Побег

Сквозь это окно что-то рассмотреть было действительно сложно, как и через любое окно монастырского приюта. Но я старался. Не то, чтобы зрелище плетущейся под дождем процессии было излишне интересным или завораживающим, но в стенах приюта не так много развлечений. Ежегодный приезд отряда инквизиторов становился целым событием, разбавлявшим серые, безрадостные будни как сирот, так и монахинь.

- Как думаешь, кого они привезли в этот раз? – без дела слонявшийся по спальне Оскар остановился рядом и тоже попытался выглянуть в окно.
- Без понятия, - с такого расстояния, под таким дождем, да еще и через такое окно я не всегда мог отличить лошадей от их наездников.
- Смотри, смотри, - пихнул меня в плечо товарищ, - да они с каким-то ценным грузом.
На этот раз он был прав. Не знаю, везли ли они сирот, которым пополнялись наши ряды ежегодно не только их стараниями, но все же. Но если и везли, я надеюсь, что они не были в той повозке, накрытой тряпьем и шкурами. Конструкция на повозке больше всего напоминала очертаниями большой ящик или… клетку. Но, вполне возможно, что я и ошибался.

Проводив взглядом последнюю пару всадников, за спинами которых закрылись ворота, Оскар разом поскучнел, только в его глазах продолжали метаться искры.
- Думаешь попробовать в этом году?
- Попробовать можно, но в прошлый раз сестра Агата дежурила у выхода из спален, Альберт почти проскочил, но и он попался. Меня взяли еще на выходе из комнаты. Думаешь, в этом году они устроят выходной? – ответил я с некоторым сомнением.

Да, среди приютских ходили легенды о том, что если прорваться через заслон монахинь и суметь поговорить с лидером отряда, можно присоединиться к инквизиторам. Об этом мечтал если не каждый, то почти каждый мальчишка в этих стенах. Жизнь инквизитора казалась заманчивой. Она дышала свободой, сражениями, подвигами. В общем, всем тем, что нам и не светило, останься мы здесь.
Что было обычно в перспективе у приютских? Пацаны обычно оседали или тут же, на подхвате по хозяйству, или в окрестных деревнях, нанимаясь в помощники у ремесленников или торговцев, особо удачливые могли удачно жениться. Такое, правда, бывало крайне редко. Кто-то подавался в разбойники, в поисках все тех же приключений. Но их судьба была предсказуема.
У девчонок разброс вариантов был еще меньше. Или карьера монахини, или замужество все в тех же деревнях. Если кто-то и добирался до городов, о них мы никогда не слышали.
Такой судьбой не грезил никто из нас. Особенно я. Это был мой предпоследний год в стенах приюта, и со мной уже велось несколько душеспасительных бесед на предмет головокружительной карьеры помощника плотника.

Нет. Такой судьбы я не хочу. Но что делать? Последние шесть лет я и еще пара приятелей по несчастью пытались пробраться к отряду, когда он ночевал в стенах приюта, но особого успеха, как можно догадаться, никто из нас не достиг. Кто-то из пацанов говорил, что Альвар смог пробиться к инквизиторам. Но вот точно этого сказать не мог никто. И не только потому, что его никто больше в приюте не видел. Инквизиторы скрывали лица. Маски скрывали нижнюю половину лица, а капюшоны – верхнюю. Изредка можно было увидеть их глаза, но что можно точно понять по глазам? Сжав зубы, я саданул кулаком по стене. Оскар понял меня правильно.
- Ну что, как обычно – в полночь?
- Нет, в полночь монахини точно будут готовы. Надо застать их врасплох. Скажи остальным, сегодня пробуем в десять. В это время еще есть шанс попробовать проскочить, - отойдя от окна, я направился к своей койке и, растянувшись на ней, укрылся одеялом, приготовившись немного подремать.

