Присутствие тишины

Автор:
Sanagiaz
Присутствие тишины
Аннотация:
Данный отрывок воплощает скорее концентрацию концепта и стиля, нежели нечто полноценное, но вполне в последнее может перерасти.
Текст:

Луна, в ночь нынешнюю отчётливо обрамлённая словно бы коркой белоснежного мрамора, ни разу ни с чем не контактирующего, низвергала бледное свечение, разрывающее, подобно заострённому клинку, гладь полупрозрачных облаков, в супротив дню, покорённому мягкому в столь большом отдалении, но жёсткому вблизи жару солнца, оное походило более не на шарообразную звезду, отнюдь... он видел его иначе... Многогранник, лоснящийся эллионами огромнейших фрагментов, отражающийся ранее в его зрачках, переливался огненно-рыжим пеклом в каждой поблёскивающей грани, заключенной под “купол” из тончайшего стекла, абсолютно повторяющим форму окутанного объекта, сдерживая его и совершенно не давая изменяться.

Фантазию, отражающую совершенно иную - незримую реальность, он схоронил во мрачных недрах своего нынешнего сознания, подвластного лишь ему одному. Никто не знает о существовании их обеих. Никто. И не должны, иначе...

Мерно падающие ниц хлопья белоснежного, ещё не тронутого нынешней человеческой мерзостью, снега с неимоверной лёгкостью поддавались влиянию слабого ветра, лишь несколько отсрочивающего их неизбежное падение. Они проносились подле редких фонарей и вывесок, преисполненных неоном, несколько заглушая их яркий свет, однако тщетно - осветительные приборы продолжали сиять своим ярким великолепием, а небо - зиять проредившейся малой дырой в облаках, словно бы проделанной самим спутником Земли.

Локоны его пепельно-алюминиевых волос густой распушенной громадой покоились на челе, казалось, облачённым в маску раздумья. Обращаясь в воду, снег с неимоверной скоростью отяжелял отдельные пряди, обращая их словно бы в траурную фату, конец коей смиренно покоился, уже недвижимый ветром, на лопатках.

Оголённые части рук и ног, словно совершенно неподвергающиеся обморожению, покорялись власти своего хозяина, оставаясь в абсолютном покое - дрожь не донимала их. Тело же, сокрытое под полами кимоно, вероятно, обладающим тысячами всевозможных складок, было заметно напряжено - мышцы, явно выступающие из-под слоя тонкой - более походящей на натянутую - кожи, пребывали в состоянии, во время обыденное для них не свойственном. Одеяние, преимущественно тёмное, было расписано множеством кроваво-красных иероглифов: от огромнейшего, занимающего абсолютно всю спину, до мельчайших, выведенных тончайшими линиями ближе к окончанию рукавов. Жгут, подпоясывающий кимоно, отливал словно бы свечением столь далёкой Луны, падающим на него - белого злата.

Пояс тяготила пара ножен, скрывающих в себе катану и вакидзаси, великолепно заострённые. Наружне казалось, будто они покрыты некоторым расплавленным тёмным драгоценным камнем, отливающим на свету самой тьмой, более того, словно бы поглощающим оный. Глянцево-матовые, они были сотворены совершенно не им, а некоем альтернативным существом, абсолютно иным, не из мира сего...

Пребывавший доселе в задумчивости, он, стоящий в самой середине еле освещённого ближайшими лампами, изредка погружающими обитель сия во тьму, двора, впервые за довольно долгое время пришёл в движения. Катана, хладная сталь клинка коей вдоль пронизало незначительных размеров красное углубление - с обеих сторон - словно пропитанное чем-то, в момент покинувшая ножны, совершила микроскопической подушечки пальцы, мигом была убрана назад, ни поймав на себе ни единой снежинки.

Кровь алым пятном уже расползалась по надрезанным бинтам, падая ниц и, смешиваясь с белоснежной гладью, окропляя её красным маревом - ещё несколько тёплым - отражалась в миллионах граней мягкого, словно бы воплощённого в физическую форму, бледного огня, кровавыми крапинками, переливаясь на блёклом свечении Луны.

Гэты, несколько возвышающие его над белоснежным пологом, слегка запачканном покамест лишь его кровью, держали мощное тело уверенно, не предрасполагая ни к единому падению. Владение ими, подобно блаженному великолепию, снизошло на него пологом бледного тумана, пропускающим завораживающее свечение многогранника.

Застывая на ресницах и взгляде, окутанных тьмой, снег, обращаясь водой, скапливался в уголках полуприкрытых глаз, скатываясь вниз, подобно слезам, ни разу не извергаемых сими очами.

Мириады снежных потоков несколько проредились, отворяя для взора проём, ранее невидимый, уже исторгающий из себя десяток человек в специализированной форме, совершенно в подобном не заинтересованных, и единственного, взгляд коего был чист и ясен, и в оном читалась неприкрытая ненависть.

Фигура, словно бы движимая вновь появившимся из ниоткуда ветром, казалось, не коснувшись земли, сдвинулась с места.

Он, казалось, был неподвластен времени.

Всё, словно бы недвижимое ранее, подобно композиции доселе невиданного художника, вновь пришло в движение.

0
20:29
357
01:33 (отредактировано)
+2
Нда…
Пожалуй выскажусь, с Вашего позволения…
Не концентрируется концепт.
Напротив, присутствует рассеивание, кое вызвано отвлечением на преодоление сопротивления текста. Фразы как бы перекатываются, подобно неким глыбам, при том, что носят описательный характер…
Так же… Пасть ниц… Скажу о собственном понимании сего оборота…
Мне видится, что это означает падение тела человека с одновременным низким поклоном и прижатием к земле… И никак не может быть применимо к… снежинке или иному мелкому объекту…
Так же было что-то ещё, что резануло несоответствием. К примеру… Зачем на ГГ написаны иероглифы? Красным? Сия традиция мне не ведома.
Концовка была хороша. Там возникло движение и готовность к битве…
Но по поводу начала…
Прошу учесть, что это ИМХО.
03:36
+1
Нет. Рановато вам играться с подобным, вы свои писательские инструменты роняете себе на ноги.

