Не живой друг!
Старенький «Форд» пикап 60-х годов не спеша тяжелой «походкой», как у старика - дни которого уже далеко забрались за черту глубокой и далекой старости, из которой ужее выбраться дряхлому металлическому «телу». Авто приближалось к маленькому светлому домику по Сансет стрит, и выпускал черный, сажистый, жирный дым с выхлопной трубы.
Машина лениво подкатилась к закрытому гаражу. Не истово ревущий двигатель, казалось вместо дизеля его заправляли углем, наконец то заглох.
Отворилась скрипучая, местами прогнившая дверь и наружу вышел мужчина. Высокого роста, примерно 190 сантиметров. Угольно-сальные волосы до такой степени блестели, что можно подумать, что они стеклянные, либо просто очень грязные. Массивное тело, не как у бодибилдера – рельеф которого можно рассмотреть через одежду - а просто плотно-спортивное. Оно идеально сочеталось с крепким и структурным лицом. Могучие руки настоящего труженика измазаны в мазут и машинное масло по самые локти. Темная кожа до костей пропитались ароматами автомобильных «парфюм». На вид мужчине было не более 35 лет.
Мужчина взял с переднего пассажирского сидения металлический ящик с инструментов и медленно, измотанной походкой зашагал к дому. Он всегда носил его с собой. Инструменты для него были водой и хлебом насущным. При помощи гаечных ключей и пассатижей, он зарабатывал на жизнь себе и своей семье. Однажды, он сидел в баре с коллегами по работе после тяжелой рабочей смены. За барной стойкой, с сигареткой в зубах потягивал холодненькое американское пиво. Пиво в летние жаркие вечера – небесный нектар с вершины Олимпа. После выпитых пары бокалов он со всеми попрощался, встал из-за барной стойки и направился к выходу из бара. По пути домой он обратил внимание на переднее пассажирское сидение. На нем всегда лежали его инструменты. Лежали, лежали, а теперь не лежат. Пока месть он остужал раскаленный докрасна тяжелой работой организм, какой-то ворюга украл его «хлеб». С тех пор он с ними не «разлей вода», как одно целое везде и всегда – даже в баре.
Не большой чистый дворик, за которым бережно следят женские заботливые руки. Кротко стриженый газон красовался зеленым ежиком. По периметру (квадрату) засажены цветущие цветы: люпины, нарциссы, матрикария, канны, мазембриантемум, книфофия. Спелые бутоны распыляли радугу ароматов. Создавали другой мир - мир сладости и гармонии. На траве разбросаны детские игрушки: мяч для баскетбола, лук и стрелы, роботы трансформеры, фрисбио. Но главной игрушкой - может даже серьезным увлечение - были две перчатки и мяч для бейсбола. Судя по предметам, двор служит «Парком аттракционов» для мальчика.
- Милый, - открылись входные сетчатые двери.
На улицу выбежала молодая женщина с рыжими волосами, заплетенными в косу «рыбий хвост». Яркие зеленые глаза светились нефритами. Нежная гладкая кожа казалась тоньше любого пергамента, который легким прикосновением ветра можно было порвать. Женщина была сказочной внешности: курносенький носик, тоненькие черные бровки, такая прям принцесса, которую держали в строгой секретности от посторонних глаз. Легкий как пух сарафан (ткань вся в ярких цветках) облегал стройное тело.
- Виктор ну наконец-то ты вернулся, - она запрыгнула ему на пояс и обняла ногами, скрестив их за спиной высокого мужчины.
- Ну, привет любимая моя Ланачка, - Виктор крепко обнял ее своими руками за спину. Нежно придерживая ее – не естественно его могучему образу – поцеловал в губы.
Этот поцелуй как самый первый, такой желанный. Он изливается из самых внутренних, глубинных миров человеческого сознания. Эта страсть подвластна только тем людям, которые полностью открылись друг другу. Без вражды и страха, зависти и отчаяния, без корысти и наживы. Тот, кто видит такой поцелуй со стороны, молниеносно входит в ступор. Его тело каменеет, покрывается тяжелой броней. Мозг немеет леденящим холодом от зависти и вражды. Люди пытаются тыкать пальцами, шушукаться, посмеиваться, но внутри своего сердца они просто завидуют, да и только. Такие поцелуи должны происходить от всех пар, всех людей нашей планеты, потому что жизнь одна и другой такой не будет.
Она оторвалась от его липких губ. Ноги разомкнулись на поясе. Лана спрыгнула на дорожку, проходящую от крыльца дома к пешеходному тротуару за двором и к гаражу.
- Я такую вкуснятину приготовила для любимого мужа и хочу что бы ты, скорее ее опробовал,- Лана кокетливо своим указательным пальчиком провела по розовым губам и слегка облизнула его.
- У-х-х-х-х, - затянул Виктор как волк. – Я уже не могу дождаться, любопытство меня поедает изнутри. Нужно срочно в душ и за стол, на дегустацию.
