Адофьюги - Адский пёс

Заведение хромого О’Брайана процветало. И не потому, что располагалось на перекрестке трёх дорог. По чести сказать, и дорог-то никаких не было. Прежний мэр пытался их проложить, нагнал караван толстоногов, засыпал гравием, вбил столбики. Говорят, было красиво и удобно, только ненадолго. Песчаные бури замели все его усилия жёлтым песком. Но дороги всё равно имелись. Их регулярно протаптывали десятки ног, ибо в заведении О’Брайана было то, что нужно настоящим мужчинам. И не только мужчинам. Папаша трактирщика был большой мастак по части разномастных алкогольных напитков, новатор и выдумщик. Продукты его творчества вызывали в людях одобрение и восхищение. Они не блистали изысканностью названий, но уверенно валили с ног и побуждали к задушевным беседам. Нефтяной брэнди, Уксусный виски, Дерьмовинка… – настой из помёта толстонога, название конечно не очень, но на вкус сущая амброзия. Последний хит старика назывался Радужная Смертянка. Она готовилась из цветков одноименного кактуса, такого ядовитого, что даже мухи, пролетающие над ним, валились замертво. Неизвестно чем и как старикашка фильтровал эту убийственную дрянь, но на выходе она получалась душистая, маслянистая и абсолютно безвредная. Если, конечно, алкоголь можно считать безвредным.

Свои знания и многолетний опыт старик передал сыну и тот не посрамил фамилию. Расширил, приумножил и разнообразил ассортимент. С фантазией у нынешнего О’Брайана тоже было не очень, потому к известным брендам прибавились Пахучка, Портянка, Рыгалка и прочие. Публика была довольна, платила исправно и дела трактирщика шли в гору. Он даже позволил себе нанять повара, подавальщицу и вышибалу. Последнему приходилось платить вдвое больше, чем остальным, но здоровяк Гарри оправдывал любые деньги. Как только назревал дебош, он вылезал из своего угла, тихо покашливал и тотчас наступала мёртвая тишина. Золото, а не вышибала.

* **

Тусклое солнце медленно проваливалось за горы. Скоро настанет вечер и придётся зажечь свечи. О’Брайан зевнул и стал неторопливо пересчитывать выручку. Монет было много и разных. Сейчас все кому не лень чеканят собственные деньги. Тут главное не ошибиться с номиналом. Например, кругляши Грязного города в два раза дешевле, чем у Одноухого Ферри из Черного города. А в Цветном городе тот же номинал еще трехкратно возрастает. Трактирщик пыхтел, подсчитывал, морщил лоб. На болтовню в зале внимание не обращал. Всегда одно и тоже. Спорят из-за давнего катаклизма.

Хуго Плевастый как всегда вопил, что всему виною заразная болезнь, выкосившая две трети человечества, а потом самостоятельно сгинувшая. Джеймс Оглобля напирал на злое колдунство, а Коротышка Мик завел старую песню о мощном оружии, мол люди изобрели такие бомбы, которые запросто сносили целые города, стали ими швыряться и до швырялись. Его конечно подняли на смех. Спорщики так расшумелись, что Гарри даже кашлянул из своего угла.

На улице громко залаяли собаки. А это значило, что вблизи трактира объявились чужаки. О’Брайан вылез из-за стойки, прохромал к окну и увидел, как незнакомый человек привязывает к ограде навьюченного поклажей толстонога. «Купец, что ли? Тогда почему без охраны?». Он вернулся за стойку и принялся ждать.

Завсегдатаи тоже с интересом уставились на дверь. Новый человек – хоть какое-то развлечение.

Ждать пришлось недолго. На пороге возник высокий мужчина в жёлтом запыленном плаще и широкополой шляпе. На загорелом лице весело поблескивали голубые чуть раскосые глаза. Незнакомец благодушно улыбнувшись, слегка приподнял шляпу, приветствуя собравшихся и быстрым шагом направился к стойке.

– Хозяин, умираю от жажды!

О’Брайан выжал из себя улыбку и широким жестом обвёл рукой ассортимент напитков за спиной. Под каждой бутылкой карандашом была указана цена.

Чужак заинтересовано пробежал по цифрам глазами и присвистнул:

– Вот это цены! Даже в Цветном городе намного дешевле! Они же у тебя кусаются!

О’Брайан нахмурился. Похоже, пожаловал жадина или нищий. И тех и других трактирщик не любил. С другой стороны, нищие не разъезжают на толстоногах. Странный тип.

– Денег нет? – вкрадчиво спросил он.

– Нет, то есть была одна монета, – незнакомец принялся рыться в карманах.

Из подсобки вышла Тереза, официантка, посудомойка и уборщица в одном лице. Оглядела чужака и побагровела от злости. – Да что же это такое?! – взвизгнула она. – Тебя что, не учили вытирать ноги, парень? Для кого лежит коврик? Ты же натащил тонну песка на своих сапожищах! Грязнуля ты недоделанный!