Каждый год все проходило примерно по одному и тому же сценарию. Отряд приезжал каждый раз в разные дни, но монахини каким-то образом узнавали об этом заранее и загоняли сирот в спальни сразу после обеда. Из спален нам было запрещено выходить до следующего утра, и монахини за этим строго следили. Где были и что делали инквизиторы, мы никогда не знали. Подозреваю, что они коротали время в столовой или в комнатах для паломников, которые, случалось, тоже забредали в наши края. Монахини к ним не выходили так же, как и сироты. Так что самым сложным моментом плана было – прорваться сквозь дежурящих сестер. Что делать дальше, никто из нас не знал, но предполагалось, что дальше все произойдет как-то само собой.

Кажется, я успел задремать, так как разбудил меня отчетливый тычок в бок.
- Спишь, что ли? – раздался в темноте спальни свистящий шепот Оскара.
- Нет, - ответил я ему тем же шепотом, чтобы не разбудить остальных. Не хватало еще, чтобы с нами подорвалась малышня. Тогда и речи не могло идти о тихом дезертирстве.
Рядом с Оскаром с ноги на ногу переминались еще двое. Дамас и Флор. Да уж, так себе прорывной отряд. На этих двоих я ставок не делал. Дамас был слишком медленным и неуклюжим. Первый кандидат на поимку. Монахини двигались быстро и ловко. Возможно, некогда они принадлежали к воинствующему ордену. По крайней мере с ручками от метлы, заменяющими посох, они управлялись с поразительной ловкостью, как показывала практика некоторых прошлых моих попыток побега. Флор был ловким и шустрым, но очень долго соображал, так что частенько оказывался загнанным в угол, пока соображал куда именно драпать. Значит, Оскар и я. Один из нас просто обязан прорваться.

Дверь спальни открылась без малейшего скрипа. Об этом мы тоже позаботились заранее. Не знаю, то ли монахини специально подсыпали песок в петли, то ли те просто рассыпались от старости, но неимоверно скрипящие, двери были своеобразным козырем приюта. По этому скрипу всегда можно было понять какая именно дверь, и на каком этаже открылась.
Повезло. Нашу спальню сегодня охраняла сестра Флоренсия. Пожилая женщина с неимоверно тяжелой рукой и поставленным ударом, в то же время обладала и некоторыми минусами, связанными с возрастом. В том числе – утомляемость и некоторая глухота. Сейчас она, казалось, дремала, облокотившись о метлу. Если ступать тихо, как мыши, которые безнаказанно сновали под самым носом монахини, то шанс есть, и неплохой.

Так же тихо притворив за собой дверь, наш диверсионный отряд выскользнул из спальни, бесшумно ступая по определенным половицам. За эти годы мы успели выучить и составить подробную карту особенно коварных скрипящих деревяшек.
Обойдя неустойчивую фигуру сторожа, я был уже на середине лестницы, когда за спиной что-то шумно бухнуло, потом заскрипело, а следом раздался первый вопль.
Черт! Дамас умудрился споткнуться и выбить из рук монахини палку. Как можно споткнуться на ровном полу?! Тенью метнувшись вперед, я слетел с лестницы и завернул за угол. Почти сразу же на меня налетел Оскар.
- Дамас неуклюжий, как сундук, - выдохнул тот, - но, может…
- Оскар! – разделось сверху весьма требовательно.
- Черт! Меня заметили, порой мне кажется, что она только притворяется немощной старухой. Иди. Будем надеяться, что тебе повезет.

Товарищ уныло поплелся вверх по лестнице, на встречу неотвратимой расправе. И ладно, если бы пытающихся сбежать просто лупасили палкой. Каждый из нас знал, что теперь как минимум половину ночи займет безрадостный, зато нравоучительный разговор о послушании, смирении и прочих душеспасительных, но совершенно неинтересных вещах.

Что же, похоже, в этот раз мне повезло. Я прорвался. Но что делать дальше? Стоять на месте точно не следовало. Если монахини решат пересчитать спящих, проблемы у меня возникнут гораздо раньше, чем планируется. Надо шевелиться.
Нутром чувствуя, что в конюшни или спальни паломников соваться нет смысла, первым делом я направился по коридору в ту сторону, откуда раздавались незнакомые голоса. Расследование таким нехитрым методом привело меня в библиотеку.
Осторожно, но все же со скрипом, приоткрыв новую дверь, я застал троих инквизиторов, расположившихся за библиотечным столом. Четвертый, взобравшись на шаткую лестницу, шарился на одной из верхних полок. Он и заметил меня первым.
- Эй, да у нас тут гость, - усмехнулся он, привлекая внимание остальных, к моей скромной персоне, которая внезапно ощутила жгучее желание захлопнуть дверь и нестись обратно с диким топотом.

