Мигрень

Глава 1 «Не с начала»

– «Первого звали Рон Уоллес, родом из британских колоний, город Лок-Фолт; второго Дмитрий Фур, родом из южного перешейка, город Моллон-Торф; третий из Прибалтийской республики, город Роксон Холд Инди; и девушка, Виктория Белова, крымский полуостров. Вопреки вашему мнению, эти люди сделали очень правое дело. Не поминайте их плохо, а лучше простите.»

***

Этот человек стоял босыми ногами на холодном плиточном полу. Запоздалое утро встретило его непривычной головной болью в затылке. Умыв свое лицо ледяной водой, он щедро погладил свою трехдневную щетину. Электрическая зубная щетка сломалась, зубочистки закончились, зубная нить раздражала – начало дня явно не вязалось!

В комнате тревожно заиграл служебный телефон, длинные ноги этого человека понесли его в направлении звонка.

– Алло, я слушаю.

– Генерал Лесницкий, доброе утро. У нас чрезвычайная ситуация!

– Что стряслось? С кем я говорю?

– Лейтенант полиции Подрубко, гражданский отдел. Мы имеем дело с невыясненной ситуацией в центральном банке!

– Что значит невыясненной? Конкретнее лейтенант!

– По центральному каналу поступил тревожный сигнал от охранника банка. Он произнес внутриведомственный код чрезвычайной ситуации, а также затребовал подкрепление. Три патрульные машины тут же прибыли на место, но мы толком не можем понять, что происходит!

– Так в чем дело? Лейтенант не томи! Что там? Пожар, ограбление, с крыши дует радиоактивная пыль, что?

– Через оконные рамы мы видим, как охранник наставил пистолет на одного из посетителей банка. Там происходит какой-то конфликт!

– Так спросите у охранника по рации.

– Он больше не выходит на связь. Мы пытались с ним связаться, но тишина, он молчит!

– Что еще известно?

– Он назвал очень странный код! Этот код из устава федеральной полиции.

Генерал на мгновение задумался. – Федеральной полиции? Их коды давно никто не использует. А что за код? Произнеси его.

– Код Руднора Вильнора.

Генерал скорчил нелепую гримасу на своем лице, – что за бессмысленный набор букв? Я не помню такого кода!

– Послушайте, генерал, я обычный полицейский, я понятия не имею, что это за код, мне просто нужно знать, что мне делать?

– Все три патрульные группы оставить на месте. В здание некого не пускать, попытайтесь выйти на связь с охранником. Я прибуду на место через десять минут, ждите.

– Указания принял.

В трубке послышались короткие гудки.

– Руднора Вильнора? – Лесницкий рассуждал вслух. – Я отлично помню старый устав, однако такого кода я припомнить не могу… возможно это один из террористических шифрованных кодов? Я никогда с ними не работал… да и откуда черт подери охранник в банке знает шифровки федеральной полиции!?

Он открыл маленький сейф и забрал оттуда служебный револьвер. Его быстрые движения характеризовались отработанной точностью. Извинившись перед котом за отсутствие завтрака, он обул на ноги лакированные ботинки и выскочил на улицу.

– Алло, да – это генерал Лесницкий, я выехал к центральному банку. – Ввиду того, что левая рука была занята телефоном, а правая сосудом с кофе, ему приходилось управлять автомобилем с помощью коленной чашечки левой ноги. – Вызовите на место кинологическую бригаду, следственную группу федеральной полиции, и кого-нибудь из отдела связи.

– Группа захвата внутренней армии требуется? – отвечал оператор.

– Нет, не требуется.

– Приказ принят.

***

Полиция отгородила весь внешний периметр банка. Толпа зевак собралась вокруг ленты, определяющей периметр отцепления, и жадно смотрела в глухие окна здания. Пресса еще не успела прибыть на место. Генерал Лесницкий и следственная группа федеральной полиции прибыли одновременно.

Генерал встал в двадцати метрах от входа в банк, с ним присутствовал лейтенант Подрубко.

– Что нового?

– Охранник на связь не выходит, рация молчит. Мы пытались дозвониться на телефоны операторов банка, никто не берет трубки. Похоже – это ограбление!

– Кто-нибудь входил или выходил из помещения?

– Нет.

– На телефоны экстренных служб поступали тревожные сигналы?

– Нет.

– Известно сколько человек находится в банке?

– Нет.

– Да что с тобой, лейтенант!? Тебя заело что ли?

– Нет! Ой, простите, простите! Пока не имеется никаких точных сведений, если бы что-то было, я бы тут же доложил.

Лесницкий присмотрелся. – Механический замок блокирован. Двери закрыты?

– Не могу сказать наверняка, еще никто не пробовал войти внутрь, но, кажется, вы правы.

Он посмотрел на наручные часы. – Сколько времени прошло с момента поступления сигнала?

– Семнадцать минут.

– Ты сказал, что видел, как охранник направил пистолет на одного из посетителей банка? Где ты это разглядел? Через эти окна ничего не видно!

– Охранник и тот человек стояли прямо около окна. Эти стекла обклеены темной пленкой, что-то увидеть сквозь нее действительно тяжело, но их образы можно было разглядеть. Не очень четко, не детально, но можно.

– Все это очень странно! Что же там происходит?

– Может попробовать войти в банк?

– Нет, не может. В банке происходит вооруженная несуразица. Мы не знаем, какая там сейчас атмосфера, нельзя делать такие необдуманные шаги. – К генералу подбежал еще один полицейский.

– Разрешите обратиться? – отчеканил офицер.

– Обращайся.

– Вас вызывает агент внутренней полиции, он расположился вон в том автобусе. – Он пальцем указал на большой, служебный транспорт.

– Передайте агенту, что я сейчас приду. – Офицер спешно удалился, Лесницкий обратился к лейтенанту.

– Вызовите вашего штатного переговорщика, а также продолжайте попытки выйти на связь с сотрудниками банка. Не сводите глаз с витражей, следите за каждым подозрительным движением.

– Понял.

– Я буду в том автобусе. Обо всем происходящем докладывать по рации, канал сто двенадцать.

– Канал сто двенадцать, выполним.

Внутри пахло запеченным сыром и свежим хлебом. Когда генерал поднялся по выдвижным ступенькам, он оказался в просторной комнате мобильного информационного центра. Его встретили три человека, между ними произошли взаимные приветствия.

– Мне нужна рация. Дайте мне рацию.

– Да, конечно. – Один из агентов протянул ему пластмассовый аппарат. Лесницкий настроил рацию на нужный канал связи, после, он прикрепил ее к ремню на брюках.

– Начну со следующего: главный здесь я! За все действия несу ответственность тоже я. Называйте меня просто генерал, никаких имен, позывных, прозвищ, просто генерал!

– Мы поняли, генерал.

– Детали вам уже известны?

– Да, один из полицейских ввел нас в курс дела.

– Кто из вас специалист из отдела связи?

Руку подняла девушка, на вид лет тридцать, стройная, черные волосы.

– Как тебя зовут?

– Агент Ким.

– Отлично. Агент Ким, что вам известно о коде Руднора Вильнора?

Глава 2 «Обвиняемый»

– Уберите ногу с трубы!

– Что простите?

– Ногу! Вашу ногу с белой трубы!

Охранник выглядел очень обеспокоенным. Посетитель взглянул на свою правую ногу, его ступня действительно касалась трубы.

– Но простите, чем вам мешает моя нога?

Охранник положил свою руку на кобуру с пистолетом, его лицо начинало краснеть. – Немедленно уберите ногу! – Он повысил тон голоса. – Не заставляйте меня это делать!

– Делать что? Простите, я не понимаю! Объясните! Эта нога стоит на этой трубе, потому что мне так удобно! Почему я должен ее убирать? Эта труба на два три сантиметра выше пола, в этом нет ничего такого! Не только я так стою! Вы посмотрите на людей. – Он указал пальцем на рядом стоящего человека, его нога тоже касалась трубы.

– Парень, не играй с огнём! Опусти свою ногу на пол!

Он огляделся по сторонам, некоторые посетители банка уставились на него с явным беспокойством. – Да что здесь происходит вообще!? Не хочу я ничего убирать, вот нравиться мне так стоять и буду я так стоять! Слышать ничего не хочу по этому поводу!

Охранник поднёс рацию к губам. – Мне кажется у нас тут код Руднора Вильнора! Прошу подкрепления в центральный банк!

Посетитель негодующе выпучил глаза. – Какой ещё код!? Меня в чем-то подозревают!? Потрудитесь ... – Он попытался сделать шаг в сторону охранника, в тот же момент охранник выхватил пистолет. Из-за набора резких движений, из вспотевшей ладони охранника выскользнула рация. Ударившись об твёрдое напольное покрытие, она отключилась.

– А ну не двигаться! Ни шагу с места! Я знаю кто ты, и зачем ты сюда пришёл! – В зале было ещё шесть человек, на их лицах выразилось острое удивление. Охранник окинул их твёрдым взглядом. – Спокойно, никакой паники! Все под контролем, угрозы нет! – Все замерли, в банке зависла тишина.

Посетитель несколько сбавил тон, он говорил быстро. – Простите, я не понимаю. Если, коснувшись этой трубы, я нарушил закон, то я готов за это ответить! Но извините, вы не имеете права наводить оружие на безоружного человека! Это не законно!

– Что в вашем портфеле?

– Мой портфель? – Посетитель оглянулся назад, краем глаза оглядев рюкзак на своих плечах.

– Бумажник, блокнот, пару книг, газировка. А что!? Думаете, я там бомбу прячу?

– Медленно сними портфель и положи его на пол!

– Но – это уже не в какие ворота не лезет! Предъявите мне обвинение, я требую обвинения! У вас нет прав для такого требования, я не обязан вам подчиняться! Вы даже не полицейский!

– В соответствии с федеральным уставом внутриведомственной охраны я имею право на задержание и досмотр лиц, угрожающим общественной безопасности. Статья сорок пять, пункт два. На основании этого документа, я требую, чтобы ты, парень, снял чертов портфель и поставил его на пол! – На лбу охранника выступил пот, его неровное дыхание все заметнее вырывалось из ноздрей. Остальные посетители все тревожнее переглядывались по сторонам. Три патрульные машины уже подоспели к банку, здание окружили.

– Национальной безопасности!? Мой портфель угрожает национальной безопасности!? Вы вообще в своем уме? – Следующие слова были адресованы окружающим его людям, – Да на охраннике лица нет, вы только посмотрите на него, он явно что-то незаконное принимает! Он невменяемый!

– Выполняйте приказ, иначе я буду вынужден применить силу! – охранник терял терпение.

– Беспредел! – Стащив ручки со своих плеч, он небрежно кинул портфель на пол. – Вы мне за это ответите! Я на вас в суд подам! Слышите? В суд!

– Отойди от окна к стойке оператора! – Охранник не сводил пистолет с подозреваемого. – Никаких резких движений, я слежу за тобой.

– Мужик ты болен! – Он сделал семь крупных шагов и встал напротив деревянного стола.

Все внимание сконцентрировалось на портфель. Охранник медленно подошел к объекту всеобщего внимания и осмотрел его со всех сторон. Он не решался расстегивать молнию, как будто ожидал увидеть в нем двенадцатиметровую анаконду. Из дальнего конца помещения послышался мужской голос.

– Офицер, разрешите спросить?

– А? Что? – Охранник был рассеян и не сразу понял, кто это произнес.

– Я говорю, можно задать вам вопрос?

– Да, задавайте.

– Если в этом портфеле что-то опасное, то по уставу, вы обязаны сначала вывести всех посетителей банка, а уже после, осмотреть портфель.

– Этот человек может быть не один, у него точно есть сообщники! Я не могу никого отсюда выпустить.

– У вас нет полномочий, чтобы делать такие выводы. Поднимите рацию с пола, доложите обстановку старшему офицеру патрульной службы, выпустите людей, осмотрите сумку с кинологической бригадой. Так вы обязаны поступить по уставу. Нельзя подвергать людей риску, даже если один из них теоретически подозревается непонятно в чем!

– Откуда вы все это знаете?

– Это не имеет значения. Я знаком с кодом Руднора Вильнора, однако, я не разделяю ваших подозрений. Но, уполномоченный здесь вы, правда на вашей стороне, поступайте как хотите! Просто выпустите людей из здания, так велит устав.

Полицейский посмотрел на напуганных людей. С несколько секунд он думал, после, вернувшись на свое прежнее место, поднял рацию с пола. Тыльная сторона корпуса треснула, аккумулятор вышел из строя, рация не работала.

– Она не работает, я не могу связаться с полицией! Тут, вроде как, одна из микросхем пострадала, она не включается.

– Тогда просто отпустите людей, полиция сама обо всем догадается.

Охранник подозрительно посмотрел на собеседника. Он был в легкой летней рубашке, черных брюках, летние ботинки на ногах. Среднего роста, худощав, острые черты лица.

– Откуда вы знаете про код Руднора Вильнора?

– Это не код! Вы неправильно классифицируете название.

Охранник похлопал глазами. – Он идентифицируется по-разному.

В разговор вмешался подозреваемый, – может, вы уже снимите меня с прицела, я чувствую себя дискомфортно, опустите оружие! Я не вооружен и совсем не опасен.

Мужчина в летней рубашке добавил, – он прав, у него нет оружия, к тому же он в десяти метрах от вас! Хотите, я надену на него наручники? Размахивать пистолетом в разные стороны – это не очень профессионально!

Охранник все больше нервничал. Сняв со своего ремня железные браслеты, он кинул их в руки собеседника. – Наденьте их на него. Это приказ уполномоченного лица, заверяю, что за этот арест несу ответственность лично я. Человек в рубашке кивнул. Подойдя к подозреваемому, он защелкнул наручники на запястьях.

– Просто невероятно! – возмущался парень, – сходил в банк за депозитом, черт подери!

Охранник опустил пистолет.

– Не шагу с места! Ты понял? Ни шагу!

– Да, понял.

– Сейчас я выпущу посетителей, затем кассира и администратора, а после, мы досмотрим твой портфель!

– Там учебники и газировка! Чего досматривать собрался!?

Охранник не ответил. Повернувшись в пол оборота к остальным свидетелям этого инцидента, он произнес.

– И так, вы, – он указал пальцем на одного из посетителей, – выходите первым. Все остальные пойдут за вами в том порядке, в котором вы сейчас расположились. Понятно? – Люди положительно кивали. Охранник сделал пять шагов и оказался у двери. Дёрнув за большую пластмассовую ручку, дверь не поддалась. Затем ещё раз, сильнее, снова не открылась. Он обернулся к кассиру.

– Что с дверью? Она закрыта.

– Сейчас посмотрю.

Девушка кассир прошла к большому квадратному монитору, нажимая своими тоненькими пальцами на сенсорный экран, она скорчила удивленную физиономию.

– Не открывается? – Её тоненький голос исполнился тревожными нотами.

– Нет!

– Странно! Но...

– Что, но?

– Я нажимаю на эту кнопку, она должна открыться! По-моему, терминал не работает, программа не отвечает.

– Что значит, не отвечает!? – Охранник перевёл обвинительный взгляд на подозреваемого.

Девушка удивленно подняла плечи, – значит не работает! И…

– И!?

– Эти палочки на мониторе, видите, они красные. Связи нет, – телефоны тоже не работают. То-то я заметила, что уже десять минут никто не звонит.

– Что это может быть!?

– Я не знаю.

Администратор, сидящий за дальним столом добавил. – Можно перезагрузить главный компьютер. Скорее всего – это просто сбой в программе.

– Телефоны тоже из-за сбоя в программе не работают!? – Охранник сорвался в крик и пошел в сторону подозреваемого, – что ты наделал тут? А ну говори! Что ты задумал!? – Он схватил его за воротник поло. – Сознавайся! Что твоя бригада тут забыла!?

– Отпустите меня! – завизжал парень, – отпусти, сумасшедший! Помогите! – На помощь бросился мужчина в летней рубашке. Он подбежал к парочке враждующих и попытался встать между ними.

– Офицер, успокойтесь! Вы превышаете свои полномочия, отпустите его!

Выхватив пистолет, охранник взял на прицел обоих посетителей. – Ты что, с ним заодно!? Я знаю, что тут есть еще кто-то! Твои сообщники, они ведь здесь!?

– Он параноик психопат! – шептал парень своему заступнику, – он не в себе!

– Спокойно! – Мужчина в рубашке выставил вперёд свою правую руку, закрыв спиной жертву агрессии. – Что вы делаете, черт вас подери!? Уберите оружие!

Охранник испуганно кричал, его руки тряслись, а глаза панически бегали по сторонам. – Этот человек хочет сотворить что-то страшное, вы даже не подозреваете, кого защищаете!

– Нам сейчас всем нужно успокоиться! – Ритмично и медленно проговорил мужчина. – Никакой угрозы нет! Посмотрите на себя, угрозу здесь представляете только вы. Опустите револьвер!

Никто из других свидетелей этой сцены не решался вмешиваться в столь странную и нелепую передрягу. Люди попятились назад и встали у стен помещения, чтобы максимально отдалиться от вооруженного охранника. Последний же, вытер рукавом своего мундира вспотевший лоб. Он молчал, думал, и смотрел на двух подозрительных людей сквозь мушку прицела. Наконец обратился к девушке кассиру, – перезагрузи компьютер! Нам нужно открыть входную дверь.

Она не замедлила с выполнением его поручения. Добежав до металлического щита, девушка открыла одну из больших, прямоугольных ячеек и активно начала нажимать на необходимые кнопки.

– Возможно, стоит открыть окно и позвать полицейских? – Продолжал мужчина в рубашке.

– Эти окна не открываются и не бьются! Банк защищён по новейшим стандартам, выбрался отсюда можно только через две двери! Через эту, – он указал на центральную дверь, – и еще через пожарную, которая находится в подсобном помещении.

– И за все двери отвечает компьютер? Вручную их открыть нельзя?

– Нельзя!

– Но это же противоречит противопожарному регламенту!

– Прекрасно, можете оставить жалобу в книге отзывов.

– Да отпустите уже оружие, – в очередной раз огрызнулся подозреваемый, – мы не опасны, мой портфель не опасен, вы не имеете права!

Охранник не отвечал. Заметно покосившись на портфель, он снова обратился к кассиру, – ну что там? Как компьютер?

– Уже почти! – Она закрыла крышку щита и быстро вернулась к сенсорному пульту управления, – Так, так, он загрузился, сейчас я открою меню… ага… нажимаю!

Никакого результата, замок двери не открылся.

– Не работает! – Констатировала девушка кассир.

– А телефон?

Она подняла трубку, – гудки есть, но линия занята! Мы не можем ни позвонить, ни принять звонок.

– Да что это может быть!? Какого хрена!?

– Я не знаю, я не понимаю. – Подавленным голосом ответила девушка кассир.

– Можно я посмотрю, что с рацией!? – Внезапно вставил мужчина в рубашке.

– Что вы понимаете в рациях!?

– Я много чего в них понимаю. По профессии связист, я могу ее починить.

Охранник недоверчиво гипнотизировал своего собеседника. – Знаешь код Руднора Вильнора, по профессии связист, где же ты служил?

– Подразделения внешней армии, семь, дробь восемнадцать.

Охранник похлопал глазами, опустил пистолет, аккуратно протянул рацию мужчине в рубашке. – Хорошо, попробуй ее починить.

Опытный глаз этого человека быстро поставил диагноз поврежденному аппарату. – Тут всего лишь аккумулятор отошел. В этих моделях он не съемный, во время удара оторвались два нижних ушка, батарея сместилась на пару миллиметров вниз, из-за этого пропал контакт.

Он повернулся к девушке кассиру, – достаньте мне из органайзера вон тот карандаш и маленький скотч. – Получив все названные предметы, он в три счета вернул аккумулятор на место. Нажав соответствующую кнопку, рация заработала.

– Я же сказал, ничего сложного! – На его лице просияла довольная улыбка.

– Патруль, это банк, как слышно? – Охранник говорил громко, практически кричал.

– Лейтенант Подрубко, старший отцепления, прием. Слышу вас хорошо! Что стряслось!? Доложите!

– У меня тут парень с подозрением на код Руднора Вильнора, при нем имеется портфель с неизвестным содержимым. Двери банка блокированы, нет возможности выпустить людей, телефоны так же не работают, жду инструкций!

– Банк, вас понял, ожидайте.

Минуло тридцать секунд, динамик рации передал грубый голос, – с вами говорит генерал Лесницкий, представьтесь.

– С вами говорит начальник охраны центрального банка, Тони Миланский.

– Миланский, давай вкратце и попонятнее, что там?

– Вооруженных людей нет, открытой угрозы нет, но имеется неопознанный портфель!

– Сколько людей в помещении?

– Восемь.

– Женщины, дети есть?

– Четыре женщины.

– Вас понял, Миланский. План такой: нам нужно открыть двери. По какой причине они не открываются?

– Возможная ошибка в операционном оборудовании! Других причин быть не может. – Помещение сотряс звон входящего звонка, заработал телефон кассира. Все взгляды устремились на белую трубку стационарного телефона.

Голос из рации, – Что за звук, Миланский?

– Генерал – это звук входящего вызова на рабочий телефон кассира. Что нам делать? – По рации тишина, телефон продолжал звонить.

– Поднимите трубку. – После небольшой паузы скомандовал генерал.

– Центральный банк, – Лаконично произнесла девушка кассир. Несколько секунд она внимательно слушала голос в трубке. – А кто это говорит?

– Что там? – Спросил Охранник.

– Кто там? – Спросил генерал по рации.

– Там какой-то мужской голос, требует позвать к телефону Виктора Ли!

Подозреваемый ошарашено замотал головой в разные стороны.

– Здесь есть Виктор Ли? – Обратился охранник к присутствующим.

– Меня зовут Виктор Ли! – Ответил подозреваемый.

Глава 3 «Звонок»

Агент Ким напряженно свела брови. – Такого кода не существует!

– Вы хотите сказать, что охранник банка выдумал эти непонятные слова?

– Я хочу сказать, что код Руднора Вильнора никогда не существовал в уставах федеральной полиции. Не в одном из разделов не имеется подобного шифра. Однако…

– Что?

Ким говорила медленно, неуверенно растягивая слова, – возможно есть такое понятие, как феномен Руднора Вильнора.

– Феномен? Это что, болезнь? Название биологического отклонения?

– Кажется, так называли странные события, которые имели место быть около тридцати лет назад.

– Кажется? Агент Ким, мне нужны точные сведения!

– Да, я понимаю, – она почувствовала себя неловко, – мне нужно десять минут, я посмотрю по архивам и все вам доложу!

Он кивнул головой, Ким прошла в другой конец комнаты и села за один из компьютеров. Генерал обратился к остальным.

– Что известно об охраннике? Кто он?

– Мы уже сделали запрос, информация поступит с минуты на минуту. Так же мы вызвали главного инженера банка, он обещал подъехать в течение часа.

– Доступа к камерам банка?

– Нет, доступ ограничен. Мы не смогли подключится к центральному процессору. Совсем недавно в этом банке установили новую систему электронного доступа. Все, что есть в этом здании, управляется через компьютер. Кажется, этому банку присвоен самый высокий уровень защиты! Подключиться к компьютеру не получится, во всяком случае, до тех пор, пока не приедет главный инженер.

– И вам тоже что-то кажется? – генерал играючи осмотрелся по сторонам, – я забрел в дешевый придорожный паб, чтобы собрать слухи, или пришел в высокоинтеллектуальный, компьютеризированный центр федеральной полиции!? – Он чуть заметно повысил голос. – Агенты, мне нужна точная и конкретная информация, а не субъективные размышления ваших умов!

– Простите нас, генерал! – Оправдывался один из агентов. – Ситуация нестандартная, мне немного замешкались. Мы исправимся! – Он мило улыбнулся.

– Разумеется, исправитесь, как иначе-то!? – Вопрос не требовал ответа. Оба агента положительно кивнули головой и разошлись по своим рабочим местам. Генерал остался за столом. Устремив свой взгляд на наручные часы, он отсчитал сорок три секунды, на сорок четвертой в кабину забежал полицейский.

– Генерал Лесницкий?

– Что? – Он поднялся на ноги.

– Охранник вышел на связь! Идемте со мной, скорее!

Далее было заинтересованное лицо Лесницкого, быстрый бег до патрульной машины, очередная встреча с лейтенантом Подрубко. Генерал взял рацию, произошел уже известный диалог, после, из рации раздался ошарашенный голос Охранника.

– Генерал, голос из трубки требует Виктора Ли!

– Виктора Ли? – Лесницкий озадаченно закатил глаза к небу, – среди вас есть Виктор Ли?

– Да, Виктор Ли – это подозреваемый!

– Подозреваемый по этому самому коду Руднора Вильнора?

– Так точно!

Он задумчиво поднял плечи и напряг подбородок, – так ничего страшного, пусть подойдет к телефону. Только слушайте их разговор, каждое слово!

На несколько секунд рация замолчала. Лесницкий посмотрел на темные ставни банка. Охранник снова вышел на связь.

– Там стихи, он говорит ему какие-то стихи!

– Что за стихи?

Несколько секунд тишина, потом снова, – Он перечислил все стихи, теперь он диктует цифры!

Глаза Лесницкого подозрительно опустились вниз. – Записывайте каждое слово – это может быть важно.

– Генерал, у нас тут кондиционер! – Рация замолчала.

– Миланский, прием!? Кондиционер?

Две секунды тишины, – Да, прием! У нас на экране кондиционера появилась странная картинка, там загорелся таймер, пять минут! Голос из телефона сказал, что нужно ввести цифры, к которым нас приведет ответ на первую загадку!

Судя по выражению лица генерала, он ничего не понял. Он прищурил глаза и провел языком по верхним зубам. – Миланский, быстро диктуйте мне цифры!

– Шесть, десять, шестнадцать, двадцать шесть, сорок два. – Выхватив шариковую ручку из внутреннего кармана пиджака, генерал записывал числа на белом рукаве рубашки.

– Теперь стихи?

–

«Под подкоркою короны

Девять чисел января,

Стрелки этих аппаратов

Ломают когнитивные поля,

И нет там света в темноте

Там льет холодная вода,

Не надо прилагать усилий

Чтоб разить кривые зеркала.»

– Это что еще за б… Он сказал что-то еще?

– Да, он сказал, что «Этот день только для посетителей банка». Еще он произнес такую фразу, – «Вмешавшись в последовательность, субъект вмешательства рискует жизнями всех участников»!

– Что знает обвиняемый по поводу этих чисел и стихов?

– Ничего, он уверяет, что вообще ни имеет отношения, ни к стихам, ни к числам, ни к звонившему человеку!

Генерал посмотрел на наручные часы. – Прошла минута, таймер на кондиционере продолжает отсчет?

– Так точно!

– Он сказал, что случится, если вы не введете цифры?

– Нет, не сказал! Но я подозреваю, что там взрывное устройство!

– Дайте мне полминуты. Осмотрите пока сам кондиционер, попробуйте найти что-нибудь необычное!

Договорив, генерал закрыл глаза и крепко задумался. Стоящий рядом лейтенант Подрубко нелепо трепал свою густую шевелюру, издалека доносился вой собравшейся толпы. Секундная стрелка отсчитала сорок делений, он открыл глаза и подвел рацию к губам.

– Миланский, прием!

– Да, слушаю.

– Что с кондиционером?

– Ничего подозрительного, обычный кондиционер, обычный корпус, ничего нет!

– У вас есть размышления по поводу того, какой код нужно ввести в кондиционер? О какой загадке идет речь?

– У нас есть только те числа, которые он сказал! Загадки? Это наверно те стихи, который он прочитал, но это несусветный бред! В них нет никаких чисел, там даже самого вопроса нет! Но он сказал, что тут четыре загадки, значит, каждые две строчки это одна загадка! Или нет? Я не знаю!

Лесницкий обратился к Подрубко, – приведи мне сюда агента Ким, бегом!

– Генерал, прием! Прошло две минуты, что нам делать!? – В голосе охранника прощупывались оттенки панической истерии.

– Быстро уведите людей в самый дальний угол помещения.

– Уже, уже увели!

– Значит так, у меня такое предположение; - «Девять чисел января»! Он продиктовал пять чисел, четыре из которых двузначные, одно однозначное. В сумме выходит девять значений! Далее, если сложить эти числа, то получится число сто, убрав нули, останется число один, первый месяц года - январь. Итого - это и есть девять чисел января! Это говорит о том, что нужно ввести те числа, которые он продиктовал!

– «Под подкоркой короны», что тогда значат эти слова!?

– Я думаю так, - на моей служебной фуражке имеется государственный герб с короной, а под «подкоркой» подразумевается моя голова. Думаю, что тот человек хотел, чтобы эту загадку разгадал я.

К генералу подбежала агент Ким. Он молча протянул ей кисть левой руки с распахнутым рукавом рубашки.

– А что, если это не тот код!? – продолжал охранник.

– Миланский, не задавайте глупых вопросов! У вас есть другие идеи? Если нет, то введите чертовы числа!

– Ввожу!

Ким прочитала записи с рукава генерала, – что это? Похоже на неудачные стихи пьяного поэта!

– Хороший вопрос! Кто у нас специалист по шифрованию я или вы?

– Я не могу так сразу с ходу сказать, что это значит!

– Если сейчас банк не взлетит на воздух, у вас будет время подумать. – Он перевел свой взгляд с темных глаз агента Ким на здание банка.

Голос из рации, – он написал «Error!», кондиционер написал эту надпись, отсчет продолжается! У нас осталась минута!

У Лесницкого заметно выкатились глаза, он вернул свой взгляд на агента Ким.

– Генерал, – из динамика раздались посторенние голоса, они смешивались с возмущенными криками охранника, – Дайте сю… нельзя…, – Голос прерывались помехами. Последние слово, передавшееся по полицейской волне, были такое, – ответ …

– Миланский, прием!?

Нет ответа.

– Миланский!?

Взгляд снова пал на секундную стрелку часов.

– Пятнадцать секунд.

– Пятнадцать секунд до чего? – непонимающе лепетала Ким.

– У нас тут небольшая интрига, я не знаю.

Они оба уставились на здание банка. Генерал напряженно постукивал указательным пальцем по крыше полицейского автомобиля. Минуло тридцать делений на секундной стрелке, Лесницкий начал дышать ровнее.

– Либо они отгадали загадку, либо все это обычная шутка!

– Так что там произошло!? – интересовалась Ким.

Генерал ничего не ответил, он снова взял рацию.

– Прием, банк, как слышите?

Шипение в динамике.

– Прием, банк? – тишина. Он пихнул рацию лейтенанту Подрубко.

– Продолжай попытки выйти на связь. Прибывшей кинологической бригаде прикажи осмотреть все в радиусе трехсот метров. Автомобили, мусорные баки, телефонные будки, пусть осмотрят все!

– Вас понял, генерал.

– И Подрубко, канал сто двенадцать, канал сто двенадцать! Не нужно за мной никого посылать, сообщай обо всем по рации!

– Да, я помню. Растерялся немного, вот и послал ефрейтора, чтоб наверняка!

Его голос звучал спокойно, но по-своему жестко, – что же вы все сегодня теряетесь, и вам постоянно что-то кажется!? Соберитесь! Не на кондитерской фабрике работаете!

– Есть! – Ответил порозовевший лейтенант.

Генерал развернулся, его метровые шаги быстро уносили его обратно в фургон. Агент Ким не отставала.

***

Вернувшись на свой стул и поудобнее расположившись за столом, он взял блокнот и ручку. – И так, агент Ким, записывайте за мной на доске.

Ким выдвинула большую интерактивную доску и вооружилась стилусом. Остальные агенты расположились по разные стороны от генерала.

– 6,10,16,26,42. «Под подкоркой короны, девять чисел января…» – Переписав эти символы со своего рукава в блокнот, Лесницкий поднял глаза на интерактивную доску.

– Отлично. Теперь запиши следующие отрывки из диалога:

«Этот день только для посетителей банка»

«Вмешавшись в последовательность, субъект вмешательства рискует жизнями всех участников»

И, пожалуй, вот это, – «Он перечислил все стихи, теперь он диктует цифры» – Лесницкий повернулся к одному из агентов. – Как я понимаю, входящие звонки мы тоже отследить не можем?

– Нет! Внутренние линии банка защищены и закодированы в целях безопасности. Эти меры введены для защиты центрального компьютера.

– Прекрасно!

– У меня есть информация по феномену Руднора Вильнора. – Сказала Ким.

– А у меня досье охранника. – Перехватил второй агент.

– Начнем с досье. – Он повернулся к третьему агенту. – А ты, узнай всю возможную информацию по имени Виктор Ли.

– По государственному реестру или по мировому?

– По всем.

– Понял. – Он удалился за свой компьютер.

Семь белых листков расположились на круглом столе, низкий голос агента Ким перечислял информацию. – Энтони Миланский, пятьдесят восемь лет, родился в Прибалтийской республике, в городе Роксон Холд Инди, мигрировал в нашу республику двадцать лет назад. Числился безработным девятнадцать лет, работает на текущей должности охранника год и два месяца. Чем занимался на родине не известно. Не служил, судимостей не имеет, не женат, детей не числится. – Агент запнулся, прокашлялся, продолжил. – По месту его проживания я выслал наших ребят, ордер на обыск уже получен, ждем новостей.

– Интересный дядя. – Прокомментировал Лесницкий. – Так, хорошо. Ким, расскажи про этот феномен.

– Эти события происходили тридцать лет назад, в Прибалтийской республике, город Роксон Холд Инди. – Лесницкий и Ким многозначно переглянулись, она продолжила. – Очень странные, дерзкие и загадочные ограбления двух банков. В обоих случаях грабителем был человек с тремя татуировками: - Птица, на тыльной стороне ладони; Остроугольный треугольник с непонятными символами, на шее; Копье с развивающимся флагом, в области икроножной мышцы правой ноги. По официальным данным жертв или пострадавших не было. В обоих случаях грабитель загадочным образом куда-то исчезал! Он испарялся вместе с деньгами, и даже, по неподтвержденным данным, с несколькими тоннами золотовалютного запаса республики!

– А детали? Как происходили ограбления?

– Это было тридцать лет назад, никаких точных электронных сведений нет и быть не может. Кроме того, как мне стало известно, власти прибалтийской республики засекретили, а через несколько лет уничтожили все сведения об этих ограблениях. Единственные упоминания сохранились в инструкциях полицейского правления прибалтийской республики. Он был записан как феномен Руднора Вильнора, под внутренним кодом двести восемьдесят два. Через десять лет инструкции были упразднены и переписаны. И это все, что я могу сказать по поводу феномена Руднора Вильнора.

Лесницкий задумчиво провел большим пальцем правой руки по своим бровям.

Ким говорила неуверенно, – биография нашего охранника как-то странно пересекается с описанием феномена.

Генерал не отреагировал на ее слова, он указал ладонью на записи.

– Посмотрите на это высказывание, что вы можете о нем сказать?

– «Он перечислил все стихи, теперь он диктует цифры»? – вслух прочитал второй агент.

– Да. О чем оно говорит?

– О том, что конкретный человек перечислил определенное количество стихов, а после этого, перешел к перечислению цифр, – ответил второй агент.

– Автор этого высказывания знает количество цифр, которое диктует другой человек?

– Нет, он констатирует, что человек начал диктовать цифры, но об их количестве ему не известно. – Второй агент непонимающе посмотрел на Ким, а затем снова на генерала. – Что это значит? Кто сказал эти слова?

– А автор высказывания знал, сколько стихов должен был сказать другой человек?

В диалог вмешалась агент Ким, – «Он перечислил все стихи»; «Все стихи» - Судя по этой форме, автор высказывания ожидал услышать определенный набор стихов. Именно поэтому он использовал форму выражения «Все стихи», так как услышал ожидаемое количество стихов.

Дослушав агента Ким, Лесницкий утвердительно постучал ладонью по столу. – Это сказал Энтони Миланский, охранник банка. – Его тяжелый взгляд устремился на агента Ким.

Стоя с противоположной стороны стола, Ким опиралась обеими руками о спинку стула, – и вы хотите сказать?

– Что банк грабит его охранник, – сухо дополнил генерал.

Глава 4 «Душа поэта»

Охранник исступленно смотрел в дисплей кондиционера. Крепко зажав красную кнопку на рации, он ускоренно пробормотал, – он написал «Error!», кондиционер написал эту надпись, отсчет продолжается! У нас осталась минута!

Отскочив от стойки администратора, мужчина в рубашке бросился к охраннику, – дайте рацию, быстро!

Энтони Миланский не ожидал такой прыткости и дерзости от этого человека. Когда рация была выдернута из его рук, он воинственно вскрикнул. – Дайте сюда рацию, вам нельзя ее брать!

– Ответ на загадку здесь! – Рявкнул Человек в рубашке, он тараторил, – Вот, посмотрите на название производителя: «Corona»! – Он перевернул рацию и указал пальцем на небольшую заводскую этикетку, – А тут число шесть, «Model 6»! – Оттолкнув от себя возмущенного охранника, он ударил рацию об угол стола, ее внутренности посыпались на пол.

Поверив в безысходность ситуации, Миланский отбежал от человека в рубашке и нырнул за деревянную тумбочку. Осталось двадцать секунд. – Всем лечь! Все на пол! Ложитесь! – кричал он.

Помещение сотрясло аханье и писк нескольких женщин, которые с грохотом повалились на паркетный пол. Их действия так же скопировал пожилой мужчина с длинной бородой. Перепуганный подозреваемый остался на месте. Рядом с ним, у стойки администратора, стоял мужчина в рубашке.

– «Девять чисел января», – шептал мужчина, водя пальцами по корпусу разбитой рации. – Вот, числа! Тут номер один, а за ним девять чисел! – Метнувшись к кондиционеру, он быстро забарабанил указательным пальцем по сенсорному циферблату. Он нажал на кнопку «ввод» за три секунды до истечения поставленного срока. Его зажмуренные глаза выдавали явное беспокойство за собственную жизнь, но беспокоиться было не о чем, первая загадка была разгадана правильно. Экран обновился, появился новый таймер, настало время следующей загадки.

– Уффф, – Мужчина в рубашке уперся головой в пластмассовый корпус кондиционера.

– Что там? – Заикаясь спросил подозреваемый.

– Я нашел нужные числа, – он ткнул пальцем в экран, – но у нас новая проблема, тут нарисовался еще один таймер!

Из-за тумбы медленно и неуверенно поднялся охранник. Он поправил свою служебную форму и приблизился к кондиционеру, – двадцать девять минут и десять секунд! – Его голос вибрировал. Осмотревшись по сторонам, он в плотную подошел к мужчине в рубашке, – как вы посмели отнять мою рацию!?

– Вам не кажется, что этот вопрос очень глупо звучит?

– Нет, не кажется! И с чего вы взяли, что в кондиционере бомба!?

– А с чего вы взяли, что ее там нет!? – Мужчина в рубашке сохранял спокойствие.

– Эта рация была единственным источником связи с полицией! – Он указал пальцем в сторону окон, через которые едва просматривались очертания патрульных машин.

– Если бы я не ввел код в этот проклятый кондиционер, то возможно, наши тела были бы невольно преданы кремации! Я думаю, что на том свете связь с полицией нам вряд ли бы пригодилась. – Он даже немного язвил.

Миланский понимал, что этот человек поступил правильно. Но, по его мнению, он не должен был поощрять такой дерзкий и неуважительный жест в его сторону. – В следующий раз извольте спросить разрешения у меня!

– Если времени будет больше, чем сорок секунд, обязательно спрошу!

Охранник протянул руку, – меня зовут Энтони Миланский. – Мужчина в рубашке дружелюбно заключил его ладонь в свою, – Жак Сулим, приятно познакомиться!

– Ага, приятно! – Он забрал разбитую рацию из его левой руки. – Тут много чисел, как вы догадались, какие нужно вводить?

– «Девять чисел января», - все просто! Вот смотрите, здесь есть штрих код.

– Да, вижу.

– Перед штрих-кодом стоит обобщающая цифра 1, а после нее есть еще девять чисел. Так вот, как успел заметить полицейский, который говорил с вами по рации, первый месяц года – это январь! Вот я и ввел числа, которые шли за этой цифрой!

Миланский посмотрел сначала на кондиционер, потом на рацию, потом снова на кондиционер. – Ну и бредятина, честное слово, сумасшествие какое-то!

– Нам уже можно с пола встать? – Скромно спросила женщина пятидесяти лет.

– Да, конечно! – Опомнился Миланский. Быстро преодолев двадцать метров, он добрался до противоположной стены, и помог подняться с пола всем жертвам обстоятельств. После, собравшись с мыслями, он встал в центре помещения и задвинул мотивирующую речь. – И так, в этом помещении я являюсь законным представителем полиции! Я ваш защитник и я ваш путь к спасению! Прошу всех вас сохранять максимальное спокойствие, даю вам слово, никто из здесь присутствующих не пострадает!

– Так, а что собственно происходит? – Поинтересовалась бабушка семидесяти пяти лет, – я просто понять не могу! Это какое-то новое шоу с первого канала? Нас снимают камеры? Или это по-настоящему? А если по-настоящему, то я повторюсь, что происходит?

– Я не могу сказать точно, но скорее всего – это ограбление!

– Где же тогда грабитель? – В диалог ввязался пожилой мужчина.

Миланский не успевал генерировать ответы на логичные вопросы, – Ну… это не простое ограбление!

– Так я говорю – новое шоу снимают! На первом канале постоянно про такое рассказывают, еще этот ведущий говорил, как его? Он такой коренастый, волосатый, в очках? – Всерьез размышляла бабушка.

– Ты что, мать!? – Обратился пожилой мужчина к бабушке. – Кто же нас снимать-то будет без разрешения? Я, когда смотрел программу «Суд» по телевизору, так там точно сказали, без разрешения никого снимать нельзя!

– Нельзя? А вот можно! Кто нас спросит, обычных людей-то!? – Завязался спор между старшим поколением.

– Так успокойтесь! Тихо! – Повысил голос Миланский. – Это не шоу, вас никто не снимает! Это ограбление.

– Милок, так кто же нас грабит-то? – Продолжала возмущаться бабушка.

– Успокойтесь, бабушка! – Вмешалась еще одна женщина пятидесяти лет.

С противоположной стороны раздался басистый голос Жака Сулима, –Энтони, может для вас и ваших оппонентов табуретки и семечки принести!? Нам спешить некуда! Целых, – он посмотрел на кондиционер, – двадцать три минуты есть, уйма времени!

Энтони в пол-оборота развернулся к Жаку Сулиму. – Сейчас иду, займитесь пока загадкой! – Он снова повернулся к аудитории. – Так, слушаем меня все! Это может быть ограбление, террористический акт, чья-то злая шутка, или даже ток-шоу! Это не важно. Моя задача вытащить вас из этого здания живыми и невредимыми! Этим я сейчас и займусь. А пока у меня к вам убедительная просьба, пожалуйста, сохраняйте тишину, ничего не трогайте, и главное не переживайте! Все под моим личным контролем.

Слушатели положительно кивали головой.

– Кому-нибудь нужно в туалет? Или возможно кто-то хочет пить? Есть что-нибудь неотложное, о чем я должен знать? – Многие переглянулись, все отрицательно замотали головами. – Хорошо! По любым вопросам обращайтесь либо к администратору, – он указал на перепуганного парня с выпученными глазами, – либо к этой даме, – так же показал на девушку кассира. – Вопросы есть?

Вопросы отсутствовали. Охранник развернулся и крупными шагами пошелм к кондиционеру. – Как там тебя говоришь зовут, Виктор Ли? – С ходу обратился охранник к подозреваемому.

– Да.

Он сел напротив него и внимательно посмотрел в глаза. Жак Сулим стоял рядом. – Виктор, давай на чистоту! Ты же честный малый?

Подозреваемый выглядел на двадцать пять, двадцать семь лет. Худощавое телосложение, круглое лицо. С момента начала всей передряги, он заметно испугался, и как следствие, менее охотно шел на конфликт с охранником.

– Да, честный малый.

Миланский наигранно улыбнулся. – Чудно! Давай начнем все с начала. У нас ведь получится, да?

– Да, давайте начнем.

– Скажи мне, Виктор, что ты сегодня забыл в этом банке?

– Пришел снять стипендию.

– Ух, ты студент! Где учишься?

– Лингвистический институт, магистратура.

– Ага, лингвистический значит? Хорошо. Откуда звонивший человек знал твое имя!? – Вопрос прозвучал резко, прямо в лоб. Подозреваемый не растерялся.

– Я не знаю! И это был не человек, а запись. Что-то вроде электронного робота с записанными голосовыми командами.

– С чего ты это взял?

– Голос был слишком ровный, монотонный. И, кроме того, кода я что-то переспрашивал или задавал вопросы, он отвечал повторяющимися фразами. Своеобразные речевые клише, шаблоны. Вы же сами слышали голос, человек так не разговаривает!

– Я тоже это заметил, – добавил Жак Сулим, – похоже на автоответчик.

