Призрак на болоте. Эпилог.

Автор:
vasiliy.shein
Призрак на болоте. Эпилог.
Аннотация:
- Сударь! – окликнул его смотритель: - Вы что-то ищете?
- Нет! – остановившись, кратко ответил незнакомец.
- Может быть вам помочь? – настаивал добряк.
- Нет! – повторил господин: - Я оставил здесь то, что принадлежит Господу, и взял, что принадлежит мне.
Незнакомец поклонился и пошел дальше.
Текст:

    Жарким летом 1914 года, в одном из отдаленных провинциальных приходов, по тенистой аллее старого кладбища шли два человека. Один из них, грузный пожилой, почтительно склонялся к одетому в сутану священника собеседнику, что-то ему объяснял, время от времени обводил рукой кладбищенскую землю. Это был почтенный гражданин города Андре Блан, много лет, добровольно исполнявший обязанности смотрителя кладбища, упокоившего его усопших сограждан. Спутник Андре, кюре церкви Святого Петра, отец Пьер Леру, высказал пожелание осмотреть старое кладбище с целью будущего ремонта его ограды. Отец Пьер, высокий, худощавый, неспешно перебирал кипарисовые четки, выслушивал замечания смотрителя.


- Последнее время, здесь практически не проводятся захоронения, в связи с отсутствием свободной земли, и поэтому, остро стоит вопрос о расширении кладбища. Я неоднократно ставил эту проблему перед местными властями, но – увы…Пока все остается не решенным! - говорил смотритель, с надеждой вглядываясь в священника.

Отец Пьер остановился. В последнее время он давно не выезжал за пределы города, и эта прогулка по заросшей старыми каштанами аллее доставляла ему истинное наслаждение. Легкий шелест листьев, голоса редких пичуг, и самое важное, покойная тишина и умиротворение, присущие только местам последнего приюта человека, наполняли воздух особенной, торжественно печальной атмосферой.

- Так вот! – продолжил смотритель и осекся. Навстречу им от боковой тропинки среди зарослей жимолости вышел человек. Он неспешно шагал по мягкой земле: среднего роста, широкий в плечах, одетый в хорошо подогнанный, дорогой костюм темного цвета. Темная шляпа, галстук. Левой рукой опирался на изящную трость с серебряной рукоятью. Но внимание Андре Блана привлекла не дорогая трость, а предмет, который был в свободной руке посетителя кладбища.

Человек приблизился. Смотритель отступил в сторону, почтительно прикоснулся к краю своей шляпы. Священник с интересом вглядывался в господина, привычно готовясь к встрече, полагая, что незнакомец подойдет к нему за благословением. Но человек спокойно прошел между уступившими ему дорогу людьми, лишь слегка поклонившись в знак приветствия.

- Сударь! – окликнул его смотритель: - Вы что-то ищете?

- Нет! – остановившись, кратко ответил незнакомец.

- Может быть вам помочь? – настаивал добряк.

- Нет! – повторил господин: - Я оставил здесь то, что принадлежит Господу, и взял, что принадлежит мне.

Незнакомец поклонился и пошел дальше.

- Вы видели, святой отец! – прошептал смотритель, глядя в спину незнакомца: - Он прошел чрез нас как сквозь стену, словно нас нет! А глаза? Какой взгляд! Бр-р! – грузный толстяк поежился от озноба: - В них кроме ледяной пустоты ничего нет! У меня впечатление, что я заглянул в холодную бездну…

Священник внимательно смотрел вслед удаляющемуся господину. В его взоре застыло невысказанное осуждение.

- Смотрите! – продолжал смотритель: - Он несет флягу! Для чего ему на кладбище фляга? Он не похож на тех кто устраивает на кладбищах поминальные тризны. Очень странный господин. Я пятнадцать лет приглядываю за этим кладбищем, но никогда не встречал его здесь. Ужасно неприятный тип!

Священник не отвечал. Смотритель помолчал и снова заговорил.