Инквизиторы выглядели внушительно. Рослые, плечистые, затянутые в кожаный доспех. Плащи с капюшонами сейчас были разложены на стульях и столе. Но то ли высокие вороты, то ли такие необычные маски, сделанные из широких кожаных полос, все равно скрывали их лица. Оружие тоже было сложено на столе, и чего тут только не было. Этого арсенала явно хватило бы, чтобы вооружить небольшую армию. Интересно, у меня будет такое же?
- Не тушуйся, - глухо отозвался один из сидевших. – Заходи.
Пришлось подчиниться. Зайдя в библиотеку, впрочем, не закрывая за собой двери, чтобы иметь шанс сбежать, я остановился в паре шагов от стола. Инквизиторы поднялись со своих мест. Стало немного жутко. Самому низкорослому я доставал макушкой до плеча. Четвертый спрыгнул с лестницы с таким грохотом, что я на мгновение засомневался, а не провалится ли он на этаж ниже.
- Ну что, малец, сумел удрать от монашек? – старший из них, как я понял по седине на висках, почти нежно потрепал меня лапищей по голове. – Решил в инквизиторы податься?
- Д-да… - сумел выдохнуть я наконец через перехваченное ужасом горло. – А можно?
Вся четверка захохотала так, что задрожали стекла, а я испытал жгучее желание спрятаться вон за ту булаву на столе. При условии, что она весит меньше меня.

- Смелый малец, - седовласый окинул меня оценивающим взглядом, отсмеявшись. – Мало кто может удрать от монашек. Я бы тебя принял. Но… решать это не мне. Найди Катарину, она главная, ей и решать. Вроде как она была в столовой. Если дойдешь, конечно.

Вся четверка снова рассмеялась. Впрочем, оставаться и выяснять причины их веселья у меня не было времени. В столовую, значит?
Пришлось вернуться к лестнице и все тем же мышиным шагом двинуться в нужном направлении. Монахини вряд ли сейчас ходят по этажу, но такую возможность исключать нельзя. Вдруг кому-то еще не спится?
Столовую я нашел еще быстрее. Не только потому, что за столько лет мог найти ее с закрытыми глазами, но еще и по разнообразным звукам, из нее доносившимся. Хохот, разговоры, звон посуды. Короче, всем тем звукам, которые не были свойственны приютской столовой ночью.
Сюда можно было заходить не таясь. Если меня кто-то и заметил, то внимания на меня не обращал ровным счетом никто. Инквизиторы, обоих полов, расположившись за длинными столами были поглощены каждый тем, что делал. Кто-то ел, кто-то разговаривал, кто-то чистил оружие, и все пили. Не знаю, что именно, но от запахов, собравшихся под сводами, начинала кружиться голова. Ну и где мне искать Катарину?

Покружив немного по залу столовой, я понял, что так ничего не выкружу. Пришлось остановиться и подергать ближайшего инквизитора за рукав. Покачнувшись и едва не сверзившись на меня, что однозначно означало бы конец моей короткой карьеры инквизитора, тот повернулся ко мне, медленно сфокусировал взгляд. Надо же. Маски у всех местных были спущены, чтобы не мешать, но без них эти люди выглядели еще страшнее, чем та четверка в библиотеке.
- Где Катарина? – громко осведомился я, пытаясь перекричать шум.
- Что? – переспросил тот и снова покачнулся, угрожая погрести меня под собой.
- Где Катарина?
- Чего?
- Катарина! – именно в этот момент все то ли замолчали, переводя дыхание, то ли начали прислушиваться к разговору, но в разом замолчавшей столовой, мой голос прозвучал церковным набатом. Сразу несколько рук поднялись со столов, указав в одном направлении. Причем ближайший едва не зарядил мне металлической перчаткой в голову.
- Спасибо! – рявкнул я так же громко, и шум возобновился. Все вернулись к своим прерванным занятиям.

