Среди звёзд, в холодной пустоте (часть первая)
Где он теперь?
Тарханов
лечебный бокс медицинского транспорта "Упсала" ССЭв
Он пятнадцать лет потратил на то, чтобы стать… Кем же он хотел стать? И что из этого получилось? И кем он стал после пятнадцати лет исканий собственного предназначения? Своего пути в этом "быстро меняющемся мире"?
Я знал его не так, чтобы очень. Не так, чтобы близко. Наше знакомство носило характер скорее шапочный, чем дружеский. На уровне: мы пожмём друг другу руки при встрече; кивнём при встрече головой; спросим: "ну, как дела", или "как сам, ничего?", или "как ваше ничего?"; перекинемся парой необязательных фраз; пересечёмся на вечеринке; столкнёмся нос к носу в кинотеатре; посидим в компании за кружкой пива; одолжимся при случае небольшой суммой денег; съездим с друзьями на рыбалку; с ними же поохотимся на утренней зорьке; соберёмся в курилке потрепаться о футболе, машинах и женщинах; подбросим к подъезду дома по знакомству на машине; и забудем друг о друге без лишних сожалений…
Я был знаком с ним через моего бывшего школьного товарища, оставшегося моим лучшим другом и после окончания школы. Куда бы судьба не забрасывала нас. Друзей у человека не может быть много. Счастье, если их у тебя несколько, награда, если остаётся хотя бы один. Как говорится: "много званых, но мало избранных".
...Он уволился с работы в декабре девяносто шестого. Как раз накануне ошеломительного открытия, совершённого интернациональной группой археологов, кардинально и навсегда перевернувшего жизнь всех и каждого, находящегося в тот момент на тверди и хляби одной захолустной планетки, именуемой её жителями Землёй.
В учебниках новейшей истории это знаменательное событие описано следующим образом: "2 января ..97 года при раскопках, проводимых в Долине Пирамид членами международной археологической экспедиции, собранной на средства, выделенные Организацией Объединённых Наций, под левой задней лапой Египетского Сфинкса на глубине ста метров от поверхности была обнаружена так называемая "капсула времени". Скрытая в обширном подземном бункере, она представляла собой сверхмощную вычислительную машину, хранящую в доступной форме все знания и технологии некой сверхцивилизации, погибшей задолго до появления первого человека в результате неизвестного катаклизма глобального масштаба".
После обнаружения "капсулы времени" земная наука и техника совершила революционный скачок. Оказалось, что наши представления об универсуме были, нет, не ошибочными, но разрозненными и отрывочными. Как будто за деревьями мы не замечали леса. Мы напоминали гусениц, грызущих листья и представляющих, что совокупностью листьев вселенная и ограничивается. Изучая строение листа, гусеница предполагала, что постигает универсальные законы леса. Запутавшись в паутине частностей, мы утратили остроту зрения и всеобъемлющая истина от нас ускользнула.
Мы смотрели на холст и гигантское полотно виделось нам заполненным цветными пятнами вместо целостного изображения. Мы не могли разглядеть картину в целом. И только интегральное знание древних позволило нам в полной мере постичь природу и по достоинству оценить божественную красоту сущего. Восхититься и поразиться тому, насколько близоруки мы были. Ужаснуться нашему невежеству и как можно быстрее восполнить досадные пробелы, существенно искажавшие наше представление о мире.
Что стало возможным благодаря ООН, объявившей найденное достоянием всего просвещённого и не очень человечества; интуитивно понятному интерфейсу суперкомпьютера; шинам адаптивного сопоставления символов и смыслов; внушительному военному контингенту "голубых касок", размещённому вокруг Сфинкса и вооружённому в нарушение Устава ООН всеми видами тяжёлого оружия, с приданным ему танковым корпусом, самоходными зенитно-ракетными комплексами, дивизией гражданской обороны, истребительно-бомбардировочной авиацией и скрытно расположенным по периметру безопасности тактическим ракетам, оснащённым ядерными боеголовками и вакуумными боезарядами большой мощности.
О ядерном оружии ничего определённого сказать не могу, его наличие всегда официально отрицалось, но окрестности Сфинкса, превращённые стараниями ооновских сил правопорядка в глубоко эшелонированный укрепрайон и поныне впечатляют масштабом и основательностью произведённых земляных и строительных работ.
В процессе творческого изучения и практического применения оказавшегося в руках пытливого человечества наследия канувшей в пучине тысячелетий цивилизации это самое прогрессивное человечество не стало единым как предсказывали некоторые, романтически настроенные, идеалисты. Оно предпочло остаться в рамках национальных территорий, жить в национальных государствах, отделённых от соседей государственными границами, управляться национальными правительствами, сохранить национальные валюты и не отказалось от национальных языков, хотя способствовало реорганизации и модернизации ООН, по факту превратившейся в квазинаднациональное мировое правительство, основанное на началах равного представительства национальных государств и обязательности исполнения решений, направленных на защиту равного и справедливого доступа к передовой технологии древних.
