Копыто Яфура

Вечерело. Доблестный рыцарь Генри Даблфул подъезжал к родовому поместью.

Дорога петляла среди зарослей кустарника и низеньких холмов, поросших чахлой травой. На горизонте темной полосой обозначилась кромка леса.

Генри возвращался домой из Палестины. Боевой конь еле плелся, перегруженный самим доблестным рыцарем, а также тюками, набитыми трофейным барахлом вперемешку с доспехами.

Перегруженным конь стал из-за того, что во время последней ночевки в трактире «Цапли-лебеди» слуги графа Чипндейла по пьянке прирезали оруженосца рыцаря. Даблфул получил от графа в виде возмещения ущерба фунт серебра, а клячу оруженосца продал за пять шиллингов трактирщику на жаркое для простолюдинов.

Теперь приходилось самому запрягать коня и таскать оружие, но за годы, проведенные в походах, рыцарь привык ко всему. Он даже успел побывать в плену у сарацин, где три месяца чистил конюшни, пока его не выкупил тот же граф Чипндейл под залог участка земли в Иерусалиме, принадлежавшего Даблфулу.

Участок, естественно, пришлось отдать, зато из Англии приплыло известие, что старший брат рыцаря Ричард Даблфул (четвертый барон Гоэткок) скончался, не оставив наследников. Таким образом, Генри Даблфул из простого безденежного крестоносца должен был превратиться в лорда, но только после официального вступления в наследство.

В связи с этим он прибыл в Англию на одном корабле с графом Чипндейлом. Последний решил просто отдохнуть от тяжкого труда освободителя христианских земель, и пристроить завоеванное богатство, вложив его в какое-нибудь доброе дело типа скупки земли у разоренных налогами йоменов.

Статный и почти симпатичный рыцарь Даблфул находился в том возрасте, когда умирать было еще рано, но становиться лордом – в самый раз: то есть стукнуло ему тридцать два года отроду.

Впереди уже маячил высокий донжон родового баронского замка, и Даблфул обрадованно хлопнул ладонью по шее боевого коня.

– Хэй! – крикнул он. – Почти приехали.

– Иго-го! – ответил конь, взбодренный шлепком.

И здесь из кустов на дорогу вышел тролль!

Конь резко остановился, а рыцарь, не ожидавший такого стопора, сверзился вниз. Встав на ноги, Даблфул перекрестился сам, осенил крестным знамением тролля и вытащил из ножен меч. С троллем ничего не случилось. Он стоял и молча смотрел на храброго вояку.

Уродливое носатое чудовище, поросшее шерстью, было относительно невысоким – футов десять ростом, не больше. Но этого было достаточно для того, чтобы завернуть рыцаря в штопор, поскольку тролль был широкоплеч и обладал большой физической силой. Даблфул знал об этом из сказок, и потому, выставив вперед клинок, судорожно рылся в памяти, стараясь извлечь из нее хоть какую-то молитву.

Но на ум ему приходила только трактирная песня «У красотки Дженни крепкие булки». Даблфул привык к тому, что за него всегда молились годные к такому делу люди типа аббатов и приоров, и потому так и не вспомнил ничего, подходящего случаю.

– Убери свою зубочистку, Генри, – сказал тролль.

– Ты знаешь мое имя?! – испуганно спросил Даблфул. – Ах, все пропало…

Из тех же сказок рыцарь помнил, что с троллями нельзя здороваться за руку и называть им свое имя. Правда, с чем это было связано, он понятия не имел.

– Еще бы я его не знал, – ответил тролль, – если всю жизнь обитал под мостом перед вашим замком. Я знаю имена всех представителей рода Даблфулов вплоть до имени твоего деда, который задушил строителя этого замка – первого барона Гоэткока – и присвоил его титул.

Тролль явно не собирался причинять вред рыцарю, и Генри опустил меч.

– Я думал, что тролли – сказочные создания, – сказал Даблфул. – Как и вся прочая нечисть. Ведь сам-то я никогда ее не видел, за исключением пары-тройки замковых привидений. Но привидение в Англии – обычная штука.

