Испытание
Солнце светило над головой, поджаривая лысую макушку. Шаги становились медленнее, подмышками, под коленками обильно выступил пот. Здесь было жарко.
Вот я и дома. Прошло пять лет, примерно… Не думал, что попаду сюда еще раз, но вот он я, шагаю по Аллейной улице, вымощенной округлым булыжником. Вот булочная, куда я ходил после уроков в школе съесть свежевыпеченных эклеров, запивая их мятным чаем.
Я остановился напротив витрины с розовой вывеской «Булочная», буква «о» выполнена в виде бублика посыпанного маком. Зайти что ли съесть эклер? Выпечка у дяди Игоря действительно вкусная… Не ответив на свой вопрос, я пошел дальше, стараясь ничего не вспоминать. Но где там, прошлое нахлынуло, словно цунами! Плохая была идея выйти в город, однако сидеть в корабле вместе с Брюсом еще хуже. Уж лучше дать ему по морде, чем выслушивать об интригах и разоблачениях! Брюс выписывает журнал «Тайное становится явным» — уже по названию понятно, что купит его только дебил. Откровенная желтая грязь: Ленин был гомосеком, Путин был дважды женат… разоблачения сексуальных подвигов знаменитых людей прошлого, всякая черная ересь и подобный бред. Так что я сбежал в город вместе с остальными.
Правый столик у прилавка: там я в первый раз поцеловал Катю, едва коснулся губ, почувствовав едва уловимый аромат мяты… Она так удивленно на меня посмотрела своими огромными серыми глазами, а потом взяла за руку…
Ноги понесли тело прочь от булочной, память сама выдавала образы прошлого: вкус мяты на губах, веточка сирени в ее волосах, так здорово гармонирующая с белым, накрахмаленным воротничком блузки. Хватит! Не надо ничего вспоминать, нет, нет, на хрен! Развернуться, осчастливить Брюса своими ушами? Меж двух огней. Нет, лучше сдохнуть, чем слушать бред про няню Пушкина и предпочтения Распутина…
Только сейчас пришло осознание, что я родился и прожил всю жизнь в раю. Ну а как еще это место назвать? Мужчины одеты в цветастые рубашки, женщины в легкие летние платья, беззаботно ходят по своим делам, здороваются друг с другом, приветливые, улыбчивые… Боже мой, в юности у меня было столько претензий и обид, вспоминать даже стыдно, я жил в раю и всегда был чем-то недоволен. Парадокс!
Ускорил шаг, пропустил красный кабриолет и, перейдя на другую сторону через проезжую часть, направился к парку. Идти по этой улице, где в прошлом развивалось столько событий, протекало детство и юность, было самоубийственно. Тоска тяжелым камнем набухала в груди, еще немного и побегу, несмотря на жару, несмотря на то, что отсутствовал столько лет и словом с родней не обмолвился, побегу к дому, к родителям. Мать, отец… Как же они там?
Люди оборачивались, с любопытством рассматривая чужака – то есть меня: армейские штаны с множеством кармашков, серая футболка с надписью «h. army» (эйч означает «human» – человек) и кеды со шнуровкой накрест — я, как белая ворона, выделяюсь из толпы, сразу видно, не по местной моде одет.
На пути попался фонтанчик с питьевой водой — я устремленно направился к столбику с чашей. Жадно пил ледяную воду, зубы сводило от холода, но я не отрывался, пока не напился, прополоскал рот, выплюнув воду на асфальт рядом, за что поймал осуждающий взгляд полной женщины в годах. Она недовольно сжала губы, но промолчала, прошла мимо. Я сложил руки лодочкой и набрав воды, умыл лицо, липкое от пота, потом окатил водой шею, замочив ворот футболки. Стало получше, тело липкое – неприятно, но ополоснуться целиком не получится.
Ухмыльнувшись этой идее, я осмотрелся: справа парк отделенный от дороги забором из часто высаженных кустов, вымахавших за пять лет на полтора метра. А когда-то я перепрыгивал через них, если хорошо взять разбег — так получалось быстрее, чем заходить через главные ворота. Теперь срезать не получится, кусты растут плотно и густо усеяны острыми шипами. Ах, ну вот оно решение! В нескольких метрах, в «заборе», аккуратно была вырезана арка высотой в человеческий рост, аккурат один человек спокойно пройдет. Хорошее решение, очевидно, мальчишки не желали нарезать круги, делая несанкционированные проходы, вот и появились официальные лазейки — изгородь больше не ломают, всем хорошо.
Я нырнул в арку, убегая с Аллейной, это было даже не тактическое отступление, это было позорное бегство, попытка отдалиться от образов прошлого в моей голове… Неудачная… Я столкнулся нос к носу с Мишей Тонским…
От неожиданности он отпрянул, пристально всматриваясь в мои глаза и совершенно не узнавая…
– Смотри куда прешь! – зло рыкнул он, пятясь.
Одет он был по-старому, ничего не поменялось. Широкие шорты в стиле «милитари», черная футболка с орлом, расправившим огромные крылья над хромированным мотоциклом. Кепка хип-хопера с широким козырьком нарочно сдвинута набекрень. На шее толстая золоченая цепочка. На ногах кроссовки с широкими языками навыпуск.
Я по-быстрому протиснулся мимо него, намереваясь исчезнуть с глаз и затеряться в парке, желательно так, чтобы не найти дороги назад.
– Извините… – сказал я хрипловато и хмыкнул, прочищая горло.
– Думаешь, я тебя не узнал? – бросил он мне в спину.
– Да... – отвечаю, не оборачиваясь и не сбавляя хода.
– Не вздумай звонить Кате!
Вот зачем он это сказал? Я замираю, медленно поворачиваюсь и делаю два шага навстречу. Между нами метров пять.
Наверное мои глаза выдали намерение. Он развернулся боком, сжимая кулаки. Стойка неудачная, пробью в два удара… Разворачиваюсь и рысцой бегу вглубь парка к дубовой аллее, там можно затеряться среди многих укромных уголков. В голове только одна мысль: если еще что-нибудь ляпнет в догонку, хана ему, буду бить, пока не затихнет, главное не убивать, как говорит сержант, бить бей, но так, чтоб не сдох. Пять лет назад эта фраза вызвала бы у меня ужас, ну, или, по меньшей мере, сильный протест.
Злость — это то, что надо! Гнев быстро выдавил все воспоминания о прошлой жизни. Как же мне сейчас хорошо! Я спрятался за огромным, необъятным дубом, с тропинки не видно, слева дикие кусты, справа заводь, заросшая высокой травой. Все! Я в домике! Вот отдышусь и пойду, а лучше побегу обратно, прямо к Брюсу в руки! Пусть лучше навешает мне на уши лапши, а еще лучше приду и скажу, мол спать буду, к спящим он, вроде, не пристает со своими сенсациями.
Отец впервые в жизни не был уверен в своих действиях. Мать плакала и старалась меня удержать, а в душе рухнуло небо!
– Ты делай, как считаешь нужным, сын, только помни: она тебя не заслужила! Пройдет время, раны заживут, ты объективно посмотришь на ситуацию и будет у тебя своя жизнь, еще лучше... – вот что сказал в тот вечер мой отец.
Я вырвался, в руках мамы остался оторванный рукав, плечом распахнул дверь и убежал в ночь не разбирая дороги. Мне хотелось сделать глупость, что-то, что нанесет мне сильный вред… И записался этой же ночью в «эйч армию», отказавшись от идентификации личности.
Если сам этот поступок был безумен, то не указать личные данные – вовсе самоубийство! Это я понял потом, когда после учебки попал в часть зэков, уголовников и психопатов. Доброволец, отслуживший пять лет, освобождается от уголовной ответственности и получает новые документы. Хороший способ избежать тюрьмы, казалось бы… Покажи я тогда паспорт, попал бы в обычную часть с обычными людьми, а так я попал в ад! Зато это мне помогло забыть о предательстве любимой. В казарме думаешь только о том, как остаться в живых, во время боевых действий кидают в самое пекло. Кому нужны уголовники?
Мне пришлось измениться. Я неплохо научился рукопашному бою, стал отморозком с отшибленными мозгами. Поначалу били меня часто, много и беспощадно. Когда моего самого главного мучителя убили – перерезали горло спящему, стало полегче. Репутация у меня была подпорчена, парочка мразей решила сделать меня шестеркой, пришлось драться каждый день. Наконец я их вызвал на поединок по-одиночке: тут уже не схитрить — зрители не позволят.
