Сказка о Бабочках и Сильфах. Часть первая - Легенда об Амаранте и Гусенице

Автор:
nadejda.vorontsova
Сказка о Бабочках и Сильфах. Часть первая - Легенда об Амаранте и Гусенице
Текст:

Из Великой Книги Природы:

"Где-то на Великом из островов под названием Калестис-Урбс, на вершине Мирового Древа обитель есть Существ, коих величают Укротителями Воздушных Масс.

Словно стая желтых светляков, снуют они в ночной час внутри его Кроны, затем нисходят к реке Мотос, и при сиянии Анелеса, кружатся в стремительном, как ветер, и бесшумном полёте. Красота же их вечна, как свет, и она никогда не увянет.

Говорят, что их изящные движенья крыльев или ног при касании земли будят из их недр причудливые цветы, доселе невиданные ничьему взору. Тот, кому удастся их сорвать, древнюю мудрость познает, да силу и власть обретёт. Только уж прежним в дом не воротится.

Известны Создания миру, как Дочери Воздуха, Сильфы. Нет среди них мужчин, а Девы столь же прекрасны. Из облаков, как из глины, любят они создавать капли дождя, и в засушливых странах зной прогонять, навевать прохладу. Заслуга их ещё и в том, что в их легкой, воздушной стихии в садах целая палитра ароматов.

В течение многих лет они стремятся творить добро и принимают участие в вечном счастье человечества, да и всего мира в целом.

Владыка Вайлёфт возложил на них особую миссию - хранить в эфире баланс, не допускать Катаклизмы. Зло, взращённое в мире людей и иных Созданий Величайших Драконов не исчезает бесследно: в обитель Богов возвращаются темно-алые сгустки энергии, подобные каплям крови. Иные окрашены в лаймовый или черный цвет - то знак демонической скверны.

Также была у Короля Небесных Высот и дочь, рожденная Владычицей Мира. Слияние двух элементов породило в ней необычайную лёгкость полёта и связь с миром земным, особо - средь дивных садов и полей. Нектар тех цветов был подобен вкусу амброзии и сладкого мёда, который, трудясь, собирали в свои ульи пчелы.

Тонкие жёлто-зелёные крылья, числом коих было четыре, подчеркивали её элегантность. Золотистая же чешуя искрилась, словно редкий алмаз. Драконицей была дочь, и дано ей имя - Лепидия. Однако, средь множества своих собратьев она появилась на свет с иною целью.

Как-то раз желала богиня Нэйчерлита привнести в мир две важнейшие вещи - Радость и Красоту, и наведались Боги к Лепидии. Взяла та прядь волос одной из сильфид, пучок льна и луч, словно нитку. Зачерпнула струйку воды и сорвала лист Живоносный. После стала она творить, соткала полотно разноцветное. Силой дуновения ветра и полёта птиц его слегка приукрасив.

Но как только Боги спустили ковёр, объявился вдруг Ворон злосчастный. Начал он рвать и метать, и рассыпались всюду клочья. Но тут вмешалась Лепидия, и уже не остатки, а мотыльки к земным садам приближались. Сели они на цветы и к нектару припали. 

Заблагоухал сад, расцвёл. Парили над небом птицы, но голод свой утолить им не довелось: крылышки с лепестками сливались. А кто посмелее был, испускал удушающий газ иль пугал слишком ярким окрасом...

Король Небесных Высот их своими сделал посланниками. Подобно стремительным Ангелам, детям Драконицы Геллы, не волю ее исполняют, а несут желанья заветные. Владыка их крылья, как открытую книгу читает.

Но были и такие Бабочки, чья жизнь состояла в увеселении и опылении цветов. и они и знать-не знали о столь великих делах. Зато были наслышаны о том, что Богиня-Драконица Лепидия на острове Калестис-Урбс воздвигла в честь них особый цветочно-полевой город, который нарекла Лепидоптерой - гораздо позже, в атласах это название использовалось в качестве обобщённого для всех видов Бабочек.

И вот, средь всего этого сонма Бабочек была лишь одна с белыми, как снег, крыльями и было у неё семеро прехорошеньких детей, правда, пока ещё они были Гусеницами. Каждый день они ползали по земле, подобно змее, поедая сочные листья в надежде стать столь же прекрасными созданиями, которые реют в летнюю пору по лугам и полянам.

