Тамара и морковь. Профессия репортёр. Начало
-- Нет... К превеликому моему сожалению, но с этим документом, как ни жаль, всё же нет... -- огорчённо выдохнул главный редактор и отодвинул её биометрический паспорт от себя, как ядовитую жабу.
У Тамары от неожиданности даже дыхание перехватило.
-- Но как же так, Руслан Феликсович, вы же видели все её материалы и сами очень хвалили! -- старший оператор Родион в сердцах хлопнул по кожаным подлокотникам роскошного редакторского кресла и развёл руки в сторону, как проповедник на амвоне. А ей вспомнился тот самый первый день.
Она только что вышла из вокзала и с вещами, огромным чемоданом на колёсиках и малоподъёмной длинной и толстой сумкой с надписью M9 переползла через привокзальную площадь на парковку возле гипермаркета. Одетая заметно теплее, чем большинство горожан, она стояла и мёрзла, привалив свои вещи к ограде, притопывала ногами, дышала на руки в вязаных перчатках, а через раздвижные двери сновали толпы народа.
Возле входа, в пяти метрах от Тамары, шла съёмка. Вот именно он, Родион, и молодой, улыбчивый, красивый, но какой-то уж очень собой любующийся юноша-репортёр снимали дурацкий коммерческий материал о какой-то местной моркови. Снимали долго и чуть-чуть бестолково, народ неохотно отвечал на вопросы и не хотел задерживаться надолго, Тамара, ожидая, пока за ней заедет сосед деревенской тётки, даже все вопросы их темника от скуки выучила.
И тут как солнышко промелькнуло в морозный декабрьский день: репортёр наконец обратил на неё внимание. И она решила, мол, всё равно когда-то с чего-то надо начинать, так почему бы и не сейчас? И на штампованно-уксусно-кислое обезличенное "Девушка, а что вы думаете..." просто шагнула вперёд, улыбнулась победителем, взяла из рук у репортёра микрофон и огорошила:
-- Я -- сама, можно? -- и уже командирским тоном: -- Только вы, пожалуйста, встаньте вот здесь, -- и указала оператору рукой туда, где он стоял в самом начале.
И понеслось. Шаг сапожком за пятку репортёра, мягкий толчок плечиком в шубке -- и репортёр падает, роняя тележку какой-то бабки, а в тележке та самая морковь, только самая дешёвая, в сетках.
-- Ай-яй-яй-ещё-молодой-а-уже-неловкий! -- громко и осудительно, как зазывала на рынке, пропела Тамара и кинулась помогать бабке:
-- Давайте, бабуленька, я ж вам с радостью... Ох, что ж вы такую дешёвку в сетке взяли, вот сетка и порвалась! Жизнь нелёгкая, да? -- и сунула бабульке в руку микрофон.
Выходящие из гипермаркета могли объехать получившуюся кучу-малу, но не могли не видеть и не слышать того, что происходит. К помощи бабке тут же присоединились пожилой седоватый мужчина и крепко сбитый спортсмен скорее среднего возраста. Наблюдавший за порядком наряд ППС тоже увидел столпотворение и неспешно направил свои шаги сюда же.
-- Да не, дочка, не в деньгах дело, это ж натуральное, как есть, с грядки! Я же знаю, это у нас выращивают, там никакой химии, не то, что в буржуйских заморозках, где сплошное ГМО!
-- Ой, а у вас, я вижу, морковь пакетированная и замороженная, -- Тамара, отобрав микрофон, переключила внимание на пожилого, мельком глянув в его тележку. -- Вы не боитесь ГМО и химии?
-- Какая там химия, если всё с одного поля? Тут вот, в сетке, грязная, да на месте расфасованная, а у меня уже почищенная и запаянная; ту ещё скоблить-чистить, а эту сразу раскрыл и в рот!
-- И по цене почти что одно и то же, только на упаковку дороже, а эту, пока доедет, и растерять могут, сами видите, сетки рвутся, -- спортсмен сам включился в разговор, без приглашения, -- Потому в вакууме заплатишь за чистый вес, а в сетке может и недовес получиться. Выгодно!
-- Молод ты ещё, вон, гляди, порезаную уже взял, тебе и морковь порезать лениво! А эту помоешь, почистишь, на тёрке натрёшь, сок внучику отожмёшь....
-- Ага, сначала помоешь, потом почистишь, сколько времени потратишь? -- эту худую, как спица, непоседливую и скандальную даму средних лет вообще никто не звал, она просто мимо проходила, -- а в вакууме просто откроешь. А с натёртой после того, как сок отожмёшь, что дальше делать? Разве что котлеты морковные для веганов!
-- И в зажарку с лучком можно, и в готовку, и просто в морозилке заморозить, -- бабуля просто не уловила сарказма спицы, и всерьёз начала перечислять рецепты народной кухни из моркови.
-- Ой как интересно, бабушка, а расскажите, сколько разных блюд вы из моркови приготовить сможете? -- Тамара вела разговор по вопросам темника, только в своём, произвольном порядке, так, как они всплывали в беседе.
-- Ну я-то не шибко много, всего пару десятков, а вот мать моя...
-- Пару десятков? Быть не может! -- ярилась спица.
-- А можно я тоже запишу, на диктофон в телефоне? -- спортсмен реально заинтересовался.
-- И что, всё из нашей, из ****ской моркови? А ну-ка ну-ка? -- седоватый пожилой тоже раздумал уходить.
Вокруг уже собралась приличная толпа. Оператор Родион влез на заборчик ограждения, чтобы лучше снимать сверху. Наряд полиции, убедившись, что беспорядки хулиганить никто не собирается, с интересом прислушивался к происходящему.
