Смерть на одно лицо

консци – одна из двух личностей бифронта

фэинтэ – уход сознания консци на глубину

стронтэ – пробуждение сознания консци

Ким, грохоча по стыкам пола колёсиками небольшого чемодана, влился в реку таких же, как он, людей, целеустремленно шагающих к выходу из космопорта. "Не совсем людей – бифронтов," – мысленно поправил он себя. Хотя сколько Ким ни присматривался и ни прислушивался к монотонно тарабанящему в ухе синхро-переводчику, он не замечал никаких отличий от обычной человеческой толпы. А в наблюдательности ему не откажешь, как-никак лучший детектив Союза! "Лучший детектив"– звучит намного благозвучнее "глупейшего детектива", живее как-то. И Киму ужасно хотелось думать, что он был первым, кому предложили отправиться в созвездие Близнецов по межправительственному запросу. В противном случае...Август будет долго над ним потешаться.

Не дойдя до общего холла, детектив свернул налево к двери с незамысловатой надписью "Дипломатические и служебные агенты". Приложив к сенсорной панели ладонь, он громко назвал имя, и лишь чуть дернулся, когда микроигла кольнула мизинец, унося с собой каплю крови и всю наследственную информацию. "Добро пожаловать, мистер Ким. Аэрокар 2045А ждет вас," – мелодичным голосом проговорила дверь, отъезжая в сторону. "На аэрокар не поскупились," – с удовольствием отметил Ким. Просторная кабина, рассчитанная на шестерых, с прозрачным раздвижным верхом – хотя бы не чувствуешь себя как в гробу. Но главное – сиденье, мягкое, обтянутое велюром, протянувшееся единым блоком вдоль дальней стены. Забросив чемодан в багажный ящик, Ким скинул туда же ботинки и, стукнув по кнопке отправления, с наслаждением завалился спать. "Кто знает, когда еще представится возможность..."

Проснулся Ким от звука приглушенного разговора. Кар уже прилетел, и двое бифронтов, судя по голосам – мужчина и женщина, нерешительно топтались в дверях. Не открывая глаз, Ким прислушался.

– Ты уверен, что с ним все в порядке? Уверен? –обеспокоенно звенел гласными женский голос.

– Говорю же, это называется сон. Для людей нормальный процесс...

Лекцию о своей физиологии Ким решил прервать, да и неудобно все же – спать в присутствии посторонних. Неправильный из него дипломат получается. Споро потянувшись, Ким вскочил на ноги.

Перед ним стояли довольно молоденькая девушка, на вид лет двадцати со светлыми вьющимися волосами до плеч, миловидным личиком и приятной округлостью в нужных местах, и парень – чуть старше неё, тоже блондин, волосы забраны в хвост на затылке, бороды и усов нет. Фигура парня особой мускулистостью не отличалась, но и не сказать, чтоб заплыл жирком – обычный клерк, подытожил Ким свои наблюдения.

– Здравствуйте, – протянул он руку. – Влад Ким, главный детектив планетарной системы Рака ВВ Союза человеческих звёзд.

– Добро пожаловать, – ответил парень, непонимающе косясь на выставленную ладонь. – Меня зовут Маргуилиус Ян Кристотой. Можно просто Маргус, – поспешно добавил он, когда девушка, шевельнувшись, будто бы случайно толкнула его плечом. – Я буду вашим полусуточным сопровождающим. А это Элла...

– Приятно познакомится,– вклинилась девушка.

Наушник, повизгивая, зазвенел, издеваясь над высоким, но приятным тембром собеседницы, так что Ким едва не поморщился, отметив необходимость срочной регулировки. Спохватившись, он улыбнулся на приветствие и кивнул.

– Старший инспектор ждёт вас, пройдемте.

***

– Вот так у нас обстоят дела, – поморщился инспектор.

Ким, сидящий напротив, кивнул и задумался, водя большим пальцем правой руки по ободу крупной круглой пуговицы левого рукава. Это размеренное неторопливое движение будто заставляло мысли течь в правильном направлении. Просматривая документы на ноуте, он медленно перелистывал голографические изображения. Пока Ким не очень понимал, зачем вообще бифронтам понадобилось вызывать детектива-человека по столь незначительному и, можно сказать, бытовому делу. Убитый найден в своей квартире. Свидетелей нет, отпечатков нет, улик нет , явных недоброжелателей и подозреваемых – тоже нет. Типичный висяк. По крайней мере, пока. Непонятно другое – кто этот молодой бифронт, что ради него посылают межправительственный запрос? Несмотря на развитую торговлю и официально дружественные отношения, ни бифронты, ни люди не стремились к общению друг с другом уже на протяжении нескольких веков. И только в последние десятилетия правительство Союза людей всеми силами пыталось исправить эту ситуацию, осознав наконец, насколько технологии бифронтов вырвались вперед. Надо отметить, бифронты не отвечали взаимностью, отклоняя все предложения об углублении сотрудничества. Поэтому, не заметив в деле ничего экстраординарного, Ким в глубине души начал опасаться, что с ним просто-напросто играют в кошки-мышки. А он никогда не любил политику и сыр.

– Я не совсем понимаю, чем я могу быть вам полезен, – предельно тактично произнес Ким. – Ваши детективы проделали неплохую работу...

– Но не лучшую, – закончил инспектор.

– Возможно, – Кима смущали видео допросов – очень мягких, очень доверчивых, крайне единообразных и не по-человечески двойственных. – Тем не менее...

– Убийца не пойман.

– Так бывает.

– Не у нас. – На это категоричное заявление Ким удивленно вскинул брови. Инспектор, откинувшись на спинку кресла, с досадой поджал губы, но продолжил. – Просить помощи, да еще вашей… хм, хм… Я имею в виду просить помощи у людей была не моя идея, но... мы зашли в тупик. Дуализм нашей натуры, как вы знаете...

Ким кивнул. Все знали: у бифронтов две личности, как они говорят – два лица, два консци – соседствуют в одном теле, полсуток – одна, полсуток – вторая. "Люди с раздвоением личности обычно находятся в психушке..." – вдруг подумал он. Крайне нервирующая мысль.

– Так вот, консци всегда чувствуют отголоски сильных эмоций друг друга, и могут даже получить чужие воспоминания. Ничего сверхъестественного, – махнул рукой инспектор, – биохимия, гормоны и чего-то там ещё. Консци – свидетели, от которых невозможно избавиться. И как добропорядочные члены общества они приходят в полицию.

– Вы хотите сказать, что ваши преступники сами сдаются? – с сомнением протянул Ким.

