"Новые люди". Роман. 2 глава

2. Баррион

Сэр Эльгер встал, раздражённо отодвинув доску с опрокинувшимися фигурами. Паж поспешно подбежал и нагнулся у стола, подбирая рассыпанное по дорогому реиндольскому ковру.

Рыцарь, не глядя на чародея, положил руку на пояс рядом с рукояткой длинного кинжала.

- Хорошо иметь в должниках ярла Капертаума, – сказал он, хмурясь в открытое окно. – Это тебе любой скажет по эту сторону Драконьего Хребта. Про тебя рассказывают чудеса. Так помоги отцу, раз ты уж всё равно оказался на Овечьих Холмах.

Чародей посмотрел на руку рыцаря и кротко сказал:

– Хорошо, эрл. Я поднимусь, посмотрю и помогу, но знай, что времени у нас нет. Я спешил к ярлу три дня и две ночи и почти загнал лошадь. И если я не могу поговорить с ярлом, я должен поговорить с тобой.

Рыцарь удивлённо повернулся от окна.

– Ты добрался от Щавелевой Гати за три дня?

Чародей промолчал, лишь пожав плечами.

- Ты ехал через Чёрный Лес, - понял эрл. Смерил взглядом тщедушную фигуру чародея закутанного в охотничий плащ. В сравнении с внушительным обликом рыцаря, его мощным торсом, круглыми плечами и крепкими руками юноша выглядел почти ребёнком. – Тебя ведь называют Суток? Это такая плетёная маленькая корзинка? Никогда не встречал человека, который бы на это решился. Сколько тебе лет, чародей?

Юноша вежливо улыбнулся.

– По пути я встретил отряд воинов с обозом. Они направляются в твердыню Закрытых Ворот. Останови их, сэр рыцарь.

Эльгер опешил.

– Как ты смеешь давать указания! Ты – мальчишка. Знаешь ли ты…, – кровь эрла начала закипать, но он пытался обуздать себя, зная, каков он бывает в таком состоянии. Ещё и непонятно, как разговаривать со щенком. Это не сельский колдун, который врачует коз за кружку эля. Опасно ссориться с королевским чародеем. - Знаешь ли ты, - сказал он уже спокойнее, - что мой долг перед твоим хозяином, а моим королём велит мне защищать Восточный Предел.

- У меня нет хозяина, эрл, – на парнишку гнев Эльгера не произвёл никакого впечатления, он только внимательнее посмотрел на рыцаря, - а воины тебе самому неотложно понадобятся в скором времени. Мир соединяется… - непонятно добавил он. - По-видимому, обоз возглавляет твой брат сэр Баррион. Я не ошибаюсь.

- Что тебе известно? Что за игры? – раздражённо сказал рыцарь, борясь с собой. – Выкладывай всё на доску. Я не привык разгадывать загадки.

- Разделённый Мир воссоединяется, – повторил чародей. – Пойдём рыцарь к твоему отцу. Я, несомненно, всё тебе объясню. И отправь, не мешкая, за обозом.

Ярл лежал в донжоне на массивной кровати с вырезанным у изголовья гербом дома Фюргартов: красный лев в золотой короне, стоящий на задних лапах и держащий в передних двуручный меч. Раздвоенные на концах медово-оранжевые флаги с таким же красным львом украшали ворота в крепость Капертаум и островерхую крышу на самой высокой башне. Только на тех львах не было короны.

Некогда дом Фюргартов был королевской семьёй и правил обширной областью, лежащей между реками Эльда и Сестра на севере и западе, и горной цепью Гнилые Зубы на юге. На востоке границей края была величественная стена Драконьего Хребта. Она же была границей и всей человеческой ойкумены – всего Восточного Предела. Земли, принадлежащие Фюргартам, назывались Овечьими Холмами. Затем - славным королевством Элендорт.

Но те времена давно прошли, и красный лев оставался в короне только на столовом серебре и на старой мебели из железного дерева, доставшейся ярлу Дерику от его прапрадеда, легендарного короля Якова. Вернулось и непритязательное название Овечьи Холмы.

Глаза ярла были закрыты. Руки лежали поверх покрывала. Короткая борода с проседью на подбородке вздрагивала в такт с порывистым дыханием. С первого взгляда было видно, в кого пошёл обликом рыцарь Эльгер. Те же светлые короткие волосы, твёрдый подбородок, глубокая ложбинка между строгими бровями.

У изголовья, прижав сцепленные руки к груди, замерла очень юная светловолосая девушка. Она с отчаянием смотрела в лицо ярла. С другой стороны кровати знахарка, шепча заговоры, протирала виски ярла древесной улиткой. Пахло золой и уксусом. Чуть поодаль в ногах кровати, опустив голову, стоял старый оруженосец с застывшей в глазах тревогой.

