Право двух рук

Жек знал это и все равно не сдержал улыбки, когда услышал слова, которые могли значить только одно.

Король делал это.

И доказательством то, что имя Жека прозвучало на весь зал. Он поспешно встал, неловко пробрался к трону, ругая себя за звериную неуклюжесть, пока кругом раздавались натренированные аплодисменты, а знать, окаменевшая в возмущении, расступалась в сторону, провожая его озабоченными взглядами.

Другого тоже вызвали, посредственность, для отвода глаз, не иначе. Вдвоем они стали перед лидером, который, не утруждаясь, сел на трон и показал им встать лицом к публике.

Король был нехарактерно краток. Нехотя он перечислял трудности, с которыми его правительство сталкивалось, поведал о том, что им нужны люди достойные и бравые. Пошлятина, но Жек зардевался гордыней от каждого слова, сиял лицом, зубами, до бесстыдного счастлив. Оно, оно, оно. Его заслуги признаны, его место здесь. На вершине.

Внизу их было так много, лица и лица, крупные в первых рядах и все мельче, мельче, до самой конечной стены зала, где и не разберешь, что думали. Жек нашел приятеля, что стоял с ним рядом. Юлиан казался побитым, когда оглядывался по сторонам и заторможенно хлопал, жалко подлыбивался. Их приятельство долго не продержится: Юлиан дорожил всем тем, в чем Жек его неотвратимо, без усилий превосходил. Так как с этим ничего не поделаешь, да и не хочется, ситуация становилась неловкой.

В мимолетном желании поделиться триумфом, Жек посмотрел на собрата по удаче. Мириан держался так, будто эта победа — которой Жек бредил с тех пор, как познал самого себя, — будто она ненужная и лишняя, которую придется вынести, ибо увы, он так достоин. Высокородный умелец.

Впрочем, он не знал, о чем эта победа на самом деле. Что она значила для короны. И короля.

Мириана, мыслящего цифрами, отправили в золотохранилище. А Жек наконец получил Зверинец под свой контроль и вместе с ним, соответственно, четверть города с севера-востока. Уже давно слышны были планы о перестройке дьявольского места, где содержались полузвери, но кто знал, кем окажется Надзиратель?

Когда лидер отпустил их, Жек не вернулся на место, как следовало, как Мириан сделал, а под затихающие аплодисменты вышел прямиком прочь из зала.

Сердце бесновалось и после того, как дверь за ним хлопнула, обрубая все звуки. Он миновал три коротких пустых проема, окна во всю левую половину прежде, чем его окликнули.

Мальчик подбежал и подал ему платок.

— Вы потеряли, сэр. Сегодня в девять, сэр.

Мальчик был подопечным Михаила Ирионского, близкого друга короля и заговорщика. Платок принадлежал ему. У него было десятка два на каждое мероприятие, какое этот кривляка посещал.

Жек вылетел из замка, целиком в своих мыслях, почти не регистрируя, как проходил по врезавшимся в память неизменным коридорам и спускам мимо стражников.

Это власть давала в голову. Он к ней привык, он испорчен — в особенности той, что была возложена на него по праву рождения. Всегда одетый в удобное, простое и средней цены, он при этом наслаждался привилегиями от многочисленных мертвых теток и дядек. Жек был почти везунчик, что его кузены решили тогда провернуть это дело. Они были намного старше, брат со стороны матери и сестра со стороны отца, и сошлись быстро. Оба жизни не знали без денег, жаждали независимость и холодными глазами проклинали тех, кто смел подавать им золото. Ненавидели уродливые кривые ухмылки и жирные руки родственников.

«Мы никого не ненавидим так, как тех, кто помогает нам».

Наперечет те года, когда их род имел средства, не говоря уже о знатности. Их дед работал, как бес, и отстроил полгорода и детей заставил, а вот его собственный дед за четверть века до этого мел дворы. Но потому их патриарх и имел право на причуды: никто не знал, кому достанутся деньги. Любимчики менялись раз в неделю, и трения разрастались.

