Второе господство Морака

16+
  • Опубликовано на Дзен
Автор:
Naugrim
Второе господство Морака
Аннотация:
Главным героем рассказа стала эпидемия, что в XIII-м веке почти уничтожила человечество и вернулась обратно в начале XX-го века альтернативной истории. Ход жизни людей изменился. Нет привычных нам стран, а человечество встречает новое Средневековье. Трём героям предстоит встретить второе вымирание, остановить или ускорить его.
Текст:

1

С глухим эхом он ударил щитом по двустворчатой резной двери, вложив в атаку весь свой вес. Плечо обожгла боль, а из легких вырвался слабый стон. Дверь поддалась, но открылась неохотно, словно не привыкла, чтобы со столь величественным предметом дворца обращались так грубо.

Нихэль, королевский рыцарь-защитник, бурей влетел в огромный просторный зал, где некогда проводились почетные встречи. Зал блистал во всем великолепии и пытался отражать все величие страны. Позолоченные светильники, мраморные колонны, зеркала в изысканных художественных рамах, а на стенах висели картины давно почивших правителей страны. Рыцарь знал их всех наизусть, помнил каждый мазок кисти, каждую подпись известных художников, но со временем перестал обращать на них внимание. Картины слились с местным интерьером и больше не казались чем-то значимым. Ныне и вовсе.

Рыцарь пролетел мимо, не давая и мгновения для почтения людей, построивших это королевство. Его внимание привлекли лишь несколько тел в богатых, разорванных и окровавленных одеждах. Королевский защитник догадывался, что произошло с этими дворянами. Возможно, их просто растоптали, а, быть может, они набросились на кого-нибудь из гвардии и наказание за это не заставило себя долго ждать.

Паника! Паника! О, матерь безрассудства!

Нихэль не понаслышке знал об этом. Ни один пожар не унес столько жизней, сколько бегущая от него толпа. Ни одна война не погубила столько людей, сколько страх перед ней.

Рыцарь мчался из зала в зал. На его пути попадались тела гвардейцев, вельмож и слуг. Он ловко перепрыгивал через мертвецов, стараясь дышать ровно. Свои богатые и тяжелые доспехи он скинул еще перед дворцом, оставив лишь матерчатую рубаху, штаны, кожаную обувку, длинную саблю и щит. Это все, что ему было нужно. А еще ему понадобятся силы. «Главное, успеть добраться до Принца», — твердил он себе под нос. «Успеть, несмотря ни на что!» Хорош будет тот рыцарь-защитник, что не сможет защитить последнего члена королевской семьи. Парень не был глупым, но мальчишка есть мальчишка — он не сможет защитить себя перед толпой, беснующейся за пределами замка. Надо было его увести уже давным-давно…

Ворвавшись в последний зал, Нихэль увидел Принца. Тот стоял на коленях, перебирая содержимое дорожного рюкзака. Рыцарь успел заметить небольшой тубус для бумаг, конверты и набор для письма. Принц был собран. На нем была дорожная одежда, а чистые темные волосы, подстриженные по последней моде, были спрятаны под глухой длинный капюшон. Если бы не белизна кожи, выдававшая в нем человека небедного и способного купить и даже использовать кусочек мыла, то ничего не указывало в мальчике его происхождение.

Вместе с Принцем в зале находилась небольшая группа людей, что должна была сопровождать его. Восемь гвардейцев, пара военных министров, казначей, который весь последний год совмещал со своей должностью еще и министерские и обязанности главы комитета по борьбе с болезнью. В комнате был и родной брат Нихэля. Раймунд, несмотря на свою молодость, тоже был телохранителем Принца, его преданным рыцарем-защитником. Он едва-едва стал посещать цирюльника, когда проявил доблесть, сбив стрелой брошенное в Принца каким-то пьяницей яблоко.

Нихэль остановился у молодого правителя, поклонился и тут же понял, насколько устал. Голос подвел его, и он, задыхаясь, едва смог выдавить положенное «Ваше Высочество». Принц застегнул мешок на рюкзаке, поднялся и кивнул, не требуя от рыцаря-защитника ни единого слова больше.

Гвардейцы встали кругом вокруг Принца, и процессия начала обратный путь сквозь пышные залы, только что пройденные Нихэлем. Но на середине пути они свернули из них, переместились в комнаты и проходы для слуг. Оттуда они попали на опустевшую и порядком разрушенную паническим бегством кухню, а затем — в обчищенную кладовую. Отсюда королевский кортеж переместился еще глубже — в подвал для консервации, а затем через тайные пути, известные только членам королевской семьи и их телохранителям, спустились еще ниже — в старое подземелье-крипту. Здесь уже не было следов паники и вообще пребывания кого бы то ни было. Здесь жили лишь память о жизни и напоминание о смерти.

Процессия прошла мимо склепов, где лежали последние короли и королевы, принцы и принцессы, несколько признанных бастардов и самые почетные рыцари, чьи деяния были отмечены правителями. У каждого склепа стояла небольшая статуя с ликом почившего, а под — ней фамильный герб с отметками о свершенных подвигах и причинах смерти. Клеймо с мечом — для тех, кто погиб на войне, летящая галка — для тех, кто умер своей смертью, баночка со снадобьем — для тех, кто погиб от болезни, и обычный, но оттого еще более пугающей крест — две зачеркивающие линии — для тех из них, кого забрал Морак, чье имя уже давно забыто простыми людьми.

Принц, рыцари, министры и гвардейцы прошли крипту быстро, не замечая каменных людей прошлого. Нихэль даже не поднял головы, чтобы не встретится с их осуждающим взглядом. Однажды здесь будет последняя могила. Рыцарь лишь хотел, чтобы Принц не угодил в землю сегодня же.

В конце крипты путь преградила глухая и довольно жуткого вида дверь. Принц, выйдя из гвардейского окружения, отпер ее, и в подземелье проник солнечный свет. Тайный ход вывел процессию за стены столицы, минуя хаос, творящейся на улицах.

Снаружи они встретились с другой группой людей, заблаговременно покинувшей город. Как и было условлено, теперь к сопровождению Принца присоединились еще несколько государственных министров и два десятка королевских гвардейцев. Нихэль смотрел на них хмуро — небольшая армия привлекает слишком много внимания, а ее размер будет слишком мал, когда море людского гнева выйдет из берегов. Но рыцарю пришлось признать, что каждый человек ему был нужен, чтобы держать оборону там, куда они направляются.

Вскоре среди новой группы Нихэль заметил еще одного, совершенно неизвестного ему человека. Тот был довольно невзрачен, в старых, воняющих мочой одеждах — почти лохмотьях. А еще на нем были кандалы. Принц приказал снять их и, будто не замечая ни внешнего вида, ни запаха этого человека, отошел с ним в сторону. На возражения рыцаря правитель просто махнул рукой.