– Да, – подтвердил тролль. – Это три банши. Они жили на чердаке старого донжона, вокруг которого построен замок. В подвалах и дворовых сараях обитали гоблины, в подземных ходах – гномы, ну а я – под мостом. Мы же не дураки, чтоб высовываться просто так. Если вы, людишки, не мешаете нам жить, зачем тогда высовываться?

– Почему же ты встал на моем пути сейчас? – спросил Генри.

– Потому что прежние времена закончились.

Тролль тяжко вздохнул, виновато развел руками, и Генри вдруг понял, что жест этот – совокупность всех печалей мира.

– Я пришел просить помощи, – сказал тролль. – Твой брат умер, и нас согнали со своих мест. Я знал, что ты когда-нибудь приедешь вступать в наследство. Вот и сижу в кустах уже полгода, ожидая этого светлого момента и грабя одиночных путников. Ну, одиночных – чтобы свидетелей не было. Но разбойничаю, заметь, только из-за еды. А хороню я их по-вашему, по-людски. Кости, которые остаются…

– Почему в кустах? Мост обрушился?

– У тебя поесть ничего нет? – спросил тролль, цыкнув зубом. – Последнее время путники почему-то перестали ходить здесь в одиночку. Видимо, слух об этой дороге нехороший прошел. А о делах потом поговорим.

Глаза его плотоядно сверкнули, и рыцаря передернуло.

– Если ничего нет, давай съедим коня? – предложил тролль.

Конь испуганно ржанул, и попятился с таким видом, будто понял, о чем идет речь.

– Не надо! – твердо сказал Даблфул.

Он сунул меч в ножны, достал из дорожной сумы копченую курицу и бросил ее троллю. Последний ловко поймал еду и сожрал за пару секунд, даже не присаживаясь. Глаза тролля увлажнились, и взгляд их сфокусировался на боевом коне. Животное опять ржануло и попятилось назад.

Генри нырнул рукой в суму и вытащил еще одну курицу. Бросив ее троллю, он опять увидел скоростную расправу над пищей.

– Больше у меня нет! – с вызовом сказал рыцарь. – А коня жрать не позволю!

Тролль отрыгнул благостно, вытер руки о задницу и заявил:

– Да пока хватит. Ну что, идем вышибать из замка эту сволочь?

– Какую сволочь? – оторопело поинтересовался Даблфул.

– Пойдем-пойдем, – сказал тролль, приглашающе взмахнув рукой. – Я буду идти рядом с тобой и рассказывать.

Генри сел на коня и тронул его с места. Тролль пошел рядом. Конь попытался было сойти боком в поле, но Даблфул дружески пощекотал его шпорами под животом, отчего страх животного мгновенно улетучился. Из-за большого роста голова тролля оказалась на уровне глаз Даблфула. Таким образом, беседовать стало удобно обоим.

– Как тебя зовут? – спросил Генри.

– Бубл, – ответил тролль. – Я ведь вас обоих – тебя и Ричарда – еще мальчишками помню. Вы же все время через мост бегали. Ричард всего на два года старше тебя был… Сколько раз, бывало, я хотел поймать кого-нибудь из вас! Но – совесть не позволяла.

– У троллей есть совесть? – насмешливо поинтересовался Генри.

– А чем мы хуже людей? – в словах тролля промелькнула обида. – Вот у тебя есть совесть?

Даблфул задумался на минуту.

Он вспомнил, как в одном из взятых штурмом сарацинских городов ему посчастливилось захватить дом менялы. Генри тут же объявил дом своей добычей и обчистил менялу полностью. Но, будучи великодушным победителем, Даблфул оставил сарацинскому старику два глиняных кувшина, циновку и один серебряный дирхем, чтобы тот не умер от голода сразу после того, как его вышвырнут из собственного дома.

Испытав гордость за присущую ему щедрость, рыцарь ответил:

– Есть, конечно!

