Палец

Поэт пострадал из-за политики. Но, не буду забегать вперед, начну с самого начала.

Нас было четверо. Компания, скажу, собралась довольно разношерстная, и даже, в каком-то смысле, неожиданная.

Видимо, это было такое стечение обстоятельств, когда за одним столом оказались космонавт, профессор, поэт и я – предприниматель со средним профессиональным в дипломе.

А что самое интересное, сидела вся эта компания у меня дома, на кухне, и дружно пела песни под гитару.

- Слушай, а вот эту можешь? – и Космонавт потянул, нараспев: А снится нам не гокот космо-дго-о-ома…

- Ван мОмент, плиз – качнул головой Поэт и принялся переставлять пальцы по ладам, подбирая мелодию.

А уже через пару минут все четверо дружно орали про зеленую, зеленую траву.

Было весело.

Под столом стояли две пустые поллитровые «Беленькие». На столе стояла еще одна «Беленькая», только что откупоренная, и «Арарат» десятилетней выдержки.

«Арарат» принес космонавт, потому что с пустыми руками он за стол садиться никак не соглашался.

- Не имею могального пгава – картавя пояснил он, ставя коньяк на стол.

Вообще-то, зашел он только для того, чтобы выразить свое неудовольствие по поводу громких голосов и запаха табака с балкона. Да так и остался. А мы были не против. Новый человек в компании – это, как глоток чистого воздуха. Освежает.

То, что он космонавт, мы поняли не сразу, а уже потом, за столом, когда я стал его расспрашивать, что да как, чем занимается, что предпочитает, ну и т.д. Поначалу он от ответа увиливал, видимо, скромность не позволяла, но потом все-таки раскололся. И зря. Достали мы его. Столько вопросов назадавали. А как иначе? Когда еще судьба столкнет с живым космонавтом?

Профессора, согласитесь, гораздо легче встретить. Не говоря уже про поэта.

Хотя, что касается профессора… Чтоб такого встретить, тоже надо, чтобы повезло.

Крепкий орешек попался. Нам не чета. Я имею ввиду в плане мозгов – настоящий эрудит и интеллектуал. Мы с поэтом к нему с разных сторон пытались подъехать, и так его и этак! Никак и ни на чем подловить не могли. Мы ему теорию, а он в ответ доказательство. Мы ему аргумент, а он нам контраргумент. В итоге, отступились - бесполезное дело.

Мое мнение, все эти профессора и ученые слегка не от мира сего. Думаю, Вы понимаете, о чем я. Они простые вещи иной раз такими словами обзовут, что обычному человеку, например, мне, ни за что не разобраться.

Он, профессор этот, и в квартиру-то когда вошел и вопрос задал, мы не сразу поняли, что ему, конкретно, нужно. И только после подробных расспросов удалось выяснилось, что машина у него заглохла на въезде в город, и ему надо позвонить, а телефон сел.

А сам стоит, дрожит, с ноги на ногу переминается. На ногах ботинки демисезонные. Это когда на улице мороз двадцать с лишним градусов по Цельсию. Но они же умные, профессора эти – не пешком ходят, на машинах. А когда едут куда-нибудь за тысячу км, валенки в багажник кинуть им избыток ума не позволяет.

Ну дали мы бедолаге телефон, и пока он дрожащими руками в блокноте рылся в поисках номер нужного, в качестве профилактики, чтобы не простудился, заставили его принять сто граммов «Беленькой», под огурчик. И, знаете, такое благотворное действие на него эта «Беленькая» оказала, что после разговора по телефону наш профессор тут же принял решение остаться у нас!

Поэт даже строки по этому поводу попытался сочинить, да что-то не сложилось.

Поэт, как выяснилось, вообще много чего сочиняет. Стихи его постоянно публикуют во всяких разных журналах. У него даже два сборника своих вышли. И вообще, он член Союза писателей. Вот так.

Ко мне он зашел совершенно случайно. Оказалось, адресом ошибся. Но, раз уж зашел, тут видимо, сыграла свою роль судьба. Упорно не соглашался составить мне компанию, уверяя, что и так уже опоздал, но, я его все-таки уломал. Не одному же возле бутылки сидеть! Поэтому позвонил он куда-то, встречу свою отменил, и мы с ним, чокнувшись, с ходу начали разговор о стихах.

К слову сказать, я вовсе не далек от культуры и искусства. Если требуется, знаниями в этих областях могу и блеснуть.

Поэт потому и остался, что увидел во мне собеседника.

Ну а когда собралась уже вся честнАя компания, и мы дружно выпили за знакомство, тут уже никому в голову не пришло прервать такое чудесное застолье.

Качество водки, женский пол, стоимость на вторичном рынке жилья – эти темы поочередно поднимались за столом одна за другой. Затем, куда же без этого, мы коснулись темы политической, из-за которой как раз и пострадал поэт.

Речь у нас зашла о сравнении жизни в разные временные периоды.

- Значит, Вы утверждаете, а на основе услышанного несколько секунд назад я делаю именно такие выводы – обратился профессор к космонавту в самый разгар дискуссии – Что раньше мы жили лучше?

- Так точно – отчеканил космонавт.

- В таком случае, позвольте уточнить, чем же Вы руководствуетесь в своих убеждениях?

- Что значит, чем? Напьимеу, в космос кто пегвый полетел, а? Или вот, у кого гакеты самые мощные были?

