Граница

– Сегодня настал день, к которому мы так долго готовились и с нетерпением ждали. Впервые в истории мы раздвинем наши границы за пределы субуниверсума. Наконец, наши корабли...

Ник Шарп, по прозвищу Нож, капитан межпространственного крейсера, хмуро разглядывал лицо Джона Фулла, президента ООП*, самозабвенно вещавшего с огромного экрана. Капитана раздражала эта раскрасневшаяся от долгой речи круглая физиономия с чуть провисшими, как у бульдога, уголками рта, но никакой возможности сбежать с площади до завершения официальной церемонии не было. Его десантники, одетые в красные парадные мундиры, старательно вытягивались "во фрунт", демонстрируя космический лоск на камеры. Но Нож был уверен, что вчерашняя попойка по случаю отправления во многих аукается с каждым взвизгиванием старых, но мощных, динамиков.

Камеры вокруг закружились активнее, старались оттеснить конкурентов, добиваясь наилучшего ракурса. "Ага, речь-таки дошла до нас," – сообразил Нож, отметая воспоминания прошлой ночи и начиная заново вслушиваться в слова напутствия.

– Для столь ответственного задания мы выбрали лучших из лучших.

"Негодяев, мятежников, воров," – подумал Нож. Почти две трети команды перешли в его подчинение прямиком с гауптвахты.

– Смельчаков, – продолжал Фулл.

"Когда выпьют."

– Умных.

"Смекалистых, точно. Таким палец в рот не клади."

– Верных.

"Самим себе," – мысленно усмехнулся Нож. – "Чертов политикан. Вот вроде все сказал верно, а на самом деле – шиворот-навыворот."

– Поприветствуем наших героев! – надрывался Фулл. – Удача благоволит храбрым! Да будет пространство плоским на вашем пути!

Динамики взревели маршем, и, подчиняясь взмаху руки, команда Ножа строевым шагом направилась к шаттлу, чтобы отправиться на поиски новых звезд. Опять, как триста лет назад, когда люди впервые полетели к Центавре. И как двести лет назад, когда наконец удалось свернуть пространство и проскочить сквозь нору к Кресту, ставшему новой столицей в эпоху освоения космических пространств. И вот, человечеству снова не хватает места.

***

– Эн, отчаливаем, – выдохнул Нож, с наслаждением расстегивая тугой воротник.

Поерзав в кресле второго пилота, он устроился поудобнее, вытянул тяжелые от долгого стояния ноги и закрыл глаза. В эту минуту, в неполные тридцать семь лет, Нож самому себе казался усталым седым стариком. Подготовка и планирование полета отбирали все время, но еще приходилось разбираться с пьяными выходками новой команды. Итогом их посиделок были разбитые носы, – "Это ладно," – сломанные стулья, –"И черт бы с ними!" – но также, –"Увы!" – его, Ножа, бессонные ночи.

Сейчас бравые десантники, сидевшие в две шеренги друг напротив друга, оживленно переговаривались, смакуя правду и сплетни, невидимой паутиной опутавшие задание.

– Да ладно, мало ли кому что мерещится, – поморщился Вик, приземистый и широкоплечий, словно бык, парень. – Надрались они, вот что.

– Нет же, дурная башка. Говорят тебе, Юра видел своими глазами. – Оппонентом был Стас, черноволосый, по крайней мере на голову выше Вика. Он заводился, повышал голос и отчаянно жестикулировал. – Чужие. Иномиряне.

Один из двух чернокожих солдат, Нурит, блестя глазами, решил подлить масла в огонь:

– Ага, я слышал наши палили изо всех орудий, – и, выдержав паузу, добавил. – Ни разу не попали.

– Говорю ж, надрались! – выкрикнул Вик.

Солдаты дружно загоготали.

Лейтенант Лесовски, их непосредственный командир, был высоким жилистым мужчиной. Голову он предпочитал брить наголо – привычка, которая осталась со времен детства, проведенного на улицах. Характер у Лесовски был под стать его внешности –жесткий, неуживчивый, бунтарский. Он был опасен как водосточная крыса, готовая наброситься на ослабленную жертву, но и столь же опаслив, предпочитая не связываться с сильным противником. Желание стать героем, но неспособность совершить отчаянный поступок добавляли ему склочности, что рано или поздно приводило к конфликтам с командирами, а пять месяцев назад закончилось висевшим над головой всей роты обвинением в мятеже. Тогда, в системе Дели, столь известной лучшими курортами до начала гражданской войны, Лесовски отказался штурмовать захваченный повстанцами и напичканный лазерными ловушками крейсер ради спасения местного вице-президента ООП и его семьи. И если бы не это задание, сейчас лейтенант уже копал бы радиоактивный рудник на Новом Урале, а не весело хохотал с командой, одобряюще хлопая Нурита по плечу.

Отсмеявшись, лейтенант все же отметил:

– Ну что ж, парни, я тоже не сильно верю во все эти россказни про чужих. Но, – Лесовски слегка поджал губы и приподнял руки ладонями вверх, будто отгораживаясь от собственных слов, – уже не первый, да и не второй раз на границе видят странные корабли. Читал я пару рапортов... Чужие, не чужие, но кто-то на границе летает.

– А я что сказал! – ввернул Стас. – Юрка врать не будет.

Команда притихла, переваривая информацию.

– Ходили слухи, – проговорил сидевший рядом со Стасом парень, – что один из наших, крейсер класса дельта, между прочим, с границы-то не вернулся.

– Лучший крейсер ООП? – Нурит присвистнул. – Это серьезно. Лейтенант, сэр, это правда?

– Парни, никто не знает, что случилось, так. Может техническая проблема.

Солдаты загомонили активнее. "Одно дело, когда знаешь с кем драться. А тут..."

– Так может лучше на гауптвахте было остаться. Чем незнамо с кем... – протянул Ван.

– Че, уже жопу в песок прячешь? – ухмыльнулся Вик, не в привычке которого были долгие раздумья. – Не дрейфь, шмальнем прицельно и назад.

– Чего ты сразу – в песок? – Красный как рак Ван привстал от обиды. – Сам-то только в кабаках и геройствуешь.

– Спокойно, парни, – перебил разгорающуюся свару лейтенант. – Отвертеться мы так и так не могли. Записали нас в дезертиры, а там одна дорога... – и, понизив голос так, чтобы капитан не услышал, добавил, – А здесь... Увидим как пойдет.