– Вот и у меня есть, – сказал тролль. – Да и не дурак же я, чтобы гадить возле дома, в котором живу. Когда Ричард стал лордом Гоэткоком, а ты уехал грабить…

– Не грабить! – строго перебил тролля Генри. – Воевать за Гроб Господень я уехал.

– Да-да, – согласился Бубл. – Именно это я и хотел сказать. Так вот. Ричард сначала жил нормально, а потом притащил из города какого-то странного типа: длинного, тощего и на морду противного донельзя. Ну гоблин-гоблином, только высокий и с маленькими ушами. И принялись они пить.

– Что же в этом плохого? – спросил Генри.

– Это смотря как пить, – сказал тролль. – Через неделю к замку подкатил балаган с клоунами. Их пустили внутрь. Что там началось! Песни и пляски каждую ночь! А еще через неделю твой братец послал гонца в город и оттуда прикатил передвижной бордель.

Веселье стало круглосуточным.

– Ну, мой братец всегда отличался веселым нравом! – с теплой улыбкой сказал Генри. – Что же в этом плохого?

– А то, – продолжил Бубл, – что ровно через месяц непрекращающегося веселья твой братец умер. Допился. Но знаешь, что он учудил перед смертью? Отписал все свое имущество вместе с поместьем тому самому мерзавцу, с которым пил!

– Пф! – фыркнул Генри. – Чушь какая! Майорат не отписывается. Он передается по наследству. Завещание Ричарда можно выбросить в печку.

– Я тоже так сначала подумал, – сказал тролль, кивая головой. – А потом началось.

– Ну-ну! – оживился Генри. – Продолжай.

– Пока людишки почитали старых богов, места под солнцем хватало всем: и вам, и нам. Но из земель, куда ты ездил гра… воевать, пришла вера в распятого бога. И вместе с ней появился ряд каких-то сказок про непонятных существ: ангелов и чертей. Ну, сказки и сказки. Мы думали – обычный человеческий бред…

– Тпру! – воскликнул Даблфул.

Конь остановился. Генри повернул голову к троллю.

– Ты хочешь сказать…

– Да-да, – печально произнес Бубл, разводя руками. – Замок захватили эти ваши черти.

– Не может быть! – вскричал Даблфул. – Я ни разу не видел черта воочию!

– Увидишь, – пообещал ему тролль. – Меня ты тоже раньше не видел. Короче, тот длинный тип с рогами... я не говорил об этом? У него их сначала не было видно под шапкой. А потом он ее снял и ходит теперь во всей красе. Так вот. Он мне пояснил, когда вышибал из-под моста: Ричард по пьянке подарил ему свою душу со всем имуществом, и вписал это в один договор, скрепленный кровью. А такие договоры силой своей попирают любые человеческие законы.

– А дальше? – мрачно спросил Генри.

– А дальше в замке вдруг оказалась куча других чертей. Сначала они выгнали людей (всех, кроме клоунов и девок из борделя), а потом занялись нами. Заявили, что новая нечисть всегда приходит на место старой. Обозвали нас пердунами, гады… Мы отказались уходить. Тогда черти занялись нами основательно. В первую очередь они учинили насилие над баншами…

– Изнасиловали? – удивился Даблфул. – Разве это возможно, если банши бесплотны?

– Как можно изнасиловать таких отвратительных чудовищ? Ты же их видел! Черти тоже не дураки. Они каким-то образом превратили банш в разноцветные флаги, прибили к древкам от копий и вывесили над донжоном. Гоблинов отловили и оборвали им уши, после чего вышибли этих идиотов из замка пинками. Из ушей черти наделали игральных карт. Гоблины построились, и ушли в Шотландию. Хорошо им. У них в Шотландии куча родственников, они там не пропадут… Подземные ходы черти залили какой-то горючей гадостью, которую невозможно потушить, пока не прогорит до конца. Гномы обиделись и по своим тоннелям смылись на континент.