- Впрочем, всякое может быть! Это место очень старое, многие из усопших уже потеряли свои имена. Над безымянными могилами стоят только безмолвные надгробия. Кстати, отец Пьер, не желаете осмотреть местную достопримечательность? Здесь недалеко!

Священник благосклонно кивнул. Оживившийся смотритель увлек его на ту самую аллею, из которой вышел, так не понравившийся ему, незнакомец. Они прошли в глубину кладбища и скоро остановились перед большим сооружением, сложенным из замшелого, серого камня. Темные стены хмурились в зарослях, по выщербленным временем и непогодой камням вился дикий плющ. Из темноты разверстого зева входа тянуло холодом.

- Это одно из самых первых захоронений: фамильный склеп баронов Ле Пен. Когда то, давным - давно, эти земли принадлежали их старинному роду. О-о! – многозначительно протянул смотритель: - Это был очень известный род. Его ветви тянулись к небу Франции почти четыре века. Но он пресекся, и его кончина окутана тайнами и легендами. Прошу вас, святой отец, проходите за мной.

Тропинка затенялась цветущей сиренью. Смотритель раздвинул ветви, привычно шагнул через отверстие в усыпальницу. Внутри склепа было сухо, взор ласкал приятный полумрак. Свет проникал в него через узкие отверстия, похожие на крепостные бойницы, расположенные по окружности сводчатого потолка. Вдоль стены тянулась череда каменных саркофагов, прикрытых гранитными плитами.

- Вот они! – торжественно произнес смотритель, обводя рукой ряд гробниц: - Вероятно, под этими плитами захоронен весь род Ле Пенов. Сколько тайн и страстей, хранят эти безмолвные надгробия…

Священник, вполголоса читал молитву, склонил голову.

- А вот и последний, из славного рода…вернее, последняя! – поправился смотритель.Он подошел ко второму от края надгробию, положил руку на шершавую плиту: - Сохранилось предание о том, что здесь обрела покой юная дочь барона. Никто уже не помнит, что произошло в действительности, но говорят, девочка погибла едва достигнув возраста совершеннолетия. Люди помнят ее как необыкновенно красивую девушку. Сердце ее разбитого горем отца не перенесло утраты, и он упокоился рядом со своим детищем, вот под этим камнем. И род Ле Пен – угас! Как жаль...как жаль...

Смотритель помолчал, отдавая незримую дань ушедшим аристократам, ставших историей Франции.

- Но, скажу вам, святой отец, после ее смерти пошли странные слухи! - голос смотрителя понизился, перешел в таинственный шепот: - Поговаривали, что ее тела нет в этом саркофаге! Якобы, оно таинственно исчезло! Люди неоднократно пытались поднять могильную плиту, чтобы убедиться в справедливости пересудов, но старый барон был еще жив: он поклялся убить любого, кто осмелится решиться на подобный поступок. Со временем разговоры угасли, умер последний барон, и все забылось… Что вы так внимательно разглядываете, святой отец?

- Посмотрите сюда, добрейший Андре! – священник указал на гробницу, в которой как предполагалось, покоилось тело юной баронессы: - Мне показалось, что здесь кто-то был! И более того, сдается, что плита недавно была сдвинута с места. Видите, здесь нет пыли и просыпан мелкий песок. Так случается когда передвигаемый камень перетирает раствор, скрепляющий надгробье с самой гробницей.

- Похоже, вы правы, отец Пьер! – ошеломленно пробормотал смотритель, близоруко вглядываясь в захоронение: - Но как это может быть?

- Так вы говорите, что впервые увидели, встретившегося нам человека? – спросил священник.

- Да, я подтверждаю свои слова! Но это невозможно: плита настолько тяжела, что сдвинуть ее способны только несколько сильных мужчин, а он был один!

- И тем не менее, дорогой Андре…

- Вы правы! Нужно что-то предпринять! Я сегодня же сообщу об этом властям и думаю, завтра мы во всем разберемся! Вы не желаете присутствовать при этом, святой отец?