Помимо делегированного суверенитета, ООН располагала полноценными вооружёнными силами, способными, в исключительных случаях, выполнять полицейские и военные функции, с санкции Совета Безопасности ООН, для принуждения нарушителей к соблюдению международных законов, пресечению и привлечению к ответственности виновных в массовых преступлениях против человечности.
Всеохватная и неудержимая глобализация породила движение за сохранение самобытности, поддержанное общественными движениями и национальными правительствами. Зреющее недовольство грозило в недалёком будущем взорваться новыми конфликтами, если бы Не…
Если бы не разработка принципа утилитарного внепространственного перемещения и строительства на его основе серийных ВП-двигателей, способных мгновенно перебрасывать космические корабли на расстояния, измеряемые десятками и десятками парсеков. Такое перемещение было названо джампингом — скачком, прыжком, подскоком. И изобретение процесса климатического ре-формирования планет. Фантасты определяли подобную деятельность как терраформирование. Мы назвали её Коренным Ландшафтным Преобразованием (КЛП).
ВП-звездолёты (крейсера Глубокого Космоса [КГК]) сделали звёзды достижимыми. Терраформирование, или климатическое ре-формирование, или Коренное Ландшафтное Преобразование, позволило человеку более не летать от звезды к звезде в поисках пригодных для проживания планет, а переделывать и переустраивать всякую, встреченную на пути планету с неподходящими для жизни условиями в обитаемое небесное тело, вращающееся вокруг новоприобретённого солнца.
Причём, степень жизненного комфорта на этом ре-формированном небесном теле определялась исключительно желаниями и воображением заказчиков-переселенцев, буде такие находились, либо Техническим Стандартами, выставляемыми Управлением Ландшафтного Преобразования при размещении заказа на плановое терраформирование. Таким образом, появились объективные предпосылки для массового исхода людей с Земли, и Земля опустела…
Да, Земля опустела. Не совсем, конечно, но две трети населяющего планету люда снялось с насиженных мест и отправилось в космос. Шесть миллиардов человек из восьми: мужчины, женщины дети, старики. Многие везли с собой домашних питомцев, поэтому к шести миллиардам разумных приматов естественным образом добавились собаки, кошки, кролики, мартышки, шимпанзе, орангутаны, хомячки, морские свинки, шиншиллы, хорьки, декоративные крысы, пресмыкающиеся и земноводные, помимо тех, что путешествовали в герметично закрытых холодильных автоклавах в виде замороженных цепочек ДНК, биологического сырья для конвейерного воспроизведения и выращивания на автоматизированных фабриках промышленного клонирования животных.
И меньшая часть из тех, кто покидал Землю навсегда, надолго или на ограниченный срок, принадлежала к завербованным ООН бойцам огромной трудовой армии, собранной для исполнения амбициозной по замыслу и грандиозной по масштабу принимаемых решений задачи — реализации Великого Плана Колонизации Галактики.
Мировое правительство, представленное Советом Безопасности, не препятствовало стремлению отдельных народностей, социальных групп или религиозных объединений устраивать свое будущее самостоятельно и независимо от остальных, усматривая в таком сепаратизме восстановление попранной некогда исторической справедливости. Оно помогало им во всём: предоставляло грузовые и транспортные суда; обеспечивало продовольствием, саженцами, семенами, генетическими материалами; нанимало экипажи и опытных капитанов; выделяло климатические ре-формационные установки, станции ландшафтного преобразования, клон-фабрики; готовило обслуживающий персонал, привлекало специалистов: инженеров-экологов, ландшафтных дизайнеров, метеорологов, агрономов, химиков, врачей, ветеринаров, механиков; набирало служащих Колониальных Сил Правопорядка (КСП); оказывало военную поддержку, снабжало координатами и описанием незаселённых планет, подлежащих терраформированию, консультировало, наставляло и предостерегало. После чего сажало переселенцев в звездолёты и отправляло к их новой родине.
Первыми улетели тибетцы. Вместе с дворцом далай-ламы. За ними секта "Фалуньгун", вышедшая из подполья — двадцать с лишним миллионов последователей, следом — уйгуры, за уйгурами — американские индейцы. Вслед за индейцами — словно плотину прорвало: проложили свою дорогу к звёздам язычники-традиционалисты, язычники-реформаторы, анархисты, свидетели Иеговы, мормоны, исмаилиты, зороастрийцы, ленинцы первого призыва, ортодоксальные коммунисты-сталинисты, сталинисты-новаторы, воскресшие из небытия троцкисты (успевшие до отлёта жестоко схлестнуться с ортодоксами в нескольких массовых драках и отличиться в несчётных мелких потасовках), добрые самаритяне, Конгрегация прогрессистов Судного часа, Ковчег Праведный Ядущих Тельца Жертвенного во искупление греха Адамова, пневматики-валентиниане, гностистики-маркиониты, борцы за сохранение правого руля, катакомбные монофизиты, балканские ариане, монголы несторианского толка, неподдельные галльские друиды, александрийские натуропаты, цезарианские колесничие. И многие, многие другие.
