Общая теория «комической практики». Трактат. Лекции. Урок ПЯТЫЙ.

/пятый урок/

Правила практики? Можно дать много мудрых советов. Советы они вообще подобно касторке – легче прописывать, чем получать самому.

Но давайте попробуем. Лучше всегда попробовать.

Первый и главный совет. Как можно чаще говорите себе и своим партнерам: «Давайте попробуем, и посмотрим, что получится».

Клоунада требует чрезвычайной точности (большей, чем секс у дикобразов), а это дается только очень большим трудом. Сюжетный ход и перипетия номера должны быть сыграны, «произнесены» предельно четко и ясно. Каждый комический трюк должен «прозвучать» в свое время – ни секундой раньше, ни секундой позже. Клоунаду, в отличие от театральщины, характеризует отсутствие пустот.

Каждая сценка, каждый эпизод, фрагмент, нюанс, пусть самый маленький, должны быть законченным произведением. Требуют четкой темы, яркой мысли, стройного построения, завязки, кульминации, развязки... Но это не значит, что это нужно идти этому на поводу. Клоун волен работать без «начала» и «конца», гэговые цепочки могут быть бессвязными, просто наборами гэгов. Зритель будет смеяться и в этом случае. Но четкая мысль и общие смыслы, если их закладываете, показатель, что это уже не ремесло, а искусство.

Господь бог живет в деталях. Это искусство - подмечать детали, мелочи и выводить их на передний план. Клоунада – это искусство, в котором нет мелочей, и наоборот мелочи, выведенные на передний план, становятся чрезвычайно важными. Но не акцентируйте внимание на второстепенном, если не собираетесь сделать это главным.

Показатель самодеятельности – отсутствие чувства меры! Найдите способ остановиться не выплескивая зрителям все, чего достигли, оставьте более слабое "на потом", когда оно станет посильнее.

Обязательным образом ищите, как поставить свой персонаж в самые невозможные «экстремальные» условия. "Пожарные" ситуации всегда интересны зрителю – любовь к триллеру непреходяща. Но только мастер изобретет сценку, в которой его персонаж выскочит из ситуационной ловушки совершенно невозможным способом. Образ ему в этом поможет.

Ни одна новая клоунада не выдерживает первого столкновения со зрителем. Все пройдет не так, как думалось. Потому прячьте новое среди старого, проверенного. Начните со старого, закончите старым, пусть новое трясется от страха, сжимается и прячется в безопасности – в серединке.

Впрямую следовать указаниям корифеев режиссуры – особенно Станиславского – верный способ заработать психоз и шизофрению. Следует выборочно выщипывать в их системах то, что подходит лично для вас. Клоуну ближе не «психологическая заумь» Станиславского, а понятная простая символика Мейерхольда (о ней позднее).

Клоунада глубоко демократична по своей основе. Часто остра, но всегда правдива. Неважно к каким темам (и по каким причинам) она обращается. Мелких тем не существует. Берется ли какое-нибудь глобальное историческое событие или, на первый взгляд, ничтожная бытовая ситуация - клоун должен копнуть глубоко, увидеть событие с иной точки зрения. Мелкое превратить в величайшую трагедию (ни на секунду не дать зрителю усомниться в том, что это именно трагедия для персонажа, который он представляет), глобальное - в мелочь, пустяк.

Это и есть то, о чем мы говорили. «Изменение размера» применимо ко всему.

По какому пути в первую очередь следует направлять собственную фантазию?

Наперво, развивая и закрепляя собственное образное мышление рядом принципов-приемов, типа – «сделай наоборот». К примеру, там, где «по штатному расписанию» положено много предметов, ограничься одним, где один – там используй много.

Во всем ищи «полюсацию», изменяй середине, разводи крайности на максимальное расстояние (но не в ущерб логике). «Большое и Малое», противопоставляясь, всегда играет лучше, чем «большое и среднее» или «малое и среднее». Норма между «большим и малым» зрителем не всегда рисуется умозрительно, как некий мостик, иногда ее следует предоставить (напомнить) и тут же удалить, чтобы не мешалась. Среднего быть не должно – воевать и побеждать должны крайности. Причем, побеждать те, на чьей стороне симпатии зрителя.

