ДИТЯ СКАУРА-ВЕИ. I, 2. Книжница
Бэльта подписалась бы под каждым словом, что она – не настоящий волк. В отличие от целых стай скауравеев, предающихся празднику, она не испытывала восторга. День возвращений был предназначен для посещения родного дома, из какой бы дали ни пришлось тащиться. В этот день надо встретиться с семьёй, пусть даже для этого придётся пренебречь ценами на билет и шутя отмахнуться от опасностей путешествия. Мчись, преодолевай магнетизм планеты, молясь за прочность неповоротливого гемазба, старайся не слышать пороховые залпы пиратов, встреченных на полпути – что угодно ради возможности увидеть и обнять…
Для книжницы всё было не столь драматично. Бэльта шагнула из шлюпа и после небольшой прогулки очутилась у собственной двери, которая много пар сезонов назад закрылась за ней без всяких сожалений. Даже скромных познаний девушки в навигации хватило на то, чтобы задать координаты. Эти беспилотные шлюпы, курсирующие между городом и остальной волчьей землёй, были подарком Сердца Туманности. Позволить себе прокатиться на таком могли только почётные жители Сон-Бронзиата. Шлюп, оставшись без пассажиров, тут же замкнулся и “уснул”.
Внимание Бэльты зацепилось за нелепо торчащее на пустоши стадо двуногов. Эти были приручённые и страшно обленились, судя по яркости пятен на шкуре и бодро вскинутым длинным шеям. Их почти не заставляли работать в поле, только доили. Бесконечные шеи, качаясь, будто от ветра, кружили Бэльте голову. Пустошь и жёлтая саванна. Растревоженные близкой сменой сезона огоньки подымаются и оставляют след в дымке. Бэльта теперь не может без статных деревьев и нагорья, её взгляд должен касаться больших предметов. Видеть открытую саванну – всё равно что держаться за ниточку в невесомости или стоять без защиты под палящим лучом. Бэльта давно жила в Сон-Бронзиате в качестве книжницы, изучила густо набитые народом улицы, привыкла к суете и оживлению – среди них так легко оставаться незаметной. Здесь же ты открыт, ты мишень, ты крот, вытащенный наружу и потерявший твердь над головой… А вот двуногам хоть бы что: стоят, выбросив себя в небо, где закат двух солнц лижет облака двумастными языками.
***
Тем временем в доме раскрыли все окна и двери, впуская ветер. Ярко выкрашенные занавески развевались, и всюду носился запах медовых и мятных трав.
Женщина, чья грива топорщилась, пристально осмотрела владения.
– Поздравляю! Сезон дождей, несмотря на все опасения, ещё не пришёл. Так что у нас не будет недостатка в желающих праздновать под открытым небом.
Последовала суета, пришлось вынести больше наблюдательных камней – неизменно пользующийся у туристов успехом аттракцион. Все с многозначительным видом усаживаются под звёздами и смотрят вверх сквозь закрытые линзой отверстия в камнях. Это лишь ритуал, но за ритуалами и прочими глупостями и летят любопытные.
– Если бы на День возвращений шли только скауравеи, – сказал серый неразлучник, – было бы куда проще. По крайней мере, никому и в голову не пришло бы задуматься о погоде.
Он взглянул на поля дрожащих огоньков, текущих к их одинокому дому, вставшему вдали от поселений. Проворчал: “Снова приходит это время, когда не спишь и никто не спит”.
– Люблю это время, – отозвалась серая неразлучница.
В соплеменниках Скаль замечала нечто детское: если скауравею интересно, он не уснёт и не признает усталости. Неразлучники вдоволь налюбовались на них, пока обходили сервированные под навесами столы.