Их разговор длился недолго, буквально пару минут. Рыцарь не слышал, о чем шла речь, но понял, что бродяга безумно испуган — на его и без того бледном лице не осталось ни единой кровинки, а губы, казалось, посинели.

После этого разговора Принц оставил человека стоять и обдумывать сказанное, а сам вернулся, и процессия смогла двигаться дальше. Им предстояло как можно скорее пересечь холмы и пройти рыбацкую деревню. Там должны ждать двухвесельные лодки. Было бы куда проще, если бы в гавани остались корабли. Но, как только началась паника, все иноземные корабли поспешили убраться из порта, а обезумевшая чернь сожгла все оставшиеся королевские суда.

Крики города сопровождали их еще долго, и сколь бы ни были высоки городские стены, те никак не приглушали ужас, что творился за ними. Пироманы сжигали целые кварталы, но это никак не помогало — болезнь двигалась дальше с людьми и животными. Самые смелые возводили заграждения между районами, но блохи, крысы, кошки, собаки и даже птицы легко переносили заразу через любые укрепления. А там, где не справлялись они, помогал ветер, что подбирал болезнь у живых и мертвых, и относил дальше. Три дня назад Принц приказал закрыть ворота и не выпускать никого из города, чтобы не вынести эту заразу дальше. Нихэль передал приказ страже, уже зная, что Морака это не остановит. Его не останавливали даже океаны, лишь на какое-то время замедляли. Все попытки сдержать болезнь были тщетны.

Принц не проронил ни слова, пока они двигались через каменистые холмы и спускались с них в деревню. Мальчик не жаловался и не давал нести свои вещи. Процессия шла очень быстро, не сбавляя темп даже на подъемах. Старые толстые министры потели и краснели, словно поросята, но, глядя на уверенного Принца, не могли потребовать и минуты передышки.

Но несмотря на темп, до лодок они добрались только через час. Гвардейцам пришлось отбиваться от обезумевших рыбаков. Началась сечь, и некогда мирная деревня близ королевского города затихла навсегда.

Рыцарь посадил Принца в лодку, сам сел на весла, а Раймунд сел на корму, приглядывая за берегом — не полетят ли оттуда снаряды от выжившей черни. Он зачерпнул тряпкой воду, чтобы смыть с себя чужую кровь, и безмолвно посмотрел на брата. «Смерть пришла в королевство», — прочитал Нихэль в этом взгляде. «Нет, не в королевство», — подумал рыцарь. — «Она пришла ко всем».

2

Дегэйр протирал свои запястья. Те уже не ныли после того, как гвардеец снял с него оковы. Скорее этот жест просто успокаивал сыщика и заставлял не думать о том, что поручил ему Принц. Дегэйр работал в этом качестве двенадцать лет — треть своей жизни. Но чаще всего искал беглых слуг, реже — выявлял взяточников, и лишь иногда попадалось что-то действительно серьезное, как, например, поиск предателя, торговавшего королевскими секретами. И все это меркло по сравнению с тем, чем предстояло заняться Дегэйру теперь.

Последнее задание. Последнее расследование. Это было безрассудно, невыполнимо, слишком неопределенно, а еще — смертельно опасно. Сыщику куда проще было отказаться и попросить сопроводить его обратно в камеру, где он мог бы умереть в столь же короткий срок, но не тратить сил на спорное дело, пусть и порученное правителем.

А еще он мог бы просто уйти следом за Принцем. Он мог просто сбежать, похитив одну из лодок, и никто бы его не нашел и даже не осудил.

Однако слова Принца не давали ему покоя, и совесть, словно новые кандалы, сжимала ему руки. Она гнала его обратно в чумной город, где царили только хаос, огонь и смерть.

Дегэйр бросил взгляд в сторону валявшихся подле него старых и потертых от времени железных оков с короткой цепью. Само то, что они были сделаны из железа, говорило о важности заключенного, а символ на них — голова черного ворона, открывшего свой клюв — о том, что носящий кандалы приговорен к смертной казни. Эти оковы стягивали руки сыщика весь последний месяц, и только сейчас он понял, сколь тяжелы они были. Но впервые за это время он пожалел, что они больше не на его руках. Куда милосердней смерть от топора палача, чем то, что придумал для него Принц-хранитель.

Сыщик постарался больше не смотреть на ценный и ставший уже почти родным предмет, и взгляд его упал на узкий проход, из которого недавно появилась королевская процессия. Принц сказал, что тот ведет в крипту, а оттуда можно вернуться в город.

Темный провал прохода пугал. Люди боятся темноты, потому что боятся неизвестности. А что скрывает эта пещера сыщик знал прекрасно, и боялся этого куда больше, чем ребенок, вслушивающийся в скрипы под кроватью среди ночи. Рациональный страх сильнее иных, но именно его человек в силах побороть. В конце концов, как говаривал отец Дегэйра: «Смерть — это не так уж страшно. Это всего лишь финальная точка, а она определяется одним единственным шагом». Да, всего одним. С этой мыслью сыщик шагнул в пещеру и отправился обратно в город.

3

Принц не отводил взгляда с пылающего города, пока один из его рыцарей-защитников активно работал веслами, гоня лодку подальше от обреченного места. Клубы дыма возносились над некогда белыми, а теперь закопченными и в нескольких местах разрушающимися стенами.

Все это произошло быстро. Чума разносилась быстрее, чем любая другая болезнь, а лекарств было не сыскать и не сделать. Принц сомневался, что в этом мире хоть что-то способно противостоять этой заразе. Сначала заболела семья в одном доме, спустя неделю — квартал. Баррикады не помогали, принудительная изоляция горожан — и подавно. Мор брал свое и никого не щадил.

«Не много ль выпало на его плечи?» — шептались за спиной Принца слуги. Они вспоминали смерть его матери от сложных родов и смерть младшего брата, который прожил на этом свете лишь день, а потом отправился вслед за матерью. Следом отправился и отец, которого забрала весенняя лихорадка спустя два года после рождения Принца-хранителя.

«Нет», — отвечал он на подслушанный вопрос сам себе. «Беды — путь к избавлению или забвению — вопрос лишь в точке зрения и в количестве внутренних сил. Если ты слаб, то ты обречен. Если сможешь встать после удара, то следующий удар нанесешь ты сам».

Принц родился в 1892 году и этим летом справил свои одиннадцатые именины. Малый срок для придворного, большой для сына крестьянина и слишком необъятный для принца-хранителя. Ключ, что должен был всегда висеть у него на шее, он получил еще до того, как научился твердо стоять на ногах — отец умер слишком рано, и все его обязанности, а в особенности та, что заключалась в ношении ключа, пала на плечи мальчика, который еще не понимал, кто он и для чего родился. Взрослеть, однако, ему пришлось быстро. Куда быстрее, чем детям невольников, которых почти сразу ставили на плуг, едва те вылезали из колыбели.