***

Эн мягко пристыковала шаттл к крейсеру. До конца выжимая мимолетный отдых, Нож из-под опущенных ресниц спокойно наблюдал как ее длинные пальцы уверенно двигаются по панели закрепляя захваты, герметизируя переходной модуль и, наконец, опуская графеновые лезвия в ядерное сердце корабля. Команда за спиной Ножа загомонила активнее. Захлопали рано отстегиваемые ремни безопасности, выдавая нервное напряжение его людей.

Наконец, замигали зеленые огни, оповещая о готовности всех систем. Нож, встав, отдал команду "вольно" и первым сошел с шаттла.

– Бас, – капитан приветственно хлопнул по плечу командира встречающей группы – его старшего лейтенанта и правую руку, Бастиана Грина. – Ну что, все на местах? Готовы к старту?

– Так точно, кэп. Да и станционные ждут не дождутся, когда мы отчалим, – усмехнулся Бас, следуя за командиром по узким безликим коридорам к центральному управлению. – Мы уже полчаса как должны были лететь.

– Мать их, будто кнэт** не смотрят. Отправляй всех к черту, – отмахнулся Нож. – Дай ребятам десять минут, и двигаем отсюда.

– Есть, – отозвался Бас.

Нож направился к выходу из шлюзового отсека, еще раз мысленно костеря Фулла за болтливость, и сожалея о необходимости тащиться на мостик в жутко неудобном парадном мундире. Стальная кишка коридора, убегала вглубь космического корабля, отсвечивая на стыках всполохами отраженного света ламп, а затем сворачивала направо и обрывалась в небольшом вытянутом холле. Третья справа дверь бесшумно отъехала в сторону при их приближении, и Нож с Басом вошли в центр управления.

Это было круглое помещение метров шести в диаметре с выполненным в виде полусферы потолком. Вдоль всей стены растянулся сенсорный экран КЦУ. В центре пола и в вершине потолка матово отсвечивали оксидированным алюминием круги – сток и исток голографической системы. Полукругом, со стороны двери, были установлены удобные вращающиеся кресла для офицерского состава. Отдельно, на противоположной стороне, располагались три кресла пилотов.

Все уже были в сборе. Место главного пилота занимал Марк Котовский, худощавый темноволосый мужчина, который небрежно кивнул, полуобернувшись к капитану, а затем снова углубился в изучение показаний проборов, в последний раз проверяя блокировку шлюзов, работу двигателей, юстируя систему защитных полей.

Далее справа сидел, уткнувшись в мини-планшет, Алекс Барра – руководитель небольшого, из пяти человек, научного отдела корабля, созданного специально для изучения границы. Профессор Барра был спокойным мужчиной лет шестидесяти с сединой на висках и, уже выпирающим над ремнем брюк, животом. Полностью поглощенный своей работой, он даже не поднял взгляда на вошедших.

Остальным присутствующим заняться было нечем. Нож бросил взгляд на Ли Нунга – низкого худощавого мужчину с выразительным, живым лицом и раскосыми, будто прищуренными, глазами. По должности Ли являлся главным инженером системы межпространственных прыжков, но по призванию – контрабандистом. Чтобы вырвать инженера из цепких лап финансовой полиции, капитану потребовалось три дня и бездна самовнушения, что это правильный поступок. Но и сейчас Нож был отнюдь в этом не уверен, полагая, что пойло на корабле – дело проворных рук Ли. Однако другого хорошего инженера межпространственных кораблей было не найти в такой дыре как Йтака за остававшиеся до старта две недели. А Нож с большей радостью полез бы в пещеры каратианских смертоносных ларв, рискуя быть сожранным заживо отвратительно пахнущей многоножкой, чем оказаться без толкового инженера на границе, на расстоянии в несколько кротовых нор от ближайшей цивилизации. Так что сейчас Ли Нунг, сидя в центре управления, тихо переговаривался с Дмитрием Одом, возглавлявшим инженерный отдел по обслуживанию ядерного двигателя.

Рядом находились Мира и Ин Кан – супружеская пара, главные инженеры по обеспечению работы систем жилого сектора и вооружения. Мира увлеченно беседовала со своей подругой, главврачом медчасти Анной Веро. Эти трое и Бастиан служили с Ножом в течение пяти лет и рискнули пойти за своим капитаном и сейчас. Он был рад, что может полагаться на них целиком и полностью.

Нож с Бастианом заняли свои места по левую сторону от двери. Последним, за секунду до отлета, примчался переодевшийся в повседневную форму лейтенант Лесовски.

Как только капитан приложил ладонь к панели управления, разрешая взлет, корабль начал быстро набирать скорость, устремляясь вдаль от опостылевшей холодной планеты и ее звезды – тусклого красного карлика. Когда предельная скорость была достигнута, Марк запустил систему межпространственного прыжка. Если бы сторонний наблюдатель в это мгновение мог следить за лучом, летящим на корабль, он бы увидел, что тот резко тормозит и исчезает прямо перед носом крейсера, чтобы полететь дальше за десятки или сотни килопарсек от этого места. Но, конечно, вместо этого пилоты патрульных катеров наблюдали как махина космического корабля постепенно исчезает в развернувшейся чернильной пасти норы, которая затем, насытившись, схлопывается, выплевывая в пространство кольцо света.

Чтобы добраться от Йтаки до границы, требовалось совершить три перехода почти за двадцать шесть часов. Правда, время тратилось в основном на подзарядку системы между прыжками, когда крейсер разгонял космическую пыль вдали от звезд. Нож использовал свободное время перед последним переходом, чтобы освежиться и переодеться в обычный темно-синий с белыми лацканами мундир, и, наконец, нормально поесть, а не довольствоваться надоевшими бутербродами с кофе. После чего опять вернулся на мостик.

– Погасить все внешние огни. Не будем объявлять о своем присутствии раньше времени, – приказал капитан. – Прыгай в нору, Марк.

***

Граница субуниверсума. Аттрактор космического пространства. Как бы долго не длился путь, он всегда закончится здесь, на границе.