Ещё минут семь-восемь Тамаре удавалось удерживать разговор в рамках вопросов темника, и когда всё растащилось на "а мой-то" и "ой, а у нас" решительно его свернула:
-- Вот и всё, бабушка, и корзинку сложили, ничего не повредили, и так хорошо поговорили! Спасибо вам большое бабушка, и за разговор спасибо, и за то, что столько хороших и интересных людей вокруг себя собрали! Всем вам большое спасибо, дорогие сограждане, и подарок от нашего телевидения! Видите, бабушка, того молодого да неловкого, который вам тележку рассыпал? Вот он сейчас от нашего телевидения подарит вам маленький пакетик вакуумной морковки, там немного, на попробовать, но попробуйте -- и сравните, может, и вправду покупать вакуум дешевле и проще? И всем вам тоже подарок от телевидения, тоже маленькая морковка, большое спасибо за то, что помогли снять передачу!
-- А внуков, бабка, пои вот таким соком! -- неожиданно громким басом вмешался стоявший всё это время молча сбоку пожилой военный невысоких чинов. И опустил в бабкину тележку два двухлитровых пакета сока, морковно-яблочный и морковно-огуречный. -- Они хоть и не написано, что из нашей, ****ской моркови, но у нас делаются, тут рядом, кроме как у наших, им морковь для сока брать негде!
-- Ой, а я вам для зажарки специй подарю! -- раскрасневшаяся от удовольствия услышать столько добрых слов спица как будто забыла свою скандальность.
-- Ой, спасибо, люди добрые! -- бабулька уже почти что плакала, и двое полицейских потащили её потяжелевшую тележку туда, куда показывала старушка.
-- Отдай-й-й- микрофон-н-н-н-н, #%&ля! -- о лицо молодого репортёра можно было, наверное, прикуривать, но злобное шипенье прервала тяжёлая рука оператора, опустившаяся на обиженное плечо.
-- А Вы, девушка... А Вы не хотите проехать с нами?
-- Ой, да у меня тут вещи, и вообще мне в деревню, в ***-ку...
-- Не вопрос, сначала с нами, потом в ***-ку! - Родион был авторитетен и непререкаем, как атомный ледокол...
Потом... Потом был репортаж с несостоявшейся забастовки, когда после заданных Тамарой вопросов рабочие передумали бастовать, потом было интервью у распоясавшегося семейного насильника, когда пьяный мужик не только разрядил ружьё и отпустил избитую жену и детей, но и сам попросился в камеру и на лечение от алкоголизма, потом...
И вот теперь это.
Слёзы стояли где-то в глотке, мешали дышать, и сквозь судорожное дыхание с трудом пробивались слова главного редактора:
-- Ты пойми Родя, это ж даже не бумажный паспорт, это биометрика, айди, это получали сами и только по желанию. -- Руслан Феликсович указывал на её карточку пальцем, не касаясь, как будто на какашку. -- Ты посмотри, Тамара Алексеевна С***енко, родом с Донбасса, но не из Республик, высшее в институте кинематографии, стажировка на телевидении Одессы, она могла поехать в республики Донбасса к своей родне -- ведь наверняка у неё есть родня в респубиках, если даже у нас здесь -- главред махнул рукой на громадное панорамное окно с видом на великую сибирскую реку -- родня есть? А почему не поехала? Не захотела черновой рутинной работы "телевизионного негра"? Не захотела пробиваться с самых низов, доказывать, что достойна доверия, хоть и не была в самые страшные годы с ними?
-- А тут у нас, Родя, уже стереотип, штамп. И мы его не сломаем, нет. И дело даже не в том, что мы региональное, независимое, коммерческое и негосударственное телевидение, даже Russia Today его не сломает! Я бы мог бы её и туда попытаться устроить, у неё и чутья, и таланта, да и опыта, вспомни, как она Генку у гипера тогда так профессионально на корзинку бросила, как дзюдоист, как... о, как Темнейший!
-- Просто стереотип, что с такой "коркой дауна с майдауна" или в Москве на Ленинградку, или плиточник-облицовщик-маляр-штукатур, а если и не то, и не другое, то или скачут на майданах, или убивают и мародёрят в Донбассе, или поддерживают убийц и мародёров, или какие другие гадости творят, но им полюбому скорей в тюрьме сидеть, чем репортажи делать. Это не ты и не я, и не она, Тома, такой шаблон сделали, этот шаблон создали именно все те, которые с этими корками и у себя, и к нам, сами.
-- Так что не мешай, Родя, пусть девочка едет в свою деревню, работает хоть кем, хоть дояркой или посудомойкой, хоть на рынке торгует, подаёт на российский паспорт, ждёт сколько нужно лет, а вот когда будет гражданкой России -- тогда милости прошу, тогда и поговорим. И оставить её сейчас здесь, сделать её "негром"... Два-три года -- большой срок, Родя, мы можем её так и сломать, на всю жизнь "негром" сделать. Да и сама она в республики не поехала, быть "негром" не захотела...
Чувство обречённости и опустошённости высушило слёзы, ухнуло куда-то вниз, закружилась голова, онемели ноги, во рту стало горько и сухо.
-- Хотя... Впрочем, если девочку отправить военкором в тот же Донбасс или в любую другую горячую точку... Нет, это лучше действительно сразу с Russia Today решать. И, к слову, Тома, девочка, как вы относитесь к горам?
Тамара сглотнула сухость и почти прохрипела:
-- Кавказ?
-- И поближе от нас, и подальше одновременно. Гиндукуш, Парапамиз, легендарнейшие места. Заодно и новые языки подучите Каска, паранджа, бронежилет и калаш-укорот подмышкой, это кроме микрофона и жёлтой пыли в лицо. Поедете репортёром к мусульманам?