Чародей поставил посох, осмотрелся и негромко сказал, повернув голову к эрлу.

– Пусть все женщины выйдут.

Эрл повелительно поднял бровь, и знахарка, подхватив узелок со звякнувшими склянками, устремилась к двери. Девушка гордо выпрямилась, подняв подбородок. Белое с серебром прямое платье как мокрый шёлк заструилось по фигурке, поблёскивая речными жемчужинами на рукавах. Юноша вздохнул и попросил, опустив глаза.

- Прошу вас, принцесса….

- Селита, - произнёс рыцарь требовательно.

Яростно сверкнув глазами на чародея и на эрла, девушка стремительно прошла к выходу, мягко шурша платьем. На юношу повеяло ароматом зелёных яблок. Он дождался, пока стражник беззвучно прикрыл за ней тяжёлую дверь и слегка нагнулся над ярлом. Эльгеру почудилось, что юноша принюхивается, словно пойнтер. Потом чародей, опираясь на посох, склонился над тяжело поднимающейся грудью ярла ниже, взял его за руку и замер, прикрыв глаза.

Через несколько долгих минут рыцарь нетерпеливо переступил с ноги на ногу:

- Он упал с коня на соколиной охоте. Лошадь понесла, - наконец проговорил он недовольный тем, что мальчишка сам ничего не спрашивает. – Второй день лежит без памяти. Трентон его привёз на своей лошади.

При этих словах чародей открыл глаза и, не отпуская руки ярла, посмотрел на оруженосца. Тот пошевелился и поднял голову. Юноша внимательно взглянул ему в глаза и молча кивнул то ли ему, то ли себе и отпустил руку ярла. Кисть со шлепком безвольно упала на грудь больного. Эльгер и оруженосец вздрогнули от этого звука и неодобрительно посмотрели на чародея.

- Всё что я мог – сделал. Отец твой будет жить, сэр рыцарь. Но он пролежит без памяти несколько дней и когда очнётся, будет ещё целую луну слаб и сонлив. Придётся тебе, эрл, взять на себя заботы о доме Фюргартов, - сказал юноша, пряча руки в широкие рукава плаща.

Эрл не увидел никаких внешних изменений в состоянии отца и был явно разочарован и раздражён.

- Что говорил ты о Разделённом Мире? Разве можно всерьёз верить этим нянькиным сказкам? – угрюмо спросил рыцарь, подходя поближе к ложу и изучая лицо отца.

- Нет, это не просто старые побасенки для малых детей, – ответил чародей. – Когда ты, в день своего совершеннолетия в Королевском замке, преклонив колено перед королём Восточного Предела Вильгельтом Прямодушным, давал клятву верности, разве не говорил ты в конце её: «… и да будет так, пока Разделённый Мир не воссоединится»? И разве не этими же словами отвечал он тебе, положив меч на твоё плечо?

- Говорил, конечно, но это просто другие слова, чтобы торжественно сказать «навечно» и так заканчивают любые клятвы. Даже купцы из западных земель, когда заключают сделку, бьют руками и говорят так.

- Нет, сэр рыцарь, - при этом очередном «нет» юноша слегка поклонился, смягчая свои слова. - Это никогда не были просто пустые фразы. Это время пришло. Разделённый Мир соединился, и старые клятвы утратили свою силу. Наступает время, когда жизни всех обитателей ойкумены изменятся, хотят они этого или нет. Наступило уже, - поправил он себя и посмотрел на недоверчивое лицо эрла. – А ты, сэр рыцарь, ведь хочешь изменений?

- Все хотят изменений, - быстро и решительно ответил тот.

Чародей мягко покачал головой.

– Люди страшатся перемен. Бурных изменений хотят натуры романтичные или неудовлетворённые своим положением. Или властители, - добавил он. - Вот, например, верный оруженосец твоего отца не хочет никаких изменений. Его устраивает, как теперь всё идёт… И он хочет лишь побыстрее вернуться домой к молодой жене.

Старый воин при этих словах вздрогнул и с тревогой посмотрел сначала на чародея, затем на молодого хозяина.

– Я только… – начал он хрипло.

Юноша поднял руку, останавливая его.

– Здесь нечего объяснять, сэр Трентон. Я у тебя ничего не спрашиваю, - он медленно прошёл к высокому окну, выходящему на запад, и встал у проёма, всматриваясь в голубую даль.

- Хотим мы этого или нет, это уже ничего не изменит. Мир прежним не будет. Каждому надлежит сыграть свою роль. Мне, эрл, – мою, а тебе – свою, - сказал он, прищурившись куда-то в сторону убегающей реки.

