Право на доверие. Глава седьмая

Автор:
elena.artyushkina
Право на доверие. Глава седьмая
Текст:

Резкая остановка заставила вздрогнуть и очнуться. Черным вражеским войском справа затаились деревья, устремив вершины в серо-голубое небо. Я невольно поежилась: с некоторых пор вид леса вызывал у меня неприятные ассоциации. Меченый легко соскочил на землю, пришлось последовать его примеру и неловко соскользнуть по боку коняги.

— Заговори лошадей.

— Что? — недоуменно переспросила я.

— Заговори лошадей, — терпеливо повторил дракон. — Чтобы они дальше шли без нас.

— А как? — я растерялась.

Он честно попытался объяснить.

— Три уровня влияния, шесть потоков — по паре на слой. Плюс два связующих… Забудь, — махнул рукой, глядя в мои кристально чистые без единого проблеска понимания глаза. Хлопнул лошадь по крупу, та отбежала на несколько саженей и снова замерла, повернув хитрющую морду. Дракон прошипел сквозь зубы что-то нелицеприятное, причем я не уверена, относилась ли ругань исключительно к непослушной скотине, подхватил вещмешок и углубился в лес, вынуждая меня бежать следом.

С самого начала меченый задал такой темп, что вскоре я не только согрелась, но и взопрела. Ноги разъезжались на влажной земле, перемешанной с остатками сугробов, кусты навязчиво цеплялись за мешок и одежду, заставляя останавливаться и осторожно выпутываться — куртка у меня одна, и я не хочу походить на огородное пугало, топающее впереди. Впрочем, вру: меченый не топал, а шел легким быстрым шагом, почти не производя шума, словно призрак просачиваясь сквозь заросли и огибая препятствия. Так что весь шорох, треск, пыхтение, сопение и ворчание приходились на долю одного пустоголового драконенка.

Взошло солнце. Поднялось выше. Косые лучи пронизывали лес, превращая его в причудливое царство светотени, заставляя янтарем гореть стволы деревьев. Пахло хвоей, смолой и талым снегом. И жизнь могла казаться восхитительной, если бы не черноволосая ошибка природы, за какие-то грехи свалившаяся на мою голову! У самого ноги длинные, а я за ним вприпрыжку скачу. Издевается он, что ли? Ждет, когда запрошу пощады? Обломается! Дракон не может проиграть человеку, даже если этот человек был когда-то драконом. Наверное.

— Привал, — внезапно скомандовал Рик, останавливаясь. Я добрела до поваленной прошлогодней бурей сосны, не сумев сдержать стон облегчения, плюхнулась на пятую точку. Меченый пристроился рядом, я вздрогнула и отодвинулась. Мысленно обругала себя. Лана, пора привыкать к присутствию северянина: судя по всему, ты не скоро сможешь избавиться от его компании.

Я обхватила себя за плечи, нахмурилась. Что я вообще делаю в этом лесу?! С человеком, которого должна считать врагом? Снова трусливо удираю от опасности. Те купцы, убийцы… они знали обо мне, хотя и не я была их основной целью. Послали ли они весточку неведомому господину? Или не успели? Такое ощущение, что петля на моей шее затягивается все туже, и неизвестно, откуда противник нанесет следующий удар. Хаос! Неприятно осознавать свою уязвимость! Чувствую себя уткой, поднятой с гнезда собакой и теперь бесцельно мечущейся в небесах в ожидании выстрела. Я зло стиснула зубы. Еще посмотрим, кто окажется охотником, а кто жертвой!

Искоса я бросила взгляд на моего соседа. Была ли хорошей идея воспользоваться помощью изгоя? Или следовало хладнокровно дождаться в поселке, пока растает перевал? Сбежать по тракту… оставляя за спиной пылающий костер. Хватит заниматься самообманом, Ланка! Я не жалею, что вмешалась в расправу жителей Шахтенок над драконом, попросту не могла поступить иначе. Но, Хаос, как же он меня раздражает!

Живот недовольно забурчал. Я отвлеклась от тревожных раздумий, решив позаботиться о хлебе насущном. Телу нужны силы, а от вертящихся в голове мыслей все равно никакого проку.

— У нас есть что-нибудь пожевать?

— В твоей сумке сухари и вяленое мясо, — Рик изучал облупившиеся носки сапог, тоже о чем-то задумавшись. Я лениво потянулась за сброшенным мешком, распутала завязки, подозрительно покопалась в содержимом.

— Это все?! — моему праведному негодованию не было пределов: от запасов, старательно приготовленных в дорогу, осталась едва ли десятая часть. Настроение окончательно рухнуло: мало того, что моим спутником по злой насмешке судьбы оказался самый противный из западных завоевателей, так и съестного у нас практически нет.

— А ты собиралась тащить провизии на целую сотню? — меченый выхватил сверток, не мудрствуя, отломил кусок мяса. — Без еды человек способен прожить целый месяц, а вот без головы — всего несколько секунд.

— Нет. Но я думала… — а точнее, не думала, Лана, совершенно не представляла, во что выльется твоя очередная авантюра.

— Хехух хохе хумал ха в хуп хохал.

— Что? Не разговаривай с набитым ртом, я тебя не понимаю, — обреченно глядя на черствый сухарь, огрызнулась я. Определенно, я против всяких диет и лечебного голодания.

Меченый прожевал, проглотил.

— Ты меня и так не понимаешь. Рассказывай.

— О чем? — я все еще уныло изучала свой скромный обед, тоскливо вспоминая о кровяной колбаске, моченых яблочках и малосольных огурчиках, брошенных в навьюченных на кобылок сумках.

— Уж не о сотворении мира. И не о твоем несчастном детстве.

— Почему это оно было несчастным?!

Меченый только отмахнулся.

— Рассказывай, кто за тобой охотится? Кому и почему понадобилось убивать такого бестолкового птенца? И как ты одна, без охраны, очутилась на дорогах мира людей?

Я скрипнула зубами, досчитала до десяти, успокаиваясь. Не злись, Лана. Игнорируй. Он не достоин, чтобы на него тратить нервы. Широко улыбнувшись (надеюсь, ослепительно, а не глупо), я созналась.

— Понятия не имею! — Рик терпеливо ждал продолжения. Я секунду колебалась, прежде чем решилась раскрыть подробности. — Я самовольно ушла из Южного Храма. Год назад меня ни с того ни с сего попытались послать на свидание с Хаосом. Убийца… убийцы, — поправилась я, невольно вздрогнув, — не преуспели. Но и рассказать ничего не смогли — охрана перестаралась.

— Может, я ошибаюсь, — вкрадчиво уточнил меченый. — Но вместо того, чтобы поручить расследование дворцовой страже, обученной вести бой и натасканной искать скверну, ты захотела сама разобраться?