Если я правильно истолковал их жест, то указывали они на дверь ведущую на небольшую кладовую у столовой, из которой, в свою очередь, была дверь в подвал. Стало быть, искомая женщина или там, что довольно легко проверить, так как кладовая нынче пустует, или в подвале. Там темно и страшно, но вряд ли сложно найти живого человека. Если она жива, конечно.
Отгоняя непрошенную мысль о том, что инквизиторы, сговорившись, отправили меня полюбоваться на чей-то труп, я проскользнул в кладовую, но там не нашел ни Катарины, ни ее трупа. Небольшая комната, убранство которой сейчас составляли два окна, высоко над головой, и две двери, одна в столовую, одна в подвал, к которой вела короткая лестница, была пуста. Стало быть – подвал?
Спустившись по лесенке, я отметил про себя, что дверь не заперта и приложился к ней ухом. Слышно ничего не было. Пришлось открывать и ее. В подвале было почти темно. Полки с продуктами, перегораживающие большую часть подвала, тоже не изобиловали, так что рассмотреть удавалось если не весь подвал, то большую его часть.

Катарина определенно была здесь. Но не одна. У дальней стены обнаружилась клетка, собранная из узких, выглядящих такими хрупкими, но, как человек, разбирающийся в породах дерева, я знал, что несокрушимых, брусьев стального дерева. Легкая, как перышко, эта древесина была настолько прочной, что не гнила, не горела, а в воде тут же шла камнем на дно. Стоило ли говорить, что это дерево не брал ни один топор? Ее добывали только волшебным, но неизвестным мне образом. Короче, той парочке, что была заперта в этой клетке, вряд ли удалось бы выбраться. А парочка была весьма любопытной. Пара… существ, наверное. Выглядели они как люди, за исключением странных одежд и пары светящихся крыльев у каждого. Вот как раз с ними и беседовала Катарина, на ладони которой трепетал язычок пламени. Сказать о чем именно они говорили, я не мог хотя бы потому, что этот гортанный и грубый язык не был мне знаком. Похоже, я не вовремя.

Решив отступить и подождать окончания разговора за дверью, я врезался в одну из полок. Рухлядь на ней затрепетала, угрожая вот-вот рухнуть. Окончания этого движения я решил не дожидаться, выскальзывая из подвала.
Закрывшаяся за спиной дверь отрезала меня от звуков чего-то керамического все же упавшего на пол и разбившегося вдребезги. Блин. Если монахини узнают, точно уши надерут. И хорошо, если только уши. За дверью раздались шаги, и эти шаги мне подсказали, что лучше бы их обладательница меня сейчас здесь не застала.
Рванувшись в столовую, в дверях я с размаху врезался в давешнего седовласого инквизитора.
- Ну как, нашел Катарину? – спросил тот, рассматривая меня сверху вниз.
Почти одновременно с его вопросом дверь подвала открылась, по лестнице поднималась высокая стройная женщина с собранными на затылке каштановыми волосами, густо развешенным на поясе оружием и выражением лица, не обещающим мне ничего хорошего.
- Это – кто? – спросила уже она у седого.
- Сирота, из местных. Решил, вот, в инквизиторы податься.
- Сирота, значит, - женщина задумчиво скрестила руки на груди, рассматривая меня таким взглядом, от которого хотелось спрятаться хотя бы за второго инквизитора, но тот стоял в дверях, а пролезать под плинтус я еще не научился. – Подожди за дверью, Ивон.
Последняя фраза насторожила меня больше всего потому, что произнесена она была таким тоном, что становилось понятно, что делано это будет не для того, чтобы никто не зашел.

- Сирота, который хочет стать инквизитором, - веско произнесла она, а следом в воздухе что-то свистнуло. Рефлекторно выставив предплечье, прикрываясь, жизнь в приюте научила кое-каким способам обороны, уже через секунду я зашипел, рассматривая несколько глубоких борозд, оставленных мне непонятным оружием инквизиторши. На пол упал первые алые капли. – Инквизитором стать не так просто. Каждый инквизитор должен пройти обряд посвящения. Ты об этом знал?
Новый свист, на этот раз я подставил другую руку, но и она оказалась не прочней твоей товарки. Блин. Долго прикрываться я так не смогу. Рук у меня всего две. Как оказалось, особо мне это и не помогло бы в любом случае. Катарина шагнула в сторону, и новый свист наградил меня еще одним набором ран, на этот раз на боку, потом на ноге. Черт. Да что она делает?

