Нас не ждут на той стороне
Джим с нескрываемой тревогой поглядывал на молочно-бежевый овал. Овал казался миражом: неестественный, чересчур идеальный, словно невообразимый пришелец, вторгшийся в наш рациональный трёхмерный мир. А этот объект – портал, был двумерным и не имел граней. То есть обойти и заглянуть сбоку или сзади, как, к примеру, зеркало, нельзя - он как бы поворачивался к наблюдателю. Даже если наблюдателей несколько и стоят они по разные стороны - все без исключения видели тот же двумерный бежевый овал.
Вот как такое объяснить? Джим не знал: он вояка, а не головастый учёный. Его дело простое - выполнять, а не разбираться. Кстати о приказах, пора бы Джиму уже выныривать из раздумий и заняться сопровождением профессора, который это овальное нечто как раз-таки и открыл.
Из кабинета учёного доносился шум. Бились склянки, ронялись кресла и стулья, глухо ударялись об стену книги. Можно было бы предположить, что там кого-то бьют, если не знать характер Гордеечева. Всё-таки молодой профессор очень плохо справлялся с гневом, и любая маломальская искра недовольства могла запросто перерасти в разрушительную бурю. Даже военные не знали, как с ним совладать. Что поделать - гений.
Шум прекратился. Джим взглянул на часы - до брифинга оставалось минут десять. Надо бы постучаться, напомнить.
- Да что такое, - яростно прокричал учёный, - во имя Эйнштейна, неужели меня не могут оставить в покое хотя бы на минуту?!
- Кирилл Евгеньевич, в шесть все будут ждать ваших инструкций. Просто напоминаю.
- Никто же не умрёт, если я опоздаю... часов на восемь!
- Кирилл Евгеньевич, переносить экспедицию на этот раз не будут. Всё уже готово к отправке. С вашим инструктажем или без, но, надеюсь, вы понимаете риски.
Дверь приоткрылась. В проёме показалось суровое лицо двадцатипятилетнего гения. Джим в очередной раз для себя отметил, насколько профессор не похож на сестру. Она - блондинка с пышной шевелюрой, он - блондинистый небритый заморыш. У неё гордая военная выправка, он горбился. Она красива, а он...
- У вас, чёртовых военных, всё по струнке, да? Шаг вправо, шаг влево - расстрел?
- Кирилл Евгеньевич, это уже тринадцатая попытка организовать экспедицию. Командование на взводе. Слишком много ресурсов уже потрачено. Потом, конфиденциальность. Держать такое открытие в тайне крайне затруднительно. Всем же чертовски интересно, что там.
- Да нас не ждут на той стороне! У-у-у, засранцы, так вас и эдак... - разразился потоком брани Гордеечев. Большинство слов Джим не разобрал - профессор матерился на нескольких языках. Зато то, что разобрал, оценил. Странно - подумал Джим - подобное сквернословие присуще не деятелю науки, а вояке, такому как он сам. Но он-то как раз молчал.
Гордеечев внезапно затих. По ехидной улыбке можно было предположить, что в голове учёного зародилась подленькая мысль, от которой он не собирался отказываться.
- А знаете, как вас там? Джоплин?
- Джим.
- Точно. Так вот, я таки поделюсь с вами парой мыслишек, но при одном условии. Пообещайте отговорить мою сестру от этой авантюры с экспедицией.
- Сделаю что смогу, Кирилл Евгеньевич.
---
Аудитория встретила профессора тишиной. Все присутствующие рассчитывали, что он снова не появится, снова попытается сорвать экспедицию. Но никто из многонационального состава учёных, инженеров и военных не смел ему перечить. Характер больно сложный. С другой стороны, и без него не могли.
- Поприветствуйте: Нобелевский лауреат, эксперт в области пространственной физики, создатель первого в истории человечества портала, многоуважаемый профессор Гордеечев, - продекламировал Джим за кафедрой и спустился в зал к остальным.
- Неуч! - начал свою речь молодой профессор. - Какой я, к чёрту создатель портала?! Я первооткрыватель кротовой норы, уважаемый!
Джим беспристрастно отвёл взгляд. В принципе, стоило ожидать от Гордеечева подобной выходки.
- Что ж, я надеюсь, никому в этом зале не нужно объяснять, что такое кротовая нора? Одарённым (которые, я не сомневаюсь, тут присутствуют), вкратце поясню: это две взаимосвязанные точки в бесконечном пространстве вселенной. Первую точку, если хотите, вход, я действительно смог обнаружить тут, на земле. Куда ведёт выход, выяснить не удалось. Ни один расчёт не выдал мне удовлетворительный результат, на который я смог бы опереться. А, напомню, расчёты проводились с показателем, близким к бесконечности. Вот что я использовал...
Профессор повернулся к доске и стал выписывать многоуровневые формулы, попутно комментируя процесс изощрёнными терминами. Никто из аудитории ему не перечил - математика в экспедицию не привлекли.
- В итоге я получил такое вот множество. Единственное, которое не противоречит само себе, - резюмировал спустя час профессор.
Кто-то из присутствующих, кто успел за время лекции уснуть, встрепенулся. То тут, то там из зала раздались редкие неуверенные хлопки.
- Но это ещё не всё. Попытки сунуться в нору не увенчались успехом. А что мы туда только не совали!
Из зала послышался смешок. Гордечеев обвёл аудиторию гневным взглядом, дескать, посмейте мне ещё тут!
- Естественно мы провели через нору различную аппаратуру. Проблема только в том, что ни один электротехнический аппарат ничего не зафиксировал. Объяснения этому я не нашёл. Техника возвращалась (если возвращалась) из норы в отличнейшем состоянии, но ни единицы данных не содержала. Другие эксперименты по выявлению состояния и природы "выхода" оказались безрезультатны. Звуковые сигналы, радиоволны, свет, радиационное воздействие, ультрафиолетовые лучи – не дали ни байта данных. Ни щепотки информации! Нора будто впитывала воздействие, а возвращать не собиралась. Вот как так работать?!