Захотела? Честнее, в панике сбежала. А потом мне не дали вернуться огрызки гордости и самоуважения. Если я не способна защитить саму себя, откуда мне взять силы, чтобы оберегать Южный Предел? Да и не могла я жить по-прежнему. Видеть в каждой тени угрозу. Смотря в глаза друга, постоянно подсознательно остерегаться нападения. Не верить никому. Невыносимо!

Получится ли у меня победить? С каждым днем, с каждым новым покушением я все больше сомневаюсь в успехе. Враг скрытен и силен, он постепенно подбирается ко мне. А я безрезультатно топчусь на месте, теряя драгоценное время. После целого года скитаний у меня по-прежнему очень мало информации.

Но меченому о моих терзаниях сообщать не обязательно.

— Да. Не желаю ждать очередного удара в спину.

Дракон картинно схватился руками за голову, простонал.

— Хаос, кого ты мне послал? — Рик поднял взгляд, вынес вердикт. — Ты идиотка, жрица!

Я вскочила. Это уже никуда не годится! По моему следу крадутся опытные убийцы. Я вынуждена пятый месяц мириться с пробирающим до костей холодом. А никчемный предатель, из-за которого я очутилась в этом лесу, голодная, не выспавшаяся и совершенно не представляющая, что делать дальше, еще смеет открыто оскорблять и унижать меня?! Не позволю! Чаша моего терпения внезапно оказалась переполнена, раздражение выплеснулось наружу. Рука ушла в замах, чтобы отвесить негодяю пощечину, и замерла, перехваченная сильными пальцами.

Дракон прищурился. Взгляд у него стал нехороший, оценивающий.

— Маленькая, а агрессивная! Не дело леди распускать руки.

Я попыталась вырваться. Безрезультатно. Теперь я поняла смысл фразы «стальной захват». Меченый держал мою руку крепко, не сжимая и не стараясь причинить боль, но и освободиться невозможно.

— Отпусти! — я снова дернулась. Отчаянно крикнула, понимая, как наивно звучит. — Ты клялся мне!

— И что? — изгой придвинулся ближе, в голосе призраком мелькнула угроза. — Надела на волка ошейник и думаешь, он тявкать будет по твоему приказу? Не боишься, жрица? Мы здесь совершенно одни.

Я испуганно зажмурилась, сжалась. А ведь он прав: одни, и на много верст вокруг ни жилья, ни людей. Если он что-то захочет сделать, я не смогу помешать. И следов не найдут. Даже магия не спасет: на создание плетения требуется время, которого он мне не даст. Воображение трудолюбиво подсовывало картинки жестокой расправы с моим участием в роли главной жертвы. Вдруг он в сговоре с неведомым господином? А я…

Щелбан по носу заставил меня широко распахнуть глаза. Возмущенный возглас угас, едва я поймала взгляд меченого. Покровительственный, веселый и добрый — так родители смотрят на безобидные шалости несмышленого ребенка. А ведь я действительно для него только птенец — сумасбродный, неопытный, наивный, глупый. Обидно до слез!

— Не злись, девочка. Я пошутил. Либо ты доверяешь мне, либо твоя затея не имела смысла.

Я дула губы, растирая запястье. Меченый, отвернувшись, задумчиво изучал вершины сосен, раскачивающиеся на фоне синевы весеннего неба, давая мне время прийти в себя, успокоиться. Боюсь, я не оценила его тактичность. Вид невозмутимого дракона вызывал жгучее желание надавать ему оплеух, а воспоминание о легкости, с которой он остановил мою руку, — опасливые мурашки по коже. Рик ясно дал понять, что сейчас я полностью завишу от его доброй воли.

Я медленно обвела взглядом окружающий лес, прикидывая, есть ли у меня шансы на побег? Мда. Неутешительно. Даже если каким-то чудом удастся отвлечь внимание дракона, возникает иная проблема. Я совсем не представляла, где сейчас нахожусь. Откуда мы пришли? Все эти деревья выглядят до ужаса одинаково! Обреченно вздохнув, я вынужденно признала, что окончательно и бесповоротно заблудилась.

Сама виновата. Зачем согласилась идти в лес? Какого Хаоса, спрашивается, я вообще решилась принять эту клятву?! Поздно теперь раскаиваться, Лана.

— Ты что-нибудь выяснила? — Рик спокойно смотрел на меня, будто и не пугал недавно до дрожи в коленях. Снисходительное выражение на лице дракона рождало лишь злость, отбивая всякую охоту общаться, но, в конце концов, я же не ребенок, чтобы играть в молчанку. Возьми себя в руки, Лана!

— Вот, — я бережно вынула из-за пазухи и протянула ему распоряжение с руной. — Ты знаешь, кому принадлежит эта подпись?

— «Is»? Когда-то… — дракон ласково провел ногтем по потускневшим чернилам, резко оборвал себя. — Этот человек давно мертв. Ты шла в Алерот из-за письма?

И все-то он знает. А впрочем, не требовалось великого ума, чтобы догадаться о моей цели: через перевал ведет единственная тропа, по которой можно добраться лишь в несколько бедняцких деревень и Затерянный город, как называют жители подлунных королевств Алерот, передовой форпост драконов. Далее начинались Безжизненные земли — бескрайние равнины и скалистые горы, занесенные нетающими снегами, по которым кочевали и охотились на стада оленей семьи северного клана, приходя в Пограничье только для торговли с людскими караванами, обменивая металлы, драгоценные камни и шкуры редких зверей на продовольствие, одежду и различные блага цивилизации.

Существовал у нордовых собратьев еще один город, считавшийся среди людей легендой. Иньтэон. Столица Северного Предела. Царство серебряных башен. Сказывают, что Иньтэон похож на затерянную среди метелей волшебную иллюзию, созданную из хрусталя, льда и белого мрамора. Не знаю. Никогда там не была: сестра, несмотря на настойчивые просьбы, отказывалась брать меня с собой на дипломатические приемы к союзникам (вероятно, не хотела позориться). Интересно, а меченый видел сказочный город? Наверняка. Не о том ты думаешь, Ланка, совсем не о том.

— У меня есть друг. Он служит в страже эссы Исхарда тиа Иньлэрт.

Померещилось, или какая-то тень действительно пробежала по лицу изгоя при упоминании имени одного из Повелителей драконов?

— Эсса, говоришь? — меченый взлохматил волосы. — Насколько я слышал, сейчас в Алероте нет никого из Совета. Возможно, Исхард в Северогорске, кто-то из командоров точно там.

Получается, зря я зимовала в Шахтенках, ожидая, когда сойдут снега? Теперь две недели возвращаться на Дорогу Мира — главный торговый путь, тянущийся через весь континент, начиная от Сияющего моря на юге и заканчивая у залива Корсаров на северо-западе. Потом четыре-пять недель по тракту до южной границы Сейрии — жаль, меченый безрассудно отказался от лошадей, но не требовать же их обратно у толпы разгневанных крестьян. А оттуда до Северогорска еще полнедели по сельским дорогам. Потеряю два месяца при условии, если повезет и не случится непредвиденных задержек.