- Обряд довольно прост, - новый шаг в сторону. Может, если отойти к стене, она не сможет атаковать меня хотя бы сзади, но смогу ли я уворачиваться от прямых ударов? Новый взмах и, шарахнувшись в сторону, я умудрился почти ускользнуть от ее оружия, а заодно смог и немного рассмотреть. Странное оружие, такого я не видел даже на гравюрах. Металлическая пластина, на цепи, по периметру густо усыпанная то ли стеклянными осколками, то ли обломками кристаллов. Такое оружие выглядело скорее ритуальным, нежели боевым. Смогут ли эти осколки справиться с крепкой броней? Хотя простую одежду и плоть под ней разрывали с завидной легкостью. – Новому инквизитору на выбор предлагается пройти испытание огнем или кровью. – Продолжала Катарина, угрожающе вертя на цепи свое оружие. Новый взмах, но в этот раз мне удалось увернуться успешней, лишь в самом конце слегка проскользив на собственной крови.

- Знаете, я чет передумал становиться инквизитором, - да она просто выматывает меня. Я или устану, и она меня добьет, или истеку кровью, и она меня добьет. Внезапное понимание отрезвило не хуже ведра ледяной воды за шиворот. Но куда деваться? Даже если проскользну мимо нее, то проход у меня только в подвал. А из подвала деваться некуда.
- Слишком поздно, - подтвердила мои мысли инквизиторша, от нового удара увернуться мне не удалось, он рассек спину. – Начатый обряд должен быть завершен. – Покачнувшись, новый выпад я то ли не заметил, то ли не услышал, зато ощутил. Прямо по голове. После чего мир перед глазами померк.

Я никогда не видел снов. По крайней мере, до сих пор. Да и было ли это сном? В этом сне я видел себя в лесу. Лес был родным, если вспомнить, я знал все его закоулки, каждый цветок, каждую веточку. Я жил здесь столько, сколько себя помню. Каждое дерево знало меня, и я мог найти убежище в его ветвях или корнях. Те, кто постарше, могли говорить с деревьями, могли изменять их, могли призывать. Я был еще мал, но отчетливо знал, что вон то дерево, закрученное спиралью, по гладкому стволу которого катались с равным удовольствием и дети, и взрослые, было создано моими родителями.
Там я и катался ,весело копошась в корнях на спуске, играя с лесными огоньками, светящимися грибами и гнилушками. И не было забавы интересней. Из полутьмы выплыло лицо матери, обрамленное светлыми кудрями. Она казалась взволнованной.
- Быстрее, быстрее, они почти здесь! – она шептала, поднимая меня на руки. Рядом появился еще кто-то, говоривший низким мужским голосом.
- Поздно. Они здесь.
Мать посадила меня обратно, в корни, укрыв листвой и ветвями. Выпрямилась, вооружившись таким же деревянным копьем, какое сжимал и мужчина. Я был слишком мал, но не был слеп, я видел как там, впереди, куда смотрели мои родители, шла женщина, от нее даже на таком расстоянии пахло кровью и металлом, а на ее ладони плясало пламя, разбегавшееся по траве, стволам и ветвям.

В себя меня привел ощутимый тычок под ребра. Не открывая глаз, я попытался понять где именно нахожусь. Запахи не исчезли, пахло металлом, кровью и немного кожей.
- Жестко ты его, - заметил мужской голос, после чего я удостоился еще одного тычка под ребра. – Нельзя было помягче? Кровищи-то, монашки снова вой поднимут, что им тут все полы отдраивать. Куда труп девать будем?
- Да не сдох он, - женский голос отчетливо звенел раздражением. – Потомок тех лесных тварей, они так просто не подыхают. Их только огонь остановит. Скажи ребятам, пусть подготовят большую печь. Вон, смотри, дышит. А иначе, сам понимаешь, было нельзя. Он видел тех, феек в клетке. Всем бы разболтал.
- Ну так можно было взять с собой и по дороге тихонько прирезать в кустах.
- Мы никого не берем с собой. Тем более из этих. Нелюдей. Не получится из лесной твари человека, хоть монашки и пытаются их переделать. Если сила проснулась, то в расход. Без жалости и сомнений.
- А у него проснулась?
- А ты хотел бы это на своей шкуре выяснить?