Пятьдесят лет назад разведчики ООП достигли области, из которой не смогли совершить прыжок дальше. Пролетев вперед десять дней они обнаружили, что норы здесь не открываются, и повернули назад. На время человечество предпочло обустраиваться в зонах обитания доступного субуниверсума, отвоевывая пространство у природы таких разных, но всегда диких планет. Однако только поступила информация о появляющихся на границе чужих, как смесь человеческой жадности и страха неизвестного и неистребимого научного любопытства начала толкать верхушку ООП расширить границы. Не прошло и года, как срочно сформировали команду для длительной разведывательной миссии.

"Ученые утверждают, что если информация о чужих верна, – сказал, отправляя Ножа на задание, генерал Анск, – когда вы перейдете границу, прыжки снова станут возможны."

"Но это же означает, что техническое развитие чужих будет как минимум на нашем уровне, – ответил капитан. – Мой крейсер не самый мощный и может не выдержать столкновения с противником. Разрешите взять крейсер из класса дельта или, хотя бы гамма..."

"Нет, – отрезал генерал. – Я не собираюсь рисковать дорогостоящим оборудованием. Вы отправляетесь в простую разведку. А по возвращении я, раз уж вы настаиваете, подпишу ваше заявление об увольнении."

Дорогостоящими людьми генерал, как оказалось, тоже рисковать не собирался.

И вот они здесь. Выскочивший из норы крейсер остановился, будто бы в нерешимости, и только остаточный угловой момент медленно вращал корабль в пустом пространстве.

– Включить экраны полного обзора, – скомандовал Нож, выходя на центр комнаты.

Мерцающая центральная голограмма свернулась в шарик, размером с яблоко, и лампы потухли, отдавая находящихся в комнате людей свету искусственных звезд, проецируемых на стены и потолок.

– Марк, подключи карты и отметь системы Земли, Креста и Йтаки. По имеющимся данным выдели границу и добавь места, в которых видели чужих. И передай управление на виртуал.

Пальцы пилота застучали по сенсорной панели, выводя информацию на экран. Посередине звездного неба, разделяя комнату на две неравные части, протянулась извилистая красная линия – граница. Меньшая часть звезд – известный субуниверсум –оказалась за спиной Ножа, и он, вытянув руку и обхватив голографический шар, плавным скупым движением повернул картинку влево. С правой стороны, в трех галактиках, ранее неприметных в звездном узоре, оказались красная, желтая и синяя точки. Красная и желтая, отмечающие Землю и Крест, ярко горели ближе к центру области, но сами галактики были едва различимы. Они были слишком далеко от границы, в центральной "золотой" области субуниверсума. Синяя точка – Йтака, откуда они прибыли – находилась значительно ближе, в спирали звезд, разбросившей ветви на видимой небесной сфере сантиметра на два.

Оценив расположение, капитан повернул виртуальное небо назад и стал всматриваться в большую часть звезд, которые манили светом из неизведанного и недоступного для кротовых переходов чужого субуниверсума.

Зеленые крестики, разбросанные тут и там вдоль границы, обозначили места появления неопознанных космических кораблей. "Изменить," – произнес Нож, и перед ним спроецировалась система управления экрана. Капитан выбрал метки кораблей, отсортировал по расстоянию и, оставив с десяток ближайших, смахнул остальные в урну. Выжившие кресты разместились в радиусе непосредственной видимости от крейсера. Они легли на ничем не примечательную черноту пустого пространства. Даже если раньше там кто-то был, то сейчас вокруг находился лишь вакуум.

– Марк, бери курс вот на эту звезду, – приказал Нож, указывая направление за крестами, и полуобернувшись к Барре уточнил, – по плану первые измерения, профессор, вы делаете через две трети а.е*. Дальше будем корректировать действия в зависимости от ваших результатов.

– Да, да, все верно, – кивнул профессор.

– Отлично. Тогда пока все свободны.

Перед тем как уйти, капитан подошел к пилоту и, положив руку ему на плечо, сказал:

– Отличная работа, Марк.

***

После выхода из норы прошло две недели, а до первой остановки лететь было еще две. Нож расположился в рекреационном зале и, откинув голову на мягкую, как подушка, спинку кресла, спокойно рассматривал иллюзорное звездное небо его родной планеты Бенеи, пробуя угадать, какие из этих звезд принадлежат чужому загадочному универсуму. От этого занятия его и выдернул разнесшийся по кораблю сигнал тревоги и резкое торможение – капитана чуть не выкинуло из кресла, что было отнюдь не шуткой, учитывая мощные корабельные системы инерционной компенсации. Что там произошло, черт подери!? Вскочив, Нож понесся к центру управления, на ходу отключая писк пришедшего на комм срочного вызова.

Забежав в комнату, капитан тут же наткнулся взглядом на застывшее в центре жутковатое трехмерное изображение половины чужого космического корабля – компьютер проецировал образ только видимой части. Модель корабля не была знакомой. Нахмурившись, Нож спросил:

– Щиты поставили?

– Да. Включили на полную мощность.

– Угу. Теперь докладывай, Бас. Откуда взялся наш сосед?

– Появился, кэп... – Бастиан замялся. – Из норы. Я сразу приказал сбрасывать скорость настолько быстро, насколько это возможно. Иначе мы просто проскочили бы мимо и были бы отрезаны от нашего субуниверсума.

– Какое между нами сейчас расстояние? – спросил капитан, пристально рассматривая чужой корабль.

– Всего лишь двадцать пять тысяч километров, – сказал Марк.

Капитан чертыхнулся.

– Так. С учетом скорости..., – Нож включил свой монитор и вывел данные. – Даже если чужие не будут дергаться, мы полностью затормозим в девятистах километрах от них.

– Да, капитан, – отозвался Марк.

– Лейтенант Лесовски, – связавшись по комму, проговорил Нож. – Подготовьтесь к возможной атаке противника. У нас, ориентировочно, есть два часа. Перебрасываю вам имеющиеся данные.

После небольшой паузы, Лесовски кратко и решительно ответил:

– Да, кэп, получил. Держите меня в курсе.

– Бастиан, вызовите на мостик профессора и лейтенанта Ина.

Ин появился на мостике в компании Ли. Нож обернулся к своему ведущему инженеру и, указав рукой на изображение чужого корабля, произнес:

– Надеюсь, Ин, вы сможете определить, хотя бы приблизительно, тип вооружения.

– Постараюсь, кэп, – подойдя ближе, инженер прищурился, – но пока разрешение картинки не позволяет. Что-то предварительное скажу через час.

