К редактору…(путь графомана)
"Ваш заголовок кликбейтный" пишет мне редактор, подразумевая негативную коннотацию. Я даже слова такого не знаю. Я знаю слова: подходящий, соответствующий, цепляющий, но кликбейтный...? Раз за разом редактор предлагает мне что-то подправить, что-то изменить, смягчить, пригладить, причесать, а лучше вообще сменить тему.
Но я не согласен…
Талант, искусство, литература, Толстой, Достоевский…бла-бла… Извините, литература это бизнес, не хуже иных. Рассказ ‒ хочешь, не хочешь ‒ товар. И если его не берут, не покупают, значит это хреновый товар. При всем уважении к Толстому и Достоевскому.
А мой "зефирный" редактор, чертит и чертит зеленым под каждой строкой, мол, предложение сложно для восприятия, так как перегружено знаками препинания.
А еще он упрекает меня, что герои ругаются матом. Так я же извинился за их нецензурную лексику. Они ребята простые, что называется "от сохи". В жизни герои общаются с помощью междометий и восклицаний, матерных в основном. Без них все коммуникации обрываются. Как им еще выражаться?
Ладно, допустим. Давайте попробуем, не меняя смысла и содержания сказанного, поправить их лексику. К примеру, приходят они, т.е герои, на ферму и просят тракториста привезти бочку навоза.
‒ Петр Евсеич, дорогой, будьте любезны, отвезите, пожалуйста, бочку с отходам жизнедеятельности крупного рогатого скота туда-то...
Петр Евсеич, конечно, в опупее, не знает, как реагировать. Да он, собственно, даже не знает, кто такой этот Петр Евсеич, поскольку привык, что зовут его Петька, в лучшем случае Петя, или по пьяни иногда называют Петром.
Все в недоумении. Какой Петр Евсеич? Тут-то и сказочке конец! При всем уважении к редактору.
А может время еще не пришло? Редактор пока не созрел для такого рассказа? Мой любимый Буковски двадцать лет работал на почте. Двадцать гребаных лет! И писал, писал…не изменяя себе.
Не изменяя себе!
Вот и я стоял на рынке в Мурманске с немецкими куртками. Куртки были замечательные и их никто не покупал. Народ толпился напротив, разбирая китайские пуховики. Из пуховиков торчали пух и перья, расцветки были, как правило, ярко-ядовитые. И за ними стояла очередь! Китайский ширпотреб соответствовал представлениям мурманчан о верхней одежде.
Вот там, в Мурманске, на 30-ти градусном морозе, до меня дошло, что у народа свое собственное представление об одежде,… о кино, о литературе. И это народное представление напоминает китайский ширпотреб. Это представление включает строго определенный набор. Ничего постороннего впихнуть в этот стереотип не удастся. Футбол, Олимпиада, собачки-котики, фэнтези, «Сибирские пельмени», Камеди клаб…Ничего лишнего!
И еще я тогда понял, что коммерсант из меня, как из говна лопата.
Только не изменяя себе, можно остаться самим собой, тем, кто ты есть! А вы говорите «проталкивайте свои творения». Я не толкач, я всего лишь графоман.
И ещё. Если кто-то не в теме, лучше говорить о чём-то другом — например, о погоде. Мат запрещён в СМИ. Книгоиздание к СМИ не относится, поэтому можете писать всё, что хотите и как хотите. Издательство просто даст соответствующую пометку вашей книге.
Можно и без мата спокойно обойтись. Слов-заменителей навалом.
А кликбейт эт не плохо. Работает — а, значит, хорошо. Редактор, видимо, «Коров» не читал, где концентрация слова «говно» на квадратный сантиметр текста превышает все допустимые нормы.
Опубликовал как-то книжку в эл. формате, написал в аннотации: «Нецензурной брани не содержит».
Вышла с тегом: содержит нецензурную брань!
А там всего-то было два раза «насрать», один раз «жопа» и дважды «засранец».
Во, дожили!
Про то, что не позволяет закон, я уже писал — 5 слов всего под запретом. Остальное — их личные придирки и попытка перестраховаться от ханжей-истеричек.
— Достоевский получал за свои работы миллионы, в пересчёте на наши деньги. Толстой — вообще был мега коммерчески успешен, мог диктовать издателям любые условия, продавал рукописи до их завершения, по десятерным ценам относительно общепринятых, и в случае если ему чего-то не нравилось, перепродавал права на публикацию в другое издательство. И всё ему сходило с рук, ибо издавать его было все равно выгодно.
Так что перед уважаемыми стариками не извиняться надо, а учиться у них.
… Показывали в окне Россию, которая от самого Соликамска вот вся такая была: елки, снег, столбы, потом прогалина с пришибленными избами, потом вокзал с силикатными авитаминозными двухэтажками…, — пишет лауреат премии, родившийся и живущий в Москве, где окончил французскую школу на Арбате.