К удивлению собравшихся, мужчина никак не отреагировал на крики недовольной подавальщицы. Рылся в карманах и повторял: – Сейчас, сейчас. Она такая маленькая, завалилась, сразу и не найдешь.

Тереза, женщина дородная и скорая на расправу, не привыкла, чтобы её слова пропускали мимо ушей. Подошла к невеже и, крепко ухватив за плечо, развернула к себе:

– Я разве недостаточно громко говорю?

Тот одарил её белозубой улыбкой:

– Я не знаю, красавица, насколько громко, ибо абсолютно ничего не слышу. Зато, я хорошо читаю по губам. Мне очень стыдно, что причинил тебе неудобства. Чем могу загладить вину? – при этом незнакомец распахнул полы плаща и все присутствующие узрели огромное мачете в потёртых ножнах и два весьма не маленьких кинжала.

Тереза отшатнулась, трактирщик нахмурился, кто-то удивленно присвистнул, а вышибала Гарри даже приподнял массивный зад со стула.

– Нашёл! – радостно воскликнул незнакомец и выложил на стойку крошечную медную монетку.

О’Брайан хотел рассмеяться, но учитывая не маленький арсенал холодного оружия у чужака, предпочёл вежливо посетовать:

– Этого хватит разве что на стакан воды.

– Это мне и нужно! – возликовал незнакомец. – Я же сказал, что умираю от жажды.

Получив заказанное, он уселся за свободный столик, потер ладони и с наслаждением принялся пить воду маленькими глоточками.

Все в зале смотрели на него и молчали. Первым не выдержал Хуго Плевастый:

– Я тебя раньше не видел, парень. Как твоё имя?

– Глухарь, – с готовностью сообщил тот.

– Странное имя, – сказал Джеймс Оглобля. – Что оно означает?

– Понятия не имею, – пожал плечами незнакомец. – Какое-то древнее слово. Так меня прозвал один мудрый старик в Грязном городе.

– Стало быть, это прозвище, – сделал выводы Коротышка Мик. – А настоящее имя?

Незнакомец задумался:

– Наверное, Джонни. А может, Джимми. Я вечно путаю.

– Как путаешь? – поразился Хуго. – Так не бывает. У человека есть имя, или его нет. Если нет, то это и не человек вовсе. – Он так воодушевился от своих слов, что начал оплевывать окружающих, оправдывая своё прозвище.

– Ты прав, достойнейший, – согласился Глухарь, стирая плевки с лица. – У каждого есть имя. А потому, называйте меня – Глухарь.

– Ты, правда, ничего не слышишь, парень? – спросила Тереза.

Тот повернулся к ней.

– Ты что-то сказала, красавица? Я читаю по губам, а потому повтори?

Официантка повторила.

– Абсолютно, – расплылся в ухмылке Джонни-Джимми.

Коротышка Мик вылез из-за стола, зашёл ему за спину и с силой швырнул об пол глиняный горшок. Незнакомец даже не повел ухом.

– Похоже, он не врёт. Глухой.

– Зачем тебе столько оружия? – осведомился Джеймс Оглобля.

– Я путешествую один. Времена неспокойные. Всегда находятся желающие порыться в моих седельных сумках или отобрать толстонога. Да и мутантов развелось…

– Мутантов? – оживился Хуго, – Слушай, Глухарь, расскажи нам про них. Много слышали, но не видели. Мы фермеры, сидим здесь безвылазно.

– А чего про них рассказывать, – погрустнел Джонни-Джимми. – Они опасные, никогда не знаешь, чего от них ожидать. Я много их видел. Встречал огневиков, эти могут поджарить заживо. Ядовитиков, что плюются ядовитой слюной. Песочников, которые за секунду могут зарыться в песок, а потом прыгают и вонзают клыки в шею. Имел дело с Адовыми псами…

– Ха-ха, – раскатисто рассмеялся Джеймс Оглобля, – Ты, парень, ври да не завирайся! С Адовыми псами он дело имел. Никто не выжил после встречи с ними. И твои кинжалы и мачете не спасут. Они сильнейшие колдуны, посмотрят на тебя – и каюк.

– Я слышал, что Адов пёс убивает глазами, – вступил в разговор О’Брайан. – Пускает огненную молнию. Так ведь?

Гость повернулся к нему, дотронулся пальцами до губ и трактирщику пришлось повторить вопрос.

– Ты спутал с огневиком, уважаемый. – Покачал головой Глухарь. – Только не из глаз, а с кончиков пальцев. Нет, Адов пёс убивает криком.

– Криком? – не поверил трактирщик. – Как это?

– Он издаёт такой страшный вопль, что у слабых людей останавливается сердце, сильные теряют сознание… Лично у меня, лопнули барабанные перепонки. – Глухарь невесело усмехнулся, допил остатки воды и поднялся. – Приятно было познакомиться, джентльмены. Мне пора.

– Постой! – закричали хором присутствующие.

– Расскажи нам про Адова пса! – выразил общее мнение Хуго Плевастый. – Клянусь, за интересный рассказ куплю тебе порцию Нефтяного брэнди!

– А я расщедрюсь на Радужную Смертянку! – поддержал Джеймс Оглобля.