Гордечеев с гневом стукнул кулаком по кафедре, прошёлся туда-сюда и продолжил:
- В общем, мы вернулись к допотопным методам. А именно, стали засылать животных. Кое-что это нам дало. Атмосфера на том конце пригодна для жизни. Из ста запущенных крыс вернулось пятнадцать, из двадцати собак, четырнадцать, из десяти обезьян - две. Корреляции возвращений мною не было обнаружено. Что интересно, шлейки, с которыми мы выпускали подопытных, их движения и перемещения не отражали кинетически. Животные возвращались сами, если хотите, по своей воле. Другими словами, за поводок с той стороны никого не вытащить. Бред, спросите вы. А вам отвечу: ещё какой! Для наглядных доказательств прошу кого-нибудь из ассистентов привести клетки с возвращенцами.
Минут через пять клетки были представлены на всеобщее обозрение.
- Как видите, - продолжил Гордеечев, - состояние у них отличнейшее! Никаких инородных тел ни на шерсти, ни внутри обнаружено не было. Психологически (если можно использовать термин в данных обстоятельствах) путешествие через нору на них никак не отразилось.
- Но вы же сказали, что вернулась тридцать одна особь. Тут представлено меньше, - подал голос кто-то из зала.
- Уважаемый! Вы меня за идиота считаете? Вы думаете, я не распорядился повторно отправить некоторых особей, надеясь на их прошлый опыт и рассчитывая, что результат изменится? Не знал, что столь очевидные вещи необходимо вам разъяснять. Но повторная отправка ни к чему не привела. Кто-то возвращался, кто-то нет.
Из зала возражать не стали.
- Но о чём я всё-таки хочу сказать: если понимание, что на той стороне имеются условия для жизни, соотнести с моими расчётами, которые я только что расписал, можно с уверенностью утверждать - "выход" ведёт на одну из трёх экзопланет. Эти планеты теоретически доказаны, но через телескоп их увидеть пока мы не можем – слишком далеки. А шаттлы доберутся до них лет через двадцать. Соответственно, единственный способ выяснить, что находится за кротовой норой - это организовать данную экспедицию. Провести, так сказать, наблюдение на местах. Время операции - один час. В случае форс-мажора, естественно, меньше. Ориентироваться во времени будете по механическим часам, которые все участники заведут сразу же, оказавшись на той стороне. Фиксация информации строго на бумаге. Это не касается инженеров, которые будут заниматься тестированием оборудования.
- А какова миссия военных? - поинтересовался на идеальном английском доктор Вон, японский биолог.
- Конечно расстреливать на местах неугодных. Чем ещё они могут заниматься? - оскалился кривой улыбкой Гордеечев.
- Миссия военных - защищать учёных, - блондинка с офицерскими петлицами поднялась и обвела аудиторию холодным взглядом.
- Аннет, сестрица, а так ли ты уверенна в своих словах? - злорадствовал Гордеечев. Она не посчитала нужным ответить.
- Что ж, уважаемая Джоплин, - обратился молодой профессор непосредственно к Джиму, - как вижу, вы не сдержали данное мне обещание отговорить мою сестру от экспедиционной авантюры. Что вы так на меня смотрите? Пока шла лекция у вас было предостаточно времени! В таком случае вынужден констатировать, что тоже приму участие!
Аннет обескуражено уставилась на заносчивого брата. Такой дерзости она от него не ожидала.
- Кирилл, я не могу допустить тебя к операции. Прости, но нет.
- Душенька, не переживай, всё уже оговорено. Этот вопрос поднимался давно, и вот я наконец заручился поддержкой вашего славного Генерала. А приказы, по вашему чудесному уставу, насколько я помню, не обсуждаются, - самодовольно и наигранно сказал Гордеечев.
- И ещё одно, - продолжил он, - я беру командование экспедицией на себя.
С лёгкой улыбкой молодой профессор наблюдал за тем, как Аннет была не в силах вымолвить и слова. Затем сам не выдержал и, потирая руки, захихикал, приговаривая:
- Ну наконец-то, наконец я обыграл тебя, Аннет, и на твоём же поле. Не хочешь по-хорошему (считай, по-моему), будет по-плохому.
- Кирилл Евгеньевич, подготовка нового члена экспедиции займёт время. Не уверен, что оно у нас есть.
- Ой, Джоплин, не беспокойтесь, всё уже готово.
---
- Кто станет добровольцем первого контакта с внеземной жизнью? - Аннет командовала своим боевым отрядом, когда как группа учёных вела подготовку отдельно.
- Аннет, можешь доверить это мне, - сказал Джим.
- Нет, Джим, только не ты. Специалист твоего профиля должен быть при мне для... - она так и не смогла придумать причину. Неуставные отношения её и Джима ни для кого не были секретом, но любовники продолжали сочинять себе легенды.
- Я пойду, - выступил молодой офицер. Зигфрид - совсем юнец, но так рвался поскорее стать героем! Аннет дала добро. Кто угодно, только не Джим.
Глухие, изолированные костюмы, похожие на скафандры космонавтов, уравняли всех - и приземистых учёных и статных военных.
Дюбуа, главный техник и по совместительству жеманный француз, будучи и сам облачён в костюм, вёл инструктаж по его эксплуатации:
- Вот эта вот кнопочка открывает карманчик, где хранятся листочки-тетрадочки. Таких карманчиков в костюме девять. Используйте отведённое место на своё усмотрение и разумно. Продукты питания не допускаются, потому и выемки под них нет. Но в правом плече вшита фляжечка с водичкой. Системы подачи и водички и воздуха - аналоговые, приборы фиксации остатков отсутствуют, так что отслеживайте сами. В общей сложности запаса должно хватить на сутки. К ремню у каждого прицеплен тросик - он ветвится к главному тросу, который будет объединять всю экспедиционную группу. Карандашики встроены в перчаточки - чтобы была возможность фиксировать наблюдения без необходимости их снимать. Планшеты с альбомными листиками в нагрудном кармашке. Часики, как видите, всем пристроены на левой кисти. Вопросы есть?