Но лишь самая младшая из них решила воспарить так высоко, насколько хватит сил, на самую вершину горы Амриты, где произрастал волшебный цветок, чей нектар, льющийся из багровых соцветий, столь сладок, что подобен мёду, который собирают трудолюбивые Пчёлы.

Только вот не каждому удаётся его отыскать - говорят, что орлы, населяющие ту гору, весьма недружелюбны и готовы проглотить всякого, кто приблизится к склону.

Гусеница решила для себя: "Во что бы то ни стало, я найду, обязательно найду этот цветок!" Все, к кому бы она ни обращалась, отзывались на её просьбу научить летать насмешливо и даже прозвали Земляным Червяком.

Как-то раз встретила Гусеница Майского Жука, который также, как и она, со страстным аппетитом вгрызался и объедал свежие листья липы, но вот изменений никаких не наблюдалось.
- Вы, верно, тоже хотите стать Бабочкой? - поинтересовалась Гусеница.
Майский Жук посмотрел на неё с недоумением.
- Да ты в своем уме? - возмутился он. - Как Жук, вроде меня, может стать Бабочкой?
- А зачем же тогда Вы питаетесь листьями? - ответила Гусеница.
- Это моё любимое лакомство, - сказал Майский Жук. - Но от этого есть польза: у этого дерева слишком больные листья, и я, собственно, являюсь своеобразным доктором. Мой организм весьма неуязвим к яду, так что, за меня не беспокойся. А вот липе зато какая польза!
- Но листья-то совсем свежие! - заметила Гусеница.
Майский Жук, конечно же, солгал. Он явно не ожидал от Гусеницы этих слов, а потому и не нашелся, что ответить. Однако, виду не подал, а приобнял лапками и отнёс на растущую поблизости берёзу, с которой свисали золотистые пряди, похожие на шишки, только мельче.
Мы-то знаем их истинное название, но вот Гусенице оно было неведомо. Как неведомы были и истинные намерения Жука.
- Вот, поешь, - предложил Гусенице Майский Жук кусочек этих прядей. - Листья - не единственное, чем я питаюсь!
Гусеница взяла золотистый комочек в свои лапки, покрутила, чтоб получше рассмотреть, да и принялась его жевать. По вкусу золотистая прядь напоминала засохшую кукурузу, столь же сухим было это растение. Гусеница чуть не поперхнулась.
- Как ты питаешься этим? - спросила она. - Оно же совсем сухое! А в листьях, коими питаюсь я, содержится вода. А мне не съесть такой сухой комок, я подавлюсь!
- Этот комок служит мне пряностью, которую Люди кличут "хлебом". Эти семена берёзы порой сочетаются с листьями липы. Я не всеяден, просто для меня это - деликатес, а жажду я могу утолить и в обычной луже.
- А чем ты ещё питаешься? - спросила Гусеница.
- Есть одно дерево, - сказал Жук. - Я видел его в людских краях, в саду. В осеннюю пору оно приносит сладкие плоды. Спроси у Ос, они то древо знают.
- А в чем его прелесть для Вас? - осведомилась Гусеница.
- В соцветьях, - ответил Майский Жук. - Бывают дни порою, когда то древо подобно Сакуре. Но покрыто сплошь белым цветом, словно хлопья снега легли на его ветви иль словно туман августовского утра, окутавший поляну пеленою.
- Вы едите цветы?! - удивилась Гусеница. - Зачем же?
- Понимаешь, - немного помолчав, ответил Жук. - Бывают дни, когда краса древа увядает, и цветы падают на землю. Теперь они уже не нужны никому. То древу польза будет, если мы съедим цветы те прежде, чем они опадут, как зерна одуванчика...
И Майский Жук понёс Гусеницу в сад, вдали от её родных мест. И видела она, как вдалеке трудились Люди, разрыхляя лопатами землю. Вот уже вовсю росли картофель, свекла и морковь. А за забором располагался ряд кукурузы. Ну, а подальше - обитель Насекомых, снующих в траве и высоко над ней. Все те же - Бабочки, Стрекозы, Пчёлы...
Увидели они произрастающую возле дома Яблоню. Уже вовсю на ней, да и других деревьях, были усыпаны не только белые, но и даже розовые и багровые цветы. Душистый аромат распространялся по всему саду.
- Ах, как прекрасно! - воскликнула Гусеница. Она попробовала несколько данных ей Майским Жуком соцветий, но и они пришлись ей не по вкусу.

