Метро
Автор:
Алексей
Текст:
МЕТРО
Туннель в этой части метро все время поворачивал. Черные, покрытые ржой рельсы, обрывки толстых, бесполезных кабелей, и сажа. Толстый слой сажи на стенках свода.
Трое молодых людей шли в неизвестность, впервые покинув дом — станцию «Чкаловская».
Такая долгая ходьба сильно утомляла. Акей за всю свою сознательную жизнь не прошел и половину расстояния, как за сегодняшний день. Ноги болели.
— Ноги болят! — шепеляво пожаловался Атон.
Он единственный, кто не запарился перешагивать с шпалы на шпалу стараясь не наступить мимо, остальные уже давно бросили это занятие.
— Ну так хватит прыгать, нормально иди! — зло сказал Брэм, потом подумал и добавил: — Как все нормальные люди!
Атон нагнал его, пытаясь заглянуть в лицо на ходу, но свет из динамо-фонарика был на столько тусклый, что казалось вокруг видно только желтенький огонек лампочки, остальное же было скрыто вечной тьмой подземелья.
— Это я то ненормально иду? — обиженно воскликнул он не контролируя силу голоса и звук отражаясь от стен, разлетелся по туннелю.
— Тише Атон! — цыкнул Акей. — Дядя Гена сказал же, — нельзя шуметь!
Неожиданно, Брэм вступился за брата:
— Да пусть кричит! Подумаешь сверху услышат...
— А вот и не услышат! — также обиженно возразил Атон, однако сказал тихо, как и подобает приличным гражданам с Чкаловской.
— Придет серенький червяк сверху и заведется в животике... — почти стихотворно извлек его брат. — Как у тети Андрея...
— У дяди Анастисии! — сразу поправил его Акей. — Тьфу... у тети Андрестасии... Блин! У тети Анасатасии... Ну короче не дяди!
— Я и говорю — у тети Андрея! — упрямо заключил Брэм.
Акей сжал кулаки от досады, но сдержался, если Брэм думает что он прав, переубедить его невозможно! Будь он проклят! Правильно дядя Гена сказал не связываться с ним! Иначе спор будет бесконечный, уж лучше молчать.
Так он и сделал, шел ловя носком ботинка край следующей шпалы, не вникая в начавшийся спор о червяках и мифическую поверхность. Есть ли поверхность, или нет? Глупее разговора не придумать. Даже если она существует на самом деле, подниматься туда нельзя. Иначе смерть от радиации и чего-то еще... Но не червяков. Вот о них думать совсем не хотелось... О сером червяке... Таком симпатичном, но очень опасным. Странно, что никто это милое создание не считал хорошеньким. Он пару раз поднимал тему, но с тех пор решил не заводить разговор о червях, так как реакция была негативной. А жаль. Акей так сильно хотел оставить себе домашнее животное. Он бы заботился о нем, воспитывал, научил говорить, хотя дядя Гена сказал, что насекомые не разговаривают. Но он то откуда знает? Просто надо попробовать и обязательно получится.
На фоне спорящих братьев и не такое в голову придет. Они не были братьями, как это обычно считалось, просто братьями по разуму, их и объединили в одну семью. Ведь всем известно что два дурака это пол умного, или полуумного... Блин, правильно тетя Анастасия говорила не слушать этого похотливого сучару Гену. Жаль кто такой «сучару» она так и не объяснила, наверное сама не знает. Эти взрослые сами не понимают что говорят. Акей даже проникся уважением к братьям пол-умным. Эти никогда не врут. Несут полный бред правда, но зато не врут.
Яркая вспышка озарила темный туннель, от куда то сверху сыпанули искры.
— Эй... Ты живой? — раздался шепот.
Акей осознал, что лежит на спине, на лице липкая масса, во рту привкус крови. Он приподнялся на локтях, голова кружилась, но казалось будто кружится туннель. Атон бешено жужжал рукояткой фонарика светя ему в лицо.
— Хватит слепить меня!
Мальчик послушался убрав луч.
— У тебя лицо в крови. Ты теперь пострадавший! — деловито заявил Брэм.
— Сам ты пострадавший, на голову! — подумал он вытирая кровь с лица грязным рукавом, а в слух спросил: — Что произошло? Почему у меня лицо разбито?
Брэм гоготнул.
— Тебе повезло! В тебя врезался поезд!
...?
— Тут поезд ехал и в тебя врезался! Я думал ты сдох... Все таки целый поезд...
— У как ты меня достал! Ну до чего надо быть таким... Таким придурком а? Ну откуда в метро поезда? В метро люди живут! Пора уже повзрослеть!
Акей кряхтя встал на карачки и поднимаясь больно пребольно стукнулся головой. Он упал на колени шипя от боли и зажимая руками голову.
— Ай...
— О! Опять поезд сбил... Лучше тебе верить в поезда, как мы с братом! Нас то он не сбивает...