– Хорошо.

– Капитан, я немного работал с системами вооружения... – протянул Ли.

Нож удивленно поднял брови:

– А я думал, ты занимался контрабандой алкоголя.

– Нет, просто меня на этом застукали, – Ли загадочно улыбнулся. – Думаю, я могу помочь Ину с вооружением, – закончил мысль Ли.

– Отлично, Ли, приступай.

Разговор на время прекратился. Инженеры крутили постоянно обновляющуюся голограмму, стараясь определить сильные и слабые стороны чужого корабля. Бастиан с капитаном, тихо переговариваясь, обсуждали план действий и вводили в вероятностную модель данные для расчета сопутствующих поражений, выбрав на место виртуального противника самый мощный из имеющихся в ООП кораблей.

Нож раздумывал, какие еще можно внести изменения в шестую модель, давшую пока максимальную – двадцатипроцентную – вероятность сохранения относительной целостности корабля – такой, чтобы улететь и прыгнуть в нору. И хотя компьютерные прогнозы не отличались особой точностью даже при известном противнике, результаты не вызывали оптимизма. Бас как раз предлагал сбросить грузовой отсек, когда, запыхавшись, появился профессор Барра.

– Итак, профессор. Кажется, вы говорили, что прыжки в этой области невозможны? – сухо произнес капитан и, кивнув на голограмму добавил, – а у нас тут появился сосед.

– Ну, никто с нашей стороны субуниверсума сюда прыгнуть не мог, – смутился Барра, разглядывая изображение.

– Да. И наша система показывает невозможность открыть нору отсюда. Так почему же с той стороны прыгают свободно?

– Понимаете, капитан, прыжки – это переход сквозь канал, нору как говорят, в пространственно-временном континууме, который определенным образом искривляется системой Кромке-Шалигина. Но чтобы реализовать переход, пространство в точках входа и выхода должно быть плоским. Поэтому ....

– Профессор, – перебил Нож. – У нас нет времени на долгие лекции. Вы не могли бы перейти к сути.

Барра, сев в кресло, суетливо клал руки то на колени, то на подлокотники.

– Да... Да, конечно. Мы с коллегами из института считаем, что пространство в зоне границы искривлено. Это бы объяснило запрет переходов.

– И? – поторопил Нож.

– Я не могу это определить на глазок, – Барра всплеснул руками. – Здесь как видите нет никаких массивных объектов, которые могли бы искривлять пространство. Поэтому может быть только нативная, присущая кривизна. По моим оценкам, она должна быть еще очень малой... Но, в любом случае, чтобы это проверить, надо развернуть мультичастичный интерферометр.

– Профессор! У нас нет времени на проведение ваших экспериментов. Вы можете внятнее объяснить, почему чужие смогли переместиться?

Сняв очки, Барра на мгновенье надавил пальцами на переносицу. Затем взмахнув рукой, ответил:

– Возможно, они создали устройство, мощность которого достаточна для преодоления нативного искривления.

– Вы можете тоже такое сделать?

– Что? Вы шутите? Система и так требует перезарядки после каждого прыжка!

"Черт, – подумал Нож, – то есть у них технологии, которые на голову превосходят наши." И, побарабанив пальцами по подлокотнику, проговорил:

– Марк, постарайся избегать резких движений. Может удастся наладить мирный контакт?

– Да, сэр, – отозвался пилот.

Прошло еще около получаса, когда Ин позвал:

– Сэр.

– Да. – Нож подошел поближе. – Что можете сказать?

– Как вы видите, форма корабля очень необычная. Мы предпочитаем использовать выпуклые формы. У чужих, смотрите. – Ин потянул, увеличивая часть изображения. – Видите, форма – как клякса, только трехмерная.

– Да, вижу. Но что это нам дает? Электромагнитные щиты будут работать независимо от формы.

– Электромагнитные, да. А вот, скажем так, механическое воздействие...

Нож нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, в крайнем случае, можно будет попробовать их протаранить.

– И молиться, чтобы у них не было материалов, превосходящих наши по прочности?

Видя поднятые брови капитана, Ин, отведя глаза в сторону, сказал:

– Вообще, это идея Ли.

– Понятно, – Нож посмотрел на стоявшего позади Ина Ли. Тот лишь пожал плечами.

– Но я тоже считаю, что это может сработать, – торопливо добавил Ин.

Капитан вздохнул:

– Что? Все настолько плохо?

– Примерно, сэр. У них поставлены электромагнитные щиты.

"Так, значит или собираются напасть, или опасаются нас. Лучше бы второе," – подумал Нож и спросил:

– Что с уровнем защиты?

– Вот здесь как раз все плохо. Данные спектрального анализа близки к показаниям щитов наших лучших боевых крейсеров.

– То есть превосходят наши раз в десять. Плохо.

– Да. А теперь посмотрите сюда. – Инженер еще больше увеличил фрагмент изображения. – Вот это оборудование с большой вероятностью является мощными лазерными пушками.

– А что вот это, рядом с ними? – капитан ткнул пальцем в изображение суживающейся трубы, скрученной в сходящуюся спираль.

– Скорее всего, тоже какой-то излучатель. Может заряженных частиц. Точно не скажешь.

– Хорошо, Ин, оправь все, что есть, Лесовски, – Нож чуть не усмехнулся, представив вытягивающуюся физиономию своего лейтенанта. – Вот он обрадуется, когда услышит про ваш таран!

Нож отвернулся, возвращаясь назад строить очередные самоубийственные схемы. Хотя его планы по крайней мере не включали таран. Нож покачал головой. Он был в какой-то степени восхищен изобретательностью Ли, но не удивительно, что с такими подходами его поймали.

– Сэр! Нож! Чужак уходит!

Капитан круто обернулся.

– В каком смысле уходит, Марк?

– Драпает со всех ног! Вывожу картинку. Наш корабль в ноль-ноль.

Все в комнате изумленно уставились на развернувшийся экран, на котором красная точка, ускоряясь, двигалась вверх и вправо.

– Что будем делать, капитан? – спросил Марк. – Они летят нашим курсом.

– Отпусти их тысяч на сто и следуй сзади.