– Не они, а их консци. Это сильно охлаждает... хм, хм... пыл. В нашем городе не было убийств больше сорока лет, – инспектор гордо вздернул подбородок. – А таких, которые бы не раскрыли... я вообще не знаю!

Инспектор добавил, поджав губы и стуча указательным пальцем по столу:

– Детектив Ким, я обязан раскрыть это дело! Сверху меня не погладят по головке, если вы понимаете, о чем я. Я вынужден рассчитывать на вашу помощь. Кажется, для вас, людей, убийства – обыденность.

Ким сухо улыбнулся. Было ясно как божий день, инспектор терпеть не может людей, но враждебную честность детектив всегда предпочитал ложному дружелюбию, а значит можно работать без оглядки.

– Сделаю все возможное, – кивнул он.

***

В городе Киму отвели небольшую однокомнатную квартирку на сорок восьмом этаже небоскреба с прекрасным видом на центр города и, как ему намекнул Маргус, крайне удачным расположением солнца – справа. И не темно, и прямо в глаза не светит. Привыкшему к движению светила по небосклону Киму странна была эта статичность. Умом-то он понимал, что планета вращается вокруг своей оси с той же скоростью, что и вокруг звезды, все время глядя на нее одной половиной, как Луна на Первую Землю. Но подсознание будто ждало – вот-вот, и побежит солнышко к горизонту... вот-вот...И никак. "Тьфу! Надо расслабиться." После сорока лет жизни в холоде на маленькой планетке нужно наслаждаться жаркими солнечными лучами. Открыв окно, детектив вдохнул полной грудью. Приятно пахло зеленью и цветущими травами, высаживаемыми бифронтами на бетонных выступах зданий от земли и, казалось, почти до неба. Красота! Ким отдыхал, облокотившись о подоконник, и рассеянно наблюдал за веселящейся на балконе здания напротив молодежью. "Раз-два-три-четыре-пять," – посчитал он. "А вот и нет. Их десять... – мерзко захихикало подсознание. – Это же бифронты..." Ким передернул плечами, вспоминая.

Выйдя из кабинета инспектора, он направился к поджидающей его парочке провожатых. Элла, как он думал, прижималась к руке Маргуса, и, загадочно улыбаясь, шептала ему на ушко. Заметив приближение детектива молодые люди оторвались друг от друга. "Привет! Я Иния – жена этого красавчика," – разулыбалась девушка в теле Эллы.

"О-о-о!... Вы – второе лицо Эллы?" – ляпнул Ким.

"Это она – второе лицо! – тут же надулась Иния и, показательно отвернувшись, капризно произнесла: – Пойдем, Маргус, мне надо переодеть это тряпье!"

Кима они завезли в квартиру по дороге. Раскланиваясь и виновато улыбаясь, Маргус сбросил ему на ноут материалы по делу и клятвенно заверил, что на следующие сутки будет в распоряжении детектива хоть все четырнадцать часов, в чем Ким сильно сомневался, глядя на недовольное лицо Инии в окне кара. "Какой контраст..." – думал он, Элла показалась ему жизнерадостной, но разумной и тактичной девушкой. А тут... Даже ее голос стал звучать резко и визгливо.

Ким с трудом отвлекся от бездумного созерцания сочных красок пейзажа. Он потряс головой, отогнал назойливые мысли, и погрузился в привычный головидео-мир допросов и экспертных заключений. Убитый бифронт действительно ничем не выделялся. Одну личность звали Гарсинириус... "Тьфу ты, с такими именами. Гарси." Гарси работал менеджером в центре продаж местной популярной сети супермаркетов. А вторая личность... эм..ну, пусть... Сирле был тренером в женской спортивной секции. "Так, переводя время с бифронтовского на земное..." – инспектор тыкнул пальцем в экран. Из тридцати двух часов и пятнадцати минут жизненного цикла бифронта Гарси досталось шестнадцать часов сорок девять минут. В день убийства он был активен с семи тридцати до двадцати четырех девятнадцати. А затем наступало время Сирле. "Интересно, – отметил Ким, – что убийство произошло в двадцать четыре тридцать сразу после фэинтэ Гарси (ухода его сознания в глубину, как поэтично называли бифронты) и стронтэ (пробуждения) Сирле. Сирле все еще находился в квартире Гарси. Знать бы, кто из них являлся мишенью!.."

Инспектор взял подмышку ноут и пошлепал на кухню заваривать крепкий гуфу, который всегда предпочитал чаю или кофе. Нахмурившись, он уныло констатировал, что наличие двух личностей пропорционально увеличивает и количество подозреваемых. В окружении Гарси значились: жена, тетушка с дядей, начальник, коллеги и парочка близких друзей. Тетушка с дядей жили в другом городе. Жена в момент убийства была неактивна. Начальник?... Какие страшные тайны могут хранить бифронтовские супермаркеты? А иначе зачем убивать работника, если можно уволить. Коллеги? Друзья? Хм... Пока они не выглядели подозрительно.

По наличию скверных контактов лидировал Сирле. Неженатый, даже девушки у него не было. Пять лет назад любил кутить в компании и неоднократно получал административные штрафы... "За излишний шум в общественном месте, – вчитался Ким. – М-дааа. Страшнейшее правонарушение!" Даже если предположить, что он вернулся к старым друзьям и продолжал горланить, распугивая клиентов местного бара, инспектор сильно сомневался, что Сирле пригласил друзей в чужую квартиру. Кроме того, через час он должен был появиться на работе. "Фью-ю-ю! – присвистнул Ким, глядя на фото Сирле с женской фитнес-группой. – Каки-и-иие барышни! За такую и убить можно!" Список подозреваемых расширялся.

Жаль, никаких реальных зацепок по делу не было. Ни отпечатков пальцев, ни генетического материала, кроме, разумеется, убитого и его жены, на месте преступления не нашли. Убийца был крайне осторожен. Хотя, на взгляд Кима, не очень практичен. Есть – черт раздери! – масса более неприметных способов избавиться от человека. Детектив даже сначала решил, что убийство было импульсивным: чей-нибудь ревнивый муж, решивший взглянуть рогадарителю в лицо. Ну кто?! кто в спокойном состоянии будет перерезать глотку острым осколком разбитой вазы? В пьяной драке – чего уж, в ход отлично идет все. Но вот так, хладнокровно, аккуратно... А следов борьбы не было: ни ссадин, ни синяков, ни царапин на теле жертвы. Разбита та самая ваза, но она в прихожей, а не на кухне, где произошло убийство. На голоизображении кухни всё так… "Опрятно, " – подобрал слово Ким. Стулья на привычных местах за столом, справа ‒ ровные ряды банок с крупами, приправами и какими-то травами исправно стоят на симметрично развешенных настенных полках, слева ‒ комнатные растения блестят чистыми восковыми листьями. Даже кровь не забрызгала все вокруг, как случилось бы при размашистом ударе убийцы, а ровно заливала обеденный стол, вязкими каплями падая на пол. Кто-то действовал очень точно, придержав голову своей обездвиженной жертвы. "Обездвиженной?... Возможно, возможно... В отчете медэкспертизы почему-то нет данных токсикологического анализа. Вот с этого и начнем," – подытожил Ким, положив в рот последний кусочек булочки и облизывая липкие от сладкой глазури пальцы.