Перечисление всех, решивших написать историю цивилизации с нуля, заняло бы не одну страницу убористого текста. Как говориться — несть им числа. И несть числа тем, кто не выдержал, сдался, бежал, спился, погиб, умер от болезней, возвратился домой сам или в цинковом гробу, кто безвозвратно сгинул в пучине вселенной, бесследно затерялся среди звезд, был похоронен в далёкой земле.
Кто сейчас с точностью может вспомнить и рассказать, кем были те самые цезарианские колесничие, чем они занимались, во что верили, от кого пострадали и что хотели построить вдали от Земли? Надеюсь, не одни цирковые арены с бесплатным посещением заездов гоночных квадриг. Так или иначе, но колесничие ушли и больше никто никогда о них ничего не слышал.
С тех пор, как он уволился, а мой школьный друг взял, да и переселился с семьёй на Камчатку, выиграв по конкурсу вакантную должность смотрителя в природном заповеднике "Медвежий угол", прошло десять лет.
За эти годы я успел познакомиться с женщиной, понять, что влюблён в неё по уши, сделать предложение, получить согласие, познакомиться с её родителями, представить избранницу своим, выслушать осторожные сомнения мамы насчёт скоропалительного брака, неожиданным образом оказаться брошенным за восемь дней до бракосочетания (Мы не подходим друг другу, милый (?)// Я тебя больше не люблю...// Надеюсь, мы останемся друзьями?// Конечно, дорогая...// Иначе и быть не может...// Она от меня ушла!// Продинамила, стерва!// Все бабы — сволочи!// И верить им нельзя...// Я же тебя предупреждала!// Нормально, мама, я в порядке...// Перетрётся — мука будет...), сменить работу, завербоваться на Большое Космическое Строительство (аналог прошлых ударных строек коммунизма), пройти обучение в Центре профессионального переобучения, подписать трёхлетний трудовой контракт, получить открытую визу, разрешающую работу за пределами Солнечной системы и оказаться в окрестностях жёлтого карлика FN1445, на Планете Магеллана, со свидетельством строителя-монтажника 4 разряда и направлением в ПСК-129 (передвижная строительная колонна) 12 строительного треста.
Планета Магеллана, по природным условиям почти неотличимая от Земли, подверглась частичному ландшафтному ре-формированию. Ведущий исполнитель проекта, Гданьская студия ландшафтного дизайна, провела сокращение площади пустынь, рекультивировала освободившиеся от песка территории, увеличила высоту горных цепей и откорректировала климат, создав каскадную сеть из климатических установок и орбитальных метеорологических спутников.
Генеральный подрядчик, Департамент здравоохранения Управления Развития Колоний возжелал превратить Планету Магеллана в экологически чистый курортный комплекс, гармонично сочетавший прелести летнего и зимнего отдыха.
Предполагалось, что пляжи будут прозрачно и гармонично соседствовать с катками, парки с заснеженными полями, слаломные трассы с трассами пустынных ралли-рейдов.
Такое сочетание позволяло туристам, пересаживаясь из комфортабельных джипов в кабинки горных подъёмников, легко перемещаться между временами года, совмещая горные лыжи с морским купанием и загаром.
Я трудился на строительстве гостиничных небоскребов и прибрежных посёлков-шале, возводил туристические базы в горах, вырезал из спрессованного песчаника заброшенные рыцарские замки, освоил управление воздушным краном и дистанционным высотным сварщиком-автоматом, получил второй разряд, хотел было продлить контракт на следующие три года, однако передумал.
Меня сразила ностальгия. Захотелось вдруг обратно, домой, на Землю. Повидать родителей, побродить по лесу с корзинкой, посидеть с удочкой на эстакаде, лениво отмахиваясь от назойливых комаров, мошек и мушек, поваляться на жёлтом горячем песочке, подставляя бледную кожу жаркому полуденному солнцу, пройтись по луговому разнотравью, вдохнуть полной грудью напоенный медовым духом воздух, поесть земляники, слетать на Камчатку.
Почему-то возможность свободного поедания земляники представлялась мне в тот момент важной причиной для возвращения. Сублимированная пища и деликатесы в тюбиках уже порядком надоели.
Я не узнал Землю. Планета сильно изменилась. Исчезли автомобили, отравлявшие воздух выхлопными газами, закрылись заводы, выбрасывавшие в природу тонны токсичных отходов, уродливые лишаи мегаполисов укрылись зелёным пологом растительности, всё производство стало безотходными, транспорт перешёл на электрическую тягу, атомные и прочие электростанции демонтировали, добычу полезных ископаемых прекратили. Земля полностью очистилась.
Я провёл отпуск, как и рассчитывал, в деятельном безделье, бродя по окрестностям и валяясь на диване. На рыбалку я не собрался, заставить себя проснуться в четыре часа утра было выше моих сил, загорать не хотелось, встречаться с другом детства лень. Камчатка оказалась для меня на гораздо большем удалении, чем Планета Магеллана.
Кстати, туда я так и не возвратился. Проект "Жемчужная Пристань" был закрыт, строительство прекращено, персонал строительных подразделений и оборудование эвакуированы. Допущенная при терраформировании ошибка превратила Планету Магеллана в безжизненный шар, сотрясаемый частыми землетрясениями и заливаемый потоками лавы, истекающими из жерл многочисленных вулканов.