Быстрее, конечно, воспользоваться ближайшим телепортом, но хоть Альтэсса отозвала гончих, что помешает ей поддаться небольшому искушению и послать приказ мастерам перемещений? Тогда вместо Северогорска я попаду в приемную залу Южного Храма, а вслед за тем в уютную келью-камеру с видом на пески Великой Пустыни.

— Три с половиной… нет, четыре с половиной недели до Оско, — поправился меченый, оценивающе хмурясь. — Еще одна по степям. Тракт делает слишком большой крюк. Да и риск выше, — пояснил дракон. — Идем, девочка. У нас впереди долгая дорога.

Снова он все решил самостоятельно, даже не соизволив посоветоваться. Ни возмутиться, ни запротестовать я не успела: кричать в удаляющуюся спину глупо, а ждать он, похоже, не намерен. Эй! Не оставляй меня одну!

***

Он когда-нибудь устанет? Я стиснула зубы, упорно цепляясь за редкий кустарник, растущий на склоне оврага. Ноги скользили по разъезжающейся земле. Спина промокла от пота. Еще немного. Соберись, Лана, до края чуть-чуть. А после с чистой совестью упаду без сил, наплевав на огрызки гордости, и пускай меченый сам меня тащит, если он так сильно спешит.

Солнце скрылось за горизонтом, погрузив лес в сгущающиеся с каждым мгновением сумерки. Лишь вершины деревьев еще сияли червонным золотом, подобно гаснущим факелам. После преодоления полосы препятствий в виде буреломов, сугробов и оврагов тело немилосердно ныло, каждой клеточкой безнадежно мечтая о мягкой постели. Живот требовательно урчал, надеясь на сытный ужин, заставляя с тоской вспоминать о черствых сухарях. Почему я не настояла на своем?! Подумаешь, по тракту дольше, зато дорога ровнее. Да и ночевать в таверне, пусть и паршивенькой, гораздо приятнее, чем на сырой холодной земле. Сейчас догоню его и выскажу все, что накипело на душе. Если осмелюсь…

Ноги поехали вниз, и я потеряла равновесие. Грязевая маска была мне обеспечена, если бы дракон прежде, чем я успела испугаться, не втащил меня за шиворот наверх. Гадина! Почти воротник оторвал — я ясно слышала треск ткани и ниток. Вывернулась, поспешно отодвинулась. Почему-то не хотелось, чтобы меченый дотрагивался до меня.

— Ночлег, жрица.

Я осмотрелась. Изгой прав, место подходящее: между краем оврага и ближайшими деревьями небольшой клочок земли, уже свободный от снега и немного подсохший. Я устало села на какой-то трухлявый пень, облегченно вытянула ноги. Дракон с сомнением покосился на меня, пожал плечами и углубился в лес. Я проводила его завистливым взглядом, но даже не сделала попытки подняться и помочь. Мда, по нему и не заметно, что отмахал десятки верст. Уныло вздохнула. Больше тренироваться надо, Лана. Зарядку делать, пробежки с утра, а то, как покинула Южный Храм, совсем забросила физические упражнения. Лентяйка!

Меченый вернулся с охапкой хвороста, положил рядом со мной:

— Разведи огонь, — отправился за второй партией.

Такими несложными фразами-приказами мы и общались весь день. Точнее, меченый говорил, я отмалчивалась, но он, похоже, не очень-то нуждался в ответах, доставало того, что я беспрекословно выполняла команды. Ненавижу! Как же мне еще в Южном Храме набила оскомину всеобъемлющая опека нянек, наставниц и воинов сестры! Надоели бесконечные правила и этикет, хотелось жить своим умом, поступая так, как считаю правильно. Хотелось самой решать. Пусть ошибочно! Пусть глупо и болезненно, набивая синяки и шишки, но самой!

Разумом я понимала, что меченый прав. Я совершенно не умею ориентироваться в лесу, не знаю, как выживать в дикой природе, вдали от людей. Но в душе я презирала себя за покорность, с которой соглашалась с драконом.

Я обломала несколько ветвей с сухой прошлогодней листвой, легко вспыхнувшей от искры. К сожалению, также быстро прогоревшей и потухшей. Пришлось повторить попытку. Огонь в мгновение ока слизал тонкие прутики и осторожно подобрался к более толстым веткам, пробуя их на вкус, недовольно зашипел — не привередничай, где я возьму сухой хворост? — но в конце концов разгорелся. В ночное небо устремились густые клубы белесого дыма, видимые на мили вокруг. Стало значительно теплее.

Вернулся меченый с очередной охапкой. Недовольно нахмурился, глядя на демаскирующий бивак костер, но ничего не сказал. Молча скинул ношу и устроился напротив, отделенный пламенем, так что мне был виден только темный нахохлившийся силуэт за завесой огня и дыма. Я по-товарищески разделила оставшееся мясо. Дракон, не поднимая головы, взял свою долю, поблагодарил еле заметным кивком.

Я оторвала зубами кусок — на голодный желудок даже убогий ужин показался довольно вкусным. Тщательно жуя, я смотрела на языки пламени, пляшущие на черных влажных ветвях, и думала.

Simenealere.

Клянусь защищать. Обычно говорят по-другому. Клянусь служить. Но представить меченого в роли слуги невозможно. Самоуверенный до наглости, он не собирается выполнять чужие распоряжения. Ему больше привычна роль командира: оценивать ситуацию, принимать решения, отдавать приказы. Даже сегодня северянин сразу неосознанно повел себя как лидер, вынудив смириться с его главенством в нашем небольшом отряде.

Интересно, существует ли человек, которому он согласится повиноваться? Харатэль? На секунду я представила рядом мою сестру и меченого. Харатэль, требующая неукоснительного соблюдения воли правительницы, и Рик, всегда поступающий по-своему. Если их свести... Я поежилась, представляя реакцию сестры, когда она получит посланное мной письмо — правильнее было воспользоваться магией, но я совершенно не представляла, что могла бы ей сказать. Нет, легче трусливо спрятаться за официальными строчками казенных слов.

Дым смазывал детали, позволяя видеть один неясный силуэт. Кем ты был, меченый, до того, как по неведомым мне причинам стал предателем и убийцей? Кем же ты был, прежде чем Совет лишил тебя силы и приговорил к вечному изгнанию? И как, Хаос забери, ты умудрился выжить эти четырдцать лет со своим несносным характером?!

Дракон неохотно поднялся, отряхнул руки и принялся ломать ближайший кустарник, собирая подстилку. Я озадаченно прищурилась. Не думает же он на самом деле, что…

— Как ты!.. Я не продажная девка, чтобы прыгать в постель к первому встречному мужчине!

— Дурочка. О тебе забочусь, — меченый слегка обиделся. — Ты к северным краям непривычная. Околеешь к утру от холода.