Тогда Майский Жук привёл её к картофелю. И тут Гусеница заметила целое полчище подобных Майскому, Жуков, но с черными полосами на желтом брюшке. Они вальяжно расселись на листьях и с аппетитом поедали их.
Майский Жук хотел было угостить Гусеницу и листьями картофеля, но тут на его беду явился Человек с лопатой - он решил взрыхлить почву вокруг кустов. И тут Гусеница заметила, насколько изменилось выражение его лица.
Он что-то крикнул своему собрату, вошедшему в дом, а когда тот вернулся, распространился непонятный запах. Майский Жук в спешке выронил Гусеницу в траву и с отвращением полетел прочь.
Не разбирая дороги, Жук внезапно налетел на дерево, к стволу которого было привязано кольцо из бумаги, и начал медленно соскальзывать вниз.
Под бумажным кольцом располагалось кольцо из соломы, где ему стало тепло и уютно, словно он лежал под пуховым одеялом. И тут Жук прилип, и осознание того сильно его встревожило. Напрасно Жук скреб лапками изо всех сил - клей, коим были пропитаны кольца, оказался гуще смолы, и западня сработала на ура.

Гусеница хотела было ему помочь, но Майский Жук кричал ей:
- Скорее уползай! Не то тебя также затянет!

Вскоре силы покинули Жука. Гусеница наблюдала за этим, сидя на листе травы, стараясь не показываться Людям на глаза. Наутро Человек принёс ведро с водой и, что-то бормоча себе под нос, стряхнул Майского Жука прямо туда.
- Ох и славная у меня сегодня будет рыбалка! - мечтательно сказал Человек. - Давно мы ухи не пробовали!

Жук уже не дышал. Его лапы были измазаны в какой-то липкой жиже, также не знакомой доверчивой Гусенице, которая была подхвачена первым порывом ветра и, словно легкое перышко, была перенесена из огорода на луг, чуть ближе к кукурузе.
Едва переведя дух от падения, та услышала оглушительный треск, раздающийся в траве, подобно барабанной дроби.
И тут Гусеница встретила Кузнечика, который поедал траву.
- Вы едите траву, чтобы стать Бабочкой? - осторожно спросила Гусеница.
В ответ Кузнечик рассмеялся.
- Да ты в своем уме?! Как Кузнечик сможет превратиться в Бабочку? - раздался его голос. - То, что я ростом невелик, как ты, еще не значит, что я стану подобен тебе! Я уже достаточно взрослый!
- Тогда зачем Вы едите траву? - спросила Гусеница. - Какова в том польза?
- В том польза, что Я сыт! - сказал громогласно Кузнечик. - Вот в чем польза. А тебе изрядно повезло, ибо повстречай ты настоящего Кузнечика, моего большего брата, тебя бы здесь не было, равно, как меня!
- Почему? - спросила Гусеница.
- Как тебе сказать... - ответил Кузнечик. - Мой Больший Брат силён, и его рост внушает нам всем страх. От него, как и от Паука, держаться надобно подальше...
- Кто такой Паук?- спросила Гусеница.
- Достаточно того, то он- Злодей! - боязливо оглядываясь, пролепетал Кузнечик. - И уж поверь, лучше тебе не попадаться в его лапы!
- Вот Вы сказали мне, что брат Ваш одинок, - сказала Гусеница, - А почему же? Вы что, не можете поладить?!
- Уж так заведено у нас, - сказал Кузнечик. Тот, кто сильней и больше - угроза слабым. Из всех существ, живущих в нашем мире, лишь Люди составляют исключение...
- Кем заведено? - поинтересовалась Гусеница.
- Великой Матерью Мира, Нэйчерлитой! - воскликнул Кузнечик. - Слава в вышних ей и долгая лета!
- Богиня же бессмертна, разве нет? - спросила Гусеница.
- Ах да, точно! - вздохнул Кузнечик, - Куда ж нам с ней тягаться! Мы же просто букашки!
- А вот и нет! - запротестовала Гусеница. - Я тебе докажу! Вот я найду цветок...
- Какой? - спросил Кузнечик.
- Яркий! - воскликнула Гусеница. - Вот стану однажды Бабочкой я и изменю все жуткие природные законы! В мире, который я привнесу, не будет места страданиям и смерти!
- Ты об этом даже не мечтай! - строго сказал Кузнечик. - Фантазерка! Законы мира незыблемы, и не нам их менять! Нынче - хуже, завтра - лучше! Наслаждайся каждым днём! Жизнь слишком быстротечна, чтобы думать о таком! Глупости ты затеваешь!
Гусеница обиделась. Она хотела заспорить, но не могла и лишь грустно поплелась назад. Внезапно раздался более громкий треск, и целая орда подобных Кузнечику зверей, словно стадо буйволов, накинулись на траву, пожирая все без остатка и опустошая поле. 