– А с тобой что сделали? – спросил Генри.

– Я сражался храбро! – заявил тролль. – Но их было слишком много. Они меня связали, а потом три дня использовали как кувалду для забивания деревянных столбов в землю. Черти во дворе строят какую-то мельницу. Мне еле удалось развязаться и сбежать.

– А дальше?

– Я сначала подался в лес. Там живут эльфы-зануды. Жадные. Черти туда не сунулись. Заявили, что им замки больше нравятся. Сейчас, дескать, один из этих чертей пьет с графом Чипндейлом в соседнем поместье, и оно тоже скоро попадет к ним в руки. А эльфы разрешили мне поймать всего одного оленя, и после этого выгнали из леса. Вот и пришлось засесть на дороге.

– Н-да, – задумчиво протянул Даблфул. – Если все это правда – что же теперь делать?

– Я не знаю, – ответил Бубл.

– Но ты ждал меня. Значит, на что-то рассчитывал?

– Конечно. Черти ваши? Ваши. Замок твой? Твой. Вот и отбирай, как хочешь. А я вернусь под мост. После того, как отберешь.

– А если не получится? – спросил Даблфул.

– Тогда мне деваться будет некуда, и я пойду искать другое место, но сначала займусь тобой. Терять-то уже нечего…

– А почему бы тебе сразу не пойти поискать новое место? – предложил Генри.

– Прикипел сердцем к старому, – сказал тролль. – Да и какое другое? Куда ни глянь – все места заняты. В Англии под каждым мостом тролль сидит. И не только в Англии. Развелось нас, троллей… Буду до последнего надеяться на возвращение.

Даблфул тронул коня. Бубл пошел рядом.

– А священников не вызывали? – спросил Генри через некоторое время.

– Йомены из соседней деревни приводили парочку монастырских, – охотно ответил Бубл. – Черти забросали их со стен тухлыми яйцами. Монахи что-то пели и выли. Потом крестили замок, но так и не помогло. Черти посмеялись, а священники убрались восвояси.

– Это бывает, когда монах грешен, – пояснил Генри. – Мне об этом рассказывали. Тогда его молитвы не действуют. Монахи тоже люди. А каждый человек грешен.

Замок был уже виден. Над крышей донжона развевалось три разноцветных флага.

Генри залез рукой в одну из сум, притороченных к седлу, и вытащил оттуда толстую кость с шарниром сустава на одном из ее концов.

– Что это? – с интересом спросил тролль.

– Берцовая кость святого Варфоломея, – с гордостью ответил Даблфул. – Говорят, такими вещами нечисть разогнать – раз плюнуть.

– Ну, не знаю, – ответил тролль. – На меня не действует. Ваша нечисть – вот и гоняйте ее, чем хотите. Но эта кость похожа на обычную конскую, которая у лошадей копытом заканчивается. Я ел, потому знаю.

– Много ты понимаешь! – возмутился Даблфул. – Я лично участвовал в разрытии святой могилы. Эта кость как раз оттуда.

– Рыцари уже и могилы грабить стали? – поинтересовался Бубл, печально покачав головой. – Дожились. Эх, где ты, старая добрая Англия?!

– Это не грабеж! – с достоинством заявил Генри. – Это обретение святых мощей.

Замок лежал на холме – как на ладони. Небольшой, но красивый. Стена с пятью башнями опоясывала старый норманнский донжон. Сердце Генри наполнилось тревожной радостью. Ему почему-то верилось, что он сумеет вернуть себе принадлежащее по праву имущество.

Вдруг со стен замка грянула мощная звуковая волна непонятной варварской музыки! Это была даже не музыка, а какой-то ритмичный рев, заставляющий подбородок кивать в такт. Конь резко остановился, а Генри привычно свалился на землю.

– Что, неожиданно? – спросил тролль, помогая рыцарю встать на ноги. – Это у них так вечер всегда начинается. Я уже привык. Сейчас будут орать, а потом станут запускать в небо потешные огненные струи.

