Гадина
Гадина
Над песками колыхался сизый горячий воздух. Невозможное пекло даже для самого знойного края Амагвы, в течение, вот уже второй растущей луны, угнетало весь двор, омрачало праздничное преддверие коронации.
Шитсу свернула блестящее тело кольцами на плоском куске горной породы, в тени остроконечных скал и глядела вдаль влажными глазами. На долгие годы теперь это будет единственным развлечением, соответствующим ее высокому сану. Что же, у каждого свой удел и роль. Трон королевы не самое тяжкое испытание.
Раньше она не задумывалась и верила в справедливость традиций своего народа. Теперь она боялась больше всего, что прилетит корабль с новыми рабами.
Не искушенный зрелищами, змеиный двор Амагвы собирается тогда в долине Справедливости на турнир. На бой выводят пленных рептилоидов, захваченных на любой из семи соседних планет. Это честная схватка, в итоге всегда утверждающая власть великой расы, господствующей в пределах трех светил, поочередно обогревающих Амагву и ее враждебных соседей.
Многие пленники соглашались без боя до конца своих дней быть рабами амагвани. Тогда по единому государственному указу они направляются на работы по строительству новых кораблей для амагванского военного флота. Прямостоящие уроды имеют четыре отростка тела, которые они, надо признаться, ловко используют, как единственную компенсацию слаборазвитой черепной коробки и отсутствию ядовыводящих желез. Получалось, что рептилии сами строили судна, несущие шипящую смерть на их далекую родину.
Скудного ума, однако, хватало на воровство амагванских разработок, и нежелающие подчиниться справедливой власти ума и силы, воинственные рептилоиды, посредством шпионажа, обзавелись у себя дома собственным флотом.
Последний Турнир Справедливости доставил амагвани яркое впечатление.
Корабль Амагвы привез пленных из продолжительной экспедиции на необжитую Тикани. Уроды копошились в камнях на выходе из подземных лабиринтов горной гряды. Их застали врасплох на месте - корабль амагвани оставили с другой стороны горной системы.
Блистательная тактика бесшумного окружения позволила амагвани отрезать рептилоидам пути к бегству и, парализуя волю пленников угрожающим свистом, их конвоировали в отсек корабля и доставили на Амагву. Так скудно отчитался позже на аудиенции мудрый Сполош, великий военный стратег по насмешке природы лишенный яда.
Работать на благо Амагвы рептилии отказались сразу. Как только их привели в лабораторию по сборке схем для управления амагванских кораблей, те демонстративно отвернули огромные головы к выходу и синхронно зашлепали толстыми хвостами по пыльным камням. Для неизбалованных частыми зрелищами амагвани эта была удачей.
Совет Амагвы не думал долго. И, хотя высшая власть, в лице короля Узеруса и верного ему Сполоша, заняла нейтральную позицию как будто молчаливого осуждения, большинство из Совета приняли сторону Гиешу.
Тот взял слово и засипел состаренным горлом о давней традиции, о праве каждого жителя на веру в справедливость власти Амагвы над соседними рассами. Раскачивая, таким образом, лодку, Гиешу не переминул заметить, что не подтвержденная силой власть сослужит плохую услугу народу и это был камень в сторону Узеруса. Узерус промолчал на это. Промолчали и остальные члены Совета.
На следующий день власти объявили о турнире.
Вечером амагвани стали сползаться в долину справедливости.
Дорога к долине казалась живой от шевелений змеинных тел всех расцветок. Пятнистые полозы, изящные гадюки торопились, брезгливо шипя, в сторону медленно плывущей цепочки мощного клана Гамадри . Кобры. Элита змеиного общества, издавна верно поддерживающая королевскую власть, молча продвигала свои черно-желтые капюшоны в сторону долины.
В самой середине долины спиной к спине, озираясь и заранее чувствуя неизбежность конца, жались рептилоиды. Их было пятеро. Пятеро глупцов, не желающих обменять свободу на жалкую, но жизнь.
Гигантское извивающееся кольцо сомкнулось вокруг несчастных.
Развязка была быстрой, но от этого не менее эффектной.
Пять молодых амагвани, все сыновья приближенных ко двору, заняли позиции, выбрав каждый своего противника. Вернее жертву. Это было заранее понятно всем: и жаждущим зрителям, и приговоренным .
Гордые, оказанной им честью, семейства сетчатых внимательно следили за своими отпрысками в центре кольца.
Молодые бойцы, свернув нижнюю часть тел кольцами, раскачивали корпус, глядя прямо в глаза рептилоидам. Не выдержав гипнотического взгляда, один из них отвернул мощную голову и тут же был атакован змеей в висок.