– Знаешь, а это уже подхалимство. – Реск махнул рукой. – Нас научили, как усложнить до пустых церемоний всё вплоть до приёма пищи. Я готов это терпеть. Но выбрать скатерти и посуду тех же цветов, что и знамёна консулата Туманности…
– Ты невыносим, – мягко заметила жена. Неразлучник проигнорировал замечание и стал щепетильно выправлять вокруг горла дворянский воротничок. На свете немало причудливых обычаев, но самые забавные из них те, что хранятся в какой-то одной семье. Важность всей этой чепухи понимает лишь ограниченный круг веев – остальная же масса непосвящённых может наблюдать и потешаться. Это вам не коллективные обряды на площади, с песнями на праздник. Заблуждение небольшой группы куда заметнее, чем заблуждение целых народов, к тому же креплёное временем.
– Ты прав, мы могли обойтись и меньшим торжеством. Но сегодня их так много… Всем следует хоть изредка посещать родные планеты.
– Тут вовсе не прилив нежности к родине. Консулат присылает вея из Сердца. Прошёл слух, что новый консул Скаура-Веи поселится на волчьей земле, а потому наверняка посетит наш дом.
После того, как Реск раскрыл карты, последовала пауза.
– Хорошо, что не предупредил заранее. Я готова – пусть является. Хоть вместе со всем консулатом.
***
Бэльта всё ещё медлила войти в дом. С порога открывался прекрасный вид на склон, где высился далёкий жезл Маяка. От склона взметнулась стая летающих. “Пижоны”, – снисходительно подумала книжница. Вероятно, эти крылатые прибыли на разных кораблях, но уже сбились в стайку. Летающих веев мало и становится всё меньше, они нуждаются в компании себе подобных. И для них не секрет, что сегодня праздник – стало быть, ими все станут любоваться. Никому нет до летающих дела, пока они не напомнят о себе, но стоит им мелькнуть в поле зрения – и веи пускаются в сплетни: те – в страхе, те – от любопытства, иные – с восторгом и завистью.
Если подумать, удивительно, как здесь собралось столько крылатых. Бэльта в силу должности частенько наведывалась на Маяк и знала, как за последние сезоны опустел порт. “Результат успеха наших послов! – стуча кулаком по столу, докладывал книжнице Смотритель. – Скаура-Вея – часть союза Сердца!” Бэльта понимала: с потерей независимости планета стала не так интересна путешественникам – уже освоенная, изученная территория. И собственных кораблей теперь немного нужно: зачем отправлять космоплавателей за добычей с риском для жизни, если регулярно приходит торговое судно из Сердца Туманности и привозит всё необходимое? Нет, сейчас ни порт, ни величественный Маяк не пользовались таким успехом, как раньше. Они стали заменимы. И такая редкость, как экипаж с летающим веем, могла появиться здесь только в честь праздника. Все и впрямь как с ума посходили. В обычное время Скаура-Вея – планета-закуток, но в День возвращений здесь взрывается какой-то магнит для романтично настроенных бродяг…
Бэльта чувствовала запах фруктов в карамели. Поливать сладким кислое и прочие чудачества с рецепторами – старая традиция. Плюс скауравейских лакомств в том, что их легко и быстро готовить, а вкус остаётся природным. Ноздри щекотал аромат облепихи и шиповника – ночью жара спадает, и запахи обостряются.
“Почему гостей так много?..” Бэльта предпочитала выяснять всё, наблюдая, нежели задавая вопросы. Она прошла в сад, разбитый позади дома. Деревья оказались наряженными – прямо на ветвях стояли бумажные терема, невесомые и хрупкие, они даже похрустывали, как сломанный лёд или конструкция на торте. От белизны казалось, что они светятся.
– Домики для богов? – обратился кто-то к Бэльте.
– Просто украшения. – Она обернулась к невзрачному туристу. – Их подвешивают для забавы, по праздникам.
Взгляд книжницы упал на внушительные столы и глиняную посуду, а потом и на скатерти характерного цвета. Догадка о причине наплыва гостей сверкнула в её голове, но нужно было убедиться, чтобы…
– Вас зовут Бэльта? – проронил тот же недотёпа… или же пронырливый журнилист? Иначе откуда он знает её имя. Бэльта успела кивнуть и тут же раскаялась: тип оказался тем ещё прилипалой. – Я всюду искал, но нигде не нашёл подтверждений, что у скауравеев есть боги. Однако во всех источниках говорится, что вы крайне духовная раса, богатая культурой, а потому невозможно, чтобы у вас не было за плечами каких-нибудь верований. И потом столько ритуалов, особенно связанных с животными… Да, это же удивительно, как волки слушаются ваших соплеменников!