Люди подоспели слишком поздно, да и самой Гусенице было уже нечего есть. Она беспомощно ползла и встретила белого Голубя, который и отнёс бедняжку в её родные края. Сперва она, конечно же, оторопела от страха и свернулась в клубок, готовая к защите в случае, если тот захочет её съесть. Но Голубю это и в голову не пришло. 
- Сударь Голубь, - взмолилась Гусеница. - Не знаешь ли ты чего о цветке, что растёт на горе Амрите? Как туда добраться?
- Путь недалёк: всего-то тридцать верст, - проворковала птица. - Только по пути опасность ожидает тебя: известный мне Орёл сторожит его, и ни один из смертных никогда не осквернял своим присутствием священную гору!
- А в чем же её святость? - поинтересовалась Гусеница.
- Возникновение этого цветка берёт свое начало с Эпохи Сотворения, - многозначительно ответил Голубь. - Когда Великий Брат Богини Нэйчерлиты, Владыка Зла, нанёс ей когтем рану, то из драконова тела выбрызнула кровь. Но вскоре, на её же месте выросли цветы рубинового цвета. Листья же его целебную силу имели. Как-то раз потом среди людей произошло кровопролитное побоище. За что бились они, никто уже не помнит. 

Но доблестные воины к ранам своим прикладывали листья этого цветка. И после - снова рвались в бой. Отсюда пошла традиция чтить этот цветок ещё как символ в неравном бою павших душ. Но вскоре Зло и алчность затмили разум всех существ, и недоступно более бессмертие и исцеленье было. Те цветы были перенесены на горную вершину, подальше от мирских страстей. И даже Бабочке, коею станешь ты, они недоступны!

- Но я его сыщу! - настаивала Гусеница. - Я обещаю!
- Обещания давать легко, - заметил Голубь. - Но сдержишь ль ты его?
- Сдержу! - произнесла Гусеница. - Что мне нужно сделать?
- Снискать благосклонность Богов! - проворковал Голубь. - А это не так-то легко и просто, как ты думаешь! Волне возможно, что и ты вскоре сможешь обрести Любовь и вечное счастье, если их не сыщешь на земле. Но тому не бывать вовек!
Голубь улетел, а Гусеница погрузилась в мысли.

Взбираясь по гибким стеблям, как по канату, она часто видела, как её сородичи порхали с цветка на цветок, проводя беззаботные дни лета, которые укорачивались с каждым разом. Пролетал ли мимо какой - нибудь Шмель, жужжала ли поблизости Пчела или скакал ли какой-нибудь Кузнечик - все Гусенице казалось обыденным.
-"Они только и делают, что резвятся все дни напролёт! - думала Гусеница. - Стань я Бабочкой и доберись до того цветка, я бы принесла величайшую пользу миру, в моем царстве бы все трудились, не покладая лап".

И Гусеница поползла по стеблю Иван-Чая, где на вершине соцветия заметила Пчелу, которая собирала нектар, не обращая внимания ни на что вокруг.
- Опять бездельничаем? - саркастически спросила она. - Ох уж эти мои сверстники - лети да порхай весь день, забот не зная!
- Да ты в своем уме? - возмутилась Пчела. - Чтоб ты знала, я выполняю общественно-важную функцию!
- А чем ты занимаешься? - спросила Гусеница. - И чем для тебя это так важно?
- Я делаю мёд, - ответила Пчела. - Для нас, Пчел, это - единственное лакомство. К тому же, от моего перелёта зависит состояние Цветка. Коль нас не будет, он вмиг увянет!

И поняла тут Гусеница, что была неправа. На следующий день встретила она Осу, сидевшую на орхидее, и вновь задала свой неизменный вопрос:

- Вы уже стали Бабочкой? Я никогда прежде не видела Вас раньше... Погодите-ка, Вы похожи на Пчелу! Вы делаете мёд?

