Цвет весны

Весна нагрянула в город неожиданно. Впрочем, она ведь никогда не предупреждает, когда заявится. Разогнала снежные тучи, распушила вербные почки, растопила лёд на асфальте, вытащила робкие ростки первой зелени на клумбах.

И всё-таки, ещё не настолько греет, чтобы сменить демисезонную куртку на бомбер, думал Карим, пряча озябший нос в едва тёплые ладони. Буквально днём пригревало по-весеннему ласковое солнышко, но теперь оно скрылось за многоэтажками, и воздух ощутимо похолодел. Кусачий ветер трепал отросшие каштановые кудри на затылке, заставляя пожалеть о забытой дома шапке. Так и простудиться недолго, досадовал Карим. Но какое это имеет значение? Лишь ещё одна неприятная мелочь в череде жизненных неудач.

Сегодняшний приём у Анатолия Евгеньевича прошёл как обычно. То есть, никак. Этого психотерапевта Кариму посоветовала мать, но спустя шесть сеансов он по-прежнему не понимал, зачем ходит к нему. Они снова беседовали о чувствах Карима, о матери и пропавшем без вести отце. Отведённый час пролетел быстро, и, как всегда, внутри осталось только ощущение зря потраченных времени и денег. Его ситуации эти пустые диалоги никак не помогут.

Планы на субботу выполнены, но домой возвращаться не хотелось. Вообще никуда не хотелось. Будто во всём огромном мире не было такого места, где Карим желал бы сейчас оказаться. От этого мёрзло не только тело, но и сердце. «Ты ещё так молод, всего двадцать три, – каждый раз утешала мать. – Тебе просто нужно найти ту самую, и ты сразу забудешь обо всех неурядицах». Ну да, конечно. Какая девушка захочет встречаться с парнем, который вместо ночных клубов ходит к психотерапевту? Его последняя попытка завести отношения ничем хорошим не кончилась. Как, собственно, и предыдущая, и та, что до неё – тоже.

Не потому ли ноги сами привели Карима на районное кладбище, что в подсознании он давно поставил на себе крест? Место мрачное и безрадостное, как и его жизненные перспективы. Он бездумно бродил среди искривлённых голых деревьев и ржавеющих оградок, пока не приметил свежевырытую яму. Не такую глубокую, как полагается, размышлял Карим, обходя её. Правда, покойнику-то без разницы, на какой глубине лежать.

Прямоугольный провал в подмёрзшей почве сиротливо чернел меж двух холмиков. Как пустой желудок в ожидании, когда его наполнят. Карим вздохнул и спустился по осыпающемуся склону вниз. Потоптавшись на месте, улёгся прямо на холодную землю. Одежда испачкается – ну и пусть, думал он. Вот тут ему самое место.

Снаружи послышался хруст гравия: кто-то ещё счёл пристанище мертвецов удачным для прогулок. Может это могильщик вернулся к незавершённому делу? Сейчас он засыплет яму вместе с Каримом на дне. Похоронит заживо со всеми его проблемами.

– Ай! – сорвавшийся сверху камушек больно стукнул Карима по лбу.

– Кто здесь? – зазвенел напуганный женский голос.

– Карим, – отозвался он, – Меня зовут Карим.

В прямоугольнике света наверху очертился силуэт.

– Вот как… Я было подумала, что бомж. И что ты тут делаешь, Карим? – поинтересовалась незнакомка.

– Да так… Лежу, умираю, – шмыгнул носом он.

– Ясно. Можно к тебе?

– Тут не слишком уютно. Но если хочешь…

В яму хлынул град камней и земляных комьев. Карим вжался в заиндевевшую стенку, прикрыв голову руками, а когда повернулся, рядом лежала девушка. Его поразила неестественная бледность юной кожи, но приглядевшись, он понял, что это всего лишь грим. Весь внешний вид незнакомки отличался от общепринятого: волосы собраны в высокую причёску, помада и густо наложенные чёрные тени резко очерчивали глаза и губы на бледном лице. Из фалд тёмного драпового пальто выбивались кружева длинной многослойной юбки, в ушах поблёскивали серебряные крестики.

– Я Кристина, – как бы между прочим бросила девушка.

Она улеглась поудобнее, скрестив руки на груди, и сосредоточилась на маленьком облачке, как раз проплывавшем над ямой. Карим спохватился, что девушка сочтёт невежливым его пристальный взгляд и тоже уставился в небо.

– У тебя случилось чего? – выдержав паузу, спросила она.

– А? Да нет… Всё как обычно, – отмахнулся Карим.

– Неужели? – фыркнула Кристина. – А прилечь в могилу с риском застудить почки – это у тебя обычный способ развлечься?

