Морская пена
В этот-то момент и начиналось всё самое интересное: скучная матовая поверхность неожиданно преображалась, превращаясь в береговую линию с белоснежным песком, рассыпанным вдоль золотистого озера, водная гладь которого каждое утро шла рябью из-за робкого ветерка. Едва заметные охристые волны периодически дотягивались своими зыбкими ручками, окутанными слабой дымкой, парившей в ранние часы над водой, до сияющих бескрайних берегов потолка и утягивали за собой его кристально белые частички. Пляж беспрестанно менял форму и размер, и этим изменениям не было видно ни конца ни края.
Странный протяжный звук, чистый и звонкий, словно жемчужина, случайно выплеснувшаяся на берег из самого сердца океана, донёсся до Ми Нот из распахнутого настежь окна. «Это ещё что такое?» — лениво подумала она, даже не пытаясь приоткрыть глаза.
Несмотря на укоризненный трезвон будильника и тщетные попытки пылкого июньского солнца воззвать к истокам её совести, девушка продолжала лежать на кровати пластом. Она снова и снова проваливалась в дремоту, даже не стараясь противостоять уплывающим от неё миражам. Голубые волны из недавнего сна никак не желали её отпускать: они манили за собой, туда, где под толщей прохладной воды скрываются покой и умиротворение, умоляя уделить им ещё пару бесценных минут.
Но внезапно звук повторился, и Ми Нот нехотя вынырнула на поверхность, приоткрыв тусклые голубые глаза. «Ну что там ещё?» — она потёрла уголок глаза и повернулась к окну.
Из-за лиловых штор пробивались озорные лучики солнца, а птицы громко щебетали, обсуждая накопившиеся за ночь новости. Лето готовилось достичь своего пика и преодолеть ещё один знаменательный рубеж на пути к своему окончанию.
Ми Нот села на кровати и вальяжно потянулась, позволяя каждой косточке встать на место. Она приноровилась начинать любое утро с лёгкой зарядки, чтобы поскорее прийти в себя и заняться работой, но в этот раз само провидение, булькая и разливаясь по потолку, повело её на балкон.
Уже знакомая мелодия, звук, изливавшийся из глубин призрачного океана, пробрал её с головы до ног и унёсся вдаль так же быстро, как и появился. А через пятнадцать минут девушка мчалась вниз по лестнице, забирая светлые волосы в неряшливый пучок и дожёвывая на ходу ломтик чёрного хлеба. Всё это время она отчаянно боролась с любопытством, которое в итоге захлестнуло её с головой и забросило под самый гребень надвигающейся волны.
Улица встретила её ослепительной улыбкой и десятками сменяющих друг друга запахов: скошенная трава, душистые гиацинты и лучезарные лилии, почти незаметный шлейф чьих-то конфетных духов и давно забытая в этих местах свежесть — отчётливый отпечаток на мокром песке…
Корабль «Жизнь» не останавливался ни на минуту. Иногда у его пассажиров возникало ощущение недосказанности, будто бы судно специально утаивало от них простую истину, заключавшуюся в том, что оно бесцельно бороздит просторы бескрайнего океана, а не преследует высшую цель, что оно лишь бездумно наслаждается всеми красотами этого мира, надеясь запечатлеть как можно больше, прежде чем он исчезнет навсегда. Но они заблуждались: «Жизнь» шла своим чередом, придерживаясь намеченного когда-то курса и полагая, что лучшая импровизация — заранее продуманный до мелочей план действий.
Пробежав вдоль дома, громадины, мечтавшей когда-нибудь дотянуться до облаков, она резко завернула за угол и вышла к пешеходному переходу. На другой стороне дороги расползался в разные стороны густой смешанный лес, и именно оттуда доносились эти странные звуки.
Повсюду стрекотали цикады, сновали туда-сюда стрекозы и работяги-пчёлы, в зелени деревьев заливались соловьи и гуляли люди, занимавшиеся с утра скандинавской ходьбой. Не доставало одной лишь детали — самой главной, той, ради которой девушка бросила всё и понеслась сюда.
— Извините, — обратилась она к прохожему, — вы не слышали здесь ничего странного?
— Боюсь, что нет, — пожал плечами мужчина в клетчатой рубашке и диковинной шляпе.
Но не успел он сделать и шагу, как в небе промелькнуло что-то поистине большое и заслонило собой солнце. На секунду пассажиры корабля «Жизнь» обомлели: они и подумать не могли о таких грандиозных сюрпризах, томившихся всё это время под толщей прогретой воды. Послышался непривычный шум прибрежных волн, шипение морской пены и звук, который привёл Ми Нот сюда этим ранним утром — пение вновь обретших друг друга китов. Мать и дитя плыли по ясному голубому небу на гребне белоснежных облаков, заставляя путешественников изо всех сил запрокидывать головы, чтобы получше рассмотреть происходящее за бортом.