Миланский на секунду задумался. – Да, такое возможно. Но как черт подери, он позвонил на этот телефон!? У нас не работает не одна из коммуникационных линий.

Виктор Ли пожал плечами, Жак Сулим промолчал.

– Расскажи мне, студент, что значит эта тату? – Миланский указал пальцем на шею Виктора Ли.

– Тату? Там, треугольник с персидскими символами. – Он прикоснулся к нему своей ладонью, – тут три символа, один означает свет, другой тьму, а третий, самый верхний, вечную жизнь. А что?

Ничего, просто отвечай на вопросы. – Глаза Миланского блестели, он указал на тыльную сторону ладони подозреваемого, – а эта тату?

– А, - это Феникс, здесь изображена птица, феникс. Это огненный символ, означает что-то вроде способности к перерождению, но я набил ее только потому, что она очень круто смотрится.

– Не хочу вас отвлекать. – Снова вмешался Жак Сулим, – но у нас осталось семнадцать минут. Я думаю, познакомиться поближе мы сможем и за пределами этих стен!

Миланский развернулся к Жаку Сулиму. – Вот и займитесь пока загадкой, а мне нужно допросить подозреваемого!

– Я не могу найти смысл в этом беспорядочном наборе слов, мне нужна помощь!

– У меня есть некоторые размышления по поводу этих строк, – сказала девушка кассир.

– Отлично! – Искусственно восклицал Миланский, – прекрасный повод объединить усилия.

Жак Сулим сделала два шага в сторону кассира. – Не забудьте про портфель, вы его так и не проверили.

– Я помню про портфель, займитесь загадкой, пожалуйста!

Жак Сулим уселся за стол администратора вместе с кассиром, охранник продолжил допрос подозреваемого.

– А теперь расскажи мне про этот рисунок. – Он ткнул пальцем в ногу Виктора Ли.

– Эта? Я даже не знаю, что она символизирует! Обычное копье с флагом. Я набил ее два года назад, и, я не помню, что бы она вообще имела какой-либо смысл. Она просто красиво смотрится на моей ноге, вот и все. Это из-за нее вы потребовали меня опустить ногу с той трубы? Вы просто хотели разглядеть тату? Да что вам вообще до моих татуировок!? У меня есть еще две, одна на груди, вторая на плече! Могу показать, если вам так интересно!

– Не стоит! – Миланский отмахнулся рукой, – то есть, ты хочешь сказать, что между этими татуировками никакой связи нет?

– Я не хочу этого сказать, я уверен в этом!

– Хорошо. Ты позволишь мне досмотреть твой портфель?

– Да, открывайте.

Миланский поднялся на ноги, и посмотрел на портфель, который лежал на полу возле стены. Бровь на его лице дернулась, он снова повернулся к подозреваемому.

– А ты можешь сам открыть портфель и вытащить из него все содержимое?

На лице Виктора Ли расползлась удручающая улыбка. – Конечно могу, я же сказал, там ничего незаконного и тем более взрывоопасного нет!

– Будь добр, вынь все содержимое на тот письменный столик.

Виктор Ли в мгновение ока добрался до своего портфеля. Его руки были неудобно заключены в наручниках, расстегивать молнию и большие пуговицы было крайне неудобно. Все участники этой истории с замиранием сердца смотрели на Виктора Ли.

Миланский, краем глаза приглядывал за действиями Жака Сулима. Охранник был как на горячих углях. Можно было заметить, как сильно тряслась его правая рука возле кобуры с револьвером. Справившись с молнией, Виктор Ли запусти свои руки в портфель, с Миланского в тот момент сошел очередной слой пота.

Три учебника, одни тетрадка, пара ручек и карандашей, литровая бутылка лимонада, связка ключей – это все, что вытащил Виктор Ли из портфеля. Закончив, он обратился к Миланскому.

– Что дальше?

– Ничего, вернись назад.

Теперь они поменялись местами, Охранник досматривал содержимое портфеля, подозреваемый смотрел на него издалека.

– Действительно, тут ничего нет! – С ноткой огорчения признал Миланский.

– А я что говорил? Это все недоразумение какое-то!

Миланский посмотрел на кондиционер, циферблат неумолимо отсчитывал время. Он почесал подбородок, выдохнул. – Можно вас на пару слов? – Эти слова были адресованы Жаку Сулиму.

Подняв глаза, Жак Сулим издал положительный «угук» и встал из-за стола. Они отошли в самый дальний угол помещения, встав прямо под камеру видеонаблюдения. Миланский начал. – Что вам известно о коде Руднора Вильнора?

– Мы проходили этот феномен на курсах шифрования, я практически ничего не знаю о нем. Помню только общее описание, – это код полиции Прибалтийской республики. Он говорит об особой угрозе, связанной как с терроризмом, так и бандитизмом. Это были странные ограбления, в которых не было грабителя, вернее он был, но его никто не видел! Больше я ничего об этом не знаю.

– Да, описание схожее, но немного не верное. Подозреваемый был! По описанию, он имел конкретные приметы: три татуировки, одна на шее, вторая на внешней стороне ладони, третья на ноге. И вот совпадение, у того паренька, – он указал на подозреваемого, – точно такие же татуировки!

Жак Сулим почесал кончик своего носа. – Послушайте Энтони, этот феномен был замечен тридцать лет назад в далекой прибалтийской республике. Все коды, описания и приметы давно забыты и никем не используются!

– Ага, совпадение! А заблокированные двери, отключенная связь, этот «высокоинтеллектуальный» кондиционер, – тоже совпадение? А странный звонок, загадки, числа?

– Согласен, тут происходит что-то странное, но у нас нет никаких оснований подозревать этого паренька.

Миланский и Жак Сулим не сводили глаз друг с друга. Каждый из них внимательно изучал мимику и реакцию своего собеседника.

– Здесь происходит ограбление! Два плюс два сложить не можете!? Это же как на ладони!

– Но кто нас грабит? Как все эти загадки, числа, действия, относятся к огромному, непробиваемому сейфу, стоящему в другой, такой же непробиваемой комнате!?

– Именно это мне и нужно узнать! Грабитель среди нас, я в этом уверен. Я понятия не имею, чем он руководствуется и на что рассчитывает, но он точно должен быть здесь!

– И кого же вы подозреваете? Может группу пенсионеров? Того скромного дедушку или может бабушку, которая рядом сидит? А меня? Почему вы меня не подозреваете?

Миланский юлил, – Я подозреваю всех, кто находится в этом помещении! В том числе и вашу персону. Но, увы, мне не с кем более посоветоваться и поделиться мнением, поэтому я спрошу вас. – Кого вы подозреваете?

Жак Сулим прищурил глаза. – А откуда вы знаете про феномен Руднора Вильнора?

Охранник усмехнулся, – Это не серьезно! Вы меня подозреваете?

– Искать нужно там, где никто искать не будет. Вы не ответили на вопрос.

– Я проходил академические курсы на должность охранника. В учебнике было много интересных историй, в том числе история о двух ограблениях, получивших название «Код Руднора Вильнора».

– А какой был автор учебника?

– Дранников Ю.Ю. учебник за восемьдесят четвертый год.

Жак Сулим удивленно поднял брови, они сложились домиком, – Хорошая у вас память, однако!

– Все, что касается работы, я заучиваю наизусть. – Миланский посмотрел на кондиционер, – время уходит! Кого-нибудь, кроме меня подозреваете?

– Тот парень с татуировками, я думаю, он тут не при чем! Он тут самый напуганный, тем более, он уже закован в наручники, а значит, угрозы он не представляет. Люди, что сидят в том углу, переживают только за свою жизнь, им нет дела до содержимого сейфа! Старший администратор банка и девушка кассир пока вне подозрений. А я? Я больше всего подхожу на роль подозреваемого, но, скажу честно, я не грабитель!

Собеседник прикусил губу. – Ваше мнение мне понятно, – пауза, – есть мысли по поводу загадки?

– Мы можем пройти к столу? Есть небольшие домыслы.

– Да, пройдемте, – ответил охранник.

Жак Сулим сел на стул, рядом с девушкой кассиром. Миланский завис над столом и уставился в большую тетрадку. Они оба уставились на собеседницу.

– Я подумала, подумала, и ничего не надумала. Разве что… мы знаем, что на каждую загадку по одному двустишью. Это значит, что рассматриваем мы только эти слова, – «Стенки этих аппаратов ломают когнитивные поля», – начала девушка кассир, – Что касается чисел, то тут ничего не понятно. Единственное, «6,10,16,26,42» – в некоторой степени являются намеком на последовательность Фибоначчи, так как каждое число равно сумме двух предыдущих. Но непосредственно к самой последовательности они отношения не имеют!

– И что нам это дает? – непонимающе поинтересовался охранник.

– Терпение, – продолжил Жак Сулим, – я проанализировал это двустишье, в нем всего один глагол «ломают», он говорит о том, что мы должны что-то сломать, чтобы получить нужный код. Словосочетания «Когнитивные поля» как и «Этих аппаратов» намекают на определенную технику, находящуюся в банке. Осталось слово «Стенки», скорее всего, это слово, намекает на месторасположение определенной техники, которую мы должны сломать, чтобы получить код.

Все трое начали оглядываться по сторонам.

– И какую технику вы собрались ломать? Не похоже ли это на бред? Тут у стенки только принтер стоит!

– Вот его и сломаем, – невозмутимо предложил Жак Сулим.

– Давайте! – одобрил Миланский.

– А что с числами? – напомнила девушка кассир.

– Я не знаю, о чем эти числа могут говорить! – сказал Жак Сулим, пожав плечами.

– Число шесть предлагаю исключить, так как мы его использовали в первой загадке, – размышляла девушка.

– Это логично! Но я не уверен, что логика здесь уместна. Возможно, эти числа имеют один общий смысл и их нельзя разделять. Тут много не сходится. У нас же четыре двустишья, так? А чисел пять.

– Да, и то верно.

– Я пошел ломать принтер, – пробормотал Миланский.

Жак Сулим посмотрел на таймер, – у нас восемь минут, нужно поспешить! – поднявшись со стула он проследовал за охранником.

Далее происходили действия, очень забавные по своей натуре. В центре зала, на глазах у всех, двое здоровых мужиков разрывали на части небольшой пластмассовый принтер. Две бабушки, сидящие в самом углу помещения, шепотом комментировали эти события.

– Ты посмотри, что делают, а? И это профессионалы своего дела? И что там может быть интересного?

– Ой, не говори даже! Разучились в наше время снимать настоящее шоу! Ни тебе скандалов, криков, ничего интригующего.

– Камер нет, ничего нет, ведущий тоже отсутствует. И как они это потом показывать будут?

– Сама знаешь, какие сейчас технологии пошли, скрытые камеры поставят, и не заметишь! Потом все это подделают, склеят, и ведущего прилепят! Ай! Все равно скукота.

– Может быть, для молодежи снимают? У них сейчас интересы другие, беспутные! Им нравится всякая чушь, вот они и снимают чушь. Ладно, как выпустят отсюда, узнаем! Главное чтобы мы не пострадали.

– Это точно! А так я не против, вдруг на старости лет в телевизор попадем, и то счастье.

– Ага.

Разобрав принтер на отдельные кусочки, Миланский и Жак Сулим принялись тщательно осматривать каждую деталь.

– Что мы имеем? – Спросил Миланский.

– Тут есть три набора чисел. Первая комбинация на серийном номере принтера, вторая на аккумуляторной батарее, третья на наклейке картриджа.

– Какие будем вводить?

– Все.

Прошла минута, результатом ввода чисел был стабильный ответ циферблата: – «Error». Оставалось пять минут.

– У нас больше нет техники, которая располагается у стен! Что дальше? – размахнув руками, спросил охранник.

– Я, кажется, кое-что нашла! – вдруг вскрикнула девушка кассир.

– Что? – жадно заинтересовался Жак Сулим.

– Числа «10, 16». Посмотрите на секции с аппаратной техникой. Секции 10 и 16, они самые большие и, как ни странно, торцом прилегают к стене.

– Что в этих ячейках?

– Центральный процессор в десятой ячейке и щит с предохранителями в шестнадцатой, – ее взгляд выдавал заметное волнение.

– О нет, нет, нет! Только не это! – Жестко начал протестовать Миланский, – я не допущу этого!

– Почему? – Удивился Жак Сулим.

– Центральный процессор отвечает за всю электронику в этом банке, а главное, он следит за обеспечением безопасности сейфа! Система ежесекундно проверяет десятки датчиков как снаружи, так и внутри сейфа. Сломать компьютер, значит отключить восемьдесят процентов модулей! Этого и добивается грабитель, я не допущу уничтожения системного блока, только через мой труп!

– Я уверен, что конструкторы сейфа продумали такой вариант развития событий, он и в автономном, безоперационном режиме сумеет себя защитить. – Жак Сулим успокаивал взволновавшегося охранника.

– Ничего подобного! Нет и еще раз нет, даже не подходите к ячейкам.

Жак Сулим взглянул на кондиционер, оставалось две с половиной минуты.

– Мы должны все проверить! Энтони, здесь сидят люди, мы не можем рисковать чужими жизнями. У нас очень мало времени, давай откроем секции и попробуем что-нибудь поискать?

– Я сказал свое слово! Мы не пойдем на поводу грабителя, – охранник косился то на подозреваемого, то на Жака Сулима. – К тому же, я знаю, что нужно сделать! У меня с самого начала была такая мысль, но я приберег ее на крайний случай.

– Что сделать?

– Я подожгу бумагу и поднесу ее к датчику, сработает противопожарный протокол, запасная дверь автоматически откроется, и мы покинем здание! – Миланский взял в руку бумажный лист.

– Постой, но… этого делать нельзя! Через аварийную систему тушения хлынет вода, в тот же момент отключится электричество. Мы не знаем, как на это отреагирует кондиционер! А если произойдет взрыв?

Спор значительно обострился.

– Другого выхода нет! Мы успеем выбраться!

– У нас осталось две с половиной минуты, можно попробовать найти код!

– Никто не тронет центральный компьютер! Только через мой труп!

Пододвинув табуретку, Миланский взобрался на ее плоскость. В его руках блеснула позолоченная зажигалка.

– Не делайте этого, вы всех нас погубите! – Крикнул Жак Сулим.

– Успокойтесь, все под контролем! – Он щелкнул барабаном зажигалки, бумага загорелась, он потянул руку к потолку.

Жак Сулим в один скачок оказался возле охранника. Грубым рывком он сдернул с его пояса кобуру с револьвером, а после, спихнул Миланского с табуретки. Горящая бумага тут же упала на пол и потухла. Когда Миланский повернул голову в сторону Жака Сулима, он увидел дуло револьвера, который был направлен прямо в его голову.

Глава 5 «Сосед»

Скрестив перед собой руки, генерал Лесницкий внимательно смотрел на интерактивную доску.

– Те слова, которые сказал охранник банка, не дают нам права обвинять его в организации ограбления! Он был в состоянии острого стресса, эта фраза, к которой мы придираемся, может быть банальной оговоркой. По моему мнению, нельзя вот так рубить с плеча, – утверждал второй агент.

– Я согласна, не стоит спешить с выводами, – добавила агент Ким.

– Никаких выводов я не делал, только предположения, – отвечал генерал, – к тому же, никакого значения это пока не имеет! – он снял рацию с ремня, – лейтенант Подрубко?

– Подрубко на связи.

– Как обстоят дела? Удалось установить связь с банком?

– Связи с банком нет, рация и телефоны молчат. Кинологическая бригада уже приступила к работе, пока ничего подозрительного. У отцепления собралось очень много людей, на место приехала пара телеканалов, они просят дать комментарии.

– Пока никаких комментариев! Продолжайте попытки выйти на связь с банком, если необходимо, вызови еще несколько нарядов полиции.

– Вас понял.

Лесницкий повесил рацию обратно на ремень. Он обратился к агенту Ким.

– Мне нужны варианты расшифровки этих чисел и строчек, – генерал указал пальцем на интерактивную доску, – с нами кто-то решил поиграть, и я должен знать, в какую игру мы играем.

– Я сделаю все возможное, – уверенно ответила Ким. Через несколько секунд она разместилась за своим рабочим местом и приступила к работе. Примерно в то же время у второго агента зазвонил служебный телефон.

– Да, слушаю? – произнес второй агент, – а что там? Что вас так удивляет? Сейчас передам.

– Генерал, вас зовет к телефону агент выездной группы, они сейчас находятся в квартире охранника, там что-то очень странное.

– Давай трубку, – один передал телефон, другой взял, – генерал Лесницкий слушает. Соседи? Какие письма? С символом? Хм, странно! Ничего не трогайте, сейчас буду, – он сбросил звонок и вернул телефон в руки второго агента.

– Я выезжаю на квартиру охранника, там есть что-то важное. За главного остается агент Ким! Все инструкции знаете?

Она была поглощена работой по расшифровке стихов, поэтому ее ответы звучали безынтересно и статично, – да, все знаю, если будут изменения, я обязательно сообщу.

– Еще раз свяжитесь с главным инженером банка, поторопите его, нам нужен доступ к банку.

– Сейчас позвоню.

Генерал вышел из фургона и направился в свой автомобиль.

***

Из приоткрытого окна дул холодный ветер. Темный седан пулей летел по центральному городскому шоссе. До квартиры охранника банка было достаточно далеко. Лесницкий размышлял, да так усердно, что к концу поездки у него разыгралась мигрень. Он немного покраснел, его глаза стали острее реагировать на яркий свет, и кроме того, что еще страшнее, он захотел кушать.

Охранник банка жил в большом многоквартирном доме на окраине города. Лифт как назло не работал, ботинки Лесницкого, вместе с его ногами отправились по длинным лестничным проемам. Оказавшись у распахнутой двери, он натолкнулся на одного из агентов. Генерал показал удостоверение.

– Какие дела? Что у вас тут?

– Подойдите к старшему агенту, он в квартире, допрашивает соседа.

Лесницкий прошел внутрь, очутился в тесном коридоре, оттуда прошел на кухню, а уже после попал в большой, хорошо освещенный зал. В центре стоял квадратный стол, за ним сидел старший агент и мужчина в халате.

– Добрый день, я генерал Лесницкий.

– Да, генерал, рад вас видеть.

Неловкая тишина, Лесницкий вопросительно уставился на агента.

– Ах, да, – сообразил агент, – этот мужчина, он сосед Миланского, охранника банка.

Генерал посмотрел на мужчину пятидесяти лет.

– «Здрасьте!» – на половину проговорил, на половину просвистел мужчина.

– Добрый день! Милый халатик у вас.

– Спасибо, жена подарила, – он хрипел и тараторил.

Лесницкий снова уставился на агента, – с кем еще нужно познакомиться, чтобы ты рассказал мне, в чем дело?

Агент посмотрел на соседа, – расскажите этому человеку все то, что рассказали мне.

– Да не вопрос «капитион»! Вы присядьте рядом, мне неудобно с запрокинутой головой, языком шевелить. – Агент уступил место генералу.

– Меня зовут генерал Лесницкий. Расскажите, что вам известно.

– Очень приятно, Губерман Август, я сосед Энтони, – они пожали руки. – Так вот что я хочу сказать, он прекрасный парень! Мы с ним в выходные, частенько, неплохо затягивали по «фану».

– Затягивали по «фану»? Алкоголь? Наркотики?

Собеседник отрицательно выставил руки вперед, генерал почувствовал запах рыбы и ссохшейся тушенки. – Да что вы, конечно нет! Пенное, да крабы с вертела насаживали. Он байки постоянно травит, а я смеюсь как угорелый! Ох, любит Энтони, когда я смеюсь.

– В последнее время вы замечали за ним какие-нибудь странности в его поведении?

Сосед замахал перед лицом генерала указательным пальцем, – вот тут я поподробнее! Недели две назад, к нему посылку прислали. Большую такую, в деревянной коробке, с замком. Так с тех пор он прямо как на ножах! Нервный, агрессивный, по ночам не спит! Все по туалетам шастает, сливным бочком играет да бумагу сжигает. Я-то поначалу подумал, что у него с кишечником что-то, – сосед пододвинулся ближе к генералу и заговорил шепотом, – ты знаешь, о чем я, да? Дисбактериоз всякий, несварение желудка, жижа вот эта вся, и прочее. «Бууээ!». Сам от этого бешусь как адский цербер!

Генерал вежливо отодвинул от себя собеседника, отдалив его на разумное расстояние, – я знаю, о чем вы говорите, продолжайте.

– Я тогда к нему с таблетками пришел, помочь хотел, а он как сорвется на меня, как начнет рявкать, так я сразу к себе в комнату ушел и больше к нему не подходил.

– Он ничего вам не рассказывал? Не объяснял свое поведение?

– Нет. Сам по себе он общительный человек, всегда норовит что-то лишнее брякнуть, но если он что-то скрывает, так хоть пытай, не расскажет!

– Давно вы с ним живете?

– Уж как второй год вместе квартиру снимаем. Доброй души человек, отзывчивый, ничего плохого сказать не могу. Только вот эти две недели вел себя странно, но я не обращал внимания! Я же не знаю, что там ему прислали в коробке. Может от жены чего? Я, когда с женой разводился, так сам за ружье хватался! – Он клятвенно выставил ладонь вперед. – Вы не подумайте ничего, я в мирных целях хватался, только ради добра.

Лесницкий кивал головой, – у него есть подружка?

– Ааа, это нет! Мы не водим сюда никого. А так чтобы вам ответить, так я толком и не знаю. Он не распылялся никогда на эту тему, да и я как-то не очень. На шестом десятке не до этого!

Генерал скорчил удивленную физиономию, – я бы вам сорок пять дал, не как не шестьдесят! Хорошо сохранились.

– Это все бабушкина медовуха. Мне бабка постоянно говорила про ее антиоксидантные свойства, так я и пью ее в обе щеки! Как говорится, результат на лицо! – он широко улыбнулся, – может, попробовать медовухи хотите? Могу и рецепт подогнать?

– Спасибо, я не принимаю алкоголь. У вас есть, что добавить по поводу Энтони?

– Хороший он человек, хороший! Вы не думайте на него плохо.

– Приму к сведению. Где его комната? Вон та? – он указал пальцем на открытую дверь.

– Да, это она. Там уже ваши воробьи «шухеру» навели! Беспорядок устроили, будь здоров.

– Это необходимость следствия, в целях вашей же безопасности!

– Ну, ну!

Лесницкий направился в комнату, агент проследовал следом. Сосед открыл холодильник, достал бутылку с подозрительной жидкостью и продолжил процесс омоложения.

– Мы не нашли уцелевших писем. Есть только пустая почтовая коробка, – информировал агент, – в урне лежат остатки сожженной бумаги, осталось несколько конвертов. – Они подошли к письменному столу и устремили свои взгляды на крупную почтовую коробку, – нас смутил вот этот знак!

На коробке, в самом центре, был отпечатан большой символ. Его основой был треугольник. В центре треугольника был изображен феникс с расправленными крыльями и длинным хвостом, да так, что два его крыла равномерно касались обеих сторон треугольника, а хвост пересекал основание. Под углом сорок пять градусов треугольник, как и сам феникс, был пробит копьем, с небольшим, но длинным знаменем. На самом знамени красовались три персидских знака, один означал свет, другой тьму и третий, вечную жизнь.

– Код Руднора Вильнора, – тихо пробубнил Лесницкий.

– Что «рунира»? – не расслышал агент.

– Ничего.

Открыв крышку почтовой коробки, Лесницкий заглянул внутрь. Оттуда повеял запах отсыревшей бумаги и приторный душок женского одеколона. Ничего материального там не оказалось. Его взгляд машинально начал бегать по письменному столу. Внимание привлекли несколько худых блокнотов, из которых явно выдрали половину листов.

Расческа, новый портсигар, пустая пачка из-под таблеток, карманное зеркало, и немного канцелярской утвари. Ничего из этого не наводило на конкретные мысли. Рядом, на стуле, лежали три книги, два «уличных» романа и учебник «Дранников Ю.Ю. учебник за восемьдесят четвертый год».

– Где конверты? – поинтересовался Лесницкий.

Агент взял с подоконника три свертка бумаги, – вот, возьмите.

– Те же символы, без обратного адреса, женский подчерк, – бубнил Лесницкий. – Вы точно не нашли уцелевших писем? Только конверты? Хорошо искали?

– Обижаете, генерал! Обыскали все до последней пылинки!

Генерал кинул конверты в открытую почтовую коробку, – все это оформить и забрать. Чтобы через сорок минут эти вещи были в автобусе у агента Ким!

– Сделаем.

Он еще раз оглядел комнату, а потом, вышел в зал. Сосед все так же сидел за столом.

– Автустман Губер, у меня есть еще пара вопросов! – оживленно сказал Лесницкий.

– Губерман Август, меня зовут Губерман Август, – поправил его сосед, – Моя мама была романтиком с пылким воображением, и кажется, она в очень невменяемом состоянии выбирала мне имя.

– У вас достойное имя, Август!

– Нет, вы не поняли, мое имя Губерманавгуст! А фамилия Татарин. Вообще полное мое «название» Губерманавгуст Татарин Олегович.

Лесницкий нахмурил лоб, он вообще не понимал, зачем ему разговор на тему имени этого человека. – Я буду звать вас сосед. Скажите мне, сосед, у Энтони Миланского были проблемы с деньгами? Он брал кредиты, может кому-то был должен крупную сумму?

– Нет, не помню такого. Он человек экономный, случалось, я сам у него занимал на свои нужды! В этом плане Энтони любит порядок.

– В азартные игры играл, в подозрительных сектах состоял?

– Ха, ха! В сектах? Боже упаси, он очень умен. Ему секты в пору разоблачать, одурачить его не получится! Игры? Я не знаю, не замечал ничего подобного, мы даже в карты не играли.

– Даже в карты не играли? Угу, – пауза, – хорошо, спасибо за информацию и простите, что потревожили вас!

– Лишь бы в дело пошло!

– А куда же еще? – Лесницкий скрылся из виду, пройдя через дверной косяк в соседнее помещение. Сосед уставился на агента, который тащил почтовую коробку. Дальше сцена обрывается.

Затылок Лесницкого разболелся до такой степени, что головокружение начало спутывать сознание, а яркий дневной свет вовсе ослеплял его глаза. Он плюхнулся в машину и откинул спинку сидения. Нащупав в подлокотнике пачку анестетика, он откупорил пластмассовую крышку и проглотил две квадратные таблетки.

Его голова покоилась на подголовнике. Рука протянулась за рацией, указательный палец зажал кнопку, губы говорили, глаза закрылись, – Агент Ким?

– Слушаю, генерал?

– Что там с расшифровкой?

– Я еще не совсем закончила, но тут что-то феерическое! – не веря своим словам, ответила Ким.

– Я выслал тебе почтовую коробку с очень знакомым набором рисунков. Там имеются явные параллели с феноменом Руднора Вильнора. Короче, ты знаешь, что делать.

– Да, я все осмотрю.

– Что удалось выяснить третьему агенту по поводу Виктора Ли?

– Ничего обнадеживающего. Агент расскажет детали при встрече.

– Плохо!

– Вы нужны нам, поторопитесь с возвращением.

– Выехал. – Рация вернулась на свое место, Лесницкий решил с минуту полежать на разложенном водительском сидении.

– Почему именно в такой сложный день моя голова максимально отказывается работать? – размышлял генерал, – никакой мотивации, я не заинтересован ни в чем! Все мои действия происходят на уровне автоматических импульсов с минимальным КПД. Что мне до этих стихов и загадок? Моя голова трещит по швам, а я еще должен руководить какой-то смутной операцией? Ах да, правопорядок, я должен защищать правопорядок. – Через три минуты двигатель автомобиля завелся, автоматическая коробка перешла в режим «Drive», автомобиль с легким свистом тронулся в обратный путь.

– Генерал? – из рации раздался голос лейтенанта Подрубко.

– Да лейтенант, слушаю.

– На центральный диспетчерский аппарат поступили сразу три тревожных сигнала. Все они поступили из банка!

– То есть?

– В банке пожар, утечка метана, и экстренное отключение электричества!

– Банк горит!? – воскликнул Лесницкий.

– Нет, ничего не горит, просто сработали датчики! Такое ощущение, что экстренные системы банка сошли с ума.

– Вызови дополнительные пожарные бригады, аварийную газовую службу тоже.

– Приказ понял.

Дурдом! – подумал Лесницкий, – что же там происходит!?... Ах да, я знаю, что мне нужно. – Он достал из кармана мобильный телефон, набрал короткий номер, милый женский голос ответил, – алло, это «Пицца от Принца В.Р.», слушаю вас!

– Девушка, мне срочно нужна пицца с зеленью и грибами, на третью улицу, угол между центральным банком и областным шоссе, большой черный автобус. Заказчик генерал Лесницкий.

– Напитки, соусы?

Генерал задумчиво поднял глаза, – четыре кофе и чесночный соус.

– Ваш заказ принят, ожидайте в течение часа.

– Поспешите!

– Выполним как можно скорее.

***

Козлиная бородка этого человека оживленно скиталась по воздушному пространству. Длинные очки и презентабельный костюм создавали образ заумного романтика. Из особых примет его поведения, можно отметить чрезмерную любовь к размашистым и экспрессивным движениям рук, а так же некорректное постоянство в использовании звука «эмм» в разговорной речи. Имя этого человека не так важно, поэтому все его называли инженером.

– Это невозможно! – он тыкал пальцами в экран карманного компьютера, – кто-то просто уничтожил процессор!

– Как нам попасть в банк? – настойчиво спрашивала Ким. Второй агент стоял рядом.

– Вы не понимаете. Система, процессор, эмм, там все новое! Оборудование едва-едва прошло предварительное тестирование, сам банк открылся всего месяц назад!

– Как попасть в банк? Инженер, вы понимаете вопрос?

– Понимаю! Это вы не понимаете. Там установлена новейшая система электронного доступа, тройная система аутентификации, сложнейший электронный замок и куча предохранительных систем! Этот банк неприступная крепость, его невозможно ограбить, – он чуть понизил тон голоса, – но и выйти из него тоже далеко не просто!

– В данный момент нам нужен доступ к камерам внутри банка, нам нужно знать, почему не работают телефоны, почему заблокировались двери? Там заперты люди, возможно происходит ограбление или даже террористический акт! Вы инженер, мы ждем ответов от вас!

– Система автономна, эмм, на нее никак нельзя повлиять и тем более подключится к камерам! Это невозможно хотя бы по техническим причинам, так как прямое соединение с компьютером отсутствует! Эмм, я могу только подсоединиться к диспетчеру задач и посмотреть ошибки процессора. Это я и сделал, вот посмотрите, – он в очередной раз ткнул пальцем в экран карманного компьютера, – три сотни ошибок! Такое количество ошибок может быть только в одном случае, – компьютер уничтожили! Защита банка работает в аварийном режиме. Это спровоцировало, в том числе и многократные оповещения о пожаре, утечке газа, и элементы остальных экстренных команд! Электричество отключено, сейф питается от генератора, в самом помещении банка работает несколько электрических приборов. Это все что я могу вам сказать.

Недоумевающие глаза агентов уставились на инженера. На выдвижной лестнице послышались шаги, в фургон вошел генерал Лесницкий.

– Это кто? – он указал пальцем на гостя в очках.

– Эмм, я главный инженер банка, добрый день– он приветственно тянул руку, генерал ответил взмахом руки.

– Хреновый день! Тем не менее, я рад вас видеть, – Лесницкий сел на соседний стул, – как попасть в банк?

Растерянный инженер перевел взгляд сначала на агента Ким, затем на второго агента, потом снова на генерала.

– Инженер уверяет, что попасть в банк очень тяжело, – Ким взялась за краткий пересказ, – компьютер, который отвечает за безопасность банка, уничтожен! Все оставшиеся элементы управления работают в аварийном режиме. Подключится к компьютеру невозможно, восстановить связь невозможно, в общем, все плохо.

– Неужели не предусмотрено аварийное механическое открывание двери? По противопожарному регламенту такие механизмы должны стоять как снаружи здания, так и внутри! – удивился генерал.

– Там самый современный компьютер! Если двери не открываются, значит, на это есть основания!

– А если он уничтожен?

– Эмм, тут нельзя точно сказать…

– Прекратите мямлить! – рявкнул Лесницкий, – говорите четко и сформулировано!

– Я уже говорил, система совсем недавно сошла с конвейера, сейчас она работает в тестовом режиме, и там, там не предусмотрен вариант с уничтожением компьютера! Вернее, он предусмотрен, но только в рамках защиты сейфа. Если парадные и пожарные двери заблокировались, то «нежным» способом их открыть не получится!

Лесницкий глубоко вздохнул и нецензурно выругался. Он так же упомянул матерь и отца тех людей, которые разрабатывали этот компьютер.

– Как иначе можно попасть туда? – продолжала Ким.

– Самое уязвимое место – это вентиляция. Тут все до банальности просто, – покопавшись в своем компьютере, он вывел на экран детальный план здания, – вот, тут, видите? Да, придется покопаться с толстой стальной решеткой снаружи! Внутри вентиляционной шахты очень много проводов, но это не проблема. Проблема — вот тут, видите? Там, внутри шахты, есть еще два толстых заградительных перекрытия, с ними тоже придется попотеть. Преодолев эти препятствия, можно выйти к винтовому люку, а уже через него выбраться в зал!

– Агент Ким, вы забыли, что сказал звонивший человек? – Лесницкий показал указательным пальцем на интерактивную доску, – «Вмешавшись в последовательность, субъект вмешательства рискует жизнями всех участников» Я думаю и без расшифровки ясно, что нам нельзя соваться в банк. В том кондиционере может быть бомба, и если мы вмешаемся, будет бабах!

– Я нашла в этих словах несколько иной смысл! – интригующе прошептала Ким.

– Чудно! Я хочу с вами уединиться.

– Пошлите в глубину фургона, к моему компьютеру, – кончики ее губ мило поднялись. Лесницкий жестом попустил Ким вперед. Уходя, он обратился к инженеру.

– Уважаемый, не покидайте фургон, я еще не все выяснил.

– Эмм, конечно, – покорно ответил инженер.

Ким села за стол, генерал неудобно оперся о картонное перекрытие.

– Тонко, вкратце и самую суть!

– Да, и так, вот стихи: –

«Под подкоркой короны

Девять чисел января,

Стенки этих аппаратов

Ломают когнитивные поля,

И нет там света в темноте,

Там льет холодная вода,

Не надо прилагать усилий,

Чтоб разбить кривые зеркала»

– И числа: – «6,10,16,26,42»

– Поздравляю, тут вы все сказали верно, что дальше? – у Лесницкого был унылый голос. Правой рукой он поглаживал свой затылок, левой ощупывал ворсистую поверхность брюк.

– Я рассмотрела эти строчки как некую игру, как чье-то хитрое послание. Вы согласитесь, что это не очень-то похоже на ограбление? Сам банк защищен настолько идеально, что сами посетители не могут оттуда выбраться! А сейф? Если верить словам инженера, он не преступен. Банк окружен, путей к отступлению нет, да и самих заявлений об ограблении не поступало. О чем это говорит? Это говорит о том, что очередной хитрый шизофреник решил устроить глупую игру!

– Ваши размышления логичны, продолжайте.

– Звонивший человек оставил нам стихи и цифры. Простой обыватель может найти на них ответ? В этих словах есть прямой посыл, хоть ниточка адекватности? Нет! Я предположила, что это послание было адресовано нашему агентству, а именно отделу шифрования.

– Как это вяжется с кондиционером? С отсутствием связи? Возможно, грабитель есть, но мы об этом не знаем. Быть может прямо сейчас, кто-то пилит дверь сейфа!? Вы высасываете из пальца.

– Ничего я не высасываю! Послушайте дальше!

– Куда я денусь.

Ким кивнула, – оптимальный порядок выстроился так, – конец, начало, середина. – Она взяла один из исписанных листов, – в трех кварталах отсюда есть высотное здание «LouBers» по адресу: улица Темная, дом 6. Свое название «Темная» улица получила из-за этого злополучного строения, которое ввиду своего огромного размера отбрасывает тень на все близлежащие дома. В тени этого здания стоит знаменитый искусственный водопад «WP». Знаменит он не только своей необычной формой, но и тем, что вода льется из натуральных подземных источников. И как следствие, она очень холодная!

– «И нет там света в темноте, там льет холодная вода» я предполагаю, что именно эти строчки вы так находчиво расшифровали?

– Да, и еще число «6», его я тоже употребила.

– Дальше? – Лесницкий зевнул.

– Месяц назад администрацией города было решено украсить парковую зону вокруг водопада. В проект кроме скамеек, покрашенных урн и новой брусчатки, был внесен план по установке декоративных украшений, в число которых входили десять кривых зеркал. С этими зеркалами произошла небольшая неудача. Производитель не нанес необходимый слой защиты на поверхность стекол, поэтому, на следующую ночь после установки, половина стекол покрылась трещинами, а другая половина и вовсе полопалась! Производитель не учел, что рядом с водопадом очень высокая влажность воздуха. Ночью атмосферная температура упала чуть ниже ноля, вода замерзла и, – ее монолог прервал Лесницкий.

– Я понял, не стоит разъяснять детали, нужно спешить! «Не надо прилагать усилий, чтоб разбить кривые зеркала»? Эта строчка?

– Да.

– Я запомнил, дальше.

– Теперь перенесемся к началу. Через дорогу от парка с водопадом, в тени того же высотного здания, десять месяцев назад открылось новое почтовое отделение «Вестник короля». Располагается это отделение по адресу, – переулок Январский, дом девять.

– Первое двустишье? «Под подкоркой короны, девять чисел января»? – он нахмурил брови, – допустим, что тут есть совпадения. Дальше?

– Я знакома с практикой совпадений, но только не здесь и не в таком количестве! – в ответ на ее слова Лесницкий одобрительно махнул рукой.

– А вот еще совпадение! – он подняла на стол почтовую коробку из квартиры охранника, – Этот герб на крышке заинтересовал вас?

– Этот герб должен в первую очередь заинтересовать вас!

– Вы правы, он вызвал у меня определенный интерес. Кроме общего сходства с описанием феномена Руднора Вильнора, этот рисунок с точностью копирует эмблему почтового отделения «Вестник короля», – Ким повернула в его сторону экран моноблока, – вот, посмотрите.

Лесницкий окинул своим взглядом необходимые предметы, – да, эмблема сходится один в один.

– Дальше моя логическая цепочка прерывается.

– Это что еще значит?

– Я не смогла найти смысла и логической зависимости второго двустишья по отношению к основному стиху. Я думаю, что его нужно искать где-то в другом месте. И мы оба знаем в каком.

– В другом месте? Например!?

– Генерал, с вами все в порядке?

Лесницкий осекся, – В смысле?

– Вы очень бледны и не очень сообразительны.

– Небольшая мигрень разыгралась, но я в порядке. Так в каком месте искать?

– В почтовом отделении «Вестник короля», где же еще?

– Да, в почтовом отделении, я так и подумал. Идемте, поедите со мной.

– Но я еще… – Лесницкий уже вышел совещательную часть фургона, ее слова не дошли до его ушей.

Генерал пробрел мимо рабочего стола, еще раз посмотрел на информативную доску, тяжело вздохнул, и окрикнул второго агента. – Я и агент Ким едем на оперативные действия. За главного остается кто-то из вас, сами решите.

– Он уже встал на одну из ступенек выдвижной лестницы, как к нему обратился инженер.

– Простите, а мне долго здесь сидеть?

Тусклый взгляд Лесницкого устремился на человека в очках. – А почему вы еще здесь?

– Эмм, вы сами просили меня остаться!

– Я?

– Да, вы. Пятнадцать минут назад.

Лесницкий посмотрел на Ким, – я, правда просил его остаться? – в ответ она загадочно пожала плечами.

– Странно. А зачем? – теперь загадочно пожал плечами инженер. – Ладно, рядом есть хорошая булочная, посидите пока там, вы можете еще пригодиться! – Инженер хотел что-то добавить, но генерал тут же покинул фургон. Стройная фигура агента Ким последовала за ним.

Оказавшись на улице, он сделал глубокий вдох. Почувствовав прохладную свежесть в своих легких, Лесницкий провернул два шага вперед. Его путь преградил человек с большой коробкой в руках.

– Приветствую вас, я доставщик пиццы.

– Куку, а я генерал Лесницкий.

– Так я как раз вам пиццу несу!

– С зеленью и грибами?

– Да, с ними.

– Кофе?

– Кофе в сумке холодильнике.

– Замороженный кофе?

– Оу, нет! – курьер рассмеялся, – холодильник не работает! Я его использую как сумку, там формочки удобные, стаканчики стоят как надо.

Лесницкий забрал коробку с пиццей и передал ее агенту Ким. Ароматный запах свежего теста пронесся мимо обонятельных рецепторов его носа. Желудок заурчал, кишечник закрутило, он понял, что слишком сильно хочет кушать. Кофе был очень горячим, он поставил все четыре стакана на коробку с пиццей и снова повернулся к курьеру.

– Сколько должен?

– Двести восемьдесят три, шестьдесят.

– Вот триста, спасибо за доставку.

– Пицца от Принца всегда к вашим услугам!

Курьер скрылся на своем мопеде, Лесницкий снова уловил запах теста. – Я ничего не ел со вчерашнего вечера! Может обед?

– Нам бы поскорее попасть в почтовое отделение. А так решайте сами, ваша воля!

Его глаза копировали унылый взгляд обиженного котенка, это несколько необычно смотрелось на его грубом лице. Он взял два кофе в руки, – Их я отнесу в машину, выпьем по дороге. Остальное отнеси в фургон, угости напарников. – Ким убежала вверх по выдвижной лестнице, генерал проглотил накопившуюся слюну.

***

Машина ехала так быстро, что агент Ким невольно стал переживать за свою жизнь. Пристегнутый ремень безопасности, и большая иконка на панели уже не успокаивали.

– Я думаю не нужно так спешить, успеем! – намекала Ким.

– В отделение почты мы точно успеем, а вот пицца. Пицца не будет ждать и остынет!

– В фургоне есть микроволновая печь.

– Ты не понимаешь, – он посмотрел на стаканчик с кофе, – подогревать пиццу – это как подогревать остывший кофе! Да, он будет горячий, но от его фальшивого привкуса может стошнить. Так же с пиццей.

Ким отхлебнула кофе, – сложная у вас философия.

Проскочив перекресток на красный свет, автомобиль выехал к переулку «Январский», дом девять. Свист колес привлекал внимание, прохожие возмущенно оборачивались. Лесницкий допил свое кофе и вышел из машины, громко хлопнув дверью. Ким с опаской поглядывала за его действиями.

Они остановились перед большими деревянными дверьми, наверху весела красная вывеска с белыми буквами: «Вестник Короля».

– Напомни, что мы тут ищем?

– Что-нибудь интересное.

– Ага, теперь ясно, – он дернул ручку, дверь поддалась, они вошли. Много пожилых людей, напряженная обстановка, пахнет гуталином и залежавшейся бумагой. Хороший ремонт, стены окрашены в успокаивающий, белый цвет. Боль в голове Лесницкого снова удвоилась, он массировал виски, Ким стояла сзади и оглядывала небольшой зал.

– Мы так и будем стоять? – прошептала Ким.

– Дамы и господа, прошу всех покинуть помещение! – заорал Лесницкий.

– Это еще почему!? – возмутилась бабушка. – Я уже тут час стою, мне платить надо, что еще такое, а!? – запротестовала вторая. Минуло семь секунд, все посетители почтового отделения массово начали выказывать свое недовольство, издавая единый, бурлящий стон.

Закрыв глаза, Лесницкий достал из-за пазухи длинный револьвер. Прогремел выстрел, пуля попала в потолок, посыпалась штукатурка. Когда через десять секунд он раскрыл глаза, в помещении уже никого не было. Он обнаружил только агента Ким, выпученные глаза и открытый рот выражали ее яркое удивление.

– Закройте на шпингалет входную дверь, пожалуйста! – он указал дулом револьвера в сторону двери.

– А, это вообще законно? Это не по уставу! Мы нарушаем устав, нельзя… – он ее перебил.

– Запираться в банке тоже не законно, но никто никого не спрашивал, - монотонно произнес генерал.

– Но мы даже…– Он махнул рукой в ее сторону и отвернулся. Ким пошла закрывать дверь, генерал направился к кассе. В огромном окошке он увидел круглое лицо женщины, у не были румяные щеки и очень толстые пальцы.

– Добрый день. – Женщина кивнула, она была сильно напугана. – Скажите, пожалуйста, вы нажали тревожную кнопку?

– Это ограбление!? Я все отдам! – она говорила прерывисто, как будто на вдохе. В помещение вернулась Ким.

Лесницкий достал удостоверение. – Успокойтесь, я из полиции, это не ограбление, вы в безопасности! – она молчала. – Я повторюсь, вы нажали тревожную кнопку?

– Да.

Генерал тяжело вздохнул, плотно зажмурил глаза и снова потер свои виски. –Агент Ким, позвоните в полицейское управление и отмените вызов патрульной группы. А я пока поговорю с этой приятной женщиной. – Ким вооружилась телефоном, генерал продолжил диалог.

