Машка-дура

Тяга к писательству у Евгения Петровича Коржикова проявилась еще в то время, когда он был просто Жекой, Женькой и Женюрой. Собственно, вдохновение пришло сразу, как только белокурая девчушка одного с ним пятилетнего возраста ни с то ни с сего треснула его совочком по голове. Тогда-то в подъезде, между вторым и третьим этажом, прямо на стене и случилась первая проба пера, в духе беспощадного реализма — «Машка-дура!»

И все, Евгения Петровича, а тогда еще Жеку, накрыло — с тех пор ни дня без строчки!

Шлепнулась расфуфыренная бантиками и рюшечками Машка в лужу – Женька тут же скетч на стене – «Машка-дура!»

Не дала списать на контрольной – читай на стене трагическую повесть «Машка-дура!»

Наврала с три короба про тетю – дрессировщицу мамонтов – опять же на стене готов памфлет, в резкой и язвительной форме обличающий бессовестную ложь — «Машка-дура!»

Так и повелось – любое «телодвижение» Машки – и у Женьки-Женюры пошел творческий процесс!

Ну, ценителей искусства у нас, к счастью, хватает … особенно, во втором подъезде… Так что гонорары выплачивались регулярно… правда, не то, чтобы деньгами…

А тут Машка новенький Жекин велосипед разбила. И рядом с гневным «Машка-дура!!!» появился череп с костями. Это была настоящая творческая находка! И ее сразу же оценили жильцы дома, которые по совету журнала «Медицина и спорт» использовали лестницу, как бесплатный тренажер. Второй же подъезд нормальный… без лампочек…а краска-то фосфорная…

— Ну, это уже жесткий хоррор! – не одобрил Коржиков-папа и схватился за ремень.

И сколько Евгений не доказывал, что череп с костями — это такое литературное направление — «символизм», ременного воспитания все равно не избежал.

Пострадав немного от побитости и непонятости, Жека решил сменить манеру письма и попробовать себя в более привычном для широких масс жанре – лирическом рассказе.

«М+Ж» — старательно выцарапывал он на двери подъезда… Гонорар «прилетел» неожиданно и ощутимо … с кулаком Лехи Новикова, которому Машка позволяла таскать свой рюкзак. Так что любовный мини-роман так и остался неоконченным. Но местным маргиналам вполне хватило и этих двух букв. Эти люди без воображения поняли их буквально… По подъезду пополз совсем не романтический аромат…

Собственно, тогда-то родители и решили отправить не в меру записАвшегося отпрыска в глухую деревню к бабе Нюре. Мол, у старушки из печатного слова – только инструкции на лекарства. Глядишь, и их чадо читать-писать разучится. Но ведь – ни дня без строчки! И за неимением вдохновительницы Машки, Жека на соседском заборе выдал совершенно нехарактерное для него произведение с элементами ненормативной лексики. За что он был грамотно отхожен безграмотной бабкой крапивой и, к вящей радости Женьки, отправлен обратно к дурно-воспитавшим его родителям. И к каждодневным строчкам о Машке-дуре.

А потом его бессменная «муза» собралась замуж. За того самого Леху. Это был конец творческой карьеры Коржикова. «Машка-дура!!!» — по этому поводу в отчаянии написал он на стене ЗАГСа заключительную главу романа, с «разбитым сердцем» вместо точки.

И тут одновременно случились сразу две вещи. Во-первых, Машку очень впечатлило это «разбитое сердце» и она, радостно воскликнул «Наконец-то!», прямо из-под венца сбежала от Лехи к Женьке.

И, во-вторых, некое Общество эксцентричных писателей присудило Коржикову премию за самый короткий, но самый длинный любовный роман «Машка-дура». Всего десять знаков с пробелами, а вся история любви, как она есть… с ее бесконечной нежностью и желанием придушить…

Или наоборот… сначала дали премию, а потом Машка сбежала…

Впрочем, так или иначе, а надпись «Машка-дура» красовалась на свадебном торте.

Так начиналась новая глава. Ведь этот роман вечен, как вечны любовь, писательство и Машки-дуры!В общем, ни дня без строчки – и Вам воздастся!