На грани войны Часть 6 Ян

Ян

Время. Время – это самое ценное что есть. Его можно превратить в деньги, подарить знакомым, друзьям, родственникам, транжирить лёжа на диване. Оно течёт, как река – вот только не отвести её рукавом, не поставить платину, не превратить в болото. И как только человек родился, время стартует, ускоряюсь с каждым годом, и никто не знает где его финиш.

В день похорон брата Алекса мы надели синие галстуки, которые он повязал, нам при приёме в корпус скаутов, где служил тогда старшим инструктором. Он был хорошим товарищем, опытным наставником, терпеливым учителем. Жизнь казалась прекрасной, но судьба решила по-другому. В тот день мы перестали быть детьми.

После начала боевых действий, военные в наших услугах, больше не нуждались. Скаутский лагерь заняли под тренировочный городок, для быстрого обучения действиям в горах. Нас после первого опыта со Стеф, к нему не допускали даже на винтовочный выстрел. В кают-компанию теперь мы приходили либо в цивильном, либо в гимназической форме. Лия ночью сделала вылазку к дороге, посмотреть на передвижения войск, перепугав всех, кого можно. И запаслась вопросами на целый день. Её интересовало всё, принцип действия картечниц, механика Вапоре, причина входа в моде галифе. Она так мило удивлялась всему новому, что хотелось, чтобы время остановилось, чтобы вот так сидеть, и сидеть.

И тут вернулась Стеф.

– Я не знаю, как начать, – вот это номер, когда такое было, чтобы наш бессменный командир, терялся и не говорил в глаза всё, что думает.

– Начни сначала, – с ехидцей посоветовала Мэри.

– С Адама и Евы? – в тон подруге ответила Стеф.

– Начни с самого интересного, с исторической точки зрения, – включилась в игру Лира.

– Хорошо! – выдохнула Стеф, – я побывала в склепе Воронцовых на той стороне. Лии там нет.

Скороговоркой выдала она. В сердце заныло, я, словно почувствовал надвигающуюся беду.

– А как ты определила, ведь мы не знаем её имя, – первым нашёлся Вик, он ещё не ездил в архив, чтобы ни кого не спрашивая, проследить родословную.

– Там самой молодой, погребённой двадцать четыре года, сохранилась мемориальная доска, изучила сверху вниз, снизу вверх, и по диагонали.

– А как ты там оказалась, – всё внутри сжалось, я неосознанно почувствовал несправедливость.

– За баварцами гнались, они в склепе привал устроили, а потом ушли в туман.

– То есть это значит, что тело Лии находится в склепе у Покровской, – осторожно предположил я, надеясь на отрицательный ответ.

– Процентов на девяносто, – безжалостно подытожил Вик.

Лия захлопала в ладоши, но наткнувшись на мои глаза, так и замерла, лишь виновато улыбаясь. Стеф, взяв меня за руку, сжала запястье, и её сочувствие накрыло волной тепла. Интересно, что там, случилось, раньше за ней такого не числилось.

***

Ну что ж нужен ключ от склепа. На Вика не стоит рассчитывать отец его расколет за секунду. Нужна настоящая операция. А кто их разрабатывает лучше всех, конечно же, Стеф. На большой перемене я обнаружил наших в библиотеке, не хватало только Алекса, он остался пообщаться с Прасковьей Фёдоровной, на латыни.

– Вик там тебя Сигизмундыч спрашивал. Я говорю, сегодня ещё не видел. А тот встретишь, скажи ему, чтобы нашёл его.

Вик уставился на меня, потом перевёл взгляд на Мэри, та пожала плечами, Стеф прикинулась свидетельницей кончины Содома и Гоморры, Лира прикусила губу, чтобы не выдать себя. Вик в крайнем недоумении развёл руками, ему явно не хотелось бегать по этажам и искать пожилого учителя философии. Мой расчёт прост, даже если он его отыщет, то Максимилиан Сигизмундович найдёт не одну тысячу вопросов, чтобы обсудить со своим любимым учеником.