И здесь в ритм страшной музыки ворвался усиленный каким-то непонятным образом визгливый поросячий голос. На английском языке он принялся орать вроде бы знакомые слова, но произношение их было странным и необычным.

– Are you ready for a good time[i]… – визжалголос.

– Музыка у них такая, – пояснил тролль. – Всю ночь орет. Одинаковая почти, но слова разные и плохо понятные.

Генри снова влез на коня, и они тронулись дальше, слушая бесподобную музыку чертей. Когда путники оказались перед поднятым через ров мостом, руки и ноги Даблфула уже непроизвольно дергались в такт зверскому ритму, и он ничего не мог с этим поделать!

Голос со стены немного осип, и орал уже другие слова:

– Back in black I hit the sack[ii]…

Генри спрыгнул с коня, держа в левой руке берцовую кость святого Варфоломея. Тролль оглянулся и оценивающе посмотрел на ближайшее дерево с густой кроной, которое росло ярдах в сорока от замкового рва.

– Давай покричим хором, – предложил Даблфул.

Они разинули рты и принялись орать:

– Эй! Эй! Эй!

Музыка резко оборвалась и наступила полная тишина.

– Эй! – громоподобно прозвучал последний вопль Генри.

Из бойницы воротной башни высунулась черная рогатая голова.

– Чего надо? – спросила она.

Генри перекрестился.

– Я рыцарь Генри Даблфул! – крикнул он грозно. – И это мой замок! Немедленно опустите мост!

– А-а-а, – протянула рогатая голова. – Наследничек явился? Сейчас.

Голова исчезла, заскрипели механизмы и мост начал опускаться. И вдруг стена сверху разом наполнилась шевелящейся массой чертей! Черные рогатые головы торчали из всех бойниц и выглядывали из зубчатых проемов каменной кладки. Их было так много, что у Генри зарябило в глазах. Он встряхнул головой.

Мост опустился, решетка поднялась вверх, из ворот вышел высокий – футов семь ростом – черт. Стуча копытами, он перешел через ров и остановился перед Генри. Даблфул оглянулся. Ни тролля, ни боевого коня уже не было рядом! Бубл вообще исчез, а круп удирающего коня был плохо различим из-за большого расстояния.

На земле, позади Генри, валялась одна из седельных сумок. Видимо, оторвалась при резком бегстве боевого непарнокопытного товарища. Из нее вывалились всякие безделушки, добытые рыцарем во время походов по Святой Земле. Генри повернулся к черту.

О, это был солидный экземпляр! Большую голову черта венчали мощные козлиные рога, а пятак размером своим походил на чайное блюдце. Длинный хвост с кисточкой на конце, свернутый кренделем, напоминал готовый к удару хлыст.

Генри, вспотев от огорчения, вытащил из ножен меч, приложил его к кости святого Варфоломея таким образом, чтобы получился крест, и сунул эту фигуру к роже черта.

– Изыди, дьявол! – крикнул рыцарь.

Что еще нужно было сказать в такой ситуации, он не знал.

Черт ударом хвоста мгновенно вырвал из рук Генри крест. Меч улетел в сторону, а кость оказалась в руках рогатого мерзавца.

– Ага! – сказал нечистый, разглядывая кость. – Лошадиный мосол тысячелетней давности. К святости отношения не имеет.

Взгляд его переключился на Генри.

Похлопывая мослом по правой ладони, черт спросил:

– За наследством явился, родственничек?

– Угу, – просипел Генри.

Нет-нет, не от страха просипел. А просто так. Ведь доблестные рыцари страха не ведают!

– Вот и хорошо, – сказал черт. – Тебя здесь не хватало. Как последнего претендента на наследство. Духовные документы, скрепленные кровью, конечно, хороши. Но в материальном мире не все так просто. Надо будет обдумать этот вопросик. А пока…

Он обернулся к воротной башне и крикнул:

– Взять его!

Миг – и мост заполнился черной массой мелких чертей. Еще миг – и рыцарь оказался зажатым в тисках десятков цепких лап.

