Полнолунная сказка
Тёплая ночь опускается на древний лес синеватыми туманными волнами осторожно и почти бесшумно. Понемногу густеющая темнота вбирает в себя нежные запахи целебных трав и тех робких цветов, что в народе называют полуночными: щедро дарят они свой аромат лишь при лунном свете.
Сидя на широкой смолистой ветви гостеприимной тётушки сосны, я заворожённо слежу за танцем звёзд на небосклоне. Люди зовут такое неторопливое кружение вальсом.
Мы, дриады, наделены чутким слухом, а наше любопытство издревле не знало границ. От века мы жадно внимали мы услышанным беседам людей, вступавших под живые своды наших владений.
Как и дочери леса, люди верят силе ночных светил и стараются в новолуние начать важное дело, а в полнолуние обходить стороною заповедные места, где слышится надрывающий душу плач оборотней по утерянному человеческому облику.
Дриадам же ночь полнолуния особенно дорога. На зрелую луну матушка Природа позволяет незримым дочерям леса выбирать себе любое обличье по нраву и быть в нём до самого рассвета.
Вот потому-то я, как и тысячи сестёр-древохранительниц, не отрываю взгляда от дивного серебряного фонаря меж атласных завесей ночного воздуха.
Наконец тянется широкий мерцающий луч и к моей сосне, скользит не спеша по стволу и достигает моей ветки. Ещё миг - и я оказываюсь в коконе прохладного сияния и срастаюсь с ним, впитываю свет всем своим существом, становясь больше, сильнее.
Чудится мне, будто лунный луч тянет меня вместе с коконом вниз. Послушная этой светящейся силе, я скольжу к земле и достигаю её уже не бесплотным духом - дивным зверем лесным, ночным, грозным в своей красоте.У старой сосны в ночь полнолуния обернулась я рысью - грациозной лесною кошкой.
Мягко коснулись широкие лапы бархатной влажной земли и колкой сухой травы. Я слышу мир чутко, как истинная дриада, но и смотрю вокруг чудесными глазами рыси, способными разглядеть затаившегося в траве светлячка за пару прыжков до него. Не страшен прохладный туман густому пятнистому меху. Как радует меня новое тело своею гибкостью и силой! Вмиг всё оно до краёв наливается бурлящей стремительностью. Я чувствую её словно внутренний зов, что тянет меня бежать в самую чащу древнего леса. Единым духом перелетаю смолистый клубок сосновых корней и стрелою мчусь в темноту, куда зовут меня душа дриады и рысье чутьё.
Сильное тело лесной кошки ликует в беге. Я быстра: кажется, обгоняю даже ветер и слышу позади его обиженный свист. Глинистая земля под травяным ковром скрадывает шум моих прыжков. Тихо вокруг, лишь перекликаются изредка ночные птицы. На краю самой густой чащобы я замираю: зов, что вёл меня всё это время, вдруг стал слышен въяве. Отдалённый раскатистый шум, много глуше и ниже голоса ручья на дальнем пригорке. Это, верно, сонный рык животного, быть может, подобного мне. Лишь только я задумываюсь, не обманули ли меня острые уши, готовые и тишину принять за звук, как зов повторяется. В то же мгновение глаза примечают над опушкой светлеющий край небесного шатра.
Нет, не поспею я вернуться к сосне до рассвета. А мать Природа заповедала, что та дриада, что не вернется до восхода солнца на место, где застало её обращение, останется в зверином облике до конца времён.
Зов всё ближе - и тянется к нему всё моё существо. Знаю: там, вдали, ждёт меня что-то близкое, тёплое, родное, не мыслящее зла. А вдалеке, оглянувшись, я вижу лишь маковку тётушки сосны, приютившей меня...
Прыжок в чащу, в сторону разгорающегося рассветного пламени - и рысье чутьё накрепко сплетается с душою дриады. И новой душе моей легко и покойно. Я оставляю прежнюю жизнь - и бегу вслед за зовом к сородичам. А отставший ветер доносит до меня печальный вздох покинутого леса.