После смерти короля пришла затяжная война с соседями, что не хотели столь великой власти в руках мальчишки. Рыцари и генералы наперебой клялись в преданности и просили передать им руководство военными действиями. «Ваше Высочество, сложите с себя этот тяжкий груз и дайте нам делом доказать верность и привести наше королевство к победе!»

«Нет», — отвечал им Принц. «Трудности — лучшие учителя. Они оттачивают навыки и закаляют мысль. Лишь раз испытавший трудности впредь всегда будет к ним готов. Тот, кто отдает свою ответственность, никогда не сможет взять ее, когда в этом будет нужда».

После войны прошло пять лет, и в столицу пришла чума. Чума, что заберет все его королевство и отправится дальше.

Принц сидел в лодке, что мчалась прочь от столицы его государства, а эпидемия гналась за ним следом. Можно ли убежать от смерти, которую приносит ветер? Можно ли обуздать то, что почти уничтожило мир людей почти семь веков назад?

«Да» — отвечал себе Принц без сомнений. Ведь кому, как не хранителю, было знать о предназначении вверенного ему ключа?

4

В уключине скрипело бьющее по воде дерево. Рыцарь остервенело и без устали работал веслами, не давая своему брату Раймунду и помыслить, чтобы поменяться с ним местами. Иногда Нихэль вытирал со лба пот, но тут же вновь брал в руки весла и двигал ими по широкой дуге, загребая как можно больше и как можно быстрее. Ему мешал встречный ветер, но он был только рад этому — значит зараза не догонит ни его, ни брата, ни Принца.

Его Высочеству не требовались слова ободрения — мальчик был на редкость спокоен и даже отстранен. Он смотрел на свой павший город и думал о чем-то своем, далеком. Возможно, вспоминал родных.

Да и сам Нихэль частенько вспоминал свою семью весь последний год, а быть может, не переставал думать о ней с той поры, как закончилась война. Белокурые локоны малышки Марты, добрые глаза ее матери — самой прекрасной женщины на свете. Каждое воспоминание вызывало в душе рыцаря трепет, который спустя мгновение превращался в мучительную боль. Но он не боялся страданий, ведь они помогали ему чувствовать себя живым. Сердце забилось сильнее. Нихэль отогнал от себя воспоминания, то и дело вызывающие у него слезы, и вновь ускорил работу веслами.

Месяц. Прошел всего месяц после первого признака заражения. И два после того, как рыцарь услышал в трактире пьяный голос посла-наблюдателя. «Ключ! Обычный ключ, что носит мальчишка! Один поворот и снова все человечество будет обречено!»

Удивительно, как тот оказался прав. Семь веков спокойствия, и вот снова люди должны бежать. Но есть ли в этом смысл? На сколько они продлят себе жизнь бегством? Через десять лет чума накроет континент, а через двадцать кто-нибудь или что-нибудь пересечет срединное море или океан Атлантов и больше бежать будет уже некуда.

Остров, на который он вез Принца, был резиденцией короля и его деда. Оттуда Принц хотел координировать борьбу с эпидемией. Пустая трата времени, как казалось рыцарю. Но никогда нельзя было сказать наверняка, есть у Принца план или он просто хотел внушить своему окружению спокойствие и уверенность.

Что бы ни придумал Принц, его план был заведомо обречен. Но Нихэль поклялся защищать его и собирался делать это до самого конца.

Рыцарь дважды ударил веслами по воде. До острова оставалось плыть еще три лэ.

5

Сыщик пробивался по узким и заваленным мусором улочкам окраины города. Где-то в отдалении раздавались крики и шум разрушающихся домов. Это пугало Дегэйра только поначалу, но теперь стало всего лишь привычным фоном, без которого, казалась, город теперь не сможет существовать.

«Но нет», — говорил себе сыщик. — «Скоро все это стихнет, и город замолчит навеки».

Лишь изредка он замечал людей. Те старались обходить его стороной, прикрывая лицо и оставляя только глаза, однако для многих из них все уже давно было кончено. Этот мор знал пути, и если люди не найдут выхода из города, то он их настигнет. Сыщик тоже старался избежать ненужных встреч, и не только из-за болезни — он не испытывал иллюзий по поводу своего спасения. Он не хотел привлекать внимание болезных и безумцев, чтобы не подвергать опасности свою миссию. Она была важнее его самого. Мародеров и пироманов за последний месяц развелось слишком много, и каждому из них будет легко расправиться с человеком, последний месяц жившему на тюремном пайке.

Город стал труднопроходим — где-то обвалились дома, а где-то все еще стояли баррикады. По улицам сновали банды, убивающие всех, у кого были признаки заражения. Сыщик несколько раз едва не попался им, но вовремя притворялся мертвым. Одежда и запах, оставшиеся на нем с тюрьмы, помогали сохранять образ трупа и отпугивать желающих шарить у него в карманах.

Казалось, прошли часы, прежде чем Дегэйр добрался до цели. Миссия привела сыщика практически в самый центр города, где на главной площади расположились полевые госпитали. Они открылись с самого начала распространения чумы, и какое-то время люди думали, что палатки смогут спасти тех, кого относили внутрь, и тех, кто оставался снаружи. А мору было все равно, он забирал и тех, и других, и врачей, и носильщиков, и бедняков, и господ.

Сам госпиталь представлял собой обширные и наскоро поставленные палатки, что ныне пребывали в не лучшем виде. Белые ткани стали грязными, на краях в нескольких местах виднелась кровь — признак предпоследней стадии болезни, когда больной начинает харкать всеми внутренними жидкостями. Дегэйр поплотнее прикрыл рот тряпкой и зашел внутрь самой большой палатки, украшенной гербами. Здесь не было обычных зараженных. Все как на подбор — вельможи, придворные, высшие чины командования армии, министры, советники, капитаны флота, и, конечно же, послы. Никакого персонала здесь уже давно не было. Все оставшиеся в госпитале люди были предоставлены сами себе. Кто-то не мог даже приподняться и захлебывался в собственной крови до того, как наступала последняя стадия болезни. Впрочем, многие умирали и раньше — от жажды и голода. Сыщику оставалось надеяться, что хоть кто-то из послов еще остался в живых.

Он проходил мимо рядов кушеток с мертвецами и умирающими, переступал через тела докторов и поражался — почему госпиталь еще не сожгли поджигатели. Болезнь витала в воздухе и была столь плотной, что казалось, ее можно было потрогать. Сюда не залетали даже мухи.