***

– Зачем вам анализ крови? Медэксперт делает его, только если не ясна причина смерти, – допытывался Идрис на следующий день (по крайней мере часы Кима сообщили ему о смене суток две минуты назад). Они сидели в здании ведомства полиции, пили кофе и дожидались результатов из лаборатории.

Идрис сопровождал Кима вторые полсуток и был консци Маргуса. Оказалось, Идрис с Маргусом работали "на пару". "Это очень удобно, – сообщил детективу спокойный улыбчивый парень. – Не надо таскаться на работу по два часа туда-назад." "А почему все так не делают?" ‒ поинтересовался Ким. "Не у всех получается, – пожал плечами Идрис. – У нас с Маргусом отличные отношения, и склонности похожи." И точно. Битый час Ким присматривался к помощнику, пытаясь разглядеть в нем другую личность, но, возможно, из-за крайне беглого вчерашнего знакомства, так и не смог. Смирившись с временным поражением, детектив переключил внимание с собеседника на дело:

– Я думаю, убитого чем-то предварительно накачали, лишив возможности реагировать, – пояснил Ким.

Идрис улыбнулся:

– Не понимаю... С чего вы взяли? Наш компьютер ничего такого не показал.

– Компьютер?

– Конечно, лучший квантово-нейтринный комп в городе с технологий псевдо искусственного интеллекта, – кивнул бифронт. – Все имеющиеся сведения: результаты экспертиз, приходы, уходы, время активности всех подозреваемых, обрабатываются компом. Численное моделирование точнее, надежнее, убирает предвзятость и эмоции. Любые несоответствия выдали бы ошибку.

– Хорошо. Давай так, – вздохнул Ким. "Ох уж этот научный прогресс!" – детектив с удовольствием использовал современную технику, но думать предпочитал по-старинке, сам за себя. – Имеются ли расчеты положения жертвы в момент убийства на основании брызг крови?

– Кажется, нет. Но пару минут и получим, – Идрис включил ноут и быстро зашевелил пальцами, отправляя запрос. – Вот, пожалуйста, – чуть самодовольно развернул он экран к детективу.

Над устройством крутилось голографическая реконструкция скрюченного над столом тела, голова предельно опущена, и если бы грудь не уперлась в край, лоб точнехонько попал бы в тарелку, примерно как Ким и предполагал. Руки же "умная машина" аккуратно скрестила на коленях несчастного.

– А сами вы данные не анализируете... – полувопросительно, полуутвердительно заключил Ким, глядя в лицо бифронта, которое не омрачила ни тень мысли при взгляде на картинку. – Как же вы ведете допрос?

– Что вы! – удивленно воскликнул Идрис. – Мы никого не допрашиваем. Личное присутствие нервирует свидетелей. Все беседы ведет комп.

Киму понадобилось пару мгновений, чтобы переварить эту информацию.

– Так вот почему вопросы всем задаются одни и те же!

– Конечно. Стандартные: где вы были в момент совершения преступления; имели ли вы причину совершить преступление; знаете ли вы кого-то, кто мог совершить преступление... –загибал пальцы Идрис, монотонно воспроизводя заученное.

– По-нят-но, – протянул Ким, перебивая. – А говорят ли вам правду, контролируется на детекторе лжи, так?

– Конечно, это не стопроцентно... Но...

– Конечно, – улыбнулся Ким.

Идрис впервые нахмурился, вероятно, почувствовав промелькнувший в голосе детектива сарказм, но в этот момент ноут прожужжал доставленным сообщением. Брови Идриса поползли вверх:

– В крови и желудке жертвы обнаружили следы эрнгулотоксина, – сообщил он.

– И что же это такое?

– Обратимый слабый нейроингибитор, может оказывать кратковременное парализующее действие. В малых дозах содержится в лекарствах от сильных неврозов. Также активно используется на черном рынке наркотиков: усиливает эффект психотропов, не приводя к смерти, – зачитал Идрис.

– Ну что ж, сейчас привел. Давайте поищем, кто у нас страдает неврозами и балуется наркотиками, – широко улыбнулся Ким.

***

Нервных и наркозависимых подозреваемых нашлось только два: пышная дама с сильным тиком правого глаза работала системным администратором в супермаркете Гарси, и странный щербатый парень, Виллигирус, изредка подрабатывающий донором спермы, чтобы оплатить выпивку, наркотики и ласку женского пола, – старый знакомый Сирле. Дама была отметена сразу, так как имела стопроцентное алиби, засветившись во время убийства на трех камерах видеонаблюдения супермаркета. А вот парень подавал надежду – их дружба с убитым закончилась скандалом и тюремным сроком за погром, причем били вместе, а сидел только Вилл, как зачинщик. Есть за что точить зуб! Вышел он только месяц назад. И где был в день убийства, не помнит.

– Спросите у Шира, – зло бросил Вилл, откидываясь на спинку стула. – Весь кайф сломали.

Ким понял, что Вилл не тот, сразу, как взглянул в помутневшие от дури глаза. Укол, едва слышное шипение текущего из шприца в кровь антидота – и довольная пьяная ухмылка стирается с небритого лица, сменяясь злобой и раздражением. Ким повидал таких среди людей – Вилл мог напакостить при случае, но он не будет хладнокровно планировать месть. Вся его жизнь и мысли – наркотики.

– Кто такой Шир? – спросил он сидящего справа Идриса, слева в кресле примостилась появившаяся Элла. От Вилла их отделяла глухая стена и экран монитора.

– Его консци, – сверился с записями Идрис. – Станет активным через полчаса.

– Жалко его, беднягу, – Элла покачала головой. – Помнишь Кортиса, Идрис? Я встречалась с ним года два назад, помнишь? У него братья такие были. У одного… Мерк, кажется, его звали… Так вот, у Мерка – жена, дети, работа, а его консци, если не сидит, то в загуле. Как рассказывал мне Мерк, где и в каком состоянии он себя находил! Бр-р-р, мерзко, – скривилась она. – Так Мерк сам своего консци в лечебницу сдал. И был рад безмерно, что потом только время терял: из лечебницы приехать и в лечебницу вернуться. Говорил, это не сравнить с тем, сколько тратил, пока консци под замок не посадили, да ещё куча денег уходила на антидоты, врачей, одежду...