Насколько мне известно, повторное ре-формирование было признано нецелесообразным, планету передали Службе Космической Разведки и в настоящее время на Планете Магеллана размещается опорная база, полевой лагерь и учебный полигон Кадетской школы СКР.
Девяносто дней отпуска пролетели незаметно. В Центре занятости мне предложили место монтажника на Гауди, но я отказался. Карьера строителя меня особенно не привлекала. Пересмотрев массив вакансий единого информационного хранилища кадровых служб, я выбрал Экспедицию Геодезии и Картографии, нуждавшуюся в специалистах дистанционно управляемых мобильных систем. Опыт вождения летающего крана, подкрепленный соответствующим свидетельством, пришёлся мне как нельзя кстати.
Отослав запрос и копию свидетельства, скреплённую личной электронной подписью, я почти сразу получил ответ, предписывающий мне незамедлительно прибыть в елабужский филиал Института профессиональной подготовки ЭГК имени Норберта Салливана Графа. (Норберт С. Граф — начальник комплексной геодезической экспедиции на Картахене, погиб при исполнении служебных обязанностей).
Я встретился с ним (не с Норбертом С. Графом) на Шестой Оранжевой. Он был одним из тех спасателей, что искали и нашли затерявшуюся в песчаной буре партию картографов. Мою партию.
"Шестая Оранжевая", — написал я и задумался. До того, как на неё сбросили первые автономные климатические установки, это была планета с классической бешеной атмосферой. Терраформисты потеряли четырнадцать десантных контейнеров, прежде чем сумели зацепиться за поверхность.
Когда на Шестую Оранжевую высадился исследовательский отряд СКР, пыльные бури возникали с периодичностью раз восемь в неделю и охватывали до 90 процентов суши. Скорость ветра достигала семьсот-семьсот пятьдесят километров в час. Косморазведчики успели обследовать участок площадью около трёхсот квадратных километров и ничего, кроме песка, не обнаружили.
Следующая экспедиция проходила в гораздо лучших условиях: четыре-пять глобальных ураганов в неделю при скорости ветра в двести девяносто-двести тридцать пять километров в час, стабильное насыщение атмосферы кислородом и полное отсутствие каких-либо полезных ископаемых. Не считая упомянутого уже песка. Среди множества открытых бесперспективных миров Шестая Оранжевая оказалась в высшей степени бесперспективной.
Сплошной океан песка, лишённый всяких, даже мельчайших, проблесков жизненной силы. Пустой и унылый. Идеально подходящий для сооружения ВП-космодромов — решают деятели из УРК — и незамедлительно перебрасывают к Шестой Оранжевой часть комплексной картографической партии, сняв её с ближайшей перспективной безымянной планетки в системе звезды Маркова-Сиратори (FN12226).
Мы десантируемся на Шестую Оранжевую и начинаем выполнять поставленное начальством задание. То есть составляем детальную карту поверхности. Ползаем сутками по пустыне, запускаем тяжёлые летательный аппараты, набитые фото, видео-аппаратурой, голографическими сканерами, лазерными дальномерами, навигаторами, магнитными катапультами, стреляющими триангуляционными зондами, утюжим местность роботами, возводящими временную посадочную площадку, жилой купол под диспетчерскую, метеостанцию и гостиницу, складские ангары, станцию переработки отходов и бдительно следим за погодой.
Обстановка, надо сказать, почти что курортная. Ураганов случается от силы два за неделю, скорость ветра колеблется от ста десяти до ста девяносто километров в час на максимуме. Кислорода в воздухе столько, что можно дышать без кислородной маски, с трудом, но можно. Поэтому вместо уродливых кислородных намордников мы используем тонкие невесомые фильтрующие сепараторы.
К ураганам мы вполне приспособились. Опасность для нас представляют торнадо. Непредсказуемые и разрушительные. Они появляются внезапно, возникают из неприметных пылевых змеек, поначалу робкие и хилые, мгновенно набирают мощь и быстроту. Не позавидуешь тому, кто окажется у торнадо на пути и не сумеет с ним разминуться.
Нам, как вы уже поняли, не повезло. Ревущий водоворот подхватил нашу колонну и разметал её по пустыне. Благодаря запасу прочности у покрытого многослойной бронёй, напоминающего черепаху, массивного транспортного вездехода, я отделался средней тяжести контузией, переломом запястья, множественными ушибами и вспухшими багровыми полосами в тех местах, где ремни безопасности впивались в моё многострадальное тело.
Наш вездеход нашли на исходе пятых суток, когда боль от неестественно согнутого распухшего запястья стала совсем уж нестерпимой, такой, что не помогала двойная доза болеутоляющего. Впоследствии выяснилось, что аварийная аптечка была с истекшим сроком действия. Машину накрыло песчаным барханом, излучатель аварийного маяка, "тарелка" цифровой навигации, антенны связи были сметены торнадо, выдраны с корнем, срезаны подчистую, вместе с дополнительными кислородными баллонами, крепившимися к внешней обшивке вездехода.