Оса тут же напряглась.

- За кого ты меня принимаешь?! - возмутилась она. - Я тебе не Бабочка, а Оса! И мёда мы не производим, хотя сами не прочь полакомиться нектаром цветов!

- Как жаль, что Вы не знакомы с Майским Жуком! - воскликнула Гусеница. - Он не то, что нектар, и цветок способен съесть!

- Ты видела Майского Жука? - удивилась Оса.

- Конечно! - воскликнула Гусеница. - Сначала мы питались листьями липы, затем он перенёс меня на берёзу, затем на цветущее древо, а потом...

- Ты питалась листьями липы и цветами яблони?! 

- Ну да, - ответила Гусеница. - Майский Жук сказал мне, что...

- Майский Жук - подлец и лгун! - отрезала Оса. - Тебе повезло, милочка, что Я принадлежу к тому роду Ос. которым всласть полакомиться нектаром цветов! Недаром нас называют Цветочными! Другие же были бы к тебе не столь благосклонны! Ты даже Бабочкой бы не сумела стать!

- А почему? - осведомилась Гусеница.

- О, не будь ты столь наивной! - отрезала Оса. - Ты бы была мертва! Ибо жало, коим мы столь гордимся, впилось бы в тебя, как кинжал! Один удар лишил бы тебя чувств. Мы - не Пчёлы: их атака кончается их гибелью. Мы же - остаёмся живы. Возмездие наше столь велико, что даже Люди его не избегнут, ежели кто из них повадится разорять наши гнёзда!

- Почти тоже самое сказал мне Кузнечик, - заметила Гусеница. - Он тоже говорил мне, что нас, Бабочек, не любит никто: все норовят проглотить иль ужалить!

- Где ты его встретила?

- Не помню..., - замялась Гусеница. - О, вспомнила! На поле, где росли какие-то стебли великаны. А на них - желтые плоды. Похожие на малину, только гораздо больше и вытянутее.

- Так это ж кукуруза! - догадалась Оса. - А сам Кузнечик мал?

- Как раз моих размеров, - непринужденно сказала Гусеница.

- Тогда тебе повезло вдвойне! - воскликнула Оса. - Ты повстречалась с местной Саранчой. Она, как я и Жук, Бабочек не трогает. Зато посевы губит. и нещадно! Но изощреннее гораздо Майский Жук - его дети живут в земле, не видя солнца. Подобно дождевым червям или кротам. Но если те выходят из укрытия, когда им вздумается, то эти съедают даже корни! И не щадят ни листьев, ни стеблей, даже когда взрослый наступит возраст.

У Гусеницы округлились глаза.

- А мне он говорил, что цветы древа съедает лишь для того, чтобы на земле они не гнили, и что является он санитаром Леса!

- И ты поверила ему? - насмешливо спросила Оса. - Не санитар он, а сплошной вредитель. Человеку от него пользы просто ноль! Хоть он и нас, Ос, на всем свету клянёт... Что говоришь, погиб он? Попал в ловушку? Туда и дорога!

- Вот если б был вот у меня Цветок... - задумчиво сказала Гусеница. - Я бы ему такое загадала!

- О чем ты говоришь? - удивилась Оса. - Какой ещё цветок?

- Тот, что растет на вершине горы Амрита, конечно! - вскричала Гусеница. - Его нектар, говорят, слаще любого из всех растущих здесь цветов! По свойствам с ним сравнится разве что Златоцвет, подарок нам от Гелиона-Бога. 

- Ах, ты про него? - скептически промолвила Оса, - Выкинь из головы! Забудь ты эту ерунду: во-первых, цветок растёт в горах, там - холод лютый, ты его не вынесешь, ведь ты - не птица. Во-вторых, в нем нет пыльцы как таковой: он - злак, как Лисохвост, и только и всего! Легенды, знаешь ли, всегда красивее, а на деле, боюсь, тебя ждет разочарование...

- Ах, полно! - взмолилась Гусеница. - Ты это говоришь, ибо зависть гложет тебя! Но я сыщу тот рубиновый цветок, чего бы то ни стоило!

- Ну-ну, удачи! - саркастично сказала Оса.