– И что это было? – Лиру прорвало, она звонко расхохоталась, и только хорошее воспитание, остановило от более бурной демонстрации веселья, – как он тебе насолил, что ты лишил его большой перемены.

– Ян, при всём уважении к тебе и проблемам, что ты сейчас вывалишь на нас, сдать друга Сигизмундычу... – Мэри таки дотянулась до совести. Вот ведь гадкие девчонки, я во всём ещё и виноватым окажусь.

– Стеф на тебя надежда. Ключ нужен.

– Ничего без меня не можете, – с нашей бессменной командиршей явно, что-то происходит, откуда-то прорезался этот сарказм, и, вообще, она как-то проще стола добрее, – Мэри в управу и узнай, где храниться ключ. Ян займи Вика, чем ни будь на него, ни кокой надежды, у князей родовая болезнь, патологическая честность. Лира узнай, когда наш земский исправник покинет рабочей кабинет, он тебя любит и выведать будет несложно.

– Так прямо и любит?

– Никак даму сердца, с этой ролью прекрасно справляется и княгиня, а то, что он выделяет тебя из ряда, это видно всем кто имеет глаза.

– Всем кто имеет уши… – медленно стала закипать Лира.

– Девочки давайте о деле! – попытался я пресечь склоку на корню.

– Так вот наденешь синее платье и…

– К нему, у меня нет туфель.

– Чёрные ботиночки те, что на каблучке и шнуровке и боже упаси эту твою легкомысленную шляпку…

– Девочки немного серьёзней, – мне хотелось, чтобы план был разработан ещё до того, как они сцепятся в очередной словесной схватке.

– Пойдёшь и невзначай узнаешь, когда отец Вика отправится домой, я раздобуду ключ от приёмной.

– Стефи, а ты заметила, что Лиговская поменяла свой парфюм, я сначала не поняла и специально, как бы случайно, как бы хочу ей причёску поправить, приблизилась, о да, это что-то свеженькое. У неё кузина недавно из Петербурга, неужели новая мода.

Такого я ещё не видел. Стеф и Лира, после трёхминутного обсуждения моды на одеколон и туалетную воду, перешли на выпечку, а затем зацепили и лак для ногтей. Какой такой парижский вампир покусал нашу жаболовку Лирочку, что она без проблем выдержала десятиминутный разговор о модных шляпках, а потом сама перешла на перчатки. Я посмотрел на Мэри и ужаснулся, в руках её вместо увесистой книги, оказался журнал о светской жизни, и его она не читала, а рассматривала картинки, на мгновение показалось, что попал в зазеркалье. Ах, Марго, Марго на кого ты меня покинула.

Ну что ж роли расписаны, тексты одобрены, за дело. После уроков я потащил Вика сначала посмотреть не оставили военные скаутский лагерь, то есть подальше от городского центра. Нет, солдаты были там, мало того, показалось, что их стало ещё больше, с ними занимался наш старший инструктор Николай Степанович, и в отличие от Стеф он не показывал, что умеет, а учил, как это надо делать. Правда, и энтузиазмом солдаты не отличались, не то что при Стеф, наверное, не мешало бы соединить умелую педагогику с тонкой мотивацией.

Потом отправились к модистке. Сезон окончен все магазины готовой одежды закрылись. И приобрести хоть что-то годное можно лишь в швейных мастерских. Я давно хотел купить цилиндр и не шапокляк, а настоящий, причём подороже. Шурочка, чрезвычайно живая и весёлая девушка, приказчица магазина при мастерской, оказалась хорошей знакомой Вика. И видимо, именно этим можно объяснить, что всё, что она предлагала, доставая из бесконечных полок, ему шло, словно сделано на заказ, на мне смотрелось, нет, не как на корове седло, а как тоже седло только на свинье. Девушка даже восхитилась уникальностью моей головы. Вик отшутился тем, что просто все болваны для готовой одежды, сделаны по его мерке. А меня поразило, что невозможность прикупить этот головной убор, который, сроду не носил, действительно огорчила.

