Живая ты. Одна из глав продолжения
Глава 2 Желания С тех пор, как Морфена попала в замок, единственным ее желанием было покинуть его, но оно казалось неосуществимым. Граф Ри не давал разрешения, а значит в канцелярии ей не выдавали бумагу, позволяющую без препятствий пересечь границу графства. У графа Ри всегда были другие планы относительно ее. Нежное, осеннее солнце подкрашивало розовым голубую ткань гобеленов, придавая ей невероятный, несуществующий в реальности оттенок. - Конечно, я не разрешу, разве для этого все затевалось. Ты дашь согласие и все. - Вы получили мои земли, мой дом, уничтожили моих родных. Не ради меня ведь, ради большого куска территории. - И ради тебя тоже. Был бы твой отец сговорчивее… Граф Ри сидел в кожаном кресле, вытянув длинные ноги, в несвежих лосинах, и измазанных глиной сапогах. Это была его любимая одежда для конных охоты, с которой он только, что вернулся. От него несло упрямым, мужским потом, и конской мочой. Морфена стояла у окна, давила пальцем мелких мушек на стеклянных кругляшках, впаянных в витой металлический узор. Она прожила здесь уже два месяца, лето перешло в осень. Сил для сопротивления не осталось, когда-нибудь приходится признать свое поражение. Нет, ее не обижали, она не голодала, но положение пленницы сказывалось на отношении слуг и семьи. Оно было унизительным. Да, не приходится есть со слугами, но это не так важно, как то, что за обеденным столом тебя просто игнорируют, а за спиной высмеивают, и ничего невозможно с этим сделать, пока ты здесь чужая. - Я согласна. Из окна был виден кусок парка и за парком семейное кладбище с фамильными склепами. «Этим я согласна», Морфена приобщила себя к ряду лиц, имеющих право покоиться в семейном склепе, но почему то ее это не обрадовало. Хотя бумагу с таким правом, заверенным личной печатью супруга она получила сразу после свадьбы. А также документ, позволяющий пересекать границу графства в любом месте и пользоваться бесплатным обедом и ночлегом в тавернах по пути следования. Обе бумаги легли в шкатулку, под замочек, ключ от которого очень скоро потерялся. Желания - штука переменчивая, вчера ты хочешь одно, завтра, другое, но остается одно неизменное желание, которое всегда красным цветом отмечено на карте существования – желание выжить. Она просто хотела выжить. И когда ее одевали в свадебное платье, из благородной серебристой парчи, тяжелой от вышивки шелком и драгоценными камнями, Морфена думала о том, что это лишь неприятный момент, необходимый для того, чтобы она могла выжить здесь. Она сможет его пережить и все изменить. Под столом, по последней моде, покрытым белоснежной, льняной скатертью, впрочем, уже не совсем белоснежной, сидели и ждали кусков и костей, карлики, маленькие дети, и собаки. Они дрались из-за костей, шумели, ползали под ногами, обрывая подолы праздничных нарядов и пачкая шелковую обувь. Слуги разносили блюда, уносили пустые, пугая неподвижными, лишенными движения мимических мускулов, лицами. Стоящий за спиной Морфены лакей, послушно накладывал ей кусок за куском. Мясо в медовой подливке, отварную морковь в топленом сливочном масле, пирог с грибами и инжиром. Густое терновое вино оставляло на языке вяжущий вкус несвободы. - Мясо съешь, оно вкусно чрезвычайно. Не шучу, у меня повар необыкновенный. Я купил его на рынке в Каве, специально ездил, после того, как мой повар отравился и умер. - Почему отравился? Морфена поддела мясо серебряной вилкой. - Не смог приготовить соус, который я заказал, травку редкую не нашел. - А этот повар умеет? - Этот умеет все, знает все травы, приправы, соусы, ну и как бонус, он еще и отравитель редкой квалификации. Мясо оказалось противным. - Не боишься, что отравит? - Нет, я хорошо плачу. В некоторых случаях граф Ри показывал редкую наивность для такого зрелого человека. Главным развлечением на свадебном пиру был пирог с сюрпризом. Огромное изделие из теста, с башнями и фигурами, внесли несколько слуг, водрузили на специальный стол. Все замерли в предвкушении. Платья и пурпуэны, заляпаны жирным соусом, скатерть уже неописуемого цвета. Карлик, выскочивший из пирога, вызвал всеобщий восторг, дамы визжали, закрывая рот широкими, кружевными рукавами. А карлик плясал, выплясывая свой страх, свое отчаяние, свой голод и жажду. Сегодня он выжил и получит много монет, он будет пить, есть и плясать. Сегодня. - Мой Симон, ростом мне до колен едва достает, но, как дерется на шпагах, ему нет равных. - А в пирог зачем? - Это его основная обязанность, его заработок. Я его в аренду сдаю соседям, у них такого чуда нет. Под утро пирующие расползлись, кто куда, слуги подбирали тела хозяев в парке, под лестницами, в туалетных нишах, грузили в кареты, и отвозили по домам. В спальне Морфену переодели в шелковое, ночное платье, уставшие, молчаливые камеристки. В эту ночь, она еще раз убедилась в том, что все можно пережить, спрятав в рукав нож, и ожидая подходящего момента. Пусть даже ждать придется долго, нож пригодится, обязательно. - Ты меня любишь? Более циничного вопроса ей еще никто не задавал. Нельзя оправдать насилие любовью, как ни старайся. И оно всегда вызывает