Дрался я неистово, пропуская удары, стараясь вынудить врага закрыться, уйти в глухую оборону, защищаться. Получилось. Так я выжил, позже приобрел репутацию и некое уважение. Были еще стычки и неприятности, были победы и поражения.
Через два года меня перевели в тяжелую пехоту. Зарплата там выше, народу меньше, а условия лучше. Вот только я попал к таким же уголовникам. В течении трех лет состав взвода поменялся раз пять, процент потерь был очень высокий. За последние семь месяцев наш маленький взвод потерял всего лишь троих. Тяжпехов берегли, пускали в бой только после подавления крупнокалиберных орудий, или когда всей роте грозило уничтожение, второе было чаще. Одно снаряжение и оружие тяжпеха стоило сто тысяч, дешевле танка, но по огневой мощи и броне почти не уступали.
Воевали зэки не то что бы умело или храбро, но была у них одна интересная черта: если уж вступали в бой, оторвав живот от земли, то бились, как разъяренный тигр, загнанный в угол.
С дезертирами справлялись на месте, по закону военного времени: позади позиций всегда был «расстрельный», хорошо вооруженный взвод. Если зэки оказывали организованное сопротивление, по ним отрабатывала артиллерия. В казарме всегда крутили ролики про дезертиров, внушая идею бесполезности сей затеи. В атаке гибло и по 80% личного состава, а при бегстве с поля боя без приказа — все до единого.
Казалось бы, какой смысл содержать армию уголовников, но он был. Империя воевала за сохранение статус-кво, удерживая сорок заселенных планет в кармане; не проходило и года, чтобы кто-нибудь не отделялся, провозглашая независимость, свергая лояльное к империи правительство. Статистически три планеты постоянно находились в состоянии войны. Не всегда нужно было большое вмешательство, иногда хватало высадить десант или нарастить военное присутствие имперской армии, чтобы завершить конфликт.
Семь лет назад противники империи смогли объединить пять крупных миров под знаменами независимости. Вот тут армия зэков полностью оправдала свое существование и весьма сэкономила расходы на военную кампанию. Профессиональную армию и элитные части берегли для генеральных, решающих сражений, бросая эйч армию изматывать и ослаблять силы противника, подготавливая плацдарм для решающего удара.
Зэков плохо снабжали: обычно защитная экипировка и оружие было трофейным или давно списанным по срокам службы. Приходилось хорошенько заботиться о личном оружии: тщательно смазывать, удалять ржавчину и гарь, для того чтобы оно не подвело в разгар боя. Люди-ублюдки в пробитых бронежилетах, мятых касках – вот самый точный образ рядового солдата эйч армии!
Это все жара и дурацкие картинки в моей голове! Всю жизнь прожить на одной планете, да что там планета! Из города выезжал всего пару раз, не считая поездок на дачу. Зато теперь побывал во всех уголках необъятной империи…
Я поднялся на ноги, измотанный мыслями до невозможного, продрался сквозь кусты и вышел на полянку, скрытую от дороги молодыми деревцами с обрезанными верхушками, ветки росли по бокам, густо сплетаясь между собой, образуя хитрый узор. В тени зарослей стояла обшарпанная скамейка. Мне был виден только край.
… – Вы правда не сестренки? – раздался вкрадчивый мужской, грубый голос.
– Нет же! – хором ответили два женских голоса.
Я ускорил шаг, стараясь при этом ступать бесшумно — уж слишком знакомый бас, чрезмерно знакомый. Я его слышу уже два года. Это был Костя. Тяжпех из моего взвода. Редкий ублюдок и подонок, каких еще поискать! Я дрался с ним раз в месяц минимум, он все время задирался, дразнил и воровал вещи, даже не стараясь скрываться. Он хвастался своим прошлым, хотя все остальные готовы были умереть, только бы никто не узнал причины их появлении в эйч! Кличка, которую он заработал, полностью его характеризовала: «Падаль». Причем он с радостью на нее откликался и даже гордился. Настоящий псих!
Костя сидел на корточках спиной ко мне. Напротив него на скамейке две молоденькие девушки, одна — в желтой юбке и белой блузке с воротничком, вторая одета в легкое платье, синее с белыми полосками. Костя положил свои огромные ладони к ним на колени и сказал:
– Ну, не знаю, вы так похожи, ни за что не поверю, докажите! – его голос звучал вкрадчиво.
Девушки переглянулись.
– Да мы точно не сестры…
– Думаю так: если вы сестры, то вам будет противно поцеловаться, а вот если нет, то запросто… Да?
Девушки рассмеялись и к моему удивлению охотно прильнули друг к другу, сойдясь в поцелуе.
Я специально шумя травой под ногами двинулся к ним и положил руку «коллеге» на плечо. Я даже был рад, что Падаль мне встретился. Вот сейчас мы сойдемся в драке и он точно выбьет все мои дурацкие воспоминания на пару часов. Дрался он хорошо…
Девчонки недовольно посмотрели на меня, нехотя оторвавшись друг от друга. Падаль обернулся на секунду и опустив голову тихо сказал:
– Молодой человек, вы нас отвлекаете. Не могли бы вы идти дальше своей дорогой?
Вот это он отмочил! Его голос был действительно просящим и немного извиняющимся. Обычно сам тон звучал вызывающе. Даже в бою, когда смерть носилась рядом и косила направо-налево он пытался унизить, комментируя действия товарищей. В него стреляли несколько раз свои же, но он всегда был на чеку и прятался в укрытие, уходя с линии огня. Сержант делал выговор, матерясь, как ошпаренный, отключал радиосвязь мерзкому ублюдку, оставляя только входящий канал для координации группы. Впоследствии он делал это заранее, и умирать в бою нашему взводу стало гораздо легче и спокойней.
– Вы нам мешаете! – заявила та, что в синем платье.
– Да! Уходите! – тут же отозвалась ее подруга.
Падаль не лыбился, брезгливо не морщил лицо, как это бывает обычно, когда к нему обращаются. Я удивленно сделал шаг назад, ничего не понимая, не веря своим глазам.
Девушки встали.
– Пойдемте я вам по мороженному куплю, – сказал он низким тоном, кладя свои громадные лапищи на их тонкие талии приобнимая, – наверное ему понравилась скамеечка, не думаю, что стоит из-за этого ссориться.
Они направились в сторону дороги, Падаль предусмотрительно раздвинул ветки, открывая проход на дорожку парка. Прежде чем протиснуться сквозь ветви, девушка в юбке показала мне язык и юркнула наружу. Костя покачал головой укоризненно и, словно медведь, прорывающийся сквозь бурелом, хрустя сухими ветвями, продрался следом.
Он был двух метров ростом, кулак с мою голову, весил он более ста килограмм, постоянно следил за телом, но перекачен не был. Красавчиком его не назовешь: приплюснутый нос чуть свернут на бок в многочисленных драках, веки слишком пухлые, челюсть тоже кособокая. На щеке белый рубец – след от ножа (я сам видел эту драку, нож пробил ему щеку и выбил пару зубов). Все тогда переживали и сетовали, что в шею не попал. Если бы в шею, ублюдок мог сдохнуть. Клинок застрял меж зубов, момент внезапности был утрачен, и Падаль в три удара разделался с нападавшим.
Да при виде одной его рожи девочки должны были в страхе бежать и кричать караул! Что вообще происходит?
Мысли переключились на сие странное событие, ноги несли меня в неизвестном направлении.
Так я вышел к северной части парка, недоуменно обернулся, пытаясь вспомнить, как здесь оказался. Загадка… Во рту пересохло, пот, лениво стекая с макушки, повисал капельками на носу и на подбородке, от этого чесалась кожа. Падаль настолько меня удивил, что идти в руки Брюсу совсем перехотелось.
Вот квартал, в котором я редко бывал, у меня там почти не было знакомых. Пойти что ли выпить сока со льдом? Увидев вывеску «24 часа», я направился туда, с удивлением отметив, что прошло уже два часа. Где я был все это время, черт побери?!
Браслет на запястье, он же часы, контроллер и солдатский медальон с личным номером, пиликнул. Маленькая точка – индикатор — загорелась красным: «общий сбор». Вот и все! Слава богу! Прошло более четырех лет, четыре с половиной, если точнее, и я снова оказался на родной планете, да еще и в родном городе. Сумасшедший «рандом» эйч армии, будь она проклята!