- Дюбуа, чёрт возьми, уберите такое количество уменьшительно-ласкательных оборотов из своей речи! - воскликнул Гордеечев.
- Как скажете, о наш прекраснейший руководитель! Не злитесь, милок, нервы дороже.
---
Если бы стёкла костюмов были изнутри оборудованы камерами, они бы фиксировали напряжённую сосредоточенность в лицах всех без исключения участников экспедиции. Но такие камеры отсутствовали, а стёкла затемнены, и каждый оставался со своими страхами наедине. Мандраж, который пробивался сквозь кожу, но не сквозь костюм первопроходца, трудно было унять. Молодой офицер – доброволец - успел пожалеть, что вызвался первым. Но обратной дороги не было.
Контакт был запланирован на полдень. Но Зигфрид уже минут десять как мешкал. Никто не подгонял - все понимали. Даже Аннет.
Наконец Зигфрид окунул руку в бежевую гладь портала. Ощущение, будто что-то разлилось внутрь костюма. Когда вытянул руку, ощущение пропало. Но и рука цела. Была не была, - решил офицер и, оттолкнувшись от парапета, подведённого к овалу норы, скрылся в бежевой непроглядной мгле.
Как и предсказывал Гордеечев, трос, вопреки законом физики, остальных участников за собой не потянул. Его будто прибили гвоздями в том месте, где начинался "вход". Но, тем не менее, змейкой извивался, когда следующий участник исчезал в белизне портала.
Гордеечев был замыкающим. Он меньше других топтался у "входа", подгонял и нетерпеливо прыгнул в портал сразу вслед за впередиидущим. В момент прыжка профессор успел заметить то, как преломлялся и искажался свет в пространстве. Свет, рассеиваясь радугой, встречал препятствие и препятствием же... поглощался. Вместо того чтобы отразиться, лучи просто исчезали! Чёрная дыра в миниатюре и без гравитационного воздействия.
---
Первопроходцев встретило розовое небо. Три солнца разного размера гуляли по небосводу по совершенно отличным друг от друга траекториям. Головная боль здешних астрономов, если бы они тут были. Зато присутствовала атмосфера - небо не чёрное.
Под ногами оказалась не твёрдая почва, а... облако. Розовое облачко будто сахарная вата обволакивало ноги участников экспедиции. Обстановка несколько расслабила, что научная кампания ненароком превратилась в детский сад с батутом: почти каждый на себе захотел опробовать низкую гравитацию и пушистый плацдарм.
- А ну, возьмите себя в руки, неучи! Забыли, где находитесь?! - заревел Гордеечев. Никто не откликнулся. Пока не вступилась Аннет.
- Так, бойцы, стройся в шеренгу, научный персонал, прекратить прыгать по платформе, собраться в два ряда! Это приказ!
Разбрёдшаяся кто куда экспедиционная команда нехотя вняла приказу, прозвучавшему по каналу троса. Неспешно ступая по мягкой "земле", они выстраивались ряды, но всё равно суетились, не находя себе места. Аннет сделала скидку на незаурядное положение первопроходцев, ведь сама чувствовала себя не в своей тарелке. Оттого и меры от неё требовались самые решительные.
- Доктор Вон, вы что там устроились? Или вы считаете, что приказы к вам не относятся?! Ошибаетесь!
- Уважаемая Аннет, прошу простить меня, - доктор, сидя на корточках, шерудил в колбе - проводил анализ мягкой почвы, - по первичному наблюдение могу сказать, что стоим мы, минуточку, на крайне нестабильной материи, крайне зыб...
Доктор, поднимаясь на ноги, внезапно провалился вниз. Словно угодил в спрятанную под стелящимся туманом яму. И крики доктора, и его внезапное исчезновение обескуражили и без того растерянную экспедиционную группу. Трос, привязанный к биологу, потянул сквозь зыбкую вату всех по очереди. Гордеечев попытался отвязать себя и Аннет, но не разобрался, как. Он крепко сжал её руку, но не смог удержать: всю вереницу сорвавшейся вниз команды он всё равно не пересилил бы. И провалился сам.
Трос натянулся и закрепился на определённой высоте. Тот самый портал, вопреки законам физики поглотивший кинетическую энергию без остатка, остановил падение первопроходцев. Граница миров стала точкой опоры, спасительным шлямбуром для сцепки исследователей.
Под ватной зыбкой пеленой перед Гордеечевым растелился невероятный пейзаж. Определённо выделялись причудливые озёра, реки и редколесья, даже если привычном смысле ими не являлись. Розовому облаку в нашем повседневном мире нашлось бы сравнение с грозовой тучей с той лишь разницей, что эта «туча» находилась непривычно низко. С виду - метров в двадцать от здешней земли. Но при том она застилала всё небо и будто бы грозилась дождём. А внизу, там, куда спускался трос, находилась зелёно-жёлтая каменистая равнина, на полотне которой чернела широкая расщелина.
Доктор Вон висел ближе всех к земле (за счёт раскрученной лебёдки) и буквально мог дотянуться рукой до ближайшей фауны.
- Доктор-суши с угрём, - подал голос Гордеечев, - предлагаю вам произвести первый контакт с внеземной жизнью. Ваши наблюдения предрекут будущее экспедиции. Если, конечно, не боитесь.
- Ну что вы, профессор, местная растительность выглядит крайне безобидно.
Доктор протянул руку и прикоснулся к стеблю растения.
- Что ж, насчёт безобидности я немного преувеличил. Здешняя фауна выделяет кислоту, которая разъела краску на моём скафандре. Но других опасностей я не вижу. Мы можем продолжать экспедицию.
- Дюбуа, - вклинилась Аннет, - как нам раскрутить лебёдку?
- Очень простенько, дорогая, нажмите на стрелочку, смотрящую вниз. И вуаля!