В дальнем отделении палатки Дегэйр увидел занавесь с гербом Аканты — одной из стран-соседей. Там сыщик нашел несколько еще живых человек, и у всех, кроме одного, была последняя стадия болезни — вместе с кашлем из их тех выходила не только кровь, но и часть внутренностей. До конца дня им было уже не дожить. Сыщик с трудом нашел человека с наименьшими признаками болезни. Тот лежал в отдалении от всех, видимо, врачи еще планировали его каким-то образом спасти. Человек продолжал дышать, но его покрытая гнилыми пятнами кожа приобрела отвратительный серый оттенок, а значит, до конца ему оставалось недолго.

Сыщик встал в пяти шагах от кушетки и спросил:

— Вы можете говорить?

Изо рта человека вырвался не то стон, не то свист. Болезнь была внутри и пожирала легкие. Сыщик повторил вопрос еще дважды, прежде чем человек открыл покрасневшие глаза, разлепив копившийся на веках гной.

— Да, — сипло ответил тот.

— Вы — посол Аканты?

— Посол… наблюдатель.

Сыщик удовлетворенно выдохнул. Это была неслыханная удача.

— Я здесь по поручению Принца. Мне поручено найти то, с чего это началось. Принц направил меня найти послов-наблюдателей, которые смогут пролить свет на всю эту историю с болезнью. С чего она началась и...

— Принц, — посол вытолкнул изо рта горячий воздух и будто бы попытался засмеяться. — Принц… сам все знает.

Удивление заставило Дегэйра замешкаться.

— Принцу все…Все это известно. «Наблюдатель» — это… титул. Мы здесь были… не для того, чтобы присматривать за мальчишкой. Мы смотрели… за Мораком.

— Мораком? — переспросил сыщик. Имя как будто было ему знакомо.

— Это то… с чего все начиналось… И чем закончится. Спустись и проверь сам... Старая аптекарская лавка… Рядом… спустись в подвал… Оно там… наша история… Возьми…

Больной указал рукой на стул, на котором лежали личные вещи посла — небольшой табачный кисет, лента с гербом и простой маленький резной футляр, толщиной не больше пальца. Сыщик подошел к стулу и осторожно взял его. На футляре был изображен герб Аканты и ее король, стоящий в героической позе на скале и грозящий будто бы Солнцу. Внутри оказался маленький ключ, едва подходящий для того, чтобы запирать шкатулки. Дегэйр положил ключ в карман и взглянул на посла. Тот снова закрыл глаза, и больше сыщик ничего от него не просил.

Аптекарская лавка. Дегэйр знал ее. Там его и взяли стражники, и за пребывание в которой сыщика приговорили к смерти. О да, он знал ее, всеми силами стараясь забыть. Теперь ему предстояло вновь узнать ее секреты.

6

В окно кабинета потянуло пеплом. Ветер сменился и теперь доносил запахи прямо до острова. Тот был не так близко к столице, чтобы вероятность заболеть была высокой, но и не слишком далеко, чтобы не чувствовать запах.

Принц сидел за огромным дубовым столом, а подле него в полном молчании стояли два его защитника. В комнате было так тихо, что каждое погружение пера в склянку с чернилами резало уши. Принц писал письма. Много писем. Всем ближайшим соседям, соседям соседей и совсем не соседям. Всем, на кого только хватит бумаги и чернил. Содержание было одним на всех.

«Бегите. Уводите людей с границы».

«Бегите. Не запирайте людей в домах — это не поможет».

«Бегите. Бегите подальше от границ и от ветра. Моя столица пала, королевство падет со дня на день».

Принц невольно представил, как точно такие же строки кто-то писал в далеком 1214-м, когда первая чума только объявилась, но уже вызывала панику у всех государств. Кто-то точно также рассказывал о том, что происходит, и предупреждал о том, что произойдет. Возможно, делал он это уже слишком поздно. Принц давно понял, что судьбами мира распоряжаются не народы, а человеческие единицы. Это правители, которые пишут законы и направляют, а также редкие люди, которые выполняют приказы. Они двигают механизмы. Общая масса людей довольно глупа и слабо управляема, но отдельными единицами можно изменять историю.

Так поступил его далекий предок после того, как начался первый мор. Принц хорошо знал эту историю. Один король, два десятка невольников-смертников, отправленных к упавшему с небес камню, и одна сеть, что не пропускала ни света, ни воздуха. Алхимики не делали оружия против чумы, но смогли создать то, что ее обуздало. Болезнь забрала всех, кто противостоял чуме тогда, но человечество победило.

Сейчас, семь веков спустя, ситуация стала куда сложнее. Далекий предок Принца не знал, что должны были найти смертники, но знал где искать. А теперь все было наоборот.

Перо Принца ненадолго остановилось. Он взглянул в окно и задумался сколько людей переживет эту чуму. Теперь, во второе торжество Морака, его королевство уже точно не оправится. Но в прошлый раз не осталось практически ни одного государства на всем известном свете. Человечество едва-едва восстановилось и вот — все началось снова. Как бы сейчас выглядел мир, если бы маленький кусок камня пролетел мимо планеты? Каким бы был этот 1903 год в мире, не убитым чумой, что принесла комета?

Перо вновь взлетело над бумагой, выводя привычный текст.

«Бегите».

«Бегите, как можно быстрее».

«Бегите, как можно дальше. Скрывайтесь за горами, в пещерах. Бегите».

Быть может, война, которую встретил Принц, едва родившись, была не такой уж несправедливой. Король умер, и правители соседних государств, что прекрасно знали о том, что хранится под городом, требовали, чтобы ключ не принадлежал мальчику двух лет. Война била по стенам столицы и жгла деревни, но в сердце захватчиков был лишь страх перед второй чумой. Принц принял унизительное условие и пустил в город врагов. Ему хотелось остановить войну. Он позволил послам денно и нощно сторожить саркофаг от того короля или принца, что в безумии, малодушии или мальчишеской злобе решит открыть его. И вот чума все равно пришла. Не помогли этому ни послы-наблюдатели из соседних стран, ни охрана, ни то, что ключ от саркофага был в одном-единственном экземпляре. Это ничего не изменило.

Рука Принца вновь потрогала цепочку на груди. Ключа от саркофага на ней по-прежнему не было. Он свел зубы и закрыл глаза. А после продолжил писать.

«Бегите. Спасайтесь. Уводите всех. Идет чума. Ей все равно, кто вы. Это смерть, которую разносят живые и мертвые. Бегите».

7

— Пли! — командовал командир королевской стражи.

В воздух взлетело несколько десятков зажженных стрел, оставляя за собой густой черный пахучий дым масла. Нихэль стоял в кабинете рядом с Принцем и потому не видел, куда стреляла стража. Но ему и не требовалось видеть. Беглецы из города, смастерив лодки и плоты, бежали к острову подальше от города. Гвардейцы, которых Принц взял с собой, имели четкие распоряжения на этот счет. Судя по отсутствию криков с воды, стреляли они не по лодкам и плотам, а по тем, кто в них плыл, и делали они это очень метко и наверняка. Возможно среди них даже не было зараженных, но рисковать сейчас не хотелось никому.

