Королева тьмы (2)
Романов стоял перед саркофагом и благоговейно взирал на явившееся миру древнее чудо. Ему несказанно повезло. Этакая удача выпадает далеко не каждому исследователю. Рядом суетились студенты и волонтёры, расширяя лопатами могильник. Двое ассистентов орудовали кисточками, бережно расчищая гробницу. Наталья Суреновна ходила вокруг и щёлкала переносной камерой. На бруствере возле ограждения собралась толпа из проезжавших мимо зевак. Некоторые снимали раскопки на телефон. Сам саркофаг представлял собой прямоугольный ящик, чем-то напоминавший уложенную на бок квадратную колонну, выдолбленный из туфа, и украшенный витиеватой резьбой. Кое-где даже сохранились поблёкшие от времени куски охры. На закрывавшей гробницу плите имелась тонко выполненная изящная гравировка. Романов присмотрелся. Письмена были чем-то похожими на скифские. И в то же время напоминали меотские, с примесью чего-то таинственного и нехорошего. Предупреждение? Скорее всего так и есть. Он даст задание это расшифровать. Хотя и так ясно. К примеру, подобными надписями были украшены многие из египетских усыпальниц. "Великая богиня Исида трижды покарает каждого, кто осмелится потревожить сей прах" Или так. "Посмевшему прикоснуться к останкам - вечный огонь преисподней". Второстепенные погребения располагались в строго геометрическом порядке с ориентацией головными частями на восток. Несомненно, это имело свой смысл. Захоронение этакого масштаба являлось достаточно крупной находкой, не говоря уж о том, что могло находиться внутри главной гробницы. Профессору явилось на ум пресловутое проклятие с гробницы Тутанхамона. "Смерть быстрыми шагами настигнет каждого, кто посмеет нарушить покой фараона". И что, надо бояться? Тем не менее, быстрыми, или не очень, но высохшая мумия укокошила мистера Картера иже с ассистентами, раскопавшими и вскрывшими гроб египетского бонзы. Чушь, - подумал Романов. Чушь, бред и белиберда, распространённая падкими на дешёвые сенсации газетчиками того времени. Эти надписи, в большинстве своём, содержат одинаковый смысл, и жадных охотников за древними реликвиями это никогда не останавливало.
Романов объяснил студентам, как правильно и без повреждений сдвинуть крышку саркофага. Пётр Петрович всмотрелся в ножную часть гробницы. Внизу был выбит кулак, из которого исходили зигзагами молнии. Очень необычно. Боги молнии метали, но чтобы это делали человеческие кулаки? Такое он видел впервые. Двое студентов поддели арматурой крышку, остальные подхватили и бережно уложили рядом с cаркофагом. Петр Петрович сунул голову внутрь. Он увидал зияющие чернотой провалы глазниц и отвалившуюся челюсть, придававшую черепу злобный оскал. Казалось, что прах источал неведомую силу. Не впервой Романову было копаться в останках, и до нынешнего момента в этом плане у него было всё безмятежно. Но теперь. Теперь неведомый страх вихрем окутал мозг и когтистой лапой закрался в душу. В голове пронеслась одна короткая фраза: "Предначертание свершилось". В глаза ударил нестерпимо яркий свет.
Романов отпрянул. Секунду он стоял недвижно, вращая выпученными глазами. Затем его тело изогнула дуга, и он повалился на песок. Тщедушное тело пронзили конвульсии. Романов сочно хрипел, изо рта брызгала розовая пена. Выскакивали недопереваренные куски проглоченных наспех сосисок и макарошек. Это было странно, необъяснимо. В гробу находился обычный скелет, обвешанный побрякушками и покрытый лоскутками истлевшей одежды. Однако со стороны выглядело так, как будто посреди белого дня в магистра взаправду ударила молния. Студенты распластали профессора на земле, и кто-то засунул ему меж зубов обмотанный полотенцем кусок арматуры.