– Скажите, что вы знаете о человеке по имени Энтони Миланский? – в его нос ударил знакомый запах женских духов. В его воображении нарисовалась почтовая коробка, которую он открыл в квартире охранника.

– Энтони Миланский? – ее голова растеряно замоталась по сторонам, – я не знаю такого человека! А что случилось? Кто он? И при чем тут я? – молчаливость этой женщины трансформировалась в излишнее любопытство.

– Он международный преступник и вы имеете к нему непосредственное отношение.

– Я!? Да что за Энтони еще? Не знаю таких, с чего вы вообще это взяли!?

– Около двух недель назад он получил посылку, которая была отправлена из вашего почтового отделения.

– Я каждый день отправляю около двадцати посылок. Я просто здесь работаю, это моя работа! – истерично уверяла женщина.

– Хорошо. Проверьте в вашей электронной базе, кто и когда отсылал посылку по адресу, – он назвал адрес проживания охранника.

– Секундочку. – она стучала своими толстыми пальцами по клавиатуре, – вы правы, две недели назад! Тут указано только имя отправителя, без обратного адреса.

– И какое же имя?

– Виктор Ли.

Лесницкий щелкнул языком, – а паспортные данные?

– Нет, их к сожалению, нет, только имя, Виктор Ли! Это была посылка с письмами и документами, в такой посылке не обязательно указывать паспортные данные. Все по закону!

– Все по закону значит? – агент Ким вернулась в помещение и встала по правую руку от генерала. Он погладил нос. – Скажите, Виктор Ли или Энтони Миланский отправляли еще какие-нибудь посылки, кроме этой?

Женщина защелкала клавиатурой, – нет, больше ничего. Разве что…

– Разве что?

– Виктор Ли, он арендовал одноразовую ячейку, ячейка по требованию!

– Это что еще значит?

– Это значит, что он что-то оставил в ячейке, и кто-то должен это «что-то» забрать! Тут указан получатель, некий Лесницкий Ю.А. – Генерал удивленно поджал губы. Повернувшись к агенту Ким, он произнес, – кажется, мы играем по чужим правилам.

– Я не понимаю! – Удивилась Ким.

– Проводите нас к ячейке, я и есть Лесницкий Ю.А.

Они вошли в прохладное помещение хранилища. Женщина с большими пальцами указала на ячейку номер шестнадцать и вручила длинный ключ.

– Число шестнадцать, – заметила Ким. – Да, я знаю, – добавил генерал. Хруст замка разбавлял интригующую тишину, дверца распахнулась, в центре жестяной коробки лежал конверт. Генерал потер виски, протянул руку, взял посылку.

– Осторожнее, – прошептала Ким.

– Боитесь о бумагу порезаться? – усмехнулся генерал. Конверт был мгновенно открыт, его руки извлекли письмо.

«Стенки этих аппаратов, ломают когнитивные поля» – Прочитал Лесницкий.

– И все? Больше ничего? – Спросила Ким. Генерал завертел письмо, – Нет, еще вот это, – на краешке листа был изображен дразнящийся смайлик с длинным языком.

– Что это значит? – Ким потерла свою шею.

– Вообще этот смайлик дразнится, а в целом, это я должен вас спросить, - что это значит?

Ким взяла в руки письмо, – В этих строчках нет смысла! Как не крути, как не расшифровывай - это абсурд, набор слов! Возможно, я что-то упускаю, но – она приложила ладонь левой руки ко лбу, – если тут и есть смысл, то он известен только автору!

Генерал забрал письмо из ее рук. – Вот вам моя расшифровка. Кто бы он ни был, он отвлекает нас, и тянет время. Ты посмотри на этот смайлик, это же как плевок в лицо! Нас обводят вокруг пальца, с нами играют. – Он положил письмо обратно в конверт и передал его Ким, – оставьте пока у себя, потом разберемся. – Его длинные шаги быстро покинули хранилище, Ким поспевала за ним.

– Что вы будите делать? Мы же ничего не нашли! Может попробовать еще раз обыскать хранилище?

– Ничего здесь нет! – Лесницкий повысил тон голоса. – Я не хочу ничего искать, я в ищейки не нанимался! – в его затылок ударила острая, режущая боль, он издал протяжный стон.

– Может вам таблетку? У меня есть парочка, права я их при месячных принимаю, но они помогают от боли! – Его косой взгляд выразил смущенное отвращение. – Спасибо, но у большинства мужчин отсутствуют женские половые органы в голове! У меня их точно нет. – Они остановились у выхода. – Заполните необходимые бумаги и выходите на улицу, я буду в машине.

Он снова лежал на разложенном водительском сидении. Плотно зажмурив глаза, он пытался представить красивый солнечный парк, в котором тихо, спокойно, малолюдно и пахнет фиалками. Дыхание было ровное, пульс спокоен, но немного аритмичен. После пятиминутной релаксации боль временно отступила, сознание прояснилось, и он снова мог продуктивно рассуждать.

Не хочу я ничего искать, – снова размышлял Лесницкий, – хочу, кушать и спать. Пусть решают загадки, чего-то ищут, грабят, кого им заблагорассудится! Только не сегодня, только не сейчас, чтоб вы все там провалились! Дайте мне пару часов поспать, и я хоть черта из-под земли достану, но только не сейчас! Поспать! Ох моя голова…

Дверь автомобиля открыла Ким. В ее руках был конверт, ручка и бутылка воды.

– Вот, попейте воды, полегче станет, – она протянула бутылку, он взял ее в левую руку, несколько секунд подумал, затем отхлебнул.

– Слишком теплая, не люблю теплую воду.

– Зато спазмов в желудке не создает, а наоборот, расслабляет!

– Отлично. Вы все документы заполнили, возвращаться не придется?

– Да, протокол служебного досмотра у нее на руках, все нормально.

Рация зашипела, голос лейтенанта Подрубко потревожил дремлющее сознание генерала. – Генерал, прием? – Не раскрывая глаз, он поднес рацию к губам, – Принимаю.

– Кто-то ломает окно банка.

– Кто, откуда?

– Изнутри, по очертанию его тела, мне кажется, что это охранник!

– Чем ломает?

– Стулом, у него в руках стул.

Лесницкий злобно улыбнулся, – И как, получается? Бронированное стекло поддается?

– Нет, у него не получается. По-моему, он очень злой, там творится что-то неладное.

– Как ты профессионально описал характер обстановки. Еще что-нибудь происходит?

– Нет, в остальном все спокойно. Что делать, как отреагировать?

– Никак. К банку не подходите, продолжайте попытки выйти на связь.

– Вас понял.

Рация вернулась на место, генерал продолжил свою медитацию.

– Что там произошло? – интересовалась Ким.

– Вы сами все слышали.

– А что вы можете сказать, ваше мнение? Он же не просто так стекло ломает?

– Агент Ким, вы бывали в цирке?

– Да, но очень давно. Много, много лет назад, я тогда была очень маленькой.

– Вот сходите еще раз, освежите память, заодно и опыта наберетесь! – Ким не поняла, о чем говорил генерал, но переспрашивать не стала.

Проползли четыре минуты, на улице появилось солнце. Он протер глаза, привел водительское сидение в боевое положение, завел автомобиль.

– Что будем делать дальше? – спросила Ким. Генерал промолчал. Они отъехали от почтового отделения, вышли на центральное шоссе и направились обратно к банку. Спустя пять минут езды, он достал мобильный телефон и набрал номер.

– Алло? Это генерал Лесницкий. Вызвать по адресу центрального банка группу захвата внутренней армии. Да, один автобус – это более чем. Поставьте в известность начальника полиции. Конец связи. – Он защелкнул выдвижной корпус телефона и неловко бросил его в чемоданный отсек.

– Группу захвата? Вы штурмовать собираетесь? – удивилась Ким.

– Да, вы очень догадливы, именно этим я и займусь.

– Но простите, это же, – она не могла сформулировать мысль, – у нас нет оснований для штурма!

– В банке находится восемь заложников. Связи нет, по оперативной информации в здании имеется взрывное устройство, сработали все системы аварийного оповещения, охранник банка пытается сломать стекло офисным стулом. Сколько еще, по твоему мнению, нужно негативных фактов, чтобы приступить к штурму? И да, я помню про: – «Вмешавшись в последовательность, субъект вмешательства рискует жизнями всех участников». Но, если мы прочитаем твой любимый устав, то эти слова, по сто пятой директиве, являются фиктивными словами. Злоумышленники всегда говорят что-то подобное, - это нормально. В этих словах нет обоснованности, лишь излишний пафос.

– Пусть так, но по тому же уставу, применение вооруженной штурмовой группы разрешается только в случае фактической террористической или открытой вооруженной угрозы!

– Для генерала устав не писан. – Против такого обезоруживающего аргумента Ким не могла ничего противопоставить, Лесницкий добавил, – к тому же, у охранника есть оружие. Не известно, в каких целях он его в данный момент применяет.

– Но у нас нет факта применения оружия против мирных граждан, мы не имеем права, – он не дал ей договорить. – Право всегда найдется, было бы желание. – На этой оптимистичной ноте они прервали свой разговор. Водитель вновь утопил педаль газа, машина снова помчалась с бешеной скоростью, а ее аэродинамические формы все так же умело рассекали воздух.

Сначала из машины вышла Ким, она довольно быстро скрылась из виду. Тем временем, Лесницкий нашел тюбик с таблетками, высыпал на ладонь две массивные, белые капсулы и с характерным бульканьем проглотил их.

– Если эти таблетки хоть немного помогут, я попытаюсь всерьез взяться за это дело, обещаю! – клялся Лесницкий. Потерев виски, он максимально сосредоточился и покинул автомобиль. На соседнем тротуаре стоял огромный военный грузовик. У капота, поставив ногу на колесо, стоял водитель в военной форме. В его зубах торчала здоровенная сигара, он создавал много дыма.

– Сержант, – обратился к нему генерал, – отряд внутренней армии прибыл?

– А тебе что за дело? – сквозь стиснутые зубы прошипел водитель. Генерал медленным движением выдернул сигару из уст собеседника и аккуратно закусил ее своими зубами. Глаза водителя вспыхнули адским пламенем, он даже свой рот не закрыл, его челюсти остались в том же положении.

– Генерал Лесницкий, приятно познакомиться, – клуб дыма вырвался из его рта. Водитель тут же подорвался на месте и встал по стойке смирно. Отдав честь правой рукой, он четко, громко ответил, – Извините генерал, не узнал! Второе специальное подразделение внутренней армии прибыло на заданное место согласно вашему указанию.

– Сколько человек в группе?

– Пятнадцать человек.

– Пятнадцать не надо, десять хватит. Готовьтесь к штурму здания, – он направил свою руку в сторону банка, – проникать будем через крышу по вентиляции. Прихватите гидравлические ножницы, электрические пилы, и все остальное, ну ты понял!

– Так точно, приказ понял!

Генерал скорчил гримасу, – и не кричи ты, что кричишь-то? Я не глухой.

– Понял, не буду кричать.

Выпустив очередной клуб дыма, Лесницкий вставил сигару обратно в рот водителя, – приятная сигара, дым не горький и скручена хорошо!

– Мама прислала.

– Хорошая у тебя мама. Так, – он оглянулся по сторонам, – по готовности доложить! Я буду вон в том черном фургоне.

– Так точно, по готовности доложу.

– Да не кричи, что ты? Ай, ну тебя! – Махнув рукой, он на всех парусах пошел прочь.

Воздух внутри Автобуса пропитался запахом вкуснейшего теста. Когда генерал вошел внутрь, он увидел на столе пустую коробку для пиццы. Сердце его сжалось, в желудке заскребло, невидимые слезинки подступили к его глазам.

– Вандалы, – подумал Лесницкий, – неотесанные дубины! Уничтожили, осквернили и мне не оставили. Ох, грустно это, ох печально! – если исключить ненормативную лексику, то примерно такие слова пронеслись в его голове. Облокотившись на стол, он окрикнул третьего агента, – что там с Виктором Ли? Что удалось выяснить?

Из тени небольшой ширмы вышел третий агент, его смуглое лицо испугало бы любого, даже самого бесстрашного младенца. Но он держался бодрячком, даже немного улыбался. – Генерал, в нашем городе есть всего один Виктор Ли, ему за девяноста и в настоящий момент он лежит в неврологической больнице восточного района. Если смотреть по территории всей республики, то таких совпадений будет больше, а именно двадцать семь. Но чтобы проверить каждого из них нужно очень много времени!

– Много это сколько?

– Отправление запросов, обработка, иные мелочи, я думаю около трех дней.

Лесницкий покачал головой, – оперативно, очень оперативно! У нас есть компьютеры, спутники, куча всякой дряни, а своевременно отследить чьи-то задницы мы не можем! – третий агент ничего не ответил. В автобус вошла Ким.

– Как будет проходить штурм? Вы определились с планом? Мне нужно заполнить ордер.

– Нет, – сухо ответил Лесницкий. – Где этот архитектор, проектор или как там его? Я же сказал ему никуда не уходить!

– Инженер? Вы же отослали его в соседнее кафе.

– Я? Отослал? Когда?

Ким пристально посмотрела на лицо генерала, – может вам все-таки дать таблетку?

– Со мной все в порядке! Не могу же я все запоминать. Так, кто-нибудь, позовите мне сюда этого инженера. – Ким отправилась за инженером, генерал выкинул коробку для пиццы и слился с мягким стулом, третий агент почесал брови и несколько раз выиграл второго агента в крестики нолики. Работа шла полным ходом.

Тишину разрезал голос инженера, – эмм, вы звали меня?

– Да, садись, напротив. – Лесницкий принял сидячее положение. Взяв в руки рацию, он зажал красную кнопку, – командира штурмовой группы ко мне в автобус.

– Командира в автобус, приказ понял, – ответил лейтенант Подрубко.

Ким расположилась рядом с инженером, Лесницкий был напротив, командир штурмовой группы присел на корточки, чертеж здания банка лежал на столе.

– Как нам проникнуть внутрь?

– Я уже говорил, проще всего через вентиляцию. Вот тут, – инженер ткнул пальцем в чертеж, – видите вот этот квадратный рисунок – это схематичное изображение вентиляционного радиатора. Над ним толстая решетка, под ним несколько воздушных фильтров и непосредственно сам вентилятор. Дальше, вот здесь, вы продвинетесь по широкой вентиляционной трубе. Закреплена она хорошо, человек сорок точно выдержит! По пути вам встретятся еще две заградительные решетки, они очень толстые и сделаны из высокопрочного, огнеупорного материала – возни с ними будет много.

– Куда мы выйдем?

– В конце вы попадаете в трубу, которая выводит в зал. На конце трубы будет еще один вентилятор и пара фильтров в сборе, их тоже придется аккуратно снять. И еще, в шахте много проводов, постарайтесь не повредить их, – я не думаю, что вам нужны лишние осложнения.

Лесницкий потер свои виски, – напомните мне, почему мы не можем разнести дверь выстрелом из противотанковой установки? Почему все так сложно? – вопрос звучал несерьезно.

– В здании невинные люди, они не должны пострадать, – напомнила Ким.

– Да, да, да, я вспомнил. – Лесницкий посмотрел на командира, – задача ясна? Вопросы есть?

– Вопросов нет, – строго ответил капитан.

– Сколько вам еще нужно времени для подготовки к штурму?

– Не больше пяти минут, нам еще не подвезли гидравлические ножницы, – командир покраснел от стыда, и на это были свои причины. Дело в том, что подразделения внутренней армии славились своей отточенной оперативностью и максимальной эффективностью. Задержка во времени была не приемлема, а если она случалась, то командир и весь штурмовой отряд испытывали откровенное чувство стыда и горький привкус обиды.

– Нечего страшного, время есть! – мягко произнес генерал.

– Разрешите идти?

– Идите, готовьтесь хорошенько. – Капитан быстро спустился по ступенькам и исчез из виду.

– Ох уж эти вояки, с виду очень крепкие, а в душе такие ранимые! – поглаживая свой затылок, произнес Лесницкий.

– Каждый видит мир через призму личного сознания, – произнесла Ким.

– Это ты сейчас к чему? – он не понял, о чем она хочет сказать. Из присутствующих ее вообще никто не понял, женщин вообще редко кто понимает, особенно если они говорят что-то заумное и двусмысленное.

– Я имела ввиду, что у каждого свое слабое место. Кто-то за кошек переживает, кто-то слишком трепетно относится к своему автомобилю, а военные пекутся о своей репутации! Все мы разные.

– Спасибо за психоанализ. Еще что-то скажите?

– Нет.

– Тогда принимайтесь за заполнение ордера. – Ким развернулась и прошла вглубь фургона. Лесницкий уставился на остальных агентов.

– Пиццу ели?

– Да, спасибо, кстати, очень понравилась. Особенно с тем чесночным соусом, неподражаемое сочетание!

Лесницкий артистично кивал головой, агенты не заметили подвоха, – специально для вас заказывал, я был уверен, что вам понравится!

– Спасибо, мы оценили, очень оценили!

Он снова ощутил острую боль в области затылка, голова закружилась, дыхание перехватило. Закрыв глаза, он откинулся на спинку стула. Агенты взяли по сигарете, и вышли на улицу. Муха ползала по неубранным крошкам теста, одна из лампочек центрального освещения перегорела и погасла. У генерала Лесницкого падал боевой дух.

– Прием? Группа готова к штурму. – Информировал по рации лейтенант Подрубко.

– Я иду, ждите, – ответил генерал. Когда он вышел из фургона, его путь преградил все тот же доставщик пиццы. В его руках была коробка, и стакан с зеленым чаем.

– Снова здравствуйте! – из его голоса просачивались потоки жизнерадостности и умиротворения.

– Привет, – удивленно ответил генерал, – кому пиццу несешь?

– Заказчика зовут Ким, оператор сказал, что она в черном автобусе.

– Да, я тут! – за спиной генерала показалась Ким. Быстро спустившись по выдвижным лесенкам, она подбежала к курьеру, – вот, возьмите деньги.

– У вас не будет две монеты? Я не найду сдачи.

– Не надо сдачи, спасибо.

– Вы очень щедры, – курьер улыбался во все тридцать два зуба, – всего хорошего! – сев на мопед, он мигом умчался по своим делам.

– Эта пицца для вас, я заказала ее вам. И чай тоже, он зеленый, говорят, этот сорт хорошо снимает головную боль! – она смотрела на него своими милыми, большими, наивными глазами.

Генерал вновь почувствовал запах слоеного теста. Этот аромат все больше пьянил его разум! А сыр? Запах этого плавленого сыра вне всяких похвал. Даже душок зеленого чая, душок, который никогда ему не нравился, сейчас казался ему чем-то привлекательным и уникальным.

– Да, спасибо, ваша забота меня трогает. Но, по правде говоря, не стоило! Спасибо, большое спасибо. Я сейчас проинструктирую группу захвата, возьму бумажник из машины и верну вам все деньги. Положите пока все в фургон, я мигом!

– Не нужно денег, – она не успела договорить, его быстрые шаги не оставили ее голосу шансов.

Крупные ребята в военной форме при тяжелом вооружении выстроились в колонну по двое. Три большие сумки с инструментами, а также переносной аккумулятор несли двое замыкающих. Лесницкий подошел к лейтенанту Подрубко.

– Есть что нового, лейтенант?

– Нет, на связь так никто и не выходит, стулья об окна никто больше не ломал. Подозрительно тихо! Только вот пресса, – он посмотрел в сторону собравшейся толпы.

– Что они?

– Нужно уже сделать какое-нибудь заявление. Объяснить всю эту кутерьму! По телевидению уже столько паники навели.

– Паники? По поводу?

– Нет ничего более пугающего, как молчаливая неопределенность! Вам ли этого не знать, генерал?

– Ладно, как только отряд проинструктирую, сразу же дам парочку комментариев. И вот еще что, штурмовую частоту не засорять, никаких посторонних переговоров в эфир не допускать.

– Понял.

Соловей пел свои песни на соседнем дереве, белая кошка перебежала дорогу, из канализации шел пар – все шло своим чередом. И только Лесницкий ощущал, что его голова вибрирует куда-то не в ту сторону. Он подошел к группе захвата.

– Привет хлопцы!

– Приветствуем вас генерал! – хором вскрикнули солдаты.

– Людей спасать будем?

– Ради этого живем! – кричали солдаты.

– Приятно слышать, – он осмотрел отряд, – так, я не понял, где капитан?

Вперед вышел старшина, – разрешите обратиться?

– Ага.

– Капитан в грузовике.

– Почему не здесь?

– Ему нездоровится.

– Я его десять минут назад видел, ему очень даже здоровилось!

– У него там что-то личное.

Генерал чуть заметно покраснел, – Что за день такой!? Где? Где ваш грузовик?

– За домом, в арке стоит, – сержант встал в строй. Лесницкий пошел за капитаном.

Огромный транспорт одиноко стоял в тени арочного перекрытия. Забравшись по жестяным перилам на борт грузовика, он отдернул брезентовую шторку и прыгнул в кузов. Внутри было темно, Лесницкий споткнулся об деревянный ящик и рухнул на пол. Ему на помощь поспешил капитан.

– Не ушиблись? – он помог генералу встать, – мы не убрали ящик с оружием, я хотел его передвинуть, но больно тяжелый, зараза!

Генерал молчал. Отряхнувшись, он сел на ящик и посадил рядом с собой капитана. Глаза быстро привыкли к темноте, разглядев розоватый оттенок лица капитана, Лесницкий спросил, – в чем дело? Почему не в строю?

– Я? У меня. Вы понимаете? – собеседник смотрел на него в недоумении.

– Что я должен понимать? Ваши люди ждут вас, капитан! Кто поведет их на штурм!? – он внимательно посмотрел в его глаза, – крейсер мне в бухту! Это что, слезы!? Вы плачете?

Тут капитан не выдержал и громко взревел, – семнадцать лет! Семнадцать божьих лет! Вы знаете, каково это!? Вот эти руки, этот указательный палец! Вы понимаете, генерал!?

– Да что за черт на коне!? Объяснитесь нормально, прекратите реветь!

– Простите, ради всех святых, простите! – подняв руки кверху, он взмолился, – семнадцать лет!

– Тихо, тихо, – генерал по-отцовски прижал к своей груди огромную голову ста двадцатикилограммового капитана. Слезы продолжали течь из его черных глаз.

– Они опоздали. Я всю свою жизнь оттачивал мастерство, а они опоздали! Я не виновен, слышите, невиновен! Это гидравлические ножницы, эти треклятые куски метала, все коту под хвост!

– Кто опоздал? Вы про задержку во времени говорите?

– За семнадцать лет я ни разу не подвел свой отряд! Самые лучшие, самые быстрые, самые оперативные! А тут ножницы, и ведь не по нашей вине. Я просил привезти в срок, я угрожал! А они подвели, подвели нас на целых семнадцать минут, тридцать восемь секунд, – он разрыдался еще громче, – позор на мою голову! Конец моей карьере! Я снимаю с себя все полномочия! – резко дернув рукой, он сорвал со своей формы офицерские пагоны, – вот, заберите, я виноват, я подвел! – продолжал истерику капитан.

Генерал молчал. Кажется, за этот день произошло уже слишком много странного! И почему он в центре этого водоворота? Что ему сказать этому человеку? Какие к черту ножницы? К чему эта принципиальность?

– Ладно, ладно тебе! Неприятности преследуют нас повсюду, и мы должны быть готовы достойно их встретить.

– Вы не понимаете, генерал, вы не понимаете! Титаник утонул, Адам отведал запретный плод, Иуда взял тридцать серебряников, а я не успел привести гидравлические ножницы! Я задержал штурм, задержал на семнадцать минут тридцать восемь секунд! Аххх, – воскликнул капитан, – провались моя башка в черную бездну! – он продолжал плакать на широкой груди генерала.

– Послушай, не так все плохо, как кажется на первый взгляд! Я не устанавливал точных временных рамок! Наверно я был понят не верно.

– Не надо жалости, генерал. Ни к чему эти успокоительные речи, мы оба знаем, что я виноват! Мы правильно вас поняли, и вы все правильно сказали, это все я! Во всем виноват только я! Не вините в этом группу, прошу вас, только я!

– Что тут можно ещё сказать? – размышлял генерал, почесывая левое ухо, – критическое мышление в совокупности с жесткими моральными принципами дают вот такой плачевный результат. Причём плачевный во всех смыслах. Ситуацию нужно спасать, штурм нужно проводить, а группа без капитана никуда не пойдёт!

– Все, хватит, – генерал похлопал капитана по плечу и поднялся на ноги, – с этого момента я отправляю вас в отпуск, на какой срок, решайте сами.

– Я подвёл вас, генерал, подвёл да? – пауза с плачем на фоне, – Что вы делаете, зачем вы одеваете бронежилет?

– На одного хорошего капитана обязательно найдётся один хороший генерал. Я поведу вашу группу на штурм.

– О, какую честь вы мне оказываете! – он снова схватился за голову, – нет мне прощения, нет!

– Каждый человек имеет право на ошибку. Вашей вины здесь нет, не вините себя – это приказ! – Лесницкий видел реальность через призму какой-то новой для него каламбурной неурядицы. Он понял, что не желает ничего выяснять и исправлять, он просто хочет покончить с этим делом, плотно покушать и лечь спать.

Капитан обхватил свои колени обеими руками и сжался в один большой мускулистый клубок. Он больше не плакал, не шевелился и практически не дышал. Перед тем как выпрыгнуть из грузовика, генерал ещё раз похлопал капитана по плечу и произнёс пару утешительных слов.

***

Значит так, солдаты, – начал Лесницкий, когда вернулся обратно к группе захвата, – ваш капитан, к сожалению, не сможет возглавлять эту операцию. Вместо него буду я, – солдаты удивлённо переглядывались, – да, да, да, именно я! Ничего удивительного, ничего не стандартного, просто один опытный человек сменил другого опытного человека, так бывает! Что я хочу сказать, – он сделал паузу, задумался, потер свой лоб, продолжил, – перед нами стоит очень сложная задача! Мы не знаем, что в данный момент происходит в этом здании. Возможно, там несколько вооружённых бандитов, возможно, внутри заложено взрывное устройство, там может быть все что угодно! Я знаю только одно, в этом здании много беззащитных денег, – сказав это слово, генерал резко остановился, как будто подавился словом. Прокашлявшись, он исправился, – в этом здании много невинных, беззащитных людей! Наша первоочередная цель – обеспечить безопасность этих людей! Этим мы сейчас и займёмся…

– Надо сделать заявление для прессы, – подумал Лесницкий, – а то сейчас столько слухов набежит, что на следующий день все будут говорить про нападение инопланетян на подземную международную молекулярную базу, расположенную прямо под этим окаянным банком! – растолкнув несколько человек, он пробрался вглубь толпы и остановился около мужчины с видеокамерой.

- Эй, уважаемый, с камерой! Да, да, вы. – Лесницкий даже немного испугался, когда в его сторону побежала целая толпа репортеров. Это как разворошить целый улей – стоит потревожить одну пчелу, и целая армия обрушит на тебя своё возмездие. Они окружили его, выстроившись полумесяцем напротив его лица. – Не все сразу! Спокойно! – кричал Лесницкий, – кто-нибудь один, пожалуйста, не надо хором!

– Скажите, правда, что в банке замурованы сектанты? – сказал один.

– Почему оттуда никто не выходит? Правда ли, что это секретные испытания паралитического газа? – перебивал второй.

– Связано ли это как-то с прекращением поставок газа с материка? Возможно, в этом банке хранятся «черные» активы «подземных» сырьевых баронов? – добавил третий.

– Тихо! Тишину! – перекричал всех Лесницкий. – Хочу сказать, что у нас все под контролем! Опасности нет. Сегодня с самого утра проводятся внеплановые учения всех служб экстренного реагирования. Мероприятие проходит по плану, ничего внештатного! Прямо сейчас, я, генерал Лесницкий, лично возглавлю учебную штурмовую операцию. Повторю ещё раз, опасности нет! – он вытащил из-за пазухи свой длинный револьвер и начал размахивать им во все стороны, – я и десять опытнейших бойцов внутренней армии безупречно проведём этот штурм, а после, пойдём кушать пиццу и крепко спать! – Испуганные и ошеломлены репортеры, понемногу попятились назад. Кому-то этот генерал показался невменяемым, кто-то разглядел в нем засекреченного главаря секты. Некоторые уловили в словах «кушать пиццу и крепко спать» особый, двоякий смысл. Журналисты вообще много чего лишнего могут надумать и уловить. Добавив ещё несколько обобщающих слов, Лесницкий развернулся, и демонстративно размахивая револьвером, пошёл в сторону банка.

Теперь сомнений не остается, первые страницы завтрашних газет возглавит моё огромное лицо на пару с револьвером в руке, – подумал генерал, – я определённо умею привлекать внимание, этого у меня не отнять!

По темным тротуарам и скрытым закоулкам, группа захвата прошла к тыльной стороне здания. Забравшись на крышу, три бойца, вооруженные гидравлическими ножницами, пилой по металлу и толстым ломом, начали работу по устранению решетки над вентиляционной шахтой. Генерал со всей ответственностью и сосредоточенностью сел на пластмассовый сточный «гриб» и начал пристально наблюдать за сложным процессом демонтажа. Рядом летали птицы, на улице похолодало, генерал потихоньку задремал. Штурм шел полным ходом.

Глава 6 «Процессор»

Ситуация мгновенно обострилась. Даже две бабушки, сидящие в дальнем углу помещения, остановили свои оживленные перешептывания и уставились на охранника и Жака Сулима.

– Что вы делаете! – с ужасом воскликнул Миланский.

– Вы творите неадекватное! – его речь звучала как оправдание, – нельзя рисковать людьми! У нас есть шанс разгадать загадку, и мы им воспользуемся. Если не получится, тогда я лично подпалю эту бумагу и активирую противопожарный протокол. А пока, не вздумайте мне мешать, иначе я сочту ваши действия за попытку покушения на жизнь, – он обвел рукой зал, – этих людей!

– Нельзя потакать требованиям грабителя! – кричал Миланский, – или вы и есть грабитель!? Если уничтожить компьютер, ситуация только усугубиться!

– Поэтому вы хотите нас всех взорвать!? Вы параноик! – он обратился к кассиру, – дайте мне ключ от секции номер десять и шестнадцать.

Девушка кассир не стала спорить и передала связку ключей, – у десятой секции два замка и электронный код, он написан на втором ключе, там видно, – она указала пальцем на ключ.

– Вижу. Ключ от шестнадцатого?

– Вон тот, с зеленой биркой.

Жак Сулим обошел стойку администратора и отошел вглубь помещения. Миланский попытался проследовать за ним, но тут же был остановлен.

– Если вы еще сдвинетесь с места, я буду вынужден стрелять! Не надо глупостей. – Он вставил ключ в первый замок десятой секции.

– Не трогайте процессор, вы погубите нас! – Миланский до ужаса покраснел.

Мгновение тишины. Жак Сулим ввел цифры в электронный замок, что-то щелкнуло, его рука потянула тяжелую дверцу, перед глазами предстал огромный системный блок.

– И что там!? Там ничего нет! Там нет цифр, там не может их быть! Закройте ячейку, у нас мало времени! – с тем же рвением продолжал Миланский.

– Одна минута и сорок секунд, – волнительно констатировала девушка кассир.

– Вон там, внутри, на стене, я вижу большую бирку! Наверно, это то, что нам нужно. Придется ломать!

– Остановитесь! – крик охранника сорвался в визг. Но было поздно, Жак Сулим схватил табуретку и ударил по панели с микросхемами. Искры фонтаном посыпались в разные стороны. Освещение заморгало, уши всех присутствующих заложил острый писк аварийной сирены. Жак Сулим продолжал наносить удары.

Услышав вой аварийной системы, Миланский пулей переместился к пожарному выходу, с надеждой, что дверной замок разомкнется. Его усилия были напрасны. Крепкий, непробиваемый замок остался нейтрален к происходящему, никакая тревога не могла заставить его разомкнуться.

Когда Жак Сулим нанес пятый удар, алюминиевые крепления не выдержали, все содержимое системного блока посыпалось на пол, контакты разорвались, питание отключилось – компьютер перестал существовать. Ввиду этого события произошли следующие явления, – во всем банке тут же пропало электричество, по трубам противопожарной системы что-то зажурчало, и уже через две секунды помещения банка стало заливать водой.

– Пригните головы, – кричал охранник, – навесной потолок может посыпаться, закройте свои головы! – не обошлось без криков и визга, ибо женщины любят повизжать в такие моменты. Только дедушка, сидящий чуть правее от всех посетителей банка, остался максимально спокойным. Из его уст можно было услышать «комплименты» в адрес виновников данного торжества, иных эмоций он не выражал.

– Вот цифры! Я нашел! – радостно восклицал Жак Сулим, – я же говорил, что тут что-то есть! – охранник ничего не ответил на его слова. Девушка кассир нетерпеливо вскрикнула.

– Вводите их! Сорок семь секунд осталось!

В помещении стало очень темно, тонированные окна практически не пропускали дневной свет, в глаза то и дело попадала вода. Подсветка сенсорного экрана четко выдавала местоположение кондиционера, Жак Сулим быстро добрался до места назначения.

– Два, восемь, девятнадцать… все, жму!

Таймер обнулился, настало время следующей загадки.

– Что там? – крикнул охранник.

– Все нормально, я ввел правильный код, он снова перевел время! – его голос заглушал шум компрессора, пожарная система работала очень эффективно, пол уже залился сантиметровым слоем воды.

– Как нам отключить воду!? – кричала девушка кассир.

– Число шестнадцать, шестнадцатая ячейка, наверно там! – Жак Сулим вернулся обратно к шкафу с аппаратурой, – тут предохранители, можно попробовать их отключить! – распахнув дверцу, он увидел двадцать шесть красных тумблеров.

– Кто-нибудь знает, какой из них отвечает за воду?

К нему подбежала девушка кассир, – нет, я тут ничего не знаю, нас этому не учили!

– Энтони, вы знаете!?

– Нет.

– Тогда я буду отключать все, – чуть слышно произнес Жак Сулим. Его пальцы забарабанили по жестяным тумблерам. Он уже отчаялся, когда двадцать пять из двадцати шести переключателей не дали никакого результата. Но, щелкнув последний тумблер, что-то зажужжало. От дальней стенки разнесся металлический хруст, давление воды ослабло, а через несколько десятков секунд она совсем перестала течь.

Сев на корточки, Жак Сулим оперся о стену. Он промок до нитки, с подбородка ручьем стекала вода. Вытерев ладонью левой руки свое лицо, он внимательно осмотрел помещение. Было очень темно, электрические лампочки погасли, на дневной свет рассчитывать не приходилось.

– У всех все нормально? – крикнул охранник.

– Да, – в один голос ответили посетители.

– Какое время на таймере?

– Сто восемьдесят минут, – ответил Жак Сулим.

– Ух ты, на этот раз очень много.

– Да, очень много. Будет время поразмышлять на тему пожарной безопасности и критической пользе этого чертового компьютера! – сказал Жак Сулим. Охранник промолчал.

Глаза мгновенно привыкли к потемкам. Очертания столов, стульев, офисной техники и прочих составляющих, быстро нарисовались в его сознании. Он поднялся на ноги и аккуратно, местами на ощупь, пошёл в сторону кондиционера. Когда он спустился с помоста, который отделял административную часть помещения от гостевой, его встретил неожиданный сюрприз.

– Именем закона, не сопротивляйтесь! – выкрикнул Миланский, когда запрыгнул сзади на широкую спину Жаку Сулима. Он специально подкрался сзади, затаился за большим деревянным ящиком, и в самый неожиданный момент напал.

– Господи Боже! – воскликнул Жак Сулим. Завязался затяжной и нелепый бой. Один странный человек старался скинуть со своей спины другого, не менее странного человека. Охранник, по-видимому, пытался сковать перемещение верхних конечностей потенциального врага. Он обхватил его своими короткими руками и ногами, обмотавшись вокруг него как большая толстая змея. Жертва нападения наоборот, делала все в противовес действиям агрессора.

– Что происходит!? – истерически кричала девушка кассир.

– Он спятил, помогите же мне! – сквозь сдавленную гортань отвечал Жак Сулим.

– Бросьте пистолет на пол! – Орал ему на ухо охранник.

Подпрыгнув, Жак Сулим опрокинул своё тело навзничь, они шлепнулись на пол, последний придавил Миланского весом своего тела. Придавленный взвыл от боли, но продолжил сжимать тело своей жертвы всеми возможными способами. В этом положении он начал делать акцент на удушающем приеме.

– Бросайте пистолет, именем закона, я арестовываю вас!

– Револьвер мокрый, зачем он вам, он больше не является оружием, пули вымокли! – на последнем слове охранник слишком сильно сдавил его шею, и вместо слов прошуршал сухой свист. Жак Сулим максимально резко дернулся в левую сторону. Ему удалось разомкнуть ноги своего противника, которые замком фиксировали его тело. Что есть дури, Жак Сулим ударил левой рукой в пах нападавшего, на весь зал прогремел взрыв матерных слов из уст Миланского. От адской боли он отпустил шею Жака Сулима, и тут же приложил свои руки к мужскому началу. На несколько секунд они расцепились, но перемирие длилось не долго.

Примерно в тот же момент, напротив входа, у внутренней стены, в трансформаторе, спрятанном за стеной, три раза пропищал датчик аварийной сети. В помещении загорелись синие лампочки, хорошо замаскированные под мозаичную отделку потолка.

Сцена, представшая перед взорами всех посетителей банка, не могла не поражать своей эпичностью. Зал достаточно плотно осветили синие лампочки, одновременно с этим, секунда в секунду, охранник поднялся на ноги и схватил деревянный табурет, стоящий метром левее. Жак Сулим еще не успел повернуться и заметить надвигающуюся угрозу. Он едва встал на ноги и свободно набрал воздуха в легкие. Люди, наблюдавшие эту картину, засвидетельствовали прекраснейшею по своей техничности и артистичности картину: деревянный стул в управляемом полете протаранил спину Жака Сулима. Ударившись о позвоночник и крепкие мышцы плеч, деревянные части стула с характерным деревянным треньканьем полетели в разные стороны. Жак Сулим под воздействием удара подался вперед. Немного пригнувшись, он сделал два шага вперед и оглянулся назад.

У наблюдателей отвисли нижние челюсти. Такой контраст событий вызвал спазм коллективного сознания. Каждый хотел чем-то помочь и что-то сделать, но никто не решался. Да кому и чем помогать тоже было не совсем понятно. Две бабушки выглядели самыми эмоционально стойкими, они спокойно комментировали происходящее и даже делали определенные ставки.

– Бросьте револьвер! – в очередной раз выкрикнул Миланский. Он снова набросился на своего противника, едва тот опомнился после контакта со стулом. На этот раз завязался партерный бой. Они то боролись, то переходили на ближний кулачный бой, то Бог его знает на что еще. Мат и ругань стаяла железным столбом.

– Да заберите вы этот кусок металла! Сумасшедший! – выдавил из себя Жак Сулим. Он сунул руку в карман своих брюк и швырнул револьвер куда подальше.

– Я вас арестовываю, – рычал Миланский, когда в десятый раз пытался зарядить размашистым движением левой руки, в челюсть противника.

– У вас нет вторых наручников! – ответил Жак Сулим, когда отмахивался от Миланского кипой бумаг.

– Вы отняли у охранника оружие, это нападение на должностное лицо! – он попытался провести апперкот, но оппонент перехватил его руку и провел контрмеры.

– Должностное лицо действовало не в интересах общества! Вы подвергали всех смертельной опасности, я предпринял все необходимое! – Он зашел за спину Миланского и кинул его через бедро. Навалившись на него сверху, он зафиксировал его руку болевым захватом.

– Откуда тебе знать, что безопасно, а что нет!? Ты и есть, тот чертов грабитель! – Миланский застонал от ломящей боли в руке, – я догадывался, я знал!

– У вас истерический припадок! Психоз! Вы уже сковали одного человека, незаконно сковали, а теперь еще и меня удумали!?

– Вы грабитель, отпустите мою руку, я арестовываю вас! – охранник действительно очень сильно покраснел, его глаза вырывались из орбит. Признаки острого психоза действительно имели место. Он выкрикнул несколько колких слов, и попытался зубами достать до икроножной мышцы Жака Сулима. Она как раз проходила по его груди. Но ему не удалось, шея слишком толстая, а грудь очень объемная.

– Что вы уставились? – басил Жак Сулим, – подайте мне скотч! Большой, вон тот! – эти слова были адресованы девушке кассиру, которая испуганно забилась в углу.

– Я? Скотч? – она едва говорила.

– Вы! Скотч! Вон тот! Скорее же, черт подери!

– Не слушайте его, я предупреждаю вас, этот человек грабитель! Не становитесь подсобником!

Она в растерянности стояла и поочередно смотрела на двух дерущихся мужиков. Ни ответа, ни действий от нее не последовало. Она как окаменела, словно превратилась в деревянную, лишь бегающие глаза выдавали ее одушевленное состояние.

– Аззз карамба! – кричал разъяренный охранник.

– Успокойтесь! Не сопротивляйтесь, я плотно вас зафиксировал, не делайте хуже! – охранник постоянно пинал его туловище ногами, закидывая их через себя на сто градусов.

– Грабитель, арестовываю! Ради людей, я раскусил вас!

Из темной стороны длинной стойки администратора, расположенной у крайнего шкафа справа, появился Виктор Ли. Он поднялся со стула и быстрыми шагами подошел к канцелярскому столику. Взяв в руки скотч, он сказал, – Я дам вам скотч, но обещайте, что снимите с меня эти отвратительные наручники!?

– Да, я сниму наручники, только помоги мне его утихомирить!

– Ага, а вот и «сообщничек» подошел!

– Как? Что мне сделать!?

– Ноги, свяжи их, а то он меня сейчас без ребер оставит!

Когда он завёл ленту скотча за левую ногу, Миланский с размаху заехал ему по лицу правой ногой. Удар прошёл вскользь, Виктор Ли упал не бок.

– Хаха, глупый сорванец! Не тронь меня! – рычал Миланский.

– Он брыкается как дикий зверь, осторожнее! – комментировал Жак Сулим.

Запястья Виктора Ли были закованы в наручники, утихомирить размашистые жесты ног Миланского не представлялось возможным. Каждая попытка заканчивалась тем, что человек со скотчем в руках получал крепкий шлепок по голове.

– Уголовное преступление, вы за это ответите! Люди, смотрите, – это беспредел! Грабители! – продолжал разглагольствовать охранник. Да и в целом, он вообще не затыкался. На пьедестале словесной брани он занимал доминирующее положение.

– Давай сначала руки, оставь его ноги, оставь! – скомандовал Жак Сулим, – перемотай вторую руку и подтяни её сюда. – Эти действия были выполнены незамедлительно. Справится с его рукой тоже было далеко не просто, но Виктор Ли, приложив титанические усилия, «оседлал» правую верхнюю конечность охранника.

– Прижимай, прижимай, а теперь вяжи! Не жалей, обматывай -больше! – справившись с руками, Жак Сулим перескочил на целый метр вперёд и прижал своим телом ноги Миланского. – Я держу, мотай! – тот пытался помешать, но большой круглый живот не позволял ему согнуться как следует. К его огорчению ноги тоже оказались связаны. Спустя ещё несколько секунд он и вовсе оказался в целлофановом коконе.

– Уффф! – шумно выдохнул Жак Сулим, когда поднялся на ноги. – Сумасшедший чертяга, что же на тебя нашло!? – вопрос казался риторическим, но Миланский не мог не ответить.

– Ваш план обречён на неудачу! – из его рта во все стороны летела слюна, он агрессивно скалился, – ааррр шакалы, но я вас раскусил! Вот что на меня нашло! Я вас «раамоа» - последнее слово не было договорено, так как Виктор Ли не удержался и заклеил его рот. Он посмотрел на Жака Сулима, в ответ получил одобрительный кивок головой, – в этом помещении станет спокойнее, если он помолчит.

Теперь все в банке казалось немного синеватыми. Специфический оттенок освещения создавал особую атмосферу, наполненную некоторой комичностью и романтикой. Если бы в углу разместилась какая-нибудь шансон группа, а в центре стоял пожилой человек и нежно пел грустную музыку о любви, то едва ли можно было бы отличить помещение этого банка, от ночного схода романтического театрального кружка.

Жак Сулим отдышался, ощупал свою спину и ребра, потер челюсть.

– С вами все в порядке? – интересовался Виктор Ли.

– Да, немного потрепан, но это пустяки. – Виктор Ли посмотрел на свои наручники. – Не переживай, я помню, что обещал снять их, одну минуту, – он потянулся к поясу охранника, сдернул цепочку с ключами, нашел нужный, – давай сюда. – Два щелчка, наручники разомкнулись, на руках подозреваемого красовались красные, кровавые круги. – Господи боже – это он так наручники затянул!?