Однако один из приказов Принца обеспокоил рыцаря. Мальчик приказал внимательно смотреть за теми, кто плывет, и подпустить к острову того странного грязного человека, которого они видели у входа в крипту. Кто он, Принц не ответил. Ну а когда зашла речь о том, зачем пускать на остров несущего чуму, тот отвел глаза и перевел тему.

Возможно, молодой правитель хотел погибнуть вместе со своим народом, но после того, как предупредит всех соседей о чуме? Нихэль не знал, что и думать. Еще в городе, с того момента, как вернулась болезнь, Принц стал еще более замкнутым и молчаливым. Он целыми днями находился в библиотеке, изучая крайне немногочисленные хроники со времен падения метеорита с 1213-го до 1240-го, когда болезнь пошла на убыль. Рыцарь знал, что в этих книгах не было четкого ответа, и его следовало искать в отнюдь не открытых источниках. Принц, и в этом рыцарь был уверен, ничего не нашел, иначе он бы уже послал армию разбирать город по кирпичику. Но нет, вместо этого он послал туда какого-то бродягу, который уже обречен, но которого, единственного, он приказал пропустить на остров, если он вернется.

Рыцарь закрыл глаза, не зная, что и думать.

8

Аптекарская лавка, как он и предполагал, была наполовину разрушенной. Уличные беспорядки и пламя обошлись с постройкой довольно милосердно, но Дегэйр понял, что нужно спешить, пока здание не превратилось в руины и пепел. Сам дом он нашел без особых проблем — его он узнал бы из тысячи. Именно здесь не так давно его задержали, когда он проводил расследование и искал пропавшего человека по всем заброшенным домам. Здесь его встретили гвардейцы, обвинили в государственной измене и бросили в темницу дожидаться топора.

Только теперь он понял почему к заброшенному дому было столь пристальное внимание. Однако, зайдя внутрь, он не обнаружил ничего подозрительного — лишь пустые полки и пыль. Сыщик подумал, что аптекой этот дом никогда не был, а вывеска была лишь прикрытием.

Пробравшись мимо прилавка, он нашел люк в погреб, где его однажды и поймали. Сейчас, он был в этом уверен, там больше никого не было. Эта кладовая уже тогда смутила его. В отделке не было ни камня, ни дерева, лишь железо. А создать подобные стены могли лишь самые богатые люди города, но и они предпочитали скорее мрамор. Процесс добычи железных руд люди вновь освоили лишь три десятилетия назад, потому стальные доспехи или оружие могли цениться выше любого золота.

Но ничего, кроме слишком дорогой отделки, он не увидел — здесь не было ни столов, ни стеллажей, ни полок, ни ящиков. Пустое помещение было темным и навевало мрачные мысли о древнем оружии пыток — железной деве. Дегэйр зажег спичку, чтобы свет шел не только через люк в потолке, и стал простукивать стены. Гвардейцы здесь были неспроста. Посол направил его сюда, и здесь точно что-то должно было быть. Но удары сыщика по стенам не были глухими — железо с обратной стороны подпирал либо грунт, либо другое железо. Сложно было сказать, насколько толсты были стены, ведь Дегэйр до сих пор не понимал их предназначения.

На двенадцатой спичке детектив стал приглядываться к железным малым заклепкам, соединяющим листы стен. На одной их было больше всего, как будто кто-то заделывал стену с особенным упорством, боясь, что она не выдержит.

И тут нашлась она — отсутствующая заклепка. Ровный шов из креплений заканчивался небольшой дырочкой, как раз на том уровне, на котором делают замочные скважины и ручки на дверях. Ключ посла, такой маленький и странный, подошел туда идеально, и сыщику открылась дверь на уходящую вниз лестницу. Она была освещена факелами, горевшими странным синим пламенем без жара. В иной раз Дегэйр проявил бы осторожность, но его нещадно подгоняло время. Вновь он повторил себе слова отца. «Смерть — это всего лишь финальная точка, а она определяется одним единственным шагом». Бояться нечего, если выбора все равно нет.

Быстро перебирая ногами, он спустился вниз и оказался в помещении, едва ли не превосходящим королевские залы, по которым он пробрался в город. Однако в отличие от пышных дворцовых палат, хорошо освещенных и украшенных мрамором и золотом, эти были темны и пугающи. Стены покрывала не то черная краска, не то промышленное масло.

А на полу сыщик увидел уже знакомую картину — множество трупов. Здесь было несколько гвардейцев и послов. Но они не были жертвами чумы, как подумал Дегэйр поначалу. На каждом из них были следы от прямых ударов саблей, что била точно в сердце. Сабли, очевидно, были добротные, с широким лезвием, как у элитной королевской гвардии и даже самого Принца, но рана на месте каждого удара была не ровной формы — продолговатая полоса с одного края всегда была слегка разорванной, будто лезвие было плоским лишь с одной стороны. Каждый труп, судя по разложению, лежал здесь уже больше месяца, но что-то не пускало в помещение мух, словно оно было полностью герметичным.

В дальнем конце зала Дегэйр нашел еще кое-что необычное — огромный ящик высотой с подростка, такой же черный, как и стены вокруг. Его стороны были ровные и гладкие, не похожие ни на дерево, ни на сталь. Открытый ящик будто вырастал из пола. Двойные створки его верхней части были разведены в разные стороны, а под ними замок причудливой формы, чье гнездо для ключа было повернуто по часовой стрелке.

Сыщик внимательно осмотрел этот причудливый постамент. Каменный ящик был пуст, и таящаяся внутри него чернота пугала. Сыщик зажег одну из последних спичек, чтобы заглянуть внутрь, и тут увидел над ящиком прикрепленную к стене каменную табличку. Слова на ней каменщик выводил с использованием букв старого алфавита, которого уже больше не было. Дегэйр не сразу, но понял смысл сказанного.

«С неба тот камень упал, и принес он горе и смерть,

Что расползались двадцать и шесть лет

Один из последних правителей, чье имя не будет забыто, в час последнего отчаяния

Призвал два десятка приговоренных на смерть слуг его.

Он дал им сеть, что не пропускала ни света, ни воздуха,

И повелел он идти и найти то, что было в упавшем камне и отравляло всех.

Не все они дошли, но исполнили они волю короля.

Нашли они на месте падения камень вида уродливого

И назвали они его Мораком — погибелью людской.

Поймали его сетью и заперли в этом саркофаге, чтобы впредь не мог он своей силой губить человека.

Ключ, последний и единственный, от сего гроба пусть да хранит король и наследники его.

И пусть да никогда не вернется в мир Морак».