– Нет, конечно, – чувствуя неловкость, засмеялся он. – Признаться, со мной такое впервые.

– А я вот постоянно так делаю, – огорошила она, – Ну так что?

Карим глубоко вздохнул, собираясь с духом. С одной стороны, сваливать свои проблемы на случайно подвернувшегося слушателя не самый достойный поступок. С другой стороны, не всё ли равно? Потом они разойдутся в разные стороны и забудут об этом разговоре. Никаких обязательств.

– У меня есть одна болезнь, – начал Карим.

– Смертельная? – оживилась Кристина. Карим заметил заинтересованность на её лице. – СПИД? Рак?

– Нет-нет, – поспешил оправдаться он. – Не физическая.

– Так ты псих? Это даже интереснее, – Кристина повернулась на бок, подперев голову рукой, обтянутой перчаткой.

– Да нет же… Я не знаю, – сдался Карим. Кристина выжидающе вскинула тонкую бровь.

– Как бы объяснить, – подбирал слова он. Мысли путались и терялись под пристальным взглядом девушки. – Видишь облако над нами? Дерево, которое склоняется над могилой? Какого они цвета?

Девушка бросила беглый взгляд вверх и снова обернулась к Кариму.

– Розовое, – пожала она плечом. – Облако. То есть, так-то белое, но сейчас дело к закату, так что оно скорее розоватое. Дерево обычное, коричневое. Ну, или дымчато-бурое, если угодно.

– Вот… – трагично вздохнул Карим. – А я вижу их чёрными.

– Эм? – теперь обе брови Кристины изогнулись дугой.

– Да не знаю я, что это, – отвел взгляд Карим. – И врач не знает. Никто не знает. Но я вижу всё чёрным. Солнце, деревья, дома. Вот эту весну вокруг. Цветы и листья летом. Снег зимой. Твоё пальто сейчас… Хотя, оно, наверное, действительно чёрное.

– Ага, – кивнула девушка. – Я люблю чёрный. Так что я даже тебе завидую.

– Чему тут завидовать? – раздраженно буркнул Карим. – Я болен, понимаешь?

– Пф-ф! А кто наше время здоров? – закатила глаза Кристина.

Она откинулась на спину и снова обратила глаза к небу.

– У меня бабка на всю голову верующая, – заговорила она. – То есть, я безусловно уважаю её выбор. Всем нам нужна моральная поддержка. Кто-то находит её в Боге – почему нет? Но разве это нормально: выскакивать из-за угла и выплёскивать мне в лицо ведро святой воды, чтобы изгнать нечистого? Или при симптомах простуды бежать в церковь со свечкой вместо того, чтобы пойти к врачу?

– Не особо, – согласился Карим.

– Вот и я о чём. А мать веганка, – продолжила девушка. – Весь мозг уже выела своей философией вселенского добра и мира. При ней невозможно нормально поесть, мясо чуть не изо рта вырывает. И закатывает истерику, мол мясоеды хуже уголовников, проклятые убийцы, таких надо в зоопарке держать, в клетках. При этом у самой аж слюна брызжет, как у бешеной собаки. Это здоровое желание, посадить дочь в клетку?

– Мда… Жестко как-то, – робко подметил Карим.

– Ага, – согласилась Кристина. – Причём, я пробовала им объяснить, что, ненавидя тех, чьё мнение отличается, мир добрее не сделать. Да и смысл? Вот с тем же мясом. Природа так устроена: или ты ешь, или тебя. Лев нападает на антилопу не потому что злой, а потому что природа сделала его хищником. И знаешь, что?

– М?

– Мать свято верит, что в один прекрасный день все на свете достигнут просветления, и лев станет есть траву. А бабка считает, что это во мне говорят бесы.

– Мда…

– Вот именно. Они даже Вельмиру пытались подсадить на постно-веганскую диету. Это кошка наша.

– И как, вышло?

– Да не то чтобы… Основательно оголодав, Веля сбежала из этого дурдома. И я её прекрасно понимаю. Я бы тоже не прочь… Хоть на край света, хоть на тот свет.

– Ну, на тот свет мы всегда успеем, – хохотнул Карим и смущённо добавил, – Может перед этим по чашечке горячего кофе? А то холодает…

Кристина повернулась и уставилась на него жутковатым застывшим взглядом. Карим вобрал в лёгкие воздух и не смог выдохнуть, грудину будто заморозило. Он замер, боясь услышать ответ.

– Чёрного? – не моргая, спросила она.

– Самого наичернейшего! – облегчённо выдохнув, заверил Карим.

– А пойдем! – улыбнулась Кристина и, схватив его за руку, потащила из могилы.

