Corvina 51

Автор:
Ilya7
Corvina 51
Аннотация:
о простых вещах
Текст:

На город надвинулись тучи. Жизнь будто замерла, но это заметно лишь праздному зеваке. Установилась особая предгрозовая тишина, прохожих поубавилось, и ясно глядят в этой тёмно-прозрачной атмосфере фасады домов: старых и не очень, разных времён и стилей. Каменные наличники, с замкового камня которых нет-нет да и проглянет свирепая морда; розетки на стенах, кое-где обнажающих кладку, а выше – балкончики с причудливыми парапетами, тоже каменными или проржавевшими от времени и дождей. Впрочем, не на всех расходящихся от площади улочках такая старь. И всё же, что это за время?.. Любое, почти любое время, охватываемое близким нам образом человека. Набросанный здесь пейзаж может обосноваться в веке диктатуры или кратковременной демократии, а может миновать их все – и вновь воцариться на самом краю времён. Сверху клубится чернота, понизу облетают желтые клёны. Тишина, уют захлопнутой шкатулки.

Чуть далее во дворах расположилось здание, отличное от этих: идеальный параллелограмм красного кирпича – дань веку модерна. "Ну, всё ясно!" – нет, не всё. Этот век отстоит, быть может, от следующего за ним на столько же, на сколько – от эпохи классицизма. В доме расположился музей актуального искусства. Зайдём в него.

Музей актуального ныне искусства! Но мы не останемся на его парадных этажах, в выхолощенных прямоугольных комнатах, сухо и пустынно зудят они искусственным светом. Мы спустимся в подвальное помещение, ибо там сегодня оживлённо. В тесной комнатушке толпятся репортёры. Сухо щёлкают затворы фотоаппаратов, но слышен и смачный "клик" цифровых камер. И даже потрескивание киноплёнки.

Перед толпой вышел особый человечек – маленький, вёрткий, востроносый обладатель быстрых и нервных глаз. Одетый кое-как, он подбоченился: видимо, не привык выступать. Он ждёт возможности взять слово, однако взгляды устремились на что-то позади него. А именно, на небольшой бассейн. Описанный субъект заслонил собой как раз поручни для спуска в воду. Но вот вместо воды…

Бассейн был заполнен шариковыми ручками!

Наконец присутствующие угомонились. Кроме разномастных репортеров, официального представителя музея да пары-тройки художественных критиков нет почти никого. Чутко следующие моде жизнелюбивые посетители уверенно выстукивают каблуками где-то наверху. Но случайно забрёдшие сюда остались глазеть.

Субъект прокашлялся.

"Дамы и господа! – с неуместным пафосом начал он, – в чем связь событий нашего мира? Что его скрепляет? Из газет мы знаем, что вот-вот мир, лишь недавно ставший достоянием каждого, распадётся. Реванш центробежных сил. Я размышлял о воздухе, которым дышим одинаково, даже находясь на разных континентах. Что он есть? С одной стороны, в смене мод ясно проступает групповой инстинкт. Это рождает азарт: "смотрите, сегодня мы вышли из домов своих в новых одеждах, не тех, что вчера!" Люди подсознательно видят мистику в том, что ближний подчинился тому же веянию. Их будоражит власть моды.

Спустя энное число таких перемен мода, наоборот, размывает общество. Хаотичное колебание вектора уничтожает ориентиры, и глобальный человек повисает в пустоте, подобной миру каких-нибудь амазонских индейцев. И я пришёл к выводу, что есть ещё что-то, неотвратимо и беззвучно кующее единство мира, как мы ощущаем его. Lapis angularis, по словам мудрецов, стоит искать лишь в грязи на обочине.

Это не только почтовая сеть. Смотрите, я намеренно говорю об устоявшихся институтах, ничего такого, что быстро меняется и помогает "опознать время", ха-ха, какая наивность! Согласно глубинному закону, наиболее действенно то, что полагаем совершенной ерундой, что отказываемся замечать. Я стал преследовать мелочи.