Джим, с начала экспедиции не проронивший ни слова, вдруг обеспокоенно заметил:
- Эм, Дюбуа? У меня проблемка. Лебёдку заело.
- Минуту, месье. Вы можете включить камеру так, чтобы я видел причину вашей проблемы.
- Дюбуа, в костюмах нет камер. Вы же сами говорили - всё аналоговое.
- Тогда, пожалуй, ничем не смогу помочь.
- Джоплин, висите и не рыпайтесь. Я посмотрю, - вклинился молодой профессор.
Джим не горел желанием принимать помощь от заносчивого гения. Сперва отчитает, затем заведёт шарманку о его некомпетентности. Ну, к чёрту его! Он солдат, и забраться по главному тросу в условиях пониженной гравитации ему - раз плюнуть! К чему эта привязь? Джим достал из прикреплённого к ремню набор инструментов, выудил кусачки и поднёс к кабелю, соединяющего его с тросом.
- Джоплин, вы в своём уме?
- Нет, Джим, не надо!
Кабель легко поддался, и Джим под воздействием ленивого притяжения спустился на землю.
- Не переживайте. Закончим, сам взберусь наверх, - уверенно сказал он. Но вскоре понял, что никто его не слышит. Джим не учёл, что через кабель шла и коммуникативная связь.
Увидь он в ту минуту взгляд Аннет, наверняка бы стушевался. Но лишь нагрудная табличка отличала её закрытый зеркальным шлемом скафандр от прочих.
- Крайне опрометчиво вы поступили. Мне категорично жаль видеть свою сестру с таким недалёким солдафоном, как вы, - отчитал Гордеечев, спустившись. Хорошо, что Джим его не услышал. Озадаченный коммуникационным молчанием, он не сразу заметил, как закипела научно-исследовательская деятельность.
---
Минут через сорок исчерпывающий материал был собран. Формулы, химические реакции, молекулярный строй местной почвы, описание фауны, атмосферы, всё было задокументировано кривым почерком неприспособленных к грузным костюмам учёных. А избавиться от них или хотя бы приподнять шлем никто не спешил - кислотной фауны казалось достаточно для опасений. Среди научной среды Гордеечев выступал особняком: опрашивал коллег, углублялся в выводы и конспектировал всё сам, отдельно от остальных. Был буквально повсюду и при том являлся центром исследовательских изысканий.
Часы, синхронно заведённые экспедиционной группой только будучи на местной "земле", опаздывали минут на десять. Эту разницу Аннет учитывала, когда скомандовала:
- Готовность пять минут. Привести записи в порядок, проверить оборудование, затем перекличка.
- Анна Евгеньевна, тут столько ещё исследовать, пять минут мало! - причитал кто-то из учёных.
- Душенька, сбавь обороты, - поддержал коллегу Гордеечев, - не мешай нам заниматься своим делом. Тут и разлом в земле недалече. Изучать и изучать…
Аннет достала табельное оружие и произвела выстрел в воздух.
- Ещё раз повторяю: полная готовность к обратной отправке. В случае протеста я имею особую директиву действовать по ситуации. В том числе применить оружие. Кирилл, даже не пытайся напугать меня трибуналом – ты находишься не в тех условиях, чтобы подавать кому-то жалобу. А остальным напомню, что пуля может достаться каждому, в нелетальном порядке. Так что, кто хочет увечий?
Джим не слышал Аннет из-за перерезанного контакта, но посыл визуально понял и был согласен. В пример командиру он расчехлил свой пистолет.
Гордеечев, будучи непомерно наблюдательным, единственный отметил, как огонь от пороха всполохами разбредался вокруг пистолета, слегка облизав кисть костюма Аннет. Она же этого не видела и не понимала, что чуть лисицею со спичками не сожгла море. Точнее, воздух, наполненный метаном.
- Темнеет, - вдруг отметил кто-то из военных. Из дальнего караула.
На горизонте показалось чёрное пятно, несколько напоминавшее сгущающиеся вдалеке сумерки. Или наползающую мглу. Наползающую спешно и по всей зримой ширине равнины. И в ней было что-то страшно неправильное.
Учёные и военные засуетились. Доктор Вон достал из-за пояса небольшой бинокль.
- Коллеги, это не темнота, а скопище чего-то. Не знаю, как вы, но я на его пути совсем не хотел бы оказаться.
Мгла надвигалась невероятно быстро. Аннет обернулась к Джиму. Он-то точно не успеет взобраться.
- Все наверх, - скомандовала она, когда как сама поспешила к солдату.
Джим опешил. Он не слышал резолюций Вона, но заметил надвигающееся нечто. А Аннет вместо того, чтобы организовать подъём, спешила к нему. Что делать, какие приказы выполнять? – он не знал.
Большая часть участников экспедиции уже поднимались на лебёдке, но некоторые мешкали. Доктор Вон озирался, но подниматься не торопился. Будто понимал, что стремительно надвигающуюся мглу уже не обогнать. Его замешательство заметил и Дюбуа, который прекрасно знал, как работает механическая лебёдка и на какую скорость подъёма может рассчитывать. Из-за всеобщей растерянности никто не обратил внимание на гул, нарастающий с приближением мглы и резонирующий в трубке кабеля. И в этом гуле тонули слова Гордеечева:
- Всем-всем! Приказ начальника экспедиции: бросить подъём и бежать к расщелине! Немедленно!
Лишь те, кто не поддался панике, могли расслышать обрывки слов профессора. Зигфрид, взбираясь по тросу, уловил некоторые фразы Гордеечева, опустил голову и разглядел несколько фигур, спешно направлявшихся к чёрному провалу расщелины. И им до заветного укрытия гораздо ближе, чем ему - до пухового неба. Взвесив шансы, офицер перерезал трос и прыгнул к пропасти, оставляя розоватую дымку неба за спиной. Гравитация такая невесомая, а времени так мало! Прямо перед ним фигуры скрылись в зияющей пасти расщелины, а позади - жужжащая тьма.
