Слепой ферзь
1.
Почему, собственно, его должно волновать, что эта шлюха умерла? Ничего такого с ней не делали. Вызываешь девок, одна из них оказывается больной и отбрасывает коньки, причём тут мы-то? Пускай её сутенёр волнуется. Ай, да и чёрт с ней, всё давно замяли. Ведь как смешно получилось, договорились: попаримся, в шахматы поиграем, отдохнём от всех, в том числе и от шлюх. Кончилось, как всегда, привычка – вторая натура! Хорошо, что дела успели обговорить до всего этого шухера, и Пал Петрович был в настроении. Спасибо мне, дорогому хватило ума ему партию проиграть, а ведь было искушение, было! Нельзя, ни-ни! Вот и результат: только в понедельник спорные земли поменяли юрисдикцию, а уже в среду такой симпатичный участочек Княжьей Руды прямо в руки поплыл и приплыл!
– Было ваше, стало наше! – крутилось в голове с самого утра, настроение – супер.
Пал Петрович пошутил тогда:
– Андрюха, ты ж Княженко, вроде по фамилии? Ну, так тебе и княжить, забирай! Что, гусей разводить будешь или оставишь всё, как было – гарнизонной тюрьмой, туристов баландой кормить?
Каре бывших казарм для чего хочешь подходит. Надо маленько подлатать и коммуникации проложить, а дальше посмотрим.
Пятьдесят лет аренды. Ай, хороший человек Пал Петрович! До чего щедрый человек! Всю жизнь бы ему проигрывал!
2.
Из угла – в угол, из угла – в угол, и каждый раз надо в стол граблёй своей торкнуть! От дверей – к окну, от дверей – к окну, по висюльке жалюзи – щелбаном. На столе сувенир лежит: герб Княжьей Руды, щит в шахматную клеточку.
– Федулов, ты задолбал мельтешить! Сядь, у меня от тебя голова кружится! Что на щите-то было, кроме мад-ин-чайна?
– Конь, – буркнул зам, – отвалился.
– Да я уж понял. Ускакал, короче.
Из угла – в угол, и вдоль по стене рукой ведёт.
– Снимай шлем и рассказывай остальное. Уймись, это не твоя ошибка, не надо было местных нанимать. Кто ж знал, что они такие суеверные.
– Все, – подчеркнул зам, – сговорились.
Ремонт шёл отлично, казармы сияли побелкой изнутри, снаружи кирпичи отчищены пескоструем и ограда каре тоже. А вот с двориком вышла заминка: ни нового мощения, ни прокладки труб. Как на гугл-фото, двор остался первозданным дичком. Замшелые плиты зеленели в шахматном порядке. Никто из работяг шага на них не сделал.
– Слепой ферзь, говоришь… По дворику ходит ферзь?
– Как хочет, – уточнил зам. – Не как надо, а как угодно.
В этом и заключалась легенда, препятствующая стройке. Кто ступит на плиты дворика, оказавшись на пути ферзя, тому конец. Слепой он, потому что пустой: офицерский плащ и шлем. Призрак и тебя выпотрошит. Если он на тебя наступит – замертво упадёшь, если ты на него наткнёшься – он заберёт твой облик.
3.
Спорные земли издревле бывают предметом спора. Княжья Рута – это по-нашему Королевская Кровь. В округе земля рыжая от красной глины, а говорят, от крови.
Давным-давно было, власть переменилась в который раз. Побеждённого короля поймали вместе с офицером охраны, читай, ферзём, и заперли в гарнизонной тюрьме. Пили, гуляли, собрались казнить. Но как? А не сыграть ли в шахматы прямо на щите? Мы выигрываем, мы придумываем, как убивать, ты выиграл – сам решай, как тебе легче. Победивший князь был в шахматах слаб, поэтому за столом среди жрачки и пойла очутился его старший офицер. Ладно, тогда и с другой стороны тоже офицер сел. Противника же бухого разозлило, что тот шлем не снимает: переносица бликует и высокие наплечники до рта, и вообще, это странно.
– Морду покажи!
Качает головой.
– Тогда доигрывай вслепую! – схватил горсть перца и бросил в глаза. Противник закричал, но это был – женский крик. С князем пыталась бежать его фаворитка.
Вот так удача! Дальше сами понимаете, что было. Её тело к утру выбросили со двора, одежда осталась валяться. А следующей ночью фигуру слепого ферзя видели бродящей по каре двора как ни в чём ни бывало. Часовых же – лежащими навзничь. Фигура в плаще и шлеме натыкалась на стены и ворота, разворачивалась шла обратно. Днём она не пропала, никто из гарнизона живым не вышел.
– Федулов, сядь! Пришлю я бригаду. Дай-ка шлем.
4.
Зам покачал головой, присаживаться не захотел. Да что же такое? Князев встал, чтобы остановить этот задолбавший маятник хождения туда-сюда и развернул его к себе за плечо.
В прорези шлема – закрытые, густо накрашенные глаза. Тушь размазалась, потекла.
– Вызови мне скорую… – прошептал искажённый металлом голос, какой бывает при удушье. – Хороший мой, дурно.
Князев услышал свой смех, очень резкий, над самым ухом и свой голос из-за плеча:
– Сейчас! Только ещё разок!
Холодное дыхание с перегаром обдало шею. Он не смотрел вниз, но точно знал, что стоит на одной плитке пола, на чёрной клетке.
Подправить.
Здесь местами на грани корявости. Вот понимаешь, что фраза специально завёрнута, и получается свежо и нешаблонно, но ещё бы чуть-чуть — и коряво.
Сюжет тоже завёрнут. Похоже, это манера у автора такая. По мне бы чуток попроще, но всё равно отдаю должное мастерству.
Верлибры — сила!