– Куплю стакан Пахучки! – выкрикнул Мик.

Глухарь широко улыбнулся:

– От таких предложений невозможно отказаться. – Он уселся обратно и недвусмысленно побарабанил пальцами по столешнице.

О’Брайан поставил перед ним тарелку с дымящейся говядиной и обещанную выпивку.

– Ну что же, джентльмены, – начал рассказ Глухарь, – Адовы псы – это очень необычные мутанты. Сразу их не распознать, ибо выглядят они, как обычные люди. Самое неприятное в них то, что всякой прочей еде, они предпочитают человечину. Для них это, как хороший алкоголь, они ценят его, смакуют и пьянеют… Больше всего они уважают людские сердца, могут обсасывать их часами…

– Меня сейчас вырвет, – выдохнула Тереза, но на неё сразу зашикали со всех сторон.

– А еще уважают печень, – продолжал Джонни-Джимми. – Но сердце всё равно лучше. Однажды, будучи на окраине Цветного города, я увидел, как трое фермеров окружили чумазого паренька лет эдак десяти. Паренек был до ужаса худой, изможденный, в каких-то лохмотьях. На правом предплечье у него краснело клеймо в виде буквы «Z». Был там такой работорговец по имени Зураб, сволочь и садист. А эти трое, по всей видимости, были его подручными. Надо бы вам сказать, что я люто ненавижу рабство, потому сразу почувствовал симпатию к несчастному парнишке.

«Чего вы прицепились к ребёнку?» – Крикнул я негодяям.

Разумеется, они послали меня на хрен. Один, правда сказал, что паренек проклятый мутант и вор. Вроде, он у них кур воровал. Короче, слово за слово – мы сцепились. Был у меня чудесный арбалет, дорогая вещь, пришлось потом продать, чтобы мальчишку приодеть. Вот из него я и свалил одного. Второго порезал кинжалом, а третий сбежал. Посадил я мальчонку на толстонога и свалил из Цветного города. И должен вам сказать, господа, что мальчик оказался сущей находкой. Умел он делать удивительные вещи. Все животные слушались его беспрекословно. Ему даже подходить к ним не нужно было, тихо пошепчет и те бегут к нему со всех ног. Имя у него было интересное, Адофьюги. Но я звал его – Джонни. Честно скажу, имея такое приобретение, начал я промышлять нечестными делами. Сводил с ферм скотину и продавал. А чего, просто ведь. Затаишься и ждешь, пока живность по зову Джонни сама в нужное место не прискачет. Так мы с ним озорничали два года. Чем мой парень становился старше, тем дар его усиливался. И однажды решился я на крупное дело – украсть белого тостонога у самого Одноухого Ферри. Сами знаете, белый толстоног – диковинка и редкость необычайная. Нашёл и покупателя.

Дело провернули шикарно. Ночью животина сломала ограду и ломанулась на зов Адофьюги. В укромном месте мы его перекрасили в обычный зеленый цвет и спокойно погнали к заказчику. Я уже мысленно денежки подсчитывал, да не тут-то было. Недооценил я хозяина Чёрного города. Взяли нас тёпленькими. Мы на постоялом дворе бока отлёживали. Джонни на сеновале расположился, не любил он замкнутых помещений, а я в комнате. Там меня и повязали. Пытать начали, спрашивали, где второй. Но я к мальцу так привязался, как к сыну, что и под пытками не выдал. Отвели меня на окраину поселка, там и виселица имелась. Накинули пеньковый галстук на шею, под ноги бочонок сунули. Вот думаю, и закончил ты свой путь, Глухарь.

Старший их уже отмашку дал, мол, ступай в ад, подлый вор. Вдруг смотрим, Джонни идет. Спокойно так, как на прогулке. Прямо к нам.

Палачи мои возрадовались. Глядите, второй сам пришёл. А Джонни подошёл и улыбнулся им. И от улыбки его весёлой сердце ёкнуло. Понял, что-то будет. Только не ожидал такого. Закричал мальчишка так, что у меня кровь из ушей хлынула, в глазах потемнело, и сам бочонок у себя из-под ног выбил.

Глухарь замолчал, уставившись глазами в пустые стаканы.

– А дальше? – дрогнувшим голосом спросила Тереза.

– Дальше? – Глухарь встрепенулся. – Дальше Адов пёс, вырезал у всех сердца и сожрал. Не все сожрал, одно. Самое вкусное. Отца своего названного. Остальные в сумку убрал, про запас.

В зале наступила тишина.

Джонни-Джимми широко улыбнулся:

– Вы спрашивали, как Адова пса от обычного человека отличить? Они всегда глухие. Это защита от собственного крика. А еще у них маленький костяной гребень на темени. Вот такой – Глухарь снял шляпу и провёл рукою по волосам. Затем демонстративно зевнул и, задрав рукав плаща, почесал правое предплечье, на котором отчетливо виднелась клеймо в виде буквы «Z».

– Спасибо, что выслушали, дамы и господа. А сейчас у Адофьюги будет много работы…