— Да, — отозвался Атон, — а то он тебя опять переедет...
Как только боль улеглась, сменившись ноющей вибрацией, Акей выхватил фонарь из дрожащих рук младшего братца и посветил перед собой. Дергающийся луч осветил пространство, увиденное заставило их хором вскрикнуть от неожиданности.
Черный, огромны червяк занимал почти все пространство туннеля. У него было несколько глаз, маленькие по бокам, один большой по центру лба. И огромные матовые глазища на щеках. Все как он и мечтал!
— Божечки ты мой! Червяк!!! — вскрикнул Атон.
Акей его чуть не стукнул от досады. Раз тупой говорит, что это червяк, значит это не так. Ну зачем дядя Гена придумал такое правило!? Эх... Где он теперь червяка возьмет? Не на поверхность же ему теперь идти...
Акей, остервенело жужжа рукояткой динамо, направил луч впереди себя и... Упал на задницу от неожиданности. Братья как по команде икнули.
После секундной задержки Акей вскочил на ноги.
— Придурки! Это же поезд!
Братья синхронно пожали плечами, мол подумаешь! И не такое видали!
Он прижался к поезду метрополитена заключая его в объятия.
— Мы нашли реликвию... — прошептал он, и голос был пронизан торжественностью. — Я думал поезда не существуют!
— Я его первый нашел! — нагло заявил Брэм.
— Да как бы не так! Тьфу на тебя!
— Я первый сказал, что тебя сбил поезд, а ты утверждал, что это червяк... — не очень уверенно оправдался подлец.
— Ну да, ты первый сказал... Но нашел его Я! Не тебя же не сбил поезд, а меня.
— Черт. Ну и подумаешь... Больно надо...
Акей мстительно зажмурился и опять промолчал, внемля умным советам дяди Гены.
Под подошвами хрустело стекло. Звуки шагов отражались от стен улетая во тьму. Состав был измазан сажей и не смотря на все благоговение перед удивительной находкой, он убрал руку от влажного металлического корпуса выпачкавшись в сальной грязи. Так и подмывало пройти вдоль, прикасаясь к этому чуду! Это создали люди! Такие как он, как дядя Гена и тетя Андрей... Ведь не всегда человечество жило под землей! Когда то оно было хозяевами планеты! Покорителями морей и еще чего-то... Как оно там называется?
Если платформы подземелий и существовали всегда, то верхний мир создали люди, и эта прекрасная железная фиговина была сделана в верхнем мире и отправлена к ним в зад! В ат... Или в ад?
Молча, они прошли до конца состава, слышен был лишь звук динамо и хруст стекла под подошвами, столько много его было насыпано.
— Поехали дальше на поезде... — проныл Атон.
— Ну конечно! — авторитетно заявил Акей. — Мы наследники плодов человечества, дальше поедем только на поезде!
— Ура!
Забраться было сложновато, фонарь пришлось отключить, чтобы влезть внутрь придерживаясь за поручни. Когда он кряхтя забрался, помог заползти братьям.
Фонарь зажужжал в руке. Жиденький свет заплясал по салону вагона, выхватывая отдельные, невнятные очертания предметов, плясали страшноватые тени.
Атон поднялся с колен и подошел к сидениям.
— Ух ты! Тут кто-то оставил одежду...
Он потянул ворох тряпья и тот сполз на пол, оказавшись неожиданно тяжелым. Акей подошел к нему ближе. В тряпье было что-то завернуто. Они вдвоем потянули за край драной куртки...
В одежде был завернут монстр! Черные глаза на позеленевшем от плесени жутком черепе впились в его глаза заставив инстинктивно отпрянуть. Они завалились на сидение напротив, под задницей раздался хруст. Акей упал на точно такого же монстра раздавив его кости.
Сердце гулко стучало отдаваясь грохотом в ушах. Страх сковал лишая подвижности тело.
Тупица Брэм просто подошел к чудовищу и начал его раздевать. Голова чудища не выдержала такого надругательства и оторвавшись, глухо стукнувшись откатилась к его ногам.
— Тьфу! — в сердцах плюнул Акей. — Это же трупаки!
Он хлопнул по колену Атона, тот вздрогнул, ничего не говорил, просто молчал сжав челюсти и мелко дрожал.
— Это просто трупаки, ничего необычного... Они давно стухли и не причинят нам вреда. Не бойся!
Акей огляделся. Кучка трупов свалена на полу у дальнего конца вагона. Некоторые валялись где попало, лежали на мягких сидениях. Перед глазами всплыла четкая картина: ...светлый, уютный вагон, грохот стальных колес, шум электродвигателей, лязг металла сцепки вагонов. Осталось проехать одну остановку. Выходить надо было на Чкаловской.