Вызов поступил на центральный диспетчерский пункт и был передан на пятую подстанцию скорой медицинской помощи. Ядовито-жёлтый реанимобиль "Пежо", расчищая дорогу сиреной, рванул к месту злосчастного раскопа. Профессорский приступ всё продолжался, и дёргающееся тело с трудом удерживало пятеро волонтёров. Высыпавшие из машины эскулапы подбежали к профессору. Бегло осмотрев пациента, доктор тут же воткнул в его глотку изогнутую трубу, после чего впрыснул в вену мутновато-белую жидкость. Профессор затих и погрузился в медикаментозный сон. Время от времени он всё же гримасничал, видать снились ему разные чудища-юдища. Профессора возложили на носилки крепкие студенты, и резво понесли к медицинской машине. Наталья Суреновна, причитая и дырявя колготки, карабкалась следом. С торчащей изо рта трубой Романов теперь напоминал носорога, он булькающе хрюкал, сучил ногами, но спал. Выпустив в зевак струю удушающего смога, "Пежо" помчал в сторону многопрофильной больницы.
- Петя, ты почему отказался от госпитализации! Ты что, хочешь богу душу отдать? Или как там твои студенты глаголят - ласты склеить, - пилила профессора жена.
Пётр Петрович сидел за столом и прихлёбывал чай. В больнице он пришёл в себя, и судорог больше не было. Невролог назначил ему компьютерную томографию, после чего профессор ещё три часа пролежал под капельницей. Но доктора никаких отклонений от нормы не нашли. Тем не менее, предложили полежать пару дней под наблюдением. Романов написал отказ, вызвал такси и поехал домой.
- Таня, ну что мне там делать? - отвечал Романов, - я в полном порядке. Ну перегрелся на солнце. Такое с каждым может случиться.
Он недовольно поморщился. Чёрт возьми, как же некстати накрыл его приступ. И планы сломал. Ну ничего, он завтра вернётся на раскоп и довершит начатое исследование. Предварительное заключение уже можно было сделать прямо сейчас. Но для убедительности стоило подкинуть хотя бы парочку артефактов. А завтра он сделает заявление, которое ждут от него в научных кругах. А после? После он засядет за труд и заполнит ещё одно белое пятно в истории древнего мира. Получит хорошую премию. Купит новую машину. Да что угодно купит. Пусть оппоненты с завистниками облизнутся. Потом он поедет за границу на симпозиум, и прочитает доклад о сенсационном открытии. Обследование подождёт. Как выдастся время, он обязательно его пройдёт. Позже. За этими мыслями Романов и уснул, не почувствовав, как сбоку под одеяло к нему пристроилась жена.
- А-а-а, помогите, - кричала испуганно женщина, выбежав на улицу в одной ночной рубашке, - помогите. Оно идёт за мной. Поли-иция!
...Я пришла. Я слилась и вернулась. Я поднялась с неудобного ложа, и прошлась по убогим покоям с ужасно низким потолком, на котором кроме какой-то идиотской висюльки ничего не было. Здесь находилась всего одна, к тому же ещё престарелая, немощная рабыня. Когда я приказала омыть мне ноги, она вдруг, ни с того ни с сего, заголосила. За что и получила заслуженный удар плетью. Несчастная не ведала, что прикасаться ко мне разрешено только избранным. Она должна была молиться и почитать это за великую честь. Встать на колени и безропотно исполнять. Но она сбежала. Ничего, очень скоро у меня будут наложницы помоложе и порасторопнее. Я должна набрать силу. Потом ещё. И ещё. Никчёмный старикашка почил в небытие, я трансформировала его плоть под себя, и надо отправляться к месту моего упокоения. Возродить слуг. Я поглощу души других и покараю непокорных. Я покрою все деревья и столбы виселицами, и живые будут завидовать мёртвым. Весь мир ляжет у моих ног.
По улицам города шествовала смуглая красавица. Рука её сжимала жезл, источавший тёмный луч, и сжигавший всё на своём пути. Каких-то солдат. Неведомые машины, постройки. Здания рушились и горели. Древнее зло пробудилось, царица знала, теперь - её не победить. Кристально прозрачный камень на её голове воссиял ещё ярче.