-Угу, угу, -ответила Лана и пошла в сторону дома. Виктор за ней.
- Милая, а где это Алекс, что то не видно нашего будущего чемпиона «Бейба», - Виктор проходил мимо бейсбольного мяча и перчаток Алекса.
- ОН сел на велосипед и вместе с Чёнси отправился на прогулку. Сказал что к твоему приезду вернется, - ответила Лана спокойным голосом. Их сын часто гулял с другом. Они с ним не разлей вода. Один большой, а второй маленький и рыжий.
Виктор встревожился , потому что знал , Алекс никогда не опаздывал к приезду отца, так как безумно любил бейсбол и еще сильнее любил своего отца.
Из-за спины Викторы и Ланы слышался далекий, еле слышный звонок велосипеда Алекса. Отец сразу уловил этот звук, так как они недавно ремонтировали металлический клаксон – меняли пружину.
- Лана ты это слышишь, - спросил Виктор и остановился. Его взгляд был направлен в одну точку. Такой взгляд можно было встреть у слепого человека, который навсегда распрощался с зримым миром. Все чувства приостановили свою способность: зрение ослепло, тело сковал паралич своими черными кучерявыми корнями. За то слух впитал силу всех остальных чувств, усилившись в четыре раза.
Лана остановилась возле ступенек, ведущих на крыльцо дома. Повернулась к Виктору.
- Нет ничего, - ответила все так же спокойно, ничего не подозревая.
- Прислушайся. Мне кажется это звонит Алекс в свой звонок.
Они обернулись и начали вслушиваться в звук. Звон клаксона начал нарастать. Становился все громче и громче, как весенний раскатистый гром. Звук пластмассовых колес прицепа к велосипеду начал слышаться уже вместе с отчетливым звоном от клаксона.
-Мама, мама, - испуганным, дрожащим и задыхающимся голосом от быстрой езды кричал мальчик.
Мальчик лет восьми. Русый блондин с голубыми глазами – типичный ариец. В бейсбольной майке «Рэд Сокс» и таких же шортах. Паренек летел на своем, уже двух колесном велосипеде – ученические колеса уже давно сняли. Слезы дождевым ручьем текли по красным от усталости щечкам, скатываясь к подбородку. Встречный ветер от быстрой езды сдувал капельки слез на футболку. С маленьких коленок в ссадинах, просачивалась алая кровь.
Ребенок спешил не чувствуя ни боли ни усталости. Хоть он был и маленький и ходил во второй класс, но знал - времени у него мало. Еще чу чуть и все кончиться. Друг всей его жизни может больше никогда не проснется, останется в этом холодном и темном месте, название которого он не знал. Знал только то, что выхода от туда нет. Мальчик просил Бога, что бы он вернул бабушку с дедушкой. Но Бог никак не отвечал. А старики оставались на кладбище.
Руки еще сильнее сжимали руль. Ноги еще сильнее крутили педали. Боль в коленях отступила. Га кону стоит жизнь, а не смерть. Мальчик, словно двадцати тонный грузовик рассекал воздух. Грузовик мчался по автостраде с большим прицепом набитым разными товарами. Но в прицепе мальчика лежали не какие там ни будь игрушки или футболки, в нем лежал его друг.
За спиной мальчика, к сиденью тоненькой цепью, был пристегнут пластмассовый игрушечный прицеп оранжевого цвета с красными колесами. Полностью обклеен наклейками бейсбольных клубов. Он некогда его не отстегивал, так как являлся маленьким бойскаутом и любил продавать печенье. НО сегодня лежало не печенье, а его раненый друг Чёнси.
Сзади в прицепе лежал его любимый пес – французский бульдог Чёнси. Чёнси очень красивый пес. Стоячие уши, широкие у основания закругленные сверху. Круглая мордашка. Тупой раздвоенный нос. Большой язык лопатой, который постоянно облизывал мальчика доводя до дикого хохота. Рыжевато-золотой окрас короткой шерсти. Чёнси везде был с ним: на улице, в доме, в кровати – спал исключительно в ногах Алекса. Пес также числился в бойскаутах. Они вместе продавали печенье и получали ордена. Бывало, что Ченси от любителей собак перепадала и косточка в знак дружбы. Таких людей он никогда не забывал и при встрече всегда здоровался дружелюбным лаем. Чёнси появился у мальчика на пятый день рождения, родители подарили это чудо – лучшего друга. Пока месть лучший подарок за его короткую жизнь.
Собака лежала в пластмассовом прицепе, не шевелясь. Только легкие двигались вверх и вниз. Его сбила машина, когда мальчик ехал на велосипеде вокруг квартала, а Чёнси бегал следом. Радостно лаял и вилял маленьким хвостиком.