— Тебе-то что за дело? — я отступила назад, подозрительно следя за каждым движением дракона. Знаем мы вашу заботу, сегодня уже напробовались — хватило марафона по лесу!

— А с карателями я как объясняться буду? Мало мне узора на половину лица, ни одна шавка Пределов мимо не пройдет, еще и твой хладный трупик на руках окажется. Они же с меня шкуру спустят! Покончить с жизнью можно и более безболезненным способом.

— Шкура твоя тебя заботит! — в горле неожиданно застрял комок досады, но причину, хоть режьте, назвать я бы не сумела.

— А как же? Тебя разве нет?

— Нет, — опрометчиво огрызнулась я.

— Оно и видно, — дракону надоело тратить время и силы. Изгой оттащил в сторону часть веток, закутался в одеяло с головой и, похоже, сразу уснул. Чурбан бесчувственный!

Я долго ворочалась. Острые сучки впивались то в бока, то в спину — смотря, какой частью тела я имела неосторожность к ним повернуться. Огонь, не получивший подпитки, прогорел и потух. Лишь марево еще долго дрожало над россыпью алых углей, выглядывающих из-под слоя золы и пепла, перемигивающихся со сверкающими в бездонном небе искрами звезд. Темные колонны деревьев обступали лагерь со всех сторон, уходя вглубь и теряясь в непроглядном мраке. Под чьей-то тяжелой лапой хрустнула случайная ветка. Хищники вышли на охоту. Может быть, кто-то затаился в кустах и наблюдает за нами, выжидая? В густой тьме, воцарившейся под пологом леса, не увидишь приближения опасности, пока не станет поздно.

Я фыркнула. Самый главный хищник безмятежно дрых по соседству, слишком устав, чтобы покушаться на мою честь или жизнь. Глупости, Лана. Звери обычно не нападают на людей, если только не защищают логово. Или не голодны. Или больны. Или… Я нырнула под одеяло, натянув его до самой макушки. Как ни странно, нехитрая уловка успокоила, и я наконец задремала.

Сон не запомнился — что-то тревожное и незначительное. Очнулась я посреди ночи, дрожа и стуча зубами от пробирающего до костей холода. Звезды едва начали бледнеть, до зари — несколько бесконечных часов. Я сжалась в комок, плотнее подоткнула одеяло. Не спасло: от промерзшей земли тянуло стужей. Ненавижу зиму! Ненавижу снег! Ненавижу север! Тоскливо мечтая об обжигающем зное летнего солнца и жаре горящего камина, я так и провела остаток ночи, безнадежно пытаясь согреться, то просыпаясь в сильном ознобе, то проваливаясь в полудрему, в которой властвовал тот же всепроникающий холод.

Рассвет принес небольшое облегчение. Я чувствовала себя усталой и совершенно разбитой, но, по крайней мере, вскоре мы продолжим путь и я смогу отогреться. Зашуршал валежник — встал Рик. С завистью подумалось, что меченый-то, наверно, хорошо выспался. Сейчас тоже вылезу, дайте мне несколько минут, чтобы собраться с силами и поднять налитые свинцом веки.

Дракон развел костер. Я с благодарностью внимала идущему от огня потоку теплого воздуха, ощущая, как колотун постепенно отпускает внутренности, как возвращается жизнь в замерзшие до ледышек пальцы. Я начала проваливаться в бескрайнее рыжее пламя, доброе, ласковое, приветливое. Только бы не уснуть. Не уснуть. Не…

***

Уснула, поняла я, когда открыв глаза, увидела желтый шар солнца, подмигивающий мне сквозь верхушки деревьев. Меченый сидел у огня, что-то помешивая в весело бурлящем котелке. Я жадно принюхалась — пахло мясным бульоном. Пока кое-кто бессовестно дрых, дракон успел сходить на охоту и даже кого-то поймать.

— Мы уже никуда не спешим? — ехидно поинтересовалась я.

— А? — меченый недоуменно обернулся. — С добрым утром, жрица. Завтрак практически готов.

Похоже, у Рика сегодня хорошее настроение, в отличие от одной брюзгливой ящерицы. Что поделаешь: сон на мокрой мерзлой земле не предел моих мечтаний. А как подумаю, что впереди ожидает месяц пути, хочется взвыть. Да так, чтоб все волки удавились от зависти.

— Почему не разбудил? Мы договаривались выйти на рассвете!

Рик отложил ложку в сторону, внимательно посмотрел на меня.

— Ты вчера сильно вымоталась, жрица. Тебе требовался отдых. Иначе часа через два мне пришлось бы тащить тебя на загривке, — прямолинейно заявил дракон. И снова он прав, возразить нечего: ноют даже те мышцы, о существовании которых я не подозревала. Но ужасно хочется.

— И вовсе я не…

— Как будто я не видел, что ты плетешься из последних сил. Если не способна выдерживать заданный темп, попросила бы идти помедленней.

— Попросить?! — возмутилась я. Хам! И как ему не стыдно издеваться над слабой женщиной!

— Слишком гордая, да? — изгой горько усмехнулся. Его взгляд на мгновение стал пустым, мертвым, в очередной раз пугая меня. — Но гордость выбивают плетьми, выжигают каленым железом, обращают в прах, втаптывают в грязь. — Он провел рукой по лицу, стряхивая наваждение. — Не бери в голову.

Его внезапное откровение заставило меня глубоко задуматься. Каленое железо? Горящие дома? Изгнанные драконы оказались подобны собакам, выброшенным на улицу, которых может ударить и пнуть любой бродяга. Большинство предателей погибло в первые годы после войны: многие не выдержали потери Неба и сошли с ума, кто-то сорвался и был казнен карателями, другие — разгневанными людьми. Проклинаемые целым миром, они нигде не находили места.

Через какое пламя прошел ты, меченый? Я вспомнила постоянную настороженность в глазах дракона, когда он общался с людьми из поселка. Чужак. Как и я. Нет, оборвала я себя, не такой. Мне есть, куда возвращаться. Есть те, кто любит и ждет меня. Кто попытается помочь, если я попаду в беду. У него нет никого. На секунду я испытала сострадание к предателю. Взглянула на сгорбленную нахохлившуюся фигуру и поняла: меченому не нужна моя жалость. Он для нее…слишком гордый.

Пальцы напряженно вцепились в ткань штанин, собирая ее в складки.

— Тебе очень нравится меня дразнить? — прозвучало жалобно и по-детски обиженно.

Он никак не отреагировал на вопрос, размышляя о чем-то своем. Молчание затягивалось. Нерешительно зачирикала какая-то птаха. Свистел ветер, запутавшийся в оголенных кронах деревьев. Потрескивал костерок. Бурлила, выплескиваясь через край, похлебка. Я уже решила, что он вообще не ответит, но внезапно Рик поднял взгляд и улыбнулся.