И вот она – величайшая из мелочей! Corvina 51! Бренд появился в тысяча девятьсот шестьдесят пятом. Кроме даты, найти сведения не так-то просто. Оно и понятно: никем не замеченное есть основа. Только представьте: поезда везут миллионы авторучек этих во все концы мира, скрепляя его… в пространстве? Возможно, во всяком случае я не знаю, чем пишут в Конго. Но гораздо важнее – во времени. Ведь дизайн этой ручки не менялся десятилетиями. Вы растёте с ней – вы, а и не думаете об этом. Вот почему я выбрал именно эту вещь… Вы обхватываете пластиковый корпус-торпеду подушечками пальцев – корпус, ставший в вашем подсознании совершенным. Вы не замечаете, что живёте в мире; вы пишете. Питаетесь, создаётесь заново тем, что можете пощупать, но о чём не имеете осмысленного суждения".

Человечек на последней фразе разъярился, покраснел. Он стал похож на льва, или – на разгоряченного мангуста.

"Время! Оно действует ручейками. Капля точит камень. Границы мира, как вы его мните в самый бессмысленный час свой – то есть думая не о мире, но о том, что в мире, – само мировое полотно определяется нижним, но – постоянным, постоянным! – его слоем. И вновь приходим к неизменной и привычной со школы шариковой ручке. Пусть брендов больше одного. Но они все молчаливо и знакомо сосуществуют нам. И на прозрачной ускользающей основе вы в чём-то уверены; например, что в Италии – тоже люди.

Ладно… Чёрт с ним. Зайдём с другой стороны, – оратор безмерно волновался, потел, не мог выразиться и протирал лоб салфеткой. – Когда начался антропоцен? Идут дискуссии. Говорят, руководящим ископаемым в нашем случае будет пласт куриных костей. От Осло до Веллингтона люди пожирают курицу! Вам известно, что такое руководящее?.."

Он порылся в кармане и, с трудом высвободив руку, извлёк на свет кусок какого-то камня. Повертел в пальцах. Заметив, что журналисты не торопятся запечатлевать его, позирующего этаким образом, для вечности – уронил руку.

"Это… аммонит. Измерив однажды возраст раковины, мы можем определять древность любой горной породы. Найдено при прокладке метро, в паре кварталов отсюда".

Он с презрительным видом швырнул раковину. Один зевака проворно отпрыгнул.

"Но многие из вас даже не знают слова "антропоцен"! Мы нуждаемся в чём-то куда более малом, что явилось бы немой тенью нашей личной истории. Это должна быть константа, простирающаяся на эпоху, называемую повседневностью, по диагонали времени и пространства. Ручка! Ручка корвина!"

Тут оратор снова остановился. Глядя на неопределенные лица слушателей он, надо думать, сообразил, что мало изливать свою душу. Его заносит в дебри, фразы становятся обрывочными; очевидно, с аудиторией необходимо взаимодействовать, метафизические же построения одного лица никого не интересуют. Кто-то перед выступлением дал ему добрый совет.

"Господа, – голос его потерял прыть и дрогнул, – а можете ли вы привести подобные примеры? Странных предметов, которые всегда под рукой, которые вы узнаёте в руках чужих и тогда понимаете, что еще не преодолена грань… безумия?"

Воцарилась минутная тишина. Но вот от стены отделилась миниатюрная девушка с блестящими глазами (кто она, как здесь оказалась?..) и звонко заговорила:

"Я всегда сердилась на то, как быстро меняются пейзажи моего детства. И зачем только строят новые дома? Они некрасивы. Я фантазировала, чтобы все дома были выстроены заранее, издавна. Представьте: хожу на работу в офис, и эхо шагов разлетается по пустым помещениям; но вот прошло лет тридцать, уже взрослая тётенька вышагивает каждый день мимо пышущих жизнью помещений; здание наконец заселено!.. В этом есть какая-то романтика. Может быть, я дура и вижу романтику во всём, чего нет?"

"Ха! А мне вот хочется, чтобы в городских автобусах устраивали ларьки в салонах. Сигарет купить. Бедолаге-продавцу придётся стоять в полный рост, зажатым со всех сторон. Но мир стал бы счастливей", – ехидно процедил один из операторов, оторвавшись от камеры. Многие вяло засмеялись.

"Хе-хе, ха-ха, – брезгливо передразнил ценитель шариковых ручек. – Друзья, благодарю, но вы ведёте речь о собственных фантазиях. Они отрывают нас и уносят еще дальше от ткани бытия.