Я шел по знакомым улицам, прохожие сразу подмечали во мне чужака, такие знакомые, родные улицы моего родного, любимого города. Отец был прав, тысячу раз прав: «пройдет время и ты сможешь посмотреть на эту ситуацию трезво...». Катя изменила мне с другим? Бросила, порвала без предупреждения и перерыва в отношениях, в которых не было даже намека на ссору или расстройство? Пфф… Какая глупость! Девушек много, они разные, есть верные отношениям, есть не очень, а есть такие, как она. Вот и все мои думы на этот счет!
Противный, мерзкий голосок в моей голове, который включался, когда я спорил сам с собой сказал: «там в парке, встретив Тонского, ты готов был его порвать на кусочки!».
– Вовсе нет! – возразил я голосу-спорщику, – я же ушел, мне просто было больно от того, какую глупость я совершил, вступив в армию без документов… Еще и этот придурок попался на глаза…
– Это потому что ты до сих пор любишь Катю!
Я чуть в слух не рассмеялся, это уже перебор… Внезапно, от мысли, посетившей мою перегретую на солнце голову, я замер как вкопанный. Пожилая пара, идущая навстречу по противоположной дороге, недоуменно на меня посмотрела.
– Сержант выпустил одиннадцать зэков в город!!! Я слишком сильно был занят воспоминаниями и сожалением о прошлом, что даже не воспринял увольнительную в город, как нечто странное и невероятное! Никто никогда в здравом уме не выпустит рядового эйч армии за забор казармы даже в наручниках! Эйч Никто — это та же тюрьма, только называется по-другому, и тебе дают оружие, чтобы ты мог погибнуть во благо империи. Рядовой либо сидит в казарме, а на вышках бдят зоркие снайперы и пулеметчики, не дай бог, солдат махнет в самоволку, либо выживает в окопе, а за спиной находится отряд с тяжелыми пулеметами. Только дай им повод пострелять — уж они не упустят такой возможности!
Сержант сошел с ума! Как он посмел выпустить этих зверей из клетки??? Никто не вернется! Брюс на корабле дежурным и я как дурак покорно припрусь. От взвода останется два бойца! Небоевые потери! Ну, эти отморозки устроят в моем родном городе мини-апокалипсис!
Две дуры-девочки уж точно валяются в какой-нибудь канаве, изнасилованные и с перерезанными глотками…
Стараясь не срываться на бег, я направился к кораблю.
Взвод тяжпехов под номером С-10 получил необычное задание: сопроводить захваченных в плен офицеров повстанческой армии на планету «Зонтарм», которая находилась глубоко в тылу, практически на окраине. Не знаю, почему для этой миссии отрядили зэков, в обычной армии была проблема с новобранцами, платили не так уж много, но для зэков это задание просто подарок! Месяц лететь туда, на военном транспортнике, полтора месяца на небольшом, автоматически пилотируемом корабле обратно. Тяжпехов выделили чисто для охраны, на случай абордажа, наверное, очень важных персон перевозили. Естественно, никто не стал захватывать судно, повстанцы не настолько сильны, говорят, у них есть небольшие флотилии, но так, чисто для транспортировки войск. Хотя это тоже слухи. Уголовникам не сообщали никакой информации, кроме обычной пропаганды, в которую никто не верил. Летели мы в запертом отсеке, естественно, изолированные от экипажа.
Прилетели, под конвоем перегрузили доспехи и оружие с боеприпасами. Погрузили еще какие-то контейнеры в довесок к нашим «шмоткам» — и в путь. За полмесяца до конца полета сержант объявил, что получен приказ совершить посадку на «Альгоробо». На хрена? А хер его знает! Вот только мне от этого приказа тут-же поплохело. Лучше штурм хорошо укрепленных позиций противника! Повезло блин! Планета находилась глубоко в тылу зон боевых действий и никогда не имела ценности для военных. Что тут может быть? Может, необходимо попутно подобрать генерала какого? Блин, никто не станет ради этого тратить уйму горючего на старт и посадку на планету, каким бы он суперфельдмаршалом ни был, да к тому же лететь вместе с зэками? Не думаю…
И тут мою бедную голову, которая перелопатила сегодня двухлетний объем мыслей, посетила новая идея — внутри все похолодело. Взвод тяжпехов на планете, не имеющей армию, так, пару тысяч солдат и пару старых танков, уже давно устаревших и морально и технически, на огромный город! Вроде, был еще боевой вертолет, но то ли он не летал, то ли летал, но не стрелял… Ближайшая войсковая часть за тысячу километров отсюда, и ее состав не намного лучше. Тут нет военных объектов, вообще ничего стоящего нет! Возможно, тут поселился штаб оппозиции? Или, что еще невероятнее, планета тоже решила отделится? Чушь! От империи хрен отделишься! Даже бесполезные миры удерживают так, словно от них зависит вся сельскохозяйственная продукция сорока планет!
Совсем я себя загнал этими размышлениями, хоть такси бери! Сержант выдал по двадцать крон – местной валюты, на такси, может, и хватит…
Корабль совершил посадку на запасной стартовой площадке всего в километре от города, в северной части.
После яркого солнца внутри было темно, тусклый свет ламп, запитанных от аккумулятора, едва разгонял мрак. Толстяк Брюс радостно приветствовал меня. Белая майка заляпана, по жирным щекам струится пот, словно прохладный воздух кондиционера вовсе ему не помогал охладиться.
Оказывается, остальные мои «коллеги» уже были на месте. Столы составлены вместе, занимая все и без того маленькое жилое пространство корабля. Сержант поднялся и указал на пустой табурет.
– Присаживайся, только тебя ждем.
Я уселся и украдкой посмотрел на Костю. Он задумчиво вертел пластиковую вилку между пальцев. Интересно, тех девочек уже нашли? Или он действительно купил им мороженное и проводил до дома? Хотя если бы он совершил преступление, скорее всего пустился б в бега…
Все были на месте, никто не сбежал, опровергнув мои опасения. Наверное, они шатались неподалеку, раз пришли быстрее меня.
Брюс сиял и светился (первый раз его таким вижу). Оказывается, пока мы шлялись по городу, он приготовил мясо с тонкими ломтиками вареного теста — вместо осточертевшей армейской перловки с куском черного хлеба! Да, этот день полон неожиданностей! Мы ели с огромным удовольствием, молча набивая животы. С чудным блюдом мы расправились мгновенно, тогда сияющий Брюс притащил большую кастрюлю и вывалил целую гору вареных креветок на широкий поднос. Сержант притащил упаковку пива. Самого настоящего алкогольного!
– Это был изумительный ужин! – воскликнул Эд. – Спасибо, Брюс, спасибо, Слава!
Сержант важно кивнул, а Брюс широко улыбнулся, и я впервые увидел, как он улыбается.
Гайд – пулеметчик — тоже поблагодарил их и задал вопрос, который волновал всех нас:
– Мне очень приятно, но хотелось бы узнать, в связи с чем такой роскошный ужин?
– Нас переманивают на сторону мятежников! – хохотнул Баян, – покормили, напоили, теперь попросят захватить эту милую планету, чтобы поставить ее под знамя революции!
Взвод вяло посмеялся над шуткой, всем известна цена предательства!
– А и правда, в чем подвох? – спросил Вялый, ковыряясь зубочисткой в своих огромных, желтых зубах.
– И в город нас впервые в жизни отпустили! – поддакнул Сиротка, – думал деру дать вначале, да, блин, осталось мне пара месяцев до конца службы, потом все идут в задницу строевым шагом!
– Всем нам осталось менее полугода ремень тянуть! – заметил я, – только полный кретин ударился бы в бега…
– Я чуть не рванул… – неожиданно признался Кени, – думал бежать куда глаза глядят, главное подальше… Да только нашего сержанта неохота было подставлять… Он так по-человечески с нами… Я бы его подставил, вот и остался…
– Идиот! – прокомментировал его слова Сухой, – тебе пару месяцев до дембеля, псих!
– Я Червонцу проигрался в карты и кинул в придачу, – отмахнулся Кени, – мне теперь обратно нельзя…
– Вот проблема, блин, – хмыкнул Костя, – охраннику дашь в рыло и тебя в одиночку запрут, только зубы перещелкают, зато жить будешь.
– За охранника могут добавить сроку… – огрызнулся Кени.