Топливные баки протекали, и на дне моторного отделения плескалась лужа синтетического горючего, распространявшая по отсеку едкие запахи. Удар о землю сместил станину батарей энергонакопителей, поэтому регенераторы воздушной смеси работали на четверть своей мощности. Наружные фильтры были абсолютно бесполезны, ведь мы были скрыты под грудой песка.
К тому же… К тому же вездеход при падении перевернуло, …отчего естественные надобности приходилось справлять на потолке туалета. Приходилось гадить вокруг лампочки, имея над головой торчащий из пола унитаз и добавлять к химическим запахам топлива специфический "аромат" человеческих выделений.
Мы не могли добраться до кислородных масок, потому что дверь в отсек снаряжения заклинило (закон подлости во всей красе). У нас оставался единственный аварийный комплект на четырёх человек — баллон с дыхательной смесью, соединённый с дохленьким регенератором на основе активированного угля и десяток сменных картриджей для него.
Мы дышали чистым воздухом, передавая баллон по кругу и чрезвычайно экономно (на каждого выпадало два глубоких вдоха через два стандартных часа). Остальное время мы лежали, прижимая к носам мокрые носовые платки. Воды нам хватило бы на неделю, мы тратили её крайне бережно. Еда, калорийное витаминизированное питание, в тюбиках, банках, вакуумных упаковках. Плюс бонус — литровая бутылка фруктового сока. Мне достался микст: яблоко и абрикос с мякотью. Стандартный сухой паёк, чтобы утолить неожиданно возникший голод. Если ужаться и умно его распределить, то можно продержаться дней десять-четырнадцать, а то и все двадцать. Правда, следует учитывать, что вода закончиться намного раньше.
Нас нашли по едва заметному энергетическому фону, призрачной исчезающей ауре, излучаемой оставшимися активными энергонакопителями вездехода. Спасатели воспользовались недавно запущенным в серийное производство поисковым инструментом, могущим выявлять и локализовать следы искусственных энергетических аномалий. Извлекли из вонючей могилы и переправили на медицинский транспорт, пристыкованный к винджаммеру "Карл Густав Оппенштайнер" ССЭв (Службы Спасения и Эвакуации) УРК, где добрые врачи и предупредительные медсёстры приняли выживших героев в заботливые руки, окружили добротой и вниманием, отмыли антисептиками, вправили сломанные и вывихнутые конечности, обработали рваные раны, ссадины и кровоподтёки, напоили успокоительным, накачали лекарствами, вкатили снотворное и уложили спящих в белоснежные стерильные боксы.
Наша с ним встреча была тихой и не запоминающейся. Никаких внезапных столкновений нос к носу; никаких восклицаний, типа: "Здорово, брат!", или "Не думал тебя здесь увидеть!", или "Какими судьбами!"; никаких объятий, похлопываний по спине; никакого смеха и радостного ржания; никаких ностальгических: "А помнишь?!". Он вошёл, стараясь меньше шуметь, накинул висящий на вешалке у входа белый халат (для посетителей), придвинул к кровати стул.
- Привет, Тарханов, — сказал он, протягивая ладонь, — Узнал?
- Отчего же, — сказал я, в ответ протягивая свою, — узнал. Привет, Артёмин.
- Лежишь, — полуутвердительно, полувопросительно сказал он.
- Отдыхаю, — подтвердил я.
- Скоро выпишут? — спросил он, но по его лицу было видно, что задаёт он этот вопрос чисто из вежливости.
- Обещаются, — сказал я, — долго не задерживать. Подай-ка мне вон тот пульт, на столике.
- Возьми, пожалуйста, — сказал Артёмин, передавая мне бежевую прямоугольную коробочку.
- Благодарю, — я до упора поднял спинку кровати и поправил сползшую к пояснице подушку, — так гораздо лучше. Откуда эти китайские церемонии, Артёмин? Спасибо, пожалуйста… Помнится, раньше ты был гораздо грубее. Нахальным и беззастенчивым. Что с тобой случились, а, Артёмин?
- Чёрт его разберёт, Тарханов, — серьёзно сказал Артёмин, — Поумнел, наверное.
- Поумнел, постарел, — насмешливо сказал я, — Какие наши годы? Артёмин!
- Какие есть, всё наше, — дёрнул щекой Артёмин, — одиннадцать с половиной лет прошло. Ты давно на Земле не был?
- Год и пять месяцев. А ты?
- Дай вспомнить, — Артёмин принялся загибать пальцы. — Давненько, получается. Больше девяти лет. Как там, вообще?
- Там? А что там? Там хорошо, Артёмин, — сказал я. — Хорошо там вообще, и прекрасно там в частности. Странные ты вопросы задаёшь, Артёмин. Слетал бы сам, посмотрел. Родных бы повидал, в море искупался, соловьёв бы до рассвета с девушками послушал. Соловьи у нас знатные, Артёмин. Поют, что твой Козловский, заслушаешься.