– Как видите, не я же их надевал! – они оба посмотрели на скрученного охранника. Он молчал, вернее не пытался ничего сказать, лишь ядовитый взгляд выдавал его острое негодование.

– Что дальше? – интересовался Виктор Ли. Теперь их взгляды устремились на кондиционер.

– Прошло полчаса. Я не знаю, будем пробовать отгадать следующую загадку.

– А если не отгадаем?

Жак Сулим бросил на него тугой взор, – не задавай лишних вопросов, тем более если я не знаю на них ответов. – Он повернулся на шестьдесят градусов и через пятнадцать шагов остановился в другом конце зала. На него уставились мокрые посетители банка.

– Сильно промокли?

– Нитка воду стерпит, сынок! – ответила бабушка в красном платке.

– Я да, сильно, насквозь почти, – добавила женщина пятидесяти лет.

– Здесь не холодно, мы не замерзаем! – осекся дедушка.

– Сидеть здесь в сырой одежде – это не самый приятный момент! –размышлял Жак Сулим, – попытайтесь по максимуму снять с себя все сырое.

– В подсобном помещении есть несколько тоненьких пледов. Возможно они не вымокли, нужно сходить посмотреть, – тихим голосом проговорил администратор.

– Сходи. – Заключил Жак Сулим. По полу мокрому побулькали шлепки его ног, он скрылся за дверью.

– Сынок, а обед-то, когда? Проголодались уж! У меня диабет, сладенького бы.

– Ой, мать, тебе лишь бы пожрать чего! – возмущался дедушка, – постыдись, тут люди жизни наши спасают, а ты про обед!

– А ну помолчи, язык почувствовал, что ли!?

– На счет обеда я не уверен, – Жак Сулим почесал бровь, развернувшись, он окрикнул девушку кассира, – будьте так добры, подойдите к нам.

Сейчас она казалась более собранной. Легким бегом она метнулась в другой конец зала. – Что? Чем помочь?

– Персонал банка приносит на работу обед? – Спросил Жак Сулим. К этому времени вернулся администратор и принес с собой два полосатых пледа. Услышав этот вопрос, он незамедлительно принял участие в диалоге, – У меня в сумке парочка булочек и салат.

– А я суп взяла, чай в термосе, есть пачка печенья, правда не полная, но есть.

– Хорошо. Принесите все сюда и по возможности раздайте людям. – Он посмотрел на два пледа, – это все, больше нет?

– Там есть еще один, но он попал под струю воды, вымок, хоть выжимай!

Он грустно кивнул головой, – надеюсь, пледы особо не пригодятся, вроде не холодно. Так, вроде все основные вопросы решили. Пожелания, жалобы имеются?

– Долго нам здесь еще сидеть? – интересовалась женщина, – мне ребенка из садика собирать, дома дела ждут. Когда уже?

Неуместность этого вопроса поразила разум Жака Сулима. Он не подал виду и вежливо ответил. – Все мы здесь по чужой воле. Я сделаю все возможное для обеспечения вашей безопасности, а также скорейшего освобождения из этого, – он не сразу подобрал слово, – этого плена.

– Нам так уже один парень говорил! – весело заметила бабушка в зеленом платке, – и где он сейчас? Вон там, в луже лежит, склеенный и с кляпом во рту! Ох, не нравится мне все это.

– Тот парень немного погорячился, в скором времени я обязательно вытащу его из этих оков, но не сейчас. – Бабушка промолчала, все промолчали. Жак Сулим помчал спасать мир.

Виктор Ли стоял напротив кондиционера, подперев руки в боки, он мотал головой в разные стороны. Жак Сулим подошел сзади, теперь они оба пялились на этот большой пластмассовый ящик.

– Что скажете? – чуть слышно сказал Виктор Ли.

– «И нет там света в темноте, там льет холодная вода, не надо прилагать усилий, чтоб разбить кривые зеркала»

– Это строчки следующей загадки?

– Да. Два двустишья, загадка в каком-то из них, или в каждом, или все это и есть одна целая загадка, не знаю.

– Свет в темноте – это вроде понятно, – он смахнул со своей шевелюры капли воды, – про холодную воду тоже! Но что за кривые зеркала, и почему не надо прилагать усилий?

– А если их и надо прилагать, то так, чтобы их не надо было прилагать! – продолжал Жак Сулим.

– Где вы научились находить столько смысла в бессмысленном?

– При правильном сочетании хорошего воображения и бурной фантазии, смысл можно найти в чем угодно. Будь-то странные стихи или чистый лист бумаги, смысл есть везде, вопрос лишь в том, насколько ты хочешь его найти. Именно поэтому искусство так многогранно и необъятно, каждый человек видит по-своему, выражается по-своему, и любит «что-то» свое. И это «что-то» он обязательно поспешит назвать искусством, но только в том случае, если все считают его «что-то» очень странным и необычным. Уникальность всегда в цене, а банальность ничего не стоит.

Виктор Ли удивленно покосился на собеседника, – вы очень раскрыто ответили на мой вполне прямой вопрос.

– Вот видишь, стояло мне сказать что-то нестандартное, и ты тут же раззявил рот. А ведь это всего лишь слова.

– Вы хотите сказать, что ваше воображение помогает вам разгадывать эти загадки?

– Да, помогают, а еще я служил в войсках радиолокационной связи, разгадывать шифры и загадки - это моя работа. Тридцатилетний опыт, мой друг, тридцатилетний. К тому же в этих загадках нет ничего сложного, все на ладони, простые метафоры, не более!

– И где же нам искать следующие цифры?

– С этим я пока не определился. – Пауза. – Как ты думаешь? Ты как ни как подозреваемый! – Жак Сулим покосился на скрученного охранника.

– Слушай, ты не заметил, как включилось освещение? В смысле, что на это повлияло? Уважаемый господин охранник отвлёк меня, и я не уловил этот момент.

– Мне кажется – это что-то вроде аварийного питания.

– Да, это понятно, в этом здании точно установлен генератор, без этого не как. Ты посмотри на эти лампочки, они герметичные, защищены от влаги, их питание осуществляется по совершенно иной электронной схеме, нежели обычное освещение. Ты не понял мой вопрос, с какой стороны пошёл контакт, были какие-нибудь посторонние звуки? Щелчки, треск, вибрация? Это очень важно!

– Звук был, припоминаю! За стеной, вон там, как будто по барабану били. Не сильно, не очень громко, но после этого звука появилось освещение. И ещё кое-что.

– Ну?

– Он не выключался, – Виктор Ли показал пальцем на кондиционер. – На него стекала вода, в помещении пропадало электричество, вся техника вырубалась, – а ему хоть бы хны! Это как минимум странно.

– У меня ощущение, что все происходящее тщательно спланировано, каждая деталь, каждая мелочь, – он загадочно оглядывал весь зал, – мы как будто выполняем отработанный алгоритм! А кондиционер, я думаю уже понятно, что его собирали не только для поддержания температуры.

К этому времени девушка кассир уже закончила раздачу продовольствия. Кушали не все и не очень много, что-то даже осталось. А вот чай выдули весь, его мятный привкус был оценён на все пять и пяти. Девушка вернулась к стойке администратора, рядом стоял Жак Сулим.

– Вопрос с едой улажен, все накормлены.

– Всем всего хватило?

– Да, даже суп еще остался. Хотите?

– А, что?

– Суп, вы хотите суп?

– Нет, куда там, у меня аппетит на весь день отпал.

– И я тоже не буду, – поспешил добавить Виктор Ли.

– Над чем вы задумались? Загадка? – Жак Сулим не обратил внимания на ее вопрос, возможно потому, что девушка очень тихо говорила. За него ответил Виктор Ли, – что находится за той стенкой?

– Милитаризованная комната, или пред сейфовая комната, мы по-разному её называем. Туда можно попасть через специальную дверь, она находится в кассовом отсеке.

– И мы можем туда пройти? – спросил Виктор Ли.

Девушка растерянно пожала плечами, – нет, вы не должны туда ходить. Это запрещено. Вход разрешён только для уполномоченных офицеров службы инкассации.

– Почему? – синхронно спросили собеседники.

– Там сейфовая дверь, архив с документами, да и вообще много всего конфиденциального.

– Это логично, я понимаю. – Сказал Жак Сулим, почесывая подбородок, – а та комната бронированная?

– Да. Очень толстые стены и крепкая дверь.

Жак Сулим поднялся на ноги и в семь шагов прошел в кассовый отсек. Он попал в отдельную комнату с большим бронированным окошком. В этом помещении обычно сидит кассир и осуществляет прием и выдачу наличных средств. Многие видели такие комнаты в разных банках.

Объемная, выпуклая дверь располагалась в дальнем левом углу кассовой комнаты. Она скрывалась в тени деревянного шкафа, и с виду напоминала толстый черепаший панцирь. В центре был вмонтирован механический замок с отверстием для ключа. Чуть ниже имелся кодовый замок с ядовито синим дисплеем.

– Я думаю это она?

– Да, она. – Ответила девушка кассир. Она стояла сзади, в дверном проеме, и внимательно наблюдала за действиями Жака Сулима.

– Не смотрите на меня так! Я не грабитель, меня не интересуют деньги. – Он указал левой рукой на дверь, – комната хорошо защищена, если спрятаться там, то никакой взрыв нам не страшен! Я думаю, вы это прекрасно понимаете!

– Понимаю, но никого мы спрятать там не сможем. Туда нельзя входить!

Он не хотел показаться человеком, который шибко хочет попасть за эту дверь. Но безопасность людей, прежде всего. – Послушайте, там же нет ничего драгоценного. Как я понимаю, сейф закрыт, в него невозможно попасть, никто из нас не сможет его вскрыть! Да и ломать его нечем, у нас из инструментов есть только степлер и скотч. Нужно только обезопасить наши жизни, – открыть эту комнату и спрятаться в ней!

Девушка кассир грустно мотала головой. – Я не могу вам помочь. Извините.

– Да куда я убегу с деньгами? Мы даже выбраться отсюда не можем, двери заблокированы, банк окружен полицией! Я что, под землю провалюсь!? – негодовал Жак Сулим.

– Тут что-то странное! Эй, сюда, Жак как вас там, сюда! – прогремел голос Виктора Ли. В три щелчка они выбежали из кассовой комнаты и оказались у кондиционера. – Чего лаешь!?

– На мониторе загорелось семь градусов! Смотрите, – он удавил свой палец в экран, – дует холод, везде!

По помещению действительно прокатился загадочный вой. Через мгновение стало очевидно, что по вентиляционной системе пошла подача холодного воздуха. Кондиционер произвольно включил свою естественную функцию – охлаждение.

– Это что ещё за п****!? – выругался Жак Сулим. Почувствовав своим телом ледяной воздух, он взглянул на кондиционер, – ты что-нибудь трогал? Нажимал куда?

– Нет, ничего! Ровно на сто двадцатой минуте он заработал, я ничего не делал!

– Мы же сейчас тут все замерзнем! – прошептала девушка кассир.

Жак Сулим начал нажимать на пластмассовые клавиши кондиционера, пытаясь отключить охлаждение воздуха. Усилия были напрасны, результата не последовало, – эти кнопки раньше работали!? Вы пользовались им?

– Конечно, работали! Он всегда в автоматическом режиме поддерживал комнатную температуру! Обычно по утрам я настраивала его лично, все работало!

– Раз, два, три, – он считал количество вентиляционных каналов по всему периметру помещения, – девять, десять! – его лицо испуганно исказилось, губы застыли.

– Не пройдёт и пятнадцати минут, как температура опустится до шести градусов! – Виктор Ли сказал то, что не решился сказать Жак Сулим. – А мы все мокрые, кто-то вообще раздетый сидит! – грустно констатировал юноша, когда посмотрел в другой конец зала.

Девушка кассир сделала два шага и подошла к кондиционеру, потеснив в сторону Жака Сулима. Она с теми же усилиями нажимала на все возможные кнопки. В ответ она получала только холодный, пробирающий воздух. – Я не понимаю! Утром все работало!

– Не трогайте его, – это бесполезно. – Заключил Жак Сулим. Он помчался в другой конец зала. Бабушки начинали мерзнуть.

– Старайтесь максимально одеться, дружненько накройтесь этими пледами!

– Почему холодает? – спросил дедушка.

– Это замысел злоумышленников. Наверно нас хотят заморозить! Не знаю, но я не могу ничего сделать! – он разводил руками в стороны, – воздух дует вот из этих вентиляционных отверстий, скоро температура опустится примерно до шести градусов, нужно как-то согреваться!

– Можно в баночки пописать, моча долго стынет, авось немного поможет. – Предложила бабушка в зеленом платке.

– Тебе моча в голову ударила что ли!? Я тебе сейчас помочусь в баночку, греться долго будешь! Хах, мать, сдуревшая что ли!? – Негодовал дедушка.

– Ой, помолчал бы, сам-то что предложишь!?

– Тихо, не нужно споров! – вмешался Жак Сулим, – в баночки мы писать не будем, во всяком случае пока. Утеплитесь, чем сможете, сядьте поближе друг к другу, в общем грейтесь! Дайте мне время, я найду выход.

– Иди, сынок, иди. Кожа мороз стерпит, не лыком шиты!

Через несколько кадров он снова стоял напротив девушки кассира. – Послушайте, в той комнате точно оборудована отдельная вентиляция! Нам нужно поместить туда людей, слышите, это уже не шутки. Сейчас здесь серьезно похолодает, в помещении очень влажно, одежда мокрая, мы замерзнем! Вы понимаете!? Тут пожилые люди, здоровье людей под угрозой!

– Я вас понимаю, но я не могу вам помочь! – онаих оглянулась на охранника, – я в прямом смысле не могу помочь, так как не знаю код, и у меня нет ключа.

– А у кого? Должен же у вас быть доступ!

Она снова взглянула на охранника, – код знает только он, и ключ тоже у него.

Можно было заметить, как сквозь прозрачную пленку скотча Миланский нагло оскалил свои белые зубы. Он успокоился, его глаза уже не горели ярким пламенем ярости, неестественная краснота покинула его морщинистое лицо. Однако легкий фитилек злости никуда не пропал.

После ее слов, Жак Сулим почувствовал себя немного неловко. Ситуация оказалась очень запутанной, и как из нее выходить он пока не знал. Он смотрел в глаза охранника, поглаживал тыльную сторону своей шеи, и быстро размышлял. – Ладно, – громко выкрикнул он, – попробуем это уладить! – взяв со стола канцелярский нож, Жак Сулим аккуратно срезал с рта Миланского пленку. К охраннику вновь вернулся дар речи.

– Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал? – ядовито произнес Миланский. – А ну немедленно развяжите меня! Вернее, разрежете, снимите, короче распакуйте меня!

Собеседник сел рядом с ним, – чтобы вы опять на меня накинулись?

– А что я еще должен делать с человеком, который отнял у офицера оружие!?

– Во-первых вы не офицер, а частный охранник, а во-вторых, не отнял, а обезоружил человека находящегося в состоянии аффекта! Вы задумали нас всех угробить, я помещал.

– Да откуда вам знать!? Вернее, вы слишком много знаете! Как будто все по накатанной делаете, как по сценарию!

– Вы несете чушь! У меня нет времени вам чего-то доказывать. Вы знаете сложившуюся ситуацию, люди могут замерзнуть, мы должны отвести их в теплое помещение.

– Откуда вы знаете, что там отдельная вентиляция!? Может, там тоже дует этот леденящий ветерок?

– Любой технически мыслящий человек догадается, что комната, в которой находятся важные документы и тем более вход в банковский сейф, оборудована отдельная защищенная вентиляция. Иначе можно было бы туда попасть прямо отсюда, вон по тем трубам! Это просто и понятно.

Миланский ничего не ответил на его объяснения, – развяжите меня!

– Обещайте, что будите вести себя мирно?

Миланский загадочно посмотрел в глаза собеседника, – обещаю.

Девушка кассир молча стояла в стороне, мурашки уже начали бегать по ее коже. Виктор Ли сделал два шага назад и потер ссадины на своих запястьях, он не хотел больше носить наручники. Жак сулим снова вооружился канцелярским ножом и начал освобождать Миланского.

– В какой же неприятно позе я лежал, вся поясница теперь ноет! – начал причитать Миланский, когда поднялся на ноги и окончательно почувствовал свободу. – Что с загадкой? Разгадали ее тайный смысл? Или вы его и без этого знаете?

– Сейчас не до загадок, люди начинают замерзать, их нужно отвести в то помещение! – он указал рукой в сторону кассового отсека.

Миланский громко рассмеялся, нарочно усилия экспрессивность своего гогота, – ха, ха, ха, вот так я вскочил и открыл вам милитаризованную комнату! Ваш план не удастся, вы не ограбите банк. – Он встал у кондиционера и начал тыкать по клавишам. – И в правду не работает, вот хитрюга! – Охранник действительно казался невменяемым. Его голос, иррациональна манера движений, косой взгляд – все было каким-то не естественным.

– «Не надо прилагать усилий, чтоб сломать кривые зеркала» говорите? – сказал Миланский, уставившись на панорамное внешнее окно. – Интересно, интересно! – резким движением он взял в руки деревянный стул и со всего размаху ударил по бронированному стеклопакету. – Не надо усилий, говорите? Не надо!? А так!? Как вам мои размашистые движения!? Как моя техника!? – он снова и снова наносил удары, задавая странные вопросы стеклопакету.

Жак Сулим стоял в пяти метрах от буйствующего субъекта. Он приложил ладонь левой руки к лицу. Фалангами большого и указательного пальцев он потирал глаза и бездействовал.

– Сделайте что-нибудь! – шептала девушка кассир. В ответ он лишь мотнул головой и безнадежно задрал брови.

– Не слишком ли много усилий, а!? Что скажите, зеркала!? Как вам моя методика!? – он несколько раз агрессивно плюнул в стекло, после пнул его ногой, а затем продолжил работать стулом, – я и не такие зеркала ломал! Да чтоб мне провалиться, этот Мир будет свидетелем, не такие ломал!

Во время очередного удара, от стула оторвалась ножка. Раскручиваясь в разные стороны, она рикошетом отлетела от бронированного стекла и попала прямиком в камеру видеонаблюдения. Объектив камеры посыпался на пол. Никто не придал этому особого значения, разве что девушка кассир недовольно вскрикнула, – прекратите ломать служебный инвентарь! – охранник едва ли ее послушал.

– Все, хватит, хватит! – не выдержал Жак Сулим. Он выхватил стул из рук Миланского. Последний же, скорчив недовольную гримасу, отошел от окна, повалился на пол, и уставился в одну точку.

– Что с ним сейчас? – шептала девушка кассир.

– Да кто его знает!? ¬– отвечал Жак Сулим.

С противоположного конца помещения пришел администратор банка, он встал в стороне и начал наблюдать. Все четверо бросили на него свой взгляд. Тишина. Через тридцать секунд Миланский начал бубнить.

– Я ведь это допустил! Ох, хо, хо! – опиравшись спиной о стенку, он поджал ноги бедрами к груди. – Я ведь был предупрежден, знал, чувствовал! Я профессионал? Да какой я, матерь сапожника, профессионал!? Подобие, подделка!

– О чем вы были предупреждены? – Жак Сулим уселся рядом с охранником.

– Письмами. Они прислали письма, конверты, какие-то иероглифы еще! Черт ногу сломит все это расшифровывать! – он говорил достаточно громко, и вроде, немного плакал.

– Кто они? О чем идет речь?

– Они хотели меня с ума свести, я не знаю! Я ничего не знаю! Верно, – это все код Руднора Вильнора. Это его проклятое, смердящее действие. Деньги пропадут из сейфа, пропадут, как в космос улетят, вот увидите!

– Вам нужно успокоиться, вы перевозбуждены. – Жак Сулим положил руку на его плечо, – вы должны обезопасить людей, только на вас они уповают! Посмотрите в другой конец зала, – он протянул руку вперед, – видите, вы для них сейчас бог, вы должны помочь им! – Его тошнило от того, что он говорил. Как будто был адептом псевдорелигиозной секты и занимался раскруткой потенциального участника на документы от квартиры.

Миланский поднял глаза и посмотрел по направлению руки Жака Сулима. Его лицо немного нахмурилось, он начал собираться с мыслями. – Хорошо. Условия такие: я впущу в милитаризованную комнату только тех людей, что сидят по ту сторону зала. Ее и его тоже, – он показал пальцем на администратора и девушку кассира, – Я, Виктор Ли и вы останемся здесь!

– Да, я согласен! – твердо ответил Жак Сулим. Виктор Ли положительно кивал головой.

– Чтобы без фокусов и выкрутасов!

– Даже намека не будет. – Жак Сулим почувствовал, как его тело начало корчится от холода. Температура окружающей среды стремительно падала.

Миланский с кряхтением поднялся на ноги и зашуршал своими ногами к кассовой комнате. – Эй, позови всех сюда, – сказал он девушке кассиру, – а вы перейдите на их место, в тот конец зала, так мне будет спокойнее, – эти фразы были адресованы двум собеседникам.

В помещении началось значительное движение. Две замерзающие бабушки, дедушка с оптимистичным лицом, и женщина с большой кожаной сумкой, прошли к входу кассовой комнаты. Жак Сулим и Виктор Ли перешли в самый дальний угол и встали подальше от вентиляционных решеток.

– Мы замерзнем здесь! – грустно констатировал Виктор Ли.

– Надеюсь, он догадается забрать у них пледы, в них будет куда теплее.

– Он двадцать минут назад пытался вас убить, не думаю, что он позаботится о вашем теплообмене.

– Не убить, а арестовать, или задержать, не важно. Он не убийца. Согласен, он неадекватный человек, но только не убийца!

– У вас есть план?

Жак Сулим посмотрел в глаза Виктора Ли, – нет.

Миланский зашел в кассовую комнату и остановился напротив большой двери. Оттянув майку, он снял со своей шеи серебряную цепочку с небольшим ключом. Его толстый палец тыкал по клавишам. Когда он ввел комбинацию из четырех нулей, на индикаторной панели моргнула белая лампочка. Вставив ключ в замочную скважину, он повернул его на двадцать градусов, прозвучал легкий гудок, и магнитная дверь замка открылась.

– Заходите! – торжественно сказал охранник, – отныне вы в тепле и безопасности.

То была комната в семьдесят квадратных метров. У стен стояли огромные, белые архивные антресоли. В центре базировался стол, на котором скопилось очень много документов. Самое интересное было у противоположной стены, – блестящая, серебряная, стальная, массивная, круглая дверь, ведущая в сейфовое хранилище. Его диаметр был в два метра. Сама дверь была выпуклая, с огромным куполообразным колесом в центре. Его мощь и внешняя неприступность поражала глаза. Не сказать «вау» при виде этой конструкции было нельзя.

Комфортно устроив всех в милитаризованной комнате, охранник обратился к администратору, – вон там стоит электрический чайник, рядом с ним, в коробке, есть крекеры и еще что-то из мучного. Люди еще не согрелись, напоите их чаем, угостите тем, что найдете. К сейфовому люку никого не подпускать, следите за каждым их вдохом!

– Хорошо, я все понимаю.

– В этой комнате вам опасаться нечего, просто ждите! Рано или поздно вас освободят, а я пошел назад, в гостевое помещение. Если что-то понадобится, три раза постучите в дверь, и я приду.

– Понял. – Миланский сделал три шага в сторону выхода, администратор добавил, – возьмите пледы, нам они больше не нужны, а вам точно пригодятся. – Он остановился, оглянулся, его губы исказила кривая улыбка, – ладно, давай, я возьму.

Захлопнув дверь, он запер ее ключом, который после снова повесил на свою шею. Закрыв магнитный замок комбинацией из четырех нулей, он со спокойной душой вернулся к кондиционеру.

– Эй, бедолаги, вы чего там уселись? – Миланский, казалось, стал значительно бодрее и веселее, – а ну идите сюда, а то замерзните! – Жак Сулим и Виктор Ли трусцой добежали до охранника. А если быть точнее, то не до охранника, а до двух теплых пледов.

– Спасибо, что не забыли про пледы!

– Так я сразу о вас подумал, как же иначе? – он подозрительно много улыбался.

– А как же вы? На вас всего одна рубаха? – спросил Жак Сулим, когда обмотал вокруг себя мягкий и теплый текстиль.

– Ооо, не стоит переживать, я не чувствителен к холоду! Холод очень полезен, тренирует сосуды, закаляет организм, – он пошел вглубь помещения, поднялся на административную площадку и зашел за один из столов, – и много, много всего полезного. Холод безопасен, особенно если на мне, – он засунул руку под стол и вытащил оттуда куртку, – осенняя кожаная офицерская куртка! – Миланский обильно рассмеялся и накинул ее на свои плечи. Собеседники улыбнулись, пытаясь создать вид, будто оценили его острый юмор.

– Эта куртка как раз вовремя! Она вам идет. – Резкая смена настроения у охранника пугала Жака Сулима. Этот человек явно психически нестабилен, от него можно ожидать чего угодно. Возможно, он чего-то задумал! – Что будем делать, как отсюда выбираться? – спрашивал Жак Сулим.

– Ууу, это очень хороший вопрос! Так вы еще не разгадали последнюю загадку? – Миланский поднял с пола мокрый револьвер, – у вас так хорошо получалось с предыдущими загадками! Так что скажите по поводу этой?

– «Не надо прилагать усилий, чтоб разбить кривые зеркала», – я не могу найти смысл в этих строчках. Тут нет, ни зеркал, ни, – Миланский его прервал.

– Какая досада, что револьвер вымок. И почему ученые до сих пор не разработали непромокаемый порох? Надо же вот, такой надежный банк построили, а порох непромокаемый сделать не могут!

Жак Сулим непонимающе развёл руками, – у нас есть более насущная проблема, чем отсыревший порох! У нас тут таймер тикает, на котором, кстати, осталось всего пятьдесят восемь минут. Может, объединим наши размышления в один поток!?

Миланский выдвинул барабан из револьвера, на стол посыпались пули, – проблема не в таймере, проблема в нас! Вам ли этого не знать, Виктор Ли? – его голос был насыщен потоками несерьезности, как будто он комиком на сцене выступал. Кроме разговора, он внимательно осматривал каждую пулю.

– Послушайте, если вы хотите снова запеть старую песню про мои татуировки и портфель с газировкой, то это бессмысленно, глупо, и невежливо! Вы нарушили закон, и я буду жаловаться на вас в соответствующие инстанции. – Причитал Виктор Ли.

– Хорошо, я попытаюсь сделать вид, что грабителя среди нас нет, а все происходящее лишь игра иллюминатов и тайных подпольных сект. Скажу лишь одно, в милитаризованную комнату вы не попадёте! Если в этом прекрасном кондиционере бомба, то нам суждено взорваться вместе с ней.

Виктор Ли выпучил глаза на охранника.

Спустя сорок секунд Жак Сулим ответил, – если мы не можем отгадать загадку, нужно пытаться обезвредить взрывное устройство. Но для начала нужно выяснить, есть ли оно вообще!

– Вот и прекрасно. А я сделаю вид, будто не замечаю, что вы делаете вид, что ничего не знаете про этот кондиционер.

Жак Сулим не отвечал на его выпады, он старался обходить острые углы. – Ладно, я пойду к кондиционеру, еще раз посмотрю, что к чему.

– Я с ним, тоже посмотрю, – добавил Виктор Ли. Миланский остался сидеть за стойкой администратора, тщательно и методично перебирая пули.

– Он точно спятил! – шептал Виктор Ли.

– Не думаю. Я не уверен, но, по-моему, он играет с нами! Может это он грабитель? Если так, то я не вижу логики в его действиях. В этом помещении происходит что-то мистическое, я чувствую это. Все не так однозначно, как кажется!

– Что будем делать?

– Надо разобрать кондиционер.

У Виктора Ли непроизвольно дернулся глаз. – Как, зачем? Вы умеете это делать? Он же рванет!

Жак Сулим молчал, его глаза бегали по толстым сверткам проводов. – Слишком много всего, как будто это не кондиционер, а трансформаторная будка.

– Это экспертное мнение?

– Нет, я предполагаю. Не могут же столько проводов обеспечивать один кондиционер!?

Собеседник дернул плечом, – Почему нет!?

– Да ты только взгляни. Вот, целый тюльпан уходит куда-то к потолку, вот еще один, а снизу вообще целый кабель идет. Вот тут еще, – он указал пальцем на два зеленых провода, уходящих от кондиционера за плиты навесного потолка, – ну ка взглянем, от чего они простираются.

– Только осторожнее, не сломай там ничего! – взмолился Виктор Ли.

– Не бойся малой, дай вон ту табуретку, – он начал сдвигать навесные плиты и двигаться по направлению проводов, – тяжелый потолок, одна секция килограмм пять весит! Это опять же не по меркам безопасности, одни нарушения в этом здании. – Через семь метров Жак Сулим остановился у вентиляционного люка, – шнур перешел к другому контакту, тут перемычка, и от нее идет, идет, что это за чертовщина?

– Что там?

– Похоже на контактный датчик, он прикреплен к решетке, вот смотри! С четырех сторон ее обхватает, намертво!

– И что это значит?

За их спинами раздался голос Миланского, – а это значит, что если кто-то попробует снять решетку, то случится что-то неприятное.

– В смысле, неприятное? – спросил Виктор Ли.

– Не знаю, вам виднее! Не я эти контакты устанавливал.

– Они соединены только с кондиционером, – добавил Жак Сулим, – тут, по-моему, все провода проходят через этот аппарат! Это очень необычно.

– Ты насчитал десять вентиляционных люков? – спросил Виктор Ли.

– Десять то десять, но это не люки. Вернее, таких больших тут всего два, один здесь, второй в другом конце помещения. Остальные восемь – это, по-видимому, отдельные секции кондиционера, они куда меньше.

– Прекрасная аналитика! – ерничал Миланский, – как все это относится к таймеру?

– Мы просто размышляем, думаем. Я хочу разобрать кондиционер, но, по-моему, ничего не выйдет.

– Хах, разборщики чертовы! Вы не можете… – его монолог прервал резкий и громкий стук в дверь милитаризованной комнаты. Били изнутри, очень сильно, как молотом по рельсам. Жак Сулим посмотрел на охранника, охранник устремил взгляд в сторону шума, Виктор Ли спросил, – Почему они стучат? Что-то случилось?

Глава 7 «По узким тоннелям»

Огромное поле, которое плотно заросло подозрительно фиолетовыми кустарниками, простиралось далеко за горизонт. Человек стоял в самом начале планеты, на её краешке, и смотрел вперёд. Сзади его обдувал холодный ветер, спереди густо обогревало утреннее солнце. Он слышал, как смеется солнце, он мало чего понимал, но был уверен, что этот тоненький, наивный смех исходит именно от солнца.

Он успел сделать всего два шага вперёд, успел лишь немного осмотреться, как вдруг, оказался верхом на белой, породистой лошади. Она уже шла галопом, несла его сквозь поле в неизведанную, невиданную даль. Он пытался смотреть вперёд, но лучи солнца как будто специально скрывали необозримые просторы. Одновременно с ржанием лошади, он услышал глухой и объемный звук, он проносился по правую руку, достаточно близко. Повернув голову, он увидел, как рядом с ним катятся три большие таблетки в белой оболочке. Они были огромные, около двух метров в диаметре с характерной резьбой на поверхности.

Лошадь вдруг внезапно остановилась, встрепенулась и громко заржала. Он повернул голову и прямо по курсу увидел рыцаря. На нем были блестящие золотые латы, шлем с длинными рогами, щит за спиной, и автомат в руках. Сквозь отверстия в шлеме, он увидел, как рыцарь неестественно скалится.

Повернув голову вправо, он снова увидел таблетки. Они медленно укатывалась на юг. Он понял это, потому что в руках второй таблетки, той, что справа, имелся большой компас.

– Вентилятор снят! – отчеканил рыцарь.

Человек посмотрел на его шлем, рыцарь продолжал скалиться. – Какой вентилятор?

– Вентилятор снят! – настаивал рыцарь.

– Ну, снят, ну и ладно. Мне-то что?

– Можно идти!

– Куда?

– Где нет вентилятора!

– А где нет вентилятора?

– Там, где его сняли!

Человек на лошади скривил лицо, – скажи мне, где я? – Рыцарь не отвечал. Раздался третий голос, – будите генерала, мы закончили.

Он посмотрел в сторону голоса, и увидел голову кентавра. Его лошадь превратилась в кентавра, он сидел на кентавре, все вокруг превратилось в одного большого кентавра. У него была большая голова, длинная щетина, и защитный шлем военного на макушке черепа.

– А ты ещё кто такой!? – удивлённо вскрикнул человек.

– Сержант я! – говорил кентавр, – будить тебя надо!

– Я сплю?

– Ты генерал. – Кентавр резко задрал копыто и шлепнул собеседника по лбу.

Генерал Лесницкий громко вскрикнул и открыл глаза. Первым делом он увидел лицо сержанта, оно было в тридцати сантиметрах от носа. Его пухлые губы скрутились в трубочку, он говорил, – генерал, просыпайтесь! Вы слышите? Эй, генерал?

– Слышу я, не кричи!

– Мы сняли решетку и вентилятор, можно входить.

– Сколько времени прошло?

Сержант взглянул на часы, – двадцать три минуты восемнадцать секунд.

– Что как долго? Я даже уснул.

– Решетки из необычного материала, и крепления глубоко в бетон уходят, мы еле справились! Гидравлические ножницы погнуло два раза, пришлось запасные насадки ставить. Там еще, – генерал прервал его. – Понял я, понял, не распыляйся. – Он оперся руками о пластмассовый выступ и поднялся на ноги. Штурмовая группа уже выстроилась вокруг вентиляционной шахты, все ждали команды.

– Разрешите приступить к штурму, генерал?

– Да, разрешаю. Только я первый пойду, вас детей нельзя никуда без присмотра посылать, заблудитесь еще.

– Что вы, генерал, не посрамим!

Лесницкий подошел к проему в полу. – Там до твердой поверхности метра два! Вы взяли с собой лесенку?

Сержант растерялся, – нет, не взяли, а зачем она? Спрыгнуть же можно!

– Каждый из вас по сотне килограмм весит, вдруг крепления не выдержат, и провалимся, хрен его знает куда!?

Пожал плечами, – не думаю, что провалимся, никогда никуда не проваливались! Разрешите я первый?

– Странная у вас логика, все бывает в первый раз. Нет, командую я, я и первым полезу в эту дыру. – Недолго думая, он сел на корточки, затем, взявшись руками о края проема, запустил внутрь свои ноги. Через секунду послышался глухой бас, – он спрыгнул.

– Ну как там, генерал? – прошел сигнал по рации.

– Пыльно, темно, и пахнет резиной. Прыгайте сюда, работаем быстро! – минуло ровно двадцать секунд, все десять бойцов оказались в вентиляционной шахте.

Генерал достал распечатанную карту, и ткнул пальцем в черную точку – мы вот тут. Иди сюда, сержант, че уставился? – сержант подполз к генералу, – смотри сюда. Тут очень много путей, главное не заблудиться! Объясняю на тот случай, если со мной что-то случиться. Поэтому запоминай хорошенько!

– Мы сумеем защитить вас, генерал!

– Не сомневаюсь, но все же, правила есть правила. – Он пододвинул карту поближе, – видишь эту серую нить на бумаге, это вентиляционные каналы, они тут огибают все здание по несколько раз. Так вот, сначала нам ... – рассказ был не очень долгий и максимально емкий. Лесницкий подумал, что кто-то еще кроме него должен знать план передвижения группы. А вдруг с ним чего случиться? С такой больной головой не стоит рисковать, мало ли? А ведь боль подступала с новой силой, и он ощущал её мощнейшие приливы все чаще. – ... И вот тут вам нужно будет проникнуть в помещение. Спускаться там высоковато, но думаю, вам не привыкать. Все запомнил?

– Да, генерал!

– Не кричи ты, что у вас за привычка такая!?– он поправил свои брюки, – все, поползли вперёд. – Одиннадцать человек ритмично перемещались по скудным просторам вентиляционных каналов. На одном из переулков, метров за двадцать от входа, они наткнулись на ещё один герметичный заградитель. Сейчас их путь преградил неработающий вентилятор, независимость которого обеспечивала металлическая решётка.

– Так, я посторонюсь, а вы подтаскивайте инструмент и начинайте вскрытие. – Он откинулся на стенку канала и крепко зажмурил глаза. Сержант что-то ответил, но он не хотел слышать его слов. За стенкой его век происходили демонтажные работы. Металл уныло скрежетал и громко ругался, его пилили, резали, кусали. Спустя пять минут по плечу генерала похлопал сержант.

– Все, сняли! На этот раз она попроще оказалась, отошла на ура. – Открыв глаза, Лесницкий увидел голую секцию герметичного вентилятора, от металлического заградителя ничего не осталось.

– А пропеллер что не сняли?

– Приказа не было! Мы же не знаем, что там скрывается.

– Армия пыли там скрывается. Ломайте все к чертям! – одним взмахом тяжелой ноги сержанта, вентилятор пошёл на взлёт. Герметичность нарушилась, проход был высвобожден, в их отсек хлынул ледяной воздух.

– Что как холодно!? – буркнув, спросил генерал.

Сержант достал какой-то прибор и нажал на несколько клавиш, – температура воздуха колеблется в пределах от шести до девяти градусов, там внутри и того меньше! Настоящий холодильник.

Лесницкий просунул голову в открывшийся отсек вентиляционного канала, там было темно, холодно, и шумно. Фонарик, зажатый в его зубах, осветил площадь. – Тут побольше места, можно будет гуськом идти. Так, сержант вперёд, я за ним, остальные следом, – он обернулся, – инструменты не забудьте! – Пробравшись внутрь, они повернули направо и продолжили свой нестандартный штурм.

– Тут разветвление! – доложил сержант. Из-за его плеча высунулась голова генерала, – куда разветвление? Не должно! – сержант не обманул, канал действительно разветвлялся на два отдельных рукава. Генерал выругался, потёр виски, погладил затылок, и удобнее уселся. В его руках снова появилась распечатанная карта. – Сержант, смотри сюда. Вот мы прошли отсюда, сюда, потом через вентилятор, направо, через эту выбоину, в этом месте собрали тонну пыли, и вот мы уже должны подходить к нужному отсеку! Но тут разветвление, – он посмотрел на два разделяющихся рукава, – а на карте разветвления нет! – он ткнул пальцем в бумагу так сильно, что пробил в ней небольшую дыру. – Сержант, ты чувствуешь нарушение логики?

– Да, генерал, мы где-то ошиблись.

– Черта с два! Генералы не ошибаются! – так же он добавил ещё несколько нецензурных слов, но они как обычно остались за кадром. Сняв с ремня рацию, он перенастроил канал, и вышел на связь, – лейтенант, как там тебя звать? Я забыл! Приём!

– Лейтенант Подрубко, приём.

– Подрубко, я хочу, чтобы ты через пятнадцать секунд был в чёрном автобусе около агента Ким.

– Понял. – Подрубко сорвался с места.

В вентиляционных каналах завывали потоки воздуха. – Как же холодно тут! – негодовал один из бойцов.

– А ну цыц! – оборвал его сержант.

– Он прав, тут действительно очень холодно. Это как минимум подозрительно. А этот шум, – его прервал голос из рации, – агент Ким слушает.

– Говорит генерал, я надеюсь, инженер некуда не ушёл?

– Нет, он сидит за столом и кушает вашу пиццу. – Лесницкий возмутился на электронно-биологическом уровне. – Прервите его, пожалуйста, от поедания моей пиццы, и передайте ему рацию.

– Эмм, алло? – голос инженера.

– Вы дали нам не точную карту, мы наткнулись на разветвление, куда нам идти?

– Эмм, так, так, так, секундочку! Скажите мне ваше квадратное местоположение.

– Д, 10.

– Там не может быть разветвления, вы где-то не там свернули.

– Инженер, подумайте хорошенько! – Лесницкий начал серьезно нервничать.

– Дайте минуту, я проверю ещё.

– Тридцать секунд! – генерал отвёл рацию и снова посмотрел в сторону шума, – этот звук идёт от работы вентиляторов. Они крутятся на полную катушку.

– Поэтому тут так холодно? – спросил сержант.

Генерал пожал плечами, – наверно!

– Эмм, алло?

– Слушаю, инженер.

– Я догадываюсь, что это может быть!

– Озвучивай.

– Вы наткнулись на разветвление вентиляционных шахт. План второй шахты засекречен, так как ведет в так называемую милитаризованную комнату, комнату, которая находится прямо перед сейфом. Именно поэтому шахты нет на вашей карте.

– Что в этой комнате находится? Там есть деньги, ценные вещи?

– Это коммерческая тайна, я, как ответственный за сохранность собственности банка, запрещаю вам идти в эту шахту! К тому же, милитаризованную комнату можно открыть только снаружи, а это значит, что если вы в нее попадете, то выйти оттуда не сможете! Ваша задача спасти людей, в милитаризованной комнате их точно нет, вам там нечего делать!

Генерал ехидно улыбнулся, – что еще ты мне запретишь делать?

– Я заявляю на полном серьезе! Нельзя, я запрещаю!

– Ладно, ладно, успокойся. Не полезем мы в твою милират, миллетролл, меллирелле, тьфу ты, в твою комнату! Ты мне лучше вот что скажи, имеется ли в банке холодильное оборудование? Может большой холодильник для мяса? Что-нибудь в этом роде?

– Нет, в помещениях подобного оборудования быть не должно.

– Ясно, спасибо за информацию. – Лесницкий погладил свой живот, – скажи ка мне вот еще что, пицца вкусная?

– Что, простите?

– Пицца, ты сейчас ел пиццу?

– Эмм, да, кушал.

– Она вкусная?

Сержант удивленно оглянулся на сослуживцев. Кто-то иронически улыбнулся, а кто-то так же как генерал, дотронулся до своего живота.

– Да, вкусная, особенно с соусом, чесночный соус очень смачный.

– Я рад, что тебе понравилась. Приятного аппетита. Конец связи. – Лесницкий отключил рацию и повесил ее обратно на ремень. Его взгляд снова пал на разветвление вентиляционной шахты.

– Вы слышали, что сказал этот пожиратель моей пиццы? Он сказал, что нам туда нельзя, – он кивнул головой в сторону левого прохода. Все молчали. Генерал посмотрел на сержанта, – вы знаете, что это значит, сержант?

– Это значит, что группа из пяти человек, во главе с младшим сержантом отправятся по левому проходу, а группа из пяти человек под вашим командованием пойдут по правому проходу?

Кончики губ Лесницкого заметно растянулись. – Ты истинный солдат. Да, все верно, мы разделяемся. Вторую группу можешь возглавить сам, или назначь ей командира, решать тебе.

– Существует одна проблема, у нас всего один комплект инструментов, вторая группа не сможет демонтировать преграды в случае необходимости.

– Ничего страшного, бойцы целее будут! Вторая группа сходит на разведку, пронюхает что там, да как. Есть ли какие посторонние шумы, может, кто сейф ломает или ещё чего! Пусть послушают, а потом доложат.

– Понял. – Сержант назначил командующего второй группы, после, сказал бодрящие напутственные слова, – чтобы все целые и здоровые вернулись, а то пристрелю на хрен! Ни пуха вам, ни пера, пошли, вперёд!

– К черту! – бодро ответил младший сержант, – группа, выдвигаемся. –По жестяному полу засвистели берцы солдат, через несколько секунд они скрылись за поворотом правого рукава.

– Хорошо, наш путь лежит через левый рукав, если судить по карте, то ещё метров тридцать, и мы достигнем цели.

– Огромная же тут вентиляция! – удивлялся сержант.

– Это здание торцом прилегает к торговому центру, большая часть этих каналов уходит в соседнее здание. К тому же, по меркам пожарной безопасности – это очень даже не плохо, шанс задымлениях не велик! – Лесницкий потёр виски, зажмурил глаза, шумно выдохнул, – засиделись мы, пора продолжать! – Он побрел первым, сержант сзади, остальные цепочкой тянулись на равноудалённом расстоянии. Канал немного сузился, им снова пришлось ползти пластунским манером. Передвижение замедлилось.

– Апчи! – чихнул генерал.

– Будьте здоровы! – хором пожелали солдаты.

– Тихо вы! – Лесницкий почесал нос, – спасибо. Тут пыли больше чем кислорода, как в шланге пылесоса ползём! У вас есть респираторы?

– Нет, только противогазы.

– А я знал! Просто спросил, мало ли, вдруг есть. – Он с секунду отдышался, – двигаемся дальше.

Долго ли коротко ли, но спустя пару сотен мучительных ахов и вздохов, генерал и его команда прибыли на место. Пред их очами предстал конечный люк. Они подвисли за пятнадцать метров до пола центрального помещения банка. Вниз их вёл спуск длинной десять метров, выраженный в виде широкого тоннеля с вентилятором в конце. Начало спуска оберегала все та же толстая, противная решётка.

– Высоковато же падать! – констатировал генерал, проглядывая через широкие прутья решетки. – Тут ужасно шумно, дьявольский вентилятор лупит, что есть мочи! Сквозняк тут дикий!

