Моя воображаемая книга

Председателем литературного клуба психиатрической лечебницы был писатель Мирослав Графов, прославивший себя неувядающей драмой «Танкист ‒ повелитель драконов». Драма посвящена командиру легендарной тридцатьчетверки, воюющей с эльфами, троллями и гоблинами-фашистами.

Когда-то, живя в деревне, Мирослав был заурядным представителем деревенской прозы. Под псевдонимом Ивана Сено-Кобылина он рассказывал о буднях колхоза, механизаторах и доярках. Местные газеты с удовольствием печатали новеллы о непростой любви тракториста к оператору машинной дойки. Особой популярностью у читателей пользовались сцены плотской любви, которые случались у автора на сеновале, в стойле с конем и даже в деревянном колодце.

Когда же колхозная жизнь надоела издателям, Мирослав стал пробовать себя в иных жанрах. Однако поменять соцреализм на другой творческий метод было непросто. Мирослав кидался по сторонам: сентиментальную прозу он сменил на постмодернизм, оттуда перебрался в жанр приключений и мистики. Но однажды Муза вернулась к писателю ‒ он открыл для себя новый жанр патриотического фэнтези. Первая же книга про русского танкиста, бьющего наповал орков и прочих врагов отчизны, была издана большим тиражом, а затем экранизирована. Фильм «Тридцатьчетверка» получил первую премию на фестивале в Сочи. По мотивам этого фильма снят сериал, который идет до сих пор.

После оглушающего успеха автор взял псевдоним Мирослав Графов и обзавелся парой литературных секретарей. Работа кипела. Мирослав выдавал «на гора» по паре романов в год. В них танкист рубил негодяев направо и налево, а в перерывах занимался любовью с очаровательной санитаркой. Сцены плотской любви, которые теперь случались под брюхом танка, по-прежнему пользовались повышенной популярностью у читателей.

Фантастический мир, придуманный Мирославом, напоминал русскую деревню конца XVII века. Орки и гоблины-фашисты жили в деревянных амбарах, носили железные латы с крестами и размахивали фотонными мечами с лазерными прицелами. Тридцатьчетверка носилась над полем брани, ныряла под воду, выныривая на другом конце света в Америке, где тоже были фашисты. И чем более абсурдным был сюжет очередной книги, тем большим спросом она пользовалась.

Издав два десятка книжек, Мирослав закономерно попал в поле зрения психиатров и вскоре очутился в дурдоме, где было немало его почитателей. Так и появился литературный клуб психиатрической больницы.