– Ну так надо было думать, с кем в карты сел поиграть, дубина! Хватит эфир засорять соплями, дайте сержанту на вопрос ответить! – зло бросил Сиротка.
Кени хотел что-то возразить, но передумал и тоже обратил внимание на командира.
Сержант кивнул, не спеша поскреб щетину на подбородке и, сделав глоток охлажденного пива, сказал:
– Я рад, что вам понравился ужин. Мне тоже он пришелся по душе, большое спасибо Брюсу, он стойко готовил это все, не сожрав до нашего возвращения.
По каюте пронеслись смешки, Брюс улыбался.
– Так вот, ужин и вашу прогулку по городу спонсировал мэр «Колпиноа».
– Что-то здесь нечисто, – прошептал мой сосед по кличке Себр.
– Все вы заметили смену курса и у вас был вопрос: а какого хрена мы приземлились на этой планете? Так вот, сюда направляется десант повстанцев, их цель – Колпиноа. Точно известно, что они совершат высадку здесь и возьмут город под контроль.
– Но тут ничего нет! – воскликнул я удивленно, – это даже не столица планеты, поля с морковкой, пара заводов, мелкие производства — все! Мир на краю торговых маршрутов! Никакой тактической, стратегической ценности… Не за морковкой же они летят!!!
– Не знаю, – пожал плечами сержант, – не наше это дело думать, зачем да почему.
– Закрой пасть! – рыкнул на меня Сухой и, посмотрев на командира, кивнул, – продолжайте…
– Враг перемещался скрытно, три грузовых судна, они сделали дугу, чтобы отвести подозрения и напасть внезапно. О готовящейся высадке стало известно совсем недавно, ближайшим воинским подразделением оказались мы. Сама планета не имеет ни сил, ни вооружения, способного противостоять современным воинским подразделениям. Поэтому наш маленький взвод единственный, кто может им противостоять.
– Чушь собачья! – воскликнул Гайд. – Время жизни одного тяжпеха в открытом бою три минуты! Против нас достаточно выставить три взвода тяжпехов, чтобы сократить этот срок до минуты! Кому надо на одну минуту остановить врага?
– А сколько их всего будет? Есть ли у них танки? – спросил Серб. – Может, там одна пехота, так мы их в раз вынесем!
Сержант пожал плечами.
– Точных данных нет, против города выступит батальон. Известно, что у них есть танки третьего поколения, ну и обычное пехотное вооружение, крупнокалиберные пушки, ПВО, пулеметы… Обычный батальон, усиленный танками. Тяжпехов быть не должно, может, два-три максмум.
– Нас всего десять человек, а их более пятисот! Нас просто убьют и все. Мы даже не повоюем толком! Надо рвать когти и ждать подкрепления. Когда наши прибудут, присоединимся к бою и все дела! – возмущенно сказал Сивый. – Так ведь, братва? Смоемся, ляжем на дно, а потом ударим им в спину. Нормально выйдет, так ведь?
– Эвакуации населения города не будет! – тихо сказал сержант. – Во-первых, их некогда вывозить, нет столько транспорта. Во-вторых, командование считает, будет нанесен бомбовый удар по большим скоплениям людей. Вся их высадка планируется на внезапности, никто не должен знать об их приближении. Как только они заподозрят неладное, сразу нанесут удар по всему, что выглядит подозрительно. Будет странно, если гражданские останутся, а военные, должные их защищать, отступят и спрячутся… Но есть еще и в-третьих! Сюда отправлены штурмовики с ближайшей базы, они выйдут на орбиту через пять часов после высадки — не раньше. Так вот, в чем соль? Соль в том, что если мы облажаемся и не выбьем противника из города, они сотрут его в пыль… Если мы не доложим о победе или просто не выйдем на связь, Колпиноа будет уничтожен вместе с противником и населением.
– Не может быть! – вскрикнул я. – Это же бессмысленно! Всего один батальон, их легко перебьет любое крупное подразделение! Это же не армия! В три грузовых корабля много войск не влезет!
Сержант внимательно, с интересом посмотрел мне в глаза.
– Вот и я так думаю, солдат, и напрашивается один единственный вывод: тут что-то есть! Что-то такое, что заставило повстанцев вывести из строя целый батальон, несмотря на тяжелые бои, нехватку техники, другие проблемы, и за каким-то хреном запустить на планету, находящуюся у черта на куличиках. Как ты верно подметил, она абсолютно бесполезна и не представляет никакой ценности. В этом городе ничего ценного для победы над империей нет. И все же они бросили сюда батальон. Лично я заподозрил неладное, когда мне сообщили о наших штурмовиках. Что-то тут все же есть такое... Причем настолько важное, что командование решилось на столь отчаянный шаг. Уничтожение несколько миллионов гражданских не особо понравится во всех уголках обжитой вселенной, императору это выйдет боком. В Колпиноа есть что-то очень важное, что-то слишком важное... Вот что я думаю об этом! Однако мне на этот супер секрет наплевать, а вам — тем более. Мне интересно спланировать оборону и постараться выбить противника за пределы города к указанному времени.
– Если мы не победим их, мы умрем, если мы не умрем, нам сбросят на головы бомбы свои же, и тогда мы точно умрем! – неудачно высказался Сивый. – Да, командир?
– Как-то так! – кивнул сержант. – Теперь хорошие новости…
– Что, есть еще и хорошие? – мрачно отозвался Костя, он с самого возвращения из города был сам не свой, молчал, ни над кем не подшучивал, все время был задумчивый…
– Есть! – подтвердил Слава. – Командование поставило на вас, ребята! Если мы каким-то чудом отобьемся, всех вас ждет досрочное завершение контракта и премия в размере годового заработка!
– Ух ты! Я расплачусь с Червонцем! – Кени сиял от радости.
– Ты сначала с танками третьего поколения справься, балда! – зло бросил Сиротка. – Тебя на смерть подписали, трупу можно полцарства обещать — платить все равно не придется…
– Где танки? Покажите куда идти, я их сейчас на запчасти выпотрошу! – не сдавался Кени, водя пластиковой вилкой словно ножом, чем вызвал смешки товарищей.
– Выпустим на танки этого зверя! – поддержал шутку Серб.
– Дадим ему гаечный ключ и пистолет… – согласился сержант. – Теперь, когда танками есть, кому заняться, предлагаю обсудить наши действия. Вы ходили в город, немного представляете, что там и как. Первым делом мы займем позиции и будем ждать появления всех танков. После этого одновременно жгем броню, желательно вывести их из строя, по меньшей мере обездвижить. Потом отходим на заранее определенные позиции и начинаем планомерно косить пехоту. Это проще и привычней, с этим мы точно справимся.
– Местная армия нам поможет? – спросил я.
– Не думаю. У них подготовка на стрелковое оружие: как танк увидят или прозвучит первый выстрел, разбегутся в разные стороны с полными штанами. Не хочу на них рассчитывать и вообще привлекать к этому бою.
– Почему? Выпустим их побегать, пусть пехтура по ним стреляет, пока мы танки гасим, – резонно заметил Гайд.
– Они могут быть полезны в разведке, – сказал я. – Можно им даже оружие не давать. Разместим по всему городу наблюдателей, они будут сообщать о всех перемещениях противника. Это нам поможет иметь полную картину и не нарваться на засаду.
– Дело говоришь, Антон! – подтвердил сержант. – Очень полезная мысль. Так и сделаем. Займешься этим, расскажешь, что им делать и как помечать маркером на тактическом планшете! Во время боя будешь координировать их работу, убирать старые и недостоверные метки с карты, запрашивать информацию с постов наблюдения, чтоб онлайн всегда были…
– Хорошо.
– Так… – Слава сдвинул посуду в сторону и расстелил бумажную карту на столе. – Будем исходить из того, что они захватят центр города и здание мэрии, также под удар попадут полицейские участки. Теперь давайте обмозгуем, где нам размещаться.
Я вытащил из пальцев сержанта синий карандаш, нашел на карте библиотеку, пометил ее жирным крестиком, потом — кинотеатр и торговый центр. Совместил их сплошной линией. Получился здоровый треугольник.
– Вот это ключевые точки, с которых просматривается весь центр города. – Я отметил кружочками еще четыре участка, – это слепые зоны, где может спрятаться танк, тут надо разместить двух-трех бойцов. Все! Весь центр города простреливается во всех направлениях.
Я бросил карандаш на карту и отошел к стене, отвернулся.