На центральной площади самый большой фонтан наполнили до краёв, чтобы устроить водопой для кавалерии. Как раз сейчас, второй эскадрон павлоградцев, утолив жажду, как лошадей так людей, шагом потянулся к границе. Их место сразу заняли Финляндцы, солдаты очень устали постоянно надо идти в гору. Они блаженно вытягиваются, прямо на мостовой подкладывая скатки шинели под поясницу. Волонтёры разносят воду, и свежую выпечку. Хорошо ещё то, что всё снаряжение везут полковые вапоре. Офицеры тоже валятся с ног хоть все и верхами.

Дверь мэрии открылась и на высокое крыльцо вышел отец Алекса, и площадь в одно мгновение утихла, даже вапоре стоящих на дороге, перевели на холостой ход. Он подчёркнуто торжественно раскланялся со всеми присутствующими, и начал читать трёхчасовой бюллетень ситуации на фронтах. Оно менялось с головокружительной скоростью. Положение южан и так, бывшее незавидным, ухудшалось с каждым часом. Флот объявил о полной блокаде побережья. На восточном театре военных действий форсировали Буг. На западном, на нашем, войска переваливают Азгафтский хребет и под прикрытием северян разворачивают фронтовую группировку. Но, по данным разведки, южане, не дожидаясь боестолкновений, начали отступление, которое скорее напоминает паническое бегство. Противника не преследуют, лишь отслеживают перемещение на аэропланах. Пруссия и Англосаксы, напуганные мощью империи, сквозь зубы подтвердили нейтралитет, Порта смолчала, лишь мелкие прибалтийские республики истошно кричат в Лиге Наций.

– Боюсь господа, – заговорил пожилой полковник с каким-то весёлым раздражением, – ещё три дня и Гурко будет поить лошадей в Славутичи. Мы даже не успеем перейти через перевал.

– Ничего страшного Спиридон Игоревич, – отозвался молодой майор, – припомните солдатскую присказку про войну и манёвры.

Шутка развеселила всех присутствующих. Смотрю на часы почти полчетвёртого, задача выполнена, теперь надо избавиться от Вика. Это было бы очень сложно, но я воспользовался, что он отвлёкся и просто смешался с толпой.

С Лирой и Стеф я встретился у муниципалитета в семь часов, минут через десять подтянулась и Мэри. Входная дверь в земское собрание всегда открыта, на первом этаже дежурит квартальный, его отвлекли стуком ветки в окно. Мы, не издавая ни звука, поднялись на второй этаж. Стеф достала из потаённого кармашка ключ от кабинета земского исправника. Щелчок, и дорога открыта. Чтобы не потерять в темноте, его оставили в замочной скважине.

– Открывай комод либо во втором, либо в третьем ящике, – шепнула мне Лира.

Вдруг громко хлопнула входная дверь, в тишине пустого здания это прозвучало особенно зловеще. Почти сразу заскрипела деревянная лестница и тут же уверенные шаги по второму этажу. Кто бы это ни был, он шёл, не скрываясь, уверенный в своём праве. Мы кинулись за диван. Дверь распахнулась. Вошёл юноша и зажёг свет, им оказался Вик, пройдя к комоду, достал, из второго ящика что-то, подбросил и, поймав на лету, спрятал в карман. Свет погас. Дверь, хрустнула ключом в замочной скважине, и вновь шаги, что медленно стихают в вечерней тишине.

– А чего это мы прятались? – оформила в вопрос наше состояние Лира.

Стеф кинулась к двери, та не поддалась, она развернулась к нам, раскинула руки как огородное пугало, и одними губами прокричала:

– Как?

Что это было, вопрос, утверждение, или просьба, непонятно. А что стало ясно, так это чем, займутся девочки прямо сейчас. Они будут искать виновного. И, конечно, быстро его найдут.

– А кто сказал, что на Вика нельзя положиться? – начала Лира.

– Кто первый запричитал, Стеф выручай, без тебя никак? – продолжила её подруга.

