

Я слышу Викин вздох, вижу, как разжимаются ее пальцы. Тонкие запястья обмотаны скотчем.

— Отпусти ее.

— Сначала ты расскажешь, как это работает.

Я нахожу длинную деревяшку и привязываю липкой лентой к магнетрону с импровизированной антенной.

— Излучение из банки будет идти направлено, нужно закрыть глаза и подставить под него. Сантиметра два-три, не ближе. Тогда оно сожжет чипы в глазах.

— Долго?

— Секунды хватит.

— Сколько радиации я получу?

Хочется материться.

— Там нет радиации. Магнетрон работает… иначе.

— Ладно, — бородатый облизывает губы. — Мы сделаем это, да? Лучше так, чем с чипом, лучше так, правильно? Но вначале мы опробуем это на твоей подружке, если все, как ты говоришь, ничего страшного, правильно?

Взгляд Вики обжигает не хуже микроволн.

— Нет, я первый. Мой чип отследить проще.

— Максим… — Вика замолкает под моим взглядом. Пожалуйста, родная, иногда помочь значит промолчать.

В одной руке рыжебородого нож, в другой он держит черенок, направляет магнетрон на меня. Короткий провод от микроволновки не дает поднять ее выше, и я слегка наклоняюсь, чтобы банка оказалась на уровне моего лица. Я могу схватить отвертку со стола, попытаться всадить ее в живот человеку напротив. Но его нож длиннее.

Микроволновка повернута дверцей к стене, мы не видим переключателей и мне приходится тянуться на ощупь. Я смотрю в распахнутые глаза Вики и только сейчас замечаю, как посинела кожа на ее скуле.

Он бил мою жену.

— Не работает, — говорю я.

— Что?

— Не включается. Ты забыл вставить в сеть.

— Вилка в розетке…

Рыжебородый отвлекается и я хватаю черенок обеими руками, рывком тяну на себя, отступая на шаг. Одновременно вскакивает Вика и толкает мужчину плечом. Он летит лицом вперёд, и глухой удар о край стола раздается вместе с хрустом стекла.

Выпавший нож пинком ноги отправляется в дальний угол, мы выскакиваем из гаража вместе с Викой. За спиной воет рыжебородый. Уже под открытым небом я оборачиваюсь.

— Макс, пожалуйста! — завет Вика. Она успела пробежать пару метров и не видит мужчину в гараже.

Кровь из разбитого лба заливает ему лицо, на полу валяются разбитые очки.

— Я до вас доберусь, шестьсот шестьдесят шестой, слышите? До всех вас! — Он стоит на коленях, тянется к микроволновке и ставит ее рядом с собой. — Мне только от чипика вашего избавиться, понимаете? Только избавиться…

Когда он прикладывает банку к лицу, на уровне глаз, мне хочется ему сказать. Правда, хочется. Но перед глазами стоит нож у Викиной шеи, синяк на ее лице. Ее руки все еще связаны.

Мне правда хочется.

Вика подбегает ко мне одновременно с тем, как рыжебородый включает микроволновку, и я прижимаю жену лицом к груди. Она не видит, как он падает, как бьется в конвульсиях его тело. Она дрожит в моих руках, или, может, это моя дрожь передается ей.

— Что с ним? — тихий вопрос. — Что он сделал?

Мощность излучения как у десяти тысяч вайфай роутеров или пяти тысяч мобильников. На таком расстоянии белку в глазах хватит считанных мгновений, чтобы свернуться.

Я целую Вику в красный нос холодными губами.

— Он не понял моей шутки.

Текст имеет исключительно развлекательный характер. Используйте бытовые электроприборы по прямому назначению и соблюдайте технику безопасности.