Сыщик вновь взглянул на пустоту камня и отшатнулся. Это был не ящик. Саркофаг. Здесь хранилась причина болезни, что погубила всех людей тогда и продолжает губить сейчас. Не было следов взлома, его просто открыли и сделали это единственным в своем роде ключом, что носил Принц-хранитель.

— Принц… — прошептал Дегэйр вслух.

Принц открыл саркофаг и выпустил болезнь во второй раз! Сыщик стал пятиться дальше и дальше от саркофага — туда, к выходу, где не было заговоров, предательств и интриг, лишь простая и понятная смерть.

«Зачем? Зачем такое делать будущему королю?» — твердил себе вопросы Дегэйр. «Зачем тот уничтожил свое государство? Зачем уничтожил самого себя?»

Из этого мысленного потока его вырвал собственный кашель. Сыщик согнулся и упал на колени. Во рту образовалось нечто скользкое и противное на вкус. Дегэйр сплюнул и взглянул на собственную кровь.

9

На раннее утро следующего дня у Принца было еще одно важное дело.

«Имею ли я на это право?» — задавал Принц себе вопрос. С точки зрения интересов государства и памятуя о королевской клятве — имел. Но все же Принца беспокоил предстоящий разговор. Он знал, как себя вести и что говорить, но в этот раз тема была слишком личной, чтобы уверенность не подвергалась его внутреннему сомнению.

Он сидел один за тем же самым столом, на котором только что закончил писать очередную пачку писем с предупреждениями. Мальчик не выходил из-за стола уже очень долго. Пища не лезла ему в рот, а сон не мог прийти, когда мысли были о том, сколько еще жертв заберет беспощадная чума.

В дверь его кабинета постучали. В комнату зашел младший из двух рыцарей-защитников, слегка удивленный, что его вызвал Принц, который совсем недавно отпустил обоих телохранителей отдохнуть. Раймунд поклонился, и Принц жестом пригласил его сесть на кресло напротив себя.

Разговор мальчик начал издалека. Он спросил, есть ли вести из столицы или из тех стран, куда он уже отправил письма с голубями. Следом спросил, появлялся ли тот человек, которого он отправил в город. Узнал, есть ли прочие донесения.

На все вопросы рыцарь отвечал отрицательно, и его лицо не могло скрыть скорбных мыслей. Принц видел, как тот чувствует накатывающееся на мир зло. Да, рыцарь был молод, ему было что терять, а главное — что еще находить в этом мире.

Когда не столь важные вопросы кончились, Принц перешел к сути.

— Рыцарь-защитник Раймунд. Ответь мне на несколько вопросов, и от твоих ответов будет зависеть будущее. Насколько ты верен короне и насколько ты чтишь клятву защитника? — спросил мальчик, и в его голосе рыцарь услышал железный лязг мечей, что стоял у него в ушах в день принятия регалий. — На что ты, рыцарь-защитник, готов пойти ради исполнения этой клятвы павшему королевству? Предашь ли ты своего господина, выбирая между отечеством и семьей? Отдашь ли ты жизнь ради будущего всех людей?

Рыцарь замешкался. Вопросы сыпались на него градом. Он понимал каждое слово и предложение, и на каждый вопрос у него был четкий ответ. Но Раймунд не понимал и не знал, какие могли быть причины у Принца, чтобы спрашивать. Всю свою жизнь он шел по стопам своего брата Нихэля, верно служил рыцарем-защитником и ни разу не давал повода усомниться в своей верности и храбрости.

От Принца не ускользнули его удивление и сомнение. Он выслушал ответы «Да» и «Нет» и добавил, чтобы рыцарь не думал, будто Принц утратил к нему доверие.

— Я не сомневаюсь в твоей верности, Раймунд. Однако в будущем тебе предстоит сделать нелегкий выбор, который тебе не понравится. Возможно, предстоит поставить государственные интересы выше семейных уз. Потому я задаю тебе последний вопрос — способен ли ты сохранить верность присяге и мне?

Рыцарь замешкался. Принц его не торопил. Когда пауза, казалось, совсем затянулась, Раймунд ответил:

— Я с радостью отдам за вас жизнь, Ваше Высочество. Я верю в вас, в ваше дело и нашу страну.

Принц кивнул, принимая ответ.

— Это именно то, что я хотел услышать, рыцарь-защитник. Надеюсь, этот разговор останется между нами. А теперь можешь идти.

Обескураженный и смущенный рыцарь поднялся, кивнул и робко вышел за дверь.

Принц еще немного посмотрел ему вслед, обдумал то, что, возможно, предстоит сделать и вновь вернулся к написанию писем. Перо мягко заскрипело по бумаге, выводя красивыми буквами страшные предупреждения.

10

«Дорогая Фина,

Прошло уже семь лет, как тебя и малышки нет со мной. Но не проходит и дня без мысли о вас и о том, как все могло обернуться, если бы война не забрала вас у меня.

Я по-прежнему исполняю свой долг — стою подле Принца, как и в те дни, когда враги вторглись в город и подожгли наш дом. Но я утешаю себя тем, что нахожусь на правильном месте. И прошу у вас за это прощения. Мне так жаль, что меня не было тогда с вами.

Мне жаль, что месть за вас не случилась скоро, и вместо ответного удара Принц подписал перемирие. Я пытался его остановить, но мальчик не слушал. Он пустил врага в столицу, в самое наше сердце. Он доверил им самое главное наше сокровище.

Я писал тебе об этом в прошлом письме — одного из этих «послов–наблюдателей» я встретил в кабаке, когда отправился глушить горькие мысли о тебе и нашей дочке. Этот урод напился и стал хвастаться знанием государственных тайн. Рассказал всем о саркофаге и Мораке. Я мог убить его тогда, у меня были развязаны руки и даже суд за убийство посла был бы на моей стороне.

Но я не стал.

Из его пьяной речи я узнал больше, чем мне полагалось. Узнал о Мораке, где тот находится, и даже как его может открыть Принц, если захочет. У него есть ключ от саркофага. От самой смерти!

Не переживай, моя прекрасная Фина, посол наверняка получил свое позже. Теперь это уже не остановить — так решила судьба. И пусть я не смогу отомстить за вас лично, и за всех тех, кто погиб на войне, но месть все равно их настигнет. А пока я радуюсь, что скоро приду к вам. Когда не останется ни одного врага, который хоть раз поднимал меч на наших соотечественников, я покину этот мир со спокойным сердцем, и тогда мы с вами снова будем вместе.

А может, это случится и раньше. Принц от меня что-то скрывает. Может быть, это даже связано с болезнью. Я слышал, как он тайно беседовал с моим братом Раймундом. Я не параноик, но это выглядит как заговор против меня. Никогда бы не подумал, что могу умереть по указке Принца. Этот мальчик не так прост, как я о нем думал. В его глазах я читаю невероятную уверенность, мудрость, целеустремленность. Он мог бы добиться очень многого, если бы не чума. Скоро ему будет просто нечем управлять. Я начинаю догадываться о его планах, но все еще не верю.