– Я ни секунды не сомневалась в том, что Вик лучше всех, он красивый, умный, обаятельный такой! И танго научится танцевать не хуже кой-кого.

– И ключ с ловкостью раздобыл.

– А ты и у водопада всё испортил!

– Сковородку в речке утопил!

– Непромокаемый плащ у Марго выклянчил, и порезал его нещадно!

– Все костыли, новые в пропасть, уронил, причём так ловко что, потом не нашли.

– При форсировании ручья оторвал буксировочный фал.

А вот это уже слишком я только при этом присутствовал, это, вообще, Алекс с Мэри учудили и, набрав в лёгкие побольше воздуха, робко запротестовал:

– А яблоко в райском саду тоже я съел?

– Ел, ел, ещё и чавкал.

– Вместе с огрызком, семечек не оставил.

Я с ними и в отдельности справится, никогда не мог, а тут обе фурии накинулись на одного. И я сдался. Закрыв лицо руками, самым несчастным голосом захныкал:

– Только не бейте по голове. Мозги и так набекрень. Не усугубляйте.

Расчёт был на то, что они по привычке сцепятся между собой. Ведь виновный найден, и он раскаивается. Но как не странно они решили перейти ко второму извечному вопросу. А именно. Что делать?

Окна уже подготовили к зиме, и все щели замазали белым каучуком. Открыть нельзя. Дверь снять с петель тоже не получилось. Камин. Мы подошли к последней нашей надежде.

– Лезь через трубу.

– Только быстро.

– Девчат, вы чего удумали, это у католиков, толстый дядька может в каминную трубу пролезть. И то бывает, один раз в год, в сочельник под ваше Рождество.

– Волк ещё тоже, – осторожно добавила Лира, надеясь ещё на одно чудо.

– Такое бывает в сказках. Причём только в детских.

– Так, что не так в наших каминах, – растерялась Лира, – очаг, вот труба, взлез и пошёл вверх в распорку.

– Чтобы в помещение не попадал дым, и угарный смрад, там идёт сначала сужение дымохода, а потом резкое расширение, по-научному это называется газовый порог.

– Так, это что Санта Клаус, по-твоему, выдумка? – растерянно спросила Стеф.

Вот тебе на. Лира сделала мне страшные глаза, и кинулась утешать подругу.

– Нет Стефи, Николай чудотворец – это, безусловно, историческая личность, – тоном встревоженной мамочки стала успокаивать она, показав исподтишка мне кулак, – он существовал. Потом умер. А так как был святым, то возвращается и помогает послушным детям. Особенно девочкам.

Даже не понял, что делать плакать или смеяться, но вот что я понимал точно надо как-то отсюда выбираться. Девочки притихли и в наступившей тишине, звук попавшего камушка в стекло был как гром средь ясного неба. Я выглянул в окно, внизу стояла Мэри.

– Спасены! – радостно, но тихо завопил я.

– Что там?

– Мэри о нас не забыла.

Тремя движениями руки удалось объяснить, что нас заперли, и что надо найти Вика, который унёс ключ. Полчаса пока Мэри его искала, мы сидели на диване и болтали ни о чём, потом немного танцевали, в общем, провели время весьма весело. В скважине захрустел ключ. Щелчок. В дверях Вик не может сдержать улыбку.

– Друзья мои, потише. А то полицейский на посту поседеет от страха, он жуть боится приведений.

***

Нет лучше способа ввести в заблуждение родителей, чем рассказать о ночёвке в гостях у друзей. Говоришь с печалью в голосе вот, мол, Алексу надо помочь с математикой, или Вику с… Вот интересно в какой помощи он может нуждаться, в конце концов, можно, что ни будь придумать. А сам на чердак смывать марки с ворованных конвертов.

После полуночи собрались в кают-компании, последним появился Алекс, он что-то шепнул на ухо Стеф, та сперва, изобразив жертву преследования ведьм, засуетилась и быстро, быстро заговорила.