И так изо дня в день Гусеница становилась все более мрачнее: ей казалось, что весь свет обозлился на неё за что-то. Так, она находила привычные нам цветы непривлекательными: к чему, мол, нужна Виола, Незабудки, Лютики и Васильки, когда есть Мак, Роза, Тюльпан, Нарцисс и Лилия?! Но разве такое возможно, чтобы один цветок затмил красою многие? Иль что, поскольку он в горах растет, уже и взору недоступен?! Эка, невидаль! А что, если легенды и правда лгут, и Оса была права?

Вот уже и лето подходило к концу. Все братья-сёстры Гусеницы давно уж насытились на славу, сплели кокон на вершине заборов и стволе дерева, готовые погрузиться в сон до весны, чтобы вспорхнуть Бабочками на грани рассвета и резвиться до заката на лугах.

Одна она была погружена в мечты о вечном и цветке. Листы капусты и прочая трава её не привлекали. А хрен и редька были горьки и оставляли неприятное послевкусие во рту. Гусеница была утонченной барышней и нежной в этом плане. Крапива жутко жгла язык, о луке вообще и речи быть не могло.

Остальные Жучки да букашки над ней всегда подшучивали и даже пытались однажды сломать кокон, который она сплела, обмотав себя ниточками, как Паук. Удивляло их ещё и то, что эта Гусеница таскала траву в кокон, делая запасы. 

А этому она научилась у Муравья, который собирал зёрна пшеницы, чтобы прокормиться за год. Когда Гусеница упрекнула его в безделии, Муравей ей сердито ответил:

- Я-то работал всё лето, а чем же занималась ты?! Грезила о невозможном да липла ко всем хуже Мухи! Не ожидал я, что из всех известных мне Бабочек попадется такая глупая придира! Кабы ты трудилась, как Пчела, тебе бы не пришлось оставаться без корму на год!

Послушала его Гусеница, и принялась за дело. Оставила она в своём коконе  небольшое оконце и увидела, что с наступлением дождей и зимних холодов многие цветы, что так благоухали, увяли мгновенно. Сад опустел. Ни пылинки, ни травинки... Хотя, трава была, но и та стала на вкус жесткой и быстро портилась.

"В этом мире все такое зыбкое, - подумала Гусеница, - Все рано или поздно увядает...Но МОЙ цветок не увянет никогда! Вот бы поскорее мне его увидеть"!

Настала зима. Холод пробирал до дрожи. Гусенице казалось, что так будет вечно. Запасы травы кончались, превращались в солому, а вернуться за свежим пучком она уже не могла. Единственное, что ей оставалось - забыться сном, что Гусеница и сделала.

Проснулась Гусеница от жуткой боли в спине. Она чувствовала, что внутри неё что-то затрепетало и хотело вырваться наружу. Гусеница хотела вскрикнуть, но не могла.  По мере возникновения двух наростов боль усиливалась, пока, наконец, они не раздвоились и не превратились в две пары белых крыльев. Её кожа буквально разрывалась! Послышался рваный звук, а затем уже сформировались крылья. 

Тело у Гусеницы сжималось, а потом вытянулось в брюшко, как у Осы, Пчелы и её сородичей. И стала она уже не Гусеницей, которую все знали прежде, а Белой Бабочкой. 

Ну, вот пришла весна. Лучи скользили по кокону и ласково согревали его. Для Бабочки этот день стал вторым испытанием. Нужно было выбраться из кокона и взлететь в небо! Гусеница ведь так ждала того дня, но и представить себе не могла, насколько это окажется ей трудно.

Тем не менее, Бабочка расправила свои тонкие нежные крылышки. Её сердце бешено билось: то ли от волнения, то ли от страха. В отчаянной попытке спастись она пыталась ухватиться лапками за какой-нибудь листочек, но все было тщетно. Тогда Бабочка стала инстинктивно махать крыльями, и её отбросило вверх. 

Однако, она старалась не терять самообладания, и вскоре крылья стали служить ей. Бабочка взглянула на своих сестёр. Те сидели, сложа крылышки, у лужи и жадно пили воду.

Ей же показалось это столь унизительным, что Бабочка решила сразу же, не медля, отправиться в путь. Гордо подняв голову, и даже не обмолвившись ни единым словечком с родными, она махала крыльями все сильнее и сильнее, пока, наконец, не поднялась на высоту птичьего полета и не скрылась за горизонтом.