Хотя, моя дорогая Фина, это уже не так важно. Я не боюсь, ведь вы ждете меня там, за последним порогом. Скоро увидимся, любовь моя.

Всегда твой, Нихэль»

Рыцарь поставил точку в письме. Перечитал его. Промочил чернила. Свернул письмо в трубочку и поднес к свече. Слезы катились по щекам рыцаря-защитника, пока огонь пожирал его послание. Буквы вспыхивали, освещая темную комнату, и уносились в мир, где скорбь была высшим проявлением любви.

11

Сыщик лежал на днище лодки, что несла его прочь из города. Дно было в воде, грязи и крови — Дегэйра и еще нескольких людей. Борьба за это судно, едва способное разместить двух человек и не утонуть, была яростной, но он победил. На берегу оставались мертвые гвардейцы и горожане. Кого-то убили саблей, а кого-то добил арбалетный болт. Дегэйр посмотрел на свой живот.

«Да, болт. Теперь, по крайней мере, когда болезнь возьмет меня, то мой желудок не выйдет через рот», — сказал он себе и если бы мог, то обязательно засмеялся бы собственной шутке. Древко с тонкой металлической сердцевиной торчало у него из живота. Болт предназначался какому-то бедолаге на берегу, но его худое тело не смогло задержать снаряд и тот пробил его насквозь, попав в сыщика. Гвардейца, что стрелял, разорвали на части. Зрелище было отвратительным, но Дегэйр по какой-то причине не испытывал никаких сильных чувств. Неприязнь и ярость уступили место одной лишь боли.

Лодка плыла вперед, подгоняемая течением. Дегэйр закрыл глаза и поразился собственной наглости. Он вспомнил, как пылал дворец. Его прекрасные шпили, уходящие в небо министерские башни, личные покои королей и королев — все они ревели огнем, а потом разрушались. К дворцу, где располагался спасительный проход к крипте, нельзя было даже подойти. Чтобы выбраться из города сыщик воспользовался караульной башней стражи, через которую забрался на стену, а потом спустился вниз по торчащим из нее кирпичам. Но на берегу, где последние остатки королевской гвардии покидали столицу, он оказался втянутым в борьбу за лодки. Уставший и измученный, он не был бойцом, и мог лишь затеряться в толпе и воспользоваться моментом.

Он знал, куда ему плыть, но никак не мог ответить на вопрос зачем.

Принц предал всех. Ни много ни мало — все человечество, а не только свое королевство. Однако Принц был еще и его заказчиком, и освободителем. Крайне неразумно идти к нему и докладывать о его же преступлениях. Но сыщик знал, что его вновь вело это гадкое чувство — любопытство. Ему было интересно увидеть лицо Принца, когда он принесет ему эту правду, раскроет ее перед стражей и министрами. Быть может мальчишка даже расщедрится на то, чтобы объяснить свои поступки.

Дегэйр не любил оправдания, но сейчас ему это требовалось, чтобы успокоиться. Закрыть свое последнее дело, после которого встретить тьму за последней чертой, разделяющей живых и мертвых.

12

Принц смотрел на подплывающую лодку с видимым спокойствием, но изнутри он сгорал от нетерпения. Едва-едва он успел остановить стражника, которому был отдан приказ поджечь судно без весел. Лица человека в лодке видно не было — он лежал на дне, и вперед его гнало лишь течение. Однако на каком-то высоком уровне интуиции Принц чувствовал, что это именно тот человек, которого он ждал три последних дня.

Закинув на лодку каменные крючья, стража подтянула ее к берегу. Сыщик лежал на днище в собственной крови. Из его живота торчал королевский арбалетный болт, но человек еще дышал. Стражники как по команде поднесли платки к лицу, стараясь закрыть нос и рот.

Дегэйр с трудом открыл глаза и увидел мальчишку, который спас его от одной смерти, отправив к другой. Но зла в нем уже не было, как и всех прочих чувств. Чувства ушли следом за силами. Однако что-то оставляло его на этом свете, не давало отправиться к предкам, поддерживая в иссушенном организме крохи жизни. Миссия. Его миссия.

На локтях он поднялся. Гвардейцы вокруг Принца напряглись и достали оружие. Тот жестом успокоил их и сказал сыщику:

— Ты умираешь, но я не хочу, чтобы ты забрал моих людей.

Принц указал на высокий утес.

— Иди туда, где ветер унесет твою болезнь дальше. Там мы встретимся, и ты расскажешь мне все.

Утес свисал над скалами, словно нос старой ведьмы — над отравленным снадобьем. Принц оставил гвардейцев сопровождать сыщика на безопасном расстоянии, а сам взял с собой лишь своих рыцарей-защитников. Нихэль и Раймунд молчаливо шагали следом за правителем и обеспокоенно оглядывались по сторонам, будто боясь, что зараженный и раненый оборванец может подкрасться к ним.

Его пришлось ждать долго. Бывший заключенный медленно шагал на холм, прижимая руку к своему животу. Стрелу он вырвал и ежесекундно терял кровь. Нихэль смотрел на него с презрением, Раймунд с удивлением, ведь по всем законам природы человек должен был быть мертв. И лишь Принц смотрел бесстрастно, будто это было частью давно задуманного им события.

Дегэйр остановился в отдалении, и Принц сделал жест, призывающий гостя к рассказу.

— Я нашел посла, как вы меня просили, Ваше Высочество, — хрипло сказал сыщик, и из края рта протянулась тонкая струйка крови. — Он дал мне ключ от двери, ведущей в склеп.

Принц едва заметно кивнул, и сыщик продолжил.

— Там я нашел саркофаг. И нашел послание с историей о Мораке. Саркофаг не разрушали, его вскрыли ключом. Тем, что носили вы, Ваше Высочество.

Дегэйр замолчал, ожидая, что теперь настал черед Принцу изъяснятся, но тот лишь спросил:

— Что еще вы нашли в склепе?

— Вы знаете это. Множество тел. Там были ваши люди. И несколько послов-наблюдателей. Те, что должны были защищать саркофаг от короля-безумца, который захотел бы устроить вторую чуму.

Принц вновь кивнул.

— Как они были убиты?

— Саблей, точно в сердце.

— Вы рассмотрели раны? Сабля была с широким лезвием?

— Да, с выступом.

— Таким?

Принц взглянул на Раймунда и жестом приказал показать ему свою саблю. Рыцарь-хранитель неохотно обнажил оружие и положил его в руки Принца. Тонкое лезвие сабли было не плоским, с одного из краев мастер-кузнец нарастил небольшой дополнительный слой стали.

— Да, — ответил сыщик.