— У тебя забавное лицо, когда ты дуешь губы. Не куксись. Я тоже не умею просить.

Он осторожно снял котелок с огня, поставил на землю. Легонько хлопнул по моей руке, нетерпеливо потянувшейся к миске.

— Обожжешься. Горячее. Да и зарядку лучше делать на пустой желудок.

— Зарядку? — подозрительно уточнила я.

— Держи, — воин перекинул мне один из своих клинков. Встал в стойку. — Нападай, жрица!

— Не думаю, что это хорошая идея, — изучая лезвие, протянула я. Острое какое! Поежилась, вспоминая, как недавно эту сталь покрывала кровавая вязь.

— Я должен знать, на что ты способна, девочка. Иначе не смогу правильно оценивать ситуацию.

Уговорил. Помашу немного железякой, иначе не отстанет. Морщась, я поднялась — тело отзывалось на любую нагрузку резким протестом. Пару раз рассекла воздух, приноравливаясь к балансу клинка. Тяжелый. Рукоять неудобная, сделана не под мою узкую ладонь. Глубоко вздохнув, я неумело рубанула сверху вниз. Дракон лениво, не напрягаясь, отбил. Я повторила удар, с широким размахом, открыв бок, как бьют только новички.

— Врешь, жрица! Не будешь стараться — останешься без завтрака! — снова он дразнится? Даже меч держит в левой руке, будто издеваясь: на тебя и этого хватит. Я упрямо закусила губу. Хочешь серьезного боя? Сам напросился. Продырявлю твою драгоценную шкуру — сразу станет меньше проблем.

Когда-то меня учили, что атака всегда начинается с ног. Шаг, движение передается через поворот бедер, корпус, плечи, руки. Быстрый замах, резкий хлесткий удар, наискось, сверху вниз. Дзянг. Лезвия заскользили одно по другому. Шаг в сторону, освобождая клинок, уйдя из-под ответного выпада. Он сильнее, значит, надо избегать сцепок. Снова напасть. Шаг, удар. Шаг, разворот, удар. Отточенные до совершенства па изученного до мелочей танца. Я словно вновь перенеслась в полутемный прохладный зал Южного Храма, где под руководством учителя долгими часами овладевала искусством убивать. Горло сжал болезненный комок. Я ненавижу тебя. Но прошлое мертво. А я жива и должна сражаться за свое будущее. Только ты мне так и не сказал…

Почему?..

С каждым шагом становилось легче и проще. Клинки встречались и со звоном разлетались. Бой захватил меня, я внезапно осознала, что хочу победить. Несмотря ни на что. Победить слабость, боль, свой страх. Неважно, поддашься ты или нет. Потому что я выложусь на полную, я заслужу эту победу. Смотри! Я сильная, я сильнее тебя!.. Враг окажется повержен, полностью и окончательно. И тогда я буду готова принять твой ответ…

— Лана, довольно! Остановись!

Эмоции ушли, оставив холодный расчет. Растаяла ярость, угасла боль, потерялись сомнения и страх. Я совершенно спокойна. Удивительное неестественное состояние. Время утратило целостность, обратившись в бесчисленное множество отдельных моментов. Я не думала, как бить. Тело, словно хорошо отлаженный механизм, действовало само, выполняя мои желания. Изящный танец мечей вел меня по избранному однажды пути к уже видимой на горизонте цели. Но… этого ли я хочу на самом деле? Почему сражаюсь? Зачем мне эта победа? Ведь все, что мне нужно…

Нет ничего прекрасней мига, когда земля уходит из-под ног и ветер, подхваченный могучими крыльями, поднимает тебя выше и выше, к призывно мерцающим звездам. Это время могло бы длиться вечно…

Клинок умело сплетал стальную паутину. Быстро, еще быстрей. Не играй со мной! Рик отступал, ведя бой уже по-настоящему. Внезапно я будто очутилась сразу в нескольких местах: с неистовством дикой кошки пыталась прорваться сквозь защиту меченого и смотрела на скалистую равнину с редкой пожухлой травой, над которой парили огромные черные тени.

Но в этом бескрайнем небе все равно не хватит места для всех…

И стремительно обрушивалась на спину врага, глубоко всаживая когти в чешуйчатую броню, яростно рвала чужие крылья, окропляя далекую землю тяжелыми каплями черной крови.

...И тогда приходит другое время. Время убивать…

Нет. Не хочу!

***

Синее нереально глубокое небо, в котором можно утонуть, яркое весеннее солнце, раскачивающиеся верхушки сосен, обеспокоенное лицо дракона. Я застонала: последняя деталь явно портила окружавший меня пейзаж.

— Жива?

Капли ледяной воды текли по щекам, пробирались за шиворот. Брр, мерзко. И почему гудит голова? Что-то липкое на волосах. Я провела рукой, изучила пальцы.

— Ты ударил меня!

Меченый внезапно смутился.

— Да. Прости. Ты вошла в раж. Я не ожидал, что сработает память крови.

Память крови? Раж? На каком языке он говорит? Или просто меня слишком сильно приложили по голове? Второй раз за неделю, между прочим. Беречься надо, Лана, а то последние остатки разума вышибут.

— На что это было похоже? — поморщилась я, представляя очередную шишку.

— На что похож сражающийся дракон? Только на сражающегося дракона. Безжалостные, самоубийственные атаки, когда единственная цель — разорвать врага на клочки. Я не знаю, почему ты остановилась, — изгой резко припечатал одеяло по обе стороны от моей головы, по-звериному навис сверху. Я вздрогнула от неожиданности, но не смогла отвернуться. — Зачем ты спасла меня, если ненавидишь до глубины души?

Я задумалась, что на самом деле чувствую к меченому. Раздражение. Страх. Благодарность. Растерянность. Он уберег меня и Диньку, помог жителям поселка. Он убийца, он виновен в гибели многих людей и драконов, и… не исключено, даже моей матери. Ненавижу ли я его? Нет.

— Я сражалась не с тобой... то есть с тобой, но моим противником был не ты… или ты, но… я запуталась, — созналась я, напрасно стараясь собрать ощущения во что-то более-менее связное. — Я вообще не понимаю, что произошло. Мир в какой-то миг рассыпался на кусочки и сложился в неправильном порядке.

— Я тоже. Раж почти не контролируется разумом — это защитная реакция на уровне инстинктов. Я тебе настолько противен?

Черная бездна его глаз пугает меня больше всего на свете, но я не способна отвести взор. Есть нечто запретно-притягательное в этом пронзительном взгляде.

— От тебя пахнет смертью.

— Боишься смерти, жрица?

Я секунду помедлила, прежде чем дать ответ.

— Нет. Не боюсь. Я в нее не верю.

— Дура ты, жрица! — дракон убрал руки, отстранился, задумался.