И кузин с кузиной решили не размениваться.

Они запаниковали, додумались, что останутся без гроша после дедовой кончины, вот и кувыркнулись, кинулись прямо к полузверям.

Решение было не таким спонтанным, как показалось впоследствии судьям, но этот секрет Жек хранил крепко. Если скандал, созданный его кузенами, не уничтожил для него перспективы государственного служителя, то этот маленький факт мог вполне.

Они пошли за всеми, кто был. И их убили.

Нелюди убили, худшие из них, как есть худшие среди всех видов. Родственничков отлавливали, загрызали, съедали.

Жек никогда бы не мог этого ожидать заранее, но именно атаки на их семью послужили катализатором для новой волны репрессий против нелюдей. На которых поднялся он сам, будучи не только символом пострадавшей стороны, но также и по той причине, что было общеизвестно, как он просил защиты и покровительства у короны после. Инцидента. Все знали, что он был слугой короны и что это он выдал кузенов с потрохами, предпочел короля братьям, землю родной крови.

Дождь только завершился, когда Жек оказался на улице, и он сразу ошалел от насыщенности красок. Все: от зелени на деревьях, что обрамляли улицу, до отмытого белого камня, до черной земли. Яркость, сила цвета сбила его, но не заставила остановиться. Без устали Жек добирался до дома-дворца Наследницы. В имени ее — ответ, кого он должен оповестить первым делом.

В их городе повелось так, что король усыновлял или удочерял тех, кого планировал посадить на престол после себя. Лидер пока не сделал выбор, но все знали, кого он поучал и кто была его предпочтительная ученица.

Его впустили, как старого назойливого знакомого, что искупал своей полезностью и умелость все остальные недостатки. Наследница сидела на втором этаже и, раскинувшись на диване, слушала пение своих девушек, в упоении от мурлычущих глубоких звуков.

Наследница махнула ему нетерпеливо, раздраженно, не поднимая головы и не напрягая бархатных черт лица.

Она была красива. Белые руки смело раскинуты по спинке дивана, ноги вытянуты, еле прикрытые светлой тканью, темные волосы едва достигали плеч, а за широкими черными бровями глаза глубокие, но на дно монетку бросишь, она и не прозвенит.

Жек наблюдал, как капризная и восторженная улыбка пробиралась на красные губы реакцией на его последующие слова:

— Не хотите занять место короля Анатоля, когда все будет сделано?

Наследница сжала кулак на певцов, и звук стих в комнате. Неслышно певцы выскользнули в дверь, и когда за последним из них щелкнул замок, Наследница резко села, стукая каблуками по полу.

— Ты о чем это? — потребовала она высоким неприятным голосом.

— Я назначен Надзирателем. Используйте меня. Короля я презираю всей душой и готов устроить переворот хоть сейчас, если найдется кто-то на его место.

— Кто-то? — возмутилась Наследница, но тут же хихикнула, избалованная игрунья. Она вкусила задумку, а та ведь была хороша.

— Вы, вы! Ваши друзья… они ждали этого шанса, чтобы кто-то из них, из нас, оказался в верхних эшелонах власти. Теперь я могу. Помочь. Король глуп, высокомерен и сожжет одну часть города, чтоб другие три развлеклись. Его нельзя оставить там! — В страсти речи он указал пальцем в окно, откуда выходил вид на замок. Очень вдохновляющий вид, вне сомнения.

Наследница слушала пристально, запоминая каждое слово, и по завершению миролюбиво отрубила пару фраз:

— Хорошо, я подумаю. Так и быть. Я не в восторге от вашей самодеятельности, Жек, чтобы вы знали, просто мне надоела вся эта ситуация. Однако если завалите задание, которое сами же взяли на себя, что ж. — Она криво улыбнулась ровными губами. — Пеняйте на себя.

