Стеклянные комнаты, или Один день из жизни многоэтажки

  • Опубликовано на Дзен
Автор:
Диана Тим Тарис
Стеклянные комнаты, или Один день из жизни многоэтажки
Аннотация:
Призёр литературного конкурса "Осень-2020" на сайте эротических рассказов.
Эротики в рассказе нет (но правила конкурса это не нарушало).
Текст:

Дом стоит, свет горит,

Из окна видна даль.

Так откуда взялась печаль?

И вроде жив и здоров,

И вроде жить не тужить.

Так откуда взялась печаль?

(Виктор Цой)


Алина

- Литература ветшает, ­– вещал с экрана председатель мирового ЛитО, – авторы упорно уходят в вымышленный мир, создавая каждый свой собственный. В этом мире нет места другим. Каждый сам по себе. Это катастрофа, дамы и господа!

Споры вокруг литературы шумели давно. Каждый гнул свою линию. Писатели требовали свободы самовыражения, читатели не желали участвовать в выражении писателей и упорно отказывались читать бесконечную фантастику и уход от реальности в иллюзорные миры без почвы. Назревала мировая революция. Требовался только лидер на древнем броневике, чтобы случилось чудо.

Лидера не было. Не родился ещё тот, кто бы зарядил снаряд в пушку и пальнул по иллюзорному дворцу разрозненного творческого муравейника, где каждый тянул одеяло на себя. Одеяло трещало по швам, но рваться пока не собиралось.

- Социологи проанализировали последний видеосборник и пришли к выводу, что мировое сообщество литераторов упорно избегает социальных проблем, да и обычные человеческие желания в художественном воплощении уходят в прошлое, – продолжал свою пламенную речь председатель. – А ведь это не так! Мы не перестали есть, пить, сношаться, думать, плакать, ругаться, стонать во сне от кошмаров, радоваться закату и восходу, не перестали дышать и жить. Но литераторы упорно не желают писать про нашу повседневность…

Алина взглянула на счетчик в верхнем углу видеофона, где отражался рейтинг вещания в реальном времени. Цифры стремительно отщёлкивались в обратном направлении. Население не внимало пламенному выступлению эмоционального председателя, никого не интересовали проблемы «обветшалой» литературы.

Алина щелкнула пальцами, видеофон погас. Она посидела в тишине несколько секунд. Сегодня у неё выходной, а чем заняться, пока не придумалось. Ради спортивного интереса открыла последнее издание видеокниги.

На первых страницах на глади изумрудного пруда качались бледно-розовые лотосы. Далее они расплывались, превращаясь в черно-белые неровные строчки, убегающие вверх, врезаясь в прозрачное небо с изумрудным отливом. Небо ширилось, покрываясь сначала белыми, потом розовеющими облаками. Облака росли, расползались, заполняя розовым цветом весь экран.

«Тьфу, депрессивный депресняк и розовые слюни», - подумала Алина и с отвращением выключила видеокнигу.

- В одном этот деятель от литературы прав – читать нечего! – вслух произнесла Алина и отправилась на кухню готовить завтрак.

За стеной завыла собака. Пёс в сотый раз рассказывал свою историю. Он всегда так делал, когда оставался один дома.


Бес

Ууууууу-ааааа-уууууууууууууууй

Боль никогда не забывается. В моей жизни было много боли. Однажды пропало тёплое брюхо матери. Я искал, скулил, тыкался носом в разные стороны. Нигде не было. А вместе с матерью пропало сладкое и сытное молоко. Внутри бурчало и сводило от голода. Дыхание замирало от тоски. Уууу-ааааа, я помню, как это было. Тоска и голод. Они убивали. Я умирал. Один.

Потом появился человек. Первый в моей жизни. Его руки были тёплые. И он меня кормил. Но за это я платил страшную цену. Платил болью. Он бил меня. Сильно бил. За лужу у двери, когда не мог дотерпеть до улицы, за съеденную еду у кошки, просто так, когда попадал под ногу или под руку. Я сроднился с болью. Она преследовала меня. А если защищался, бил ещё сильнее.