– Да уж, – проговорил Ким, соглашаясь. – У людей тоже попадаются родственники наркоманы-алкоголики. Живут-мучаются. Но, в крайнем случае, всегда можно плюнуть и уйти. Как думаете, наверное, лучше совсем без консци, чем с таким, – подмигнул он, шутливо.

В ответ на это замечание Элла вздрогнула и замерла в ужасе, а Инрис побледнел так, что посерели губы:

– Нет, – с трудом выговорил он, отвернувшись, – у бифронта должно быть два лица.

Ким хотел было поинтересоваться, все ли в порядке, но тут глаза подозреваемого на мгновение сомкнулись, а когда открылись, он резко выпрямился, недоуменно огляделся и застонал:

– О не-е-ет! Опять?!

Через минуту Шир рассказал, что в день убийства он очнулся в стрип-баре на другом конце города, ну как очнулся, он был под завязку накачан какой-то дрянью и смог пошевелиться только часа через полтора. Было около двадцати семи часов. В итоге он даже на работу опоздал.

В баре подтвердили, что Вилл пил у них весь день напролет и отлучался, разве что отлить. Проанализировав новые данные, компьютер выдал вероятность того, что Вилл мог успеть совершить убийство в одну сотую процента, и для этого у него должен был быть личный кар.

К сожалению, появившаяся в деле ниточка привела... в никуда. Ким правда предпочитал говорить "в космос", оставляя зацепке безграничную возможность реабилитироваться. "Придется работать по-старинке. Медленно и методично," – мысленно вздохнул он и повернулся к Идрису:

– Мой учитель в тупиковых ситуациях говорил: "Ким, детектив – это ищейка, поэтому берись и ищи," – и, хлопнув бифронта по плечу, предложил: – Ну что, Идрис, опросим по-новой всех родственников, жену, друзей...

– Э-э-э-м, добрый день, – улыбнулся тот.

Слева захихикала Элла:

– Это – Маргус, детектив.

– Я пока не в курсе, что у вас тут происходило, – Маргус искоса взглянул на руку Кима на своем плече. – Расскажете мне?

– Маргус? – опешил Ким. "Бифронты, блин!"

***

Детектив Ким в раздумьях стучал пальцами по столу, от мизинца к указательному – тырынь-тынь-тынь. Тырынь-тынь-тынь. Тырынь-тынь-тынь. Прошла целая неделя, он лично побеседовал с двумя десятками человек, тьфу, бифронтов, а результаты не впечатляли.

В первый день, Ким со своими бессменными провожатыми Маргусом-Идрисом отправились в родной город побеседовать с семьей жертвы. Дяди убитого, оба консци, оказались несловоохотливыми, отвечая лишь да, нет или пожимая плечами, если вопрос требовал развернутого ответа. Зато тетушки Цинта и Нирла, подавленные отъездом на отдых ближайшей подруги, с удовольствием ухватились за возможность предаться воспоминаниям. Киму даже приходилось мягко, но настойчиво возвращать их от пеленок к событиям последних месяцев.

"Они были такими хорошими мальчиками! – вздыхала тетя Цинта. – Сирле, конечно, всегда был сорванцом, но чтобы убили... – качала она головой, глядя на сложенные на коленях руки. – Ужасно! Он уже пять лет как взялся за ум. Я знаю, мы изредка с ним созванивались... Он всегда был моим любимчиком... – с грустной, чуть виноватой улыбкой, будто это еще имело какое-то значение, сообщила пожилая дама, и яростно затрясла головой услышав вопрос. – Что? Наркотики? Нет-нет! Конечно, нет! Он и раньше-то никогда не употреблял. А-а? Нет, за неделю до... у него все было хорошо. Говорил только, работаю-работаю. Квартиру хотел получше купить, копил, на всем экономил. Зачем сейчас эти деньги?..." "А кому они перешли после смерти вашего племянника?" – спросил Ким. "Я даже не знаю, – растерялась тетушка. – Думала все уйдет в страховые фонды, так как близких родственников у него не было. Но сейчас Артемис, жена Гарси, ждет ребенка... – и добавила, пожав плечами. – Надеюсь, деньги оставят ей." Маргус, сверившись с ноутом, покачал головой: "Боюсь, что нет. Гарсинириус хорошо зарабатывал, и ее личные доходы достаточно велики. Она не сможет претендовать на наследство Сирленириуса." Затем Цинта покормила детективов обедом, пока они дожидались активности ее консци – тетю Нирлу, и даже разрешила задержаться в доме, чтобы побеседовать с ней. "У Нирлы квартирка – не развернуться, – презрительно махнула она рукой. – И идти до нее два километра. Чего вам время тратить?"

Тетя Нирла общалась только со своим любимчиком – Гарси. "Гарси всегда был замечательным ребенком! Трудолюбивый и прилежный, не то что Сирле... Я просто уверена, – прижимала она руки к груди, – я уверена, это все из-за Сирле! А? Необычное? – тетушка с энтузиазмом размахивала указательным пальцем прямо перед носом детективов, – в последние несколько месяцев голос у него был какой-то грустный. Но он не рассказывал, что случилось. Я думаю в семье проблемы. Жена его, Артемис, – хорошая девочка. Жили они душа в душу, ей-ей, уже года три точно... Да-да-да, точно, три года! Приезжали к нам часто. Но времени побыть вместе постоянно не хватало. У них-то жизненные циклы только на десять часов перекрывались. Работала она в школе, учителем. Расписание не так просто согласовать. А консци ее – та еще курва! – (переводчик явно старался заменить бифронтовские ругательства человеческими, выходило забавно) – на работе сидела по двенадцать часов! До самого конца цикла! Ладно, ей своего мужа не жалко, но можно ж как-то договориться. Артемис потом час! на дорогу теряла. Гарси, конечно, старался вида не показывать, подстраивался. Но это ведь не дело, жену родную четыре часа в день видеть..." "Госпожа Цинта упомянула беременность Артемис. Вы об этом знали?"– спросил Ким. Тетушка Нирла охая, ахая и энергично жестикулируя, многословно рассказала, как узнала об этом дней за пять до смерти племянника, потом несколько раз повторила, что виновник конечно же Сирле, и наркотики он мог употреблять – кто же еще? Но нет, нехотя призналась она, Гарси такого никогда не рассказывал. Никаких врагов у Гарси не было, а у Сирле – пруд пруди! Нет, к сожалению, она никого не знает. На этом Ким с Идрисом вежливо откланялись.