– А где этот тролль-недобиток, который был с тобой? – спросил черт у Даблфула.

– Сбежал, гад, – честно ответил рыцарь.

– Догнать! – приказал черт своим мелким подчиненным. – Вбить лошадиный мосол ему в зад, и привести сюда. Я покажу этому волосатому гамадрилу, как сбегать с общественных работ…

Кто-то выхватил мосол у главного черта; на дороге в колонну по три построился отряд мелких чертей; прозвучал резкий свист, и разыскная команда, встав на четвереньки, галопом умчалась в сторону, где скрылся боевой конь. А дальше события стали разворачиваться еще быстрее!

Один из чертей нагнулся к суме, валявшейся на дороге, поковырялся в выпавших из нее вещах и взял в лапы небольшой темный предмет. Раздался звук лопающейся струны, и на месте черта возник столб испепеляющего огня! Лапы, державшие рыцаря, разжались. Все черти смотрели на место, где хороводом кружились частицы праха, оставшиеся от их собрата. На земле лежало ослиное копыто.

– Это копыто Яфура! – крикнул кто-то. – Или самой божьей ослицы!

Толпа чертей пришла в движение. Генри с глубоким изумлением увидел, как нечистые вприпрыжку поскакали прочь от замка. И впереди этой черной своры несся главный черт, высоко подкидывая копыта на бегу.

Даблфул наклонился, поднял с земли меч и почерневшее от времени ослиное копыто. Оно было теплым, даже горячим. Генри вспомнил, что все эти безделушки он отобрал у одного дервиша на базаре Акры. Тот посмел плюнуть в доблестного рыцаря, за что был избит и справедливо ограблен.

И еще рыцарь вспомнил, что Яфурами звали ослов Иисуса и Магомета. А были эти ослы родственниками и происходили от Валаамовой ослицы. Считая в уме ослов, Генри рассматривал божественное копыто и не заметил, как подошел тролль.

– Дай-ка посмотреть, – попросил Бубл.

Вздрогнув от неожиданности, Генри спрятал руку с копытом за спину.

– Еще чего?! – спросил он с вызовом. – Как сражаться, так нет тебя. А как трофеи делить – тут как тут. Скажи спасибо, что тебя лошадиный мосол не догнал! И вообще, где ты был?

– На дерево влез, – ответил тролль. – В последнюю минуту я вдруг понял, что твоя затея – чистой воды авантюра. Но я ошибся. И это хорошо. Что, пойдем банш снимать с флагштоков?

– Нет, – покачал головой Генри. – Граф Чипндейл в опасности. Надо его срочно выручать. Раз копыто Яфура так хорошо работает.

– Да подождет этот граф, – сказал Бубл. – Он только пить начал. Для рыцаря это пустяк. У него еще месяц есть. Чтоб допиться. Порядок сначала в своем замке наведи.

– Не могу. Это мой военный друг. А мы, крестоносцы, друзей в беде не бросаем. Боевое братство.

– Так сними банш, да езжай.

– Они полгода висели и ничего с ними не случилось. Еще недельку пусть повисят. До поместья Чипндейла день пути. День туда – день обратно. Ну, победу отметить – дней пять... Кстати, а где мой боевой конь?

– Иго-го! – послышалось сзади.

Конь с виноватым видом трусил к воротам замка.

И здесь раздался крик со стены.

– Ой, какой красивый рыцарь! Иди скорее к нам, голубчик!

Генри задрал голову вверх. Из-за зубцов выглядывали женские головы. Было их более десятка. У Даблфула от удивления, совмещенного с вожделением, вывалился язык изо рта. В нижней бойнице воротной башни появилась рыжая женская головка, прекрасная до такой степени, что у Генри вдобавок перехватило дыхание.

– Ох! – воскликнула рыжая распутница. – Я покорена вами навеки, сэр!