– И температура пять градусов, – информировал сержант.

– Приказ первый, свяжитесь со второй группой, выясните, что у них нового. Приказ второй, ломайте решетку. Приказ третий, закрепите карабины, приготовьте веревку к спуску. – Договорив, генерал прополз на два метра вглубь тоннеля и свернулся калачиком в одном из темных углов. – Решетку спилите, скажите.

Двое бойцов принялись молотить решетку, еще двое тщетно пытались закрепить анкерные болты в стенки тоннеля, сержант достал рацию и настроил нужный канал.

– Группа «Б», прием.

– Группа «А», группа «Б» на связи.

– Доложите.

– Преодолели сорок метров, так же прошли очень узкий отсек, еле пропихнулись! Продолжаем путь, нестандартных ситуаций не возникало.

– Вас понял, продолжайте разведку.

Сержант хотел сообщить о результатах переговоров генералу, но тот, не открывая своих сонных глаз, выставил вперед руку и проговорил, – я слышал разговор, не нужно пересказывать.

– Понял, – прошептал сержант, – вас фуфайкой укрыть? У нас лишняя есть.

– Было бы неплохо.

Сержант взял в руки фуфайку и аккуратно укрыл дремлющего генерала.

***

Ему казалось, что боль шла от восьмого позвонка. Зигзагообразно, не точечно, она перебиралась сначала по затылку, затем к макушке, и заканчивалась в области лба. В каждом отделе головы боль была разная. Местами жгучая, где-то режущая, а затылок вообще постоянно простреливало. Головокружение и тошнота уже не так волновали его разум, куда важнее было оставаться в здравом уме и четком восприятии реальности. Он командовал людьми, он нес ответственность за их жизнь, он твердо ощущал груз ответственности на своих плечах.

Сон был единственно возможным вариантом отката к здоровому состоянию. У него была возможность, он ей пользовался. Туман накатил мгновенно, глаза закатились, сонное царство встретило его очередным нелепым сном.

Он стоял в центре огромного вокзала. Белые колонны держали не потолок, а синее небо. Воздух был чистый, но очень горячий. Вдыхать было легко, но каждый выдох давался ему с огромным усилием. Он осматривался, махал руками, раскидывал в разные стороны мыльные пузыри. Прозвучал гудок, он обернулся и увидел, как у пирона остановился поезд. Короткий поезд. Всего три вагона.

– «Станция «Жеребец» приветствует вас» – раздался голос диспетчера. Двери вагонов открылись, по кирпичному полу раздался цокот подков, он поднял глаза и увидел множество верблюдов. Из отрытых дверей они шквалом вырвались на просторы терминала. Они бежали в разные стороны, без направления, без конкретного маршрута, просто бежали кто куда. В конечном итоге верблюды все равно собирались в кучи и шли в направлении выхода. Взбираясь на эскалатор, они спокойно поднимались вверх, в облака, и скрывались в белой пучине. Это выглядело нелепо, непропорционально, и слишком вульгарно.

Повернув голову налево, он увидел человека. Человек стоял в полуметре от него. Он пытался разглядеть его лицо, но никак не мог этого сделать. Не выдержав, он спросил.

– Простите, мы знакомы?

– Все люди знакомы.

– Можно вопрос?

– Задавай.

– Верблюдов же не подковывают! Почему эти верблюды подкованы? Им же больно, им больно лапы!

– Не всегда шум означает наличие его источника.

– В смысле?

– Нельзя безотчетно верить своим ушам и глазам. Расслабься.

– Зачем?

– Чтобы понять суть, иногда достаточно просто расслабиться.

– Так они не были подкованы?

– Группа «Б» вышла на связь.

– Что? Верблюды были подкованы!? Им больно!

Сержант трепал генерала за руку, – просыпайтесь, группа «Б» вышла на связь! – Он резко открыл глаза и попытался подняться на ноги. Ударившись головой о верхнюю плоскость тоннеля, он отскочил назад. – Что вы все постоянно лаете как собаки! – возмущался сонный Лесницкий, – проснулся я, проснулся! – он машинально взял рацию из рук сержанта, – что там стряслось?

– Говорят, что там какой-то странный шум, и еще голоса. Рация у вас, спросите.

Генерал удивленно посмотрел на свою левую ладонь, – да, рация действительно у меня, – зажал красную кнопку и поднес микрофон к губам, – генерал на связи.

– Говорит младший сержант, прибыли на место, в самый тупик. Тут люк, большой, тысяча пятьсот на тысячу миллиметров. Никаких решеток нет, внизу, метра через три, вижу большой вентилятор. Он не работает, герметичен, через него ничего не видно и практически неслышно.

– Что за голоса? Вы слышали голоса?

– Слышали бубнеж, там внизу кто-то что-то говорит. Разобрать слова невозможно. Слышны лишь отдельные звуки, и легкое эхо. Повторюсь еще раз, нам ничего не видно, не можем разглядеть кто там.

– Это все?

– В целом да. И вот еще что, тут тепло, в этой части тоннеля очень тепло, градусов двадцать.

– Вы выдали свое местоположение? О вас знают?

– Разумеется, нет.

– Дайте мне время подумать, ожидайте приказа. – Генерал посмотрел на двух бойцов, которые корячились с гидравлическими ножницами в руках, – сержант, как долго твои бойцы будут ублажать решётку?

– Минут пять, не больше! Всего три крепления осталось.

– Что с веревкой?

– Трос не крепится! Анкерные болты насквозь пробивают металлический корпус тоннеля, а за корпусом ничего нет, ни цемента, ни арматуры, кажется, тоннель подвешен в воздухе. Нам некуда забивать анкерные болты.

– Что предлагаешь?

– Закрепим веревку на изгиб, а держать её будет Вася. Вася самый крепкий из нас, удержит хоть всех пятерых сразу! – Генерал посмотрел на Васю, он довольно улыбался.

– Идет, Вася так Вася. Пятиминутная готовность!

– Приказ понял. – Сержант уполз к решетке и начал помогать с финальной частью демонтажа. Лесницкий снова взял рацию.

– Группа «Б»?

– На связи.

– Крепите веревку, готовьтесь к штурму. Пятиминутная готовность.

– Есть, готовиться к штурму.

Он откинулся на стенку канала и приложил ладони своих рук к верхушке головы. Штурмовать с двух точек – это хорошая идея, – размышлял Лесницкий, – по команде ворвёмся в помещение, никто и глазом не моргнёт. Вот только этот трос, как-то не по инструкции, не нравится мне эта идея. Ах, плевать, первый пойду на спуск, если что и случиться, то со мной! Хоть голова болеть перестанет, навечно. – Иронически улыбнулся генерал.

– Мы готовы! – Спустя четыре минуты доложил сержант.

– Оружие не изготовку, стрельба только по упреждению. В здании мирные граждане, без лишнего пафоса, солдаты! Не нужно пугать людей. – Послышались лязги затворов. Солдаты выстроились в ряд, веревка была пущена через карабин, Вася был закреплён в конце тоннеля, он упился ногами в ребра стыков алюминиевых отсеков, его лицо было расслаблено, но сконцентрировано.

– Я пойду первый, – смело заявил генерал.

– Но как же? У вас даже нет десантного пояса! Куда...

– Куда-нибудь! Обмотаю веревку вокруг центральной части своего тела, че, первый раз что ли?

– Вы можете сорваться!

Их диалог нарушил сигнал по рации, – группа «А», приём?

– Генерал слушает.

– Веревку закрепили, к штурму готовы.

– Анкерные болты закрепили надежно?

– Да, как надо!

– Отлично. В здании мирные люди, штурм проводим без лишнего шума, минимум прессинга. Ждите сигнала.

– Принято.

Генерал подполз к люку и посмотрел вниз. – Дайте мне фонарик, что там за провода? – Он осветил тоннель светодиодным фонарем и неприятно возмутился, – там целый костяк проводов! Несколько здоровенных мотков, оснастка, вы что не видели?

– Нет, генерал, за решеткой было не видно, да и темно там, они сливались с корпусом вентилятора. Виноваты!

–Ааах! Не в вине дело! Давайте трос, я обмотаюсь, – один круг вокруг туловища, показался генералу более чем достаточным, – теперь нож, – он протянул правую руку, один из бойцов вручил ему длинный клинок. Лесницкий отдал рацию сержанту, – свяжись, скажи, чтобы потихоньку спускались вниз к вентилятору. – Он свесил ноги с выступа люка, – Вася, трави веревку! – через мгновение он уже болтался в широком проёме тоннеля.

Тем временем, пока генерал спускался по тоннелю вниз, командир второй группы получил приказ от сержанта. Как и положено, закрепив трос с помощью карабина, он погрузился в тоннель и начал спуск вниз, к вентилятору. Первые пять секунд все шло неплохо, три метра были преодолены достаточно успешно, но потом, относительную тишину прервал треск алюминия, анкерные болты вылетели из стенок канала и полетели вниз, в тоннель, вместе с командиром второй группы.

– Так, так, так, что у нас тут? – шептал генерал, когда осматривал провода над вентилятором, – как там сказал инженер? Ни в коем случае не обрезать никакие провода? – он перерезал ножом очередной пучок оснастки, – ни в коем случае, никогда! Это не мы, это все грабители.

– Генерал, у нас проблема! – крикнул сержант сверху. Лесницкий поднял голову и увидел покрасневшее лицо собеседника.

– Говори!

– У второй группы оборвался трос, боец упал вниз по тоннелю. А после, через несколько секунд, кто-то пустил внутрь газ, по вентиляции пустили газ!

– Как, мать вашу, оборвался!? – испугался генерал, – куда он упал!?

– На вентилятор! Но наружу он не вылетел, видимо там, с другой стороны, имеется решётка!

– Что с бойцом!?

– Он живой. Но в вентиляцию поступает удушающее вещество, они одели противогазы! Боец не может подняться наверх, трос оборвался и улетел вниз, а запасного нет!

– Пусть вытаскивают его любыми путями! – Лесницкий с тройным рвением принялся обрезать провода над вентилятором, нужно было как можно скорее попасть внутрь. Порвав моток красных проводов, он увидел, как пропеллер начал останавливаться – он обесточил вентилятор. Потом ещё три мотка были уничтожены. С проводами было покончено.

– Все! Теперь один боец спускается сюда, и штурм! Спускаемся по двое, бегом! – Так как шум, исходящий от вентилятора затих, громкий голос Лесницкого стол отчётливо слышен в гостевом помещении банка. Через десять секунд, сквозь пылевой фильтр вентилятора, в его ноги стал поступать газ. Лесницкий отчётливо слышал, как кто-то под ним громко матюгается.

Резко дёрнувшись влево, он хотел дотянуться до своего револьвера, но в тот же момент потерял равновесие, перевернулся навзничь и выскользнул за пределы поддержки троса. Его голова и грудная клетка обрушились на пластмассовые крепления, алюминиевая рама не выдержала, и генерал провалился внутрь.

В тот же момент, когда его тело прорвалось за пределы тоннеля, и оказалось в пространстве гостевого помещения, прогремел громкий, оглушающий взрыв. Стены здания затряслись, уши бойцов получили знатный звуковой удар. Едкий густой дым лавиной проник в вентиляционную систему. Среди этой развернувшейся стихии слышался только голос сержанта, – вперёд, к штурму, пошли, пошли!

Глава 8

– А ну быстро в конец помещения! Я без шуток! – настаивал Миланский.

– Зачем? Мы...

– Делайте то, что я говорю! Вернитесь в другой конец помещения, – удары в дверь милитаризованной комнаты продолжались.

– Хорошо, если так будет лучше! – Виктор Ли и Жак Сулим переглянулись. Спустя пять секунд они шли в другой половине помещения.

Миланский, краем глаза посматривая на своих «подопечных», лёгким бегом переместился к двери, от которой исходил пугающий шум. Набрав комбинацию цифр, он вставил ключ и сделал два оборота. Дёрнув за ручку, он настороженно отворил дверь. Перед собой, через порог, он увидел администратора с большим дыроколом в руках.

–Ты чего по двери лупишь!?

– Ой, там, в потолке! – администратор не мог собраться с мыслями.

– Чего в потолке? – они продолжали стоять у двери.

– Там кто-то есть! Шуршат как мыши!

Миланский нахмурил брови, – а ну покажи!

Пройдя внутрь, он закрыл за собой дверь и проследовал за администратором. Они остановились у письменного стола, на котором скопилась целая кипа архивных бумаг. Администратор устремил свой указательный палец в потолок.

– Вон там, за этим люком. Шуршат, сильно шуршат! Я подумал, что это может быть очень важно.

– Правильно подумал, – Миланский похлопал его по плечу. Не сводя глаз с пластмассовой решётки люка, он в два широких размаха скинул со стола все нужное и ненужное.

– Осторожно, тут ценные документы! – предостерегал администратор. Миланский ничего не ответил. Закинув колено на плоскость стола, он в развалку оседлал его периметр. Не сводя глаз с решётки, он с трясущимися коленями поднялся на ноги.

– Не упади сынок, – сказала бабушка в зеленом платке.

– Тихо, всем не двигаться, – скомандовал Миланский. Поднесся левое ухо к решетке, он начал максимально чутко слушать исходящие звуки.

Тем временем, в гостевом помещении, замерзали два горе напарника. Как только охранник скрылся за дверью милитаризованной комнаты, они вернулись к кондиционеру и продолжили осмотр.

– Ладно он хоть пледы принес, а то сейчас бы на полу тряслись от холодных судорог! – сказал Виктор Ли, массируя свой покрасневший нос.

– Эта да, это да, – без интереса ответил Жак Сулим.

– Как думаешь, что там случилось? – спрашивал Виктор Ли.

– Точно что-то нестандартное, – широко развёл руки в стороны Жак Сулим.

– Это ясно, никто не станет без веской причины так колотить в дверь!

Жак Сулим молчал и тыкал в кнопки кондиционера.

– Может кто-то сейф грабит? – продолжал Виктор Ли.

– Твой вопрос попахивает наивностью. Зачем же тогда им звать охранника?

– Что бы помог!

Собеседники переглянулись, на их губах выразилась лёгкая улыбка.

– Думаешь, он в сговоре с пенсионерками?

– Раз в год и палка стреляет.

– Не наши деньги, не наш сейф, пусть, что хотят то и грабят. – Отрёкся Жак Сулим. Виктор Ли покосился на сломанный объектив видеокамеры. После, они ещё с минуту молчали и осматривали окружающую их реальность.

– Ты слышишь? – Сказал Жак Сулим, уставившись в потолок.

– Да, слышу.

– Что это? – Пауза. Они навострили уши.

– Никак не пойму. В вентиляции чего?

– Да, откуда же еще? Вот тут, из этого канала.

– Это центральный вентилятор, из него больше всего дует. Может, там отвалилось чего-нибудь? Сам видишь, как он крутится, того и гляди оторвёт!

– Может и отвалилось, хотя эта версия немного не состоятельна. Оборудование новое, вряд ли это детали отлетели, и на поломку тоже не очень похоже.

– Слышишь, слышишь!?

– Да, как будто по стенкам стучит, как провода какие-то, пластмассовый звук.

– Может охранника позвать?

Жак Сулим с недоумением посмотрел на Виктора Ли, – этого ещё не хватало. Ладно, хоть пистолет вымок, а то бы он пальбу начал! Нет, эту горячую голову сюда не нужно, пусть в милитаризованной комнате сидит. – Виктор Ли указал на кондиционер, – он то в безопасности, а мы тут наедине с взрывным устройством! Кстати говоря, всего двадцать три минуты осталось, ага!

– Не переживай, в крайнем случае забежим в кассовую комнату, там стекла толстые и стены вроде не картонные, тоже не плохое убежище. – Он пристально глядел на вращающийся вентилятор, – как будто там кто-то есть! Шум не стабильный и разного объёма, не нравится мне это! Принеси табурет, вон тот. – Виктор Ли сбегал к стойке администратора и забрал оттуда табурет. Жак Сулим взобрался на него и вплотную приблизился к потолку, - Уффф, как дует здесь! – он шептал.

– Попробуй сместить навесные панели рядом с корпусом вентилятора, – предлагал Виктор Ли.

– Неа, нельзя. Тут же контрольные контакты, которые, так же, как и там, отходят к кондиционеру. Не будем рисковать.

– Контакты на корпусе вентилятора, а не на панелях. Навряд ли чего случится!

Жак Сулим посмотрел на собеседника, – а, ну хорошо, давай я в кассовую комнату отойду, а ты тут панели подвигай! – в его голосе были явные оттенки сарказма.

Виктор Ли замахал головой в разные стороны, – я просто предлагаю варианты.

– Плохой вариант.

– А там ничего не видно? Через пропеллер?

– Смеешься? Там только фильтров штуки три, слой шумоизоляции и прочая лабуда. Что ты там видеть собрался? – он в упор приблизился к пластмассовой решетке. Его левый глаз пытался прострелить непроницаемую толщу аппаратуры.

– Тогда я не знаю.

– То, то же! – Жак Сулим спрыгнул с табурета, – давай ка вот что, отойдем подальше от этого вентилятора и не будем к нему подходить. Во-первых, тут холодно, во-вторых опасно! Пошли.

– Странно все это! – с опаской поглядывал на люк Виктор Ли, – может попробуем попасть в милитаризованную комнату?

– Да? Драться с охранником на этот раз будешь ты! С меня достаточно.

– Я понимаю, просто предложил.

– Девятнадцать минут, – считал показания таймера Жак Сулим.

– «Не надо прилагать усилий, чтоб разбить кривые зеркала» – что бы это могло значить? – добавил Виктор Ли.

– Я уже несколько раз задавался этим вопросом. Ничего внятного мне на ум не приходит, – Жак Сулим посмотрел на объектив разбитой видеокамеры.

– Наверно мы где-то не там ищем? Есть же еще неиспользованное число, сорок два. Тут есть, какие-нибудь ящики с этим числом? – он оглядывался по сторонам, – может папки или бумажки какие.

– Нет, я уже все просматривал. Ничего здесь нет.

– Должен же быть смысл!

– Знаешь, когда я служил в войсках связи, у нас была такая поговорка: «Если ты не можешь разгадать шифр, это не значит, что ты плохой связист, это значит, что ты разгадываешь плохой шифр.»

Виктор Ли кивал головой, – если ты хотел оправдаться, то у тебя получилось. Если ты хотел меня утешить, то мимо! Твои заумные слова вряд ли остановят таймер.

– Я лишь к тому, что не все загадки нам под силу разгадать. Не отчаивайся, скоро что-то произойдет, я чувствую это! А своим чувствам нужно доверять... – они несколько секунд помолчали, Жак Сулим продолжил, – кстати, ты служил в армии?

– Нет, у меня отсрочка по учебе, через год пойду.

– Так ты еще даже пороху не нюхал? Тогда у тебя еще все впереди!

– Звучит как угроза.

Жак Сулим улыбнулся. Проведя ладонью левой руки по своему затылку, он снова посмотрел на вентиляционный люк, – что-то не так.

– Где?

– Мне кажется, или он отключился?

– Кто? Вентилятор?

Через десять шагов он оказался прямо под люком, – Да. Он замедляется! Чувствуешь? Воздух почти не дует. Он отключился! – удивлённо восклицал Жак Сулим.

– Похоже, что да. Почему?

***

Девушка кассир перекинула прядь своих волос с левой стороны лица на правую. Она находилась напротив стола, на котором стоял Миланский.

– Вот черти! – чуть слышно сказал Миланский, – вот они где решили пробраться!

– Кто решил пробраться? – спросил администратор.

– И как эти «они» выберутся наружу, тут же решётка? – дополнила девушка кассир.

– Ууу, поверь мне, девочка, они и не такие решётки могут преодолеть! – пролетела секунда, – Тихо! – вскрикнул Миланский, – они спускаются сюда! Этот звук, бам, бам, вибрирующий такой! Слышите!? Его едва слышно, но, вот ещё, бам, бам! Арр! – Трясущимися ногами он слез со стола, – я должен чем-то вооружиться! – Он заметался по помещению в поисках неизвестного предмета, – тяжёлое, очень тяжелое! Тут есть огнетушители? Может пожарный кран?

– Тут автономная система пожаротушения, огнетушители тут не... – Миланский перебил.

– Не предусмотрены, да, помню! – он оторвал от стенки архивного ящика лёгкую алюминиевую опору, – может эта подойдёт? – помахал ей в разные стороны, – нет, слишком лёгкая! – швырнул её обратно, – может ножка стола? Ах, нет, они пластмассовые! Да что за черт!?

Раздосадованные участники процесса с недоумением наблюдали за охранником. Кто-то пытался ему помочь. Оглядываясь по сторонам, они так же искали какой-нибудь подходящий предмет, который мог стать эффективным оружием для защитника их спокойствия. Однако в милитаризованной комнате нет, и никогда не было подобных предметов. Немую суету прервал голос женщины. – Я не решалась вам говорить, – неуверенно начала она.

Миланский посмотрел на неё, – что говорить?

– Мне мой старший сын купил распылитель, вот такой, – она вытащила из своей сумки небольшой флакон с красной этикеткой.

– Это что такое? Перцовый спрей?

– Наверное! Он мне для самообороны покупал, я часто по вечерам хожу домой через тёмные улицы...

– У вас хороший сын! Тут не просто перцовый спрей, тут похлеще будет! – Он вертел флакон в руках, – прямо то, что надо! Что же вы раньше молчали? – женщина неуверенно пожала плечами, - не до него было уж, поймите.

В ту же секунду, когда она произнесла последнюю букву последнего слова, с внутренней стороны люка, в тоннеле, что-то упало. Громкий звук эхом окутал пустые углы комнаты. После, проследовал ещё один удар, сопровождаемый неприятным скрежетом металла. Все дружно повернули голову в одном направлении.

– Это что еще за бесовщина, – перекрестилась бабушка в зеленом платке.

– У меня сейчас сердце выскочит, – добавила бабушка в красном платке.

– Заткнитесь, болтушки! – отрезал дед.

– Сейчас сверлить начнут! – уверенно заявил охранник. Смело запрыгнув на стол, он расчехлил сопло перцового флакона, – ну, получайте, гады! – пульверизатор был приведен в действие, едкий газ хлынул из флакона мощной, отравляющей струей. Вентиляционный люк охотно втянул в себя агрессивное вещество. Людям по ту сторону вентилятора пришлось одеть противогазы.

– Слышите, как он там забрыкался!? – с явным перевозбуждением комментировал Миланский, - как тебе газ, дружок!? – кричал он в вентиляционную решётку.

– Кто там может быть!? – с покрасневшим лицом интересовалась девушка кассир.

– Тот, кто заварил всю эту кашу, и тот, кто подумал, что меня получится вот так просто обвести вокруг пальца! Не на того напали! – у него только пена изо рта не шла, а так, его прежняя истерия снова набирала обороты.

– Баллон-то не резиновый, сынок, побереги! – с подозрительной осведомленностью заметила бабушка в зеленом платке.

– А может это полиция? – вдруг спросила женщина.

– Ага, обязательно! Все полицейские отделения района собрались! – сарказм Миланского пер из всех щелей, – что им там делать, тётушка!? Если им понадобится, то они обязательно найдут путь куда короче, чем вентиляционная система! – ответ охранника показался ей более чем убедительным.

Отведя флакон, он внимательно прислушался. Там, внутри, по стенкам тоннеля кто-то усердно стучал. Как будто скользкий альпинист пытался вскарабкаться по идеально ровной стене голыми руками. Миланский широко улыбался и старательно всматривался сквозь жалюзи вентилятора. – Эти фильтры тут ни к селу ни к городу, ни черта не видно, хоть глаз выколи!

За его спиной прозвучали удары. Стук был с наружной стороны двери. Миланский с флаконом в руках почувствовал всю силу данной ему власти.

– Сейчас я вам постучу! – он спрыгнул со стола, неудачно приземлился и вывихнул ступню, – ах тыж *** – ругался он знатно, нецензурные слова из его уст поездом уходили на шестой этаж матерного эшелона. Хромая, он переместился к двери, зажал кнопку магнитного замка, и рывком открыл дверь. Диалога не произошло.

– Ааааааааа, матерь божья!!! – заорал Виктор Ли, когда с порога его встретили залпом перцового спрея в лицо.

– Ваши соратники там по люку лазают, а? Признавайся! – Виктор Ли упал на пол и закрыл лицо ладонями, охранник завис над ним и продолжал распыление, – хватит кричать, говори! Твои воришки там!?

– Стоп, стоп, стоп, – поспешил на помощь Жак Сулим, – прекратите это делать! Он задохнется! – Охранник было перевел струю в сторону подбегающего «противника», но тот, предсказал этот вполне логичный маневр, и принял контрмеры. Молниеносным движением, он выставил перед собой плотную ткань пледа, и мощным прыжком навалился на Миланского. А первый, в свою очередь, предугадал прыжок второго, и в нудный момент правильно увернулся. Не совсем идеально конечно, он все равно был оттеснен чуть левее, но, тем не менее, под сокрушительный удар все же не попал.

Миланский отскочил. Добавив еще два шага, он оказался в трех метрах от Жака Сулима. Последний же, бросился на помощь задыхающемуся Виктору Ли. Тот, весь в слезах, усердно пытался вдохнуть хоть каплю воздуха. – Миланский, вы точно спятили! Что вы сделали!? – он надавил на грудь задыхающегося, это действие позволило его легким хоть как-то оклематься, Виктор Ли сделал крупный вдох.

– Я защищаю банк! Ваши дружки там по люкам ползают!? – продолжал свою пластинку Миланский. Он стоял в трех метрах с огромными выпученными глазами.

– Больной вы человек! Знаете, зачем он стучался в эту дверь!? Вы знаете!? – тараторил Жак Сулим.

– Нет, не знаю! И знать не хочу! Вы мне сейчас все равно правду не скажете! Вы… – он был прерван.

– Переставьте свои глупые ноги вон к тому люку, и послушайте внимательно, какие звуки оттуда исходят! Там есть люди! за этим вентилятором есть люди! Я уверен! И Виктор Ли был уверен! – после этих слов Миланский с растерянным видом смотрел то на Жака Сулима, то на люк в потолке.

Кхе, кхиме, экккх, – кряхтел Виктор Ли.

– Он был уверен, и в последний решил сообщить вашему тупому величеству об этом странном феномене! Я его просил этого не делать, но он рассчитывал на ваш здравый смысл! Глупец!

Акккхх, кхе, кхе, – он в очередной раз тяжело вдохнул воздух.

Сидите и не двигайтесь! – потребовал Миланский. Спустя мгновение, запрыгнув на табурет, он уже смотрел в жалюзи вентилятора. Его левое ухо в который раз максимально сконцентрировалось на входящих волнах.

– Ах, проклятые людишки, и тут вы успели протиснуться! Муравьи паразиты! А ну получайте! – метод был тот же, перцовый газ мгновенно проникнул в вентиляционный канал, и охранник, сильно ругаясь, психологически и физически начал давить на группу захвата, которая украдкой базировалась по ту сторону вентилятора.

Дальше, уже по известному хронометражу, на голову Миланского, свалился Генерал Лесницкий. Как только Лесницкий обрушился на решетку и разомкнул контрольные контакты, произошел мощный взрыв, и все погрузилось в кромешный, бесконтрольный хаос.

Глава 9 «Дым»

Прислонившись спиной к деревянной панели, она держала стационарный телефон своими крохотными, женственными пальцами и набирала уже знакомый номер. Телефон нещадно пикал в такт её нажатиям; взгляд был устремлён на информативную доску; левая ступня нервно постукивала каблуком по ламинированному полу. Прислонив динамик к уху, она услышала длинные гудки.

– Добрый день, «Пицца от Принца B.P.».

– Снова здравствуйте. Девушка, будьте добры, повторите заказ.

– Какой адрес?

– Центральный банк, черный автобус, заказчик генерал Лесницкий.

– Оу, уже третья пицца за сегодня! Хороший же аппетит у генерала.

– Да, – улыбнулась Ким, – аппетит у него что надо!

– Пицца, чесночный соус и три кофе?

– Кофе одно, не три, а одно.

– Латте?

– Да, пожалуй.

– Ваш заказ: пицца, чесночный соус и латте. Доставка курьером в течение часа, ожидайте.

– Спасибо.

Сбросив исходящий вызов, агент Ким посмотрела на пустую коробку пиццы. Она небрежно распласталась на столе, а многочисленные крошки и стаканчики для кофе придавали этой картине унылый, опустошающий вид. – Нужно прибрать все это, – подумала Ким и принялась за работу. Через две минуты в фургон вернулся инженер, он выходил на улицу для удовлетворения вредной привычки. Вылупившись на агента Ким, он застыл в проходе.

– Эмм, генерал более не выходил на связь?

– Нет.

– Почему штурм так долго идёт? Может, им помощь нужна?

– Не знаю, не нужна, – кратко отвечала Ким.

– Эм, может, стоит попробовать выйти с ним на связь?

– Нет, не может! Нельзя нарушать режим радиомолчания. Что вы встали как истукан, сядьте. – Стерев остатки крошек со стола, она запихала мусор в целлофановый пакет и посмотрела на часы, – время половина четвёртого, штурм длится чуть больше часа. Нет так уж и долго, бывали прецеденты намного сложнее и продолжительнее.

– Тогда будем ждать, – он уселся на стул. Ким села рядом.

– Напомните, как давно установлена эта система защиты в банке?

– Эмм, всего месяц назад. Отличная система, – новые разработки зарубежных стран. В своих кругах мы называем ее «Цифровая богиня».

– В смысле?

– Все подвластно только компьютеру! Весь банк контролируется командами центрального независимого процессора. «Фаервола» на нем попросту нет, а знаете почему?

– Нет.

– В нем особенный процессор с односторонней связью, проще говоря, его невозможно перекодировать или повлиять на его работу. А для пущей безопасности его даже не подключили к интернету! В прочем, я вам уже об этом рассказывал. Кстати, десять самых гениальных программистов мира пытались проникнуть в мозги этого компьютера, но пусто там, никто и на сантиметр продвинуться не смог.

Она чуть подалась вперед, – а бейсбольной битой вы пытались его декодировать? Прямо по центру системного блока? Достаточно популярный метод в нашей республике!

Инженер подтянул очки поближе к переносице, – на этот случай существует пара десятков второстепенных команд, которые в любых ситуациях защитят сейф. Там как на калькуляторе, есть заложенные алгоритмы, и не более того. Находятся они в маленькой коробочке в основании сейфа, под толщей листового метала. В этом случае бейсбольная бита, не актуальна.

– Зачем вообще эти компьютеры? Все только усложняется! Не думаю, что механические сейфы менее надежны. Все намного проще, чем кажется всяким программистам и инженерам: не существует идеальной системы защиты, так как человеческая жадность намного гениальнее ваших кодов. Если кто-то захочет украсть деньги, он сделает это, и никакие сверхсовременные системы этому не помеха!

– Поспорил бы с вами. Каждый инженер и программист в душе перфекционист, мы стараемся, – его слова прервала сильная вибрация по полу. На улице, удаленно, прогремел сильный взрыв. Стекла автобуса затряслись, стакан с водой заплясал по столу, оба собеседника испуганно задержали дыхание. Без лишних слов, Ким схватилась за поручень и в три счета выскочила на улицу, инженер не отставал.

– О боже! – взмолилась она, когда увидела столб дыма, устремившегося из парадных дверей банка. Двери были открыты, они открылись сами, после взрыва. Густое, серое, бесконечное, полупрозрачное облако вытекало из открытых дверных створок. Изнутри пока никто не выходил.

Мимо нее пробегали испуганные люди, все, кто скопился у ленты отцепления, в один миг рванули прочь от взрывоопасного здания. Ким пробиралась сквозь толпу к полицейскому наряду. Минуло десять секунд, на глаза ей попался лейтенант Подрубко.

– Лейтенант! – сквозь децибелы шума звала Ким, – Лейтенант, сюда!

– Да? – они сблизились на расстояние прямой ладони.

– Оставшуюся часть группы захвата в здание! Еще, вон там, у проезда, разорвите отцепление и подгоните пожарные расчеты, если нужно, пусть хоть к двери подъезжают, я разрешаю! Это касается и карет скорой помощи! Это приказ агента Ким, все ответственность беру на себя!

– Приказ понял! – лейтенант Подрубко схватился за рацию и начал раздавать указания.

Секундная стрелка отщелкала еще двадцать секунд, после, из банка выбежали два солдата. Первый выносил на своих руках генерала Лесницкого, второй вел за собой охранника Миланского, Жака Сулима и Виктора Ли. Ким перепрыгнула через бетонный блок и домчала до генерала быстрее шквального ветра.

– Что с ним!?

– Он умплао с вадмты!

– Сними противогаз, я не понимаю!

Солдат выполнил приказ. – Простите, он упал с высоты! На голову. В данный момент он без сознания.

– Да, я заметила! – За ее спиной остановилась машина скорой помощи. Два рослых врача быстро перехватили генерала и унесли его внутрь. Агент Ким осталась снаружи.

Пять человек из группы захвата прошли в здание. Пожарные расчеты уже стояли на местах, все необходимые службы оказывали посильную помощь. Ровно через тридцать секунд, из здания вывели девушку кассира, администратора, и остальных невольных задолжников сих обстоятельств.

– Что случилось? – поспешил спросить инженер. Ким стояла у автомобиля с красным крестом и озабочено смотрела по сторонам.

– Как вы уже могли заметить, произошел взрыв! – она с недовольным видом указывала на открытые двери банка.

– Это ужасно! Сейф не пострадал!?

Она обрушила на него свой гневный взгляд, – что вы тут делаете вообще!? Сюда разрешено проходить только экстренным службам! Эй, подойдите! – она подозвала к себе полицейского, – выведите, этого человека за пределы отцепления. – Полицейский подхватил инженера за плечо и уволок за собой.

Из машины скорой помощи вышел санитар, – Мы увозим его в тридцать девятую больницу!

– Что с ним? Что-то серьезное!?

– Он едва очнулся, у него спутанно сознание, но опасности для жизни нет. Пациент сильно ударился головой, возможно крупное сотрясение.

– Вот его служебное удостоверение, – Ким протянула красные корочки, – паспорта и полиса нет, но этого более чем достаточно!

– Мы в курсе, что это действующий генерал, документы не нужны. – Санитар заметно спешил. Он скрылся за дверью пассажирского сидения, вой сирены заполнил уши агента Ким, машина тронулась с места. Ким не успела проводить взглядом автомобиль, как к ней подбежал лейтенант Подрубко.

– Агент Ким, там охранник банка хочет немедленно переговорить с начальником операции!

– Так, подожди, не так сразу! – она собиралась с мыслями. – Какие данные по жертвам и пострадавшим?

– Жертв нет, серьезно пострадавших четверо, их только что госпитализировали!

– Характер травм?

– Контузия, их серьезно оглушило.

Ким посмотрела на открытые двери банка, густой дым продолжал свое восхождение в небо. – Это были мысли вслух, – что же это за дым? Очень странный взрыв! – она повернулась к лейтенанту, – скажи мне, сейф не тронут?

– По докладу штурмовой группы, визуально сейф цел и невредим. Но там очень крупное задымление, разглядеть детально очень трудно.

– Ладно, я поняла. Вышли в больницу бригаду полицейских, пусть следят за всеми госпитализированными, чтоб ни один из них не исчез! Далее, скажи пожарным, пусть примут меры, это задымление нужно немедленно устранить.

– А что делать с охранником!? Он там рвет и мечет!

– Передайте, что я скоро подойду.

– Хорошо. – Его пятки засверкали, он быстро исчез за ближайшим грузовиком пожарной службы.

Ким бессознательно обернулась в том направлении, в котором уехал автомобиль с генералом. Ее зрачки расширились, кода в пятидесяти метрах, на выезде, она лицезрела все то же транспортное средство с красным крестом на кузове.

***

– Прекратите светить мне в глаза этим фонариком, мы мне сейчас зрачок выжгите! – нервничал генерал.

– Вам нужно пройти обследование, я не могу вас вот так просто отпустить! – неистовствовал врач, – у вас сотрясение, дайте хотя бы голову перевязать!

– Ааа, чего там вязать-то? Пупырышек выскочил, а вы уже панику наводите! – он попытался подняться на ноги, но его голова круто закружилась, и он приземлился обратно на кушетку, – ладно, перевяжите эту царапину! И дайте пару таблеток от головной боли, по мне словно бульдозер катается.

– Я бы все равно настоятельно рекомендовал…

– А, не наседай док, диагностику в морге проведут, если надо.

Врач неодобрительно тряс головой, – зря вы так со своим здоровьем. – Он заканчивал перевязку головы.

– Прежде всего, я генерал, а потом уже человек! Служба мое кредо, а здоровье резиновое, – он начал шарить руками по своим карманам, – где моя рация, вы не видели мою рацию?

– Нет, мы ничего не забирали, – врач залез в большую аптечку и набрал несколько таблеток.

– Смотрите, четыре таблетки, эти две выпейте сейчас, а эти через два часа. Завтра обязательно в больницу, я нас… – он опять был перебит.

– А как иначе? Обязательно! – На этот раз он удачно поднялся на ноги и двумя короткими шагами приблизился к выдвижной двери кареты скорой помощи, – спасибо за реанимацию, у вас очень приятный нашатырь, – прощально махнув рукой, Лесницкий вытянул рычаг и откатил выдвижную дверь. В три развалистых движения он спустился на асфальт. Снаружи его уже встречала Ким.

– Генерал!?

– Что, с бинтами на голове уже сам на себя не похож?

– Похожи, но почему вы не здесь!? В смысле, почему вы не уехали в больницу?

– Больница для смертных, а я бессмертен! – он качнулся и свалился на плечи Ким, – ох уж этот ветер!

– Да вы еле на ногах стоите!

Генерал, одной рукой повиснув на напарнице, внимательно посмотрел на ладонь второй руки, – тут доктор четыре таблетки дал. Надо выпить.

– Все сразу?

Он поджал нижнюю губу, – да, почему не все? Все, чего тянуть-то!? – широко разинув рот, он смелым размахом закинул капсулы.

– Вам бы хоть воды, – они почти подошли к банку, – такое количество таблеток точно нужно запить.

– Вот и принесите мне пока пару стакашек газировки, а мне нужен Подрубко! – он увидел его за двадцать метров, у патрульной машины, – Подрууууубко! – что было сил, завопил генерал. Его голос рассеялся в колорите окружающего шума и суеты.

– Я позову его, а вы давайте-ка вот сюда, – она посадила его на огромный железный бампер пожарной машины.

Облака нарисовали в небе большой перевёрнутый каблук, а рядом с ним что-то вроде двухсторонней зубной щетки. На улице начинало темнеть и холодать, лёгкий озноб пробрал тело генерала.

– Генерал, рад вас видеть! Вы в порядке?

Он потёр подбородок, – относительно мертвого, живой, относительно живого, мертвый. Но не будем о суете. Доложи обстоятельства, что произошло? – Лейтенант Подрубко в деталях пересказал генералу уже известные подробности.

– Все живи и здоровы – уже хорошо. Можно считать, что сделали больше необходимого. Давай, лейтенант, подставь своё плечо и помоги дяде попасть внутрь банка. – Как только они приблизились к входной двери, подоспела Ким. Отведав из кружки тёплой воды, они втроём проникли в гостевое помещение банка. В центре, недалёко от эпицентра взрыва, дежурил сержант штурмовой группы.

– Генерал, как же вы... – Лесницкий перебил сержанта.

– Без лишних вопросов, сержант! Вашей вины в этом нет, упал я исключительно потому, что люблю падать в неподходящий момент. Моя фортуна давно угасла, и авантюры сейчас прокатывают куда реже, чем обычно. Надо было по-хорошему вязаться тросом.

– Понял, – дисциплинированно ответил сержант.

Лесницкий поднял глаза на остатки кондиционера, – это что ещё такое!? – все присутствующие молча уставились на вполне необычную картину.

– Разрешите, я объясню? – обратился сержант.

– Говори.

– Сверху, вдоль всей стенки кондиционера, прикреплено двадцать дымовых шашек. Снизу, ещё один ряд, там, как я понимаю, остатки светошумовых гранат. Их было около десяти. А тут, по краям креплений и клёпок, вот, видите? – слушатели кивали головой, – тут были мелкие взрывные заряды, совсем малюсенькие, такие легко можно собрать из фейерверков!

– Так эти куски пластмассы, остатки кондиционера? – непонимающе спросил генерал.

– Да, остатки кондиционера, – ответила Ким.

– Получается, террористический акт? Сейф-то не пострадал.

– Мы ждём специальную комиссию из министерства финансов. Они обещали прибыть в ближайший час. В их полномочия входят такие мероприятия, как открытие сейфа и оценка материального ущерба. Короче говоря, они скажу, что украли, а что нет. – Информировала Ким.

– Нас кто-то водит за нос, – потирая виски, заключил генерал, – этот псевдо взрыв, непробиваемая дымовая завеса, шум, бам, тарарам, как в театре!

– В смысле? В чем водят за нос?

– В красных носках и клоунской шляпе! Код Руднора Вильнора, странные посылки и письма, все эти эмблемы, числа, стихи, а тут еще ящик дымовых шашек и светошумовые гранаты. Попахивает сомнительными фокусами или же грандиозной идиотской шуткой! Я этого еще не знаю, выясним. Лейтенант, пошли вон туда. – Он указал в сторону кассовой комнаты.

– Оттуда еще не вышел дым, задымление стоит, – предупредил лейтенант.

– Отлично, будет возможность оценить атмосферу, – они зашли в кассовую комнату, – все люди, как я понимаю, были тут?

– Да, в милитаризованной комнате, в ней же и находится дверь, ведущая в сейф.

– Дыма тут действительно будь здоров! Почему так долго рассеивается? – они прошли из кассовой комнаты в милитаризованную.

– Тут была единственная вытяжка, вот она. – Сержант показал на большую дыру в потолке, – Здесь была решетка и вентилятор, но нам пришлось спилить решетку, чтобы вызолить оттуда вторую группу захвата. Как вы помните, они…

– Помню, помню, они застряли тут, да еще и одного бойца уронили, хрен пойми куда. Кудесники чертовы. С бойцом точно все в порядке? – генерал очень переживал за своих людей.

– Цел и невредим. Но вот вытяжка и вентиляция теперь не работает, поэтому и дым так медленно уходит.

– Освещение?

– Здание обесточено, полностью. Генератор вышел из строя по неизвестным причинам.

– По неизвестным причинам значит, – статично повторил генерал. Он осмотрел круглую дверь сейфа, – дверь что надо! Внешне признаков взлома нет. Хотя в такой темноте судить со стопроцентной уверенностью нельзя. Да и сломать такую дверь с помощью лома, и отвертки тоже не получится. Для диагностики тут действительно нужны специалисты, – присел на корточки, – где там наш любитель электроники?

– Инженер? Он на улице, – ответила Ким.

– Пропустите его в банк, скажите, что это мой приказ. Пусть посмотрит электронику, может ему удастся что-то выяснить. Так же нужны записи с видеокамер, об этом его тоже оповестите, может, сможет добыть. А теперь помогите мне встать и покинуть этот туманное место.

Когда они подходили к выходу, взгляд Лесницкого обратился вглубь помещения, в административную зону. Он замер на месте. – Посмотрите вон туда.

– Что там? – хором спросили Ким и Подрубко, – что-то разбросанно, много пластмассы, провода, отсюда не видно.

– Готов поспорить, что это остатки нашего хваленого суперкомпьютера. А там, чуть правее, вон в той ячейке, располагаются контрольные коммутаторы или узлы, или фазы, я не знаю, как они называются. Но точно знаю, что они сломаны. Их специально сломали, не знаю зачем, но специально!

– Мы сейчас все досмотрим.

– Немедленно найдите инженера, пусть сначала посмотрит он. А то после наших криминалистов ничего хорошего не останется. И да, до прихода комиссии из министерства финансов, в милитаризованную комнату никого не пускать! Выстави охрану на входе, а то мало ли.

– Понял, – ответил сержант группы захвата.

Он повернулся к агенту Ким, – осмотри здесь все еще раз, я не в состоянии оценивать детали. Сделай фото, проведи записи. Даю на это час, поторапливайся.

– Разумеется, уже делаю.

– Пока все. Подрубко, веди меня к потерпевшим. – Они вдвоем покинули банк, Ким и сержант остались внутри.

– Сержант, ты сказал, что не все посетители банка были в милитаризованной комнате, так? – Ким внимательно осматривала гостевое помещение.

– Охранник был вот тут, у вентиляционного люка, как раз оттуда упал генерал. А вон там, у кассовой комнаты, были еще двое.

– У вас ведь что-то пошло не так? В вентиляцию пустили газ, верно?

– Так точно. Газ пускал охранник из перцового баллона. По его словам, он делал это в рамках защиты банка от грабителей. Как по мне, так тот парень немного не в себе.

– Возможно он в состоянии шока, мы выясним насколько были оправданы его действия, – она заметила камеру, – смотри, камера разбита. Зачем посетителям разбивать камеру наблюдения?