- Да. Теперь я вижу, что ты умеешь показывать кое-какие фокусы, Суток. Но с чего ты взял, что мир соединился? Я ничего не вижу и не чувствую. Что изменилось? Во Имя Единого и Непостижимого!

- Подойди, высокородный рыцарь. Посмотри. Что ты видишь в своих владениях? – позвал его в ответ чародей от окна.

Эрл решительно направился к окну и замер возле чародея, нетерпеливо и настороженно изучая пейзаж за окном.

- Смотри немного левее, сэр рыцарь. В сторону Запретных Курганов. Видишь ты их? – он вытянул руку из плаща и показал верное направление.

Рыцарь нахмурился и прищурил глаза. Потом его брови поднялись, и он требовательно выкинул руку назад. Паж поспешил к серебряному ларцу на каминной полке, осторожно извлёк увеличительную трубу и вложил её в руку господина. Эльгер раздвинул замысловато декорированную трубу и направил в окно. Он долго молча смотрел, покусывая светло-рыжий ус, потом опустил трубу и признался:

– Я не понимаю, что я вижу. Но это не Запретные Курганы.

- Это город, эрл. Очень большой город, – ответил юноша.

- В наших владениях? Чей? – растерянно сказал рыцарь.

- Город беглецов. Теперь ты видишь сам – мир соединился.

Обоз, снаряжённый в цитадель «Закрытые Ворота» был возвращён в Капертаум посланием эрла, доставленным самой быстрой птицей.

Отряд ушёл только на полчаса пути, даже мальчишки, по обыкновению увязавшиеся за воинами, ещё не все повернули домой.

Полковник Эррум, получив короткую записку, выругался про себя, и, развернув коня, поехал в хвост растянувшегося обоза разыскивать в утренних сумерках Фюргарта Барриона, младшего сына ярла. Командиром отряда по номиналу был Фюргарт.

Солнце ещё не поднялось из-за Драконьева Хребта и предгорья утопали в сизом тумане. Молодой рыцарь задумчиво ехал за последними повозками обоза, поодаль по холму, держа в губах длинную травинку. Его лошадь плыла по брюхо в белёсой дымке. В руках всадник крутил какую-то хитроумную вещицу в виде небольшой шкатулки, грани которой состояли из ярких разноцветных квадратиков. От движения его рук квадратики менялись местами, изменяя рисунок граней. Отстав на два корпуса, на мохнатом чёрном коне за Фюргартом ехал оруженосец Барриона, который был известен по прозвищу Утёс. Очень высокий рыцарь с жёлтыми волосами, спадающими длинными прядями. Правую щеку его украшал глубокий шрам, который делал вытянутое лицо зловещим.

Разрывая слоистый туман, полковник поднялся на гребень и, поравнявшись лошадьми с Баррионом, коротко глянув на безделицу в руках рыцаря, кивнул и протянул записку.

Не останавливая лошадь, рыцарь поднял свои мягкие фиолетовые глаза на полковника, развернул полоску пергамента и прочитал послание.

- Обозу немедля вернуться в Капертаум, - он пожал плечами. - Печать – брата. Что это значит, мы только вышли.

- Вепрь меня раздери, если я понимаю, - пробурчал полковник. – Чтобы остановить только что вышедший обоз! Пока мы вернёмся…. Сегодня мы уже никак дотемна не успеем добраться до первой таверны Красного Зубца. Значит, ждать до завтра. Сэр Изгард будет в ярости, когда обнаружит, что смена задерживается.

- Может быть отцу стало хуже?

- При всем уважении, милорд, - полковник положил руку в кожаной перчатке на грудную пластину. - Эрл Эльгер не стал бы возвращать из-за этого обоз. И никто бы не стал, даже сам ярл. Не знаю, что должно было случиться. Не припомню такого.

Он махнул рукой, и к ним галопом поскакал стюард полковника.

– Разворачивай обоз, - крикнул полковник ему загодя, подтверждая слова жестом, и остановил лошадь на гребне.

Ушло не менее четверти часа, пока растянувшийся обоз разворачивался в узкой долине между холмами, воины в рыжих кожаных рубашках-хауберках разбирали с повозок щиты с красным львом, и помогали друг другу надевать на плечи гремящие стальные доспехи. В сыром воздухе раздавались гулкие звуки мужских голосов и сдержанное ржание лошадей. Не зная чего ожидать, полковник Эррум велел перестроиться отряду в боевой поход. Наконец обоз, ощетинившись копьями и мечами, двинулся по долине назад. Вперёд по холмам послали на свежих лошадях разведчиков. Ещё через час возле первых хижин, облепивших крепость со стороны Овечьих Холмов, обоз встретил эрл Эльгер с личным отрядом.