Генри сделал шаг вперед. Но здесь мягкие конские губы дотронулись до руки рыцаря, и он вернулся в реальный мир. Спрятав язык и захлопнув рот, Даблфул быстро восстановил дыхание.

– Сударыня, – произнес он. – Я обязательно приду к вам. Но только после того, как выполню свой рыцарский долг.

– О, наш освободитель! – крикнула рыжая. – Я буду ждать своего лорда с нетерпением!

– Только никуда не уходите! – рявкнул Генри и обернулся к троллю. – Это кто такие?

– Ну, ты же чертей выгнал, – ответил Бубл. – А клоуны и шлюхи остались.

– Никуда их не выпускать! – распорядился рыцарь, вскакивая на коня. – Оставляю тебя за главного. Ворота закрой и пусть сидят внутри. Особенно эта рыжая.

– Делать мне больше нечего! – возмутился тролль. – Я под мостом живу. В тишине и спокойствии.

– Поживешь еще, – ответил пятый барон Гоэткок. – Я тебе дом вернул? Вернул Будь добр потрудиться теперь. Свобода не бывает бесплатной.

Он мстительно засадил шпоры в копытного предателя. Конь тут же умчался вдаль, увозя Генри Даблфула к новым подвигам. Тролль почесал в затылке.

– Вот это я вляпался! – воскликнул он вслух. – Делать мне больше нечего, что ли, кроме как в людских делишках копаться? Ладно. Пойду банш от деревяшек отдирать…

*

Перед воротами замка стояла парочка существ. Мост был поднят. Из замка не доносилось ни звука. Казалось – за стеной нет жизни.

Первым был тролль Бубл. Вторым – гоблин четырехфутового роста. Волосы тролля стояли дыбом, и был он похож на ежа, застигнутого в момент опасности. Гоблин представлял собой обычного гоблина: павианий нос и уши до плеч. Парочка мирно беседовала.

– А ты почему до сих пор не в Шотландии? – спросил тролль.

– В страшную Ночь Обрывания Ушей я гостил у эльфов в лесу, – ответил гоблин. – Поэтому уши мои уцелели. Сородичи обвинили меня в хитрожопости, хотя я ни в чем не виноват. Так совпало. Не взяли меня с собой… А почему у тебя шерсть дыбом стоит?

– Да черти, сволочи, оставили свою музыку на стене, – ответил тролль. – Несколько ящиков, а от них жилы тянутся к построенной ими мельнице. Лопасти у нее крутятся от ветра. На одном ящике красная пуговица есть. Ее нажимаешь, и музыка начинает играть. Я ж полез в мельницу. Посмотреть, чего она там мелет. Взялся рукой за что-то. Меня ка-а-ак жахнуло! Будто молнией. Аж дым пошел. До сих пор шерсть дыбом стоит.

– А-а-а, – протянул гоблин. – Вот откуда вопли каждую ночь. Уже семь суток. Даже эльфы в лесу не спят.

– Генри вернулся с графом Чипндейлом. Они там неделю пили. Теперь неделю здесь пьют. Закрылись с клоунами и распутными девками. Каждый вечер включают визгливую шарманку. Я теперь только днем сплю. Уже и не знаю, какая разница между человеками и чертями. Может, не стоило рогатых изгонять?

– А что с талисманом, из-за которого черти сбежали? – спросил гоблин.

– Генри повесил его себе на шею, – ответил Бубл. – Полезная штука. Новую нечисть мгновенно чует, а нас не трогает. Приезжал нотариус – ничего с ним не случилось. А вот от королевского сборщика податей даже сапог не осталось! Столб огня и кучка пепла. В кого только черти не рядятся! Хорошее копыто.

На стене раздался хрип. Вслед за этим тонкая трель нот взорвала тишину. Тролль с гоблином изумленно уставились друг на друга.

Визгливый, полный изощренной муки голос заорал:

– Thunder![iii]

Тролль с гоблином ошалело закивали головами и принялись дергать ногами в такт.

[2] Опять AC/DC

[3] Снова AC/DC