- Конечно, дорогой Андре! Меня заинтересовало это событие. Тем более, после рассказанной вами легенды из истории баронов Ле Пен…

Во время их беседы, солнце, вероятно, перевалило за полдень, и с западной стороны в одно из окон пробился узкий луч света. Светлая полоса упала на гробницу баронессы, высвечивая на грубом камне надпись. Смотритель отер пыль ладонью, и они прочитали короткий текст, высеченный латинским шрифтом: «Марин Ле Пен. 1582 – 1599г»

…На другой день, перед обычно тихим кладбищем царило оживление. На двух автомобилях приехали представители городской власти и сам начальник полиции с двумя детективами. Вместе с ними прибыл пожилой доктор, со своим неизменным саквояжем. Рядом, стоял отец Пьер, в сопровождении местного викария. Еще с вечера, по городку поползли удивительные слухи, которые как водится, обрастали нелепыми подробностями. Среди чиновников вертелся юркий репортер местной газеты: он выхватил из толпы смотрителя кладбища, и почтенный толстяк, вытирая платком обильный пот, в полной растерянности рассказывал ему о том, как они с кюре решили пройти в фамильную усыпальницу баронов Ле Пен и предположили, что кто-то, осмелился потревожить покой юной баронессы Марин.

В сам склеп допустили только тех, кто имел на это право, исходя из своего служебного положения, и пятерых рабочих.

- Ну что, господа, приступим! – громко сказал начальник полиции, после того как детективы, осмотревшие место происшествия, подтвердили факт предполагаемого вскрытия гробницы.

Дюжие рабочие поддели ломом край надгробия, вставили под него деревянные клинья. Затем, ухватив плиту за края, медленно повернули ее в сторону: в звенящей тишине раздавался зловещий скрежет камня, перемалывающий осыпающийся песок. Покрасневшие от натуги мужчины положили плиту набок. Один из них не удержался, первым заглянул в каменный гроб и громко вскрикнул, отскочил в сторону. Добряк смотритель в страхе отпрянул назад: зато начальник полиции и детективы храбро шагнули к гробнице.

- Что это? – возбужденно вскричал шеф: - Доктора! Немедленно позовите доктора! Может быть они еще живы!

Осмелевшие люди окружили гробницу: древний склеп заполнил дружный вздох, раздался крик ужаса. Все, словно зачарованные, глядели на открывшуюся им страшную картину. В широком гробу, на покрывале из серебристого меха, лежал пожилой мужчина. Он покоился на спине, сложив руки на груди. Красивое, бледное лицо, было слегка повернуто вправо, в сторону еще одного человека, и этим человеком – была девушка. Юная красавица, в платье из тонкого, лилового бархата, лежала на левом боку, тесно прижимаясь к своему соседу: всем показалось, что она просто прилегла отдохнуть. Ее, обрамленное пышными волосами, лицо, было уткнуто в плечо мужчины, уже почти старика. Не потерявшие свежего цвета губы девушки приоткрыты, обнажая ровные зубки. Казалось, вот, вот, она приподнимет свои роскошные ресницы и влажные губы сделают томный вдох. Тонкая рука, затянутая почти по локоть в замшевую перчатку, покоилась на груди спутника по смертному ложу. На среднем пальце блеснул массивный перстень с монограммой.

Доктор протиснулся сквозь пораженных ужасом людей, и принялся за осмотр тел.

- Могу свидетельствовать, что оба тела мертвы! – невозмутимо констатировал он, тщательно прощупав руку девушки: - Время их смерти, и возможного размещения в склеп, не более двадцати – тридцати часов тому назад! Но могу отметить одно: вопреки моим выводам – тела сохранились на удивление хорошо. Не исключаю применения бальзамирующих средств. Признаков насильственной смерти и возможного отравления – по внешнему осмотру не выявляю. Могу предположить, что эти люди умерли естественной смертью. Более точные выводы последуют после вскрытия тел. Я закончил, господа!