Издалека приметив брата по штандарту, который держал его знаменосец, младший Фюргарт в сопровождении полковника Эррума, поспешил вперёд по плоским камням Королевской дороги.

Когда они подъехали, Эльгер спешившись, разговаривал о чем-то с молодым юношей, держащим посох чародея и укутанным в заношенный охотничий плащ с островерхим капюшоном. Перед ними терпеливо стоял паж, развернув в руках карту, выжженную на выделанной шкуре.

- Я не стратег, высокочтимый эрл, - негромко говорил юноша, когда рыцари подошли к ним, отдав поводья стюардам, - но важно никого не выпустить на Королевскую дорогу. Поэтому думаю нужно подойти к городу с юга, но, впрочем, сейчас в игру могут вступить многие заинтересованные стороны и главное – быть на месте первыми.

Эрл кивнул подошедшим рыцарям и, глядя сверху вниз на тщедушную фигуру чародея, сказал:

– Может быть это будет важно: вчера я получил птицу с донесением из цитадели. Сэр Изгард сообщает о странном происшествии. На закате стражники Закрытых Ворот заметили, что на той стороне на берегу Эльды появилась группа людей. Был срочно вызван сам начальник цитадели, и дальнейшее он видел через подзорную трубу собственными глазами: небольшой отряд береттеев, ведущих богато одетую девушку, и с ними красный жрец. Они вошли в воды реки, и жрец выкрикивал какие-то заклятья. Потом он перерезал девушке горло….

- Открывающая жертва, - нахмурился чародей.

Рыцари переглянулись.

– Это значит...? – произнёс Эльгер.

- Это значит, что через три–четыре луны воды реки донесут кровь царственной девственницы до Залива Урбанта, и если заклятие Эдин будет снято, Эльда на всем своём протяжении перестанет быть преградой для береттеев и заодно для любой твари из Чёрного Леса, - закончил юноша.

Эльгер покатал в голове тяжёлую мысль и проронил глухо:

- Но отсюда вытекает также, что цитадель «Закрытые Ворота» потеряла своё значение, и что и самому Капертауму в любой момент угрожает нападение, – рыцарь махнул пажу и тот подвёл к нему гнедого жеребца. - Нужно срочно оповестить остальные дома и короля… - он запнулся и, обведя глазами присутствующих, решительно поправился, – и ярла Вильгельта.

Озадаченные и встревоженные рыцари садились на подведённых к ним скакунов. Они не понимали, что происходит, только видели, что обычной порядок дел нарушен, и события стремительно набирают скорость.

- Эльгер назвал короля ярлом! – пробормотал себе под нос полковник Эррум, так, что его слова с трудом разобрал лишь Баррион. – Чтобы это значило? Мятеж?

- Благородный эрл, - обратился к Эльгеру чародей, - статус цитадели пока рано пересматривать. Для этого мало сведений. Мы не знаем, пропустят ли береттеи через свои земли уруктаев, но то, что Капертаум теперь рубежная крепость – конечно верно. Но не отменяй своего решения. Капертаум расположен на непреступном для штурма берегу. У тебя отлично подготовленный гарнизон. Поручи твоему брату с отрядом войти в город беглецов, пока ты, оставшись в крепости, будешь решать с другими домами политические вопросы. Этот город может быть козырной картой и ключом к успеху. Дай мне в сопровождение оруженосца твоего отца, ты ведь не вполне ещё готов довериться мне, и он будет твоей десницей, если я подведу тебя, – юноша замер, ожидая слова эрла. Рыцари на одетых в латы конях тоже молча смотрели на своего господина.

Эрл опустил голову и задумался, сидя на всхрапывающей лошади. Он давно ждал и жаждал самостоятельности, которою было непросто получить под рукой властного отца. Теперь, когда возникла необходимость самому принимать решения, это оказалось очень непросто. Нет времени даже как следует обдумать последствия своих приказов. Время не ждёт. И люди должны верить в своего лорда.

Эльгер, наконец, поднял глаза на ожидавшего брата и произнёс:

- Будет так. Иди в лоб – прямо по Королевской дороге. Войди в город. Как говорит чародей – беглецы не ожидают чужих и не готовы. Они сейчас как дети в новом для них мире. Им нужна помощь. Мы дадим эту помощь, и они будут наши, - он сжал руку в перчатке в кулак.