Сержант пожал плечами, – не знаю, незачем!

Ким осторожно прокралась в административную зону и остановилась около секций под номером десять и шестнадцать. – Похоже на системный блок, а в соседней ячейке целая куча тумблеров, – она сделала несколько снимков на телефон, – знакомые числа на ячейках. Интересно, очень интересно.

В дверях раздался топот спортивных кроссовок, обернувшись, Ким увидела побледневшее лицо инженера.

– О нет! – шепотом сказал инженер, – что они сделали!?

Глава 10 «Пусть все будет сном»

В скромной комнате допроса сидел один очень взволнованный человек. До тех пор, пока в комнате никого не было, он мялся в очень неудобной, сжатой позе. Его раздраженное лицо приняло томатный оттенок, ему как будто было очень душно. Постоянно оглядываясь по сторонам, он как будто искал человека, который вылил бы на него чан с ледяной, охлаждающей водой.

За стенкой, на длинной кушетке, располагались еще три человека – девушка кассир, Виктор Ли и Жак Сулим. Рядом с ними дежурили два патрульных полицейских и агент внутренней безопасности под номером два. Все эти люди жали встречи с человеком, который не ждал встречи с ними. То человек ждал свидания с кроватью и подушкой, одеялом и простыней, но точно не горел желанием встретиться с этими подозрительными людьми.

– Но служба меня обязывает провести допрос! – настоял генерал Лесницкий, в ответ на просьбы лейтенанта Подрубко.

– Вам бы лучше отдохнуть, мы сами всех допросим и все выясним, вам лучше…

– Я сам знаю, что мне лучше. Отставить эти речи, генерал я или баба сопливая!? – он широко распахнул входные двери и попал в прихожую. Пройдя по коридору, он отворил еще одну дверь и прошел в комнату ожидания. Его взгляд устремился на ожидающих его людей.

– Здравствуйте! – хором пробубнили они.

– Приветствую вас. – Он встал напротив кушетки, все трое попытались подняться, – прошу вас, не надо, сидите. В рамках расследования мы вынуждены допросить каждого из вас, чем в течение последующего времени мы и займемся. Вы вправе потребовать адвоката. Так же, вы можете воспользоваться пятой статьей «Демократического кодекса» и отказаться от дачи показаний. Однако в этом случае вы обязаны дать подписку о невыезде и в установленные законом сроки явиться в суд при наличии запроса со стороны следствия. Вопросы и требования есть? – генерал говорил вяло, местами проглатывая слова. Он не любил проговаривать процессуальные условности.

– Нет, – сухо ответили слушатели.

– Спасибо. Если вам что-то понадобиться, то обратитесь к этим милым полицейским. И еще, я тут подумал, что вы возможно серьезно проголодались. По этому поводу я распорядился, с минуты на минуту принесут воду, пару литров сока, и скромный обед. Благо, заводская столовая на соседнем углу, – он добродушно улыбнулся, – на этом пока все. Заранее спасибо за ожидание. – Далее, без лишних слов, он прошел в соседнюю комнату. Минуя дверной косяк, генерала заметно качнуло, но вовремя схватившись за выпуклость стены, ему удалось стабилизировать свое вертикальное положение. Лейтенант Подрубко, идущий следом, неодобрительно покачал головой.

– О, наконец-то! Нельзя медлить, слышите!? Нельзя! – начал охранник Миланский, как только увидел уставший лик Лесницкого.

– Так, спокойно, никто тут медлить не собирается. – Монотонно ответил генерал. Он сел с противоположной стороны стола и внимательно посмотрел в глаза Миланского. Лейтенант остановился в дальнем углу комнаты и принялся записывать в протокол допроса все произнесенные в этой комнате слова.

Зачитав охраннику права и обязанности, несколько раз зевнув, Лесницкий начал допрос.

– Скажите, что вам известно о коде Руднора Вильнора?

– Это не имеет значения! Послушайте, действовать нужно немедленно! Эти бандиты уже ограбили банк! Или ограбят! Они что-то задумали, немедленно…

– Мы все делаем немедленно, – прервал генерал, – давайте определимся, кто они?

– Виктор Ли, Жак Сулим, и кто-то еще! Я не знаю кто, но с ними кто-то еще!

– Спешу вас успокоить, Виктор Ли и Жак Сулим сидят в соседней комнате под надежной охраной. Мешков с золотом при них не наблюдается, поэтому причин для паники нет. – Можно было заметит, как закрываются глаза генерала, он практически терял сознание.

– Сейчас не время для колкостей! Я говорю вам на полном серьезе!

– Что вам известно о коде Руднора Вильнора? – повторялся генерал.

– Черт бы вас подрал! – повысил голос Миланский, – их нужно немедленно посадить за решетку, только так мы обезопасим банк!

– Энтони Миланский, не хочу вас огорчать, но если и кого-то можно здесь посадить за решетку, то только вас. Вы провели незаконное задержание гражданина нашей республики, напали на другого гражданина республики, и, хоть и не намеренно, но противодействовали законным действиям группы захвата. У меня нет разрешения суда на ваш арест, как и нет желания вас арестовывать. Почему-то, я верю в ваше искреннее желание защитить банк, а также верю в то, что вы делали все возможное и даже невозможное, для защиты жизни и здоровья посетителей банка. Но вам нужно немедленно прекратит ваши истерики и внятно ответить на все мои вопросы. Посыл понятен? – Миланский покорно молчал.

– Так что вам известно про код Руднора Вильнора?

– Это код, использовавшийся полицией Прибалтийской республики.

– Откуда он вам известен?

– В учебнике о нем прочитал.

– Как давно вы работаете на должности охранника?

– Год и два месяца.

– Где работали до этого?

– Я работал неофициально, по коммерческому договору, в частной охраной компании «Сфера ваших интересов».

Следующие двадцать минут шел самый обыкновенные допрос, с набором самых обыкновенных ответов. Охранник Миланский детально рассказал и описал все события, которые происходили в банке. Хочется отметить, что он не скрыл не единой детали, и рассказал все в точности, как было.

Генерал всеми возможными силами старался не уснуть. Пощипывая себя по рукам, обильно моргая и часто зевая, он максимально концентрировал свое внимание на ответах и мимике своего собеседника. К концу допроса он понял, что еще двадцать минут, и он уснет, прямо на руках этого охранника. Собрав оставшиеся силы, он начал выкладывать козыри. Запустив руку во внутренний карман куртки, генерал выложил на стол пустые конверты с уже знакомой эмблемой.

– Что вы можете сказать об этих конвертах?

Миланский почесал ухо и задумчиво опустил глаза, – откуда у вас эти конверты?

– Дело не в том, откуда эти конверты, а в том, что вы о них знаете!? – он медлил с ответом, – вы забыли вопрос? Мне повторить?

– Вы изъяли их из моей комнаты, так?

– Нет, что вы!? У вас и дома такие же конверты!? Мы не знали! Откуда в вашей комнате могут эти конверты!? Да еще и с таким подозрительным гербом, который в некотором смысле относится к феномену Руднора Вильнора. – Лесницкий паясничал. Это хоть как то пробуждало его сознание.

Миланский снова покосился на конверты, – ваш юмор тут не уместен. Вы взяли их у меня дома! Это очевидно.

– И почему же вам так очевидно?

– На краешке каждого конверта стоит пометка, вот, видите, – он указал пальцем на небольшие синие точки, – эти отметки ставил я. Помечал последовательность.

– Объясняйте.

Миланский туго вздохнул, – посылка пришла мне чуть больше двух недель назад. В коробке было сорок конвертов, в каждом конверте по одному письму, в каждом письме по два листа, на каждом листе один и тот же текст.

– Один и тот же текст?

– Да. Разница была лишь в том, что в каждом отдельном листке было лишь одно отличие – одно слово! На этих листках было всего тридцать уникальных слов.

– И что это за слова?э

– Вам эти слова знакомы. Это стихи, именно те стихи, которые я вам диктовал по рации. Совпало так, что я их знал. Короче говоря, я был заранее предупрежден об ограблении.

– Но ограбления не произошло.

Миланский остро взглянул на генерала, в его глазах что-то блеснуло, – Не будьте так уверенны, генерал.

– Кто же послал вам этот конверт? Почему вы не предупредили полицию? И с чего вы вообще взяли, что эти стихи относятся к ограблению? В письмах говорилось о предстоящем ограблении?

– В письмах больше ничего не говорилось. Но в коробке было еще кое-что, я говорю про толстую книгу. Это был тот самый учебник, с закладкой на странице сорок два, как раз напротив изображения известного вам знака. Там-то я и познакомился с кодом Руднора Вильнора. С того момента я и ночи спокойно не спал! Я пытался найти скрытый смысл, тайный посыл, какие-то знаки, шифры! Но эти листы, эти стихи, все одна большая биллеберда! – он схватился за голову, – я до сих пор не могу понять, что происходит! Какой-то бред, фокусы!

– Успокойтесь, мы во всем разберемся. Почему мы не сообщили полиции, и как вы поняли, что это посылка имеет отношение к вашей работе?

– Что я сообщил бы? Что мне пришла посылка неизвестно откуда, неизвестно с чем? Рассказал бы про этот учебник с закладкой? Я даже не знал, когда это случится! Что я мог рассказать полиции? Меня бы отстранили от работы и направили на психиатрическую экспертизу!

– Да, в ваших словах есть доля смысла. Продолжайте.

– Я догадался, просто догадался. К чему же еще эта посылка может относиться? Только к моей работе, только к банку. Это очевидно, просто очевидно.

– Хорошо. Значит, вы понятия не имеете, откуда пришла эта посылка, я правильно понял?

– Я пытался узнать. Но не в коробке, не в почтовом отделении обратного адреса не было обозначено! Я не умею гадать на кофейной гуще, я не знаю от кого она. Вернее, знаю, она от грабителя, но кто он, кто он… я не знаю.

– У вас есть ещё что-то, о чем я должен знать? – Миланский выдержал испытующий взгляд.

– Единственное, о чем сейчас нужно знать, так это о том, что те люди лгут!

– Я это уже слышал, – генерал поднялся на ноги и подошёл к окну, – вы ничего от меня не скрыли?

– Вы всем такие вопросы задаёте или только мне?

– Простите за недоверие, работа обязывает быть недоверчивым. – Его руки крепко сжали выступ подоконника, как будто он боялся выпасть из окна.

– Понимаю, понимаю. Тем не менее, я все сказал, мне нечего больше дополнить.

– Тогда вы можете быть свободны. Информирую вас, что в рамках расследования вы не можете покидать город, – Миланский его перебил.

– В течении тридцати дней. Я прекрасно помню процессуальный кодекс. Не утруждайтесь условностями, – он встал со стула и подошёл к двери. Обернувшись через плечо, он повторил, – эти люди не те, за кого себя выдают, не верьте им!

– Мы все проверим. – Выдержав двухсекундный взгляд, генерал отвернулся. Входная дверь хлопнула, охранник банка покинул комнату допроса. Руки Лесницкого расслабились, и он мешком рухнул на скрипучий пол.

– Генерал! – крикнул лейтенант и в то же мгновение бросился к нему на помощь, – генерал, что с вами!?

– Он медленно открыл глаза, – Аа? Что? – оглядываясь по сторонам, он понял, что лежит на полу, – я сейчас слишком долго моргал, и на секунду отключился, ничего страшного. Помоги мне подняться! – закинув свою длинную руку за шею лейтенанта, они начали восхождение вверх. Дверь отворилась, показалась Ким.

– Что за!? – она заметно удивилась. В два длинных прыжка она уже помогала Лесницкому встать, – это уже не луна и не звезды, а пустое и холодное небо! – литературно выразила своё возмущение Ким, – вы сейчас же идёте отдыхать, и я ничего не хочу слышать!

– Я должен провести...

– Я все проведу сама! Разбужу вас, как только соберу все нужные сведения. В таком состоянии вам нельзя проводить допросы!

– Вы точно справитесь? – он говорил почти шёпотом.

– Справлюсь!

– Уговорили, я все равно сейчас даже мыслить нормально не могу! Смотрю на человека, а вижу чистый белый лист и пелену, и туман. Ох уж эта чертова мигрень!

– В фургон вас проводит Подрубко. Там, в моем кабинете, за ширмой, есть скромная кровать. Ложитесь на нее, не раздеваясь, не разуваясь, главное лягте уже, наконец, куда-нибудь! – она положила в карман его брюк рацию, - возвращаю вам рацию, я её в банке нашла, вы потеряли её во время штурма. Все, идите, и спите спокойно, я сделаю все в лучшем виде!

– Да, да, – Лесницкий одобрительно махнул рукой. Вися как якорь на шее у лейтенанта, они дошли до двери, – стоп, остановись, нельзя, что бы кто-то видел меня в таком состоянии. Я пойду сам, а ты просто рядом иди, на всякий случай. – Сконцентрировав своё сознание исключительно на глубоком вдохе и выдохе, он медленными, но длинными шагами вышел из квартиры, а затем и из здания. Холодный вечерний ветер немного взбодрил его, – конечно не так, чтобы хоть в космос лети, но так, чтобы лицом в асфальт не спикировать. У входа в черный фургон его встретил уже знакомый курьер.

– И снова здравствуйте!

– Опять ты?

Сняв со своего мопеда большую коробку пиццы, он обратил на неё внимание генерала, – заказ на имя генерала Лесницкого!

Оглянувшись по сторонам, Лесницкий убедился, что за ним больше никто не наблюдает. Расслабив все свои мышцы, он с характерным грохотом откинулся на створки входной двери.

– Не очень-то у вас рабочий видок! Тяжёлый день?

– Усталость накопилась, а так я как огурчик, – его большие ладони начали шарить по карманам, – ах, бумажник, я не помню где он! – провёл ладонью по лбу, – в машине вроде, там я его оставлял.

– Разрешите я заплачу, – вмешался лейтенант, – сколько там? – генерал согласился по умолчанию.

– На этот раз со скидкой, двести пятьдесят.

– Тут двести семьдесят, без сдачи.

– Большое спасибо. Вот ещё ваш кофе, а чесночный соус в коробке.

– Иди уже, курьер, иди. Спасибо! – вежливо прощался лейтенант.

– Снова пока, – без энтузиазма попрощался Лесницкий.

– Приятного аппетита, всего доброго, – одним взмахом, он завёл мопед, и умчался в суету мегаполиса.

Держа в одной руке коробку с пиццей, а в другой руке стаканчик кофе, генерал начал подъем по лестнице. – Дальше я сам. Возвращайся обратно к агенту Ким, помоги ей, проконтролирует все! Она же женщина все-таки.

– Понял, сделаю. – Он отошел на два шага.

– Лейтенант?

– А?

– Спасибо за пиццу! Деньги я позже отдам, как только смогу уверенно ходить.

– Забудьте, это ничего не стоит. Но я ее не заказывал, это не моих рук дело!

– Я знаю, кто её заказал, с этим мы ещё разберёмся, – он едва заметно улыбнулся.

– Хорошо, можно идти?

– Беги. – Поднявшись на три ступеньки, генерал исчез в тени плотной тканевой ширмы.

Она пахла как новая жизнь, как потоки вечной, бесконечной любви. Острый аромат специй проникал в его нос, агрессивно действуя на каждый обонятельный рецептор. Зависнув над столом, он вдыхал эти ароматы и получал бесконечный, бесконтрольный кайф. Лесницкий засыпал прямо над столом, словно вот, вот свалится на эту пиццу, лицом в самый ее центр; Вольно или невольно окунется в горячий эпицентр вкуса, утонет в раскатах блаженства и сытости, одним словом, на несколько часов станет самым счастливым человеком на земле.

Поборов свой сон, он как пьяный, шатаясь, обошел стол и громом рухнул на табурет. Он уже разлил чесночный соус по всей территории пиццы. Как вандал, невежда, хулиган, Лесницкий схватил сразу три куска, скрутил их в одну цельную трубочку и откусил серьезный кусок.

– Ой, чтоб мне провалиться!!! – взвыл генерал. Прожевав, он откусил еще, – где тот повар, что делал этот шедевр, вручите ему золотой половник! – Кусок за куском, и вот уже вся пицца исчезла из картонной коробки.

Распластав свои ноги в разные стороны, он как король восседал на плоскости табурета. Лесницкий чувствовал, как вздулся его живот. Острые специи иссушили его рот, и даже грубое желание уснуть не смогло замаскировать такую выраженную нехватку жидкости. Он вспомнил про кофе.

– Вот ты где спрятался! – разговаривал он с баночкой кофе, – иди сюда, – в пять объемных глотков он опустошил сосуд. – А вот кофе далеко не золотое, как будто цикорий с сахаром выпил! Ну да ладно.

Миновало двадцать секунд. Опираясь о стенки, генерал, наконец, дошел до кабинета агента Ким и нашел ту самую кровать, – это кровать для котят! Она смеется надо мной! Полтора на метр, мои ноги тут едва поместятся. – В противовес своим словам, он комочком свернулся в центре мягкого матраца и уже через секунду крепко спал.

Глава 11 «Специалисты»

– Синхронно поворачиваем ключи.

– Не получится, толку от этого нет!

– По инструкции положено.

– Если действовать по инструкции, то мы и до завтрашнего утра не управимся! А мне через два часа нужно быть у тетушки Эмми.

– Опять праздник? – он вытащил из кейса два уникальных ключа.

– Да, годовщина или юбилей. Я не знаю. У них постоянно какие-то праздники. Я уже сбился со счета, какой раз я в этом году пойду к тетушке Эмми.

– Тебя ещё не утомило? – он сорвал пломбы с замков.

– Знаешь, семейная жизнь она такая, какая есть! Вопрос утомила или нет тут не уместен.

– Ты говоришь не своими словами, тебе их твоя женушка навязала. Некий универсальный ответ на любой логичный вопрос. – Взяв в руки протокол осмотра, он внёс записи.

– Ой да, одинокому холостяку куда виднее, кто, что, кому навязывает.

– Не одинокому, а свободному. Тебе, как человеку с филологическим образованием, отлично известна разница.

– У меня три высших образования, мне много чего известно. – Они встали по разные стороны от пульта управления, – на счёт два вставляем ключи.

– Наконец-то.

– Раз, два, – тоненькие прожилки замков щёлкнули.

– Я же сказал не получится, эти замки как джойстики – электрические. Они обесточены, а значит работать не будут.

– Для протокола, это все для протокола. – Он снова внёс записи.

– Других путей, которые позволят открыть этот сейф не существует, предлагаю перейти к стозначному коду.

– По инструкции, нам нужно еще компьютер оформить и проверить все три режима безопасности.

– Компьютер в дребезги! Что ты там собрался оформлять? А режимы проверим, когда попадём внутрь сейфа, там есть прекрасный диагностический разъём, который позволит нам обойтись без трёхчасовой возни с остатками жесткого диска.

В милитаризованную комнату вошёл человек в чёрном смокинге, – извините, долго ещё?

– Вы что, на бизнес ланч опаздываете? Подождать не можете!?

– Я так спросил, для интереса, – ответил парень в смокинге.

– Десять минут, может больше.

– Хорошо, спасибо, – он вышел.

– Вечно они торопят, как с шилом в заднице!

– Не одному тебе нужно к тетушке Эмми, – они улыбнулись.

Один из них вытащил из специального кейса чёрную папку, – я готов открыть стозначный одноразовый код доступа.

– Сейчас, сейчас, не так быстро, - он подошёл к двери сейфа и вставил портативный заряд в специальное отверстие. Синий экран на кромке алюминиевой пластины в центре двери загорелся, - фурычит, есть контакт.

– Я открываю папку. – Пока он ее открывал, его напарник вытащил маленький блокнот, и приготовился вести запись.

– Ух, мурашки по коже!

– Что там?

– Смотри, – он повернул толстый черный планшет лицевой стороной.

– Ох ты, гроза математики! Неплохо.

– Вот и попробуй такой пароль разгадать!

– Ага, особенно если он одноразовый и с одной единственной попыткой для ввода.

– А если ошибёмся? Не ту циферку введем, или буковку перепутаем?

– Ты знаешь, что будет.

– Я хочу это от тебя услышать.

– Сейф закроется намертво! Придется вызывать специалистов из Прибалтийской республики.

– Да, эти слова заслуживают оваций. Феерически смачный сейф отгрохали!

– Хватит чесать языками, пора вводить! Или ты к тете Эмме уже не спешишь?

– Первое значение, – «92\G». – Один диктовал, второй записывал число в блокнот и вводил его в циферблат на двери сейфа. Через пятнадцать минут они закончили ввод стозначного пароля. Еще через пять минут завершили первую проверку, а еще через четыре минуты вторую проверку. Потом, позвав в милитаризованную комнату человека в смокинге, они попросили его проверить правильность введенного пароля в третий раз. Это отняло еще пятнадцать минут.

– У вас очки слабые? Вы в экран почти в упор смотрите, будто носом пытаетесь пыль стереть.

– Помолчите пожалуйста, я внимательно всматриваюсь в каждое число!

– Вы кажется не числа всматриваетесь, а в пиксели циферблата.

– Я почти закончил, проявите терпение.

– Оооо, у нас его не меряно.

Спустя пятнадцать секунд, – да, все числа верные, все верно.

– Отлично, я сейчас вернусь, – тот, кто спешил к тётушке Эмме, вышел в зал банка и позвал остальных членов комиссии, – так, давайте расчехляйте свои пинцеты и идёмте за мной.

– Удалось открыть сейф?

– А были сомнения? У нас всегда все получается. – Он вернулся обратно в

милитаризованную комнату, еще четверо в смокингах вошли вслед за ним.

– И так, заношу в протокол, что все пятеро членов комиссии присутствуют на вскрытии, – они кивали, – заношу в протокол, что возражений и замечаний к технической бригаде, в лице меня и моего напарника, не имеется, – они снова кивали, – хорошо, на часах двадцать две минуты восьмого, производим идентификацию кода доступа к сейфу, – он посмотрел на напарника, – вводи!

Зажав две специальные кнопки, он активировал команду ввода. Стозначный код был принят, на экране загорелась надпись «Access is allowed». За огромной дверью что-то погудело, потом щелкнуло и ударило. Тишна.

– И что дальше? – сказал один из членов комиссии.

– У меня две новости, хорошая и плохая. – Сказал тот, что вводил код.

– Не томите! Давайте серьезно! Что не так?

– Хорошая новость: – пароль мы ввели верно. – Он замолчал и задержал свой взгляд на мониторе.

– А плохая?

– Плохая: – дверь не открылась.

– Что значит не открылась? – возмутились они.

– Ну смотрите сами, она все ещё закрыта! – он направил обе руки на дверь.

– И что делать? Почему так?

– Наверно, какая-то техническая ошибка.

– И что делать? – повторялись они.

– Ну ка, подождите секунду, – тот, что спешил к тетушке Эмми, вплотную подошёл к стыку резиновых прокладок. Проведя пальцем по кромке двери, он удивился, – А она вообще закрыта!?

– Что значит, «вообще закрыта»!? – возмутился человек в черном смокинге.

– Ну ка, дайте я, – он схватился за круглую дверную ручку и потянул дверь на себя. Она поддалась, не шибко много, всего на пару миллиметров, но поддалась, – один я не управлюсь. Что смотрите, помогайте!

Они удивленно разинули рты, – как так!? Что такое!?

– Откуда я знаю!? Помогайте уже! – все пятеро членов комиссии взялись за большую, круглую дверную ручку.

– На счёт три, – командовал человек с протоколом в руках, дергаем на счёт три. Готовы?

– Да.

– Один, два, три! – крупным усилием двенадцати рук они смогли сдвинуть дверь на десять сантиметров, – отлично, подвижки есть!

– Но так не должно быть! Тут что-то не так!

– Ничего страшного! Так как основное питание отсутствует, а генератор еле дышит, вероятно не хватает мощности для питания электрогидравлического привода. Поэтому дверь и не открывается.

– А если дело не в этом? А может там грабители?

– Грабители? Вы серьёзно? И как они туда попали?

– Так же, как и мы сейчас, просто открыли дверь! –

Тот, что спешил к тетушке Эмми, задумчиво почесал затылок, – это не может быть правдой, но я все-таки схожу за охраной. Ждите здесь, ничего не трогайте. Он вышел в гостевой зал банка и прошёл к выходу, там его уже встречал сержант штурмовой группы и четверо бойцов.

– Извините, мы там сейф хотим открыть, нам нужен кто-то, кто будет нас охранять.

– Охранять от желания утащить с собой парочку слитков золота? – усмехнулся один из бойцов.

– А ну ка цыц! – пресёк его сержант. – Скажите, у вас есть подозрения?

– Сейф открывается немножко не стандартно, это вызвало у членов комиссии определённые опасения, поэтому они и попросили позвать охрану. Лично у меня нет и не может быть опасений за этот сейф, он неприступен!

– Понял, – сержант обратился к сослуживцам, – вы оба за мной, вы двое остаётесь на выходе. – После, они плотным строем зашагали в милитаризованную комнату.

– Заношу в протокол тот факт, что при осмотре сейфа присутствовали трое сотрудников внутренней армии, – члены комиссии молча кивали и оглядывались на вооружённых бойцов. – Записал. Ну чего опять уставились на меня? – он подошёл к двери и крепко схватился за ручку, – помогайте открывать! – Всем миром они во второй раз окружили круглую дверь сейфа.

– На счёт три дергаем! Готовы?

– Готовы.

– Раз, два, три, – вся группа приступила к выталкиванию двери, – ещё! Ещё! – с каждым рывком дверь открывалась на десять сантиметров.

– Супер современный сейф! – шёпотом комментировал сержант своему сослуживцу, – говорят стоит целое состояние! Как ты можешь заметить, основа его работы заключена в рабском труде, как на галерах, один командует, остальные дёргают.

– Надо бы им помочь, а то одни из них слишком слабенькие, а вторые слишком толстые!

– Нее, где ещё по-твоему можно посмотреть на то, как служащие министерства финансов действительно работают? Не хочу отнимать у них возможность по-настоящему поработать!

– Не останавливаемся, ещё, ещё, – дверь отворилась почти на четверть, они остановились.

– Уф, тяжело! – сказал мужчина в синем костюме; – Сколько она весит, тонн пять!? – сказал мужчина в бежевом костюме; – Я вспотел весь, хоть выжимай! – добавил парень в черном костюме с синим галстуком. Все как один тут же посмотрели в образовавшуюся щель между дверью и стальной каркасной рамой. – Там ещё одна дверь что ли?

– Там «пыльная» перегородка. Во всяком случае мы её так называем. Она герметизирует и защищает дверь от всех видов термических и химических ударов. С помощью целой кучи ионизаторов и неотопов она, – он посмотрел на розовые лица этих вспотевших людей, – да кому я все это объясняю? Вам хоть азбукой бей по лбу, все равно читать не научитесь! В общем, это ещё одна перегородка, но с ней проблем не будет. Вы отдохнули?

– Нет.

– Отлично, тогда продолжим! – с возмущёнными лицами они вновь ухватились за дверь. – А ну, раз, раз, раз... – ритмичными движениями они открыли дверь на половину. Теперь можно было войти внутрь без особых проблем.

– Внешне никаких повреждений и следов взлома, занеси это в протокол, – тот, что спешил к тете Эмме, осматривал «пыльную» перегородку, – все датчики и контакты в зеленой зоне, не один из режимов противодействия задействован не был, – он достал из кармана портативный компьютер. Подключив тоненький шнур к разъему в верхнем углу перегородки, он подключился к режиму управления. – Внимание, отдаю команду на разгерметизацию, сейчас эта перегородка скроется в стенах сейфа. Давайте на всякий случай отойдем подальше.

Напротив входа, на дистанции четыре метра, встали три охранника с оружием в руках. У них были спокойные и безмятежные лица, опасности они не чувствовали. По бокам расположились члены комиссии и двое специалистов технической бригады. Когда все заняли свои позиции, тот, кто спешил к тетушке Эмми, ткнул указательным пальцем в сенсорный экран карманного компьютера. Через три секунды шторки «пыльной» перегородки исчезли по левую и правую сторону стены, в тот же момент в открывшемся периметре огромного сейфа загорелось освещение, все замерли в изумлении.

Глава 12 «С глазу на глаз»

Агент Ким села за стол и шумно вздохнула. В комнате допроса ещё никого не было. Сначала она прочитала допросный лист охранника Миланского, потом прочитала ещё раз, а потом ещё раз. Почерк на этом листе был очень неразборчив, где-то между египетскими иероглифами и детскими кляксами. Когда наконец она сумела разобрать небольшую часть текста, в комнату вернулся лейтенант. Она взмахнула листами в воздухе, – кто это писал?

– Я писал. Генерал допрашивал, а я записывал.

– Ты что, в школе не учился? Зачем так непонятно писать?

– Почему не понятно? Все понятно! – он взял лист из её руки, – что именно тебе не понятно?

Она забрала лист обратно, – практически ничего. Времени на дешифровку у нас нет, нужно проводить допрос.

– Давай проводить. Ты будешь допрашивать, а я записывать.

– Только пиши понятнее, без добавления непонятных завихрений в буквах.

– Я постараюсь писать медленней, так наверно будет лучше.

Пауза.

– Ты проводил генерала?

– До фургона, дальше он сам. Пиццу ты ему заказала?

– Пиццу? – она удивилась, – ах да, в этой суматохе совсем забыла про нее. Ее привезли?

– Генерал ее получил.

– Ему она и предназначалась, – поудобнее рассевшись в кресле, она сделала рукой одобрительный жест, – приглашай Виктора Ли.

***

Он выглядел очень напряженным, взволнованным и уставшим. Под глазами отпечатались синие круги, а от рубашки веял легкий запашок пота. Он молча прошел в комнату и сел напротив агента Ким.

– Я хочу написать жалобу в профессиональный комитет полиции. Я хочу подать в суд на этого человека, он заплатит за мое унижение! Этот банк заплатит за все. – Монотонно, но в то же время очень яростно и агрессивно, произнес Виктор Ли.

– Для начала я представлюсь, – дослушав его речь, ответила Ким, – Меня зовут агент Ким, я из службы внутренней безопасности республики. Слева от меня сидит лейтенант полиции Подрубко, он руководил полицейскими соединениями во время отцепления банка, – она радушно улыбалась, много жестикулировала руками, и не сводила глаз с лица Виктора Ли.

– Очень приятно, меня зовут Виктор Ли, и я хочу подать жалобу в профильный комитет! Я хочу подать в суд… – она его перебила, и продолжила речь.

– … На этого человека, он заплатит за мое унижение. Вы это уже говорили. Сразу заявлю, что я не отнимаю у вас права на защиту своих гражданских прав! Но вы сюда приглашены для других целей.

– Для каких? Я ничего не знаю.

– Обычный допрос, не переживайте. Простая формальность. Я могу приступить?

Он нахмурил брови, – приступайте.

– Какое отношение вы имеете к ограблению в банке?

– Это было ограбление?

– А вам известно, что это было?

– Нет, я ничего не знаю и к произошедшему не причастен.

– Человек, который позвонил по телефону в банк, назвал ваше имя. Кто этот человек?

– Я его не знаю.

– А откуда он знает ваше имя?

– Мне это не известно.

– Как давно вы носите на своем теле татуировки, которые имеют отношение к феномену Руднора Вильнора.

– Ни одна из моих татуировок не относится к этому странному названию. Я нанес их в разное время и в разных местах! – он начал заметно злиться.

Агент Ким налегла на стол локтями, немного приблизившись к Виктору Ли, – почему вы выбрали именно этот банк?

В его глазах вспыхнул легкий огонек, но Ким не сумела его уловить. – В каком смысле выбрал? Что это значит!?

– Я имела ввиду, почему сегодня вы пошли именно в этот банк? Почему не в другой? – наигранно подкорректировала свой вопрос Ким.

– Он самый ближний от центральной ветки метро, поэтому я пошел именно в этот банк.

– Сколько сейчас стоит поездка в метро? – тараторя спросила Ким.

– Что!? Стоит проезд? – он замотал глазами в разные стороны, – при чем тут проезд!? – его лицо в миг покраснело, – прекратите со мной так разговаривать! Что это еще такое!? Сначала меня унижали в банке, сейчас меня унижают здесь! Вы тут совсем обнаглели уже! Я отказываюсь отвечать на вопросы! Это неуважение! – взорвался Виктор Ли.

– Простите, но что я такого спросила?

– Вы разговариваете со мной так, будто поймали меня на выходе из банка с мешком золота через плечо! Прекратите задавать такие вопросы, вы понимаете, о чем я говорю! – его глаза покраснели. Он начал трястись, как холодный студень. Подпрыгивая на стуле, он вот, вот, готов был улететь в стратосферу на топливе собственной безобидной ярости.

– Вы успокойтесь, не стоит так нервничать! Мы понимаем вас, выпейте воды, – поднявшись с места, лейтенант Подрубко подал стакан Виктору Ли.

– Остыньте, я не хотела вас задеть, это просто моя работа, ничего личного, – уверяла Ким.

Выпив пару глотков воды, разбушевавшийся свидетель немного пришел в себя. Вновь успокоившись, он откинулся на спинку стула и продолжил, – я в своей жизни своровал только одну пачку жвачки! Я до сих пор помню тот день, тот час, ту секунду. Я вложил ее в ладонь, и разумеется хотел за нее заплатить, но в суматохе забыл положить эту пачку жвачки на кассовый терминал. Вынес ее из магазина прямо в руке, ничего не подозревая, ни о чем не думая! Через несколько секунд меня догнал охранник, схватил за плечо и сказал, – «Друг, ты кажется забыл заплатить за жвачку! А я удивился, искренне удивился, – «Извините, о какой жвачке вы говорите?». Он указал рукой на мою сжатую ладонь, – «Вот за эту!». Видели бы вы меня в тот момент! Я хотел провалиться под землю, сгореть изнутри, распасться на молекулы, просто исчезнуть! Рядом были люди, они смотрели на меня как на вора, кто-то начал проверять свои сумки, бумажники! Это был позор! Тот день стал для меня самых ужасным днем в моей жизни! Так что не смейте уличать меня в подобном. Никогда я ничего не крал, никогда я ничего не украду. Провалиться мне под землю, если я возьму чужое!

Этот монолог несколько не впечатлил агента Ким, но ее лицо выражало обратное. Глубоко кивнув головой, она одобряюще раскрыла ладонь, – я верю вам, и несколько не сомневаюсь в вашей добропорядочности. Задавать такие неудобные вопросы – это моя работа, вы должны понимать. – Он сомнительно кивнул, она продолжила, – не буду больше вас раздражать подобными разговорами, дальше будут исключительно стандартные вопросы.

– Хорошо.

– И все-таки, сколько стоит поездка на метро?

Он исподлобья посмотрел на Ким, – пятьдесят.

– Верно, дальше. Сколько человек было в здании банка, включая вас?

– Восемь.

– Приблизительно во сколько…

Следующие двадцать пять минут агент Ким задавала банальные и не интересные вопросы, поэтому перенесемся сразу к тому моменту, когда Виктор Ли скоротечно покинул комнату допроса.

– Заметила что-нибудь подозрительное в его ответах? – спросил Подрубко.

– Я пыталась. Этот человек сильно взволнован и испуган, все его реакции очень смешаны, одна от другой едва отличаются. Он мне не нравится, я чувствую его вибрацию, и как бы странно это не звучало, но кажется он троит.

В дверь троекратно постучали, Ким громко скомандовала, – войдите! – в дверном косяке появился мужчина в черном смокинге.

– Вы кто? – интересовался Подрубко.

– Меня зовут Лев, я принес министерский отчет, мне нужен генерал Лесницкий.

– Отчет о осмотре сейфа? – не понимала Ким

– Да, министерский отчет.

– Это вам к нам. Зайдите, не стойте в дверях. – Пройдя внутрь, Лев скромно встал в углу комнаты и вылупился своими большими глазам на агента Ким.

– Генерал Лесницкий сейчас на трапезе, я уполномочена его замещать. Давайте документы. – В ответ на ее слова он вытащил из портфеля папку с документами.

– Только пожалуйста предъявите мне ваше удостоверение, я должен записать все в протокол передачи, – тихо и ненавязчиво протараторил Лев.

– Конечно, нет проблем, вот удостоверение, – они за три минуты закончили с оформлением бумаг.

– Как прошел осмотр? Там ничего не пропало?

– А? Что? – Лев казался очень рассеянным.

– Я говорю, осмотр прошел нормально? Ничего не пропало?

– Нет, нет, все на месте! Разве из такого сейфа что-то может пропасть!? Это не мыслимо, – уверенно заявил Лев.

– А, ну тогда ладно, всего хорошего.

Закинув портфель под левую подмышку, он неловкими передвижения вышел из комнаты. Сквозняк закрыл за ним дверь.

– В министерстве финансов все люди странные. – прокомментировал Подрубко.

– В полиции тоже далеко не все нормальные, – ответила Ким. Ее глаза быстро пробежались по листам отчета, – вроде ничего криминального не произошло. Следов взлома или попыток проникновения не отмечено.

– Выходит, сегодняшний инцидент, – это обычное хулиганство?

Ким промолчала, пожав плечами.

Через пару секунд Подрубко продолжил, – Вернемся к Виктору Ли. Лично у меня таких вибрационных суперспособностей нет. Но если хочешь знать мое мнение, то парень просто очень устал, он многое пережил за этот день, и твое давление действует на него как спичка на пропан.

– Это не суперспособность – это опыт, – отпив воды из бутылки, Ким перекинула прядь своих волос, и два раза щелкнула ручкой, – в любом случае мы его уже допросили и отпустили. Оснований для его задержания нет и не было. Поэтому зови сюда Жака Сулима, будем ощупывать свидетелей дальше.

***

Он вошел вальяжно и не спеша. От него исходила аура спокойствия и невозмутимости. Несмотря на то, что его рубашка выглядело очень потрепанно, а лицо не отдавало потоками радости и энергии, он держался очень бодро.

– Меня зовут Ким, я … – она начала с формальности.

– Жак Сулим, – он сел на стул, – не буду скрывать, что не очень рад нашей встречи, однако хочу заметить, что это куда лучше, чем сидеть в холодном здании банка! – улыбался.

– Вы пробудите в нашей неприятной компании не очень долго, небольшой допрос, и можете быть свободны.

– Оу, что вы, что вы! Ваша компания мне очень даже симпатична, вы неправильно меня поняли… – она его перебила.

– Извините, у нас мало времени, окончим любезности и перейдем к допросу?

– Конечно.

– Ваш сообщник сказал, что вы очень хорошо отгадывали эти странные загадки? Я про те, что в стихах.

Он рассмеялся, – сообщник – это немного не подходящее слово. Если вы про Виктора Ли, то это скорее напарник, по несчастью. Если вы про Энтони Миланского, то называйте его просто охранником банка.

Ким прищурилась и улыбнулась, – так что там на счет загадок?

– Дело в том, что я служил в войсках связи! Моя профессия – это связист. Я много смыслю во всяких загадках, шифрах, глупых стихах, вы понимаете?

– Понимаю, немного.

– Тут все просто. Я отгадывал эти загадки элементарной логикой и находчивостью. Тут и профессионального образования не нужно, всего лишь внимательный, в чем-то необычный взгляд на вещи.

– Хороший же у вас взгляд на вещи! Я проработала в сфере дешифровки и криптографии чуть больше десяти лет, но я и близко не смогла подойти к вашей версии ответов на эти загадки. Да что скрывать, я конкретно промазала с этими стихами!

Он развел руками в стороны, – благо мы не саперы, право на ошибку у нас никто не отменял. Вы еще молоды, к тому же, вы не были в стенах банка, а значит среда разгадки у вас была совершенно другая. Вам ли не знать, как важна окружающая реальность для эффективной работы! Очевидно, что стихи писались для тех, кто был в банке, а не для тех, кто был на улице. Именно поэтому результаты наших разгадок оказались так разительны.

Оно одобрительно поджала подбородок, – вы действительно что-то смыслите в этом деле. Вернемся к этому позже. Скажите вот что, как вы думаете, Виктор Ли ведет двойную игру?

Жак Сулим со смехом выдохнул воздух, – вы серьезно!? Этот крохотный парень?

– Вы судите людей по внешнему виду? Если он небольших физических пропорций, значит он априори безопасен и безобиден?

– Подождите, я так не говорил! Вы видели его? – он обернулся и посмотрел на Подрубко, – этого забитого парня? – снова посмотрел на Ким, – когда он в соседнем зале пил чай, в его руках нервно тряслась чашка. Он испуган, возмущен, шокирован! Он еще на вас в суд подаст, я уверен. Подозревать его в чем-либо нет никаких оснований. Его незаконно арестовали, подвергли насилию, незаконному досмотру вещей, в конце концов охранник ему оружием угрожал! А он, хочу подчеркнуть, был безоружен. Вы знаете, что это значит?

– Знаю. Мы не квалификационная комиссия, и не уполномоченные представители суда, с этими претензиями не к нам. Когда Виктор Ли подаст жалобу, тогда с охранником и разберутся, у нас сейчас другая забота, – короткая пауза, – тем не менее, по вашему мнению, Виктор Ли случайная жертва обстоятельств?

– Да, подмечено верно.

– Что подозрительного вы могли заметить в течении всего времени?

– Хм, подозрительного? Я бы на вашем месте обратил внимание на другую персону.

– Ну?

– Энтони Миланский, охранник банка, вы его уже допрашивали.

– Генерал Лесницкий проводил допрос.

– И?

– Я не могу разгласить вам тайну следствия.

Он снова шумно рассмеялся, – бросьте! О чем вы? У меня нет никакой заинтересованности в тайнах следствия, оставьте их при себе! Я задаю общий вопрос, не показался ли вам этот тип подозрительным?

Ким покосилась на лейтенанта Подрубко, он вмешался в разговор, – нет, генерал не отметил ничего подозрительного.

– А я наоборот. Он психически неуравновешен, его поведение нестабильно, а мнение изменчиво. Этот человек чем-то одержим, как на иголках сидит! Как вы этого не заметили?

– Энтони Миланский сильно переживает за содержимое сейфа, он очень ответственно относится к своей должности, поэтому его эмоциональное состояние так подорвано, – продолжал лейтенант Подрубко.

– Это он вам так сказал, или вы сами пришли к такому выводу? – наигранно ухмыльнулся Жак Сулим.

– Вернемся к допросу, – отрезала Ким, – скажите, вы знакомы с феноменом Руднора Вильнора?

– Да, наслышан.

– Вас не удивило, что на теле этого Виктора Ли подозрительным образом оказались именно эти татуировки? Ни голые женщины, ни китайские иероглифы, а именно: Птица, на тыльной стороне ладони; Остроугольный треугольник с непонятными символами, на шее; Копье с развивающимся флагом, в области икроножной мышцы правой ноги, – читала она с белого литка.

– Меня удивило, что вы так много внимания уделяете неподтвержденной информации. Это описание татуировок, которое было неведомо на ком, непонятно где, и неизвестно когда. То, что сохранилось в ваших архивах, давно уже не подходит под описание того самого феномена Руднора Вильнора. Вся эта информация лишь набор нелогичного описания того, что возможно никогда не имело место быть.

Ким удивилась, – вы поразительно детально осведомлены!

– Шестой десяток на носу, скоро седина на висках появится – я многое повидал и многое узнал за годы своей жизни. К тому же, служба в войсках связи пошла мне на пользу.

Ким улыбнулась, – пусть так. Давайте перейдем к стандартным вопросам, если позволите.

– А что, импровизация закончилась, не успев начаться? – он снова улыбался своей хитрой улыбкой.

– Если вы что-то скрываете, то мне увы не по зубам расколоть такой опытный орешек, – улыбалась в ответ.

– Вы слишком много внимания уделяете абстрактным предположениям нежели конкретным фактам. Я советовал бы повнимательнее присмотреться к охраннику банка, от него тащит бывалым актерским мастерством.

– Я учту ваш совет. – Он кивнул в ответ. Пробежало десять секунд, Ким отпила воды из бутылки, допрос продолжился.

– Сколько человек было в здании банка?

– Вместе со мной – восемь.

– Приблизительно во сколько…

В течении следующего получаса проходил набор все тех же стандартных и совсем не интересных вопросов. Перемотаем пленку к тому моменту, когда Жак Сулим покинул комнату допроса.

– Почему ты позволила ему так с тобой говорить? – удивился Подрубко.

– Как говорить?

– С высока, по-отцовски, что ли.

– Он был уверен, что умнее нас. Всем своим поведением он старался показать свое умственное превосходство, а-ля шахматист, который видит своего противника на три шага вперед. Но единственное, что он действительно умеет, так это парировать вопросы. Другого таланта у него нет. Он хотел думать, что он умнее и хитрее, я ему позволила так думать.

– Зачем? Какой в это смысл?

– Ты хотел, чтобы я расколола его Эго? Ему пятьдесят с лишним лет, он играет в бывалого воина с огромным опытом, так пусть играет. Я получила нужную информацию, остальное не важно.

– По-моему это не верно, я бы разговаривал иначе.