Ближайшая кофейня закрылась прямо перед их носом. Точнее, дверь ещё не заперли, внутри горел свет. Но, едва завидев посетителей, девушка-бариста состроила недовольную мину и бросив небрежное: «Мы закрыты!», демонстративно отвернулась. «Хамка», – прошипела Кристина и вытолкала замешкавшегося Карима на улицу.

– У тебя дома есть кофе? – вздрагивая от холода, спросила она.

– Самый лучший! – взволнованно выпалил он. И это была чистая правда: зная предпочтения Карима, сестра привозила ему из путешествий самые изысканные купажи.

По пути к кварталу, где Карим снимал однушку, они многое успели обсудить. Кристина оказалась удивительной: она могла поддержать совершенно любую беседу. Темы цеплялись одна за другую, и Карим уже не помнил, с чего начался их разговор. Но разве это важно, когда встретил человека, с которым столько общего?

К моменту, как они оказались у его дома, Карим чувствовал, что знает Кристину всю жизнь. Будто две родственные души воссоединились после расставания. Тем временем стемнело, в небе загорелись первые звёзды.

– Один тут живёшь? – спросила она, разглядывая светящиеся окна.

– Да, – подтвердил Карим. – Иногда мать приезжает в гости, или сестра.

Уже у двери квартиры он замер, вспомнив, что внутри не убрано. «Да к чёрту, поздно отступать», – подумал Карим и решительно повернул ключ в замке.

Холостяцкая берлога встретила хозяина привычным запахом «Чёрного лотоса». Карим старался поддерживать не только чистоту, но и атмосферу жилища, на полке в ванной постоянно тлели восточные благовония. Аромат на любителя, но Кристина оценила и его, и мрачный интерьер. С дизайном у Карима не клеилось, со своей болезнью он не мог правильно сочетать цвета. Поэтому просто покупал вещи чёрного цвета, чтобы те соответствовали его видению мира. Правда, любую другую девушку он бы ни за что не решился сюда привести. Побоялся бы, что сочтёт его спятившим маньяком.

Но больше всего новой знакомой понравился огромный паук в террариуме.

– Это друг оставил на передержку, да так и не вернулся за ним. Вот, теперь у меня живёт, – смущенно оправдывался Карим. Но Кристина не слушала, она словно прилипла к опутанному паутиной стеклу.

– Я обожаю пауков! – восторженно шептала она. – Как зовут этого красавца?

– Я как-то не интересовался… Паук и паук.

– Будет Баал! – категорично заявила она.

– Без проблем, – засмеялся Карим.

Пока девушка завороженно наблюдала за Баалом, он отправился на кухню. Блестящие брендовые упаковки, привезённые со всех уголков света, манили с полок. Подумав мгновение, Карим потянулся за чёрной, с черепом и скрещенными костями, на манер пиратского флага. «Death Wish Coffee», «предсмертное желание», гласила надпись на этикетке. Производители уверяли, что их кофе – самый крепкий в мире. Кристина должна оценить такую экзотику, улыбнулся Карим.

Кофемолка с гудением сжевала горсть зёрен в крошево, запах благовоний в воздухе смешался с насыщенным кофейным ароматом. Карим приготовил две порции эспрессо, разлив чёрную как космическая бездна жидкость в особые маленькие чашечки. Их он водрузил на поднос, рядом с пиалой, наполненной королевскими финиками – самый крупный и сладкий сорт. Такое лакомство куда лучше куска сахара, и отлично оттеняет горечь кофе.

Осталось отнести всё приготовленное в комнату, где его дожидалась Кристина. Карим резко выдохнул, будто собирался опрокинуть в себя стопку водки. Он чувствовал, как ладони взмокли – как ни старайся, а тело выдаёт переживания. Ещё бы не переживать! Карим до сих пор не верил в происходящее: познакомился с интересной девушкой, привёл её в дом. Что он сделал такого благого, что судьба повернулась к нему лицом?

Как бы то ни было, это уникальная случайность, один шанс на миллион. И его нельзя упустить. Они должны быть вместе, как чёрное и чёрное, всегда-всегда. Об очередной неудаче даже речи быть не могло.

Карим открыл шкафчик и достал ножи. Осторожно проверяя пальцем остроту, аккуратно разложил их на разделочной доске. На секунду залюбовался безупречной формой стальных изгибов. Затем снял с полки крошечный пузырёк с прозрачной жидкостью, откупорил и влил несколько капель в одну из кофейных чашек.

«Ты была права, мама, – мечтательно улыбался Карим, – достаточно встретить ту самую, и моя чёрная весна заиграет красками».