Хочу напомнить, космонавт немного картавил, но, понятное дело, на это никто не обращал внимание.

- Но ведь не Вы же полетели. Насколько я понимаю, Вы это сделали гораздо позже, и уже в другой стране – не унимался профессор.

- Да, это так, но обгазование я получил тогда, и полетел благодагя тому, что кто-то уже сделал это до меня. И этим гогжусь, между пкочим – и космонавт выпятил вперед грудь.

- Ну что ж, это вполне логично, я согласен – заключил профессор и принялся тыкать вилкой в тарелку, давая понять, что спор, так по настоящему и не начавшись, закончен.

Умен черт! Другой бы на его месте сейчас весь изошелся, столько бы в ответ наговорил, главное же, было чем крыть, а этот раз и все. Согласен, говорит. Вот уж правда, что в споре выигрывает тот, кто его не начинает.

На космонавта было жалко смотреть, такое разочарование отразилось у него на лице после слов профессора. Ведь он то был готов с пеной у рта свою точку зрения отстаивать. А тут на тебе.

Спас Космонавта Поэт. В том смысле, что дал ему по-хорошему разрядиться. Будучи в приличном хмеле, он вдруг громко заявил:

- А мне вот кажется, товар-р-рищ Космонавт, что сейчас у нас гор-р-раздо больше возможностей! И жизнь наша куда лучше!

Непонятно было, то ли Поэт специально заострил внимание на букве «р» два раза, то ли начал уже пробуксовывать на поворотах, но Космонавта этими «р» зацепил не на шутку.

Лицо у того мгновенно побагровело и со злостью в голосе он произнес:

- Понимаю, товагищ Поэт. И согласен с Вами полностью. Гифмоплетам сейчас живется гогаздо вольготнее. Пиши, что хочешь, лишь бы в гифму и не пагься.

Произнес и ехидно так заулыбался, глядя Поэту в глаза, давая понять, в чей адрес эти слова адресованы.

Вполне естественно, что Поэт это принял на свой счет. По-другому и быть не могло.

- Ну, знаете ли, никто Вам права не давал меня оскорблять – возмутился он.

- Может на дуэль меня вызовете? Как Пушкин, а? Или, не откладывая, по челюсти? – Космонавт привстал со стула и выпятил вперед эту самую челюсть – в сторону Поэта.

Тот растерялся от этих слов и, не зная, что ответить, сидел молча.

– Ну, что же Вы молчите? – не унимался Космонавт – Боитесь? Так-то! Сидите и помалкивайте.

- Нет, не боюсь! – наконец, выпалил Поэт, а его оскорбительное «р-р-р» снова полетело в сторону Космонавта – И не тр-р-р-огайте Пушкина!

Он вскочил из-за стола, опрокинув табурет, на котором только что восседал, и гордо задрав кверху голову, направил указательный палец в лицо Покорителя космоса – Не смейте!

Космонавт, недолго думая, схватил этот самый палец и с силой дернул в сторону. Раздался хруст.

Поэт вскрикнул, схватился за руку и принялся бегать по кухне взад-вперед, словно потерпевший, издавая при этом нечленораздельные звуки.

По правде говоря, он и был потерпевший, потому как гипс на палец спустя полтора часа наложили именно ему.

Все то время, пока мы ждали такси и везли Поэта в травмпункт, он негромко постанывал от боли и отзывался о Космонавте весьма нелестно, а местами даже грубо. Космонавт же в ответ ничего не говорил, только иногда пожимал плечами как бы говоря «пгости, так уж вышло, я не хотел». Мне почему-то Космонавта было жалко. А во всем случившемся я винил Поэта. А во время следования в больницу, в такси, он вообще показался мне размазней и хлюпиком.

Однако, оказавшись перед доктором, Поэт повел себя, как настоящий мужик. Весь как-то вдруг подтянулся, собрался и сразу перестал стонать. А о том, что палец ему сломал Космонавт, даже не обмолвился. Он сходу заявил, что споткнулся и неудачно упал, и тут же попросил нас это подтвердить. Мы, конечно, удивились, но тут же утвердительно закивали, мол, да, так все и было на самом деле.

Потом мы подождали, пока Поэту сделают снимок и наложат гипс, а затем вызвали такси, и спустя некоторое время уже снова сидели у меня за столом.

- Знаешь, а я ведь тебя начал уважать – обратился Космонавт к Поэту и протянув руку, хлопнул того по плечу – Будем друзьями. Мужики, давайте выпьем за это!

Мы дружно подняли стопки, чокнулись и выпили. А Поэт и Космонавт крепко, по-мужски, обнялись.

С этого объятия, кстати, началась их дружба, которая продолжается до сих пор.

***

А застолье наше к этому самому времени внезапно подошло к концу.

В дверь квартиры позвонили. Оказалось, что за Профессором отправили машину из научного центра, расположенного в соседнем городе. А поскольку Поэту было с ним по пути, то он решил уехать с Профессором.

Прощаясь, эти двое оставили нам с Космонавтом свои номера телефонов для связи.

Едва за ними закрылась дверь, Космонавт тоже поспешил пожелать мне спокойной ночи и был таков.

Эх – вздохнул я, оставшись один – а ведь хорошо посидели. Когда еще снова так получится!

И пошел спать.