– Именно поэтому допрос веду я, а не ты, – она вежливо улыбнулась.

Последней в очереди была девушка кассир. В целом, ее допрос вообще не отличался какой-либо индивидуальностью. Он вела себя очень скромно и сдержанно. На любой заковыристый вопрос она отвечала очень просто и наивно, как маленький ребенок, который стесняется выступать на публике. Через полчаса она вышла из комнаты допроса и отправилась по своим делам.

***

– Я же просила тебя писать понятнее! Ты как будто ручку в зубах зажал и на коленке писал, – возмутилась Ким.

– Да тут каждая буковка, как по трафарету, все понятно.

– Ой горе мне! Я знала, что так и будет, поэтому и записывала все самое важное на своем листочке!

Подрубко посмотрел на лист на ее столе, – вот видишь, нет повода для брани, у каждого есть по листочку с записями, все счастливы.

– Да, только свои листочки я оставлю при себе, а вот твои нужно будет к делу прикреплять! Впрочем, ты писал, тебе за это и отвечать.

– Ты лучше скажи, как мы будем допрашивать тех, кого госпитализировали в больницу?

– Минимум через двадцать четыре часа, ты же знаешь устав.

– Ну может у федеральной полиции свой став? У вас же свои привилегии.

– Никаких привилегий, которые могут нарушать права граждан у нас нет. Но если по-хорошему, то нужно съездить в больницу, и попытаться взять ответы хотя бы на основные вопросы, мы должны попытаться найти расхождения в показаниях, если они конечно есть.

– Пусть это решает генерал, не в нашей компетенции… – она его перебила.

– Сколько времени он уже спит?

– Примерно два с половиной часа.

– Не пора ли его разбудить?

– Подождем еще полчаса и разбудим. У нас же нет ничего срочного?

Ким посмотрела в глаза лейтенанта, – нет.

Глава 13 «Все на месте»

– Я его иначе представлял! – восхищенно заявил инженер технической бригады.

– Что именно вы иначе представляли? – спросил мужчина в синем костюме.

– Думал, что он поменьше. Как большой домашний шкаф, или что-то вроде.

– Это центральный сейф столицы, он должен быть таким.

– Тогда, члены комиссии, не задерживаемся и проходим внутрь! – шаг за шагом каждый из них проник на просторы сейфа. Вытащив из портфелей белые листы с черным записями, они принялись за осмотр.

Тот, что спешил к тетушке Эмме, подключил свой компьютер к диагностическому реле. Напарник стоял рядом.

– Сначала надо проверить протоколы защиты, какие активировались, а какие нет, – указывал напарник.

– Я знаю, что нужно делать! – нервничал второй.

– Что пишет? Есть чего?

– Подожди!

– Долгий ты! – он был очень низкого роста, поэтому не мог посмотреть в монитор через плечо напарника.

– Есть ошибки!

– Какие?

– Ошибка 10 – несоответствие ключевого ввода, ошибка 32 – недостаточное питание.

– Что это значит?

– Возможно кто-то неправильно ввёл код доступа, дверь попыталась заблокироваться, но ей не хватило мощности генератора.

– С чего ты это взял?

– Так в инструкции написано. Смотри. – он ткнул пальцем в листы маленькой книжки.

– Получается кто-то все-таки пытался попасть сюда?

Он посмотрел на дверь, – даже если и пытался, то у него это не получилось. Думаю, тут возможен и другой вариант.

– Какой?

– А черт его знает! Новая система, она едва настроена! Возможно ошибка 32 зависимо ходит на пару с ошибкой 10. При отключении питания дверь всегда намертво блокируется, а это значит, что одна ошибка линейно зависима от другой.

– Что за чушь? Никогда такого не было! Прекрати придумывать.

– Придумывать что? Они даже не удосужились рассчитать мощность генератора! Как тут можно говорить о качественном программировании?

– Это лучший сейф в республике! Ему нет равных!

– Ладно, успокойся. Я сброшу ошибку и включу магнитный замок двери. Что касается гидравлического привода двери, тот тут я не знаю. Нужно менять мощность генератора, я не умею этого делать. – Он отключил свой компьютер. – Наше дело, – провести досмотр и заполнить протокол, а с сейфом пусть разбираются другие. Мы с тобой здесь в роли посредников, не больше, не меньше.

– Так и скажи, что ты просто спешишь к своей тетушке!

– Это не при чем.

– Ля, ля, ля, уж мне не заливай, я тебя как с папируса читаю.

Он заговорил на тон ниже, – сейф цел, ничего не украдено, никто не пострадал! Нет причин для детального расследования. Или предлагаешь тут до полуночи задержаться? Перемывать косточки программному оборудованию? Мы все равно не бум, бум, в глаз влетит через ухо вылетит...

– Все, не бренчи, я понял, понял. Главное занеси в протокол, а потом хоть потоп, хоть огненная буря, все равно.

– Что у вас? – к ним подошёл мужчина в смокинге.

– Небольшие программные ошибки, но ничего серьёзного. У вас? Пропало что-нибудь?

– Все на месте, ни одна пылинка не ускользнула.

– Прекрасно, так и запишу в протокол. – Он оглянулся по сторонам, – тут пару слитков золота не найдётся? У меня как раз у тетушки праздник, такой подарок был бы очень кстати! – широко улыбался.

– Если я дам тебе слиток золота, то не в республике, ни тем более у тетушки тебя точно не найдут. Твои следы будут сверкать на каких-нибудь островах, на пару со следами прекрасных нимф древней профессии.

– Может ты и прав, а может и нет! Ты главное дай, а там посмотрим. – Они смеялись.

В скором времени каждый из них закончил осмотр вверенного ему участка. Сделав нужные записи и отметки, они дружно пришли к выводу, что материальные потери отсутствуют. Пространство ощутило потерю времени в одну минуту, в течении которой они выбрались в милитаризованную комнату. Их встречала охрана.

– Грабители вас не побеспокоили? – сказал сержант.

– Нет, к счастью, их там не оказалось, – ответил мужчина в черном смокинге.

– Их там и не могло оказаться! Этот сейф, как крепость пятнадцатого века, тут целая армия нужна, – добавил мужчина в синем смокинге.

– Армия, ни армия, это уже не наше дело. Мы вам ещё нужны?

– Нет. Спасибо за надежную охрану!

– Это наша работа! – топая берцами, они вышли из милитаризованной комнаты.

– Суровые ребята! – сказал тот, что спешил к тетушке Эмме.

– Это их работа. Нам нужно спешить, давайте закрывать и запечатывать дверь, – командовала мужчина в черном смокинге, – а ну помогайте. Раз, два, навались! – Спустя пару десятков толчков, дверь захлопнулась. Магнитный замок автоматически закрылся, сейф снова стал неприступным.

– Запечатываю дверь! – демонстративно наложив свинцовую пломбу, человек в черном смокинге щелкнул по ней оттиском, – все! Фиксируйте время окончания комиссионной проверки, ставьте росписи, и все могут быть свободны.

Медлить никто не стал. Первым поставил свою роспись тот, кто спешил к тетушке Эмме. Пожав руки своим коллегам, он шмелём вылетел из комнаты и растворился в рутине городской суеты. Остальные, проделав ту же операцию, последовали его примеру.

Глава 14 «Не попались»

В идеальной тишине, при полном присутствии непроглядной темноты, праздно хранилось многочисленное содержимое сейфа. Все ячейки были закрыты и вмещали столько драгоценностей, сколько могли в себе вместить. Слева, у противоположной стены, стояли большие «Персональные кейсы», они занимали чуть ли не половину от всей площади сейфа. Анфас можно было наблюдать небольшую клетку три на четыре метра. Вход внутрь был исполнен в виде двери с встроенным замком. Внутри клетки хранилась стопка с неизвестным содержимым. А вообще, чтобы поточнее передать весь масштаб этого хранилища, читателю стоит пройтись двадцать шагов прямо, десять влево и семь по вертикали.

Было ни душно, ни свежо, ни тепло, ни холодно, когда в одном из персональных кейсов, размером метр на полтора, что-то зашуршало. Личинка замка зашевелилась, щелкнули два оборота, и дверка отворилась с лёгким свистом. Изнутри, очень ловко и пронырливо выскочил человек. В его руках закрутился солидный светодиодный фонарик, тьма уступила место искусственному свету. Спешно, но очень собранно, он оглянулся по сторонам, сориентировался в пространстве, заметно растянул уголки своих губ и нырнул обратно в кейс за большой чёрной сумкой.

В его руках появился карманный компьютер, спустя пару вдохов, он уже стоял у «Пыльной» перегородки и подключал шнур в диагностический разъём.

– Так, что у нас тут интересненького, – разговаривал он сам с собой, – контакты, коммутаторы, резервный компрессор, все не то, – он водил стилусом по экрану, – вот и оно, аварийное меню. Ага, пункт аварийного питания, – замкнуть четвёртую фазу, – в его глаза ударил яркий свет, – а вот и освещение подоспело! – Положив компьютер на выступ двери, он обернулся и восхищенно осмотрел пространство, – никогда ещё не было так просто! – шёпотом констатировал он.

Оценив своими карими глазами положение стрелок на наручных часах, он рассчитал остаток времени и выставил таймер, – двадцать минут, больше времени не будет. Наверно я и чай успею попить.

Дело закипело. Мастер своего дела за две минуты справился с механическими замками на ячейках, в этом ему помогал обычный шуруповёрт и медицинский пинцет. Настала очередь «Персональных кейсов». Тут было ещё легче, эти скромные внутренние замочки сбивались обычным молотком. Два десятка размашистых движений, и дело было сделано, доступ открыт.

А дальше больше. Перед его лицом рисовалась высокая решетчатая дверь. Нельзя назвать эту защиту очень эффективной и мощной, тем не менее, у этого человека не было с собой необходимого набора демонтажных инструментов. Отвёртка, молоток, пинцет и пассатижи, – вот его инструменты.

– Механизм тут с прибабахом, – он погладил кончик носа, – двойной резец, обратная перемычка, литая печать, – замок, что надо! Это не квартирные присоски проворачивать. Но подожди, сейчас, сейчас! – его рука нырнула в черную сумку, – вот он! – В его руках заблестел набор кованых иголок, – на каждый хитрый замок есть хитрый медвежатник!

Три иголки разной длины, отвертка, пинцет, три минуты, огромный опыт и ювелирная точность – это рецепт эффективного вскрытия. Стряхнув со своего лба испарину, он наконец уверенно выдохнул, и задышал полной грудью. Решеченая дверь отворилась, и вот он уже стоит у стопки с неизвестным. Указательный и большой пальцы левой руки вежливо зажали брезентовую ткань, взмахом руки он заставил ее вспорхнуть, а затем упасть на пол, рядом с его огромными башмаками.

В отражении его зрачка различалось что-то блестящее и очень яркое. Он смотрел на это сверху вниз, без радости, без печали, радостно и немного грустно, в некотором смысле он смотрел на это практически без эмоций. Как будто наблюдал что-то привычное и очень знакомое, очень надоевшее и в тоже время очень родное и нужное.

Протянув руку, он взял с деревянного помоста стеклянный флакон. Он был размером с ладонь, цилиндрической формы, и имел уникальный разъем с перемычкой. Внутри этого флакона был небольшой кусочек металла, внешне похожий на серебро.

– Маленький кусочек металла, а шума-то будет из-за него, о-го-го! И только подумать, сколько величественного и уникального может быть в столь неприметной штуковине, – достав из сумки пластмассовый футляр, он поместил в него флакон с драгоценным металлом. Взгляд упал на наручные часы, – у меня еще целых пять минут! Успею попить чай.

В руках этого человека показался термос. Разложившись на одном из «Персональных кейсов», он налил в стакан чай, выложил на стол слоеную булочку, и принял удобную позу. В его наушниках заиграла легкая классическая музыка. Чай был зеленый с бергамотом, булочка с вареной сгущёнкой. Три минуты полдника разгорелись очень стремительно.

Пропищал таймер на часах. Отведенное время вышло. Быстро, но без суеты, этот человек собрал все столовые принадлежности и уложил их в сумку. Он вытащил второй карманный компьютер со специальным диагностическим шнуром. Первом делом он убрал «пыльную» перегородку с помощью специальной команды на первом компьютере. Затем, подойдя к основной двери сейфа, он вставил реле шнура во второй диагностический разъем. Информация ввелась на экран компьютера.

– Всего двенадцать команд, как на калькуляторе прям! И никакого процессора с фаерволом. И чем они думали? – нажав стилусом на строчку в меню компьютера, он активировал систему доступа. Суперсложный магнитный замок покорно открылся. – Сейф взломан за секунду – это мой самый лучший результат. Я так быстро даже банку пива не открываю, – удивлялся он.

Теперь нужно было подвинуть эту тяжелую дверь наружу. Для этого он использовал свой молоток в качестве рычага. Просунув его в пространство между рамой и выступом двери, он перебросил свой вес на внутреннюю сторону и рывками стал подвигать его наружу. – Единственная хорошая защита этого сейфа – это вес его двери! Пупок развяжется, пока толкаешь! – шептал человек.

Снаружи кто-то подхватил его ритмичные движения. Дверь поперла значительно быстрее, и уже через тридцать секунд она открылась на нужный угол разворота.

– Ты опаздываешь на минуту! – сказал тот, что встретил его снаружи.

– Я чай пил. – внутрь прошли еще три человека. Назову их А, Б, и С. Теперь их было четверо.

– Все получилось? – сказал А.

– Да, все нормально. Чай с бергамотом был на все пять баллов.

– Давай без шуточек! – нервничал Б.

– Вы все слишком напряжены, расслабьтесь. Я взял то, за чем сюда пришел. Больше я ничего не трогал. Ячейки и «Индивидуальные кейсы» в вашем распоряжении.

– «Персональные кейсы», не путай название! – поправил Б. – Все трое гостей достали большие портфели и начали эффективно опустошать ячейки и кейсы. Их содержимое было очень насыщенным и чересчур богатым, чтобы вот так просто перечислить его. Сказать можно только одно, каждый был доволен полученным уловом.

– Самолет через тридцать минут, – информировал А.

– Тогда давайте спешить, – все четверо вышил из сейфа и налегли на дверь.

– Зачем мы ее вообще закрываем? – спросил С.

– В нужный момент это даст нам лишние десять минут.

– Пломба все равно сорвана, они и так поймут! – сказал С.

– Без лишних вопросов! Делаем то, что я говорю. – Они захлопнули дверь.

– Это что еще за куски арматуры на полу? – сказал тот, что пил чай.

– На крыше, и здесь, на выходе, они заварили доступ к вентиляции этими прутками. Мы справились с ними достаточно быстро.

– Надо же, я думал они и этого не сделают! Я удивлен, хоть в чем-то им удалось превзойти мои ожидания. Ладно, все на выход. – Из вентиляционного люка была опущена канатная лестница. Все четверо грабителей быстрым темпом поднялись в вентиляционную шахту и начали передвижение в сторону выхода.

– Когда выберетесь наружу, не вздумайте шуметь и топать ногами! Говорить по необходимости и только шепотом! Там внизу у входной двери стоит охрана. Она далеко, но не будем испытывать судьбу, она и так к нам сегодня слишком благосклонна. – Сказал А. Молчание остальных было знаком согласия.

Финальный тоннель наружу они преодолели по обычной веревке. На крыше их встречал пятый участник мероприятия. Все шло гладко и в соответствии с планом.

Между ними бегали радостные и восклицающие взгляды. Эти люди были профессионалами, но даже они едва ли могли сдерживать фейерверк своих эмоций. Да и как его сдерживать, когда у каждого из них, за спиной, в портфеле, лежит годовой бюджет целого города.

С тыльной стороны здания банка стоял белый фургон. Вниз они спустились по резиновому тросу. Их передвижения маскировали тени густых деревьев и клубыЯ канализационного пара. Сумки плотно улеглись в багажник, грабители тесно расселись в салоне, прозвучал гул стартера и звук шестицилиндрового мотора. Летние шины автомобиля вцепились в асфальт, и потянули за собой кузов автомобиля в направлении аэропорта.

Глава 15 «Шоу»

– Аррраааррррааа! – в фургоне раздалось сонное рычание. – Матерь Божья, как же тут спать неудобно! Как улитка свернулся, позвоночник того гляди поломается! – вслух протестовал генерал. Переведя свое тело в вертикальное положение, он уставил свой взгляд в одну точку.

– Сколько прошло времени? Уже ночь? Или вечер? Откуда пахнет чесноком? Свидетелей уже допросили? Почему я не снял ботинки? – после крепкого сна в его голове прогружались самые разные вопросы. – Как приятно, когда окружающая меня обстановка перестала крутиться вокруг меня. И затылок не болит. И кушать не хочу! Вот только попить бы. Да, воды, стаканчик, лучше два, и меня хоть на галеру за весло сажай. – Поднявшись на ноги, он в три длинных шага вышел в центральный отсек автобуса. К его удивлению, за компьютером, у дальнего стола, работал инженер.

– А, этот, человек в очках, ты чего здесь? – он подошел к нему сзади.

– Меня зовут… – Лесницкий его прервал.

– Инженер, тебя зовут инженер! Я помню. Так что ты здесь?

– Вы будите мне…

– У тебя водички нет? В бутылочке, можно даже в стакане, не важно, – он рыскал по столу руками.

– Эмм, у меня нет…

– А где все? Где Ким? Они допрос до сих пор проводят? Часа три уже прошло! – он обыскал все плоскости, которые видел перед собой, но воды так и не обнаружил.

– Меня оставили здесь…

– Мне бы рацию найти, куда запропастилась? – он похлопал по своим карманам, – мне вроде агент Ким ее передавала!

– Послушайте вы, я …

Генерал быстро убежал обратно к своей миниатюрной кровати, – а вот, здесь, она наверно вылетела, когда я ложился! – кричал он на весь фургон.

Инженер замолчал.

– Чего молчишь? – спросил генерал, вернувшись спустя три секунды, – ты чего здесь сидишь?

– Вы будите мне очень благодарны! – торжественно объявил инженер.

– Ты бутылку с водой нашел?

– Эмм, нет, тут другое, – он указал пальцем на экран.

– Что там?

– Я скопировал все файлы с жесткого диска главного компьютера в банке.

– Это с того компьютера, который самый главный?

– Именно.

– Что дальше?

– Камеры. Я получил доступ к камерам. Этот очень кстати сочетается с тем фактом, что запись велась на протяжении всего времени.

– То есть, мы сейчас сможем посмотреть, что происходило внутри банка?

– Да.

Генерал похлопал инженера по плечу, – не зря ты свои очки носишь, инженер! – Они посмотрели друг другу в глаза.

– Вы выглядите намного лучше, сон вам пошел на пользу.

– Не помню того раза, когда сон пошел кому-то во вред! – он вновь посмотрел в экран, – как же ты получил доступ к этим записям?

– Дело в том, что напрямую получить их нельзя. На это нет прав даже у комиссии из министерства! Но я, с помощью мощного, передового кабеля подключился к жесткому диску и … – он его разумеется прервал.

– Я понял, понял, ты молодец! Давай без лишних объяснений. Просто бери эти свои провода, сматывай ноутбук, и пошли к агенту Ким, там все посмотрим. Мне не терпится поймать воришек за задницу!

– Говорят, что из банка ничего не украли. Комиссия из министерства финансов не зафиксировала факт кражи.

Генерал скорчил кислую физиономию, – с нашим уровнем роста экономики ты еще умудряешься верить заключениям министерства финансов? Ты видел тех, кто там работает? Они уже как двадцать лет дальше своего банковского счета ничего не видят! Хах, шутник. Мне повезло, что ты не из министерства финансов, иначе, зря бы ты носил свои очки.

– Эмм, я вас не понимаю, при чем тут очки? – инженер собирал свое оборудование.

– Это метафора такая, – очки, талантливые люди, умение работать! Не понимаешь?

– Не совсем.

– И не надо, главное ты жесткие диски считываешь хорошо, а остальное тлен. – Что за чушь я сейчас смолол? Какие очки? Бред, – подумал про себя генерал.

Он помог ему с кипой проводов, взял сумку с ноутбуком, и они спешным, но размеренным темпом направились в комнату для допросов.

– Агент Ким, прием? – воспользовался рацией Лесницкий.

– Ким на связи. Рада вас слышать, генерал, – ее голос звучал воодушевленно.

– Ты так говоришь, словно я без вести пропал на парочку лет, а тут внезапно взял и объявился.

– Эти три часа нам вас очень не хватало. Как самочувствие?

– Мне как будто снова двадцать лет! Сон в скрученной позе принес свои плоды. Но сейчас не об этом. Что удалось выяснить?

– Ничего интригующего, все сухо.

Лесницкий почувствовал, как сухо у него во рту, – мы уже вышли из автобуса, пару сотен шагов и мы будем у вас.

– Кто мы? С кем вы идете?

Он обернулся на инженера, – с видеозаписями.

– Ждем.

По пути к месту назначения, как на зло, не попался ни один магазин. Пустынные аллеи давили своей серостью. Лишь изредка им на встречу выходили одинокие прохожие, лица которых скрывали огромные кепки или круглые панамы.

– В этом городе и воды толком не найдешь! – ворчал Лесницкий, когда подходил к подъезду дома.

– Надо на главную дорогу выйти, там куда не плюнь, везде магазины, – подсказал инженер.

– Сегодня секунды убегают как некогда быстро, времени нет.

В коридоре их встретил агент номер два. Разменявшись улыбками, генерал и его спутник прошли в гостевую, а оттуда, прямиком в комнату допроса. Ким сидела за столом и изучала отчет министерства финансов, лейтенант Подрубко лежал на огромном подоконнике и грустно смотрел в окно.

– Я смотрю работа идет полным ходом? – басил генерал.

– Полиция некогда не дремлет! – ответил Подрубко.

Первым, что заметил генерал, был сосуд с водой, который стоял на письменном столе, за которым сидела Ким. Размашистым движением своей руки он схватил пластиковую бутылку объемом один литр, и за три секунды осушил ее до дна.

– Ты не против? – спросил генерал, когда поставил пустую бутылку на стол.

– Что будет, если я скажу нет? – Ким улыбалась.

– Тогда тебе придется выжимать меня до нитки! – из его голоса пропал характерный хриплый оттенок.

– Нет, оставьте воду в себе, я в ней пока не нуждаюсь, – она протянула ему отчет министерства финансов.

– Что за макулатура?

– По факту, набор формальных слов, но есть и кое-что интересное.

– Где?

Он указала пальцем на строчку, – «Ошибка 10 – несоответствие ключевого ввода, ошибка 32 – недостаточное питание». – Кто-то пытался попасть в сейф, но не угадал с паролем.

– Что по этому поводу говорят специалисты?

– В отчете ничего конкретного не сказано, они ссылаются на какие-то ошибки системы, я не понимаю.

Генерал посмотрел на инженера, – твои очки готовы пропустить через себя новую порцию информации? Нам нужно мнение настоящего специалиста!

– Да, конечно.

– Возьми этот отчет, изучи его, и озвучь свое мнение. Справишься?

Он кивнул.

– Так, – Лесницкий провел взглядом по письменному столу, – покажите мне записи допросов, – он взял записи агента Ким, – это что еще такое? У тебя чернила из ручки вытекали что ли? Ничего же не поймешь! Корявый подчерк, у меня трехлетняя племянница лучше пишет! – он внимательно всматривался в записи на листе. Ким недоумевающе развела руками. Лесницкий продолжил, – Подрубко, ты записывал? Дай твои записи.

– Вот, возьмите, – в его вытянутой руке обнаружилась белые листы, генерал их быстро перехватил.

– Ким, посмотри на эти листы, вот как нужно писать! Все понятно, четко, как на печатной машинке. А твой подчерк только экспертам разбирать. Не зря ты все-таки мастер шифрования! – он чуть заметно улыбнулся.

– Но! … – не знала, что сказать Ким, – там же… у меня…

– Что? – Лесницкий отвлёкся от чтения.

– У меня хороший подчерк, наоборот, у меня все понятно, а там, – он ее перебил.

– Не льстите себе, Ким, – интонация голоса была несерьезной, – давайте больше не будем об этом. С вашего позволения, я дочитаю протокол допроса?

– Да, дочитайте. – Ким села в кресло и уставилась в свои записи. Легкий румянец на щеках выдавал ее замешательство и непонимание. Подрубко прострелил ее задорным взглядом. Лесницкий с трудом вчитывался в закорючки на листах лейтенанта.

– Записи записями, а с ваших слов куда интереснее, – отложил он в сторону протокол, – расскажите в двух словах, что было подозрительного и необычного? Что я должен знать?

В двух словах и трех предложениях Ким и Подрубко пересказали все основные детали прошедшего допроса. Далее, не промедлив ни секунды, они подключили нужное оборудование и начали просмотр видеозаписей. Инженер, тем временем, в третий раз перечитывал отчет.

– Стоп! – немного повысил голос генерал, – останови видео.

Подрубко нажал на паузу.

– Посмотрите в этот дальний угол, вон там.

– Что это? – щурилась Ким.

– Ботинок, – определил генерал.

– Ботинок, да, похоже.

– Сколько людей сейчас в поле зрения камеры? – генерал знал ответ.

– Один, два, – Подрубко начал считать, – восемь. Восемь человек.

– А вместе с ботинком?

– Девять, – одновременно, шепотом, проговорили Ким и Подрубко.

– Сколько людей сегодня вышло из банка?

– Восемь.

– А сколько на камере?

– Девять? – сомневалась Ким.

– Тут плохо сведен автофокус, может это не ботинок? Или ботинок, но просто ботинок, так сказать, без человека внутри? – добавил Подрубко.

Нажатием на клавишу генерал запустил видеозапись, – ботинок, который исчез, затем снова появился, а потом опять исчез!? – комментировал видеозапись генерал, – давно ли у нас воодушевлённые ботинки водятся?

– Я допросила четырех свидетелей, все как один сказали, что в банке было всего восемь человек.

– И по рации охранник банка сообщал, что в здании находилось восемь человек, – вспомнил лейтенант.

Брови генерала сложились домиком, – значит они нас обманывают. Смотрим дальше, – они просмотрели еще несколько отрезков видео, он остановил запись и отмотал немного назад, – что делает охранник, когда пытается открыть парадную дверь?

– Толкает ее, дергает. Вот по краям рамы щупает ее, он много чего с ней пытается сделать, чтобы открыть, – наблюдал лейтенант.

– Он отвернул камеру в другую сторону! – указав пальцем в экран возмутилась Ким. Вот, смотрите, как бы невзначай, не специально! Он задел ее запястьем, и ее направление изменилось.

– Верно, изменилось. Теперь центральная камера смотрит в пол. Случайность ли? – вопрос казался риторическим. Они продолжили просмотр.

– Когда я допрашивал охранника, он не упомянул об этой драке. Он сообщал, что определенный конфликт имел место, но что бы так.

– А Жак Сулим даже словом не обмолвился. Единственный, кто возмущался, так это Виктор Ли, он явно был недоволен своим арестом. Но его эмоции выглядели более чем естественно, кажется, он не фальшивил.

– Миланского скрутили скотчем и оставили лежать на мокром полу, практически в луже. Он красный, как знамя СССР, слюна ненависти течет, как-то даже не похоже на него, – сказал лейтенант.

– Когда я его допрашивал, он не казался таким бешенным. Тут он явно переигрывает.

– А сейчас он стулом пытается окно сломать? – Ким.

Генерал остановил запись, – посмотрите на этот кадр. Он внимательно смотрит в отражение стекла, это отлично видно. Как будто прицел наводит. Я знаю, что будет дальше! Вы не догадываетесь?

Ким пожала плечами, – он снова набросится на Жака Сулим? Что? Что еще? Я не знаю. – Лейтенант вообще промолчал.

– Он что-то сделает с камерой, во всяком случае, это логично. Зачем-то же он устроил это представление, должен же быть мотив! Девяноста к ста, сейчас камера потухнет.

– Не понимаю. Мы сейчас придерживаемся версии того, что охранник все-таки ограбил банк? В то же время, банк никто не грабил, так как все содержимое сейфа на месте. Где смысл? Какая концепция нашей работы вообще? – тараторила Ким.

– Ты как будто не в федеральной полиции работаешь. Концепция нашей работы – поймать за вымя корову, которая съела наши цветы. А теперь внимание на экран. – Генерал снова запустил видео. Охранник ударил ножкой стула по стеклу, от ножки отлетел ошметок и попал прямо в объектив камеры. Изображение пропало. – Я же предсказал это. Все логично!

– В центральном помещении всего две камеры? – удивился лейтенант.

– Да, всего две, – за их спинами прошелестел голос инженера, – две камеры полностью покрывают периметр рабочего пространства. Там только одна мертвая зона, – дальний левый угол, примерно двадцать квадратных метров. Но там зона ожидания для посетителей банка, ничего того, за чем должна следить камера в этом углу нет, поэтому никто и не спешил ставить третью, хотя в проекте она обозначена, – этот монолог звучал как статическая сводка.

– А, инженер, ты уже изучил отчет? – улыбнулся генерал, – что скажешь?

– У меня чувство, будто специалисты технического обеспечения спешили на праздник к своей тетушке, ну или что-то в этом роде! Никто не хотел ни в чем разбираться. Но могу сказать абсолютно точно, что кто-то воздействовал на сейф, и уровень этого воздействия был на достаточно глубоком уровне.

– Рожай конкретны заключения, пожалуйста, – потребовал Лесницкий.

– Общее питание было отключено, центральный компьютер отключен, генератор подключился с опозданием, система управления сейфа задействовала все три протокола защиты, и все три протокола были сняты. Все это дополняется тем, что кто-то неправильно ввел код доступа и откатил идентификацию до уровня стозначного кода. Я не знаю тонкостей, не могу делать заключения основываясь на этом формальном отчете, но кто-то оставил без зубов пасть этого зубастого сейфа.

– В отчете изложено, что никто никакой код не вводил, что это обыкновенная ошибка, – возразила Ким.

– Нет, это не верно.

– Надо ехать на место, – отрезал генерал.

– У нас нет полномочий, – напомнила Ким.

– Если на утро выясниться, что сейф все-таки пустой, то отвечать за это будем мы. Так что не надо мне тут про полномочия, уставы, и прочие формальности. Путь в министерстве финансов разглагольствуют про полномочия, а мне нужно действовать. – Он метнул горячий взгляд на Подрубко, – вызывай служебную машину. А я пока досмотрю видео. Вернее, аудиозапись, может там есть что-нибудь стоящее.

– Все равно не понимаю, что мы там будем искать.

– То, чего там нет, – наскоро ответил генерал.

***

В арке левого колеса что-то стучало. Генерал сидел на переднем пассажирском сидении и смотрел в окно. Мимо проплывали серые улочки, людные тротуары, запах сосисок, сигналы автомобилей, и другие особенности крупного города. Ким, инженер и Подрубко теснились на заднем кресле авто, за рулем сидел патрульный офицер.

– Что это за звук? – Спросил Лесницкий.

– Прам пам, прам пам? Про это звук, да? С левой стороны?

– Да. Он очень отвлекает.

– Из того престарелого подшипника, что крутится в колесе, давно можно снять здоровую кучу ржавчины. А суппорта? Увидели бы вы суппорта, так вообще поседели бы! Еще стойка стабилизатора давно погнулась, у даже меня руль ведет в лево. Хой, – грустно улыбнулся водитель, – наше полицейское управление экономит деньги, из-за этого машины практически не обслуживают, и как следствие… как следствие это стук в колесе.

Лесницкий его почти не слушал. Водитель не понял, что этот вопрос в принципе не требовал развернутого ответа. В целом он вообще не имел смысла. – Долго еще ехать?

– Пять минут, и мы на месте. Весь город забит пробками, вечером всегда так, вам ли этого не знать?

– Не часто бываю в городе по вечерам.

– А я постоянно. Все улочки уже наизусть выучил, петляю в них как рыба в воде. Кстати, тут неподалеку есть хорошая забегаловка, десерты там что надо! Не желаете заглянуть? Повар там, Федор, русский парень. Блинчики стряпает о-го-го! Словно рожден для этого, понимаете? Как Моцарт для музыки, как солнце для тепла, понимаете? Настоящий мастер! Ну так как? Заскочим?

– Боюсь не сегодня. Тебе бы лучше о дороге позаботится и довезти нас поскорее! Кстати говорят, хороший полицейский – молчаливый полицейский. Понимаешь?

– Не слышал, чтобы так говорили, но я вас понял. И вы поймите, не всегда возишь в своей машине генерала! Уж великий соблазн языком потрепаться, да блинчики отведать в обществе такого человека. – Водитель встретил железный взгляд генерала, – ладно, молчаливый так молчаливый! Молчу и везу, молчу и везу, работа у меня такая, что уж.

Как и полагалось, у входа в банк дежурили два вооружённых охранника. Ещё двое были у пожарного выхода. Автобус с остальной бригадой базировался через дорогу, на расстоянии сорок метров, в секундной шаговой доступности.

Полицейский автомобиль вихрем ворвался с дороги на площадь перед банком. Скрип тормозов и гудение радиатора паутиной охватили пустую площадь. Захлопали двери, пред лицом банка появилось четверо сыщиков, время ускоряло бег.

– Что сделано с дырой в крыше? – спросил генерал.

– Её заварили небольшими отрезками арматуры с двух сторон, – снаружи, и в милитаризованной комнате, – уверенно ответила Ким.

– Мертвому припарка! Короче, ничего вы с ней не сделали. Ну правильно, правильно! – Язвил генерал, – зачем закрывать единственный проход к сейфу!? Его надо держать открытым, вдруг кто пролезть захочет!

– Этим занималась группа захвата, наверное, они предприняли все необходимое. Я как-то даже не подумала, да и кто туда рискнёт лезть? Тут полно охраны! – оправдывалась Ким.

– Ладно, ладно, у вас все по уставу, я понимаю. Проблемы нашей полиции в том, что все работают по уставу. Зачем нам голова? Нам протокольчики нужны. – Они подошли к входу, генерал вытащил из широких штанин удостоверение и показал его охранникам. – Я генерал Лесницкий, а эти трое, сотрудники внутренней полиции. Поспешите проводить нас внутрь.

– У нас приказ специального агента Ким...

– Вот агент Ким, – генерал указал пальцем.

– Все верно, я агент Ким, – она тоже засвидетельствовала красные корочки, – немедленно проводите нас внутрь.

Охранник что-то забубнил по рации, провернул три оборота в дверном замке и прошёл внутрь. – Проходите за мной. – Они снова оказались в здании банка. Воздух был сырой, стояла идеальная тишина, дальние углы нельзя было рассмотреть из-за отсутствия хорошего освещения.

– Сними с приклада фонарик и дай мне, – скомандовал охраннику генерал. Тот незамедлительно его выполнил. Генерал сразу наметил вход в кассовую комнату, не его лице нарисовалась скромная улыбка. – Охрана остаётся здесь, все остальные за мной. – Его взгляд пронёсся по сломанной видеокамере, остаткам системного блока, кускам и ошмёткам кондиционера, на отверстие в потолке, в общем, куда он только не посмотрел.

– С чего начнём? – сказала Ким, когда они подходили к милитаризованной комнате.

– Со срыва печати на двери в милитаризованную комнату.

– Я хочу напомнить, что это не по уставу, у нас нет ... – Ким не успела договорить, как Лесницкий сорвал пломбу.

– Полномочий, у нас нет полномочий. Я помню. – Махнув своей длинной рукой он отворил дверь и вбежал в комнату. – А ну посмотрите туда! Я же сказал! – ликовал он, - Кого тут пытались обмануть? Меня пытались обмануть!? Генерала на хер не посадишь! – Он быстро подходил к двери сейфа, его спутники стояли у входа и бездействовали. Слышались только невнятные мычания и бессмысленные вопросы.

– Эммм?

– Это что там висит?

– Не может быть!

– Можно обмануть кого угодно, но только не генерала! Смотрите, – он сдернул с огромной двери сейфа остатки силиконовой печати, – что? Что молчите? В моих руках доказательства того, что сейф пустой! Вы так и продолжите стоять там, или может поможете открыть дверь? – Растерявшиеся напарники бегом ринулись к генералу. – Инженер, как открыть ее?

Его бегающий взгляд уставился на монитор, – горит красный сигнал, дверь вроде открыта! – он не верил своим словам. – Как же так? Но ведь…

– «Но ведь» хватай за ручку! Хватит пялиться на красную лампочку! Дружно тянем на себя по команде раз.

– Она едва двигается! – Сквозь сбитое дыхание сказала Ким, – очень тяжёлая! – они остановились.

– Подрубко, беги в автобус с охраной, всех, кто там есть, немедленно проводи сюда, – быстро выпалил Лесницкий.

– Есть! – его пятки заблестели.

– Этого не может быть! – начал инженер, – даже при отключённом компьютере и недостатке питания он не должен быть открыт! В его программе такого нет, даже в основах кода. Тут что то, что то, – он не мог подобрать слов, – как будто сейф поменяли, словно пустышка какая-то!

– Что это может быть? Что надо сделать с сейфом, чтобы привести его в такое состояние?

– Даже не знаю, правда! Это не мыслимо! Я, я, пожалуй, смогу что-то выяснить, но нужно попасть внутрь. Там можно подключится к программному обеспечению и, и что-нибудь посмотреть! – инженер выглядел очень ошарашенным. По его лбу стекал пот, губы немного исказились, руки тряслись.

Генерал похлопал его по плечу. – Инженер, ты так не переживай, я уверен объяснение найдётся. – В ответ инженер кивнул головой и шумно выдохнул. Минуло две минуты, в комнату вошли четыре огромных «шкафа» с автоматами в руках.

– Капитан охранной бригады Пощелких, – отдав честь, представился солдат, – генерал, вы нас вызывали?

Он вскинул правую руку и подозвал их к себе. Шли они быстро, но в то же время медленно. Точнее, казалось, что идут быстро, но на самом деле приближались они не очень быстро. Это сложно описать, но за то время, что они шли, генерал успел произнести целый монолог. – Вас чем кормят ребята? От ваших шагов пол скрипит! Вы в обхвате метра два? И оружие, снимите его, положите в уголок. Вот, вот так, все верно. Хватайтесь за ручку двери и помогайте нам ее открывать.

– Разрешите мы сами? – хриплым и объемным голосом сказал капитан.

– Что сами? Откроете сами?

– Извините генерал, мы вчетвером справимся, отойдите лучше, вы только помешаетесь.

– Ладно, – высоко подняв брови, ответил генерал, – только быстрее, быстрее! Инженер отойди от двери, что ты там затесался между ребятами, отойди, – подсказал генерал.

Все заняли свои позиции, кто-то работал, кто-то наблюдал. Эти огромные мужики действительно знали свое дело. Уж что, что, а силу применять они умели. Их грубые движения действовали как домкрат. Четыре человека работали за десятерых. Чтобы открыть дверь на градус, достаточный для проникновения внутрь, у них ушло не более минуты. Генерал посмотрел на часы и понял, что на всей этой суете с дверью, он потерял шесть минут. – «Это время могло стать решающим, но я его упустил» – подумал он.

Генерал быстро протиснулся в образовавшуюся щель, включил фонарик, что есть сил раскрыл глаза. На секунду воцарилась тишина. В последующие мгновение из этой самой щели прогремел залп сокрушительной нецензурной брани. Ругательства были на столько стальные и непробиваемые; на столько высокие и необычные, что смысл выражения «ругался трехэтажным матом» на этом фоне казался обычным набором стихов для детского сада.

Внутрь тут же вошла Ким, а за ней лейтенант Подрубко. В свете своих фонарей они увидели картину опустошения и разграбления. По телу Ким пробежали мурашки, ее тело схватила судорога, и чтобы ненароком не упасть, ей пришлось опереться рукой о стену. Подрубко раскрыл рот и смотрел по сторонам, не решаясь даже пошевелиться. Инженер же, еще не попал в сейф, так как его пузо недружелюбно относилось к такому небольшому дверному проёму, ввиду чего он попросил четырех ребят еще немного потянуть на себя, дабы дать необходимую свободу для его углеводного хранилища.

Генерал носился от одного угла сейфа до другого, его практически двухметровые шаги уже намотали около сотни метров по железному покрытию сейфа. С каждым шагом он осматривал и изучал все больше окружающих его предметов. Он что-то шептал себе под нос, и не обращал на окружающих его людей никакого внимания. Но пролетела минута и он заговорил. – Какое число было последнее!? Ким, слышишь?

– Какое число? Которое диктовали по телефону?

– Да. Число, которое не пригодилось, какое оно?

– Шесть, десять, шестнадцать, двадцать шесть, сорок два. Последнее, сорок два!

Генерал указал на один из персональных контейнеров, – тут номер сорок два. И это единственный кейс, у которого не поврежден замок! Его открыли изнутри! Тут сидел грабитель! – Договорив, Лесницкий вдруг мгновенно замер. Его лицо сначала пожелтело, а потом побледнело. Взгляд замер в одной точке, а широкая грудь перестала вздыматься потоками воздуха. Время забрало семь секунд, Ким осторожно спросила, – все в порядке?

– Тсс! – выставив указательный палец ответил генерал. Еще семь секунд, и он как разъяренный тигр побежал к выходу. Его грубый и решительный голос по ходу отдавал приказы, – инженер, вставь в этот сейф все что угодно, но выясни, что произошло!? Подрубко, вызывай весь свой полицейский притон сюда. Экспертов, криминалистов, саперов, словом, всю свою свору, – нас ограбили! А мне надо делать дело, – от генерала не уйдешь! – Как ужаленный он нырнул в проход, и скрылся за дверью.

Инженер тут же приступил к работе. Он делал это не потому что ему приказал генерал, а потому что ему самому было до ужаса интересно, – что нужно сделать с этим сейфом, чтобы превратить его в такой овощ. Подрубко взялся за рацию и начал вызывать своих ребят. Растерянная Ким, немного помедлив, сквозным ветром побежала вдогонку за генералом, сказав лейтенанту Подрубко всего два слова, – я помогать!

***

Водитель был сильно удивлен, когда Лесницкий, выбежав из банка, как юный четырнадцатилетний прыгун перемахнул через капот и оказался у водительской двери. – Я за руль! Садись на пассажирское сидение! Давай, давай, перекатывайся быстрее! Он завел мотор, передвинул рычаг автоматической трансмиссии в режим Drive, и почти нажал на педаль акселератора, когда перед капотом возникла Ким.

– Генерал, я с вами, стойте, подождите! – Она в мгновение ока оказалась на заднем сидении, под защитой пристегнутого ремня безопасности. – Я подумала, что могу вам пригодиться! Поэтому…

– Конечно пригодитесь! Устав с собой взяли? Или вы его наизусть помните? Я уверен, что он нам пригодится. – Эта его речь не содержала смысла, она была с явным привкусом стеба. Казалось, обидного стеба. Они выехали на дорогу. Резина визжала, мотор ревел, а если учитывать возраст этого мотора, то скорее он плакал, даже рыдал, громко рыдал. Нащупав включатель на потолке, генерал включил сирену, и еще больше прибавил газу.

– Нам нельзя быстро ехать, рулевая не исправна, правое колесо может отлететь! – истерично предупреждал водитель.

Из-за сильного шума в салоне, приходилось буквально кричать. – Ничего страшного, у нас четыре колеса, одно отвалится, три останется, и так сойдет! – успокаивал генерал.

– Куда мы едем? – спросила Ким.

– В больницу.

– К пострадавшим?

– Я не думаю, что их можно так назвать, скорее к соучастникам или возможно даже к обвиняемым.

– В смысле? Там же бабушки семидесяти лет! О чем вы говорите?

– Я бы разъяснил тебе, – в этот момент машину круто кинуло на левый бок, алюминиевая подвеска захрустела, автомобиль едва не перевернулся, – они прошли резкий поворот направо, едва успев повернуть на желтый сигнал светофора. – Но мне нужно довезти нас до больницы в качестве сыщиков, а не в качестве пациентов! Там все поймешь! – сквозь шум быстрой езды, кричал генерал.

Шлагбаума на въезде в больницу открыться полностью не успел, поэтому два левых плафона полицейской сирены оказались сбиты, их осколки застучали по крыше и рассыпались на асфальте. Генерал остановил машину у грузового лифта и выскочил на улицу. – Ким за мной, а ты перегони машину к центральному входу и жди нас.

***

– Зачем мы здесь? – повторно спросила Ким, когда они поднимались на грузовом лифте.

– С нами играют в игру, которую мы проигрываем. На самом деле все очень просто, прям на поверхности, просто мы настолько заумные и профессиональные, что сразу ныряем на глубину, и не черта там не находим. Понимаешь смысл моих метафор?

– Нет, не понимаю! Нельзя просто ответить, почему мы здесь? Чтобы провести допрос свидетелей? Для чего?

– Скорее всего мы сейчас никого здесь не обнаружим. Если я правильно понял концепцию, то все эти люди уже исчезли, их нет ни в городе, ни даже в республике. Если это так, то точка будет поставлена, и это значит, что нас причесали.

