"Поэты. Все мы плохо кончим"

Крича на ближнего: "Ату!",
подобно борзым или гончим,
за славой мчимся в пустоту.

А имя пустоте - Тщеславье,
что ставит творчество вверх дном:
едва написано заглавье, -
уж мним, что мир перевернём.

Ни критик, ни камрад - не тронь нас,
гордыни не нарушь момент,
покуда справедливый Хронос
нам не воздвигнет монумент!

И, не урвав признанья долю,
не видя благ ни в чём ином,
горюем над своей юдолью,
коллег удачливых клянём...

Казалось, - нам почёт положен:
"Ведь я горел и освещал!
И ни на миг я не был ложен
в том, что писал, о чём вещал!"

То правда, и почти изустно
известен путь огранки слов:
поэт дарует свет искусства,
себя сжигая вместо дров.

Но за пределами творенья
поэт - живое существо.
Не только свет продукт горенья, -
его и сажа вещество.

Затем поэт - и по седины,
какой ни есть по счёту лист,
своей души, своей судьбины
приговорённый трубочист.

И благодарны мы премного
молчанья злату, строк сребру:
так, очищаясь от дурного,
мы причащаемся к добру.

Пусть, тень благих деяний правя,
в нас чаще будится монах,
чтоб не могла худая слава
плясать на наших именах.