Измени предмет или явление, которого коснулась мысль. Это относится к любому аспекту человеческой деятельности. Сложный путь упрости, а простейший (короткий) – удлиняй до недоразумения, которое родит смех. Классика заключена в том, что не стул надо пододвинуть к роялю, а рояль к стулу. Правое ухо следует чесать не правой рукой и даже не левой, а ногой через спину – причем даже не своей ногой.

Емеля собственной фантазией вырвал печь из ее среды. Скажите лентяй? Говорю, что – русский гений! Фантазер-европеец не додумался бы.

Лень – недостаток достоинства. Лень клоуна решает в сценках проблемы, которые не в силах разрешить самая бурная деятельность.

Клоун – ходячая фабрика очаровывающих (преувеличенных!) недостатков, о которых он не имеет представления. Если бы он «узнал о них» это лишило бы его образ правдоподобности, зритель почувствовал бы фальшь. Клоун проповедует собственные недостатки как достоинство, путем их выпячивания (еще большего преувеличения!)

Клоун не лжет. То есть, он врет много и с удовольствием, но ложь его столь прозрачна, на виду, что ничего кроме смеха не вызывает. Один из обязательных принципов Клоуна – разоблачение собственной лжи. К примеру, если он исполняет трюки иллюзии (фокусы), то по завершении происходит «случайное» «невольное» (так смешнее!) разоблачение секрета. Правда клоуна заключена в том, что всякий трюк по сути своей лжив. Когда он лжет, то саморазоблачается. Это обязательное, и это восхищает.

«Предвкушение разоблачения» - счастье для зрителя, оное вот-вот должно произойти у них на глазах (Но затягивается и затягивает на столько, на сколько талантлив в актере автор происходящего). Оно более выигрышно, чем само разоблачение. Чем более талантлив клоун, тем более он умудряется органично оттягивать этот момент. Но разоблачение неминуемо – все это понимают. Оно произошло. Отлично! Имеется конфликт, значит, имеется достойный способ теперь выскочить из клоунады (в клоунаду тяжело шагнуть, но гораздо сложнее с достоинством выйти из нее)

«Я ЗНАЮ! Я ВИЖУ!» - любимое визуальное кушанье для детей. Они просто обожают, когда сами знают-видят, а клоун никак не может догадаться, что же происходит за его спиной – это особенно будоражит их, позволяет «подняться» в своих глазах и мнении над непутевым клоуном. В этом предопределен бессмертный неувядающий успех таких антре, как «Разбитое зеркало», «Съеденное яблоко» и других, чье содержание эксплуатирует этот принцип.

Мастера умудряются часами жить в воображаемом мире, видеть сущность предметов глазами своего персонажа. В такие моменты они себе не принадлежат.

Ремесленники отбывают свой номер.

Но есть еще и ученики, которые станут либо мастерами, либо ремесленниками.

Талант ученичества – пытливость. Прожорливость птенцов – дай! Дай!

«Чувство неудовлетворенности – источник великих дел…» В. Мейерхольд

Начальные беды от гурманства. Ученику не следует быть гурманом. Для него источник великого – его аппетит.

Существует множество определений таланту. Но лучший коктейлем из всех, когда смешиваются страсть и интеллект. Перемешиваем страсть и интеллект, получаем – талант. Повышенная же, безудержная страсть и глубокий интеллект способны выдать такую гремучую смесь как гениальность. Но главным, основным является страсть. Интеллект можно углубить, но без страсти к чему-либо он останется отвлеченным – общим. Страсть направляющее и подстегивающее начало. Страстью может быть и страсть к питию (алкоголю) – встречаются весьма талантливые выпивохи, выстраивающие из этого целый процесс. Другим достаточно хмельного ощущения полученного от аплодисментов и восторга зрителей. Третьим важно общественное признание. Четвертым – повелевать судьбами максимального количества людей. Вряд ли страсть бывает здоровой. Но и болезненная страсть к чему-либо лепит выдающиеся таланты – в первую очередь артистические. Каждый идет туда, куда направляет страсть. Умных страсть заставляет углублять интеллект. Глупые и распущенные целиком захватываются страстью и ничего кроме страсти не имеют.