Баррион молча слушал эрла, спокойно глядя на него своими фиолетовыми глазами. Пряди темных волос выбивались из-под кожаного подшлемника. Ни внешностью, ни темпераментом он совсем не походил на своего брата. Посторонний человек с трудом распознал бы их родство. Никакого душевного волнения не отражалось на лице рыцаря.

Эрл Эльгер подъехал к Барриону на расстояние вытянутой руки и с нажимом произнёс:

– Брат, наступило время великих перемен. Королевский чародей по дороге расскажет тебе, а я видел доказательство этого своими собственными глазами. Мир соединился. А это значит, что мы больше не вассалы короля Вильгельта. Это звёздный час нашего дома. Красный Лев ждёт от тебя подвига. Не подведи, брат! Сегодня решается всё! – эрл подъехал ещё ближе. Кони, вздрагивая, прижались шеями. Эльгер всматривался в глаза рыцаря невозможного цвета, ища в них радостное волнение или скользкий страх. Баррион видел это. Дыхание лошадей и людей смешалось.

- Как отец, брат? – спросил Баррион. Эльгер на мгновенье прикрыл глаза от ветра.

- Не знаю. Без изменений.

- Хорошо, мой эрл, я всё исполню, - сказал Баррион с интонацией, которую никогда не мог понять Эльгер. – Лев поднимает меч.

- Лев поднимает меч, - повторил эрл девиз дома Фюргартов, развернул коня и, пришпорив его, поскакал по неровным камням кривой улочки, уходящей к замку. Свита последовала за ним. В воздухе зазвенела мелодия, сотканная из звуков сотен копыт. Каждая подкова начинала свой напев со своим тактом, с тем, чтобы потом слиться в одну общую мелодию, затопившую улочку до крыш каменных хижин.

Рыцари поклонились вслед эрлу, принимая приказ, и тронули кулаком свои грудные пластины.

Полковник развернул лошадь и направился к подходящему по Королевской дороге отряду. Сэр Баррион терпеливо ожидал, пока воин не поможет юному чародею взобраться на невысокую лошадь.

Путь от Капертаума до урочища, известного как Запретные Курганы, занимал походным шагом около часа. Запретные Курганы называли ещё Могилой Истода. По преданию Истод был младшим сыном легендарного маркграфа Урбанта, предка всех нынешних ярлов, и его первой и любимой жены Эдин. И хотя погребён Истод, как всем известно, был на крутом склоне Чесночного Мыса над водами Залива Урбанта, молва утверждает, что именно здесь отчаявшаяся леди Эдин, преследовавшая с яростной погоней береттеев, нашла тело своего украденного и растерзанного ребёнка. И здесь на берегу Эльды, что раньше означало «неумолимая», несчастная мать прокляла береттеев и закрыла своим отчаянием северные земли. С того времени ни один обитатель с того, проклятого королевой берега, не мог проникнуть в земли Урбантингов.

Королевская дорога, по которой двигался отряд, была сделана далёкими предками на совесть. Хотя она и не везде была вымощена камнем, покрытие было ровное, хорошо утоптанное за прошедшие тысячелетия несчётным количеством ног и колёс. Идти по ней было несравненно легче, чем по горной дороге в далёкую цитадель, и воины глядели веселее. Солдаты и офицеры шли в полном облачении. Стальные наплечники и каски тускло поблёскивали на солнце. Копьеносцы несли лёгкие кленовые копья на плечах, мечники треугольные щиты. Стрелки шли двумя змейками по обочинам. Арбалеты взведены и лежат на левом предплечье. Замыкали обоз подводы, влекомые синими волами, возле повозок шли две дюжины стрелков с длинными луками.

Полковник Эррум ехал позади передовой дюжины, посматривая на разговаривающих между собой Барриона и чародея. Они ехали поодаль от дороги и перебрасывались неслышными ему фразами. Полковник чувствовал себя как возница, отдавший поводья малым детям и вынужденный довериться им на горной дороге. Всю свою жизнь с четырнадцати лет он постигал военное ремесло и страшился авантюрных порывов молодых лордов. Худшее случалось тогда, когда приходилось вести свои отряды на неизвестную цель. Вот как это происходило сейчас. Ярл Дерик беспамятный лежит в донжоне, а молодой эрл отправляет войско на запад по указке королевского чародея. Совсем уж молокососа. Полковник понял только, что этими двумя сотнями воинов и четырьмя рыцарями, включая сэра Бариона и его самого, они должны будут взять какое-то селение, но, Молчаливые Боги, какое?! Ведь ближайшая поселение Первый Уступ находится в двух лунах пути, и зачем же его брать, если эта твердыня и вся марка Бернов испокон веков в лапах Красного Льва? Неужели сэр Реин потерял разум и предал своего сеньора?