– Благодаря старым сказкам считается, что мы с волками такие же соплеменники, – прервала его Бэльта, порываясь удрать.
– И, как положено волкам, скауравеи ведут полуночный образ жизни?
– К моему прискорбию, да, в основном. – Бэльта решительно запахнулась в балахонистую одежду, отсекая собеседника. – Но у нас есть поговорка: “Не верь ночи”.
– Как это? – Он вскинулся, как детёныш, не знающий, кто дал ему подножку. – Почему же “не верь”, если ночь – ваше время?
Бэльта постаралась объяснить, как это делала для прихожан библиотеки, и сама почувствовала, что скатывается в пустопорожнюю философию.
– Ночь богата на обещания, которые никто не сдерживает. На фантазии, которые не имеют под собой почвы. Ночью легко обмануть даже себя самого, даже без посторонних.
Сторука, а это был именно он, почувствовал, что последние слова относятся к нему лично, и отстранился. Бэльта стремглав юркнула в дверь и избавилась от собеседника.
***
– Где они, наконец? – Скаль щурилась на огни.
– Оставь, дети сами о себе заявят. А я только что видел мастера литейщика, у него жена – превосходная танцовщица, она наверняка собрала вокруг себя всех остальных… А, вот и они.
В сумеречной дымке танцевали скауравеи и веи. Местных сразу отличишь от гостей по чуть заострённым вперёд лицам и выдающимся чутким ушам. В танце видно, как в скауравеях пышет физическая сила. Но главное, как бы легко ни были одеты, они всегда плотно укрывают грудь. Гости всячески выражали восхищение, пьянея от травяных запахов. Погода менялась, порывы ветра становились всё более рьяными, хотя и не частыми. Все в эту ночь ощущали движение в небе и на земле – что-то во что-то перерождалось.
– Бубны и костры! – умильно восклицали дамы, а их спутники снисходительно улыбались. И в такие минуты их лица, точно персональные гербы, выдавали всё об этих невежественных чужаках. Затем в ритмичные мелодии входили нежно плачущие струнные звуки, что озадачивало пришельцев: им-то казалось, что дикая планета, из милости взятая Сердцем Туманности на поруки, не может понимать тонкое искусство и наслаждаться им… Серые неразлучники незаметно переглядывались, наблюдая всё это. Они обменивались им одним доступными знаками, точно играли в игру. О, эти двое умели поговорить без слов.
“Многие летели сюда, чтобы увидеть Скаура-Вею, но так и не увидят её, – беззвучно сказал Реск, вновь многозначительно кивая на цветовую гамму. – Ведь мы преподнесли привычные им, цивилизованные образы, лишь бы соблюсти приличия”.
Скаль фыркнула и задорно поморщилась: “Я и не ждала такого успеха”.
Дом её был сегодня переполнен. Это был хороший, новый дом, хотя ему больше пошла бы старость. Быть старым – значит обладать историей, обрасти душой, выточить какой-нибудь характер. Но дом был юн, что не сочеталось с его обитателями. Не обжитый дух жилища ещё не окреп и ничего не знал, вроде ребёнка, что не отличает плохое от хорошего. Однако же комплименты сыпались щедро, так что дом рисковал возгордиться.
Поэтапно действия распускались, как цветок на рассвете, лепесток за лепестком. Сошедшиеся вместе участники танца стали издавать не то вой, не то напев, а два-три высоких и низких голоса повели партию. Песня оказалась ритмичной, но неторопливой, как шаг зверя, как мерный стук капель дождя. На сильных долях, отзываясь, из травы мигали разноцветные огни. Облака бежали всё скорее, а ветер уже доносил первый холод с горизонта.