– Тебе откуда знать, а? – спросил Серб.
– От верблюда!
– Мне тоже интересно, – отозвался Слава.
Я обернулся, бойцы смотрели на меня, у всех на рожах знак вопроса.
– Я тут всю жизнь прожил, прямо до момента вступления в «эйч». Такой ответ пойдет?
Рассказывать о прошлом было не принято. Даже настоящее имя выспрашивать считалось «западло». Наверное, поэтому все молча глазели на меня. Брюса так и подмывало что-то спросить, но он сдержался.
Слава подошел ко мне. Внешний шлюз закрывать он не стал и неоднозначно запретил отходить от корабля больше чем на сотню шагов. Я бросил курить три года назад, в окопах на Джейне. С продовольствием было туго, ПВО сбивали транспорт, курево закончилось. Многие курили — и им пришлось туго. Пробовали курить траву, листья, чай, забивая в самокрутку что попало — полное дерьмо. Я переломался и завязал. Теперь стоял, облокотившись на опору нашего транспортника, и курил третью подряд, словно и не бросал! Вначале голова кружилась, а потом ничего, как всегда…
Командир протянул мне трубку войскового телефона.
– Надо кому позвонить… предупредить?
Я отрицательно помотал головой, потом согласно кивнул. К горлу подступал комок, душу раздирало от боли. Я не хотел звонить родителям. Их надо было предупредить, что им надо уезжать из города как можно быстрей и подальше! До высадки оставалась пара часов…
– Слава… – прошептал я.
– Мм?
– Ты… Ты не мог бы позвонить и сказать…
Сержант сунул мне под мышку телефон и уже уходя бросил:
– Только сам, солдат. Сам позвонишь… Если того стоит…
Я быстро набрал домашний номер. Трубку снял отец и вместо алло сказал:
– Антон! Сынок, ты где? Сынок, ты можешь прийти домой, тебя отпустят? – его голос дрогнул, я прямо так и увидел, как по его щекам катятся слезы.
Наверное, совершая полную глупость, нажал отбой.
Ощущая себя предателем, я огляделся – не видит ли меня кто? Никого не было рядом, вместо того, чтобы спасти родителей, я струсил… Две мысли одновременно пришли в мой дырявый череп: откуда отец знает, что это я звонил, и другая мысль – я сегодня умру и никогда, никогда не буду мучаться больше! Не буду думать глупые мысли! Я умру не просто так, а защищая город, из которого я убежал почти пять лет назад, чтобы больше никогда не возвращаться! Так и будет! Аминь!
Местная армия меня не впечатлила. Пришлось долго втолковывать, что ручные противотанковые гранатометы не пробьют броню третьего поколения. Воинственности им было не занимать. Это убеждало меня в обратном: сколько раз я видел воинственных и храбрых — и всегда при первом выстреле они вжимались в дно окопа и сидели там с полными штанами, крепко зажмурив глаза и причитая, а чаще плача от неконтролируемого ужаса. Боевого опыта ноль, стрелки они тоже так себе. Таким образом они скорее перестреляют друг друга быстрей, чем подранят хоть одного врага. Я пробовал собрать группу из десяти человек, но после нескольких выстрелов по пустым пивным банкам (все мимо), бросил это занятие, переключившись на основную задачу.
Долго я втемяшивал им в голову, что их задачей будет тыкать в планшет, расставляя метки на карте там, где будет замечен враг. Красные – пехота, черные – танки. Распределил сотню людей по городу, определив их позиции. Я отобрал у них автоматы от греха подальше — стало спокойней.
Я открыл створку шкафа и прикоснулся к нагрудной пластине доспехов.
– Здравствуй… Повоюем?
Многие разговаривают со своими доспехами. На мой взгляд, это самое гениальное изобретение человечества. Бронь мне не ответила, конечно. Это такой обычай просто. Я ловко вставил ноги в зажимы, сунул руки в рукава, активируя машину. По сути, доспехи — это просто сложный механизм, имеющий двигатель и синхронизированные компьютерным процессором независимые привода. Внешне это выглядит весьма устрашающе: стальной робот почти трех метров в высоту, увешенный тяжелым оружием. Высоко прыгают, быстро, стремительно перемещаются, ничего, лучше этого, еще не придумали!
Современный тяжпех-неудачник в стандартной экипировке с штатным вооружением мог противостоять десятку профессиональных пехотинцев, прошедшим самую суровую подготовку! Были и минусы, самый первый – заметность для электронных систем. Работающий двигатель тяжпеха с легкостью обнаруживал самый примитивный инфракрасный визор. Это был ощутимый минус, однако скорость немного сглаживала этот недостаток, огневая мощь делала цель слишком опасной, а мощный процессор, обрабатывающий и выводящий цели на дисплей, самостоятельно облегчал проблему обнаружения. У тяжпеха глаза всегда смотрят на 360…
Грудная пластина скользнула на место, шлем опустился на голову, щелкнули запоры, на дисплее проступила внешняя картинка и союзные метки. Я вышел из корабля и встал в строй.
Каждый раз, облачаясь в доспехи, я чувствовал, как за спиной раскрываются крылья! Несколько десятков зашитых в программу комбинаций уклонения позволяли стремительно перемещаться, ты просто отдавал приказ — машина сама выполняла сложный маневр уклонения, уходя из-под огня.
Шлем сержанта украшала искусно выполненная аэрография. Череп в злобной ухмылке. Когда он медленно поворачивался боком, казалось, что череп растягивает зубастую пасть в улыбке.
– Взвод! Слушай сюда! Сегодня вам выпала честь вступить в бой с превосходящим силой противником. Казалось бы, враг превосходит числом и техникой и, может, кто-то из вас думает, что у нас нет шансов победить. Но я вам напомню, враг перемещался скрытно, долго, и на этой планете не ожидает сопротивления. Два ржавых танка — вот и все, что может им противопоставить местный гарнизон! Противнику это известно и еще ему известно, что все войска, отправленные на эту планету, погибнут рано или поздно — это очевидно. Поэтому никто не станет отправлять глубоко в тыл элитные части. С большой долей вероятности мы столкнемся с зелеными новобранцами, не нюхавшими пороху. Поэтому выбрасывайте все пораженческие мысли из своей дурной головы. Нам предстоит тяжелый бой, и кто-то из нас погибнет, даже не сомневайтесь в этом! Деритесь неистово, уничтожайте врага как можно больше и на огромной скорости, не давайте время направить ствол в вашу сторону и уж тем более выстрелить! По местам!
Рысцой, на щадящем аккумуляторы режиме, наш отряд двинул в сторону города. До нападения оставалось полчаса.
Я занял позицию на третьем этаже городской библиотеки. По иронии судьбы мне приказали осуществлять координацию с нашими «глазами» – местной армией! Они уже давно были на местах. Военные частоты мы решили не использовать, создали закрытую группу в соцсети и переговаривались прямо там. Это была самая лучшая защита от радиоэлектронной разведки. Враг не должен ничего заподозрить, а спокойно высадиться, вывести все танки на позиции — и тогда словно ниоткуда появятся тяжпехи эйч армии и разнесут тут все к ядрене-фене…
Чем проще план, тем больше шансов его выполнить на деле. Я думал, местные доставят мне кучу проблем, субординацией и не пахло, но пока все были на связи и помалкивали. Как только земля дрогнет под гусеницами многотонных машин, наступит момент истины. Если разбежится меньше половины личного состава, уже плюс, хотя я рассчитывал на гораздо скромные последствия вторжения.
Как и обусловливались, гражданских не предупреждали, десант должен был свято верить во внезапность, иначе у нас вообще нет никаких шансов.
Мой взвод отключил броню и ждал сигнала, никто не должен был обнаружить нас раньше времени; если утратим элемент внезапности, погибнем быстро, не успев нанести особого ущерба.
Я получил самую дурацкую работу для человека, твердо решившего погибнуть в бою, – координацию целеуказания. До тех пор пока местные вояки не разбегутся, я связан по рукам и ногам, разве что танк остановится напротив моей позиции.
Рация пискнула — условный сигнал начала высадки. Я сжал зубы и приготовился к худшему. На горизонте с запада в воздух взвился столб огня, потом второй и третий, затем донесся раскатистый грохот. Началось! Ржавые танки местных мы оставили рядом с нашим кораблем. Их легко обнаружить и уничтожить. Теперь враг считает, что возьмет город голыми руками и никто не позволит им усомниться в этом ни на секунду, ровно до приказа нашего командира. Соцсеть взорвалась комментариями, тут же кто-то выложил видео горящих танков. Мэр выступил с экстренным заявлением, призывая всех укрыться в домах, но я уже не слушал, я смотрел на улицу, осторожно выглядывая в окно, готовясь в случае опасности тут-же запрыгнуть в доспехи.