Уууууу-ааааааа-ууууууй.

А потом появился другой человек. Я укусил его сразу. Я не хотел, просто очень напугался. А он вместо того, чтобы ударить, протянул руку и ласково сказал:

- Ах ты, Бесяка! Глупенький, не надо бояться, иди сюда.

И я поверил, подошёл. Человек забрал меня в другой дом. Там тоже была кошка. Она рассказала, что человек добрый. Так я стал Бесом. Наверное, потому что чёрный и злой. Но я не злой на самом деле. Я просто очень боюсь боли.

Меня кормят досыта. И лужи я уже не делаю. Гуляем мы вдоволь. У меня даже друг во дворе появился. Правда, мелкий и гладкошерстный, между моих лап проскальзывает, как ужик. Но люди разрешают нам поиграть.

А ещё мой человек меня чешет щёткой и ласково разговаривает. Человек такой смешной, иногда жалуется мне на свою жизнь. Уууууу-ааааааа… А я его понимаю. Но его ведь не бьют. А может, он тоже помнит боль?

Только вот, когда человек уходит, мне становится тоскливо. Тогда я вою. Ууууууу-ааааа-уууууй… Нет, я не жалуюсь, просто боль никогда не забудется. А человек обязательно вернётся, и мы пойдём во двор. А лучше на речку.

Я люблю ходить на речку. Там можно валяться в высокой траве. А ещё плавать и ловить зубами мелких скользких рыбок. Правда, ещё ни одну не поймал. Но мы ведь снова пойдём на речку. Ууууу… Когда человек рядом, я никогда не вою. Ух, посплю немного. Тогда и человек вернётся. Кошка вон всегда спит, когда человек уходит.


Алина

Пёс наконец замолчал. Алина часто видела его во дворе. Всегда такой жизнерадостный. Шерсть длинная и кудрявая, шелковистая, лоснится, чёрный, как смоль, крупный. Зовут Бесом, а сам такой добродушный, кроткий, что ли. И почему вечно воет? Совершенно не способен оставаться один. Поэтому Алина и не заводит животных, чтобы вот так не тосковали, пока она на работе.

После завтрака клонило в сон. Не мудрено: она почти не спала этой ночью. Вчера у неё было свидание. Свидание вслепую. В смысле, вчера-то оно стало реальностью, но до этого Алина не видела даже его фотографии.

Ей хотелось описать свои ощущения, но пока мысли не сложились в слова. Наверное, нужно время. А сейчас были только эмоции.

Он ей понравился. Симпатичный, высокий, спортивный. Принёс фрукты и сангрию. Алина не очень любила этот сладкий, почти безалкогольный напиток. Но вчера он как-то хорошо пошёл. Полночи они просто говорили. Секс не задался. По крайней мере, ей не хватило. Но в первый раз так всегда бывает. Это уже потом можно разнообразить, расслабиться и предаться развлечениям без ограничений. Для этого надо доверять друг другу.

Вот только будет ли потом? В этом Алина крепко сомневалась. Однако телефон сохранила. А вдруг?

Она давно запретила себе что-то планировать и чего-то ждать. И никогда не спрашивала, понравилась ли она. Просто отпускала ситуацию. До сих пор это срабатывало. Но вот сегодня почему-то уверенности не было.

Наверху что-то громыхнуло, и тут же раздался пронзительный женский визг.

Чёрт! Опять начинается…

Привычным уже жестом нажала кнопку вызова участкового:

- Простите, что в выходной, но в сто девяносто восьмой, кажется, опять драка.


Соседи сверху

На полу в углу комнаты сидела девочка лет десяти. Она дрожала, плакала и причитала: «Папа, папочка, не надо…» Посередине комнаты, нетвёрдо держась на ногах, сжав руки в кулаки, возвышался совершенно пьяный «папочка». А на полу, у перевёрнутого журнального столика лежала её мама. Окровавленное лицо, как-то неестественно подогнутые ноги. Она не шевелилась.