Итак: страсть – направляющее (и подстегивающее), интеллект – углубляющее. Талант – это умение взнуздать вдохновение и воображение. Чтобы эти то ли клячи, то ли кони – либо тащили воз, либо несли, летели туда, куда правит твердая рука фантазера.

Человеческая фантазия лучше всего работает на совмещение. Трудно выдумать нечто совершенно новое.

Но берем бабу, лепим ей рыбий хвост и получаем то, что хотим получить: одним большую редкость - немую красавицу, другим – говорящую акулу. Кентавр – этот лошадь-мужик, модель из той же оперы. Циклоп – уже иное, общее увеличение размера и сокращение морды лица на один глаз. Горные гномы – размер в другую сторону и количественное увеличение всей шайки – до семи персон каждое боевое отделение. И опять же – бабу им не под размер, не по возможностям. Им нехорошо, ей тоскливо, а зрителям – комический эффект. Плюс – каждому гномику по одной (ПРЕУВЕЛИЧЕННОЙ!) черте характера, как образ.

Восточная фантазия в этом смысле более изощренная, но опять же построена на совмещении (только многократном) – морда верблюда, рога оленя, усы налима, тело змеи, когти орла… Что получилось? Дракон Классический (восточный). Почему считается, что не выдуман в России? У русского варианта присутствовало бы коровье вымя. Но где бы не происходило дело, только клоун (читай - Иван-дурак) бросился бы доить дракона.

Пессимист – обыкновенно видит темный туннель.

Оптимист – свет в конце туннеля.

Реалист – видит туннель, свет и паровоз, мчащийся навстречу.

Клоун? Что видит клоун? Клоун не разглядывает, он действует, посрамляя разом пессимиста, оптимиста и реалиста. Он и есть паровоз, его партнер разыгрывает «Анну Каренину» и паровоз женится на ней. Но это не выглядит абсурдным (см. сценку «Мик и Мак»)

Есть множество актерских систем, но, грубого говоря, существуют лишь две школы ПОДАЧИ комического. Западная и Славянская. Обе имеют право на существование. Обе добились успеха.

Чтобы наскоро понять и прочувствовать, сделайте следующее:

А) Встаньте, ссутультесь, подбородок вниз, носки ног и колени направьте в середину, локти в стороны, ладони к себе, во внутрь, подумайте об окружающих, что они вам не друзья. Это – ЗАПАДНЫЙ вариант подачи клоуна. Его мир, ощущения и пластика.

Б) Встаньте свободно, носки ног и сами ноги шире, почувствуйте устойчивость (ветром не носит), шея открыта, глаза широко открыты, хочется улыбаться, локти к себе, ладонив стороны, шире и направлены от себя: «мир интересен, люди прекрасны, все друзья» – это пластика и ощущения СЛАВЯНСКОЙ подачи школы клоуна.

Славянская («русская школа») не замкнутость характера на себя, а щедрость направленная во все стороны, открытость, здесь нет забора с определением: «частная территория – дальше вход воспрещен!».

Предназначение славянской школы – нести ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ заряд (это, понятно, ограничивает). Западной школе – все равно, какой заряд они несут, они не заморачиваются этой проблемой, не ставят себе границ – лишь бы платили. Западная погружена в опыты дебилизации образа. «Независимому» зависимому шоу-бизнесу, как и всему, свойственно волнообразное развитие. Понятно, что пропагандируются и будут пропагандироваться вовсе не лучшие ее проявления, но это касается всех областей. «Идиотом можно родиться. Идиотом можно стать. Но идиотом можно человека и сделать.» (с)

Источник комического неиссякаем. Правда, он не всегда чист. Но примеры прошлого и настоящего как раз и служат для того, чтобы разобраться в «питие» и можно ли что-то профильтровать.