– Что бы ни на кого не натолкнуться пойдём по нижней тропе. По дороге не стоит. А то ещё наткнёмся на вояк, что крадутся с самоволки, страху нагоним, пугливый последнее время выдался солдат.

– А там не очень грязно, – с каких это пор Лира стала бояться грязи, в болоте, что лягушки кончились.

– Я там вчера проходил вроде всё чисто, – и Алекса тоже удивила внезапная её аккуратность.

– А вот я тут вычитала, что только с тринадцатого века появились платья с рукавами. До этого их каждое утро пришивали, или подвязывали лентами, к одежде, а вечером отпарывали, чтобы снять, – внезапно задала нехарактерную для себя тему Мэри, явно надеясь на продолжение, но Стеф хранила гробовое молчание.

– Ну что Лия, ты готова? – Очень мягко спросил Вик, ну вот куда вы все торопитесь.

– Да, я здесь ещё днём со всем попрощалась. Шутка ли, полвека вместе коротали, – Лия улыбалась каким-то своим мыслям, не сводя взгляда с напёрстка, лежащего на столике. – Жаль только что за столько лет так не удалось по рукодельничать.

Ближе к двум мы всё-таки заставили себя выйти из равелина. Лия, погладив решётку, долго не пускавшую её на волю обернулась к нам и заявила, что готова идти. Слова давались с трудом, к счастью Вик, на правах близкого родственника взялся вести беседу, а я лишь смотрел на неё, стараясь запомнить, каждое мгновение.

Церковь Покрова Пресвятой Богородицы, числилась во всех путеводителях юга империи, шедевр позднего провинциального ампира, она притягивала, устремлённостью в небо колокольни, стройностью колон портика, и чудесным песнопением на клиросе. Слева кладбище, именуемое в народе, не иначе как покровским, а у скалы, где грунт не позволял копать могилы, находились погребенья, знатнейших фамилий, живших в этих местах, с незапамятных времён. Склеп Воронцовых выделялся особым великолепием, с не очень уместными ангелами по бокам, воронами на фронтоне и дверью, окованной красной медью. Замок с лёгкостью поддался ключу, створки, не издав ни звука, распахнулись, без усилий провернувшись, на хорошо смазанных петлях. Мы вошли из темноты в темноту, глазам не надо даже привыкать, но Вик знавший, где расставлены масляные лампы сразу же их зажёг, всё вокруг озарилось, оранжево-жёлтым. Тёплый свет, сгладил углы горечи, немного успокоил. Вдоль стен склепа стояли усыпальницы, судя по стилизованным под средневековье надгробным плитам, слева хоронили женщин справа мужчин.

Лия подалась вперёд и почти сразу:

– Я лежу здесь! – и резко обернувшись к нам, продолжила: – какое чудо, я всё вспомнила. Как славно, стать опять кем-то, обрести целую жизнь.

Она грустно улыбалась, прижав руки к груди, по лицу текли слёзы, а глаза светились бездонной нежностью.

– Я так вам благодарна, за то, что оживили, согрели, помогли и, кажется, эти недели, что мы провели вместе, это награда за слишком раннюю смерть. А у вас, у всех всё будет хорошо, и сбудутся самые заветные желания и мечты, я это точно знаю.

– Останься, ведь ты вспомнила всё! – вырвалось у меня через комок в горле.

– Я ухожу в лучший из миров, с любовью в сердце к вам, ко всему свету, и посему не плачьте обо мне. Я закончила мой жизненный путь, а вам идти, ой как далеко. А теперь Ян подойди ко мне.

Я на ватных ногах сделал несколько шагов вперёд, оказавшись вплотную к Лии, она одним движением извлекла откуда-то платок, и накрыла мою голову, а через мгновение я почувствовал прикосновение её тёплых губ.

– Вот и всё, все долги розданы. Мне пара, – Лия легко поднялась к надгробию и прикоснулась к нему рукой. Призрачный облик, медленно наполнился светом, и распался на сотни светлячков, которые сразу разлетелись по склепу, освещая его, ярким белым сиянием.