Мужчина наклонился к ней и схватил за горло. «Папа, нет, не надо!» – закричала девочка и, преодолевая страх, подскочила к отцу и со всей силы, какую смогла собрать в тонких ручонках, опустила ему на голову пепельницу, упавшую на пол вместе со столиком прямо ей под ноги, рассыпав вокруг окурки.

Отец издал невнятный рык и рухнул рядом с женой. Девочка обняла маму, пытаясь вернуть её в сознание. Отец вдруг зашевелился, и девочка испуганно метнулась обратно в угол. Но в этот момент в дверь настойчиво зазвонили. Она успела выскользнуть в прихожую, пока отец, рыча, поднимался на ноги.


Алина

Алина поливала цветы на балконе, когда к их подъезду подъехала машина скорой помощи и полицейский «уазик». Пьянчугу-дебошира погрузили в «уазик», маму с окровавленным лицом и девочку – в скорую.

«Вот козлина, – в который раз резюмировала Алина. – А она-то что? Никогда не пойму таких женщин. Да лучше одной дочь растить, чем с таким выродком».

Алина вернулась в комнату. Щелкнула пальцами, запуская видеофон. Нашла передачу про дельфинов и прилегла на диван. Впереди целый день, можно и подремать.

Но в квартире слева включилась дрель. «Да, шикарный выходной», – вздохнула Алина, поднялась и пошла на кухню готовить обед. Мозговыносящий звук дрели был слышен и там, но хотя бы не так громко.


Бабушка Катя

Когда-то из этой квартиры всегда пахло свежими пирожками, ванилью и корицей. Там жила бабушка Катя. Хотя Катя – это, скорее, для курносой рыжей девчонки с растрёпанными волосами и озорными веснушками на носу и щеках. А здесь хотелось сказать – Екатерина. А ещё добавить – Великая.

Бабушка была спокойной, величавой. Какой-то по-настоящему интеллигентной. Одним словом, настоящей императрицей. Но при этом очень уютной и домашней, хотя даже дома никогда не носила халаты. В любое время её можно было видеть в светлой блузке с неизменной камеей под воротничком и длинной юбке фасона «прошлый век».

Она давно жила одна. И уже ничего не стряпала, но запах свежей выпечки никуда не исчезал.

Раз в неделю бабушку Катю навещала племянница, но никогда не задерживалась долго. Однажды племянница вошла в квартиру и застала бабушку в кресле с альбомом старых, почти совсем выцветших фотографий на коленях. На первый взгляд показалось, что бабушка спит. Но этот сон уже не прервать никогда.

Теперь из этой квартиры уже месяц пахнет пылью, шпаклёвкой и регулярно слышится въедающийся в мозг звук дрели.


Алина

Алина всё понимала. Племянница продала квартиру, новые хозяева переделывают под себя. Но когда уже закончится этот ремонт?

В этот момент в квартире справа громыхнуло:

Песен ещё ненаписанных

Сколько?

Скажи, кукушка, пропой.

В городе мне жить или на выселках,

Камнем лежать или гореть звездой?

Звездой.

Солнце моё – взгляни на меня,

Моя ладонь превратилась в кулак,

И если есть порох – дай огня.

Вот так...

Нет! Только не сейчас, пожалуйста!

Алина любила этого поэта-певца прошлого века. И в её личном плейлисте Цоя было много. Смущала её не песня, не исполнитель. Смущала громкость. Ну нельзя же так, чтобы стены ходуном ходили и пол под ногами вибрировал.

Алина даже полицию раз вызывала в два часа ночи, когда стало совсем невыносимо. Но сейчас был день, соседи имели право. Вот только право на что?

Дрель и громыхание музыки создавали неповторимую какофонию звуков. Выходной был безвозвратно испорчен.

Алина оделась под грохот с двух сторон и вышла на улицу. Пройтись по парку сейчас было лучшим решением. «Вот если бы у меня была собака, то можно было бы погулять с ней», – вдруг подумала она, вспоминая, как с утра выл в одиночестве Бес.