отвращение, доводящее до грани, почти до безумия, когда желание вытащить нож из рукава становится все сильнее. Под утро догорели свечи, сладковатый запах воска не давал дышать. Морфена распахнула окно, в лицо хлынули струи дождя, отрезвляя, возвращая к жизни. Морфена простила себе, но не простила его. Ее красная комната Серебряная миска с мороженым, на пиршественном столе, разрезанный пирог, из которого не успел выйти карлик, он спекся. Сегодня ему не повезло. Морфена сидит на своем резном стуле. Одна. Ей видна нога карлика, торчащая из пирога, его красные башмаки. Оглянулась на шуршание позади себя, нет, она не одна. Граф Ри занял место лакея, он набирает на золотую ложку мороженное и молча предлагает ей. Оно ужасно на вкус, горько-соленое. Морфену выворачивает прямо на скатерть. Нож выскальзывает из ее горла, оставив кровавый след на скатерти. Танцы на фоне Морфена стоит на ажурном мостике, перекинутом через небольшую речушку. Свора охотничьих собак резвится в мелкой воде, взрывая лапами серый песок. Сегодня состоится большая охота, но Морфена в ней учувствует. Ей неведом азарт и желание пролить кровь. В парке доцветают розы, осенние, последние. За розарием прячется готическая церковь, старинная, очень маленькая, над входом сидят две горгульи. Почему не ангелы, Морфена часто задавала себе этот вопрос. Какому богу поклонялись здесь? Глава 3 Когда время выворачивается мясом наружу Надо успеть принять решение, когда время выворачивается нутром и показывает алое мясо, когда ты видишь его сердце, живое, бьющееся в бешеном ритме. Сердце времени. - Возможно, я смогут тебе помочь, - карлик Симон смотрел сквозь решетку балкона на играющих в парке детей. Но мне нужны деньги. - Сколько? - Сто тысяч звонких. Морфена тоже смотрела на детей в парке. Это были дети гувернанток, камеристок и другой прислуги Высокого Служения. Девочки в одинаковых платьях из коричневой шерсти, мальчики в темных коротких штанишках и белых блузах. - У меня нет столько. Вообще нисколько нет. - Добудь. Мне надо покупать людей, к тому же и я рискую быть запеченным в пирог навечно. - Жаркое из карлика с абрикосовым соусом. - Не смешно. И это действительно было не смешно, потому что в случае неудачи она сама рисковала оказаться запеченной в пироге, может даже не в переносном смысле. Она начинала свою игру, не имея опыта в интригах и заговорах, имея в противниках человека, закаленного в интригах, и, кроме всего прочего, собственного мужа. Желания. Разве она много желала? Она хотела вернуть свою землю и свой дом. - И еще взять власть в свои руки? Да? - Не было у меня такой мысли, Симон, хотя ты подал идею. Так, что будет первым пунктом нашего плана? - Принести мне блинчики с земляничным вареньем и брусничное пиво. И кстати, у меня для тебя сюрприз. Я заплатил за него свои звонкие, не забудь. Сюприз Морфена вскрыла вечером в своей спальне. Письма были завернуты в пакет, на пакете почерком Симона: «Как давно ты вышла замуж? Год назад, прошлой. И вот, что мы имеем». А имели они письма, их было коло тридцати, написанных на дорогой, плотной бумаге. Госпожа Лионелла Фабра, его Высочеству графу Ри. Письмо за письмом, свечи оплывают, уходят в небытие минуты, время выворачивается алым, страшным нутром, Морфена видела мясо, алое, кровавое. Любовница мужа, подумаешь, у кого из сильных мира сего нет любовницы, без дамы сердца мужчина – не мужчина, а так себе сопля на палочке. Это не напугало Морфену, если честно, это знание даже освободило ее. Все было хуже, чем банальный любовный треугольник, и черт с ним, даже квадрат. Граф Ри получил права на престол и после смерти старого короля Карла Умельца, он по праву какого-то кровного родства должен был занять трон, прямых наследников мужского пола у короля не осталось. Письма, кроме обычного любовного сердечного излияния, рассказали о том, чего Морфена не знала, что прошло мимо нее. - Госпожа, какое платье вам приготовить к ужину? - Платье, ужин, хоть бы спросила, спущусь ли я. Не спросишь, потому, что у меня нет других вариантов. Госпожа дома должна выходить к ужину. Камеристка промолчала, присев в глубоком поклоне. Все правила прописаны уже несколько веков, к чему их обсуждать. - Черное, бархатное, с жемчугом у ворота. - Госпожа, это платье для траурных церемоний. Оно не годится для семейного ужина. - У меня сегодня траур, по себе. Лицо камеристки оставалось непроницаемым. - Я бы приготовила для вас зеленое, бархатное, с кружевным жабо и рукавами буфами. Сегодня у них не было гостей, поэтому ужин состоялся в саду, в беседке, за небольшим семейным столом. Ни детей, ни карлиц с карликами, ни собак под столом. Все тихо, мирно, спокойно. Свечи, розы, увивающие беседку, сладкий пирог с черникой, отварная морковь в меду, жареные перепелки с инжиром. Супруг повязывал салфетку, прикрывая дорогой пурпуэн. Салфетки во время обеда, и миски с розовой водой для мытья – последняя мода из просвещенной столицы. Все должно пройти как всегда, уметь улыбаться, научиться уметь улыбаться, когда за спиной вырисовывается коса и уже чешет шею острым лезвием. - Добрый вечер дорогая! Мы не виделись целый день, что у тебя нового?