Распаляясь собственным могуществом перед огромным ящером, он наскакивал на него снова и снова под вдохновенное шипение публики, пока ящер не упал, наконец, загребая воздух когтистыми лапами и выгибая дугой огромное тело на песке. Зрители только несколько секунд жадно наблюдали агонию и переключились на следующих участников. Оставшиеся четыре рептилии применили тактику спина к спине, пытаясь, очевидно, обезопасить себя сзади. Один закрыл лапами мощную морду, и укусы посыпались ему на грудь. Через минуту он извивался рядом с уже бездыханным собратом.
Трое оставшихся впали в столбняк, под тупо блестящими глазками сетчатых, и даже не пытались уже укрыть тело и голову от змеиных клыков.
Ближе всех к центру расположилась королевская семья, как всегда в сопровождении Сполоша и еще нескольких особ, приближенных к королевскому клану. Шитсу было отчетливо видно , как из пасти ополоумевших от злобы бойцов летели струи мельчайших брызг. Она взглянула на отца. Глаза короля были безучастны или это была невероятная выдержка и достоинство, свойственные редким змеиным видам.
Вскоре уже все было кончено. Жертвы, бездвижные лежали на песке, а сетчатые все еще извивались под одобрительное, монотонное шипение публики.
Дрожь от воспоминания турнира прокатилась волной по зеленому телу. Глаза Шитсу затуманились. Она снова была где-то далеко. Ей вспомнился холод зеленой воды и обрывки бурых водорослей.
… -Почему ты меня спас?
Он плохо понимал ее язык, но уловил главное.
Молча покачал огромной головой, в знак того что не знает что ответить…
Последнее что она помнила – как потемнела вода, и стало вдруг исчезать небо. Она уже не видела и не чувствовала, как он осторожно погрузил свои сильные лапы в зеленые волны и вода отдала ему ее.
Вспоминает ли он ее сейчас там на Зунеру?
Да, он вспоминал. Вспоминал, как в зеленой воде качалось ее безжизненное изумродное тело, прибитое огромной волной к прибрежной скале.
Оглядываясь, боясь своих и чужих, этот преступник, нес ее в прибрежные пещеры. Там он заботливо уложил ее в брошенное гнездо гигантской летучей мыши, второе гнездо он сжал когтистой лапой. Его остатки в виде сухой травы послужили для нее одеялом. Он вышел оттуда, так же опасливо озираясь, и только когда спустился с песчанника и пещеры исчезли из вида пошел уверенной походкой, очень довольный собой. Где то далеко за спиной, в почерневшем воздухе волны разбились на миллионы соленых брызг.
Тем же вечером среди народа поползла пугающая весть.
Корабль враждебной Амагвы привез днем принцессу Шитсу и ее окружение купаться в бирюзовых и обычно спокойных водах залива.
Обратно корабль улетел поздно вечером без принцессы.
Напрасно амагванские придворные заползали на самые высокие выступы, пытаясь высмотреть в бушующих волнах нежданной бури зеленое тело.
Отчаявшись, враги свернулись кольцами и катались в траурном экстазе по песку. Их монотонное шипение не мог прекрыть даже рев волн.
Так рассказывали очевидцы события: несколько рептилоидов, наблюдавших прилет вражеского корабля и последующую трагедию.
- Ишь, как горевать-то умеют, – смеялись вечером в подземном ярусе, где производилась сборка схем управления для кораблей Зунеру.
- Это расплата, за горе которое они причиняли столько времени, – пробурчал приговор техник компрессорного яруса Мердо, копаясь в пульте подачи пара.
Ему ответил кто- то из техников сборки:
- Пусть теперь амагванский двор вместе с Узерусом на своей пятнистой шкуре почувствуют нашу боль.
Он отмалчивался и это заметили.
- Рико, ты идешь после смены на берег?
Он неопределенно качнул головой. Не услышав ответа, теперь уже все посмотрели в его сторону.
- Да, что с тобой? Может, тебе змеиную наследницу жаль?
Абсурдность предположения вызвала шквал шуток.
Мастера отдела сборки, приглашая всех посмеяться, предполагали одну версию смешнее другой. Но настоящая причина его молчания ни одному из них даже не пришла в голову.
- Дилли с подругой будут. Они спрашивали о тебе, - отсмеявшись, доверительным шепотом сообщил Мердо.
Рико вспомнил крупную самку с беспокойным взглядом.
Наверное, она может быть для него идеальной парой, но истерзанная волнами, изумрудная змея весь день стояла перед его глазами.