Мальчик

А в это время, где-то в середине огромного дома, в большой комнате сидел мальчик лет пяти-шести. Мама вышла в магазин за молоком и хлебом, а ему строго-настрого наказала не подходить к двери. Мальчик смотрел мультик. Но он ему наскучил, и тогда мальчик придвинул к дивану столик, на котором лежали краски, кисточки и бумага.

Мальчик рисовал. Он рисовал космос и звёзды. Где-то там, в космосе, был его папа. Когда мальчик вырастет, он обязательно отправится в космос и отыщет там папу.

Вдруг с кисточки на бумагу упала капля синей краски и растеклась. Мальчик посмотрел на это и увидел волну. Тогда он перерисовал космос в море. Волны поднимались высоко, скатывались за край бумаги. А по ним бегали милые белокурые барашки.

Мальчик только один раз видел море. Тогда папа ещё был рядом, а не в космосе. И мальчик решил, что, когда он станет взрослым, он уйдёт не в космос, а в море. Ведь оно такое ласковое. И сильное. Он тоже обязательно будет сильным, как его папа в космосе.


Алина

Алина вернулась в квартиру уже вечером. Пообедала в кафе, погуляла. Очень хотелось принять ванну и лечь спать. В доме было тихо. Вдруг она оглянулась, будто ощутила спиной чей-то взгляд. На секунду ей показалось, что за ней наблюдают.

За спиной никого не было. Однако стены исчезли. Вокруг всё было прозрачно-стеклянным. И весь гигантский людской муравейник просвечивал насквозь. Кто смеялся, кто плакал. Кто спал, кто готовил на кухне еду, кто мылся в ванной. Там ругались, а тут занимались любовью.

А вот неяркое белое пятно. Если присмотреться, можно увидеть, как в кроватке сладко, чуть причмокивая губками, спит младенец. Так могут спать только новорожденные. Рядом с кроваткой стоит мама и смотрит на малыша. В глазах радость. Конечно, счастливое разрешение от девятимесячного бремени – всегда радость. Рядом молодой папа. Ласково обнимает жену и смотрит влюблёнными глазами на обоих. А на поручнях кроватки примостился незримый ангел. Это он укрывает всех троих полупрозрачными белыми крыльями. Проблемы начнутся потом, а пока все они счастливы.

Эта картинка вызвала удивительное осознание – там, где людям было больно, страшно, грустно, горели ярким светом ослепляющие пятна, будто стрелы молний пронзали стеклянный куб и высекали из стен всполохи огня. Зато там, где было хорошо, светился либо слабенький свет ночника, либо стоял спокойный полумрак.

«А ведь не только этот дом прозрачен, – подумала Алина. – Весь мир вокруг – тонкое стекло».

Почему-то от этой мысли стало холодно. Но вместо того, чтобы отправиться в ванную, она присела за письменный стол, открыла старенький ноут, который использовала в качестве печатной машинки. Она не любила видеокниги, ей нравились простые чёрные строчки на белом листе. Создала новый документ. Вздохнула. Как-то само собой в воображении всплыло утреннее выступление председателя мирового ЛитО: «Авторы упорно уходят в вымышленный мир».

Подумала ещё и набрала:

Стеклянные комнаты, или Один день из жизни многоэтажки

Дом стоит, свет горит,

Из окна видна даль.

Так откуда взялась печаль?


Послесловие

Все мы живём в стеклянном мире. Нам кажется, что мы скрыты в своих крепостях-квартирах. Но это не так. Слышат соседи, видят случайные свидетели. «Стеклянные комнаты» – это попытка показать, как хрупко наше одиночество, как прозрачны стены наших раковин-нор.

Это – сценарий фильма, который не снимут никогда, потому что люди не любят смотреть на себя со стороны. Нам не нравится, когда за нами наблюдают. Но нам и в голову не приходит, что это неизбежно, потому что мы создаём мир вокруг. И не только вокруг себя.

Июль 2020 г.

+6
05:40
216
09:54
+1
Хорошо написано!
10:12
+1
Благодарю))
Сегодня отправила этот рассказ в сборник «Антология русской литературы». Посмотрим, что из этого получится.
10:13
+1
Удачи!
Загрузка...
Ольга Силаева

Другие публикации