На иное Жек и не рассчитывал. Он знал, в этом доме за Наследницу есть кому принимать решения. Пусть она только передаст. А пока он займется тем, что обойдет город и заглянет ко всякому, кто имел отношение к мятежникам.

Он обегал вдоль и поперек западные районы, где строились самые богатые дома, двух и трехэтажные, с извилистыми фасадами, но иногда, чтобы срезать, Жек побегал и мимо хозяйств, где привязанные к шаткому колышку три козы блеяли с пригорка, а потом без предупреждения заходил в освещенные десятками огней высокие парадные и целовал руки дамам в изысканных костюмах цвета хризолита и действовал на нервы ухоженным политикам с бесстыжим: «Вы готовитесь к мятежу?»

Люди, особенного подобного склада, вызывали в нем усталость, поэтому было опрометчиво откладывать самый трудный объект напоследок, но Жек не удержался. Они с Дмитрией никогда не говорили, и со своей стороны Жек прикладывал все возможные усилия, чтобы так и продолжалось, он подозревал, что попытки были взаимны, но Дмитрий, их посол, высокий блондин с вечно искривленным в превосходстве лицом, ненавидел каждого. Кроме возможно Короля, но это давно прошло и покрылось пеплом. В нынешние времена Дмитрий рвал репутацию трона, как дворовый пес, используя клыки, лапы и свой глубокий рык.

— Жек, — сказал Дмитрий, будто одно имя приводило его в замешательство относительно существования такого человечишки. — Вам что-то от меня нужно?

— Чтобы меня выслушали, — ответил Жек, чувствуя необходимость не скрывать, а наоборот выпячивать свою антипатию. Достаточно он был убожеством в этих холодных глазах.

Дмитрий криво улыбнулся, будто уже скучал, и отошел в сторону, пропуская недруга в дом.

Жек не распространялся, не давил на эмоции, как с Наследницей, а пересказывал свою легенду с четкостью, которую дарует только умеренная практика и стресс. Дмитрий был страшный человек, по общему мнению. Ранее его сдерживала верность королю, но с их распадом Дмитрий сделался маниакален. «Я должен править», — шипел он Наследнице под побеленными сводами замка, когда они выпорхнули друг за другом с пира и не знали, что еще одно лицо вышло прежде них. Жек и вида не делая, что прячется. Тогда и узнал, что Дмитрий отпихнул бы сапогами труп родного отца, если б за ним стоял трон.

Жек также догадался, что Дмитрий петлял с амбициями жениться на Наследнице. Даже Лидер не мог оказаться настолько эмоционально сбит, чтобы позволить подобный союз. Дмитрий не сдавался и поэтому не делал предложения красавице Диане, чье сияющее присутствие неизменно сопровождало его уже не единый год.

Вот и теперь Диана, которая, очевидно, многого от жизни не требовала, выбежала из стеклянных дверей, отделявших кабинет от гостиной и, пожав Жеку руку, единолично окружила его смехом, весельем и неприкрытым участием, усадив напротив себя на диван.

Пока Жек, зачарованный к своему последующему унижению, ведал Диане, на каких основаниях он прервал их идиллию, Дмитрий уселся сбоку на отдельном стуле.

— Какая занимательная сказочка, — пробормотал Дмитрий, и Диана поднялась, Жек за ней. — Ну, я вас выслушал, хотя мог бы и обождать. Договорите вы у Михаила. Вы же идете?

Жек бы не отказался, но планы претерпели некоторые корректировки по воле власть имеющих. Король звал его на встречу: когда Жек забежал в свою скромную обитель переменить костюм, на столе его ждала аккуратная, написанная плавным почерком записка: «Не хотите сегодня встретиться?»

Уже по пути к замку Жек просчитывал, сколько времени должен провести где, но для короля он, конечно, готов был сделать уступки.

А вот тот для него нет. Мало того, что Жеку, торопливо прошедшему с нижнего до верхнего дворцового уровня, указали ждать у двери, так вдобавок и внутри Жек сидел напротив короля минут с пять прежде, чем тот отложил бумаги, содержание которых доводил до употребимого состояния, и заговорил.