На второй день, детектив попросил Маргуса созвониться с женой убитого. При личной встрече Артемис показалась Киму еще более хрупкой, чем на фото. Стройная как подросток, невысокая молодая женщина была крайне бледна. Пережитое заострило черты ее лица, синими кругами, проглядывающими через пудру, нанесло макияж боли, выделяя блекло-зеленые, блестящие слезами глаза.

– Мне жаль заставлять вас еще раз пережить все это, – произнес Ким, – но мы делаем все возможное, чтобы найти убийцу вашего мужа.

– Я... Да, конечно, я понимаю.

– Вы не припомните, может было что-то необычное в тот день?

– Нет, совсем нет, – нахмурилась она, вспоминая.

– Коллеги вашего мужа говорят, что в последние дни он был чем-то озабочен. Вам что-то известно?

– Я сообщила ему о ребенке... – прошептала Артемис. Пытаясь сдержать рыдания, она прижимала с губам платок.

Ким налил стакан воды и протянул. Артемис слабо кивнула, принимая. Немного успокоившись, она продолжила:

– Мы еще не знали, чей это ребенок: наш или Ванеи, моей консци, с ее мужем. Гарси так хотел, чтобы ребенок оказался нашим. Волновался. И строил планы... Он... – Артемис умолкла и покачала головой. – Сейчас это уже не важно.

– В крови вашего мужа мы нашли эрнгулотоксин. Мог ли он принимать наркотики?

– Что? – ее брови сошлись у переносицы. – Нет, – она покачала головой, – Нет, нет.. я бы знала.

– А его консци? Вы с ним встречались?

Артемис покачала головой:

– Нет, мой фэинтэ на шесть часов раньше мужа. А после стронтэ я сразу ехала в школу, на работу.

– А ваш муж, он с ним общался?

– Да, они постоянно переписывались в вирте. Муж старался его поддерживать. Это он нашел Сирле работу в фитнес-центре. И Сирле был благодарен.

Ким постучал пальцами по столу:

– Госпожа Нирла уверяла меня, что Сирле мог вернуться к старым друзьям.

– Нет. Не думаю. Гарси бы точно заметил и мне сказал.

– Может его подтолкнула новость о вашей беременности?

Артемис только отрицательно покачала головой.

– Он был рад. Мы все были рады.

Последующие беседы с коллегами и друзьями убитых тоже информативностью не отличались.

***

– Эх, накачать бы всех пентоталом... – мечтательно протянул расстроенный неудачами Ким.

Сидевший напротив Маргус поднял брови:

– Так поступают у людей, когда расследование заходит в тупик? – удивленно спросил он.

– Нет, – скривился детектив, – запрещено применять сыворотку правды без разрешения судьи. Нужен не только подозреваемый, но и железобетонные доказательства его вины.

Иногда Киму так хотелось преступить эти дурацкие правила!

– Знаешь, Маргус, сколько раз я видел в глазах преступников, что они смеются надо мной. У меня не было доказательств, но я чувствовал, что прав. А они тыкали мне в нос этой неприкосновенностью личности. О! – Ким покрутил перед бифронтом фигой, демонстрируя результат гражданских прав, но тот не знал человеческих жестов, и не смог оценить информационный посыл. – Какие все цацы! Подумаешь, ответить под препаратом на пару вопросов. В чем проблема, если нечего скрывать? Ты со мной согласен?

– Для бифронтов применение пентотала крайне опасно, – покачал он головой. – Слишком часто приводит к пробуждению одновременно обоих лиц и заканчивается безумием и смертью.

– Ооо! – протянул детектив. – Я не знал. Неужели других препаратов нет?

– Пока нет. Пытаются разрабатывать, – пожал плечами Маргус. – Вот, кстати, консци Артемис работает над этой темой. В прошлом году слушал ее доклад. Наше ведомство спонсирует исследования, – пояснил он.

– В отчете этого не было. – Тырынь-тынь... Пальцы Кима замерли, не достучав. Там точно ничего не было о профессии. – Где, говоришь, она работает?

– В Институте биохимии и органокомпозитных материалов. Здесь, в часе лета от города.

– И почему же ты не догадался раньше этого сообщить? – Ким почти шипел, но спокойствие Маргуса, натренированное женой, было непробиваемым:

– Она никогда не встречалась с убитым и даже не общалась с Артемис, – пожал он плечами. – Конечно, мы ее допросили...

– Да, это я видел.

– Но вопросы о работе не входят в список...

– Стандартных, – закончил Ким. – Да-да-да, – он вздохнул.

Сам виноват, прошляпил консци жены жертвы. За неделю, проведенную с бифронтами, Киму казалось, что он начал понимать, как уживаются две личности в одном теле. Они или совершенно игнорируют друг друга, как Элла с Инией, или, как Маргус с Идрисом, становятся больше, чем братья – напарники, лучшие друзья, коллеги. "Конечно,– думал сейчас Ким, – это моя человеческая заморочка". По привычке отнесся к консци как к родственнику жены жертвы, с которым не общались годами. "Глупое желание упростить ситуацию, выкинуть лишние шахматные фигуры, мешающие подсчитывать ходы. Так партии и проигрывают, друг мой Ким." От консци не избавишься, он/она всегда рядом, сколько ни игнорируй.

– Ладно, – выдохнул Ким. – Но вы же проверяли ее алиби?

– Ванеи была дома с мужем до двадцати трех пятидесяти, а затем зашла в булочную и в обычное время приехала на работу.

– Это во сколько?

Маргус сверился с ноутом:

– В двадцать пять тридцать.

– То есть твердого алиби у нее нет?

– Но у нее нет мотива, – возразил Маргус.

– Зато у нее есть доступ к куче разной химии. Она вполне могла принести токсин с работы. Пригласи ее.

Как гончий пес, напавший на след, Ким почти дрожал. Он чувствовал запах победы. Не в силах усидеть на месте, Ким вскочил и подошел к окну. Тот же безоблачный пейзаж, зелень плюща, смешавшаяся с серостью бетонных стен, и недвижимый в этом городе воздух, чуть подрагивающий восходящими струйками испаряющейся влаги. И суетливые на фоне замершей природы бифронты – спешащие по делам, прогуливающиеся от безделья, занявшие землю и небо. "А ведь все как у людей, – подумал Ким, скаламбурил, – на одно лицо."