- Уж не намериваются ли они перейти Эльду и потревожить береттеев в их логове?! – пришла полковнику в голову пугающая мысль. - И что говорил мальчишка в капюшоне про то, что твари из Чёрного Леса могут вскоре смогут приходить из-за реки? – рыцарь повесил голову в мрачных раздумьях. – И Эльгер назвал короля Вильгельта, своего зятя – ярлом!

Рядом с полковником Эррумом невозмутимо возвышался на своём чёрном коне пугающий его оруженосец Барриона – Утёс, а с другой стороны, старательно сдерживая нарастающее беспокойство, ехал оруженосец ярла - Трентон.

Трентон украдкой поглядывал на чародея и мрачнел всё сильнее: «Что он знает? Кода эрл сказал, что лошадь Дерика понесла на охоте, мальчишка как-то особенно на него посмотрел. Про чародеев чего только не рассказывают. Если он знает, почему ничего не сказал Эльгеру и потащил за собой?»

Впереди раздался короткий двойной свист разведчика, и сэр Эррум вскинул подбородок.

Баррион встал на стременах и поднял руку, призывая внимание полковника. Старый командир поспешил на зов.

- Полковник, - обратился к нему Фюргарт. – Вам необходимо подготовиться к тому, что я вам сообщу, и воспринять это как факт. На сантименты нет времени, да вы в них и не нуждаетесь. В доме Красного Льва вы один из самых лучших командиров, и нам нужен ваш стратегический талант и опыт.

- Да, сэр. Я слушаю, – подтянулся офицер.

- Мир соединился. А это значит, что он изменился. И наши Овечьи Холмы тоже изменились. Это, полковник, первый факт, - фиолетовые глаза молодого Фюргарта внимательно смотрели на рыцаря. - Через четверть часа мы должны выйти на Запретные Курганы. Королевская дорога, как вы помните, огибает их справа, ближе к реке.

Полковник кивнул.

- Так вот, Запретных Курганов там не будет.

- А что же там будет? - недоверчиво спросил он.

- Там будет большой город чужаков, о котором говорил эрл. И этому новому поселению мы должны настойчиво предложить своё покровительство. Город лежит в наших землях, и мы в своём праве.

Старый полковник нахмурил брови и поворочался в седле, поправляя меч на бедре и подбирая слова.

– Хорошо, давайте выедем из леса и возле старого остролиста увидим убегающие Запретные Холмы, - наконец сказал он.

- Этот ответ меня устраивает, - улыбнувшись одними уголками губ, сказал Баррион. Глаза его, как всегда, остались непроницаемы.

Сэр Эррум потянул вбок лошадь за поводья, но потом повернул её назад и озабочено спросил:

– А в этом городе… беглецов есть крепость и гарнизон?

Фюргарт повернулся к чародею, перенаправляя вопрос.

- Этого мы пока не знаем, сэр рыцарь, - отвечал ему юноша. – Но я полагаю, что они даже не знают о нашем существовании, не понимают, куда попали и что происходит, а тем временем мы идём к ним…

- Будто мы знаем, что происходит, - проворчал рыцарь, поворачивая коня, но, похоже, он отчасти был удовлетворён таким ответом.

- Скажи, чародей, - обратился к нему Баррион, - ведь это не единственные люди и земли, которые попали в наш край? Возможно, мы теперь живём в совсем другом Восточном Пределе, который и нам не очень знаком.

- Да, это справедливо, милорд. Но когда беглецы разорвали пространство и ушли, по преданию они взяли от этого мира совсем немного. Их мир ничтожно мал по сравнению с оставшимся нашим и теперь, когда он пророс назад в Большой Мир, я думаю, он не изменит его катастрофически. Но, конечно, нас ждут сюрпризы…, и ещё: я чувствую огромное количество людей. Это полностью мир людей.

- Мы вынуждены положиться на предания и твоё чутье?

- Раскол мира произошёл в легендарные времена, и других источников кроме преданий у нас пока нет, - юноша бросил взгляд из-под капюшона на Барриона. – Всё что происходит в эти дни в свою очередь должно стать легендой и ты, благородный рыцарь Баррион, будешь героем этой легенды.

Фюргарт равнодушно пожал плечами. Он открыл седельную сумку и вынул на свет замысловатую безделицу, которую крутил по дороге в Закрытые Ворота.

Рыцарь протянул её чародею.

- Что скажешь, Суток, об этой вещице?

Чародей с интересом осмотрел шкатулку и потрогал движущиеся грани.

– Интересный материал, лёгкий и прочный. Напоминает миктрельскую берёзу, но, конечно, не она.