У самого края заветного ущелья офицера будто бы накрыло волной. Бушующей, штормовой волной, разбивающей судна о скалы. Но вместо удара он почувствовал, как сотни булавок впились в кожу спины. А позади – он мог поклясться - услышал предсмертные крики всех остальных участников экспедиции, понадеявшихся на лебёдки. Даже сквозь глухой костюм.
---
- Он жив? - взволновано поинтересовалась Аннет. Они говорили с поднятыми шлемами, чтобы слышать друг друга. Тросы перебил рой.
- Пока дышит, - Гордеечев осматривал раненого. - Кислородные баллоны разворотило к чёрту, весь костюм со спины разодран в клочья. Часть насекомых роя засела внутри, но я не представляю, что они там могут делать. Возможно, жрут, возможно, откладывают потомство, а возможно и не лезут дальше, засев в мягких тканях. Видела, с какой скоростью двигается рой? И, тем не менее, быть может - они не опасней саранчи.
Профессор после осмотра откинулся на стенку небольшой пещеры, где разместились все выжившие. Темно было как ночью - рой целиком заволок здешнее солнце. Света от хемилюминесцентной лампы едва хватало.
- А-а-а!!! - взревел офицер. Спина горела.
- Что чувствуешь? Шевеление? Или как кислотой облили? - взбудоражился Гордеечев.
- НЕ ЗНАЮ! – офицер только-только приходил в себя. Боль накатывала со всех сторон.
- Боже, Кирилл Евгеньевич, вы мне всё-таки дадите осмотреть потерпевшего? – вмешался доктор Вон. - Я же не только биолог, но и врач.
Притом биолог отчего-то опасливо прятал правую руку за спину.
- Вперёд, доктор, я вам мешать не буду, - обидчиво бросил Гордеечев. Знакомый Аннет жест – брат не терпел оказываться на вторых местах.
- Ваша резолюция, доктор? - поинтересовался Джим.
Доктор Вон поднёс гада поближе к хемилюминесцентной лампе. С виду обыкновенная блоха, только выпирали чересчур огромные для её размера зубки.
- Согласен с Кириллом Евгеньевичем, об опасности отдельно взятых особей мы пока можем только гадать. Но, насколько я помню, на вернувшихся из кротовой норы животных подобных паразитов не находили. Это внушает некоторый оптимизм.
- Доктор, это ещё ничего не значит, - возразил профессор. - Скорее всего те звери с подобным роем вообще не сталкивались, предпочитая не проваливаться сквозь «небо».
- А вы смотрите, Кирилл Евгеньевич, как гад реагирует на свет. Не нравится. Пожалуй, пройдусь по ранам несчастного лампой. Кто знает, может сработает как антисептик.
- Уважаемый, мы с вами не в кино про вампиров, - возмутился Гордеечев, - ваши наблюдения могут выйти боком. А если свет их раззадорит, и ближайшее убежище они будут искать под вашей кожей?
- Уважаемый Кирилл Евгеньевич, в сложившийся ситуации мы имеем то, что имеем. На кону жизнь потерпевшего, и мой долг – сделать всё возможное, чтобы ему помочь. И вы, уважаемый, либо подсобите мне с пациентом, либо не мешайте!
В свете факела гады прыгали по металлическим вставкам разодранного в клочья костюма. Десятки, а то и сотни. Некоторые пытались взлететь, присоединиться к бушевавшему рою.
Аннет потрепала доктора за плечо. Дескать, есть разговор. С биологом они отошли от группы на несколько шагов.
- Доктор Вон, вы должны признать риск, - шептала Аннет, - тело Зигфрида (да, пострадавшего зовут Зигфрид, я знаю) сейчас может быть переносчиком неизвестной нам угрозы.
- И что вы мне предлагаете? – возмутился доктор Вон. – Стоять в стороне, когда пациент умирает на наших глазах?
- Простите, доктор, я не могу рисковать всей группой… оставшимися членами экспедиционной команды. Я настойчиво вас прошу не принимать никаких мер. Или придётся принять меры мне.
- Это угроза, Анна Евгеньевна? – биолог почти сорвался на крик.
- Боюсь, доктор, что да, это угроза, - Аннет старалась говорить ровно и тихо. Её голос ни разу не дрогнул.
- Я не собираюсь в этом участвовать! – воскликнул биолог, захлопнул шлем и неровной походкой направился в противоположную часть пещеры. Подальше от группы. Усевшись в одиночестве, доктор принялся потирать правую руку, словно она доставляла ему нешуточное беспокойство.
Вдруг своды пещеры заполнил надрывный крик.
- Зигфрид, верно? - обратилась Аннет к офицеру, не забывая соблюдать дистанцию.
- Д-д-да, - прохрипел он.
- Держись, Зигфрид, мы что-нибудь придумаем. Только не кричи больше так, ладно? Мы же не хотим, чтобы что-то на нас обрушилось? – сказала Аннет и поспешила к группе выживших, которые расположились поодаль.
Никто не решался заговорить первым. Аннет бросала многозначительные взгляды то на одного, то на другого.
- Милочка, что вы от нас хотите? – не выдержал Дюбуа.
- Нужно избавиться от источника потенциального заражения.
- Так этот источник везде. Он нас окружает, не находите? В этом мире нет ничего, о чём бы мы доподлинно знали. Может и мы все сейчас – потенциальные источники заражения. Вы так не думаете, милочка?
- Рой – это стихия. Но паразиты, опробовавшие человеческую кровь – уже локальная проблема.
- Это бесчеловечно.
- Вы – техник, Дюбуа! Всего лишь техник. Вам ли расставлять приоритеты одной жизни над другими? Но, раз уж так хотите помочь, предлагаю именно вам заняться осмотром пострадавшего.
Француз не сдвинулся с места.