То, что Нож был ошарашен, было явным преуменьшением. Да и все остальные поразились не меньше. Лесовски, чертыхаясь как сам дьявол, прибежал в нижнем хлопковом комбинезоне, вероятно, выскочив прямо из скафандра. Примчались даже Мира с Анной, услышавшие разошедшиеся вести. Капитан наблюдал как бурное обсуждение несостоявшегося боя и "трусливого чужака" объединило команду, которая ахала, охала и размахивала руками, пересказывая друг другу мельчайшие подробности.

Оглядываясь, Нож заметил, что только Ли Нунг находился в стороне от происходящего хаоса. Выведя на экран перед собой изображение чужого корабля, он опять начал крутить его, изучая.

***

Корабль Ножа следовал за чужими без каких-либо происшествий два дня, когда те резко начали тормозить. Вероятно, им в конце концов надоела слежка как надоедает приставучая, пусть и неопасная, блоха. Нож следом скомандовал остановку.

Вероятность того, что чужие решили мирно с ними поздороваться спустя столько времени, по представлениям Ножа, была мизерной. Но приказать повернуть назад до атаки капитан не мог, несмотря на то, что вчера весь день Лесовски, у которого быстро прошла эйфория от мнимой победы, придумывал причины, чтобы развернуться и лететь обратно. Учитывая, что одновременно он пытался бравировать своей храбростью, выглядел лейтенант нелепо – лучше бы выбрал что-нибудь одно. Со своей стороны, капитан отлично понимал, что имеющиеся результаты никого в руководстве ООП не удовлетворят. Границы не подтверждены, феномен запрета прыжков не изучен, выход за пределы субуниверсума не осуществлен, и не то что контакта с чужими не установлено, но даже какой-нибудь полезной информации не получено. Если они с такими результатами вернуться – самое меньшее, будут объявлены дезертирами. Помниться на уроках истории военной тактики проходили каторжные или штрафные отряды, которые придумали еще на древней Земле. Чтобы штрафники выполняли свою задачу, их уничтожали при малейшей попытке бегства. И Нож небезосновательно считал, что в руководстве отлично знали историю. Поэтому сейчас его команда опять собралась на мостике замершего в пустом пространстве корабля, готового к обороне.

Тем временем корабль чужих, покрутившись на месте с полчаса, очень медленно двинулся по дуге, будто обходя препятствие. Но корабельные телескопы упорно молчали, настаивая, что в пределах видимости ничего и никого кроме них нет.

Любопытство, говорят, сгубило кошку, но под бормотание Лесовски: "Что, падла, он там крутится?", и не менее выразительный вопрос Баса: "Кэп, что означают его маневры?", Нож не выдержал и приказал приблизиться вдвое. Это, однако, ясности не прибавило. Системы не определяли наличия дополнительных сигналов во всем измеряемом диапазоне частот.

– Они нас заманивают, – сделал вывод Лесовски. – У меня, конечно, ребята и не таким надирали задницы. Но, думаю, от придурков с пушками лучше держаться подальше, кэп.

"Я бы тоже предпочел выкинуть тебя за борт, Лесовски. Но, к сожалению, не могу," – поморщился Нож. Бас рассудил более разумно:

– Не думаю, что они заманивают нас, Влад. Зачем? Пространство там не отличается от того, что здесь или где мы были два дня назад.

– Или мы этого не видим, – профессор Барра оторвался от экрана компьютера. – Я уже говорил, нужно развернуть интерферометр.

– Вы, что же, предлагаете делать это сейчас? У нас враг за бортом! – взорвался Лесовски.

Профессор лишь равнодушно улыбнулся:

– Я и не говорю, что нужно это делать немедленно. Но пока не измерим кривизну – мы как слепые котята, не понимающие, что происходит вокруг.

– Профессор, вы напоминали мне об этом уже пять раз за двое суток, – раздраженно отметил капитан, впервые сходясь во мнении с Лесовски. – Как только представится возможность мы проведем все необходимые измерения.

Барра кивнул, вновь погружаясь в чтение. Казалось, что он просто привык к присутствию чужих, не воспринимая их как угрозу. Напряжение последних двух дней, которое будто тяжелый наэлектризованный воздух все сильнее давило на побывавших в боях военных, не нарушало спокойного существования научной группы. "Он не боится, потому что смерть никогда не дышала ему в спину. Счастливчик," – с легким оттенком зависти подумал Нож.

Еще около получаса ничего не происходило, пока пилот наконец не привлек внимание к экрану:

– Капитан, смотрите, они готовятся к атаке.

На корабле чужих сразу в нескольких лазерных камерах стала концентрироваться энергия – на голограмме появились и начали разгораться синие точки.

– В кого, черт возьми, они собираются стрелять? – Нож высказал вопрос, который читался на лицах у всех. – Марк, усиль щиты и приготовься сманеврировать. На всякий...

Стрелять по ним на таком расстоянии было бессмысленно, они легко увернутся. А других мишеней не наблюдалось. Но корабль чужих начал неистово палить в сторону границы на "десять часов". Ответа, естественно, не было. Откуда б ему было взяться в пустом пространстве? Спустя полчаса, когда интенсивность лазерного обстрела медленно сошла на нет, чужие, отстреливая последние импульсы, начали быстро набирать скорость, двигаясь по прямой вдаль от своей невидимой цели.

На мостике впервые за долгое время установилась полная тишина. Озадаченные люди следили, как корабль чужих уходит все дальше и дальше, а спустя полчаса исчезает в возникшей норе.

– Ну, что ж, – наконец произнес капитан, разводя руками. – Думаю, вы можете разворачивать свой интерферометр, профессор.

– Но во что они стреляли, кэп? Может нам тоже стоит отлететь подальше? – Лесовски хмурил брови, с величайшим подозрением глядя на место атаки.

– Глупо бояться пустоты, лейтенант.

Подумав, Нож добавил:

– Тем более, что она не ответила.

– Может они не попали?

Капитан пожал плечами.

– Ну, вы сможете это проверить, – и обернувшись к профессору Барре, Нож произнес: – Насколько я помню, длина плеч вашего интерферометра должна составлять десятки километров?

– Да, все верно.

– Дайте профессору восемь человек, Лесовски. По два в каждый из четырех шаттлов. Бастиан, возьми Ина и Ли и проверьте на шаттлах вооружение. Марк, выдели четырех пилотов внутреннего пространства.

Марк кивнул.

– Полетят Эн, Саша, Джорж и Том.

– Хорошо.