***

Допросная бифронтов представляла собой просторную комнату с большушим окном и развешанными на стенах картинами. Из мебели в ней стояли три удобных маленьких диванчика, сгруппированные вокруг журнального столика. Сейчас в комнате находилась Ванеи, консци Артемис. Она аккуратно сидела на диване, слегка облокотившись на подлокотник, и спокойно ждала. Выцветшие светло-рыжие волосы, собранные у Артемис в пучок, свободно рассыпались по плечам. Худоба никуда не делась, как и круги под глазами, но, не пронизанная скорбью с легким румянцем на щеках, она казалась изящной, даже красивой, хотя лично Ким предпочитал более пышнотелых женщин.

– Здравствуйте, – поздоровался он.

Ванеи поднялась и слегка кивнула в ответ.

– Сидите, сидите, пожалуйста. Спасибо, что пришли. У нас есть к вам несколько вопросов.

Ким расположился напротив Ванеи, Идрис – на соседнем диванчике. Женщина смотрела на него так прямо и открыто, не проявляя ни малейшей настороженности, что уверенность Кима в ее виновности пошатнулась.

– Чем же я могу помочь? – спросила Ванеи. – Я уже отвечала на все вопросы полиции.

– У нас есть основания полагать, что ваша консци могла быть заинтересована в смерти своего супруга, – сделал первый бросок Ким, пристально следя за реакцией собеседницы.

– Если и так, то, боюсь, я ничего не знаю. Могу только сказать, что тот день для меня ничем не выделялся. Во время стронтэ я как всегда была в парке, – она чуть прищурилась, вспоминая. – Да, я уверена, что была абсолютно спокойной. Платье чистое, отглаженное. Артемис отличается аккуратностью.

– Скажите, а она с вами не связывалась? Вы переписывались?

– Нет, мы с ней не общаемся уже лет пятнадцать.

– Но сейчас у вас будет ребенок...

– Да, – Ванеи пожала плечами, – какие-то моменты придется согласовывать. Но как это относится к произошедшему?

– Муж Артемис очень волновался по этому поводу. Может он пробовал с вами связаться?

Ванеи нахмурилась:

– Зачем? Такие вопросы – обычное дело, и мы с Артемис решили бы все самостоятельно. И я не понимаю вашей заинтересованности в этом вопросе...

Ким подался вперед, оперевшись локтями о столик и сложив ладони домиком – палец к пальцу:

– Понимаете в чем дело, слишком странное совпадение. Муж Артемис был недоволен тем, что из-за ваших задержек на работе, он проводил с супругой мало времени. Тут ему жена сообщает, что вы ждете ребенка. А через пару дней его убивают.

– Не вижу связи, – пожала плечами Ванеи. – При маленьком ребенке он смог бы больше времени проводить с семьей.

– Да, если вы будете участвовать в его жизни. Я думаю, он боялся, что этого не произойдет, что работа для вас окажется важнее. И попробовал с вами договориться. Может ему было чем вам угрожать?

– Вы пытаетесь спихнуть на меня его убийство!? – глаза Ванеи широко распахнулись, спина напряглась, руки сжались в кулаки. Она была как натянутая струна, которая вот-вот лопнет.

Ким ушел от ответа:

– Вы знаете, что такое эрнгулотоксин?

– Какая разница! – воскликнула она, зло глядя на детектива.

– Тем не менее, ответьте, пожалуйста, – настойчиво повторил Ким.

Ванеи сделала глубокий вдох-выдох.

– Да, я знаю, что это такое. Вам рассказать?

– Нет, нас уже просветили. Суть в том, что жертва была обездвижена этим препаратом в момент убийства.

– Может он употреблял наркотики, – дернула плечом женщина.

– А может, это было сделано нарочно. У вас есть в лаборатории этот препарат. Мы запросили информацию.

– Да, у меня есть эрнгулотоксин. И что? Со мной в лаборатории работают еще двадцать лиц, может они убийцы? – Ванеи встала. Ким с Идрисом поднялись следом. – Я никого не убивала, – твердо сказала она. – И если вы еще раз захотите со мной побеседовать, я обращусь к вашему начальству.

Ванеи ушла, в воображении Кима громко хлопнув дверью, такой старой, механической, на петлях, с дребезжащим внутри стеклом. "Эх, эти новомодные автоматические – уже не то, они крадут романтизм экспрессии."

– Нехорошо, – сказал Идрис. – У нас ведь и правда против нее ничего нет.

– Но у нас и подозреваемых кроме нее нет, – ответил Ким. – Так что давай копать. У вас же, говорят, ультрасовременные полностью автоматизированные институты. А значит, если хоть микрограмм пропал, он должен найтись, так? Когда обещали ответить из лаборатории?

– В течение часа.

– Хорошо. А пока, что там с ее маршрутом из дома на работу? У нее было свободное время?

– В общем, да, но немного, – Идрис повернул экран ноута. – Моделирование дает от десяти до пятнадцати минут. Летает она на аэрокаре института вот от этой остановки. Подсвечена красным.

– Ага.

– А вот здесь ее дом. Тут – квартира убитого.

– Она проходит мимо дома Артемис!

– Консци обычно живут рядом, – охладил восторг Кима Идрис. – Просто из соображений удобства.

– Ладно, ты говорил, она заходила в булочную.

– Да, здесь, в соседнем доме. Продавец хорошо ее знает. Говорит, покупает сладкий пончик и кофе каждый день.

– Жаль, у вас не принято расставлять на улице камеры, они бы сейчас были кстати. Побеседуй со всеми, кто мог ехать вместе с ней в каре. Кто-то должен был что-нибудь заметить.

"Если, конечно, она убийца" – додумал Ким про себя.

– Я уже не успею, оставлю инструкции Маргусу.

– Ага, давай. Я пока посплю часок, если не возражаешь.

Идрис вежливо удалился.

***

Вместо часа Ким проспал пять, но этого все равно было мало. Из-за постоянной активности бифронтов он всю неделю отдыхал урывками – по три-четыре часа, и организм уже порядком подустал. "Может стоит взять полноценный выходной?" – подумал Ким, потягивая горячий гуфу и слушая доклад Маргуса. В лаборатории действительно не досчитались девятисот миллиграммов эрнгулотоксина – такой дозы хватит не то что парня, буйвола обездвижить. Ким воспрял духом: "Выходной на потом! Сейчас не успеем – и эта лисица заметет все следы."

– Один из сотрудников института, – продолжал говорить Маргус, – обратил внимание, что однажды Ванеи ехала и пила кофе, хотя обычно она просто сидит и смотрит в окно. И-и-и-и... это было с месяц назад и в девятый день недели.