Я села, замерла, пытаясь совладать с головокружением. Взгляд упал на позабытый котелок, меня замутило. Пожалуй, после такой «зарядки» я обойдусь без завтрака. А вот пить хотелось. Я отвинтила крышку фляги, сделала большой глоток, закашлялась. Вода потекла по подбородку.

— Забавно, — меченый проницательно прищурился. — Веретта не относятся к верховным семьям южного клана. А ты чистокровная.

Великое открытие! Как будто он раньше не догадывался о моей маленькой лжи. Подождите, что он сказал?!

– Чистокровная? Что это значит?

— Живущие сейчас «драконы» в большинстве рождены от смешанных браков, — ответил меченый с таким видом, словно объяснял прописные истины. — Обращенных, избранных, с которыми Крылатые Властители поделились своей магией, выжило относительно мало, и они вступали в союз с обычными людьми. Кровь Древних сильнее, поэтому вырождение начиналось только в четвертом-пятом поколении. Те, кто сохранил способность летать, стали называться «драконами». Полукровки потеряли крылья и мир снов, но еще могут овладеть колдовством. Людей с изначальной кровью практически не осталось. Пятнадцать лет назад я знал о тысяче с небольшим. Хаос! Что же творится под этими лунами, если чистокровные птенцы разгуливают без охраны!

Я недовольно поджала губы.

— Подумаешь. И что такого?

— Ничего. За исключением одной милой особенности под названием память крови, или память предков, которой ты не умеешь управлять.

— Раж? — я поежилась, вспоминая смесь ярости, азарта и экстаза, когда мои… мои? стальные когти вонзились в спину другого дракона. Зябко обхватила плечи руками. В тех неприветливых небесах мне было по-настоящему страшно.

— Как одно из проявлений, — уточнил меченый. — Где-то в глубине ты помнишь все жизни, прожитые твоими предками, включая чешуйчатых и хвостатых. К сожалению, Древние вовсе не отличались мирным нравом, как нам нынче настойчиво стараются внушить.

Проигнорирую непочтительное высказывание меченого об Истинных Драконах, тем более оно, похоже, недалеко от правды. Сейчас меня волновали вещи поважнее. Так-так, Харатель, а ты наверняка в курсе о подлянках, заключенных в чистой крови. Но почему-то не посчитала необходимым просветить меня. Оказывается, ты многого не договаривала, сестрица.

— И… часто я буду бросаться на окружающих? — я с опаской смотрела на сжатые в кулак пальцы, ожидая, что в любой момент вновь потеряю контроль. Ладно меченый, сам спровоцировал. А вдруг я нападу на Криса или Алика? Или кого-нибудь из людей. Впервые я пожалела, что решила избавиться от сопровождения: если снова свихнусь, кто удержит берсерка в узде?

— Нет, — меченый отвернулся. — Ты атаковала, потому что считаешь меня угрозой.

Дракон нахмурился, продолжил.

— Разве раньше не возникали моменты, словно кто-то посторонний настойчиво шепчет тебе, как поступить. Или занимает твое место, а ты просто наблюдаешь, спокойно отдавая чужаку полную власть над телом. Потому что происходящее кажется совершенно нормальным. Это и есть память крови.

Я подобрала ноги, прикусила костяшку большого пальца. Дракон угадал — было. На руинах полуразрушенной крепости, когда передо мной лежало изломанное тело друга, юный перепуганный птенец не знал, что делать. Не знал, у кого просить помощи. Отчаянно не хотел признавать, что все кончено. И тогда кто-то другой стал действовать, кто мог изменить предначертанную судьбу. Хаос, я схожу с ума! Уже сошла. И даже догадываюсь, чье это тлетворное влияние. Я скосила глаза в сторону меченого. Он внезапно усмехнулся.

— Хранители памяти[1] редко ошибаются. Тебе подходит твое имя, любимица солнца.

Знал бы ты насколько! Ведь древние руны можно толковать по-разному. Но я не собираюсь раскрывать тебе мой секрет. Зато теперь понимаю, почему колебалась во время боя.

Я поднялась, пошатнулась, но устояла на ногах.

— Идем.

— Жрица? Тебе лучше отдохнуть, — меченый подобрался, напряженно следя за каждым моим неосторожным движением. Ловить он меня, что ли, собрался, если внезапно начну падать? Не дождешься!

— Идем, — я медленно, оценивающе сделала маленький шаг, еще один. Скривившись, ощупала шишку на голове. Здоровая, от души приложил. Удивительно, что череп не треснул! Ничего. Как-нибудь припомню. Я вообще-то не злопамятная, я просто злая. И память, как выяснилось, у меня хорошая. Даже слишком.

Хе-хе. Значит, чистокровная. Да вдобавок с каким-то наследием предков, «крылатых и чешуйчатых», в противовес древним легендам с удовольствием разрывающих друг друга на мелкие кусочки-клочочки. Чего еще я о себе не ведаю, что знают другие и старательно скрывают?

Я почувствовала, как на смену детскому недоумению и растерянности пришла взрослая и окрепшая злость. Целый год я была опьянена внезапно свалившейся свободой, с которой совершенно не представляла, что делать. Целый год я бесцельно слонялась по миру, по счастливой случайности почти избегая наемников, наивно обманывая себя, что ищу следы убийц. И хорошо, не нашла. Следы-то ведут к Харатэль, Исхарду, прочим верховным лордам драконов. Печать Альтэссы на грамоте лжекупцов. Знак «Is». Предательство стражи Южного Храма. Не поймите меня неправильно: я вовсе не считаю, что за покушениями стоят сестра или мой жених. Но они явно недоговаривают.

Я вспомнила нашу последнюю встречу. Харатэль выглядела задумчивой, напряженной и бесконечно усталой.

…— Лана, ты в порядке? — карие вишни глаз смотрят вроде и на меня, и одновременно мимо. Сестра разговаривает со мной, но мысленно она далеко. Я понимаю, какая ответственность лежит на ее хрупких плечах, и способна лишь сожалеть об украденном у нас времени. Но сегодня, как никогда, я хочу, чтобы она была рядом.

— Д-да, — дальняя связь — великое достижение, но, к моему разочарованию, она не передает тепло прикосновений. Именно то, в чем я больше всего сейчас нуждаюсь. Я одна в полутемной неуютной комнате.

— Не плачь! — жестко приказывает изображение Харатэль. — Эсса не должна плакать.

Я помню. Мы плачем только в двух случаях: когда мы расстаемся с кем-то, кто дорог, или когда нам себя жалко. Эсса обязана равно любить весь свой народ. А жалость к себе — признак слабости, недостойный повелительницы драконов. Но иногда не хватает сил сдержать слезы.

— Почему?

— Власть рождает зависть. Если ты взлетаешь выше других, на земле остаются недовольные твоими успехами. Привыкай, Лана. Нельзя нравиться всем: неизменно найдется кто-то, ненавидящий тебя, — в словах сестры беспощадная правда. Но это не единственная причина. Есть что-то еще…

— Забери меня. Я хочу домой, — здесь каждая деталь напоминает о произошедшем.