- Соловьи, соловьи, — невпопад повторил Артёмин, — соловьи, оно, да… Заливаются… Ты не подумай, Тарханов, что я пень бездушный, увидел твою фамилию в списках и припёрся сразу же проблемами нагружать… Друзьями, помнится, мы с тобой не были…
- Верно, Артёмин, не были. Скорее, знакомцами. Через Витю Полуярцева.
- Витёк, точно, — оживился Артёмин. — Кстати, что с ним?
- С ним всё нормально. Витя на Камчатке, заведует природоохранным заповедником. Хотя, между нами говоря, Артёмин, Планета и без этих резерваций стала похожа на заповедник. Самый большой заповедник в Солнечной Системе. Отчего я не представляю, зачем и для кого Витя продолжает заведовать. Наверное, ему нравится руководить. Кроме того, он примерный семьянин. У него жена и трое детей. А у тебя кто-нибудь есть, Артёмин? И что ты делал последние одиннадцать лет?
- Кто? — удивлённо переспросил Артёмин, — А, ты о женщинах?! У меня, Тарханов, никого нет.
- Я так и думал.
- И ты оказался прав, — Артёмин снова дёрнул щекой. — наверное, я был слишком занят, чтобы жениться. Чем я занимался? Разными вещами. Помаленьку тут, помаленьку там. Это ответ на твой второй вопрос, Тарханов.
- Общо и расплывчато, Артёмин. Хотелось бы побольше конкретики. Порадуй выздоравливающего, Гриша. Мне жутко скучно и жутко одиноко… К тому же, мы с тобой уйму времени не виделись, и я тебе нужен. Учти, я могу и отказаться. Ну, так как?.. Решайся, Артёмин.
- Видать крепко тебя приложило, Тарханов, — щека Артёмина опять дёрнулась. — Ладно, чёрт с тобой, Лёша. Слушай, если интересно…
Он уволился и стал безработным. "Понимаешь, Тарханов, я увольнялся просто так. Взял, и написал заявление об уходе. По собственному желанию. Не для того, чтобы найти место получше, где платят больше, и не потому, что решил переехать в другой город. Или создать своё дело. Я уволился, потому что мне надоело, Тарханов. Надоело до рвоты, до желудочных колик. Вставать каждый день к восьми утра, обязательно злым и невыспавшимся, завтракать на скорую руку, тащиться на службу и просиживать там с восьми до семнадцати. Обедать в столовке, опять возвращаться в свой закуток, эту опостылевшую офисную выгородку, пятиться в экран монитора, забивая в никому не нужные формы никому не нужные цифры. Чувствовать, как поначалу незаметно, а затем всё явственней и явственней начинаешь тупеть. Медленно, но неотвратимо. Теряешь остроту мысли и живость ума. А потом замечаешь, что начал толстеть. Сидячий образ жизни развращает, Тарханов, делает человека ленивым и нелюбопытным. А я не хочу быть жирным, ленивым и нелюбопытным обывателем. Мне это не нравится. Сильно. Такая жизнь не по мне. Поэтому я и написал заявление. Глупо, конечно".
Он просидел дома полгода, тратил накопленные в банке сбережения, шабашил с бригадой, занимавшейся ремонтом квартир, подрабатывал сторожем на складе приятеля-предпринимателя, был у него же грузчиком и кладовщиком, поднялся до экспедитора. Хотел было принять предложение стать менеджером-консультантом в магазине бытовой электроники, но тут случился День Замечательного Открытия.
"Запоминающийся день, Тарханов. Судьбоносный и поворотный. Когда стало понятно, что горизонтов больше не существует. Они, конечно, оставались, но эта находка отодвинула их в даль необозримую. Клетку взорвали изнутри и сразу обрисовались неограниченные перспективы. Открылись шикарные возможности для незаурядно мыслящих личностей. И появились фантастические вакансии".
Он неплохо разбирался в компьютерах, хотя и не получил специального образования. Однажды, случайно перескакивая с сайта на сайт, он наткнулся на объявление, предлагавшее всем! желающим! имеющим опыт работы в IT-сфере принять участие в создании квантового компьютера. Смеха ради он заполнил вывешенную на сайте анкету и переслал её автору объявления, инженеру и изобретателю Персивалю Сэмюэлю Крайтону. Крайтон, подобно его талантливым предшественникам, начинал своё дело буквально в гараже (если принять в качестве такового лабораторию в полуподвальном помещении, милостиво выделенную ректоратом малоизвестного европейского университета). Крайтон вложил в идею личные накопления и наследство жены, за что едва не угодил в психушку (постарались разгневанные женины родственники).
К своему изумлению, он получил от Крайтона ответ. Персиваль С. Крайтон извещал господина Артьёмьин, что принимает его на работу и с душевным нетерпением ожидает его у себя, в том случае, если господин Артьёмьин согласен оплатить свой проезд и в дальнейшем будет оплачивать своё проживание. Неограниченно долгое время.
Понятно, что это была авантюра. Всё было авантюрой — и Крайтон, мечтающий на коленке собрать квантовый компьютер, и заполненная анкета, и предполагаемый переезд, и, тем более, длительное проживание в чужой стране, среди незнакомых людей и неизвестных порядков. Но он подумал, собрался… и уехал. И не прогадал.