Члены его команды, тихо переговариваясь, потянулись к выходу из комнаты. Лесовски, задержавшийся возле капитана, хмуро взирал, сжав кулаки:

– Нож...

– Что в приказе вам не понятно, Лесовски? – Капитан скрестил на груди руки.

– Это безответственно. Ты погубил на Дели своих людей, а теперь напрасно рискуешь жизнью моих.

Нож на мгновенье крепко стиснул зубы, а затем, чуть прищурившись, ответил:

– Во-первых, мы обязаны провести исследование границы. Во-вторых, как ты мог заменить, я рискую жизнью не только твоих людей. И наконец, вокруг нас сейчас только пустое пространство, поэтому эта операция настолько безопасна, насколько возможно... здесь. Так что заткнись, Лесовски, и приступи к выполнению приказа, если не хочешь оказаться дезертиром, опять. Как на Дели.

Лицо лейтенанта сделалось багровым, желваки набухли. Он до боли сжал кулаки. "Мало того, что эта затея бессмысленна и опасна, так, сука, еще мне угрожает", – мысленно бесился Лесовски и наклонившись, тихо прошипел:

– Кажется, ты забываешь, кэп, что у меня двадцать верных мне и вооруженных до зубов парней.

– Кажется, ты забываешь, лей-те-нант, что крейсер полностью под моим контролем, а ты и твои ребята еще не научились летать без корабля и дышать без воздуха, – с пугающим равнодушием отозвался Нож. – А я обещаю тебе и то и другое при малейшей попытке.

На секунду они замерли друг против друга, будто оценивающие противника псы. В конце концов, Лесовски отвел взгляд и, резко размахивая руками, направился к выходу.

Нож перевел дыхание. Он знал, что когда-нибудь эта сцена должна была произойти. Услышав вежливое покашливание сзади, капитан обернулся.

– Я хотел сказать, сэр, что мы с вами,– произнес пилот.

– Спасибо, Марк. Но я бы предпочел, чтобы дальше разговоров дело не пошло.

Кивнув, Нож вышел из комнаты, с горечью вспоминая как его объявляли героем, когда две трети его парней лежали под свежими холмиками искрящейся кварцем почвы Дели. Стоили ли жизни трех детей жизней шестнадцати солдат? Тогда, после того как Лесовски отказался вести своих десантников в бой и их заменили ротой Ножа, он думал, что стоит. А сейчас... Может и стоили, кто знает? Но, похоронив своих парней, Нож подал в отставку.

И теперь судьба, эта странная безумная богиня, столкнула лбами и заставила работать вместе героя и неудачника, которые тихо завидовали друг другу.

***

Развертывание системы интерферометра прошло гладко, да и чужие больше не появлялись. Первые данные профессор получил уже через восемь часов. Он нашел капитана в буфете, когда тот поглощал поздний ужин. Запыхавшийся и вспотевший, Барра почти упал на стул напротив, потрясая планшетом. Нож вопросительно поднял бровь.

– Мы были правы, капитан, абсолютно правы! – переводя дыхание, но в полном восторге произнес профессор.

– Пространство кривое?

– Да. Да! Это первое подтверждение, что пустое пространство может иметь нативную кривизну.

– Хм. И что же это нам дает?

Когда Барра, сбиваясь, начал объяснять капитану расширенную теорию ОТО*, Нож интенсивно замахал находившейся в руке вилкой и быстро добавил:

– Я имел в виду в практическом плане, профессор.

– А... Да... Ну, что же. Хм, хм... –Барра замялся, не зная, что сказать.

– Что вы делаете дальше? – пришел на помощь Нож.

Профессор кивнул, приходя в свое обычное уравновешенное состояние, налил себе чашечку, и, подув на еще горячий кофе, ответил:

–Нужно сделать несколько замеров, двигаясь к границе, чтобы оценить с чем мы имеет дело. Я считаю, что это локальная аномалия, которая отгораживала наш субуниверсум от остальной вселенной.

– Ммм, – выразил заинтересованность капитан, дожевывая бутерброд, пока профессор делал глоток.

– Думаю, она стирается, самопроизвольно диссипирует, как создаваемые нами норы, – Барра взмахнул рукой и щелкнул пальцами, будто говоря "Смотри, как все просто". –поэтому чужие и начали появляться в нашем субуниверсуме. Пройдет пятьсот, может тысяча лет и аномалия растает окончательно.

Постучав пальцем по монитору лежащего рядом планшета профессор добавил:

– Ну, а пока, еще километров, хм, тысяч сто или двести, и мы увидим, что кривизна уменьшается. А и еще, – встрепенулся Барра, вспомнив, – для измерений достаточно будет двигать только одно зеркало в направлении границы – это должно упростить процесс.

– Отлично профессор, – сказал Нож, вставая из-за стола. – Завтра начнем. А пока, спокойной ночи.

***

Перед отлетом Нож лично проинструктировал Эн:

– Все получаемые данные будут тут же тебе переправляться. Если появятся чужие, тут же разворачивайся. И не гони слишком быстро. Мы следуем за тобой, но не сможем появиться мгновенно. Все понятно?

– Так точно, сэр.

Вместе с ней отправился Генри, тощий черноволосый парень, сотрудник профессора, и Стас, которого отрядил лейтенант Лесовски для обеспечения защиты.

Когда шаттл плавно, с хищной грацией отточенного оружия, отправился выполнять заурядную транспортировку, капитан переместился на мостик, где уже расположился Барра. Он был полон энтузиазма и даже приветливо помахал капитану рукой. Кивнув, Нож занял свое место, включил слежение за шаттлом и приготовился скучать.

По мере того, как Эн улетала все дальше вглубь, профессор что-то одобрительно бормотал, глядя на результаты, и только часа через три поднял на Ножа взгляд, отметив:

– Вот видите, все как я предполагал, сначала был плавный рост кривизны, а теперь она вышла на постоянный уровень.

И, не дожидаясь кивка капитана, опять уткнулся в планшет.

"Что ж, половину работы можно считать выполненной," – подумал Нож. – "Пару часов и можно будет прыгнуть к ближайшей звезде."

Когда через час профессор, вскочив с кресла, закричал:

– О нет! Нет! Назад! На...

– Эн, Марк, стоп, – скомандовал Нож, мгновенно вскочив на ноги.