Долго ли, коротко ли летела наша Бабочка над лугом в поисках желаемого цветка, но до горы Амриты путь был не близок. Жизнь луговых обитателей была похожа на Рай: долина, покрытая травой и множеством цветов напоминала живописный ковёр, сотканный искусным мастером.

И там, и тут слышалось стрекотание Кузнечиков, жужжание Шмелей и Пчёл и легкое дуновение ветра. Вот знаменитый Махаон, вернее - его потомки.

Средь жителей Дракониана есть легенда - во времена Эпохи Сотворения он был одним из Людей, которому было даровано наивысшее искусство врачевания. Так, он пытался облегчить страдания Драконице Природы Нэйчерлите ещё до того, как Великие Боги отправились на свой священный Летающий Остров Калестис-Урбс, чтобы восстановить физические и душевные силы.

А во время сражения с Драконом Хаоса, Повелителем Демонов, он оказывал помощь воинам и создал самый первый лазарет, откуда войско три дня спустя выходило и рвалось в бой с новыми силами.

Махаон стал национальным героем. Именно ему были дарованы семена Мирового Древа Жизни, растущего на вершине Летающего Острова для очищения земель от демонической скверны. Но Хаосариус, так звали Владыку Зла, не простил унижения.

Когда его заковали и заточили в Подземье, оставив Двергвасов ( моя вымышленная раса, сродни дворфам и гномам) в качестве надзирателей, то единственный сын, Дракон-Демон Даймэнут, который яростно защищал своего господина, созвал оставшихся своих братьев и повелел заманить Махаона в ловушку.

Махаон пал в бою во времена Войны Пламени, но дух его не остался без благосклонности Богов-Драконов: те превратили его в красивую бабочку.

Бабочка Махаон

И до сих пор Великий Махаон исполняет их волю: средь бела дня спускается на землю, дабы собрать нектар и капли утренней росы для утоления жажды.

Ночной порой же поддерживает Великое Равновесие, как и Сильфиды, домом которым служит Мировое Древо. Зорко следит за тем, чтобы не иссякли его целительные и магические свойства.

Бабочка Голубянка

Вот Голубянка. О ней твердит молва, что сотворена была она из цвета Небес, и из всех известных мотыльков Богам-Драконам оказалась люба. Испокон веков жители Дракониана почитали её как посланницу Лепидии.

А вот Павлиний Глаз Дневной. Печальный взор отразился на её крылах. То были слёзы самой Нэйчерлиты, когда она увидела, как Никуроденский лес, Её Удел превратился в руины. От радиации и скверны это место очистить было нельзя, и лес так и остался зияющею раной на планете.

А в самом центре, где атомный случился взрыв, возник глубокий кратер, наполненный живительной энергией пламени и радиации. По выжженной земле и тут, и там снуют Инферналы и Стихиали Огня. И пламя то вовек неугасимо.

Вскоре это место прибежищем настало Легиона. Но о том история другая. Драконица-богиня Нэйчерлита, узнав, во что превратились излюбленные Её места, то погрузилась в траур.

Лес сгорел дотла. Погибших было много - куча обгоревших тел, как жуткий ковёр, дороги и тропинки устилала, и никого из них нельзя было узнать. Спустя годы здесь вырос новый лес, но в лаймовый, кислотный цвет окрашена была листва его. Стволы же в причудливой форме изгибались, покрытые грибами, словно наростами.

А ближе к центру навеки поселилась осень - в рыжеватом цвете стояли его кроны, но стволы давно были мертвы. Ни пенья птиц, ни шороха в этих краях не раздавалось. Ту часть Никуродена прозвали Красным Лесом, и не смел никто и приближаться к центру, ибо смертью грозил тот путь.

Так вот, когда даже богиня осознала, что для исцеления потребуется слишком много лет, то пролила на землю мириады слёз, и одна из созданий Её Детей-Драконов, бабочка багряного цвета утёрла драконовы щеки своими крыльями, и отпечатались на них Глаза Богини.

Но Нэйчерлита несколько видоизменила нерукотворный узор, и стал подобен он оперенью царственных Павлинов, и название дала она той бабочке - Павлиноглазка. И прижилось оно веками.

Бабочка Дневной Павлиний Глаз

Вот приземлился на цветок Бражник, известный миру как Мёртвая Голова. О нём есть своё сказанье.