По одиночке или парами скауравеи отдавали себя на волю новой пляски. Сторука впервые наблюдал подобное – дикие движения, перекликающиеся голоса, веселье изнутри, не требующее и не замечающее зрителей. Танцующие то медленно, то быстро менялись местами, берясь за руки и отпуская.
– Где же дети? – вновь произнесла Скаль, глядя, как её спутник возится с узким воротом пока ещё непривычного ему мундира с треугольными пуговицами. Скаль старалась сдержать веселье, но глаза её выдавали.
– Могу спорить, – буркнул Реск, – что старшая заявится первой, как обычно.
***
Бэльту разочаровало поведение родителей. Сердце Туманности мягко, но безоговорочно ввело Скаура-Вею в свой союз. С необходимостью этого никто не спорил. Сердце снабжало их едой и защищало от опасностей, ведь зачем ещё нужен могущественный покровитель. Пусть за всё это и приходится отдавать чуть ли не половину богатств планеты, пусть так… Но зачем было влезать к скауравеям в голову? Зачем их менять, вводить в моду чуждые им повадки?
Впрочем, это не её дело, совсем не её дело.
Дом, где теперь обитало семейство, вместительней любого жилища в селении. Не так уж давно серые неразлучники растили детей среди соплеменников, а потом им сообщили нечто неясное – они дворяне, а дворянам следует жить отдельно. Десятки сезонов назад Сердце Туманности возрадовалось новой подопечной планете и, явив на неё своих представителей, было потрясено: на планете никто не правил единовластно. На ней вообще не было чёткого разделения на высокородных и простаков. Так что поступило распоряжение немедленно найти и тех, и других.
Проблем с этим не возникло. Благодаря осевшим представителям чужих миров, на Скаура-Вее образовались города, а управлять ими стали князья – потомки тех самых пришельцев.
Однако исконными скауравеями по сей день сложно было управлять. Они жили, как прежде, до вступления в союз – рассеявшись племенами и слушаясь своих вождей. Никогда среди них власть не попадала в одни и те же руки на долгий срок.
Тогда князья решили, что дворянами должны считаться те самые вожди, шаманы и мастеровые – словом, те, кто заслужил уважение. Так серые неразлучники оказались избраны в новую породу скауравеев, благородных и влиятельных. Они – и ещё несколько семейств.
Да, хорошо знать ремесло, приходить на помощь и блюсти традиции, но быть серым неразлучником – и вовсе особый случай.
В новой роли им пришлось жить в стороне от селения. Большое место в доме заняла кухня с очагом, где они собирались по вечерам, деля тепло, пищу и беседу. В то время Бэльта, её сестра и двое братьев были детьми и играли вместе. Иногда они изображали животных и птиц, иногда приносили их с собой. Отец, стараясь привыкнуть к дому поскорей, шумно рассказывал об охотах и передрягах в каньонах и показывал детям красивое оружие. Мать, тоже неловко чувствуя себя на новом месте, больше молчала, хотя всегда была готова прийти на выручку словом и делом. Тогда они жили дружно и нехотя расходились по тесным комнатам.
Вот, деревянная лесенка из коридора и распахнутые окна, ещё не остывший после дневного зноя пол. Но Бэльта замечала лишь, как много гостей успело собраться под крышей и в саду. Ох, уж эта родительская готовность придерживаться обычая, чего бы это ни стоило.
– Их четверо? Их действительно четверо, и мы их ждём?
Серые неразлучники не касались темы детей, и гостям приходилось довольствоваться предположениями. “Да, да, нас четверо, и мы здесь!” – хотелось крикнуть и насмерть перепугать весь этот суетливый улей, но Бэльта усмехалась, видя, что её упорно не признают за одну из детей семейства. Пока она здесь жила, ей нравилось, что в дни праздников к дому приближается тонкая, витая ниточка – вереница гостей. Хотелось быть среди них участником, а не созерцателем. Но, вот, стоило им стать, как праздник обратился в скучнейшее столпотворение.