Все-таки к этому невозможно привыкнуть. Тело охватил страх, руки дрожали, так и подмывало активировать броню, но я ждал. Свист и грохот, такой, что задрожали стекла, сообщили о приземлении десантной капсулы. На дисплее планшета появилась метка, затем еще и еще — и вот уже россыпь меток по всей карте города. Пехота… Танков нет… И тут до меня дошло, их и не будет. Пока никто не оказывает сопротивление, главное оружие будет оставаться в запасе! Может, и тяжпехи у них есть… Вот тут мне стало по-настоящему страшно! Весь наш героическо-победоносный план коту под хвост! Все сдохнем, и произойдет это очень скоро.
Я схватил рацию, желая сообщить о своей страшной догадке, но она пискнула опередив…
– Никто не рыпается! – тихо сказал Слава, – ждем танки! Снайпер, открыть огонь! Доспехи не активировать! Как понял?
– Так точно! – отозвался Сиротка.
На опустевшей улице прогремела серия из трех выстрелов, слившихся в один. Затем еще два. Послышались крики, загрохотал пулемет. Еще три выстрела — и пулемет захлебнулся.
Время уходило. Сейчас пехота разбежится по всему городу, засядет в зданиях и хрен мы их оттуда выковыряем, а шанс наткнуться на пулеметный огонь увеличится в несколько раз, вот и повоевали! Если сейчас…
Рация рявкнула:
– Тяжпехи! Всех убить!
Я радостно запрыгнул в броню, включил двигатель и сиганул в окно, падая прямо на головы группы из пятерых десантников. Пулемет на плече загрохотал посылая рой пуль, кромсая плоть. Приземлившись, метнулся к стене и, выглянув за угол, запустил три гранаты в следующую пятерку — только один успел укрыться. Взрывы и грохот длинных очередей взорвали тишину города, стекла звеня посыпались на асфальт, сверкая на солнце.
Я уже бежал со всех ног к следующей метке на дисплее. Позади раздался грохот, взревел двигатель, и только я нырнул за угол, стена напротив взорвалась бетонными брызгами. Меня встретил шквальный огонь следующей пятерки. Пули зацокали по броне. Перекатившись, я дал очередь из пулемета и нырнул в подъезд, позади громыхнуло, огонь обдал жаром прямо сквозь броню. В спину ударила бетонная крошка.
– Внимание, танки! – крикнула рация. Вот только мне это было и так известно! Задницей чуял!
Броня вышибла дверь квартиры, одним прыжком перелетев несколько метров, я вывалился в окно, прямо следом в квартиру влетел следующий снаряд. В спину ударило бетонное крошево, но я уже отполз с траектории огня. Двигатель ревел где-то неподалеку, танкисты открыли сезон охоты на мою шкуру.
Я рванул к подъезду напротив. Автоматчик успел выпустить в меня полмагазина. Некогда отвлекаться на него. Броня в броске вышибла дверь. Следующая квартира и окно. Вскочив на ноги, сразу метнулся вперед и, внезапно врезавшись в препятствие, отлетел в стену, оставив вмятину.
Вот это сюрприз… Я влепился в борт второго танка! Гранатомет чуть ли не сам прыгнул в руку. Бронированная башня начала поворот в мою сторону, водитель дал машину резко назад. Не успел, дуло пушки ударилось об стену заметно погнувшись. Сгребая асфальт гусеницами и рыча мотором, машина качнулась. Слева меня окатил град пуль. Чертов пехотинец! Только что не было! Я выстрелил навскидку, граната шипя вылетела, боком, глухо стукнулась о броню и ушла вверх, так и не разорвавшись и оставив дымный след, а я уже сорвал автомат и скупой очередью срезал солдата, краем глаза увидел, как его каску сорвало с головы; истерзанное тело рухнуло навзничь.
Гранатомет в это время укатился под днище танка. Водитель все-таки сдал назад, пробив бортом оконный проем первого этажа дома напротив. Теперь наводчику хватило места между домами, чтоб развернуть башню.
Прямо мне в лицо уставилось жерло крупнокалиберной пушки. Вот я и труп. Все это длилось полторы секунды, вряд ли больше, однако я успел прожить пару жизней. Сейчас словно поставили момент на паузу. Как завороженный смотрю в черную трубу смерти. Меня убьют целым снарядом в упор! Какая честь!
Оглушительный грохот взорвал мой внутренний мир, огромная сила вдавила тело в стену плюща броню доспехов. Светофильтры сработали вовремя, защищая глаза от яркой вспышки, последнее что я видел сквозь затемненную картинку шлема – многотонная башня танка, взлетающая вверх к небу…
Сильная боль, я чувствовал только боль. Все тело словно отбивная. Почему я не сдох? В ушах звон, я ощущаю невыносимый жар… Я горю, черт побери, как жарко… Надо выбираться, а сил пошевелить хоть пальцем, нету.
– Хотел помереть? Подыхай! – подсказал внутренний голос.
– Хотел быструю смерть… – возразил я.
– Быстро он захотел, – издевательски произнес вредный голос, – быструю надо заслужить…
Блин, какой бред в голову лезет… Надо бы выбираться отсюда, но кроме боли, других чувств нет. Я даже не знаю, на месте ли руки и ноги… Какой же я неудачник! Даже сдохнуть по-человечески не могу…
Словно сквозь слой ваты до ушей донесся звук извне:
– Смотрите это нога тяжпеха торчит! Все сюда, скорей!
– Уши у меня есть, – делаю вывод я.
– Господи, да ему не выжить! Он наверняка мертв! – сказал другой голос, более тонкий.
– Надо вытащить его оттуда… – возразил первый, – вдруг он жив? Этот костюм защищает от температуры…
… – И кашля! – добавил я, про себя конечно.
Я не чувствовал лица. Некий разум во тьме. Кое-как слышу звуки, тело не ощущается вовсе. Просто что-то болит невыносимо, да еще жар, окутывающий со всех сторон… Вот таким может быть ад.
– Да к нему не подойти, температура слишком высокая…
– Погоди я подгоню машину, зацепим его тросом и вытащим оттуда… Ты пока вызови пожарных сюда…
– Нет! Все машины сейчас тушат торговый центр, я уже звонил им, свободных никого нет!
– Черт! Пройдись по водителям, собери огнетушители… Попроси помочь… Там парень заживо поджаривается… Пусть вызовут сюда кого-нибудь…
Я снова остался один. Мне даже стало интересно, чем все это закончится. Хоть как-то отвлечься от боли…
– Жарко, слишком жарко… Близко не подойти, уши в трубочку сворачиваются… Давай собьем пламя хоть немного…
– Да от них нет толку… Пламя сдувает струю… Давай попробуем петлю троса на ногу накинуть…
– Может на башню танка?
– У меня не бульдозер, а легковой автомобиль! Постарайся на ногу накинуть, может, зацепится…
– Все отходите!
Послышался рев мотора, о чудо, я почувствовал, как меня волокут… Нет, нет, нет и нет!!! Киньте меня обратно в костер! Я должен был умереть… Черт бы их побрал! Ну что я за неудачник такой? Люди, ну дайте мне спокойно догореть! А если меня спасут? Я наверняка сильно искалечен. О боже, нет, нет, нет… О! Стрельну-ка я по ним! Сразу желание пропадет мне мешать!
Сколько ни старался, я не чувствовал рук, ничего кроме боли. Оружие на плечевых подвесках молчало. Скорее всего броня неактивна…
– Костюм сильно оплавлен, боюсь, ему не выжить, никому не выжить… – продолжал хоронить меня голос.
– Молодец! Да, да! Тут никого уже нет! Теперь бросьте меня обратно в огонь и дайте догореть по-человечески, умоляю!!!
– Нет! Несите сюда огнетушители… Так! Вы пробегитесь по ближним квартирам набирайте воду в ведра, кастрюли, в любые емкости и поливайте на него! Надо охладить корпус…
Во мне затеплилась надежда! Вода – это хорошо! Боеприпасы в контейнерах моего костюма горячие, а вода холодная! Как только их охладят они взорвутся от перепада температур и меня порвет на мелкие части! Отлично!