- Она права, - тихо заговорил Гордеечев. - Если догадка верна, и, взяв с собой Зигфрида, паразиты адаптируются к нашей Земной атмосфере, то мы приведём с собой эпидемию. Боюсь, мы не можем так рисковать.
- Предлагаю бросить жребий, кто займётся мальчишкой, - предложила Аннет.
Зигфрид застонал. Он едва подавил протяжный крик стиснув зубы.
Джим молча встал и твёрдой походкой направился к Зигфриду. Взял за руки и потащил к краю ущелья.
- Ч-ч-что вы делаете?! Н-н-не надо, прошу! У меня м-м-мать! М-м-меня там ждут! П-п-пожалуйста, н-н-не н-н-надо! Я... я не г-г-готов. Я н-н-не хочу!
Джим не обронил ни слова утешения. Не оправдывался. Зигфрид из последних сил цеплялся за камни и уступы. Джим молча уложил раненного офицера к самому краю и, глядя прямо в глаза, произнёс:
- Прощай, Зигфрид, ты нёс отличную службу.
Мгновение, и крик офицера утонул во тьме пропасти.
---
Джим молча вернулся к группе. Не глядя ни на кого, он припал к стенке и закрыл лицо руками. Дескать, взял на себя, не тревожьте.
Тишина, разбавленная отвратительным стрекотом роя, нещадно давила. Но вдруг из пропасти послышалось что-то, напоминавшее утробный рык. Выжившие переглянулись. Не послышалось. Дюбуа подался вперёд и несмело зашагал к обрыву.
- И ничегошеньки тут нет, - промямлил француз, глядя в темноту. Аннет поспешила к Дюбуа – отдёрнуть его от края, но ноги будто приросли к земле. А француз обернулся к остальным и внезапно добавил:
- Кроме адской твари, которая нас всех пожрёт.
За спиной Дюбуа показалось что-то огромное. Очертания тонули в полумраке, и только свет хемилюминесцентной лампы слегка выхватывал часть кольчатого туловища чудовища. Лишь приглядевшись можно было различить отдельные черты: пасть как у миноги беспрестанно шевелилась, будто заглатывая воздух, глаза отсутствовали, а форма головы казалась до ужаса неправильной, как громадная перевёрнутая пульсирующая груша. Тварь медлила, а Дюбуа вместо того, чтобы броситься прочь, замер на месте. Чудовище не так интересовал человек, как свет лампы.
Огромное слизкое тело, пульсируя, коснулась костюма Дюбуа, и он брезгливо отшатнулся. Но не рассчитал, оступился и сорвался в пропасть, прокричав:
- Мамочки!
Тварь уловила движение и с невиданной для столь огромной туши прытью устремилась за падающей жертвой. Истошный крик Дюбуа резко прервался хрустом.
- Коллеги, нам надо что-то срочно предпринять! – уверенно выступил Гордеечев. Аннет взглянула на него с пренебрежением. Ему ли сейчас утверждать очевидное? Но сама вряд ли смогла бы что-нибудь предложить.
- Думаю, никто не будет спорить, что чудовище очень заинтересовалось светом нашей лампы. А мы, замечу, со всех сторон окружены врагами. Почему бы не попытаться их стравить? Анют, сестрица, как ты думаешь, если мы имеем приманку, стихию и монстра...
- Я не докину, - отрезала Аннет, - слишком высоко.
- Дорогая, я бы даже в самых сокровенных мечтах не пожелал бы рисковать твоей жизнью. Благо, мы ещё не всех бойцов в строю потеряли...
- Нет! Джим не будет так рисковать!
- Анют, у тебя имеются другие предложения? Не думаю, что чудовище окажется столь услужливым и дождётся окончания наших прений.
- Я сделаю. Не беспокойтесь, профессор, - вполголоса сказал Джим. – К тому же, не придётся ничего бросать. У меня в экипировке имеется сигнальная ракетница. Нашёл, пока лез за инструментом. Как вам такое, Кирилл Евгеньевич?
- Джим, я тебе запрещаю! Это приказ! – воскликнула Аннет.
- Не волнуйся, детка, со мной всё будет в порядке. К тому же, я сам не хочу, чтобы и ты пострадала.
Джим не спеша доковылял до края ущелья, нащупал в порванном мешке с инструментами рукоять ракетницы и пинком запустил ближайший валун в бездну пропасти. Тварь выросла из тьмы обрыва так же неслышно, так же любопытствуя. Она всем своим титаническим телом качалась из стороны в сторону, будто чувствуя свет лампы на вкус, и всё больше, всё ближе склонялась над источником хемилюминесцентного света. Как кобра, заворожённая звуками флейты факира.
Джим закричал что было силы, чтобы чудовище заметило его. И оно заметило – угрожающе нависло над крошечным человеком. Движение пальца, и красная ракета, разметая сноп искр, устремилась вверх. Тварь рванула за ней в гущу бушующего роя. На мгновение всё затихло. И вдруг – взрыв! Яркая вспышка всколыхнула неудержимый поток роя и взрывной волной распространилась шире, дальше. Раздался оглушительный пискливый гвалт. Развороченное тело гигантского чудовища стало медленно оседать.
Гордеечев вспомнил про метановую атмосферу, но подобной реакции не ожидал. И если одна ракета устроила такой взрыв, что может сделать полноценный пожар? Выходит, неспроста небо закрыто плотной пеленой туч…
Огромное тело убитого чудовища медленно сползало в бездну расщелины. Но вдруг его будто подхватили. Из тьмы, словно щупальца, одна за другой поднимались такие же существа и, заняв всю площадь ущелья, вцеплялись в тушку убитой, увлекая в беспросветную бездну разлома. И вскоре скрылись из вида.
Наверху буря роя затихла, и показалась светло-розовая дымка облаков.
---
- Я пойду первой, - воскликнула Аннет, - среди присутствующих я единственная, кто умеет взбираться по отвесным скалам. Наверху закреплю верёвку и сброшу вам. Пострадавших нет? Тех, кого нужно вытаскивать из ущелья особо бережно. Доктор Вон, вы как думаете? Доктор Вон!