Беда в том, что если не обратим внимание на дух ручки, то пропадем в релятивизме и безвременьи. Этому и посвящена моя акция. В общем, сегодня я буду дядюшкой Скруджем. Да-да, диснеевским. У него был банк, и он купался в золотой монете… Видите, если я помещу ручку, при взгляде на которую испытал озарение, под стеклянный колпак да на бархатную подушечку, как тот самый Скрудж… Это больше подходит музейным залам над нами. Нет; я искупаюсь в авторучках, проплыву по морю их! Пусть это нелепо, но да привлечет внимание в областях, где слова остаются неизбежно непонятыми. Так ныне работает искусство, не правда ль?.."

И странный сей субъект, действительно, примерился к лесенке и неуклюже спустился в бассейн. Телекамеры послушно проследили за ним. Он и вправду взмахнул руками, зарывшись в мириады трещащих под весом тела слабеньких корпусов. Он сымитировал стиль кроль, однако получилось лишь несколько нелепых движений, увязших в содержимом, от взгляда на которое усомнишься в собственном здоровье: такой хаос царит среди абсолютных копий бессловесного предмета, как-то шариковая авторучка, заправленная синими чернилами. История умалчивает, были ли спрятаны под грудами причинного изделия батуты для опоры, или же автор сего коллажа по счастливой случайности не провалился в него с головой. Также осталось неясным, сколько росчерков оставили возроптавшие от такой наглости авторучки на серой ткани его одежд.

"Я мечтаю побывать на заводе, где эти ручки сходят с конвейера!" – прокричал художник как на каком-нибудь митинге.

Засим действо закончилось. Художник вылез из бассейна пристыженно; сгорбившись, он проскользнул в боковую дверь. Откуда ни возьмись, заспешили толстые уборщицы. Они вульгарно перекрикивались, вычерпывали содержимое бассейна одолженными у дворника лопатами и ссыпали в мусорные мешки. Люди понемногу расходились, с грустью поглядывая на немногие горки забившегося по углам остаточного материала. Кто-то подобрал одну из ручек, споря с судьбой в попытке не запамятовать нечто, известное ему одному.

Художник, надо полагать, на улице быстро смешался с толпой и продолжил обыкновенную жизнь. Возможно, отгоняя поступки как дурные сны. Это только показалось, будто улицы на несколько минут опустели. Вот она, толпа!.. После экскурса в музейный подвал мы можем делать более уверенные предположения о том, какое время описано. И всё же, на углу площади ничего не поменялось. Непроницаемые фасады можно судить как угодно. Продолжать судить. Один год отличен от другого десятком-другим тысяч драматично изменённых судеб. Да и это – для чьего мира, и мира какой ширины? Тучи по-прежнему висят; нахлынули сюда трамваи, сигналят автомобили. Миниатюрная девушка исчезла навсегда. Дождь так и не успел начаться.

+1
18:07
599
08:57 (отредактировано)
Ничего смешного.
Казалось бы найденный смысл разрушился и рассыпался мишурой (ручками).
Иллюзорный мир, который строит каждый человек для себя, вплетая или отвергая общепринятые нормы и понятия, ничего не стоит вообще. Каждое «Я» равно нулю в принципе, и каждое «Я» способно свернуть горы и повести миллионы людей к своей (общей) цели (идее).
***
«Кто-то подобрал одну из ручек, споря с судьбой в попытке не запамятовать нечто, известное ему одному.»
Зацепило, проникся, +.
12:58 (отредактировано)
+1
Благодарю. Тему «юмор» поставил от балды, мне тут рекомендовали быть проще)

На мой взгляд ГГ здесь достоин участия. Он не просто ноль, он подметил обыкновенную вещь, обыкновенную до тошноты, но имеющую некий размах и некое свойство указания. На то, например, что живем не в древнем Египте. Его речи и его перфоманс скорее смешны, но сам он есть непонятый и нехаризматичный поэт. Он разминулся неизбежно и навсегда с женщиной, также имеющей нестандартный взгляд. Они растворились в толпе, подавлены тиранией господствующего мнения. Из-за этой отравы они даже не смогли увидеть друг друга до глубины.

Но это только мой взгляд :)
Загрузка...
Анна Неделина №2