– Погоди-ка… Нельзя его резко охлаждать!
– Это еще почему? Он там поджаривается внутри!
– Нельзя резко охлаждать! Боезапас рванет!
– Черт! Ладно, так вскроем…
– Да, обмотай руки тряпкой…
Опять я почувствовал, как тело шевелят. Ничего не вижу, наверное, ослеп! Вот будет круто, если меня спасут сейчас… Я хотел крикнуть, чтобы они все шли в задницу, но из горла не прозвучало ни звука. Обидно, я через такое прошел и никого послать не могу… Жаль руки не слушаются, так бы активировал режим «черепахи». В этом случае меня смогут достать только распилив по частям…
– Черт! Горячий! Кто-нибудь, найдите в интернете видео, как вскрыть доспехи!
Женский голос:
– Тут об этом ничего нет… Суп из черепах; черепаший панцирь; древний рыцарь; ремонт кольчуги…
– Наберите: костюм тяжпеха, фото! – подсказал другой голос.
– Ага есть… – обрадовалась женщина.
– Теперь наберите: как снять доспехи с раненого, инструкция…
– Есть!
– Я руки об него обжег, поднесите дисплей ко мне… Так… Откинуть красный флажок… Ввести пин-код «СОС»…
– Блин! Тут все расплавилось нахрен!
– Попробуйте в поисковике добавить: «аварийное вскрытие». – посоветовал долбанный «программист».
– Что здесь? – новый голос.
Это, вроде, голос сержанта… Звуки искажены, мне здорово шарахнуло по ушам, но это его голос… Ну все… Все пропало…
– Зовите врача, быстро!
– Я врач! – тут же раздался другой женский голос. – Доброволец…
Раздался треск и в глаза ударил яркий, болезненный свет, заставляя зажмуриться.
– Он жив! Идите сюда!
– О боже, – пролепетал врач-доброволец, – у него живого места на лице нет! Все обгорело…
– Работай! – строгим тоном приказал Слава.
– Ай! Доспехи горячие!
– Терпи!
Наш сержант умеет ладить с людьми! Это я давно понял.
Сообщение о моем лице меня немного расстроило. Шансы сдохнуть таяли, как утренний туман под лучами восходящего солнца. Остаться на всю жизнь «красавчиком», весьма туманная перспектива. В мои планы такое не входило.
– Ох, слава богу, это всего лишь сажа! Я протру ваткой…
– Тело осмотри, есть ли раны? С правого бока корпус брони сильно деформирован, там в первую очередь.
– Хорошо.
Я распахнул глаза. Свет резью ударил по ним, отозвавшись болью в голове. Я сощурился, стараясь оставить щелку и рассмотреть девушку. Чей-то голос, глухо доносившийся через мои поврежденные уши, слишком знакомый! Звук искажен, не могу сообразить… Глаза видят лишь цветные пятна, от них сейчас никакого толку.
– У него переломы на ногах, крови почти нет, будем ждать машину скорой помощи!
Глаза мои распахнулись. Свет резал их словно ножом, но я во всю пытался разглядеть лицо девушки, склонившейся над моим так и не успевшим сдохнуть телом.
– Антошка? – прошептала она.
Цветные пятна вертелись, переливались, но ничего, кроме силуэта, я так и не смог рассмотреть, но вот этот голос я узнал бы из тысячи!
– Катя! – сказал я, хотел сказать, а из горла вырвался вымученный сип: – Агрх…
– Ты его знаешь? – удивленно спросил Слава.
– Конечно! Это мой жених!
Клянусь, я чуть в огонь догорающего танка не рванул! Не повезло, тело еще было в зажимах брони, весит она много, более сотни килограмм, поэтому максимум что получилось – слегка дернуться!
– Не волнуйся, миленький, ты в порядке, руки немного обгорели, ножки поломаны, но это пустяки, переломы почти детские – несерьезные, кожу на руках пластической хирургией исправим, будешь лучше новенького!
– Агх… – сказал я.
– Все хорошо, миленький, – плакала Катя, протирая ваткой, зажатой в дрожащих пальцах, мое лицо, – все будет хорошо, миленький, ты не волнуйся, тебе сейчас силы надо поберечь… Любимый мой…
– Да пошла ты! – так я сказал, но из горла вырвался невнятный хрип.
Катя наклонилась к моему уху и зашептала. Я был глух как пень, половины слов не разобрал, другую половину не услышал, однако суть уловил. И клянусь, лучше бы наводчик вражеского танка не был настолько невнимательным и не погнул чертову пушку, а стрелок не был настолько тупым, чтобы стрелять из поврежденного орудия главного калибра! Если бы все эти мелочи были бы соблюдены, мне бы просто отстрелили голову! После всего, что мне сказала эта женщина, такой вариант был лучшим исходом всей этой затянувшейся истории под названием: «жизнь неудачника Антона».
– Маринка… – шептала она мне в глухое ухо, – сказала, что ты заглядываешься на других баб, мол она видела, как ты флиртовал с одной, короче, она меня подбила проверить твои чувства и убедила меня, дуру, что так я узнаю, любишь ли ты меня так же крепко, как я тебя. Ну и, короче, она придумала хитрый план, мы договорились с Мишей Тонским, что типа у нас роман и как ты себя тогда поведешь… Ну чтобы проверить… Эта идиотка смогла меня убедить, а ведь я не хотела, очень не хотела, ведь я так тебя люблю, так люблю… Ну а ты куда-то пропал… Я тебя искала везде, отсылала запросы всюду, выплакала все глаза… Ты исчез, пропал без следа… Я тебя ждала все это время, милый, я тебя так люблю, сильно-пресильно. Я плакала, искала и ждала, ждала… Теперь мы навсегда будем вместе… Я больше никогда тебя не отпущу… Никогда-никогда… Тошечка, миленький… любимый мой…
Ее слезы капали на мое лицо, каждое слово, что я смог разобрать, было словно гвоздь в крышку гроба! Пять лет! Пять лет с уголовниками! Я как идиот сидел гнил в окопах на 12 планетах! Выживал под артобстрелом, пулеметным огнем! Видел смерть, нюхал смерть, и что только ни делал с этой смертью, черт возьми! А она всего лишь решила проверить мои чувства? Дура! О господи… Господи…
– Ааа… Сер… Жант! – прохрипел я.
Слава тут же подошел, сел на колени подле головы. Я уже получше видел, только вместо лиц темные пятна.
Я выпучил глаза как бы показывая на Катю. Он кажется понял.
– Отойдите пока в сторонку, девушка!
– Нет, нет! Я его больше никогда не оставлю!
– Не надо оставлять, надо отойти в сторону, вон туда встаньте, пять шагов назад!
Убедившись, что Катя подчинилась, я напряг горло, лицо, делая невероятные усилия.
– Не напрягайся, солдат! – мягко посоветовал командир, сбивая меня с толку...
– Дай… – просипел я изо всех сил. – Писто… Лет!
– Обойдешься, рядовой. Раны у тебя не фатальные, теперь будешь жить долго и счастливо. Вон уже и любовь твоя нашлась.
– Не... Для меня…
В запрещенной?
Девушку я и хотел выставить идиоткой, чтобы создалось именно такое, негативное впечатление но, конечно, только на ее счет)
А кому придет в голову искать каналы связи управления обороной города в соцсетях? Я на это поставил)
Соглашусь, что данная повесть совершенно недооценена. Абсолютно. Да как-так то! Ужас и несправедливость )))
Human, — это просто имя собственное. Смысла я в него не вложил, потому что ограничение по обьему 30 000
А так да, я бы там развернул на максималки.
Ох и недооценена работа.
Заполните форму 2 в четырнадцатом окошке и снова придется отстоять очередь
Дружище, ты просто опустил меня в великую логическую тайну. Я не знаю как ты видишь этот мир, через какие стекла.
Нужна твоя помощь и поддержка, это как нежный росток который стремился к свету, но его поместили в тень.
Он завянет и погибнет молодым побегом…
лоб и спина оставались сухими, несмотря на жару… а, эт особенности анатомофизиологии отдельного индивида — ок! нет вопросов!
А вообще мне просто нравится слово подмышка, но под мышкой))) смешное же?)