"Крайтон был фантазёром, по-детски наивным выдумщиком, витающим в отвлечённых эмпиреях чистого разума маниловым и, одновременно, донельзя упёртым мужиком, фанатиком идеи, способным зажечь сердца и повести за собой, трудоголиком и тираном-рабовладельцем, не щадящим ни себя, ни подчинённых ради осуществления задуманного.
Текучка была жуткая: люди приходили и не выдерживали. Оставались единицы, похожие на Крайтона. Такие же, как он: увлечённые и упрямые. Нас подстёгивали конкуренты. Наши позиции считались заранее проигрышными, потому что над реализацией квантовых вычислительных машин трудились опытные специалисты нескольких крупнейших корпораций при поддержке умников из именитых технических вузов. Конкуренция была страшная.
Новости воспринимались как сводки боевых действий. Мы работали словно проклятые, без выходных и перерывов. У Крайтона случился нервный срыв, он провалялся в больнице три дня и сбежал обратно в лабораторию, буквально с капельницей, воткнутой в предплечье.
Доверенный помощник от постоянного напряжения запил, заменивший его ассистент выбежал за любимой сдобой шефа, булочками с корицей, в пекарню рядом с университетом и угодил под автобус. Жена Крайтона подала на развод, экспериментальный образец компьютера сгорел, попутно вырубив свет в четырёх кварталах и вызвав пожар на резервной подстанции.
Городская администрация выкатила Крайтону многомиллионный иск и потребовала от администрации университета закрыть его "шарлатанское гнездо", рассадник хаоса и разрушений. В завершение свалившихся на нас несчастий, мировые новостные агентства поведали о готовящемся испытании опытной модели квантового вычислителя, собранного "Санрайз Электроникс", усилиями сплочённого коллектива, состоящего из представителей корпорации и Массачусетского технологического.
Это был полный разгром. Дальнейшее выглядело чудом. Компьютер "Санрайз" взорвался. Мировые СМИ намекали на происки конкурентов. Крайтону во сне привиделась схема его революционного вычислительного устройства. Опытный экземпляр, компактный и безопасный, был представлен на спешно созванной пресс-конференции и стал бесспорной сенсацией.
Крайтон основал акционерное общество, организовал массовый выпуск инновационных квантовых вычислителей под маркой "К.В.К. Mark I", разместил на бирже акции, разбогател, расплатился с долгами, развёлся, женился на известной телеведущей-фотомодели, красивой и практичной стерве, возглавил Совет Директоров и Правление Межгалактической корпорации (Мегакорп) "Квантовые Вычислители Крайтона" и очутился в рейтинге наиболее влиятельных и состоятельных персон. Капитанов передовой экономики".
Он и остальные, оставшиеся вместе с Крайтоном до конца, получили причитающуюся им долю акций. "Представляешь, Тарханов, я пребывал в состоянии эйфории, безудержного восторга, почти наркотического транса. У меня оказалось сто-о-о-лько денег… Какое-то невообразимое их количество. Астрономическая сумма. Я реально мог позволить себе всякую сумасбродную чушь. Миллионер чудит. Естественно, в рамках закона, приличия и моральных правил. Не говоря о тех вещах, что я желал бы приобрести. Я их купил. Это были мои деньги, заработанные честным и тяжёлым трудом. Деньги ведь никто не отменял. Они были, есть и продолжают быть эквивалентом обмена. И принялся я тратить свои деньги, но вскоре мне это занятие наскучило. Потому что процесс расходования денег быстро надоедает. Утверждение, спорное, признаю. Для многих, обладающих солидными состояниями, сорить баблом конкретно в кайф, но для меня-то оказалось как раз наоборот.
У тебя есть дом, есть квартира, предположим, в Майами, есть вилла на Лазурном берегу, есть скромный особнячок где-нибудь на греческих островах, есть отличная морская яхта, персональный реактивный самолёт. Ты ездишь на дорогущем лимузине и в гараже у тебя выстроился целый табун раритетных автомобилей, а для души у тебя припаркован во внутреннем дворике мотоцикл, сделанный по индивидуальному заказу. Кастом за шестьсот сорок тысяч, ассигнациями.
Денег у тебя не убывает, ибо акции К.В.К., как это правильно сказать, стабильно растут в цене? Высоко котируются? Я не знаток биржевых спекуляций. Получилось, я наигрался богатством и вновь очутился в тупике. Выбрался из болота беспросветности и угодил в топи изобилия. Поднялся на гору и застрял, а вершин непокорённых рядом — валом — аж дух захватывает. Вокруг такое происходит, а ты, блин, на яхте загораешь и потягиваешь охлаждённый мартини… Тошно мне стало, одним словом. В общем, оставил я своё движимое, как и недвижимое, и завербовался в Дальстрой, в Подразделение КЛП, к терраформистам. Пошёл переделывать планеты".