Он поначалу тревожно прислушивался к разговорам, но вскоре понял, что развернувшиеся действия рептилии видели только со стороны залива. Тело принцессы океан вернул с обратной стороны скал на открытом побережье. Больше его ничего не интересовало.
Ночью Рико вернулся в пещеру. Он нащупал кнопку фонаря на рации. Световой конус проехал по каменным поросшим мхом стенам, пока уткнулся в угол, заваленный известковыми глыбами. Меж камней виднелся травянистый край гнезда. Осторожно облокотившись четырьмя лапами на каменную груду, он заглянул в него. Шитсу была неподвижна.
У него замерло сердце. Все. Не шевелится и не дышит. Он приложил к телу тыльную сторону лапы. Ледяной холод бездвижного тела не оставил сомнений. На него напало оцепенение. Примирение с ее гибелью уже запустило мягкие лапы в его сердце. Вдруг у Шитсу слабо приоткрылся глаз и снова закрылся.
Сигнал, поданный жизнью, вызвал в его теле непреодолимую дрожь. Он прижал холодную змею к груди и еще сверху накрыл ее своими лапами. Так они пролежали ночь. А утром он почувствовал тепло на груди.
Шитсу была еще слаба, что бы оставлять ее надолго. Он подумал, что ей надо как- то поддерживать жизнь. Выходя из пещеры, он теперь думал о пище для нее и о том, что нельзя оставлять ее в холоде надолго.
- Наверное, она ест все теплокровное, как свойственно для змей – размышлял он – ну, тогда нужно поймать хоть одну летучую мышь и принести ее до тех пор, пока кровь не успеет остыть.
Вечером по дороге он собирался охотиться в прибрежных пещерах.
Ему нежданно улыбнулась удача – прямо на тропе, ведущей к берегу самка морского большерота неуклюже распластала щетинистое тело - пыталась разродиться. Он прижал к земле ее голову и сильно дернул за колючий хвост – тело обмякло, оставив под собой мокрый след. Он тряхнул добычей и несколько склизких комочков выпали из мертвой утробы на сухую, растресканную землю.
Рико смотрел, как они корчатся в поиске спасительного тела матери, разевая пустые беззубые пасти, беззвучно вопия к серому небу. Равнодушные тучи, наблюдали драму рождения. Стая вироцелов, расправив мягкую кожу на угловатых костях, синхронно повторяла в грозовом небе движения друг друга. Ожидая от океана богатый улов, они бросали цепкие взгляды на побережье. Почуяли в небе запах убийства и резко снизились.
Он проследил взглядом траекторию их полета и поочередно столкнул детенышей на отмель. Волны возместили материнскую защиту - укрыли новорожденную плоть от неминуемой смерти и понесли вдаль от опасного берега.
Когда он вошел в пещеру, кровь была еще теплой.
Свет фонарика выхватил угол, где он оставлял гнездо. Рация в его лапах была неподвижна, но отблеск луча вдруг побежал по зеленой волне. Он даже не сразу понял, что двигаются не блики света, а змеиное тело.
Она поднялась вся, раздула ноздри, вдыхая запах еды. Ее голову теперь высоко раскачивало гибкое пятнистое тело.
Рико, стараясь не совершать резких движений, насколько это возможно было для мощного, но не слишком ловкого тела, положил теплую еще еду на плоский камень метрах в пяти от гнезда и сделал, пятясь, несколько шагов назад.
На удлиненной голове появилось две темных щелки, медленно расширяющихся. Сверкнув как вода на солнце, ее глаза остановились на пище и снова потемнели . Одно молниеносное движение превратило ее тело в изумрудную дугу, четыре клыка нависли над телом большерота. Вдохнув круглыми ноздрями аромат крови, она замерла на секунду над едой и вонзила два верхних клыка в вехнюю часть туловища, чуть ниже горла, там где кровь обычно еще бегает по сосудам после кончины .
Раздвоенная, лиловая дорожка языка нервно задергалась, сглатывая теплую потемневшую жижу.
Он смотрел, как она пьет теплую кровь, избегая кусков мяса – еще слишком слаба, для заглатывания твердой пищи, но она выживет теперь – это уже было ясно для него.
Опасаясь приблизиться, он продолжал находиться в почтительных метрах десяти от нее, готовый моментально отскочить еще дальше в случае атаки. Яд этого вида, скорее всего, действовал моментально. Он помнил кто она, а значит, не могла принадлежать к слабоядовитым. В Амагве законом был яд.
Она вдруг повернула голову в его сторону и зашипела.
- Наверное, спасибо говорит – усмехнулся про себя Рико и сделал шаг назад.
Змея извивая тело медленно приближалась. В ее шипении ясно слышалась угроза.