«Клоунада слишком серьезное дело, чтобы доверить ее клоунам…» (не Бисмарк)

И уже не практик, а теоретик дает определение пародии:

«…номер или спектакль, основанный на иронической имитации (подражании) как индивидуальной манеры, стиля, характерных особенностей и стереотипов оригинала, так и целых направлений и жанров в искусстве. Амплитуда комического: от остросатирического (уничижающего) до юмористического (дружеский шарж) - определяется отношением пародиста к оригиналу…»

Но есть простое понимание предмета - определение, вполне вписывающееся в систему общего понимания комического, основой которой, как ни крутись, а все-таки является РАЗМЕР (вывод, который так никто и не попытался оспорить).

ПАРОДИЯ – это ПРЕУВЕЛИЧЕНИЕ (одной или нескольких) характерных черт индивидуума или явления (дает яркий комический эффект)

ГРОТЕСК – когда такое ПРЕУВЕЛИЧЕНИЕ заходит за пределы правдоподобности (комический эффект «мрачнеет»)

АБСУРД – ПРЕУВЕЛИЧЕНИЕ «ушагавшее» за разум – находится вне его зоны видимости.

(Примечание: Не видеть в нем величины – не абсурд, а признак здоровья. Пародия относительно больна. Гротеск – болезнь полностью захватившая объект. Абсурд – труп, к которому совершаются действия как к живому.)

У Клоуна не так уж много обязанностей, но среди них есть одно ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, под которым он расписался фактом своего существования – ТВОРИТЬ СМЕХ. Все остальное побочно. Если среди смеха он будет «опускаться» до высот лирики, это простительно, как всякая философия, поскольку он, клоун, аномален и должен доказывать это всеми способами. Но прежде всего он «аномален» в собственном здоровье. Потому все «черные клоуны» - явление проходящее, жанр оно не двигает, просто раз за разом показывает ответвления – тупики. Другое дело, что в эти тупики, порой, набивается порядочно народа.

«Смеяться на чем-то» и «высмеивать» – совершенно разные понятия, и расположены они едва ли не на разных полюсах.

Смеяться можно вместе, и даже смеяться над самим собой, но высмеивание – служит определенной цели, часто заказной и практически всегда носит некорректный характер.

«Человечество, смеясь, расстается со своим прошлым…» (с)

Не потому ли расстается, что прошлое стало выглядеть в его глазах смешным? Но раз так, значит, это могло быть достигнуто искусственным, а вовсе не естественным путем. И даже под чуждым ему – интересам человечества – давлением? Смех принижения - это метод, а значит, в собственных корыстных целях может служить таранным методом.

«Смех Вольтера разрушил больше плача Руссо…» (с)

«Смеяться над священным быком, значит, расстричь его в простые быки…» (с)

Смех способен стать оружием, а в руках подлости направленным в сторну ее пользы.

«Человечество, смеясь, расстается со своим прошлым…»

Не замечая, что этим ставит крест на своем будущем? Рождая вопрос в виде парадокса: «Свободен ли тот, кто свободен?» Свободен ли тот, кто захвачен эгоистическими вожделениями? Подтверждая правду бессмертного Гете: «Увы, свободен только первый шаг, но мы рабы другого…»

Полунинцы совершили диверсию под устоявшийся канон. Клоунаду, действительно требовалось встряхнуть. Отпочковавшаяся от них «оппозиция» – Маски (и прочие, кинувшиеся на сладкое), принялись закладывать гексоген под все ценности разом. Телевидение бросило их на передний план, на прорыв… «Революция» поглотила всю культуру в целом, она перестала быть культурой в прежнем значении слова, ее заменило «развлекалово» для всех и «самовыражения» элиты для «элиты». Но все, в конечном итоге, было перенаправлено на воспитание и утолщение нового слоя, который раньше носил название – «мещане».

Клоун экспортирует самый честный товар – смех. Ни одна из существующих в мире профессий не предлагает такого обилия поступков от собственной свободы выбора. В итоге каждый пожинает собственные плоды. Где бы вы не были, интернет сегодня объединяет всех, дает возможность обсудить любое и безотлагательно. Выявляет общие и индивидуальные проблемы и предлагает решение, множество решений.

И возникает Проблема Выбора.