Зябко

- Да ты что такой-то, а? Весна, весна! Птичка должна петь, радоваться! Ты как… Я… А ну да, ты же у нас хищник, ястреб, точно. Надо тебе жертву найти.

- Возможно. Птичке не хватает крови и зрелищ, может даже собственной крови? ... а что? меня давно никто не бил. Были моменты, когда я проявлял невиданную активность и кормил тебя, себя... сам, чем мог, правда, но всё же... сейчас я устал, мне нужна пища, желательно в постель, как тяжелобольному.

В этом проклятом месте трансформатор, разъединители и прочее, а уже от них по траншеям и столбам до домов и построек прокинуты кабели. Взмах крыла. Не задевая, не замыкая цепь на себя, не становясь нитью накаливания в лампочке на несколько киловольт. Полёт. Над бетонными костылями и сетью токопроводящих жил. Стремительно вниз. Где талая грязь земли под черной паутиной наполненных электричеством проводов. Где металлический ящик, некогда выкрашенный серой краской, показывает облезлые пятна, стоит, охраняемый забором-сеткой.

Колосья травы, в человеческий рост выросшие за забытое лето, смяты снегом, которого уже нет. Прошлогодние травы мертвы и иссушены до всех оттенков ржавчины. Глубоко продавленная грунтовая колея сотню метров идёт вдоль бетонного забора, за которым прячутся высокие кубы из кирпича с выбитыми стеклами маленьких редких окон. Ржавые металлические конструкции, уходящие вверх, и огромные цистерны. Вокруг мелким туманом расстилается зерновая пыль, становясь всё более незримой, разносится ветром далеко вокруг. Стаи прожорливых голубей накрывают дырявые прямоугольники шиферных крыш. Раскинувшиеся под пером, как под открытым небом, крылатые тучи сгущаются, иногда поднимаясь вверх и всегда возвращаясь обратно. Будто нечто влечёт этих птиц, дышит ими, кормит зерном, что хранит в своём нутре.

- Не обязательно жертву для меня, я готов полюбоваться чужими жертвоприношениями и чужими боями, даже дешевыми, но здесь и этого нет.

Отворачивая взгляд на землю, тот кто уже не ястреб приглядывается, чтобы увидеть пернатые ошметки травленых птиц, мимо которых проезжает слишком тяжелая техника. Небо остаётся холодно-голубым и чистым.