“Что ж, дело не за большим. Подойти, позволить им заметить себя”.
Серая неразлучница крепко обняла старшую дочь. Они долго стояли, не размыкая рук, а затем направились к отцу, и он также приветствовал Бэльту, хотя тут же был вынужден вернуться к гостям. Её никто не рассматривал, несмотря на долгое отсутствие, никто не проявлял душевности больше, чем того требовалось. Мать сообщила ей последние новости, как равной: что на волчью землю назначен консул от Сердца Туманности и скоро будет здесь. В этом не было нужды, так как Бэльта и сама догадалась, что тут затевается.
– Кто этот консул?
– Аирдете, наш дальний соотечественник. Родился на Скаура-Вее. Здесь у него остались жена и сын. Правда, давно никто его не видал.
Сторука наблюдал за Бэльтой, когда оказывался рядом. Видел, как она хмурилась от разговора с матерью. Он уже внёс украдкой много путевых записей: и про глиняные, низенькие дома (постройки в княжеских городах в счёт не шли); и про металлы, что извлекаются из каньонов (сизый металл – самый распространённый, голубоватый, без блеска). Но всё это уже известно и без Сторуки. Бытовые факты занесены в книги и никого в Сердце особенно не волнуют. А он должен выяснить о скауравеях нечто сокровенное – и Бэльта казалась ему ключом.
– Я останусь, пока не увижу консула, – сказала Бэльта Скаль, – а потом вернусь к работе. У меня много дел.
– Ты и в детстве была неспокойным существом, – заметил подошедший отец. – Сколько раз тебе драли уши, потому что ты пропадала весь день у шаманов, читая всё подряд, а возвращалась в потёмках?
– Разве это указывает на мою неспокойность?..
Но её уже не слушали: скауравеи и их гости всё прибывали – одетые в звериные шкуры, размалёванные краской… Откуда-то появились идолы, которым никто и никогда не поклонялся. Фигуры глазели на собравшихся зрачками разного размера, у них были колпаки и вытянутые подбородки. Кто-то нацепил маски, не имеющие ничего общего с праздником. Происходящее всё больше напоминало Бэльте злой маскарад. Их культуру стилизовали, игрались в неё, по факту не уважая и не понимая. Когда книжница об этом подумала, Сторука заметил, как она схватилась за грудь и как губы её гневно сжались. Он вздрогнул – на укрытой балахоном груди Бэльты что-то светилось. Всего несколько мгновений, но их хватило. Сторука догадался, что нащупал то важное, что искал здесь всю ночь.
– Прозрачная Область Существа? – спросил он как можно небрежнее. Он оказался рядом будто случайно, но от напряжения морщил нос. Бэльта посмотрела на него без выражения.
– Библиотеки Скаура-Веи открыты для путешественников, – так вежливо, как только позволило терпение, сообщила она. – Записи растолкуют вам природу этого явления гораздо лучше, чем я. А сегодня праздник, так что постарайтесь хоть один вечер не забивать голову…
“Что я несу”. Кто-кто, а она никогда не отказывалась от возможности забить голову знаниями. И всё же этот настырный пришелец её порядком утомил.
Гости тем временем с упоением обсуждали сказки о превращениях скауравеев в волков. Всем это казалось… привлекательным. Гости разглядывали выставленные напоказ нагрудные металлические украшения, на которых часто изображали хищников или их зубы. На деле единственная цель таких вещей заключалась в том, чтобы закрыть Прозрачную Область Существа: пусть любуются нашими телами, но не нашей сутью.
Ветер тревожно и призывно дул из глубины неба, гоня к жилой части саванны смену сезонов – сухого на дождливый.
Бэльта от нечего делать уставилась на оружие. У прежних тесаков по лезвию можно было прочесть целую историю. История могла продолжаться и на ножнах, и…
– Дантиба! Неужели?! Это ты!
Голоса стали радостнее, лица посветлели. Наконец, явился один из детей серых неразлучников, их главная надежда на будущее, наследник титула (кто бы мог подумать) и первый охотник волчьей земли.