Окружившие гробницу люди с грустью смотрели на чудесную пару, навсегда уснувшую в объятиях друг друга.

- Какая прелестная пара, и какая чудесная смерть! – пробормотал осмелевший смотритель, с восхищением рассматривая покойных: - Смотрите, святой отец! Пожилой человек лежит на драгоценном меху, а под девушкой, отчего-то, постлан рваный и грязный плащ. Еще, на них старомодная одежда: мужчины, носили подобные фраки во времена реставрации, более полувека назад…Но кто они?

- Это интересует и меня! – мрачно произнес шеф полиции: - Вы можете дать пояснения случившемуся?

- Что вы! – в страхе замахал руками добряк смотритель: - Кладбище находится под неусыпной охраной: два сторожа, три пса…Нет! Решительно невозможно, провести такой объем работы минуя охрану…

- М-да! – процедил шеф: - Загадочное происшествие. Тем более, что за последнее время к нам не поступало никакой информации о пропаже людей.

Пережившие первый приступ страха, люди молча стояли у гробницы, нежно и печально, вглядывались в тех, кто лежал в ней. Отец Пьер в задумчивости перебирал четки. На улице была ясная погода, и кюре обратил внимание, что также как и вчера, чрез окно, в склеп проник луч света. Скользя по пыльному полу, он передвигался к саркофагу и вскоре лег на лицо девушки. Священнику на миг показалось, что её густые ресницы на долю секунды вздрогнули, прикрываясь плотнее от яркого света. И тут, свершилось нечто невероятное: тело девушки начало рассыпаться в мельчайший, светлый прах. Сначала исчезло прекрасное лицо, затем, мягкой волной, стал оседать на старый плащ бархат платья. Но ее спутник по ложу остался без всяких изменений. В звенящей тишине склепа слышался шорох: на грудь старика, из пустевшей перчатки, осыпались невесомые песчинки праха.

Казалось, сам склеп дружно выдохнул, и люди, в неописуемом страхе кинулись вон. Остались только невозмутимый доктор, шеф полиции и побледневший священник с викарием. Да еще добряк смотритель: трясущийся от ужаса толстяк не осмелился оставить у страшной могилы своего давнего товарища – кюре.

Шеф полиции наклонился над телом мужчины и осторожно высвободил из пальца пустой перчатки серебреный перстень. Дохнул на него, протер о рукав сюртука. На гладкой поверхности обрисовалась четкая гравировка: «M.L.P».

После короткого обсуждения, было принято решение о создании более обширной комиссии по расследованию этого загадочного дела. А пока, оставили все так как есть. Испуганные рабочие опустили могильную плиту на гробницу, и все торопливо ушли. Склеп Ле Пенов опустел.

Дело оказалось очень непростым. Показания свидетелей происшедшего подверглись большим сомнениям и недоверию. Создание комиссии, по разным причинам, затягивалось. Церковь протестовала, объявив вскрытие гробницы незаконным и аморальным фактом. А затем, случилось то, что отодвинуло на второй план многие вопросы: началась первая мировая война. О деле баронессы Мари, так его негласно окрестили полицейские, постепенно забыли. Или вернее, постарались забыть. Из свидетельств, остались только рапорт шефа полиции и отчет о первичном осмотре тел старым доктором. Доктор скоро умер, шеф полиции и детективы растворились на полях сражений. Тонкая папка с двумя документами затерялась в архивах, в которые впоследствии никто не заглядывал. У живых людей были свои, живые заботы. И никому не было дела до странных смертей, немым свидетелем которых стал пятисотлетний склеп баронов Ле Пен. И может быть, неумолимое время разрушило и его. За ним, после смерти добряка Блана, некому стало присматривать. Осталась только память, которая донесла до нас легенду о юной Марин. Мари - из тех, «кто приходит ночью!»
+2
01:35
287
11:33
Великолепно! Нет слов. bravo
Загрузка...
Маргарита Блинова