- Не думаешь же ты….

- Да, эта штучка определённо из мира беглецов. Здесь особое ощущение… Похоже, они могут быть очень искусны. Как она попала в руки рыцаря? – он вернул кубик Барриону.

- Купил сегодня утром у городского мальчишки. Разбойник выторговал за него пол форинта. Он теперь местный богач, - ответил Баррион.

- Мир беглецов как-бы врастает в наш, это происходит неравномерно, - объяснил чародей. - Где-то большими областями, где-то совсем маленькими. Отдельные артефакты могут проявиться где угодно. Причём это взаимно для обоих миров.

Фюргарт слушал, но на лице его не отражалось ни удивления, ни особого интереса. Зато чародей смотрел на собеседника с откровенным любопытством: неужели его ничем нельзя расшевелить?

- Должен вам сказать, рыцарь, - наклонил голову Суток в сторону Барриона, - что за нами уже с милю бежит голован и не особо скрывает этого. Вот уж у кого нюх на события, - юноша кивнул головой вперёд и вправо.

Баррион взглянул в указанном направлении, придерживая лошадь и съезжая с дороги: мимо них бодро маршировали воины. Минуя молодого Фюргарта, солдаты старались принять бравый и воинственный вид.

– Это неспроста. А, Суток, что скажешь? У меня однажды была очень памятная встреча с голованом.

Рыцарь поднял правую бровь. Наверное, это нужно было воспринимать, как проснувшееся любопытство.

- Конечно неспроста. Тем более этот голован мне знаком.

- Вот как. Значит, вы имели с ними дело. Как же вы их различаете.

- По рисунку белых пятен на морде и лапах, по воротнику. Это – Эрргх.

Короткомордый пёс с замысловатым рисунком черных и белых отметин выскочил из подлеска, замер на миг на песчаном взгорке, коротко глянул в сторону всадников и исчез за большим деревом.

- Ушёл?

- Этого ему было достаточно. Наверняка, полподряда его заметило. Голован показал нам, что мы здесь не одни, и он присматривает за нами. В каком-то смысле это предостережение от необдуманных поступков, - произнёс чародей, глядя в глаза рыцаря.

Баррион тронул пятками коня и некоторое время ехал задумавшись, опустив глаза на дорогу.

- Вы, конечно, знаете мою сестру, леди Альду? - спросил Фюргарт.

- Королеву? Очень хорошо знаю, - охотно ответил юноша, - она всегда очень добра ко мне. Когда я появился при дворе, она проявила участие к моей судьбе и оказала покровительство. Мы много разговаривали. Она интересовалась моей родиной – Малыми Фестами и моим обучением на Вдовьих Островах. Благодаря ей я получил неограниченный доступ к Королевской Библиотеке, там оказались очень неожиданные манускрипты. На Вдовьих Островах их считали утраченными…

Рыцарь перебил его:

- Разве сейчас леди Альде и маленькой леди Узоне не потребуется самим покровительство? Мир изменился. Прежние клятвы больше не действительны. Вряд ли гордые ярлы поспешат в Эдинси-Орт подтвердить клятвы преданности, - рыцарь внимательно смотрел на чародея фиолетовым взглядом. - Ты ведь слышал эрла Эльгера. Даже он больше не считает Вильгельта своим королём. А ведь через сестру и малышку Узону мы с ним породнились.

Юноша согласно кивнул.

- Поэтому я оставлял Эдинси-Орт с тяжёлым сердцем. Меня ведёт мой посох… Хотя королеву любят, и она умеет делать… друзей. Если что-то произойдёт, я надеюсь, что они не оставят королеву. Жаль, что в столице сейчас нет сэра Ассандра Биорка. Я бы был за королеву вполне спокоен.

- Биорк… Я был совсем мал, когда он покинул Капертаум. Не помню его. Отец его был прежним нашим управляющим. Сенешалем.

Чародей задумчиво качал головой в такт лошади.

- В самой королевской марке тоже не всё просто, - добавил он. - Знаешь ли ты, мой лорд, что-нибудь про секретаря канцлера Ахетона?

Баррион пожал плечами.

- Никогда не слышал такого имени.

- Не мудрено. Уверен, что никто из благородных рыцарей никогда не слышал о каком-то секретаре, а вместе с тем многие горожане в столице связывают свои чаянья с этим именем. Если трон Вильгельта закачается, много найдётся рук желающих подтолкнуть его. Насилие.… Слишком много людей в Королевской марке готовы к насилию.

- Кстати, скажи, Суток, правду ли я слышал, что в твои руки попали лесные гоблины, и ты отпустил их невредимыми? – не глядя на чародея, сказал Баррион.