— Нет. Тебе нужно закончить обучение, — и это ее окончательное решение. Я отчетливо чувствую, когда могу поспорить с сестрой, а когда не стоит и пытаться. Внезапно Харатэль тепло улыбается, и улыбка предназначена одной мне. — Не бойся, малыш. Я уничтожу всех твоих врагов…

Тогда я впервые не поверила ей. Сестра не врала, но что-то осталось недосказанным. Теперь, как никогда прежде, я хочу докопаться до истины. Но требовать правды у Харатэль мне не хватит решимости. Легче уж поговорить с Исхардом. Я мстительно представила скандал, который закачу жениху. С криком, воем и обязательным битьем дорогой фарфоровой посуды и других хрупких антикварных вещей.

Я споткнулась о корень, схватилась за ствол дерева, чтобы удержать равновесие. Меченый покорно тащивший оба мешка — свой и мой — бросил тревожный взгляд в мою сторону.

— Жрица?

— У меня имя есть, — огрызнулась я, упрямо шагая вперед. И не надо делать вид, что волнуешься. Не верю! Кто мне недавно раскроил полбашки?!

— Лаанара, — тяжелая ладонь легла на плечо.

— Исчезни, — ненавижу, когда из меня делают послушную куклу. Ощущаю себя полной идиоткой! Раз сестра далеко, буду срывать злость на том, кто рядом. Хотя он и не имеет никакого отношения к внутренним интригам Южного Храма. Я не слабачка, падающая в обморок от сломанного ногтя. Я вполне могу постоять за себя. И не надо так нагло ухмыляться.

— Ты идешь не в ту сторону, жрица.

***

К сожалению, злость — ненадежный союзник. Гораздо более ветреный, чем ее старшая сестра — ненависть. Она легко вспыхивает от любого пустяка и также быстро гаснет, оставляя неприятный осадок вины перед теми, кому не повезло оказаться рядом в минуты нашего недовольства миром. Моей хватило ровно на два часа, потом я мало-помалу остыла.

Мое настроение вообще отличается непостоянством погоды в конце Снегогона — с утра ясно, в обед падает снег, потом зарядит дождь, а вечером снова солнечно. И хорошо, что безоблачно. Капающая на голову влага не способствует крепкому и здоровому сну на природе. Зато прекрасно смывает все мысли, кроме одной — где бы скрыться от льющейся за шиворот воды?

Похоже, этот вопрос тревожил не одну меня: Рик мрачно оглядывал умытый первым весенним дождем лес и упрямо шел дальше. Изгоя тоже не радовала перспектива ночевки в холодной луже. А именно она нам и светит, если в ближайшее время мы не найдем укромное место: солнце скрылось за горизонтом, полчаса, и окончательно стемнеет.

— Здесь.

Я оторвала взгляд от земли. Облегченно выдохнула. Хорошее убежище. Два старых дерева, поваленных ураганом, упали поперек неглубокой балки. Сверху ветер нанес опавшей листвы, мелких ветвей, земли, образовав естественную крышу. Внутри должно быть сухо и уютно. Надеюсь, там никто не живет. А если я ошибаюсь, то ему лучше поскорей убраться, чтобы не встречаться с двумя мокрыми, сердитыми и голодными драконами. Загрызем!

Меченый спустился вниз. Осторожно заглянул в пещерку, удовлетворенно кивнул. Вскарабкался обратно, бросив у входа оба мешка — я почувствовала раскаяние: дракон покорно нес вещи весь день, даже не заикнувшись, что неплохо бы мне самой тащить поклажу.

— Порядок. Пусто. Сейчас наломаем хвороста и будем ужинать.

— Угу, — согласно буркнула я, мечтая лишь о том, чтобы вытянуться на одеяле и забыться сном. С тоской припомнилось вяленое мясо и утренняя несъеденная похлебка. Впрочем, у нас где-то вроде завалялся мешок сухарей.

Помогать дракону я все же пошла. Рик сноровисто обламывал сухие ветви деревьев, я собирала и оттаскивала их к оврагу, сбрасывала вниз, пока не набралась приличная куча.

Меченый ловко спрыгнул первым.

— Спускайся!

— Сейчас, — я примеривалась, как посноровистей ухватиться за редкие кустики, чтобы не скатиться кувырком по крутому склону.

— Прыгай! Поймаю, — глядя на его уверенную физиономию, я мрачно подумала, что если мы и упадем, то вместе, а значит, будет не так обидно.

Не упали. Дракон без видимого труда подхватил меня и поставил на землю. Я неожиданно сообразила, как мы смотримся со стороны — молодая парочка, решившая уединиться на природе. Идиллия! Я помрачнела и отстранилась. А еще мы выглядим как два олуха, заплутавших в тайге в конце снегогона. Оборванных, грязных и голодных.

Я пошарила по сумкам в поисках мешка с сухарями, сначала по своей, потом вознамерилась залезть в вещи меченого, пока он отвернулся, занявшись разведением костра. Меня совсем не волновало, что у изгоя там спрятано, просто где-то здесь находился стратегический запас еды. А если я увижу что-то лишнее, сам виноват.

— Держи, — дракон вытащил из кармана горсть потемневших орехов.

— Откуда богатство? — изумилась я, резко, словно обжегшись, отдергивая руку от завязок. Меченый сделал вид, что не заметил моего маневра.

— Ограбил белку, — неуклюже пошутил он, подбрасывая ветки в огонь.

Костер понемногу разгорелся. Я протянула озябшие пальцы к огню. Зажмурилась от удовольствия. Почти хорошо. Не хватает мурчащей кошки на коленях. Алис, где ты сейчас?

От развешенных на палках куртках валил пар. В черном небе ветер гнал рваные клочья серых облаков. Откуда-то из глубин сумки меченый достал сухари и холодное вареное мясо. Мы молча поужинали, но укладываться, несмотря на усталость, не спешили, погрузившись в размышления. Каждый в свои.

Отчужденная тишина, царящая между нами, угнетала. Странно. Сидишь рядом с человеком, можешь коснуться его рукой, а чудится, что на разных полюсах. Но о чем мне говорить с ним? О погоде? Я с укором покосилась на небо, грозившее «обрадовать» нас очередным ливнем. Об общих знакомых? Я почти никого не знаю из Северного Предела, да и пятнадцать лет — большой срок. О западных завоевателях? Причинах Раскола, сражениях... Был ли меченый лично знаком с королем предателей Кагеросом тиа Стэкла и его правой рукой Демоном льда, эссой из рода Исланд, пошедшим против своего клана? Брр, забудь, Лана. Еще приснятся.