Дальше я не слушал. Сила, да? Прислушавшись к себе и своей очнувшейся памяти, я замер, прикинувшись мертвым. Непонятная пока, но такая знакомая, сила буквально висела в воздухе. Мои предки были лесным народом. Нам подчинялась природа, травы, деревья, живность. Сейчас сила, не скованная забвением, пролившаяся на пол вместе с кровью, покалывала пальцы. Не знаю откуда, но я точно знал, что именно могу и должен сделать. Есть места и ситуации, когда кровь некоторых существ проливать нельзя. Например – здесь. Деревянный пол, самое то. Если бы разборка происходила в подвале, то шансов было бы меньше. Там пол каменный. А здесь, пусть высохшее, пыльное и сонное, но все же дерево.

Приподнявшись, я удосужился пары удивленных возгласов и нового удара под ребра, на этот раз сильного. Сдавленно охнув, я машинально вскинул руку. Острый, как клинок, древесный побег мгновенно вырос из пола и, прошив насквозь, припечатал обидчика к стене. Знакомый свист разорвал воздух, но я был уже готов. Поверх кожи и одежды заструилась кора дерева, скрывая меня под собой подобием доспеха, но не лишая подвижности. Я был ее частью так же, как и она – моей. Кристаллы впились в эту кору и завязли, зацепившись. Я был прав, против хорошего доспеха это оружие не годится. Все же сумев приподняться, я ухватился за цепь и дернул, одновременно вырывая оружие у инквизиторши и ломая его завязшие кристаллы. Сел.

- Говорят, что есть ситуации, когда нельзя проливать кровь определенных существ в определенных местах или при определенных условиях. Правда, вряд ли вам эта наука успеет пойти впрок.
Подняться на ноги было не так просто, но я старался. Насаженный на выросшее прямо из пола деревянное копье, седой инквизитор уже затих. Передо мной осталась лишь Катарина, в глазах которой плясали отблески пламени, танцующего на ее ладони.
- Посмотрим? – хрипло осведомилась она.
- Не на что тут смотреть, - шевелиться не было необходимости, напитанное кровью, дерево слушалось моих мыслей. Прежде, чем она успела воспользоваться пламенем, прямо из пола вытянулись тонкие лозы, тонкие ветви, гибкие побеги и почти моментально упаковали ту в непроницаемый кокон. Наверное, не следовало бы ее убивать, но она не собиралась меня щадить. А если оставить ее жить, она всем растрепет про мой секрет.

Не собираясь любоваться на все затихающие подергивания кокона, я направился в подвал. Двое в клетке вряд ли ожидали увидеть меня, но на объяснения не было времени. Подчиняясь моей воле, деревянные прутья клетки изогнулись, а после и вовсе распались, зазмеившись по каменному полу подвала.
- Уходим, - сообщил я им и первым направился наверх.
Не знаю, следовали ли они за мной, но в кладовой мы оказались почти одновременно. Уйти через зал полный инквизиторов, не привлекая лишнего внимания, вряд ли бы получилось. Но оставался еще один выход. Задрав голову, я посмотрел на одно из окон, и его деревянная рама распалась, вытягиваясь, спускаясь к полу подобием ступеней.
- Уходим, - повторил я и принялся карабкаться наверх.

Дождь все еще шел. Хорошо, он смоет все следы. Даже если будет погоня, быстро они нас не найдут. Всего в паре верст начинался лес, а с моими силами мы сможем прятаться там хоть вечно, правда, задерживаться поблизости нет смыла. Особенно со внешностью моих новых знакомых.
Пока мы бежали к лесу, я инстинктивно принюхивался. Воздух пах дождем, сыростью, немного плесенью и мхом. Воздух пах свободой.