Но для Эн было уже поздно. Голограммное изображение шаттла разлетелось бесформенными обломками. Вспышка отметила границу росчерком смерти трех человек.

Капитан молчал, пока стоящие перед глазами образы Эн и парней безмолвно таяли, оставляя на сердце тяжесть. Затем Нож, отвернувшись, проговорил в комм: "Команде собраться на мостике. Сейчас."

Как только его люди переступали порог, их оживление пропадало, будто камень, падающий и тающий в темноте бездонной пропасти. Они молча переводили взгляд с мрачного лица капитана на профессора, который, отвернувшись и закрыв лицо руками, не мог сдержать рвущихся из груди рыданий. Наконец Нож заговорил. Он выдавливал из себя слова, стараясь заглушить ненужные сейчас эмоции, укрывая их покрывалом усталости, усталости от потерь. Фразы получились сухие, отрывистые.

– Шатлл потерпел аварию. Эн, Генри и Стас мертвы.

Мира ахнула и прижала ладонь ко рту. Бастиан перекрестился. Анна лишь сильнее сжала губы и на секунду прикрыла глаза.

– Что случилось? – мрачно спросил Лесовски.

Нож кивнул на голограмму и запустил последнюю запись. В безмолвии, прерываемом только тяжелым дыханием профессора, команда смотрела, как шаттл Эн разбивается о пустоту.

– Думаю, что Эн наткнулась на ту самую границу, которую мы хотели перейти. Она оказалась более материальна... Профессор Барра, может быть вы объясните?

– Я... Я думал, что.. Я не знаю... Я не... – голос профессора срывался. Его всего трясло. Ладони, которые он крепко сцепил друг с другом, безостановочно дрожали. Профессор пытался взять себя в руки, успокоиться, но эта смерть, еще более страшная своей неожиданностью, смерть людей, которые отправились по его поручению, потрясла, опустошила душу. И разум, такой рациональный и холодный ранее, бился агонией бессвязных, наполненных виной мыслей. По щекам профессора продолжали катиться слезы.

– Анна...

Нож не успел окончить фразу, а доктор уже кивнула, поднялась и, аккуратно взяв профессора под руку, тихо сказала: "Пойдемте, вам надо успокоиться." Лесовски хмуро смотрел, пока дверь с тихим шорохом не закрылась за ними.

– Доисследовались, – тихо, но вполне отчетливо произнес лейтенант.

Нож дернулся, но смолчал. Тем временем Лесовски, повернувшись к капитану, спросил:

– Итак, кэп, троих мы уже потеряли. Что же вы прикажете делать сейчас?

– Возвращаемся домой, – бросил Нож. – Но сначала постараемся забрать тела.

Все офицеры склонили головы. Лесовски тоже кивнул. Никто не должен быть брошенным в этой холодной бездушной пустоте. Живые или мертвые, но все должны возвращаться домой. Последнее желание, последний путь, последняя честь.

***

Пять человек под командованием Бастиана отправились к границе, чтобы забрать тела. Шаттл, медленно проведенный Томом вдоль курса Эн и остановившийся на безопасном расстоянии от последней черты, будто оцепенел в ожидании мертвого груза. Нож на мостике крейсера замер вместе с ним, затаив дыхание и наблюдая как его люди в скафандрах выходят в открытый космос. "Слава богу," – выдохнул капитан, когда все без происшествий вернулись на борт, и шаттл начал ускоряться в направлении крейсера.

Вечером вся команда – десантники, пилоты, инженеры – собрались в буфете, объединенные утратой своих товарищей. Они выпили. Тихо. Не чокаясь. Провожая в последний путь души погибших.

Офицеры собрались за отдельным столом в углу комнаты. Нож молча крутил чашку в руках, глядя как оставшаяся капля медленно и торжественно стекает на дно. Профессор, сидевший напротив, выглядел значительно лучше, чем тогда, на мостике, несмотря на темные круги под глазами и непривычно тихое, почти неподвижное, присутствие.

– Так что же все-таки произошло, профессор? – задал вопрос Нож.

Барра вздрогнул. Он с силой потер лоб, будто разгоняя вязкие мысли.

– Кривизна снижалась, а потом резко начала расти, слишком быстро... Будто вблизи сингулярности. Последнее показание интерферометра... Для шаттла это было равносильно удару о стену, – Барра запнулся, а затем тихо чуть слышно произнес. – Мне так жаль.

Мира, сидевшая рядом с профессором, погладила его по руке:

– Вы ни в чем не виноваты. Вы не могли этого предугадать.

– Эта стена, профессор... Что она такое? – поинтересовался Ин.

– Не знаю... Я не понимаю, как чужие смогли пройти сквозь. Как собственно и свет, – Барра задумчиво примолк, а затем продолжил увереннее. – Конечно, мы же видим звезды за нашим субуниверсумом. Сингулярность границы – просто бессмыслица.

Лесовски хмуро слушал беседу, все больше раздражаясь от непонимания:

– Вы можете объяснить по-человечески, Барра? – бросил он.

Профессор посмотрел в сторону лейтенанта и потер руки, собираясь с мыслями.

– Представьте, что вы швыряете камень. Если пространство плоское, вы увидите, что он летит по прямой. В кривом пространстве вы будете видеть, что его траектория – путь – начнет поворачивать. Камень будто движется по дуге окружности. Чем больше кривизна, тем меньше будет радиус. Если кривизна становится бесконечной, наш камень должен развернуться в точке, это и есть сингулярность. Для протяженного объекта мгновенный разворот первых точек будет просто разрывать его,... что и произошло с шаттлом.

– Ладно. И причем здесь звезды.

– Хм. Не звезды. Свет. Свет от звезд. Он тоже не может пройти сквозь сингулярность.

– И?

– Что и? – профессор недоуменно нахмурился.

Нож, лучше понимающий уровень знаний основ физики лейтенанта, ответил:

– И, Лесовски, мы видим только те объекты, от которых идет свет. Если свет не проходит, мы ничего не увидим.

– Что же мы тогда видим?

– А вот это уже интересный вопрос, лейтенант. Профессор?

Вместо профессора ответил Ли Нунг, до этого молча слушавший беседу:

– Отражение. Мы видим отражение, капитан.