— Андрий Карский пишет письмо за письмом. Уже давно, я не говорил. Никому, только вот сейчас Вам сказал, — начал Лидер. — Карский, в добровольном изгнании, ну вы должны слышать наверняка. Сегодня прислал одну заметку, где обвиняет меня во всех проблемах королевства, а еще в намеренной жестокости, глупости и слепоте, которая всех нас погубит окончательно и бесповоротно и насовсем. Он призвал меня уничтожить зверинец, вот так просто. И моя аморальность! — Лидер в ожидании ответного негодования посмотрел на Жека. — О ней он предпочел говорить дольше всего. Я объяснял ему годами и он так и не понял. Я делаю необходимое — то, что совершали мои родители, оказалось недостаточным, от меня требовались шаги. Ему бы вас встретить, Жек, поговорить о том, что случится, если оставить этих животных на свободе, какие у этого последствия для семей на примере вашей. Я дал им возможность жить, они от нас через стенку, вон прямо там! Их нельзя ни убить, ни покалечить, хотя они не смущались делать подобное с нашими согражданами.

Анатоль решил не упоминать, что калечить полузверей можно за весьма подъемную сумму, что даже убить получалось, если очень захочется. Никто из заключенных также не являлся одним из тех монстров, ответственными за резню в семьи Жека.

Обратное было бы странно.

Анатоль посмотрел на Жека так, будто разделял с ним свое удивление относительно перипетий человеческого ума.

— — Действительно, мой король, — сказал Жек просто.

— Да. Да, — кашлянул Анатоль. — И Карский только там начинает. Он утверждает, что те же самые письма получили все мои люди. Чего он добивается, Жек? Полного бесправия? Считает, что так людям будет легче, на лучшую жизнь надеется? Похвально, но зашел он не с того угла. И это я «не ведаю, что творю». И он говорит, меня убьют. — Голос Анатоля сделался другим, неправильным. Он с холодным выражением на лице распрямился, так что вмиг сделался человеком, который вызывал на противоречие, но с которым не спорят. Вся жизнь из него, впрочем, ушла, когда он сказал: — «Они» убьют. Что ж сразу не «мы»?

Жек с усилием воли заметил:

— Но вы пишите ему.

Король горько, с высоты своей мудрости улыбнулся.

— Он ответа не ждет, но да, да. Все еще… Скажи лучше, как восприняли твое повышение в городе? — Резкий переход на дружелюбность и ответную услугу смутила бы и более человеколюбивую персону.

Михаил зазывал на встречи белоснежными платками, у Наследницы в глазах засветились огоньки, а Дмитрий зашел так далеко, что терпел его в своем доме и дал говорить с Дианой.

— Как и ожидалось, — признал Жек.

— А вы решили по поводу Зверинца?

— Я хотел бы перестроить западное крыло, ближайшее к центру для обороны замок. Но необходимо оценить степени погрома, возможно ли…

— Я схожу с вами, — кивнул король, когда стало ясно, что Жек закончил. — Если вы не против, то мне тоже интересно понаблюдать. В конце концов западное крыло ближе всего к моим апартаментам, а не к чьим-либо еще. — Он показал вокруг, имея в виду королевский замок.

Именно поэтому так происходило больше всего отчаянных попыток на побег: полузверье стремилось не убежать, но слиться с обществом, что держало их на расстоянии и в клетках.

— Сегодня в десять, все мои встречи закончатся да и ваши тоже, если есть, — с непревзойденным тактом завершил аудиенцию Лидер.

— Сегодня? — переспросил Жек. Он никак не ожидал… сегодня, прямо сразу? Они не согласятся, ни за что.

— К чему откладывать, — сморщился Лидер недовольно. — Завтра мы все можем оказаться мертвы. Идите. Я больше не держу.

И в состоянии легкого восхищения Жек был выведен из королевского кабинета.