– В больнице две бабушки, возраст которых приближается к восьмидесяти! Администратор, которого без сознания вынесли из банка после взрыва, и женщина, которая звонила своему внуку, предупреждая, что не сможет сегодня забрать его из вечерней школы. Эти люди, по-вашему, ограбили банк?

– Помнишь случай в Северном городе, два года назад? Наверно каждый полицейский слышал о нем.

– Помню. Женщина, глава местной религиозной общины, учредитель детского благотворительного фонда, учительница приходской школы для подростков, душа коллектива и просто добрая женщина, – хладнокровно убив семерых охранников и двух вечерних уборщиц, ограбила здание городского казначейства. Потом выяснилось, что она выехала за границу под покровительством одного из европейских наркобаронов, чей бизнес покрывала и спонсировала через благотворительный фонд. Дикая история.

– И тебя эта история ничему не научила?

– Такое сумасшествие возможно только в рамках одной авантюрной личности. К тому же, у неё было куча мотивов и очень длинная история жизни, с кучей обстоятельств и лишений. А тут все иначе, я видела этих людей, они не грабители!

Генерал посмотрел на неё исподлобья, – у вас ещё мало опыта, агент Ким.

Дверь лифта открылась, в кабину проник острый запах больничных палат. Первым вышла Ким, за ней генерал. Через пять шагов они стояли у стойки приемного покоя. Удостоверения показали синхронно.

– А, вы из санэпидстанции? Мы вас с самого утра ждём! Можете начинать с... – С широкой улыбкой на лице сказала медицинская сестра. На вид ей было около семидесяти лет, на её лице были большие круглые очки, а глаза размером с юбилейную монету. В ответ на её слова Ким приблизила удостоверение поближе. – Вы нас неправильно поняли, мы из полиции, нам нужно попасть к пациентам, прибывшим сегодня из центрального банка, – вежливо объяснилась Ким.

Медицинская сестра прижала указательным пальцем очки к своей переносице, широко улыбнулась и захихикала, - ой, хихихи, простите, хихихи, мы все с самого утра инспекцию ждём, вот и перепутала, простите глаза мои слепые! Так откуда вы там? – она прищурилась, – федеральная полиция? Ооо, федеральная полиция – это серьёзно! Вообще то сейчас не приемный час, но раз полиция, полиция ... – Лесницкий её перебил.

– Мадам, мы спешим, вопрос национальной безопасности! Нам в палату, в которой содержаться пациенты, прибывшие сегодня из центрального банка. Быстрее пожалуйста!

– Ой, ой, – она засуетилась. Компьютер быстро выдал нужную информацию, она выдернула лист из блокнота и размашисто начеркала номера палат и инициалы пациентов. – Вот, пожалуйста, возьмите. Вам сейчас прямо по коридору до терапевтического отделения, не перепутайте с вон той дверью, там операционная. Вам в ту дверь, которая двухстворчатая, там ещё большая ... – Генерал не дослушал, он взял листок поспешил удалиться по обозначенному маршруту.

– Палата номер семь, палата номер четырнадцать. – Прочитал генерал.

– Они там, я уверенна!

– Сейчас узнаем.

Открыв широкие двери, они прошли в терапевтическое отделение. Палата номер семь шла по левой стороне, генерал потянул за дверную ручку, ему в лицо ударил яркий свет, – они в палате. Бабушка, которая сидела на дальней койке, держала в ладони левой руки кружку с чаем, а в ладони правой руки большой бублик. Её щеки были плотно набиты, и в ту секунду, когда зашли полицейские, она замерла, удивлённо уставившись на гостей.

Другая бабушка, что лежала на кровати у двери, читала утреннюю газету «Вести Новосёлок» и беззаботно покачивала левой ногой, которая свисала с края матраца.

Ким облегченно выдохнула, – они тут, и не как иначе.

– Вы к кому? – спросила бабушка, которая сидела на дальней кровати.

Генерал молчал, его стеклянные глаза прыгали с объекта на объект, – он шумно думал. Тишину перехватила Ким. – Здравствуйте, мы из полиции, у нас есть несколько вопросов. – Они пихнула локтем генерала, вроде, – «Говори уже, зачем мы тут?».

Бабушки молчали, генерал молчал, зависла неловкая пауза, Ким потёрла свой затылок и продолжила. – Как ваше самочувствие? Все нормально? Лечение получаете в полном объёме?

– Не так не сяк! Но грех жаловаться, поэтому все хорошо. Ужином вот недавно накормили, мне кисель понравился, а вот лапша была явно лежалая, да, точно лежалая!

Вторая подхватила. – Лечат нормально, да толком-то и не болит ничего. А так, если в целом, главное ведь отношение, так? Врачи тут добрые. Сестричка, эта, Иллионора! Просто ангел, лечит лаской и исключительной заботой. Я шесть часов тут, а как будто целый курс реабилитации прошла!

– Хватит нам голову морочить! – наконец высказался генерал, – признавайтесь, бабки, с кем в сговоре? – Бабушки удивлённо переглянулись и одновременно пожали плечами.

– О каком сговоре вы говорите?

– Вы знаете, о чем я говорю! – создавалось впечатление, будто генерал сам не знал, что хочет от них услышать.

– Сынок, помилуй, мы наверно не понимаем, о чем ты говоришь! О сговоре с кем? В чем мы виноваты?

– Да, в чем они виноваты? – чуть слышно прошептала Ким.

– Сколько было человек в банке?

– Мы же не считали. Ну сколько? – они переглядывались, – давайте тогда считать? – бабушка загибала пальцы, – охранник, парень с портфелем, мужчина в рубашке, парень администратор, женщина с сумкой, девушка за кассой, мы вдвоем, и пожилой мужчина. Получается девять человек, да, определенно, ровно девять человек.

– Какой еще пожилой мужчина? – протянула Ким.

– Тот, который вскрыл сейф и обчистил его! – Горящий взгляд генерала пугал, – кто этот мужчина!? Вы его знаете? Откуда он там появился?

– Да разве мы заметили, сынок!? Себя-то едва помним…

– Не сынок я вам! Ох темните вы, ох не договариваете! Треклятое царство, позор на наши головы! Я в другую палату, проверю остальных! – Лесницкий ураганом вылетел из дверей и рванул в палату номер четырнадцать. Ким хотела последовать за ним, но одна из бабушек прошептала, – девочка, подойди-ка ко мне!

– Что простите? – не расслышала Ким.

– Подойдите пожалуйста ко мне. – Через три шага Ким остановилась у края кровати, бабушка шептала, – а это тоже входит в программу?

– В какую программу?

– Ну в сценарий? Нас снимают да?

– Сценарий!? Кто снимает?

– Как же? Шоу для телевидения? Скоро время закончится, договор действует только до девяти часов, а сейчас без четверти девять.

– Таааак! Договор до девяти часов? Какое шоу?

– Вы что не знаете, что ли? Сейчас покажу! – бабушка нырнула в свою большую тряпичную сумку. Она вытащила три листа и подала их Ким. – Вот договор. Съемки нового шоу, – «Феноменальные явления для феноменальных людей».

Ким раскрыла листы договора и увидела уже знакомый символ, – «Его основой был треугольник. В центре треугольника был изображен феникс с расправленными крыльями и длинным хвостом, да так, что два его крыла равномерно касались обеих сторон треугольника, а хвост пересекал основание. Под углом сорок пять градусов треугольник, как и сам феникс, был пробит копьем, с небольшим, но длинным знаменем. На самом знамени красовались три персидских знака, один означал свет, другой тьму и третий, вечную жизнь» – Она начала читать договор.

«…Участие в выше описанном мероприятии предполагает выполнение четко установленных предписаний. В период времени, указанном в описании, актер должен располагаться на территории съемочной площадки. Запрещается говорить о проекте посторонним лицам, если об ином не указано в сценарии. Запрещается покидать территорию проекта, если об ином не указано в сценарии…

… Все происходящее на съемочной площадке будет заранее спланировано и отрепетировано, в виду этого, актеру запрещается вмешиваться в происходящие события, если об ином не указано в сценарии. Все диалоги актеров будут представлены заранее. Диалоги должны быть выучены и реализованы на просторах съемочной площадки. Запрещается отвечать на диалоги других актеров, если это не входит в перечень ваших диалогов…»

В палату вошел генерал. Ким отвела взгляд от договора и посмотрела на его бледное лицо. – Что!? – спросил Лесницкий.

– Генерал, кажется я догадываюсь в чем дело! – она указала пальцем на листы договора.

*Минуло сто двадцать секунд.

Генерал молча опустил листы договора. Потерев пальцами правой руки свои глаза, он сказал, – Как же все просто! Как же мать вашу все просто! А я догадывался, догадывался! Но что бы в таком духе… Это действительно феномен, но только не Руднора Вильнора, а нашей тупости. – Он обернулся и посмотрела на вторую бабушку, – и вы тоже учувствуете в шоу? – бабушка кивнула.

– Все четверо, кто сейчас в этой больнице, все они участвуют в шоу. Это указано в листах договора, третья страница, второй абзац. – Тихо проговорила Ким. Она старалась придать своему голосу максимальный оттенок траура и сожаления. Она почувствовала свою вину, часть ответственности лежала и на ее плечах.

– Не четверо, а трое. Администратор лежит в реанимации, его накачали каким-то газом. Он был единственным человеком, который видел происходящее таким, каким оно должно казаться, и таким, каким его видели мы. – Сухо констатировал генерал. – Я думаю ты догадываешься, кто не учувствовал в шоу? – Ким еще пять минут назад охватил ужас от осознания этого факта. Она не отвечала, и смотрела в глаза генерала. – Да, да, да, – иронично добавил генерал, – четверых из них мы допрашивали лично. А пятый в это время обчищал сейф. Мы точно заслужили аплодисменты за несознательное пособничество.

– Но мы же не знали, у нас не было оснований, как вообще такое могло произойти…

– Это уже не имеет значения. Как и что там произошло, кто что сломал и почему что-то открылось – пусть это выясняют другие. Важно сейчас одно, – он снова взял в руку лист, в его глазах сверкнула молния, на его тоненьких губах застыла тоненькая улыбка. – Что бы грабители не предприняли, – все это бесполезно. Как я уже сказал, от генерала не уйдешь.

– Можно объявить чрезвычайное положение! Закроем границы, досмотрим все, что можно досмотреть. Прошло всего три с половиной часа, возможно они еще не успели покинуть республику. К тому же… – генерал остановил ее жестом.

– Они не станут скрываться на автомобиле или автобусе, это слишком долго, слишком опасно, и к тому же, куда они поедут? В соседнее государство? Восточные страны? Нет, они туда не поедут. Там нечего делать.

– Но если не на машине, то…

– То на самолете. Чем славится наша республика? – Плацдарм десяти аэродромов.

– Если они удирают на самолете, то уже поздно, их давно нет на территориях республики.

– В какой стране нет экстрадиции? У какой страны нет воздушного контроля? Какая страна не дает права на перехват частных и потенциально опасных самолетов на ее территории? И самое главное, какая страна является родиной контрабандистов?

– Страна за океаном, Соединенное Королевство Веллингстон.

– Верно! – Лесницкий не отрываясь смотрел в глаза агента Ким.

– Вы предлагаете? – Ким поняла, что хочет сделать генерал, но не решалась произнести это вслух.

– В очередной раз нарушить устав. Да не простой устав, а международный!

Ким пожала плечам, достала из-за пояса рацию и протянула ее генералу, – вот, возьмите.

– И ты позволишь нарушить устав?

– Вы генерал. Вам можно. – Эти слова были сказаны по-особенному. Словно человек, который их произнес, совершил преступление, которое раньше никогда не совершал. И что самое главное, не пожалел о своем преступлении.

– Вы набираетесь опыта, агент Ким. – Генерал похлопал Ким по левому плечу. После, в мгновение, скорость его речи перешла на служебный ритм, он стал говорить твердо и быстро. – Теперь обзвоните все три городские аэродрома и выясните, какие самолеты вылетали в направлении южной части Атлантического океана!

– Почему именно южной?

– Во-первых, весь атлантический океан мы покрыть не сможем, а во-вторых, во время штурма банка, когда я лег спать в вентиляционной шахте, я видел сон, в котором огромная таблетка укатывалась на юг, размахивая мне ладошкой на прощание, – а это значит, что самолет нужно искать на юге. Я верю своим снам! – Ким больше не удивлялась, не спрашивала, не анализировала, она просто взяла телефон и приступила к работе.

Пока Ким выясняла номер борта и время вылета, Лесницкий взял рацию и зажал красную кнопку связи. – Генерал Лесницкий главному управлению военно-морского флота Атлантического океана. Немедленно соедините меня с адмиралом Виктором Сроу, – командующим эскадрой в южной части Атлантического океана и капитаном авианосца «Чарльз Освободитель».

Две бабушки, наблюдавшие всю эту картину, так и не поняли, почему эти два персонажа не упоминались в листах сценария.

Глава 16 «Деньги любят тишину»

Лучи солнечного заката преломлялись от поверхности острого крыла самолета и отражались в иллюминаторы. Он летел над облаками, умело рассекая плотные слои воздуха, с поразительной быстротой и свойственной грациозностью преодолевая огромные расстояния. Это был небольшой частный самолет, зарегистрированный в неизвестной стране и летящий неизвестно куда. В нем был один пилот и пять пассажиров.

Встав из-за стола, он погладил свою густую шевелюру. Седые виски он причесал небольшой карманной расческой, поправил воротник легкой кофты, посмотрел на наручные часы и расслабленно выдохнул. Подойдя к письменному столу, он еще раз посмотрел в микроскоп, потом отвел глаз, снял с предметного столика сосуд с небольшим кусочком металла, и положил его в небольшой сейф, размером с коробку для обуви. Далее, ухватив левой рукой микроскоп за штатив, он поставил его в шкаф для инструментов, а затем, закрепил его специальным ремешком, чтобы он не упал с полки в случае тряски или турбулентности.

Он протер поверхность стола влажной тряпкой, убрал канцелярские принадлежности, убрал настольный блокнот в стол. Этот человек очень любил порядок: – «Все должно лежать на своем месте. Если что-то не на своем месте, значит хаос уже рядом».

Перед тем как выйти, он остановился у большого зеркала и осмотрел себя с ног до головы. Он выглядел расслабленно и решительно. Вытянув из внутреннего кармана колбу, он аккуратно достал из нее крохотную зеленую капсулу и закинул ее в рот. Постояв еще, он снова посмотрел в свое отражение в зеркале. Он боялся, что одной дозы может оказаться мало. Просунув палец в колбу, он достал еще одну капсулу и так же быстро отправил ее по тому же адресу. После этого все мрачные мысли отпали, он еще раз погладил свои седины и отошел от зеркала.

У выхода, в углу, стоял большой рюкзак. Расстегнув самую толстую молнию, он получил доступ к объемному грузовому карману. Маленький сейф поместился туда как надо. Теперь все было готово. Можно было приступать к самому аппетитному.

Когда он вышел из своего кабинета и прошел в общий зал, его уже ждали четверо сообщников. Он обвел их теплым взглядом и радушно улыбнулся.

– Шампанское еще осталось? – у него была кривая, но очень обольщающая улыбка.

– Как вы могли так подумать? Мы даже не приступали, только вас и ждем! – ответила девушка кассир (Аня). У нее сверкали глаза.

– Одну минуту, я только свяжусь с пилотом. – Он снял со стены телефонную трубку. – Евгений, как обстановка?

– Руднор, два часа, полет нормальны. Уже как сорок минут назад мы покинули воздушное пространство республики. Сейчас летим над нейтральными водами северного Атлантического океана. Через три часа будем в соединённом королевстве.

– Если что-то случиться, дай знать.

– Конечно.

Он повесил рубку, обвел всех своих сообщников кристальным взглядом, и прошел в центр зала. Он взял со столика бокал с шампанским. Все остальные последовали его примеру. Подняв бокал над головой, он произнес несколько слов.

– Это было круто! Такого я еще не вытворял. Вы реализовали что-то опасное, сногсшибательное, и даже магическое. Уверен, наше ограбление войдет в историю, как одно из самых загадочных и в то же время нелепых. Я хочу выпить это бокал за смелых, умных, гениальных людей! Я хочу выпить за вас! Ура.

– Ура! – его поддержали голоса из зала.

Отпив несколько глотков, он прошел к самому дальнему угловому дивану, и вальяжно сел в глубь его мягкой обивки. В салон проникал гул моторов, тусклый свет создавал атмосферу уюта и некоторой романтики. Настало время ответов на вопросы.

– Может уже поделитесь всеми секретами? Нам не терпится! – начал Жак Сулим.

Он улыбнулся, – «Калифорний 252», пятнадцать граммов чистого изотопа. Стоимость одного грамма достигает сорока миллионов долларов. Пожалуй, это самое лучше, что я мог украсть из этой республики.

– «Вау! Ну и ну!» – экспрессивная реакция выглядела очень наигранно. – Что же, овчинка стоила выделки! Хотя, что там скрывать, я знал, что это за металл. Не стоило напускать столько таинственности. Но не будет ли проблем с реализацией? Это же вроде самый редкий металл в мире. – Потягивая шампанское сказал Жак Сулим.

– А нам что-нибудь перепадет с этого металла? – поспешила добавить девушка кассир.

– Да, конечно, жадность еще ни к чему хорошему не приводила. С награбленных вами драгоценностей будет не более сорока миллионов, так что с моей стороны будет нечестно не поделиться с вами. А реализация? Не когда не испытывал проблем с реализацией на мировом черном рынке, спрос рождает предложение, а спроса более чем достаточно. Многие страны не прочь тайком закупить такой полезный металл. Об этом можно не беспокоиться.

Энтони Миланский, с явно уставшим видом начал тянуть свою речь. – Каждый из нас знает определенную часть плана, свою роль, и сценарий своих действий. Признаться, я очень переживал. Мои поджилки постоянно тряслись, а в один момент даже под ложечкой засосало, а знайте, такое со мной бывает не часто! Пот на моем лбу был настоящий и эмоции, эмоции зашкаливали. Ей богу, мне с трудом удавалось держать маску. Так вот я к чему, расскажи нам все полностью! На что был расчет, как все происходило? Каким образом ты вообще в сейф попал? Как ты все это продумал?

– Я не делился с вами деталями плана, дабы не нагружать каждого из вас лишней информацией. Нервишки у вас и так пошаливали, не к чему было добавлять краски. Каждый выполнил свою роль. Вы собрали ту мозаику, которую я заготавливал в течении года. И да, вы правы, теперь я обязан поделиться с вами всеми деталями плана. Начну с Ани(девушка кассир) и Энтони. Вы выполняли одну из основополагающих частей плана. Вы подменили кондиционер. – Он поднялся на ноги и начал ходить кругами по залу. – Суперсовременный сейф, сейф, управляемый беспристрастной и непримиримой машиной с инновационной системой защиты, тройной системой аутентификации и кучей примочек. Да, смею сказать, что он правда неприступен. Будь он в своем штатном режиме, я и на сантиметр не отодвинул бы ту дверь. Но, но, но! – он подошел сзади к Энтони и похлопал его по плечу, – благодаря ваше проворности, я сделал нечто очень простое и гениальное. Вы подменили стандартный кондиционер на мой кондиционер. А в моем кондиционере был второй компьютер. Практически копия того, что защищал сейф. С той же программой, с те ми же идеями, но это был мой компьютер, с моими правилами. Кроме этого, кондиционер имел средства подавления всех видов связи, начиная от стационарных телефонов, заканчивая мобильной GSM и GPRS связи. Естественно, как только вы подключили кондиционер к центральной сети, я тут же получил доступ ко всем основным электронным системам банка. Я мог все – отключать электричество, закрывать двери, активировать и деактивировать противопожарные системы и системы экстренной помощи. Одним словом, – все. Однако я не получил самого главного, – доступ к сейфу. Основной компьютер отлично выполнял свою первоочередную задачу, – он кодировал любые команды, поступающие на центральную матрицу управления, а также пропускал их через специальный фильтр, не давая возможности моему компьютеру хоть как-то соединиться с сейфом. Как я это исправил? Если вы еще не догадались, я скажу позже.

– Неужели компьютер в банке ничего не заподозрил? Почему его фаервол не обнаружил проникновение в сеть? – спросил Жак Сулим.

– Мой компьютер не вирус, и не DDOS атака. Здесь тоже все просто. Основной компьютер не был запрограммирован в таких целях, он просто не мог определить это как угрозу. Я не уничтожал главный компьютер, не мешал ему, я работал вместе с ним! Но вернемся к Ане и Энтони. Они устроились работать в это банк задолго до нашего мероприятия. Энтони устроился охранником за целый год, Аня устроилась кассиром-операционистом за полгода. Они втерлись в доверие руководства. Они вынюхали много важной информации. В конце концов, они помогали с физической установкой нового сейфа, что дало нам огромную информационную базу. Они внесли огромный вклад в наш общий успех, – он второй раз поднял бокал над головой, – выпьем же за них, они молодцы! – Звон бокалов на мгновение заполнил пространство. Он выдержал паузу и продолжил.

– Виктор Ли, мой юный друг.

– Да, Руднор, что? – живой голосок Виктора Ли откликнулся на зов. Он сидел рядом с Жаком Сулимом.

– Твой вклад чуть менее весомый, но не менее не обходимый. Ты должен был запутать и озадачить всех, кто так или иначе относился к этому мероприятию. Молодой парень со странными татуировками. Неприметный, скромный, даже немного застенчивый. Но не это ли смущает? Не это ли вызывает подозрение? В этом точно есть своя романтика! – Пауза. Он отпил воды из графина и продолжил. – Вокруг твоей персоны начал обвиваться весь план действий. Ты был некой основой и опорой в концепции построения моего плана. На тебя были возложены определенные надежды, и будь уверен, ты их оправдал. – Он в третий раз поднял бокал с шампанским над головой, – выпьем за Виктора Ли. – Он символически коснулся губами бокала, вытянул губы в трубочку, и продолжил монолог.

– Жак Сулим. Старина Жак Сулим. Без твоих гибких и авантюрных идей я был бы безоружным. Серьезно. Ты во всех смыслах этого слова вооружил меня, как морально, так и физически! На протяжении всей нашей работы ты поддерживал меня, не давал мне повесить нос, и постоянно подкидывал новые идеи. Пока я ломал голову, как получить доступ к сейфу, как обмануть этот проклятый компьютер, ты подошел к этой теме с другой стороны, со стороны простоты и наглости. Напомни, что ты предложил?

– Я предложил разнести этот компьютер в щепки при помощи табуретки, – улыбаясь ответил Жак Сулим.

– Именно! Твоя прямолинейность решила самую сложную задачу! Да, пришлось немного намокнуть, а затем померзнуть. Не обошлось без небольшого дискомфорта, так сказать. Но благодаря твоей простой и наглой идеи, я сумел замкнуть концы этого сложного плана. Так же, хочу подчеркнуть, что особый вклад внесли твои знания в сфере связи, и в сфере электрооборудования. Именно ты сумел правильно собрать мой кондиционер, это ты смог уместить в такой с виду не очень большой кусок пластмассы так много техники. Жак Сулим, ты гениален в своей простате, ты машина импровизации, спасибо тебе! – Он в четвертый раз поднял бокал с шампанским над головой, – выпьем за Жака Сулима, господа!

Отдельно хочу отметить ваши артистические таланты. Я, право, даже и не догадывался, что все будет выглядеть на столько правдоподобно! Как вы играли, как говорил, а эмоции какие! Господи боже мой, да вам призы за лучшие актерские роли нужно выдавать. Энтони, как ты злился, как ты ругался! Все твои действия сопровождались идеальной мимикой и подходящими жестами, браво! Жак Сулим, Жак, посвящаю тебе те же овации, что и Энтони! Высший пилотаж. Это касается и всех остальных, Виктор Ли, Аня. Идеальное взаимодействие на сцене, нигде не сфальшивили, все прям тютельку в тютельку зашло. Молодцы, молодцы и еще раз молодцы! Выпьем. – В шестой раз он поднял бокал над головой.

– Теперь поговорим обо мне. «Калифорний 252» был моей изначальной целью. После долгого выбора, я решил остановиться именно на этой республике и именно на этом банке. Почему эта республика? Это плацдарм десяти аэродромов. Бесконтрольный авиа поток. Практически никакой регистрации для частных рейсов. Никакого тебе паспортного и грузового контроля. – Он несколько раз прокашлялся, выпил глоток воды. – Почему именно этот банк? Во-первых, в нем содержалось самое большое количество «Калифорния 252», а во-вторых, в этом банке планировали установить новейшую систему защиты, и ее, как нам уже известно, установили. Не без нашей помощи, так сказать. В нашем мире законы давно известны, – если производится что-то новое и до сели не испытанное, то в этом новом обязательно будут недоработки и изъяны. Этот сейф действительно очень надежен, и, при правильной эксплуатации и должном контроле, он действительно будет являться серьезным прорывом в сфере безопасности. Но о каком контроле может идти речь, если средь белого дня Энтони и Аня смогли подменить кондиционер так, что никто и носом не повел? О каком контроле может идти речь, когда специалисты технического сервиса вместо работы, спешат на праздник к своей тетушке? В этой республике всем все по барабану! Эти специалисты способны только уставы читать и протоколы заполнять. Наверно, именно поэтому у нас все и получилось.

Он вернулся на свой диван, уселся поглубже, и властно положил руки по разные стороны. – Я должен был запутать полицию. Это оказалось не сложно. Загадочный звонок в банк – звонок которого не было. Обычная аудиозапись, которую я записал на свой компьютер и проиграл через динамик телефона. Вы как всегда очень правдоподобно сыграли, камера в банке запечатлела все именно так, как и должно было быть. Стихи, числа, татуировки, пфф, как такая ахинея вообще могла сработать? – Вопрос был риторический. – Да, я правда поработал над стихами, вложил в них три разных смысла, опять же не без помощи Жака Сулима, его познания мне помогли. Идея с выдуманным шоу «Феноменальные явления для феноменальных людей», дала свои плоды. Мы получили людей, которые абсолютно ничего не подозревали. Запудрить мозги двум престарелым бабушкам и одной очень наивной женщине оказалось очень легко. Массовка нам попалась что надо. Так же, я неплохо поиграл с полицией, они поймались на мою удочку, я почти уверен, что они посещали почтовое отделение, в котором я оставил им символическую записку. Ох, если бы я видел тогда их лицо, хо, хо! Не сомневаюсь, оно было очень выразительное. – Он сделал небольшую паузу, как бы задумался, потер пальцами левой руки подбородок, продолжил. – Я переживал из-за этого генерала Лесницкого. Я был уверен, что это странное дело попадет именно ему. О нем ходят разного рода слухи! Умен чертяга, опытен, знает толк во всем, в чем нужно знать толк. Но как оказалось, не так страшен черт, как его описывал полицейский отдел. Он оказался простым, стандартно мыслящим полицейским.

– Расскажи, как ты попал в сейф? У тебя было что-то вроде двадцати пяти секунд, пока группа захвата спускалась из вентиляции и пробиралась в милитаризованную комнату. Как ты успел? Как ты ее вообще открыл?

– Все как всегда очень просто. Произошел взрыв, комната мгновенно наполнилась дымом, видимость была практически нулевая. В этот момент, по оговоренному сценарию, Аня подняла самую настоящую панику. Все бросились к выходу и тут же покинули помещение. Там, кстати говоря, случилась одна непредсказуемая ситуация, – он посмотрел на Аню.

– Я расскажу, – подхватила она, – единственный, кто не знал о нашем так называемом «Шоу», был администратор банка. Этот парень очень тихий, он не отличается особым рвением и психологической стойкостью, короче, я не ожидала от него такого рвения. Но когда прогремел взрыв, и все побежали к выходу, он был единственным, кто не поддался духу паники. Этот паренек решил, что сохранность сейфа важнее его жизни. Он действительно очень ответственно относится к своей работе, но, чтобы так! В общем, повторюсь еще раз, я этого не ожидала. Он остался стоять на своем месте, недалеко от двери сейфа. Как вы все понимаете, это ставило под угрозу весь наш план! Недолго думая, я схватила баллон с газом и применила его по прямому назначению. От прямого попадания газа в дыхательные пути, бедняга мгновенно отключился. Скорее всего, он до сих пор не пришел в сознание. Я старалась сделать это незаметно, я думаю, он даже не понял, что произошло.

– Что потом?

– Потом я взяла его за руки и потащила к выходу. Его нельзя было там оставлять. Дым, что заполнил комнату, был не опасен, но тем не менее, серьезно затруднял дыхание. Он мог задохнуться, я не могла этого позволить. Парень-то хороший!

– И ты сделала все правильно. Я видел эту картину мельком, и не принимал в ней никакого участия, – продолжил он, – так как кроме этого мне было чем заняться. После взрыва, вместе с кондиционером, был уничтожен и мой компьютер. А это значило, что сейф должен был перейти на автономный режим работы, в режим максимальной неприступности и защищенности. Это основной принцип его работы. Как только отключается компьютер, замок закрывается намертво, и открыть его можно только при помощи стозначного кода. Допустить этого я не мог, и разумеется продумал все заранее. Я изменил тактовую мощность генератора. Понимаете, чтобы закрыть сейф в физическом смысле, необходимо задействовать мощные электромоторы, которые выдвинут в основание двери винтовые стержни. Что бы их задействовать, нужна определенная мощность генератора. – Он почесал нос и отпил еще несколько глотков воды.

– Так вот, на секунду отмотаем время назад. Как только Жак Сулим при помощи своей ноги уничтожил основной компьютер, я получил полный доступ к сейфу через свой компьютер в кондиционере. Примерно в тот момент, когда Жак Сулим и Энтони устроили драку, я достал из кармана своих брюк карманный компьютер, подключился к Bluetooth передатчику моего компьютера в кондиционере, и удаленно открыл сейф. Я разомкнул магнитный замок, мне оставалось только активировать гидравлически привод и открыть дверь. Но, сами понимаете, этого делать было нельзя.

– То есть, дверь сейфа была открыта уже тогда, когда я получал по роже от Жака? – удивлённо спросил Энтони Миланский.

– Да. Теперь вернемся к сцене в милитаризованной комнате.

– А почему ее называют милитаризованной? – перебил его Виктор Ли.

– По правде говоря, я сам не понимаю. Есть множество более логичных и понятных названий, но почему-то именно милитаризованная комната. Наверно потому что она хорошо защищена, или потому что сейф хорошо защищен, или потому что в этой комнате есть вход в защищенный сейф. Не знаю, смысл этого слова здесь плохо вяжется. На чем я остановился?

– Мы вернулись к моменту взрыва.

– Ага, ну смотрите, я изменил мощность генераторов, которые должны были задействовать электромоторы и запереть дверь с помощью винтовых стержней. Поэтому в нужный момент, когда мой компьютер в кондиционере разорвало на куски, сейф не смог физически закрыть дверь, так как ему элементарно не хватило мощности моторов. В итоге, ни магнитный замок, ни стержни, ничего не защищало дверь от наших хитрых рук. Задействовался только стозначный код, который в последствии помог нам протянуть время.

– А как ты открыл дверь? Мы же впятером её с трудом открыли! – Спросил Жак Сулим.

– Так я активировал гидравлический привод, и она спокойно открылась, а затем так же спокойно закрылась. Уже потом, когда я оказался внутри, я не спеша подключился к мозгам сейфа и намертво отключил питание от гидравлики. Поэтому в последствии мы открывали дверь вручную. – Он допил воду в стакане.

– Что ты делал в сейфе столько времени?

– Пил чай. Люблю пить чай в таких интересных местах. – Он сжал ладонь и поднял большой палец вверх. – Потом я долго ждал. Когда наконец прибыла комиссия из министерства финансов, я не очень комфортно поместился в свой бокс и стал ожидать, пока они откроют дверь сейфа, проведут осмотр, и спешно удаляться обратно в свое министерство.

– Они не досматривали содержимое боксов и ячеек? – спросил Виктор Ли.

– Конечно нет. Там личные вещи клиентов банка, у них нет таких полномочий. Они проверили сохранность замков на ячейках – это действительно логично, если замки целые, значит и до содержимого никто не добрался. Я предполагаю, что более детальная инвентаризация была запланирована чуть позже, у них ведь не было даже информации о содержимом сейфа, так как все хранилось в компьютере…

– А потом вы открыли двери и встретили нас? – спросила Аня.

– Да, все верно.

Она нелепо рассмеялась, – Ах вот еще что, зачем вы так себя загримировали? Борода эта, фальшивый нос, пудра на лице, цветные линзы? Вы смотритесь пугающе неестественно.

Он поддержал ее смех своей улыбкой, – В этом был свой штрих, я объясню чуть попозже, так сказать – оставлю на десерт. – Аня кивнула, Энтони добавил другой вопрос, – Почему ты был уверен, что полиция пойдет именно по вентиляции?

– А где иначе? В этом банке установили глухие бронированные стекла, через которые едва попадает свет, и две здоровенные двери, которые даже взрывчаткой из рамы не выбить! Где они еще могли пойти, если не по вентиляции?

– А вентиляционные отверстия? Откуда ты знал, что группа захвата появится именно в зале?

– Датчики движения установлены на всех вентиляционных отсеках, где бы они не вышли, кондиционер бы все равно взорвался. Послушайте, – он снова встал на ноги и заходил по залу, – нам очень повезло! Тетка фортуна сегодня был на нашей стороне. Далеко не все было под моим контролем, не все было идеально спланированно. В таких делах всегда имеет место определенный процент везения! Мы нашли иголку в стоге сена, понимаете? – Он посмотрел на свои наручные часы. – Сорваться могло все что угодно, от и до! С того момента, как Энтони наставил пистолет на Виктора, и до того момента, как наш самолет покинул воздушное пространство республики, мы сидели на огромных иглах, которые при малейшей тряске могли нас проткнуть! Но этого не случилось. Мы молодцы, мы красавцы, мы гении! Давайте уже осушим эти бокалы в честь нашего успеха! – Выдвинутое предложение было осуществлено.

– Теперь я должен сказать вам еще кое-что. Вы имеете право это знать. – Он снова посмотрел на свои часы.

– Что? – практически хором спросили напарники.

Он вернулся на свое место. – Вы должны знать некоторые факты о моем прошлом ограблении. О том самом ограблении, что я провернул в Прибалтийской республике тридцать лет назад.

– Ты нам никогда об этом не рассказывал. – заметила Аня.

– Да, на это были свои причины. Но пробил час, на горе свистнул рак, и я созрел. – Он загадочно замолчал.

– Мы все во внимании! – заинтересованно информировал Жак Сулим.

– Что я хочу сказать? Я хочу сказать, что в каждом серьезном деле важно выбрать надежных партнеров. Я не на секунду не сомневался, что каждый из вас справится. Вы именно те люди, с которыми мне было максимально приятно работать. – Он снова замолчал.

– Спасибо, мы все очень ценим твое доверие.

– Знаете почему это ограбление внесли в устав прибалтийской республики? – резко ответил он. Все молчали. – Потому что это было самое наглое, и самое масштабное ограбление в истории. Я выкрал миллиарды, слышите, миллиарды! Черт подери, я стащил пятьдесят процентов ВВП Прибалтийской республики. А это второе по величине государство в мире. А еще… еще там при не выясненных обстоятельствах погибло шесть человек.

– Куда ты дел эти миллиарды!? И кто там погиб? Ты знал этих людей?

– Миллиарды? Миллиарды ушли на нужды общества. Этих людей я знал. Они были мне очень близки… нет, не так – мы были единомышленниками и разделяли общие взгляды. Наша близость была не на духовном уровне, а на интеллектуальном. – Он на секунду задумался. – Короче говоря, знаете почему тогда меня никто не нашел? Почему и следа моего простывшего никто не обнаружил? – пробежала секунда. – Потому что я не оставил свидетелей. – После последнего сказанного им слова по телам всех присутствующих пробежала легкая дрожь. – Успех любит тишину и скромность. Никто не должен знать личность, которая ограбила целую республику. Даже те, кто помогал этой личности в осуществлении ее планов. Кто-то может проболтаться, кто-то может намекнуть, кто-то может оказаться предателем! Профессионал всегда работает один, и все его окружение лишь входит в его план, который рано или поздно придет к своему продуманному завершению.

Все четыре его напарника начали оживленно переглядываться. Виктор Ли и Аня приняли эти слова как нелепую шутку, Жак Сулим и Энтони заподозрили нечто более серьезное.

– Это что, шутка? – улыбаясь спросила Аня.

– К чему ты клонишь!? – серьезно спросил Жак Сулим.

Он поднялся со своего места и подошел к журнальному столику в центре помещения. Просунув руку в заросли большого ветвистого цветка, стоявшего в центре стола, он нащупал там твердый предмет. Спустя два кадра, в ладони его правой руки появился черный диктофон. Он отряхнул его от земли и вернулся на свое место. Продавив пальцем красную кнопку, он остановил запись.

– Вы должны понять меня. – грустно начал он, – в моем положении нельзя рисковать. У меня мало времени, – он посмотрел на свои часы, – но я постараюсь объяснить. Я просто думаю о своем народе. Я переживаю за каждого жителя своего королевства. В моей стране нет месторождений нефти. Как нет золота и серебра. Алмазы у меня тоже не водятся и изумруды никому не попадались. Зато в моей стране есть нищета и разруха. Голод и болезни. Но я тот человек, который изменил ситуацию к лучшему. Изменил еще тридцать лет назад, когда привез в свою страну деньги этой трисраной Прибалтийской республики. Этих денег хватило на долгие двадцать пять лет. Выросли заводы, ткацкие фабрики, чугунное и судостроительное производство. В кой-то веки я сумел полностью вооружить свою армию, у моей страны появилась надежная защита. Мое королевство не большое, но очень гордое. И я не позволю ему снова кануть в хаос. Все должно быть на своем месте, если что-то не на месте, хаос уже рядом! Чтобы моя республика была на своем месте, ей нужны деньги. «Калифорний 252» – это именно то, что сейчас необходимо моему государству.

Жак Энтони попытался вскочить с места, но едва он оперся о свою руку, как его тут же как магнитом притянуло назад. По цепочке, все сидящие в зале попытались подняться на ноги, но к своему ужасу этого у них не получалось.

– Что ты с нами сделал!? – Крикнул Жак Сулим.

– Руднор, что происходит!? Это шутка!? – завопила Аня. На лицах Виктора Ли и Энтони Миланского застыла гримаса ужаса и растерянности.

– Не пытайтесь встать с места, у вас это не получится. То, что вы сейчас ощущаете, это действие редкого яда, который добывается в моей республике из сока ядовитого растения «Лирканако». Я подмешал его в шампанское, и оно уже проникло в вашу кровь. А за меня не беспокойтесь, я выпил двойную дозу противоядия в своем кабинете еще сорок минут назад. – его голос звучал эгоистично триумфально.

– Да кто ты, черт тебя подери!?

– Я президент Соединённого Королевства Веллингстон! – в это момент он содрал с себя фальшивую бороду. – Вы сотни раз видели моё лицо без грима, но так не разу ничего не заметили.

– Кто!? Кого!? Проклятие, ты нас разыгрываешь, не иначе! – Разразился Энтони.

– И это неудачная шутка Руднор! Мне уже руки поднимать тяжело! Прекращай это! – Злилась Аня.

– Никто из нас никогда не видел фотографию президента Соединённого королевства! Я даже не знаю, как выглядит флаг этой херни! Покажи мне карту, и я с сотого раза не угадаю, где это королевство находится! Как мы вообще могли о чем-то догадаться!? Да ну на хрен, какой ты президент, чушь собачья! Ты вообще в своем уме!? Может шампанское так плохо на тебя действует!? – Нельзя передать словами те чувства, которые выражал в своей речи Жак Сулим.

Он молча слушал их возмущённые речи. Страх в их глазах светился очень ярко. Ему нравилась такая обстановка. В этом человеке было что-то звериное и бесчеловечное, и этот человек знал об этом. Он не испытывал не капли сожаления, его совесть не перегрызала ему глотку, и вряд ли улыбка на его устах застыла из-за привкуса горечи во рту.

– Почему ты смеешься!? Скажи уже что-нибудь! – на ее глазах выступили слезы.

Он посмотрел на свои наручные часы. – Прошло ровно пятьдесят пять минут. Еще минута, от силы две, и вы потеряете возможность говорить членораздельную речь. Затем еще три минуты, и вы уснете.

– Что значит уснем!? Что ты с нами сделаешь!?

– Ничего. Я с вами ничего не сделаю. – Его голос был спокоен и хладнокровен.

– Что ты хочешь!? Ты нас убьешь!? Убьешь так же, как и своих друзей тридцать лет назад!?

Он не ответил на этот вопрос. Этот вопрос не нуждался в ответе. Протянув тишину еще на пару секунд, он заговорил. – Я хочу, чтобы вы знали. Вы проделали большую работу, и ваши труды не пройдут напрасно. Тысячи людей в моей республике будут вам признательны. Эти деньги спасут много жизней, вы обеспечиваете целое государство, вы делаете огромный вклад в историю. Если вас это успокоит, то в определенном смысле, – вы можете собой гордиться. Ваши имена не войдут в учебники и наградные листы, но я думаю, ваши души попадут в рай. Отныне можете спать спокойно. Спасибо вам, вы гении в своем безумии. – Ему никто не ответил. Его собеседники без сил откинулись на спинки своих диванов. Они его еще слышали. Он знал, что они его слышали. Поднявшись на ноги, он подошёл к аудио проигрывателю и включил спокойную расслабляющую музыку. Это была добротная партия скрипок.

***

Он сидел уже полчаса. За это время его глаза переходили с сточку на точку всего три раза. Лишь беспокойные веки энергично хлопали в такт секундной стрелки. Как бы он не старался выглядеть спокойным, он осознавал, что сильно нервничает. Самолет не успевал догонять солнце, поэтому за бортом наступила ночь. Музыка закончилась, тишину заполнял только шум моторов. Трезвон телефона эхом раздался в его ушах. Быстрым шагом он дошел до противоположной стены и снял трубку.

– Алло.

– Руднор, срочно пройдите в кабину пилота, у нас большие проблемы!

– Иду. – Он не удивился. Он ждал этого звонка. Торопливо пройдя два смежных отсека, он проник внутрь кабины пилота. За штурвалом сидел рослый мужчина с огромными наушниками на голове.

– Руднор, у нас проблемы! Нас настигла военно-морская авиация, я думаю это с авианосца «Чарльз Освободитель»! Они вышли с нами на связь и требуют немедленно повернуть назад! – Руднор застыл на месте как вкопанный. Его грудь тучно вздымалась под объемами кислорода, губы вытянулись в трубочку. Пилот тараторил по четыре слова секунду. – Я не могу ничего сделать! Они нарушают все международные регламенты, они совершают военное преступление, никто не может перехватывать нас в нейтральных водах! Это воздушное пиратство! Вот, они снова вышли на связь, требуют немедленно повернуть, иначе они применят силу! – Слева от самолета, на расстоянии пятидесяти метров прошел яркий трассер пулеметного залпа, – они открыли предупредительный огонь! Видите, огонь по гражданскому самолету! Где это видано!? Беспредел! Что они себе позволяют!?

Руднор развернулся и пошел прочь из кабины пилота. Его с ужасом окрикнул пилот, – куда вы уходите? Что мне делать!?

– Если у тебя есть возможность преодолеть звуковой барьер и скрыться от крылатых ракет, то можешь попробовать оторваться. Если самолет оснащен системами отражения и подавления вражеского огня, тоже разрешаю их применить. А так, если вы адекватный пилот, советую выполнить приказания военных перехватчиков. Решайте сами. – Он хотел уже перейти за порог, но вдруг остановился и добавил, – разгерметизируй вторую аварийную дверь. Это мой единственный приказ.

На трех диванах лежали четыре бездыханных тела. Он их уже не замечал. Они были прошлым эпизодом его жизни, сейчас они существовали только в его памяти, все остальное не больше чем прах.

В его движениях отмечались резкость и неуклюжесть. Он спешил, но пытался не замечать, что спешит. Он старался не терять контроль над своими эмоциями. Он не хотел думать о том, что ему страшно. Человеку, который столько делает для своей страны не должно быть страшно. Он должен быть хладнокровным, твердым, и безжалостным. Кто поможет его стране, если не он сам? Он президент, ему выпала честь нести ношу ответственности за свой народ, а значит, что любые меры оправданны. Если что-то хочешь сделать, сделай это сам! – непримиримо рассуждал он, пока метался по залу в поисках диктофона.

Он нашел его быстро, между двумя подушками на диване. Поднеся микрофон к губам, он нажал на зеленую кнопку звукозаписи:

– «Первого звали Рон Уоллес, родом из британских колоний, город Лок-Фолт; второго Дмитрий Фур, родом из южного перешейка, город Моллон-Торф; третий из Прибалтийской республики, город Роксон Холд Инди; и девушка, Виктория Белова, крымский полуостров. Вопреки вашему мнению, эти люди сделали очень правое дело. Не поминайте их плохо, а лучше простите.»

*Конец*