Прототип ВП-двигателя был изготовлен и испытан в ..01 году, массовый выпуск налажен к ..03 году. Первые ВП-звездолёты сошли со стапелей Объединённых Западных Верфей в ..07 году. Четыре года понадобилось, чтобы создать особый тип космической брони, способной выдерживать запредельные нагрузки при ВП-переходе. Первый прыжок за пределы Солнечной Системы, к звезде FN01 (альфа созвездия Центавра) состоялся в феврале ..09 года.
"От терраформистов я перешёл к трек-джамперам. Недостаток ВП-перехода заключается в безопасном выходе из режима внепространственного прыжка, ведь точные координаты пункта назначения у нас изначально отсутствуют. Из-за чего ВП-звездолёт рискует материализоваться, к примеру, в центре звезды, или врезаться в планету, или вообще оказаться у чёрта на куличках.
Следовательно, прежде чем отправлять корабли в глубокий космос, необходимо установить ориентиры, позволяющие им без страха перемещаться от звезды к звезде. Для этого к заранее намеченной цели первоначально посылаются автоматические зонды, трек-джампы, несущие на борту передатчики свёрнутого пространства.
Их основная задача — установление непрерывной связи с пунктом отправления. За зондами по транслируемому передатчиком лучу следует команда трек-джамперов, которая монтирует и выводит на орбиту так называемые планетарные маяки. Тот самый обязательный ориентир. Без которого безопасный скачок на практике невозможен".
Маяк этот представляет собой идеально отполированный шар, размером с крупный астероид, под завязку набитый электроникой. Приёмо-передающие модули, видеокамеры визуальной корректировки, многофункциональный квантовый процессор, созданный на базе модифицированного "крайтона", управляющий всем этим разветвлённым, многоэтажным хозяйством, топливные элементы, вырабатывающие электроэнергию, цистерны с гелием для двигателей маневровой тяги, стыковочный узел, кессонная камера, баки с кислородом, кабина ручного управления (расточительная предусмотрительность, на всякий случай), — целый орбитальный крейсер, предназначенный направлять и контролировать полёт звездолётов вне пространственно-временного континуума.
На судне трек-джамперов находится четыре маяка и шестьдесят зондов. Потери трек-джампов составляют от 40 до 60 процентов за рейс. Потери трек-джамперов? О потерях трек-джамперов сами трек-джамперы говорят скупо и неохотно.
Считалось, что в Дивизион ТД (Трек-Джампинга) шли отчаянные парни. Бесшабашные головушки, презирающие равно опасность и трусоватое начальство. Что командиры, сами анархисты по натуре, потакают своим подчиненным и всяческими способами мешают наведению порядка в Дивизионе.
Говорили, что виноват в творящихся безобразиях не кто иной, как лично командующий, шеф-мастер Дивизиона Александр Александер, матёрый волк трек-джампинга, заточивший клыки до остроты опасной бритвы в бессчётных звёздных походах и подковёрных схватках.
Утверждали, что в закадычных друзьях у Александера числятся высокие чины Управления Развития Колоний и неназываемые члены Совета Безопасности, прикрывающие самовольство и самодурство командующего непререкаемым авторитетом верховной власти.
Была ли в этих слухах и сплетнях вся правда, я не знаю, но какая-то часть правды в них без сомнения присутствовала. Что верно, то верно, Александер не был педантичным исполнителем правил и инструкций, но и закоренелым нарушителем разделов и параграфов его назвать нельзя.
Он ценил инициативу, незашоренность мышления и позволял рисковать. Отсюда и проистекало кажущееся панибратство и вольнодумство, так раздражающее бюрократов. Однако он презирал, преследовал, пресекал гибельное безрассудство и бездумное ребячество. Искоренял без сожаления. Стараниями Александера Дивизион превратился в братство единомышленников, сплочённых духом товарищества и взаимопомощи".
- Впрочем, — сказал Артёмин, — служил я в Дивизионе недолго. Александера отправили в отставку. Формальным поводом послужило достижение предельного возраста. Проводили, как водится, с почётом. Цветы, торжественные речи, оркестр, награды, фейерверки. Директор УРК выразил благодарность, вручил Похвальный адрес и прослезился. Н-да. Был Александер и был Дивизион, не стало Александера и… Дивизион изменился. А я перевёлся в ССЭв.
- Ты что-то хотел мне поручить, — сказал Тарханов.
- Что? — недоумённо спросил Артёмин, — А... Ага. Поручение. Ты ведь летишь домой? Думал передать с тобой небольшую вещичку, но пока не решил, стоит ли посылать. Мы уходим через сутки, на вторые. Я к тебе ещё загляну. Смею надеяться, ты мне не откажешь.
- Заглядывай, если надумаешь, — сказал Тарханов. — Непременно передам.
- Ладно, я пошёл, — сказал Артёмин, ободряюще хлопнув по одеялу, — а ты лежи, отдыхай, набирайся сил. Скорейшего тебе выздоровления.
- Спасибо, — ответил Тарханов. — Заходи, не стесняйся.
- Не дождёшься, — сказал Артёмин. — Когда это я стеснялся?
Назавтра Артёмин не зашёл, а днём позже "К.Г. Оппенштайнер" улетел.