В суете все как-то забыли про японского биолога, сидевшего отдельно. Он не отзывался.
- Кирилл, взгляни, пожалуйста. Я что-то ничего не пойму. Он жив или нет?
Гордеечев, приблизившись к доктору, отшатнулся. Отвратительный запах разложения ударил в нос. Присмотревшись, профессор уловил едва заметную дымку, поднимающуюся из тонкой щели в шлеме биолога. Гордеечев стал торопливо озираться – вдруг новая угроза? Ничего. Даже станки пещеры без видимых разломов. Но вот приметил очевидное – а ведь костюм биолога определённо потемнел. Правая рука и вовсе чёрная. Что бы ни случилось, именно с руки поражение и началось.
Профессор припомнил: а не этой ли рукой доктор дотрагивался до местной фауны, устанавливая первый контакт? «Кислота разъела краску», - тогда отметил биолог. Похоже, не только краску. Токсичность мира они явно недооценили. А касался ли сам Гордеечев здешних растений? Не вспомнить. На секунду поддался панике и бросился к Джиму:
- Джим, на минуту. Пока не случилось новой напасти, возьмите мои конспекты и храните у себя. Вам я доверяю больше, чем себе.
Джим был польщён настолько, что сперва решил – профессор в очередной раз издевается. Несмотря на обстоятельства. Но молча принял портфель,
- Джим, - не унимался профессор, - у вас выше шанс выжить. Это показала практика. А если мы потеряем последние записи - всё пропало! Прошу вас, держите их при себе и ни за что не упускайте. Помните, судьба экспедиции в ваших руках. Наши коллеги... их гибель может быть не напрасной.
Спорить Джим не стал. Он и без того растаял, прельстившись доверием со стороны гения. И в ответ лишь коротко кивнул.
- Джентльмены, мы поднимаемся, или будем ждать новых напастей? - раздражалась Аннет.
---
Равнина после стихии роя на первый взгляд никак не изменилась. Лишь вблизи растений, одинокими кустиками торчащими на каменистой земле, громоздились кучки сожжённых кислотой "блох". Главный трос, ведущий от кротовой норы, был цел, хоть и заметно потрёпан.
- Кирилл, поторапливайся! И чего ты повис на верёвке как червяк на удочке? Гравитация же низкая! Ей богу, как девочка! - понукала профессора Аннет. Гордеечев старался, пыхтел, но не огрызался.
По земле замелькали какие-то тени.
- Аннет, - сказал Джим, - есть проблемка. Как думаешь, они для нас не опасны? - он указал на небо, где порхали неизвестные фигуры.
Вскоре и невдалеке показалось странное создание: стройное, высотой в две трети человеческого роста, на трёх тонких ножках, нёсших туловище, чем-то напоминающее пожарный гидрант. Оно будто бы пошатывалось из стороны сторону, как неваляшка. И в нём было что-то неправильное, что-то игрушечное.
Аннет встревожилась, но успокоила себя тем, что в одиночку оно вряд ли может представлять какую-либо угрозу. Но тут же такие же фигуры стали окружать выживших со всех сторон. Будто из воздуха возникли. Или с неба спустились.
- Не нравится мне это всё. Но пока мы их не особо интересуем, - высказался Гордеечев, - в земле что-то выискивают. Очевидно, остатки роя собирают. Но нам всё равно лучше поторопиться!
Профессор ускорил шаг, как прямо перед ним опустилась одно из созданий. Гордеечев отпрянул, не отнимая от него взгляд. Причудливая птица казалась чудовищно симметричной - подобная симметрия невообразима в нашем, земном мире – особенно крылья, складывающиеся на туловище в идеальный цилиндр. И лишь строго по центру выделялась выпуклость неправильной формы - эдакий клюв, но открывающийся не как обычный клюв, а словно распускающийся бутон. Внутри этого «бутона» змеились склизкие щупальца, которые резко вытянулись, обхватив рукав Гордеечева. Их хватка была настолько крепкой, что послышался сдавленный скрип металлической вставки.
Но что-то сбило существо, и щупальца ослабли.
- Бегите! Профессор, Аннет, быстрее взбирайтесь по тросу!
Джим повалил создание на землю, придавив его весом своего тела. «Клюв» упёрся в землю, а щупальца беспомощно извивались в грязи каменистой равнины. Птица, казалось, и не пыталась извернуться – лишь перебирала тонкими ножками по воздуху. Но вдруг издала пронзительный крик, от которого зазвенело в ушах.
Всего за долю секунды со всех сторон налетела орава сородичей и стаей бросилась на Джима. Он мгновенно скрылся в чёрной клокочущей гуще.
- Джим! - завопила Аннет. Джим не отозвался. Кровавая клякса медленно расползалась от того места, где ещё недавно стоял он.
- Я иду, Джим, - Аннет, успев к тому моменту взобраться на несколько метров, отпустила трос.
- Нет, Аня! - Гордеечев извернулся и успел ухватить сестру за руку. Гравитация уже не казалась низкой - профессор с трудом смог удержать и Аннет и себя.
- Аня, - кричал он, - Джима не вернёшь. Это прискорбно, но нам необходимо двигаться дальше. Не обесценивай его жертву!
Ещё чуть-чуть, и Гордеечев бы не выдержал. Но ноша ослабла, а снизу донёсся сдавленный голос Аннет:
- Идём.
Профессор облегчённо выдохнул и продолжил взбираться по ободранному тросу. Мельком в последний раз бросил взгляд на пейзаж столь враждебного человеку мира. Всё казалось таким же: по-своему умиротворённым, живым. Ведь эти земли и не ведали о трагедии, развернувшейся в рядах пришельцев – чуждых и ничтожных, по праву поглощённых стихией. Здешнему миру не нужны экспансии, тем более от горстки несовершенных разумных созданий. И в этом он выигрывал, отстояв своё право не быть разграбленным.