– День убийства... Отлично. Но в суде кофе как доказательство не примут, – Ким забарабанил пальцами. Тырынь-тынь-тынь. – Надо что-то посерьезнее.

– С токсином есть одна проблема... – протянул Маргус.

– Какая?

– Чтобы он подействовал надо минут десять. А у Ванеи было на все про все пятнадцать-двадцать, из них минимум десять она тратит на дорогу, а значит...

– Она не могла отравить Гарси\Сирле, – закончил Ким рассуждения помощника и одобрительно покачал головой: – Ну, Маргус, мы еще сделаем из тебя детектива! Какой же вывод?

– У Ванеи был сообщник.

– Хм...

– В институте говорят, что она очень замкнутая, общалась только по работе. Друзей они не знают. Будем проверять мужа?

Что-то не сходилось. Если помогал, допустим, муж, зачем нужна такая сложная схема с токсином? Нет... Обездвижить парня имело смысл, если убийца слишком слаб, чтобы справиться с мужчиной. А значит убийца – женщина. Ванеи. И только одна женщина могла ей помогать... Артемис.

– Так проверять мужа? – выдернул Кима из раздумий Маргус.

– Нет. Думаю помощник... помощница – жена убитого.

– Не может быть, – усомнился Маргус. – Она ведь так горюет...

– Ах, Маргус! Не будь таким доверчивым!

– Тогда я поищу письма в вирте. Консци должны были общаться друг с другом, чтобы составить план. Если письма были, я их найду.

Но писем не нашлось, и шаткое здание из появившихся доказательств вот-вот готово было рухнуть. Держалось оно только на железной воле и уверенности Кима. "Удивительно, – поражался он. – Две личности живут в одном теле, а я не могу найти доказательства их связи!" Ким с помощниками снизу доверху перерыли место убийства; получили ордер на дом Ванеи, обшарили и его; даже парк, в котором Артемис и Ванеи менялись местами не ушел от пристального внимания детектива. Но ничего не нашлось: ни записок, ни пометок, ни-че-го.

Ким метался из угла в угол, когда обычно спокойная Элла, забегавшая время от времени интересоваться расследованием, взорвалась и сказала:

– Мистер Ким, идите-ка вы отдыхать. Идрис, отвези детектива, – скомандовала она.

– Но мы так и не нашли доказательств! – взвыл уставший Ким.

– Не нашли... Может их и нет, – выдала девушка.

"Может их и нет", "Может их и нет", "Может их и нет" – эхом крутилось в голове, пока Ким ехал в свою заброшенную три дня назад квартирку. "Может и нет," – зевнул он, проваливаясь в сон. "Может им и не надо общаться," – выдало сознание через пятнадцать часов, когда выспавшийся Ким с наслаждением потянулся. "Кажется, я знаю, что происходит."

***

Ким, Идрис, Элла и присоединившийся к ним старший инспектор молча сидели за рабочим столом Маргуса, наблюдая на экране ноута прямое головидео с камер допросной. На журнальном столике были оставлены фрукты, булочки, вода – с голоду не умрешь. И все это для Ванеи-Арметис, которая ожидала допроса уже десять часов. Выдернул Ким Арметис сразу после работы в школе, а до этого Ванеи десять часов пробыла в лаборатории, так что детектив надеялся, что тридцати-сорока часов им хватит.

Бифронты вокруг сидели мрачные и угрюмые. Все шутки и добродушие пропали, стоило Киму изложить свое предположение, и он догадывался, что если ошибся, уже через сутки пулей вылетит с этой планеты.

На экране женщина моргнула, Ванеи сменила Арметис. Компьютер включил программу допроса, женщина спокойно отвечала.

Прошло еще шестнадцать часов, Арметис и Ванеи поменялись местами. "А она хороша!" – думал Ким, следя за незначительными, но явственными различиями в движениях рук. Вот Артемис, сложив руки на коленях, теребит ткань платья; Ванеи никогда такого не делала – она откидывалась на спинку, опираясь левой рукой на подлокотник, а правую кладя на диван. Но Ким видел, что женщина начала уставать. Круги под глазами стали четче; рука, берущая стакан с водой, дрожала.

Еще десять часов. Ким, не выдержав, успел покемарить в сторонке. "Стальная воля!" – восхищался он, глядя на экран. Хотя, конечно, разная физиология тоже играла роль.

Еще час, а женщина все не сдавалась. Ким начал нервничать. Наконец, Артемис в очередной раз попросилась в уборную. Конечно, ее проводили. "Мы же не звери," – улыбнулся Ким.

Десять минут, пятнадцать, двадцать – подозреваемая не вернулась.

– Идемте, – тихо скомандовал Ким и вышел в коридор.

Хмурые бифронты на цыпочках шагали, следуя за детективом. Около уборной неуверенно топтался молоденький бифронт, облегченно кивнувший при виде начальства. Ким, приложив палец к губам, остановил его речь. Подкравшись к двери, он тихонько достал из кармана запасной ключ, приложил к электронному замку и приглашающе кивнул Элле.

Девушка приоткрыла дверь, заглядывая, а затем со вздохом распахнула настежь.

Артемис-Ванеи спала.

***

Они сидели в той же допросной комнате, на тех же самых местах, что и в самый первый раз, друг напротив друга. Бифронты присутствовать категорически отказались, будто опасаясь, что женщина заразна.

– Мадам Ванеи, – Ким улыбнулся широко как чеширский кот. – Не прошло и недели, и мы с вами вновь беседуем.

Сейчас было время Артемис, но притворятся уже не имело смысла. Задержанная делала это скорее по привычке. Кивнув, Ванеи распрямила плечи, откидываясь на спинку дивана, и положила руку на подлокотник. Ее ледяное спокойствие обжигало.

– Вы довольны детектив? Празднуете свою победу? – не выдержав напряжения, с горечью спросила Ванеи.

– Ну, в общем, да, – самодовольно согласился он. – Но меня мучает один вопрос: зачем? Я знаю, как вы это сделали. Хотите расскажу? Вы заставили мужа, того, что Гарси, выпить токсин. Возможно дали ему, сказав, что это лекарство. Не знаю только, как вы умудрились рассчитать время. Наверное, какие-то химические методы? И вы спокойно побежали к своему второму мужу. Похозяйничали по дому, приготовили кушать, посмотрели с ним детские имена, и засобирались будто бы на работу. Я восхищаюсь вашим хладнокровием! Вы все продумали. Чтобы вас не могли заподозрить, как обычно купили в булочной кофе с пончиком. Где вы его поставили пока убивали мужа? В прихожей? А ведь у вас времени было всего ничего, а на институтский кар надо было успеть позарез! Поэтому, думаю, ваза была намечена заранее. Так? – Ванеи слушала молча. – Вы бьете ее. Одеваете перчатки и хватаете удобный осколок. Заходите на кухню, становитесь позади мужа, придавливая левой рукой его голову, а правой прижимая осколок к горлу... ЖВАХ! – Ким резко взмахнул рукой. – И вы, подождав пару минут, аккуратно переступаете растекающуюся лужу крови. Берете кофе и спокойно едете на работу. Ну как, я ничего не перепутал?