- Это была перепуганная молодая самка с двумя цеплявшимися за неё детёнышами. Их унесло на дереве в залив Урбанта.

- И что ты сделал?

- Просто заклятьем направил дерево в сторону берега Закрытых Земель, - спокойно ответил чародей. – Не умножай зла….

- Утопить злобную тварь и её отродье – зло? – рыцарь взглянул собеседнику в глаза. - Всё же, чародей, почему ты с нами? Зачем мы тебе?

Юноша молча смотрел перед собой поверх идущих воинов, потом он перевёл взгляд на Фюргарта.

- Я помогу Красному Льву вернуть свою корону, а Лев поможет мне ввести в этот мир невредимым великого волшебника.

- Вот какую сделку ты заключил с Эльгером.

На повороте дороги, повторяющей меандр реки, стоял разведчик и руками посылал отряду серию знаков. Лёгкий ветерок шевелил на нем и его лошади узкие полоски ткани, на таком расстоянии всадник почти сливался с подлеском.

Полковник Эррум пришпорил лошадь и выехал по обочине вперёд отряда. Его сопровождал стюард. Они подъехали к разведчику и рыцарь, наклонившись, стал изучать что-то на дороге. Стюард соскочил с лошади, вынул из ножен короткий меч и опустил острие на землю.

Баррион стал спускаться к дороге. Он видел движение офицера и слышал странный звук. Что они там нашли?

Полковник выпрямился в седле и развернул корпус навстречу подъезжающим к нему Фюргарту и чародею.

- Вепрь меня разбери, дорога выложена каким-то каменным ковром! – воскликнул он. – Сплошным покровом.

Серо-чёрное покрытие дороги неровной линией начиналось на плоских камнях и шло гладкой лентой насколько видел глаз. Воздух над странным покрытием слегка дрожал, как над горячим песком пустоши.

Баррион въехал на него, копыта лошади звонко зацокали по чёрному ковру. Он остановился и принюхался.

– Пахнет земляным маслом, - сказал он своим спутникам.

- Да, милорд, - подтвердил стюард полковника. – И выглядит как свернувшаяся земная кровь. Закаменевшая, - он звякнул мечом по покрытию.

- Думаю, что мы уже вошли в новые земли, - сказал Баррион офицерам. – Впереди ожидается много удивительного. Нам нужно будет к этому привыкнуть и не подавать вида, или это плохо скажется на солдатах.

Фюргарт послал коня вперёд и рысью поскакал по звонкой дороге. Остальные рыцари поспешили за ним. Стюард полковника поднял руку, и весь отряд, лязгнув амуницией, шумно сдвинулся с места.

За поворотом лес расступился, и открылось широкое пространство. Высоко в небе невидимый жаворонок заливался умиротворяющими трелями. Справа на обочине дороги в полете стрелы стоял одинокий остролист. Большое древнее дерево широко раскинуло толстые узловатые ветви-руки, покрытые темно-кровавыми листьями. В ажурной тени у самых корней гиганта белел покосившийся каменный верстовой столб.

Все остановились, осматриваясь. Чародей толкнул свою невзрачную рыжую лошадку вперёд и устремился к лесному патриарху. Немедля, пришпорив коня, за ним последовал Трентон.

Полковник недоуменно округлил глаза, призывая в свидетели окружающих.

– Остролист на месте, но Запретные Курганы исчезли, - он потрясённо указывал на крестьянское ухоженное поле, усеянное ровными рядами синевато-зелёных кочанов капусты.

- А вот, рыцари и наша цель, - указал вперёд подбородком Фюргарт на аккуратные домики с красной черепицей, скрываемые рядом высоких каштанов.

Он поправил на голове нашлемник и снял с луки открытый посеребрённый шлем. Грозный Утёс, пришпорив коня, подскакал к лорду, поднимая на древке копья оранжевое полотнище с красным львом, и занял привычное место впереди и справа от своего господина.

3. Ассандр Биорк

Контракт есть контракт, а эта сделка была сполна оплачена почти десять лет назад и начинала тяготить сны морского волка.

Шхуна «Утренняя Звезда» упрямо прокладывала свой путь наперекор взбесившимся водам Северного моря.

Вздымаясь над бортами, волны падали с грохотом на корабль, окатывая палубу веером жалящих капель. Неистовый ветер раскачивал стонущие мачты и рвал косой парус, оставленный на бушприте. За последний час матросы уже второй раз меняли кливер на новый. Привязавшись верёвками, они пробирались на четвереньках по вздыбившейся палубе. Боцман оставил на палубе только небольшую команду самых бывалых моряков, остальные были отправлены в трюм.