Чёнси сбила машина. От удара собаку откинуло вперед на хороших три метра. Он в мгновение сумел опередить своего хозяина и упасть на асфальт перед его велосипедом. С перепугу у мальчика запутались ноги в педалях. Руль истерично заходил ходуном в руках, и он рухнул с велосипеда на асфальт. Алекс приземлился перед мертвенным телом собаки. Боль от падения пронзило все тело. Тело собаки в конвульсиях подрагивало. Казалось, что по телу пса прошел слабый разряд электричества. Алекс звал на помощь – но улица, как всегда в такие моменты была безлюдна. Мальчик, как смог погрузил Чёнси в прицеп. Псу было очень больно. Он скулил. Слезки текли из черных собачьих глаз. ОТ такой картины маленькое сердце Алекса сжалось, а слезы не прекращали капать на золотую шерсть.
- Мама, - снова закричал мальчик .
- Это же Алекс Виктор, - ответила Лана. Не успев продолжить, как из-за угла, сперва на пешеходную дорожку а потом на газон заехал Алекс с Чёнси.
- Мамочка, папочка, - начал снова мальчик, захлебываясь слезами.
-Я ехал… а там… м-м-м-машина… - Алекс хотел быстро сказать, но слезы, паника, отдышка, а самое главное шок не давали ему ясно высказаться.
Мать обняла сына покрепче. Осмотрела с ног до головы все ли с ним в порядке. Увидела сбитые колени и исцарапанные локти. Вытирала слезы с лица Алекса, вытереть которые оказалось не возможно, они текли нескончаемо.
- Виктор стой с ним я за аптечкой, - перепуганная Лана побежала в дом, перепрыгивая ступеньки словно лань.
- Чёнси мама, Чёнси, - щечки, ручки, все тряслось нескончаемой дрожью.
Виктор посмотрел в прицеп и увидел не движущееся тело Чёнси. Собака лежала и не издавала ни единого звука. Грудь продолжала опускаться и подниматься - легкие работали. Каждый вздох давался все тяжелее и тяжелее.
- Папочка машина с-с-с-б-б-и….., - истерика только нарастала.
- Лана, - прокричал Виктор, - ну где ты, давай быстрей, мне нужна твоя помощь.
Виктор все так же стоял и смотрел на Чёнси. Выбежала Лана в руках с аптечкой и сразу ринулась к Алексу.
- Лана отвлеки пока месть Алекса, а я осмотрю собаку и попробую достать его с прицепа.
Жена так и сделала. Лана всячески пыталась отвлечь малыша. Отвела на крыльцо и продезинфицировала рану. Пыталась завести в дом, чем то заинтересовать, но все четно. Глаза, та и весь разум малыша был прикован к другу. Лана его обняла и прижала к себе.
Виктор подошел, встал на колени и аккуратно ладонью погладил собаку по круглой, как арбуз голове. Чёнси слабо и болезненно заскулил, не открывая рта. С полуоткрытых глаз по черной шерстке милой мордашки покатились слезы. Чёнси чувствовал…
- Чёнси хороший мальчик. Все будет хорошо правда малыш, - Виктор убрал руку от головы собаки.
Ченси лежал в прицепе на боку. Виктор подсунул свои большие руки под тело собаки и поднял его. Чёнси заскулил так жалобно, будто это его последнее слово – слово прощания. Сердце Виктора пронзили холодные иглы скорби и отчаяния. Он быстро положил его на газон около цветущих бутонов, чтобы не причинять очередную боль.
- ЧЁНСиииииии, - закричал мальчик.
Алекс вырвался из крепких объятий матери и кинулся к собаке лежащей уже на газоне. Он быстро подбежал, упал на больные колени и начал обнимать, целовать рыжего пса.
- Чёнси, пожалуйста, вставай малыш. Я тебя очень прошу. Пудем сейчас играть с тобой в мяч, - слезы еще сильнее побежали по щекам. Картинка перед глазами была, словно ливень бьет в стекла, а вода стеной стекает вниз. Он ничего не видел кроме рыжих очертаний тела на зеленой траве и взмаливался в просьбе.
Виктор обхватил Алекса грубыми руками и крепко обнял, чтоб сын не вырывался.
В этот момент легкие Чёнси перестали двигаться. Он умер. Виктор это увидел и прижал голову сына легонько к ключице, чтобы Алекс не смотрел на мертвого друга.
- Сыночек мне очень жаль, - тихо проговорил Виктор.
- Нееееет, - закричал мальчик. – Папа, это я виноват я…- вырывалось у Алекса сквозь ревущий плач . – Если бы я не поехал туда, а ждал тебя, он был бы сейчас жив, - вопил Алекс.
Виктор встал с колен и понес мальчика в дом, что бы успокоить и привести в чувство. Алекс из–за спины отца в последний раз посмотрел на своего лучшего друга и молча попрощался последней кристально чистой слезой.
- Я никогда в жизни не позволю никому умереть у меня на глазах, Чёнси я тебе обещаю, - подумал Алекс, и перед его красными от слез глазами закрылась входная дверь.
Чёнси так и остался, неподвижно лежать, в этом райском саду.