Принц вернул рыцарю его оружие, а сам продолжил:

— А теперь расскажите мне, чего вы не нашли. Вы осмотрели саркофаг? Что было внутри?

Дегэйр попытался припомнить. Болезнь, кровопотеря и сутки, проведенные в лодке под горящим солнцем, туманили разум.

— Нет, — сказал он. — Саркофаг был пуст.

— Спасибо, сыщик Дегэйр. Вы полностью выполнили мой приказ и за это я даю вам королевское помилование. Все обвинения в государственной измене будут сняты с вас до вечера.

— Но… вы уничтожили всех, — просипел сыщик, уже с трудом что-либо понимая.

— Нет, Дегэйр. Я пытаюсь всех спасти. И вы помогли мне в этом. — ответил Принц, и обернулся к братьям-рыцарям. — Рыцарь-защитник Раймунд, возьмите Нихэля под стражу. Я обвиняю его в государственной измене.

Рыцарь смотрел на Принца бесстрастно, лишь изредка бросая взгляд на брата и сыщика..

— Не мешкайте, — добавил Принц, не обращая внимание на возгласы. — Заприте его. Чуть позже я присоединюсь к допросу.

Раймунд, в отличие от брата, был слишком удивлен, чтобы сразу понять приказ и вспомнить о клятве. Но все же дрожащей рукой достал саблю и наставил на своего родственника.

— Ты этого не сделаешь, — сказал ему Нихэль, но в голосе звучал вопрос.

Брат ничего не ответил и лишь сильнее обхватил саблю и поднес ее к груди брата. В его глазах читалась мольба о том, чтобы Нихэль не пытался сбежать или не подчиняться. Тому ничего больше не оставалось.

Принц вновь повернулся к сыщику.

— Я подозревал своего телохранителя. Вы развеяли все мои сомнения. Ключ, которым отворили гробницу Морака, хранился у меня, это так. Но пару месяцев назад он пропал. Многие говорили, что я просто потерял его, но это было невозможно. Я стал подозревать тех, кто был ближе ко мне. Я отправил вас искать посла, чтобы вы сами нашли гробницу и убитых. След от оружия мог быть только от сабли моих рыцарей-защитников. Но Раймунд в дни пропажи ключа дежурил лишь во время приема знати и не мог его украсть. Нихэль дежурил у моей спальни и мог это сделать, пока я спал. Но доказать этого я не мог — никто бы не поверил, что мальчишка не мог сам потерять сокровище. А Нихэль, похитив ключ, в это время убил послов и стражу, открыл саркофаг и взял камень. Но не заболел, потому что камень хранился в сети, которую вы не нашли. Нихэль спрятал камень где-то в городе и открыл сеть. Во время допроса я надеюсь узнать у него, где он оставил Морака. После я, как это делали мои предки, отправлю добровольцев, чтобы найти его и вновь запереть.

Принц сделал паузу, чтобы сыщик понял все сказанное, и добавил:

— Мы победим чуму. Благодаря вам, Дегэйр. Мои советники, что рекомендовали вас, не ошиблись. Выражаю высочайшую королевскую благодарность. Она не продлит вашу жизнь, но я надеюсь, что теперь вы уйдете со спокойной душой.

Больше Принц ничего не сказал. Он отправился следом за Раймундом, ведущим перед собой своего родного брата.

Дегэйр остался на скале, смотря Принцу вслед. Перед глазами плыло, а колени подкашивались. «Так вот значит как», — говорил он себе: «Мальчишка отправил меня в чумной город, чтобы просто подтвердить свои догадки. Воистину настоящий король, для которого чужие жизни — лишь инструменты работы государства. Если чума не возьмет его, то парнишка сможет многое. Жаль, что я этого не увижу».

Умирающий человек подошел краю обрыва и взглянул вниз на хищные скалы. Они звали его и словно нашептывали слова отца, которые он и без того знал наизусть. «Смерть — это не так уж страшно. Это всего лишь финальная точка, а она определяется одним единственным шагом».

И Дегэйр сделал этот шаг.

Другие работы автора:
+3
19:18
342
08:57
Перед нами темное фэнтези с элементами детектива, про некую загадочную болезнь, которая может уничтожить весь мир. И это уже второе пришествие подобного бедствия. Несколько веков назад людям удалось спастись, и теперь нам предстоит узнать как побороть это великое бедствие.

Завязка шикарная, я очень люблю когда нам рассказывают о чем-то древнем, забытом, что сейчас считают чуть ли не мифом. И персонажи узнают, что сказания древности — это все правда. Это прям уххх, дух захватывает.

Что понравилось:
1. Интрига. Автор умеет хранить тайны и устраивать читателю неожиданные повороты, когда разгадка вроде бы очевидна.
2. Отсылка к древности. Как писал выше, мне нравятся такие загадки настоящего времени, когда ответ хранится в древних сказаниях или хрониках.
3. Принц. Вышел хороший герой с интересной предысторией. Такому интересно сопереживать и читать про его приключения
4. Морак. Хороший ход (хоть и не оригинальный), когда болезнь олицетворяется в некую сущность.
5. Дипломатический ход, который провернул принц, чтобы прекратить войну. Это оказалось необычно. И плюс к тому, что это породило последующий сюжетный конфликт.

Что не понравилось:
1. Концовка. Детектив вроде бы логичный, но есть множество НО:
1.1. Полагаться на сыщика не очень мудро. Вероятность его возвращения была крайне мала. Чтобы тогда делал принц? Принца показывают нам как мудрого правителя, а значит он не мог положить единственный шанс на спасение на эту маленькую вероятность успеха сыщика. Это прям очень тоненькая ниточка.
1.2. О Мораке мог знать кто угодно. Если о нем знали послы, личная гвардия, еще хрен знает сколько людей, то все они могли проболтаться друзьям, семьям, знакомым, шпионам.
1.3. Следы раны — тоже тоненькое доказательство.
Оружие можно украсть, подделать, что угодно
1.4. Определять виновника по расписанию дежурства тоже сомнительно. Да и глупо было воровать ключ по время собственного дежурства. Это же значит подставить себя. Украсть мог кто угодно и после дежурства, и вообще не из гвардии. Сомневаюсь, что гвардеец настолько искусен в краже, настолько ловок и аккуратен, как профессиональный вор.
1.5 Если ключ всегда на цепочке на шее принца, и его смог украсть грубый гвардеец, то это так себе защита для великого зла.
2. Концовка не понравилась абсолютно. Она поспешная, словно автору либо надоело развивать сюжет, либо не хватило времени, либо объема.
3. Поспешное объяснение всего замысла принца в одном абзаце. Выглядит скомкано.

В остальном, все кроме концовки понравилось. Особенно начало и нагнетание страха перед Мораком.
Загрузка...
Анна Неделина №2