Расправившись с телом Джима, некоторые особи стаи устремили морды вверх, где взбирались к плотным облакам оказавшиеся съедобными жертвы.
- Анюта, нам бы поторопиться - они не наелись! - с тревогой воскликнул Гордеечев. Про себя прикинул, долго ли им ещё подниматься. Метров семь, предположил он.
Вдруг профессор уловил мельтешение – из строп троса выползали "блохи". Чуть выше профессора к тросу подлетела одна из птиц-цилиндров и стала клювом (точнее, его подобием) выдалбливать насекомых. От ударов стальной кабель раскачался, а стропы начали рваться. Снизу завопила стая.
- Кирилл, назад, - закричала Аннет и достала из кобуры пистолет.
Стая разлетелась, напуганная то ли громоподобным хлопком, то ли огненным всполохом. Взрыва не последовало. Птица, поражённая пулей, заметалась, а её оловянные (будто бы) крылья обмякли, и гибнущая тушка ничком устремилась к земле. Но другие -увлечённые охотой - взялись за пришельцев, то пикируя на них с высоты, то покушаясь на трос. Профессору и Аннет удержаться получалось лишь чудом.
Чуть выше положения профессора трос еле выдерживал – болтался всего на двух стальных прядях. Гордеечев едва успел зацепиться за прочный участок кабеля прежде, чем он оборвался.
А Аннет? Удары продолжали сыпаться со всех сторон. Не разобрать: она ли успела ухватиться за его ногу, или вцепились птицы, пытаясь сбросить.
- Не отпускай! - кричала Аннет. Жива - выдохнул Гордеечев. Но вот другая напасть: перчатка костюма соскальзывала по обрывку троса.
- Анюта, я не удержу! - отчаянно взвыл профессор. Другой рукой перехватить не получалось - мешали птицы.
Аннет, собрав в кулак всю волю и проявив сноровку, ловко взобралась по костюму брата и зацепилась за необорванный трос. Затем выхватила из кобуры пистолет и сделала несколько выстрелов. Всё в молоко – не то положение для прицельной стрельбы. Всполохи опалили ей волосы, а с каждым нажатием курка был риск большого взрыва. Но выбирать не приходилось. Выстрелы припугнули птиц и выиграли ей время притянуть за руку брата.
- Не смей падать, слышишь! - выпалила Аннет и взглянула наверх. Оставалось что ещё чуть-чуть: вот оно, розовое облако, только немного дотянуться…
Снова удар. Осмелевшие птицы и не собирались упускать уползающую жертву. Выбоины в костюме стесняли движение, раны ныли. Но, добравшись до плотного облака, перевести дух не вышло. Птицы запросто прорывались сквозь зыбкую материю, ее решетили. И не боялись ни лучей светил, ни портала.
Аннет почувствовала, что совсем обессилела, но бежевый овал был слишком близко, чтобы просто так сдаться. Вот он: искрится в лучах трёх солнц. Всего рывок, и спасены.
- Анют, - послышался измученный голос брата, - я больше не могу. Давай без меня.
Аннет опустила взгляд. Несколько птиц вцепились в ботинок Гордеечева и тянули вниз. Вновь потянулась к пистолету. Надавила на курок – осечка! Надавила ещё, но выстрела опять не последовало. Что это, влияние разряженной атмосферы? Ответить мог только брат, но, если она ничего не предпримет, он уже и не ответит. В порыве злости Аннет размашисто бросила оружие в птиц. И те разлетелись, как вороны от пугала. Видимо, помнили огненные всполохи.
Профессор с благодарностью взглянул на Аннет. Она никогда ещё не видела такой признательности в его глазах.
- Ещё чуть-чуть! – тихо сказала она. Профессор коротко кивнул.
Вот он, портал! Руку протянуть. На как дать знать, чтобы и с той стороны помогли, подсобили?
"Другими словами, за поводок не вытащить", - вспомнила она слова профессора. Значит, самой. Всё самой.
Аннет потянулась, нащупала твёрдую опору, рывок и...
---
- Я не понимаю, где все? Почему ещё ничего не готово?! Столь значимая экспедиция, и столь отвратительное отношение! - причитала Аннет персоналу военной базы. Но в ответ на неё лишь изумлённо таращились из-за стекла карантинной зоны.
- И почему, чёрт возьми, мой костюм в таком состоянии? Где Дюбуа?! – вспыхнул Гордеечев.
- Во имя Эйнштейна, да что вы все языки проглотили? Где экспедиционная группа? Неужели ни у кого тут нет и толики ответственности? – распылялся профессор, но ответа так и не получил.
- Немедленно позовите мне доктора Вона! Хоть в нём я уверен. По крайней мере, был.
- Чёрт знает что! – возмутилась Аннет и скрестила на груди руки. Всё тело внезапно пронзила острая боль.
Профессор шагнул вперёд, но оступился. Нога кровоточила. Только теперь он заметил, что его костюм будто прошёл через войну: с вмятинами, полностью разгерметизирован, а осколки от шлема едва не царапали лицо. Так не должно быть перед отправкой на ответственную миссию. Если только...
Гордеечев в спешке стал проверять карманы: в рукавах - пустые, набедренные - пустые, нагрудные – тоже пустые. Они вернулись из экспедиции, но вернулись ни с чем.
- Мы были там, Анют, - тихо проговорил профессор, - мы прошли экспедицию. Получается, остальные...
Гордеечев плюхнулся на бетонный пол, широко раскинув ноги, и зарыдал. Хоть и сам не понимал, отчего ронял слёзы на разодранную обшивку костюма, но и унять был не в силах. Всхлипы профессора разрывали неловкую тишину базы.
Аннет недоумённо смотрела на своё отражение на стекле.
Крохотное движения, неслышно прошмыгнуло по полу.
- А где Джим, Кирилл? – вдруг встрепенулась Аннет. - Кто-нибудь мне может ответить, где Джим?! Где он? ГДЕ ДЖИМ?!