Ванеи молчала, лишь зло блестели зеленые глаза.

– Что же случилось? Муж вас обижал? Или просто два мужа было слишком много, и вы решили избавиться от одного? Вы кстати выбрали более обеспеченного, не так ли? – ухмыльнулся Ким.

Он пытался уколоть ее, зацепить, вывести из себя – ему нужно это признание. Даже сейчас Ким внутренне был готов, что она может все отрицать. В конце концов, то, что она скрывала одну личность за двумя не является доказательством убийства. Ким судил со своей, человеческой точки зрения, и Ванеи это поняла.

– Просто поразительно, детектив, – с кривой ухмылкой тихо проговорила она. – Вы вычислили меня и при этом не видите причины, которая у вас под носом.

Женщина умолкла. Поднявшись с дивана, она подошла к окну, и, закрыв глаза, подставила солнечным лучам бледное лицо. Детектив ждал. Он интуитивно чувствовал, она расскажет все.

– Вы знаете, что у бифронтов один ребенок из тысячи рождается человеком? С одним лицом? – спросила она, не оборачиваясь. – Конечно же, нет! Все бифронты знают об этом, но никто не скажет. Никогда. А знаете почему?

Она не оглядывалась на собеседника. Она и так знала ответы, но слишком долго держала их в себе. По горечи и обиде, сквозивших в каждом ее слове, Ким осознал, насколько она была одинока в своей тайне.

– Они бессмысленны, неэффективны – спят, когда могут работать. Таких детей "отбраковывают". Они все там, – она постучала пальцем в окно, – за горизонтом, во мраке. Малышей держат в интернатах на границе сумерек, они еще могут видеть солнце. А после пяти классов школы их отправляют в шахты Темного континента на другой стороне планеты. Тысячу лет назад им давали кирки, а сегодня высокотехнологичные машины. Но им так и не разрешают видеть солнце... Вы думаете, эти молодые парни и девочки, которые помогали вам меня ловить, ваши друзья? – Ванеи наконец посмотрела Киму в глаза. – Нет, вы для них невиданный зверь. Такое же чудовище, как и я, только легитимизированное вашим правительством. А для тех, кто постарше – оружие. Использовал и выкинул.

Ванеи снова замерла, глядя в окно. Ким тоже молчал, осознавая услышанное. Может она врет? Играет, пытаясь задеть его? Но память Кима любезно подкидывала факты: вот Идрис в ужасе замер, процедив "у бифронта должно быть два лица"; вот Элла отводит взгляд на очередную человеческую шуточку Кима, вот гримаса инспектора, когда Ким откинулся в кресле поспать, тогда он думал – показалось...

– Вы хотели знать, что же случилось? – продолжила Ванеи. – Я потеряла второе лицо чуть больше десяти лет назад. Не знаю почему... Ходят слухи, что так бывает – очень-очень редко. Наверное, мне просто не повезло. Артемис появлялась все позже и позже, пока не исчезла совсем. Но я приспособилась, научилась жить за двоих. В чем-то мне повезло – я не хотела спать. Несколько часов пониженной активности – я могла читать или смотреть головидео, отдыхать на скамейке в парке – и я снова была в форме. А потом я решилась родить ребенка... Я забеременела, и все мои старания пошли прахом. Мой мозг не выдержал, проклятое тело подвело! – последнюю фразу она выкрикнула, от злой безысходности ударяя ладонью в стекло. Помолчав, она вздохнула, снова сковывая себя ледяной маской равнодушия: – И я уснула. А Гарси увидел. И начал догадываться. Он собирался сдать меня врачам. День отсрочки. Я смогла выпросить у него только один день. Вот и вся его любовь.

Она обернулась. Темный силуэт на ярком фоне окна.

– А дальше вы уже сами все рассказали. – Ванеи пожала плечами. – У меня не было времени на поиск оружия. Умные лазерные ножи не порежут бифронта, в ход пошла прабабушкина ваза. А с эрнгулотоксином, – усмехнулась она, – мне даже ничего не пришлось придумывать. Сирле повадился есть мою индейку. Думал, я не знаю, сколько готовлю кусков! Я всего лишь подсыпала токсин в птицу. Сразу после стронтэ Сирле потянулся на кухню...

Ванеи села на диван. Спина выпрямлена, в глазах решительность, луч запутался в рассыпавшихся рыжих волосах.

– Вы хотели знать зачем? Ради свободы, своей и ребенка. Как думаете – это достаточная причина? – вскинула она подбородок. Львица, защищающая свое дитя.

Ничего не ответив, Ким вышел из комнаты.

***

– Что с ней будет дальше? – спросил Ким, забирая благодарность и правительственное письмо из рук старшего инспектора. Эллу, Маргуса и Идриса детектив так и не видел со вчерашнего дня. Ким не знал, был ли это приказ, или личная инициатива молодых бифронтов. Неважно, после откровений Ванеи привлекательность солнечной планеты как-то потускнела.

– Это решаю не я, – ответил инспектор. – За убийство полагается пожизненное заключение, чтобы второе лицо могло спокойно жить. Но учитывая, что консци нет, и ничьи интересы не пострадают, возможно, будет назначена смертная казнь.

– Но она ведь беременна.

Инспектор только выразительно посмотрел на Кима. Ребенок Ванеи уже был обречен. У Кима свело челюсти.

– Могу ли я попрощаться с мадам Ванеи, – с трудом проговорил он.

– Если хотите, – равнодушно пожал плечами инспектор. – Мы ее еще не переводили. Она в той же комнате.

Охранник, тот же молоденький парнишка, что и вчера, пропустил Кима внутрь. Ванеи сидела на диванчике, притянув ноги к груди и обхватив их руками. Щекой, будто щенок, грустно уткнулась в колено. Увидев Кима, она лишь повернула голову, не меняя позы.

Ким не подходил, просто замер около двери.

– Вчера вы задали мне вопрос: считаю ли я свободу достаточной причиной для убийства?... Я не знаю, – покачал Ким головой. – Но мне очень жаль.

За дверью ведомства Кима ждал аэрокар, космопорт и родная Рака.