Он мог бы рассказать о… моем даре. Меня поражала осведомленность изгоя в вопросах, о которых я не имела ни малейшего представления. И это учитывая, что мое положение теоретически позволяло получить доступ к обширным источникам информации! Неполным, как я имела возможность недавно убедиться. Особенно в части, касающейся меня самой. Может, спросить Рика?

Я помотала головой. Нет. Потребуется многое открыть, а я уже успела удостовериться: чем больше люди знают о тебе, тем ты уязвимей. Главный парадокс жизни заключается в том, чтобы остаться собой, нам приходится прятать свое истинное «я» от окружающих. Ты ведь понимаешь это не хуже меня, меченый?

Внезапно я обнаружила, что зачарованно изучаю пробивающийся сквозь редкую щетину узор на лице дракона. Рик поймал мой взгляд, оскалился, а в глазах мелькнуло бешенство.

— Нравится?

— Это было больно?

Меченый рассеянно потер щеку, прищурился, пряча тени, заполонившие бездну.

— Не помню. Это было давно.

Врет, видела, что врет. Все он помнит. Но допытываться не собиралась: у каждого есть воспоминания, которыми не хочется делиться. Я решила, дракон отмолчится, но он неожиданно продолжил.

— Если подумать, я легко отделался, — невесело усмехнулся Рик. — Изначально предателей приговорили к смерти. А облезлые ящерицы, которые продолжают совать длинный нос во все щели, ни с того ни с сего вступились за нас. И казнь заменили вечным изгнанием. Сила, крылья, небо! Да кому они нужны! — его голос наполнился ядовитой желчью. — Живут же люди без всего этого. Вспахивают, засеивают поля, пожинают урожай. Растят детей. Умирают от голода, старости и болезней. Или по прихоти какого-нибудь третьесортного королька. Большинство из них существует сегодняшним днем, не задумываясь ни о будущем, ни о судьбе мира. И даже счастливы в своем невежестве!

— А что плохого в тихой безмятежной жизни? — недовольно спросила я. Судьбу мира ему подавай, ишь ты!

— Ничего. Если теплая соломенная подстилка и полная кормушка — предел твоих мечтаний, — изгой пристально смотрел мне в глаза, по-прежнему усмехаясь. — Только не жалуйся, когда придет хозяин и поведет на бойню.

Сволочь! Я досадливо прикусила губу. А ведь под опекой сестры я действительно не задумывалась, что творится за порогом моего собственного дома. Крыша над головой, приготовленные прислугой обеды, четкий распорядок дня, бесчисленные, надоевшие до жути обязанности и правила, регулирующие поведение в каждое мгновение. Твердая уверенность в завтрашнем дне, распланированная на десятилетия вперед жизнь. Я мечтала о свободе, но не могла представить, что однажды лишусь размеренного уклада своего быта.

— Злой ты, — в сердцах бросила я меченому. — Правильно тебя изгнали.

— Правильно, — неожиданно легко согласился тот. — На войне нет правых. Но когда она заканчивается, историю пишут победители, клеймя проигравших изменниками и убийцами. Наверно, я должен быть благодарен: мне дали шанс тихо выжить где-нибудь в глубинке. Проблема в том, девочка, что если дракону обрубить крылья, он все равно не станет человеком. Хотя тебе такая участь не грозит, — в тоне изгоя послышалась откровенная издевка. — Ты у нас блистательный птенец! Надежда клана! Будущее Предела! Великая и могучая Повелительница Небес Лаанара тиа Веретта!

Рука ушла в замах. В этот раз он не попытался ни остановить меня, ни уклониться. Лишь насмешливо прищурился. А ведь именно удара он и добивается, вдруг осознала я. И замерла.

— Это ведь очень больно — потерять все, чем дорожил?

— Жрица? — дракон вздрогнул, подтверждая: угадала.

— Больно, обидно, страшно, — я обхватила плечи руками, тщась спрятаться от нахлынувшей тоски по дому. — Когда семья и друзья отрекаются от тебя. Когда родные стены превращаются в чужие. Неужели цель, ради которой ты сражался, заслуживала столь высокой цены?

— Сентименталистка, — сердито прошипел Рик сквозь зубы. — Да что ты понимаешь?

Почему все наши попытки завязать разговор кончаются руганью, чуть ли не дракой? Кажется, меченый умышленно нарывается, определяет границы моего терпения. А я легко поддаюсь на провокации. Выхожу из себя, обижаюсь, бросаюсь с кулаками… уверенная, что он не ударит в ответ. И одновременно полностью подчиняюсь его решениям. Словно маленький ребенок, абсолютно доверяющий старшему и более мудрому (хотя это еще вопрос!) товарищу. Мне пришло в голову, что он похож на сестру — его присутствие давало мне схожее чувство защищенности и уверенности в будущем. Я поспешно отогнала нелепую мысль.

— Ты прав. Ничего.

Меченый встал, внезапно улыбнулся, ехидно, но уже без раздражения поинтересовался.

— Из какого гнезда выпал такой бестолковый птенец?

— Ну, знаешь… — я вспыльчиво вскочила. Насчет защищенности я погорячилась, а раздражает он меня — это точно!

— Тише, жрица, — мужчина прижал палец к моим губам. — Хватит на сегодня. Пора отдыхать.

Он принялся раскатывать покрывала, оценивающе прищурился.

— Благовоспитанная леди опять собирается мерзнуть?

Увольте. Еще одну подобную бессонную ночку я не выдержу. Лучше лечь в постель с драконом, как бы двусмысленно это не звучало. Понадеюсь на его порядочность.

— Не дождешься, — я скрипнула зубами, но все-таки залезла под общее одеяло. Отвернулась от меченого, стараясь не обращать внимания на легкое дыхание, обжигающее шею. Все-таки лучше мерзнуть.

— Спасибо, — вдруг прошептал он.

— За что? — слышать слова благодарности от меченого было непривычно.

— За то, что не позволила сдохнуть как собаке. Подобный финал смотрелся бы совсем жалко.

Мужчина легонько дотронулся до плеча, собираясь обнять, прижать к себе, чтобы сохранить тепло. От прикосновения я вздрогнула всем телом. Он тут же убрал руку и повернулся ко мне спиной. Как ни странно, поступок дракона успокоил меня, и вскоре я уснула.

В эту ночь я проспала до самого утра, и со мной ничего не случилось. Впрочем, как и в следующую, и в послеследующую…



[1] Хранители памяти — полузакрытая организация, включающая драконов разных кланов и занимающаяся, по большей части, сохранением культуры и истории Пределов, начиная со времен Исхода и до настоящих дней. Без них не обходится ни одна официальная церемония, в частности, наречение именем и заключение брачных союзов. Хранители памяти являются гласом Истинных Драконов, проводниками их воли. Именно они объявляют новых Альтэссу и эсс. И именно они четырнадцать лет назад, после завершения войны, потребовали у Совета сохранить жизнь схваченным предателям.

0
16:58
211
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...
Alisabet Argent

Другие публикации