Бражник Мёртвая Голова

Гласит легенда, что когда-то он был грозой морей, пиратом, грабящим людей, наделённый самым свирепым нравом. И вот однажды бросил он вызов Нейфиону, Дракону-богу Моря. Рассердился Владыка Морей и Кракена наслал, чтоб потопить проклятое судно. Но долго боролся пират за жизнь свою. Прибило его к острову одному, где располагалось Святилище Богини Нэйчерлиты.

Пират тот был жесток, и его коварство и злоба не ведали границ. Чтобы согреться и осушиться, срубил он рощу, где жили Дриады, ну а после связался он с разбойничьею бандой и совершал набеги на окрестные города и сёла.

Вскоре ненавистен стал тот Пират и Богам, и людям. Великая Матерь Мира, Богиня Нэйчерлита созвала совет своих детей- Драконов, и долго решалась судьба виновника.

Предлагалось много вариантов казни лютой, но Владыка Чащи Орф, сын Лесного Дракона, отомстил тому весьма оригинально: он велел достать Морским Драконам, слугам его дальнего родственника, Стихийного Дракона Нейфиона принести ему черную ткань с изображением черепа с костями - Весёлого Роджера, который на протяжении многих лет внушал страх морякам.

Явились Дриады и Кентавр-Маг с вопросом, зачем ему то нужно? Но Орф молчал и лишь повелел привести к нему живым Пирата.

- Великий Орф, - сказал Кентавр-Маг - Пускай мои копья пронзят сердце его, а верные нам слуги Волки разорвут тело его в клочья!

- Обрушь свой гнев на сподвижников его, но не причиняй тому вреда! - ответствовал Владыка Чащи. - Осквернителя же наших владений предоставь ко мне под суд!

И, лишь промолвил он, как Лесная Гарпина - Величайшая из Стрекоз и несколько других созданий заманили Пирата в ловушку. Тут же был на него накинут черный парус, и у всех на глазах тело Пирата начало сжиматься, формироваться в брюшко.

Знак черепа с костями плотно отпечатался на его груди. Одежда же и парус слились воедино и в две пары крыльев превратились. Вытянулись усы. Исчезли ноги, руки превратились в лапы.

На брюшке же его, как у Ос, появились черные полоски. Напрасно звал на помощь он разбойников - из уст лишь писк пронзительный раздался. В чем заключалась кара Богов? Ведь даже в виде бабочки Пират наводил ещё больший ужас. Там, где являлся он, то эпидемия бушевала, унося десятки тысяч неповинных жизней, то налетал торнадо. То вспыхивали войны одна за другой.

Вскоре на Дракониане объявился местный Чернокнижник, что по писку Пирата мог имена назвать тех, кому в мир иной отправиться придётся. А чтобы снять проклятье, устроили облаву на ту бабочку. Не менее ужасен конец Пирата был: нектара тому мало показалось, и он нашёл пчелиный мёд аналогом амброзии.

Однажды в ночную пору забрался в улей он и начал Пчёл сзывать. Тем показалось, что их кличет Королева. В недоумении помчались те, чтоб возвестить соседям о рождении Наследника Престола.

А в ту пору он хоботком своим, словно кинжалом, прокалывал соты, поглощая в себя ценный запас, однако наслаждаться долго не пришлось: слабое жужжание заметили две Пчелы, и чрез секунду перед Пиратом предстал взбешенный рой, и тот пал без чувств. Жала, словно копье, насквозь пронизывали тело, а звук слился в протяжный гул.

Пират бросился к выходу было, но Пчёлы перекрыли путь, и таков бесславный был его конец. Ну, а потомки наравне с культом Паука средь Некромантов и колдунов всесильных почитались.

Но наша Бабочка, казалось, не обращала ни на кого внимания. И даже не заметила сама, как с полупрозрачным ведром и сачком оранжевого цвета не объявилась на лугу одна девочка. Горе было тем, кто попадался ей в руки! Несчастные уже никогда не могли взлететь, ибо всегда на месте пропажи обнаруживали оторванное переднее крыло.

Гораздо больше не повезло Боярышницам, крупным бабочкам с черными прожилками на полупрозрачных белых крыльях. 

Когда наша Белая Бабочка набрала достаточно высоты, чтобы уйти от опасности... 

0
22:09
784
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...
Ольга Силаева