надо переставать шутитьразговаривать с собой надо тоже перестатьНачинала читать несколько раз, потому что обилие многоточий, восклицательных, вопросительных знаков, реплики гг и разговорный стиль не совсем привычны птице. Потратив немного времени на «освоиться» иду дальше по тексту)
Начало действительно жестокое. Кто такие Брюс и Игорь? с какого корабля сбежал гг? Ещё и Катя… Местами не сразу понятно реальность или воспоминания, местами скатывание в пересказ (про первые годы службы).
нахрен — в данном случае должно быть слитно;
кустов, вымахавших за пять лет / перемахивал через них — повтор;
в своем старом стиле / Широкие шорты в стиле — ага, он же;
а дальше я не видела…
Да ну неужели так сложно убить человека в военное время? Несколько раз стреляли в спину Падали, сержант не сильно его защищал, но тот всё равно был жив? Ещё странно видеть внешность человека после того, как с ним поговорили, обычно оно в обратном порядке.
Дочитала до середины и у меня впечатление о Земле. Главный герой — человек с человеческим именем на родной планете и в родном городе. Других данных у читателя нет (пока). описанием пространства вы нас не балуете, а всё услышанное и увиденное вполне встраивается в происходящее на Земле.
Интересно стало — да! Но дочитаю позже)
Действительно, под мышками — смешновато звучит.
Ну, от обратного. Под мышками и кошками — обильно, а на лбу и спине не обильно) Не? Не потянет? А как лучше написать?
Действительно) По идее если до конца дочитать, этот момент раскроется. А так да, но вроде потом станет понятно. И тогда можно решить, исправлять это место или оно колет глаз.
Спасибо)
Ждем дальнейшего прочтения)
А разница та что и везде. Вы писали наречие или существительное с предлогом?
Попробуйте заменить на «в даль» или «вдаль»
Нахрен — это условное направление
Или идти надо на какой-то определенный хрен?))))))
Как наречие, используется в фразеологическом смысле)
Попробую заменить на «вдаль»
— Я была не права!
*порвала рубашку на груди
— Стреляйте!
*эти русские… сначала понавыдумывают правил, а потом сами им не следуют...
Это фиксированная норма, хотя меня порадовало, что не единственная пишу слитно, со мной туча народу))) но не грамота.ру…
Все нормально. Нормальный рабочий процесс)
У тебя защита 5 уровня от расстрелов!
До тебя можно добраться только расстреляв пять невинных девственниц, а где их взять то?
Зачем такой мир, который рушит моё представление о нём?..
Всю сознательную жизнь я употребляла хрен неправильно.
Но рада, что спереди половина правильной жизни)
Как надо переписать/переставить предложение чтобы было шито-крыто?
Я вам про подмышки расскажу) сегодня мы с вами разобрали написание хрена, а на НФ был не менее подробный разбор мышей)
Эпик о мышах и подмышках, короткий итог:
litclubbs.ru/writers/8202-den-geliosa.html#comment_707795
А ещё «вот это поворот»
вкупе с самым неожиданным и быстрым хэппи-эндом) от нежного признания Кати мне немного поплохело, но это у меня излишняя романтичность и счастливая любовь вызывают судороги. Другим должно быть норм.
Спасиб)
Оооо!
Описание тактики боя, и сама стрелялка хорошо вышли! (чуть не забыла сказать)
Падаль не убили, потому что им всем всё равно умирать, а живым он мог перебить народ, который надо перебить?
Ну, это я так хотел
Я почему-то думала, что начальство простило бы бойцам убийство товарища, когда перестрелка закончится,
А так, если за расправу над членом своей команды — смерть или около того, то тогда конечно ) понимаю.
Падаль просто оч верткий и жить хочет, ну так задумано)
Я-то считал что это лавстори
Становились медленнее — замедлялись
Подмышки взмокли
Мажорно ходить после уроков в булочную есть эклеры и запивать чаем!
Зайти, что ли, съесть
Не ответив на свой вопрос — можно убрать. Он же пошел дальше — это ответ
Нахрен.
«Идти по этой улице, где в прошлом развивалось столько событий, протекало детство и юность, было самоубийственно.»Что-то не то с этой фразой. Но со многими не то, а потом оказывается, это романтизм
Первая обманка (моего, везде будет моего) восприятия. H.army — вот думала, вот какой-то ключ к рассказу, вот о чем будет дальше, не об эклерах и не о Кате же.
рысцой бегу хм… удираю, мчусь от него подальше, бросаюсь, драпаю…
«Отец впервые в жизни не был уверен в своих действиях. Мать плакала и старалась меня удержать, а в душе рухнуло небо!» Немного неожиданный переход
«Я вырвался, в руках мамы остался оторванный рукав, плечом распахнул дверь и убежал в ночь не разбирая дороги.» Очень рефлексивно-романтично.
«Мне пришлось измениться. Я неплохо научился рукопашному бою, стал отморозком с отшибленными мозгами.» Не верю. До этого он не стал избивать соперника, предпочитая “затеряться среди многих укромных уголков” парка.
Дальше удивительный отрывок.
«Я удивленно сделал шаг назад, ничего не понимая, не веря своим глазам.»
Я тоже! Вторая обманка? О чем будет рассказ? Что сделали с Костей? Почему девушки…? Рассказ об опытах над изменением психики на этой планете??
«Да при виде одной его рожи девочки должны были в страхе бежать и кричать караул! Что вообще происходит?» ДА??
Я чуть в слух не рассмеялся — вслух
«Сержант выпустил одиннадцать зэков в город!!! Я слишком сильно был занят воспоминаниями и сожалением о прошлом, что даже не воспринял увольнительную в город, как нечто странное и невероятное! Никто никогда в здравом уме не выпустит рядового эйч армии за забор казармы даже в наручниках!»
Третья обманка!!! Заговор!!!
«Оказывается, пока мы шлялись по городу, он приготовил мясо с тонкими ломтиками вареного теста — вместо осточертевшей армейской перловки с куском черного хлеба! Да, этот день полон неожиданностей!» Вообще! о.О
«Так вот, сюда направляется десант повстанцев, их цель – Колпиноа.» Вот, вот уже не обманка, вот что мы тут все делаем.
«Соль в том, что если мы облажаемся и не выбьем противника из города, они сотрут его в пыль… Если мы не доложим о победе или просто не выйдем на связь, Колпиноа будет уничтожен вместе с противником и населением.» Вот соль, понятно.
«Что-то тут все же есть такое…» Ок, мне достаточно!
«Надо кому позвонить… предупредить?
Я отрицательно помотал головой, потом согласно кивнул. К горлу подступал комок, душу раздирало от боли. Я не хотел звонить родителям. Их надо было предупредить, что им надо уезжать из города как можно быстрей и подальше! До высадки оставалась пара часов…»
Он не хотел звонить родителям, потому что больно, но их же предупредить надо, иначе смерть. Он звонит, отец тут же понимает, что это он, он бросает трубку и никого потом не попросил перезвонить и предупредить?
«вместо того, чтобы спасти родителей, я струсил… „Ойойой
“Меня убьют целым снарядом в упор! Какая честь!
Оглушительный грохот взорвал мой внутренний мир, огромная сила вдавила тело в стену плюща броню доспехов. Светофильтры сработали вовремя, защищая глаза от яркой вспышки, последнее что я видел сквозь затемненную картинку шлема – многотонная башня танка, взлетающая вверх к небу…
Сильная боль, я чувствовал только боль. Все тело словно отбивная. Почему я не сдох? В ушах звон, я ощущаю невыносимый жар… Я горю, черт побери, как жарко… Надо выбираться, а сил пошевелить хоть пальцем, нету.»
В этом месте рассказа я думала, что все, щас будет трагический душераздирающий конец.
«Я снова остался один. Мне даже стало интересно, чем все это закончится.» Мне уже тоже.
С этого момента я наконец-то понимаю твой замысел, все восторженно-трагично-романтичное повествование до, все, казалось, логические несостыковки, наконец-то я понимаю, что за рассказ я читаю, и теперь все классно, все уместно, все здорово)
"– Антошка? – прошептала она." ОНА!!!
протирая ваткой, зажатой в дрожащих пальцах — ваткой обгоревшим ничего не протирают.
Концовка просто огонь.
Классный рассказ. )
Такое ощущение, что это очень грамотно рассказанный анекдот. С этими обманками, интригой, разными заходами. Все сработало, в конце ну очень смешно.
Этот отзыв очень ценен для меня.
Спасибо)
Детали хорошо описали и чувства главного героя.