Профессор отрицательно покачал головой и уже собирался возразить, но затем пробормотав: "Хотя... А если так...", погрузился в размышления.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Лесовски. – Лучше ромом занимайся, Ли. Даже я знаю, что такое отражение и узнаю себя в зеркале.

Ли спокойно пожал плечами. Нож задумчиво нахмурился и спросил:

– Почему ты так думаешь, Ли? Разве мы не видели бы свое отражение?

– Не совсем. Мы можем увидеть собственное отражение, когда-нибудь потом. Скорее всего, – прищурившись и покачивая головой в такт расчетам, ответил Ли, – если поболтаемся здесь месяца два-три.

Глаза профессора загорелись этой идеей.

– Да... Да, конечно. Вы правы, Ли, это может быть. Хотя нет доказательств. А как ...

– Ли! – перебил профессора капитан, чувствуя себя как Лесовски минуту назад. – Пожалуйста, объясни нормально.

– Хорошо, сэр. Наше пространство – это на самом деле пространство-время, неотделимые друг от друга, как говорят пространственно-временной континуум. Все это проходили еще в школе, даже Влад, – поддел лейтенанта Ли.

Нож кивнул. Лесовски поморщился.

– Так вот. Отражение тоже будет и в пространстве, и во времени. Это значит, что наше отражение...

– Появится не сейчас, а через какой-то промежуток времени, – закончил капитан. – Да, понимаю.

Профессор подтверждающе кивнул.

– Зная параметры, можно было бы даже точно рассчитать когда.

Нож еще раз привлек внимание своего, оказавшегося всезнающим, инженера:

– А чужие?

– Они и есть отражения, сэр, – Ли махнул рукой. – Отражения кораблей, которые были здесь раньше. Я ведь ...

– Почему вы в этом так уверены? – перебил Ли профессор.

– До вчерашнего столкновения, я думал, что подобие кораблей мне только кажется.

"Подобие?" – мысленно удивился Нож, вспоминая форму корабля чужих. Ли тем временем продолжал объяснять:

– Но после столкновения шаттла, когда стало понятно, что граница – это пространственно-временная стена, все кусочки мозаики сложились. Я еще раз погонял на компьютере изображение корабля чужих. Получилось пока не до конца – я ж говорю, надо знать величину и распределение пространственно-временной дисторсии – но уверен, что форма корабля гладкими преобразованиями доводится до обычного крейсера класса дельта.

– Боже, Ли, где ты там нашел схожесть? – не выдержал Нож.

– Ну, навскидку, конечно, сложно определить. Вот смотрите, – Ли вытащил из кармана мини-планшет и, включив построенную за вчера программу, протянул его капитану.

На экране планшета крутился старый знакомый – корабль чужих. Затем его границы плавно начали изменяться, течь: выпирающие, будто щупальца, элементы начали втягиваться, а провалы – исчезать. Форма корабля стала выпуклой, вытянутой как эллипсоид, но сужающейся к началу – форма крейсеров ООП класса дельта. Можно было даже рассмотреть неровные, но отчетливые полосы, делящие корабль на отсеки. Антенны, лазеры, странные излучатели не изменились, видимо Ли не успел это промоделировать, но их расстановка на корабле, теперь уже мнимых, чужих точно соответствовала расстановке вооружений крейсера, который Ли добавил для сравнения.

Планшет с видео пошел по кругу, отмечая свое прохождение удивленными возгласами.

– Это великолепно, Ли, – заключил профессор. Нож был полностью с ним согласен.

– Подождите-ка, – пробормотал Лесовски, и уже громче спросил, – а что он расстреливал тогда, в пустоте?

– Подумайте, лейтенант. Вы же читали рапорты. Помните, корабль капитана Лесситра, они расстреляли всю энергию, но так ни разу и не попали.

– Они стреляли в такой же мираж... Твою ж мать.

***

На следующее утро, когда Нож направлялся на мостик, из-за поворота неспешно вынырнул Ли. Нож слегка замедлил шаг, подстраиваясь под темп инженера.

– Вы опять меня удивили, – сказал капитан, – кажется, вы разбираетесь во всем.

– Ну, что вы, сэр. Это случайность. Просто мои знания совпали с нашей проблемой, – со свойственным для него хладнокровием пожал плечами инженер.

– Как вы думаете, откуда эта сингулярность? Она вдоль всей границы?

– Скорее всего, да. Думаю, это граница не субуниверсума, а всей нашей вселенной, нашего пузыря истинного вакуума. Сингулярность определена фазовым переходом – рождением из ложного вакуума, который, возможно, с той стороны.

– То есть за границу не выйти?

– Ага, в теории – только перескочить в другой пузырь. Наша Вселенная оказывается значительно более тесное место, чем мы предполагали, – усмехнулся Ли.

– Да уж.

Нож замолчал, задумавшись о том, что наличие пределов мира, скорее всего означает будущую, и возможно, скорую войну. "Ресурсы ограничены, внешнего врага, как оказалось, нет, ООП изжила свое и падет как многие до нее," – размышлял он.

Но об этом – после, а вот то, что Ли обладает даже не техническими, а скорее академическими знаниями... "Собственно, Ли обставил даже профессора." Вслух же Нож произнес:

–Ваше досье оказалось крайне неточным, как я понял. Где вы получили образование?

Ли только улыбнулся и покачал головой. Капитан продолжил:

– Хотя этого, я думаю, мало... Вы работали в университете? Институте? Лаборатории?

– Разве это важно?

– Это интересно. Почему человек с вашей квалификацией подался в контрабандисты?

– К сожалению, капитан, за знания платят значительно меньше, чем за хороший алкоголь. Они не так часто нужны.

– Да уж. Хотя на моем корабле, заметьте, я значительно больше рад вашим знаниям, чем бренди и рому.

– Должен заметить, вы только рады. А бренди и ром... – Ли выразительно замолчал.

– Ладно, Ли. Не услышу, пожалуй, этого замечания, – усмехнулся Нож. – Готовьте корабль к прыжку. Когда будем на Йтаке, я подам прошение о вашей амнистии.

За разговором, капитан с инженером быстро дошли до центра управления. Войдя внутрь и приложив ладонь к панели КЦУ, Нож произнес:

–Давай, Марк, убираемся отсюда.

.

ООП – Организация Объединенных Планет

кнет – космический интернет

КЦУ – компьютер центрального управления

ОТО – общая теория относительности

а.е. - астрономическая единица