Текст в таком виде почти нечитаемый, и это происходит из-за следующего:
— предложения в духе «я надену все лучшее сразу», где присутствует больше одной метафоры, и они раздваиваются и растраиваются, уходя в закат от предмета описания:
Луна, в ночь нынешнюю отчётливо обрамлённая словно бы коркой белоснежного мрамора, ни разу ни с чем не контактирующего, низвергала бледное свечение, разрывающее, подобно заострённому клинку, гладь полупрозрачных облаков, в супротив дню, покорённому мягкому в столь большом отдалении, но жёсткому вблизи жару солнца, оное походило более не на шарообразную звезду, отнюдь...

Сначала луна, потом свечение, потом облака, потом, здесь же, солнце — астанавись, автор! Нинада больше!!!

— абстрактные предложения, не несущие для читателя никакого смысла и не связанные с темой повествования
Фантазию, отражающую совершенно иную — незримую реальность, он схоронил во мрачных недрах своего нынешнего сознания, подвластного лишь ему одному.
Владение ими, подобно блаженному великолепию, снизошло на него пологом бледного тумана, пропускающим завораживающее свечение многогранника.

Какие фантазии, что за многогранник и кто все эти люди? Я предполагаю, ответы находятся у вас в голове, но на бумагу они не пролились.

— неудобоваримый ритм текста, здесь я сам грешноват, но вы грешите прямо от души и с размахом. Это я про скопления сложных предложений, а еще вот про это:
Мерно падающие ниц хлопья белоснежного, ещё не тронутого нынешней человеческой мерзостью, снега с неимоверной лёгкостью поддавались влиянию слабого ветра, лишь несколько отсрочивающего их неизбежное падение.

Вас что, Бондарчук укусил? Это предложение описывает снег в таком слоу-мо, что непонятно, долетел ли он вообще. Скорость происходящего должка сооветствовать скорости текста, нельзя летящий снег описывать так пространно, длинно и гиппопотамно.

А еще дурной, неуместный, смехотворный пафос:
Глянцево-матовые, они были сотворены совершенно не им, а некоем альтернативным существом, абсолютно иным, не из мира сего...
От веса такой солидности у него штаны не упали?
И еще тут:
Оголённые части рук и ног, словно совершенно неподвергающиеся обморожению, покорялись власти своего хозяина, оставаясь в абсолютном покое — дрожь не донимала их.
И тут:
Жгут, подпоясывающий кимоно, отливал словно бы свечением столь далёкой Луны, падающим на него — белого злата.
И тут...
Владение ими [гэта], подобно блаженному великолепию, снизошло на него пологом бледного тумана, пропускающим завораживающее свечение многогранника.


И, как вишенка на торте, словоупотребление. Звучит просто бомбически:
ни разу ни с чем не контактирующего
лоснящийся эллионами огромнейших фрагментов
переливался огненно-рыжим пеклом
падающие ниц хлопья [снега]
хлопья белоснежного [...] снега
вывесок, преисполненных неоном
зиять проредившейся малой дырой
И все, надоело, устал. Вы либо инопланетянин, либо нерусскоязычный, либо, что вероятней всего, мало читаете. Все эти слова у вас сочетаются весьма абсурдным образом. Так нельзя.

В остальном атмосфера мне очень нравится. Люблю узкоглазые зарисовки, но от дурного пафоса и общей несостоятельности текста тошно.
07:45
Доброе утро.

Безусловно, благодарю за НАСТОЛЬКО (именно капсом) объёмный комментарий, но на эту старую поделку — не стоило. Она была написана год-полтора назад языком настолько сложным, насколько у меня вышло, а загружено сюда в качестве, можно сказать, эксперимента. Сейчас я конечно понимаю то, что массовое искусство должно выражаться языком значительно более простым, нежели представленным в отрывке.

И про «узкоглазые зарисовки», на них и опирался, правда, выдать что-то большее, чем это не вышло.

Это написанное «чудо» было основано на описании нескольких нарисованных в формате «диджитал» картин и каких-то моих домыслов, так что, если я и хотел сюжета — родиться ему было не суждено.

И да, меня покусал Бондарчук, потому что его ружей здесь столько же, сколько и в фильмах.

Приятного Вам дальнейшего времяпрепровождения.
05:01
Ну понятно.
Образец стиля.
Или упражнение? Упражнение по испражнению словес. Кстати, любопытно. Любопытный образчик словоблудия, китчливый, как усыпанная бриллиантами «копейка», и липкий, как 18 ложек сахара в стакане с чаем.
Это несъедобно ни под каким соусом и так же далеко от литературы, как неделя высокой моды в Париже от качественной и удобной одежды.
Эксперименты в области подобного рода творчества полезны, но смешны. Мне было смешно с самого начала первого абзаца и до его окончания. Дальше я лишь пробежал глазами, не без основания беспокоясь за свою психику.
Не думаю, что автору хотелось рассмешить читателя. Но в чрезмерности красивостей всегда есть опасность появления нелепости. Здесь их много. Нелепости не только в непропорциональной загруженности сравнениями и прочими тропами, но и в сочетании неподходящих друг другу по смыслу слов.
Но как тренировка — очень полезно! Именно так можно научиться отслеживать туеву хучу логическо-смысловых связей внутри фраз и определять границу их избыточности.
Но можно и не научиться.
Загрузка...
Андрей Лакро

Другие публикации