Девушка в легком, летнем платьице, сидящая напротив, читает книжку, название не видно, слишком большой наклон скрывает обложку. Он смотрит на ее лицо. Красивое, тонкое. Светлые пряди падают на краешек страницы. Глаза бегают по строчкам. Длинные, изящные тонкие пальцы придерживают края обложки и часть прочитанных страниц, не позволяя им схлопнуться. Вагон закачался на толстых рессорах, колеса перестукивались громче, то-ли электропоезд переходил на другой путь, то-ли делал поворот, это никогда не понять. Только если смотреть в хвост поезда сквозь вагоны...
Девушка подняла взгляд оторвавшись от чтения, чтобы перевернуть страницу, и посмотрела прямо в глаза. Он выдержал, хотя хотелось смутиться, отвести взгляд делая вид, что его заинтересовала реклама обильно расклеенная где только возможно, но он сдержал предательский импульс и они смотрели друг на друга, глаза в глаза. Наконец, он сдался первый и улыбнулся. Она тоже весело улыбнулась, от чего стала еще красивее. Наконец, она сделала вид, что продолжила чтение, на самом деле ее внимание было приковано к нему.
— Проеду дальше. Если что вернусь! — поклялся он себе боясь струсить и отступить от желанного знакомства, не услышать как звучит ее голос, какой у нее смех, не почувствовать запах волос и ощущения от прикосновений губами к нежной, милой шее.
Он попросил знаками показать обложку. Девушка мило улыбаясь приподняла книжку. «Метро 2036», изображение: человек с самодельным каменным топором притороченным к поясу медной проволокой, разжигал огонь высекая искры, стуча камень о камень. Он был замотан в грязные шкуры а на лице общевойсковой респиратор, и все это на фоне полуразрушенного туннеля метрополитена.
Он уважительно поднял большой палец вверх, высказывая одобрение и уважение к такому серьезному чтиву. Девушка улыбнулась шире и многозначительно кивнула, мол: «да, все по взрослому!».
Он собирался к ней подсесть и наклонился вставая, в этот момент пророчества Глуховского сбылись!!!
Поезд встряхнуло, да с такой силой, что его тело подлетело к потолку. Хвала богам, в детстве он ходил в спортивную секцию борьбы и его учили правильно падать. На тренировках они много и часто отрабатывали правильные падения, особенно когда мальчик на соревнованиях сломал руку, после того как противник выполнил бросок через бедро. Обычное дело, этот прием изучают самым первым, и вот что значит неудачно приземлиться!
Падая на пол он успел сгруппировать тело, мгновенно сориентировавшись где низ, где верх, (все таки умение не пропьешь), и больно шмякнувшись о жесткую поверхность, погасив часть удара, со всей силой хлопнув раскрытой ладонью по полу, напрочь отбив руку.
Свет погас на долгую минуту. Он постанывая лежал на боку, опасаясь перевернуться, казалось, тело все переломано, отбитая ладонь горела огнем. Включилось тусклое аварийное освещение. Перед лицом встал образ милой девушки...
Он перевернулся рыча от боли. Болело все, особенно ладонь. Выработанный на тренировках рефлекс успешно сработал, погасив часть инерции удара, — кости, ребра целы! Только руку щиплет, ничего кроме боли не чувствуется. Он посмотрел на длинный ряд сидений, девушки там не было.
В дальнем конце вагона послышался тихий стон.
— Только бы не она... Хоть бы с ней было все в порядке... Только не она...
Пересиливая боль, морщась, он с трудом встал на колени. Слава богу он защитил голову подставив руку, как же хорошо иметь подобные знания и рефлексы, ну кто бы мог подумать, что по истечении стольких лет, полученные в юности навыки спасут жизнь...
Рука плетью висела вдоль туловища. Пальцы подчинились пошевелившись, просто отбита сильно... Теперь надо найти девушку и уходить от сюда. До Чкаловской не так далеко, больше половины пути они проехали.
Кряхтя и шипя, перетерпливая боль, сжав зубы, он поднялся на ноги уцелевшей рукой держась за поручень. Тело мужчины лежит на соседних седушках, шея неестественно вывернута, руки скрючены, глаза смотрят вдаль... Как это описать непонятно, однако он был мертв. Словно что-то отсутствовало у этого человека.
Мерзкое чувство тошноты подкатило к горлу. Он однажды видел мертвого. Дело было зимой, мальчика из соседнего класса сбила машина. Во время перемены дети бегали кататься на горку, что была через дорогу. Старались успевать до звонка вернуться в классы, замерзшие, припорошенные снегом, но очень счастливые. Но не в этот раз и не все...
Девушка лежала на полу неподвижно, животом вниз. Ее отбросило метров на 15 к голове состава, почти в самое начало вагона. У дверцы перехода между вагонами лежало несколько пассажиров. Их словно бульдозер сгреб в кучу, ноги руки торчат из живого комка, кто-то там внутри стонет, ворочается под грузом из человеческих тел.
Он перевел взгляд на незнакомую девушку. Она не шевелилась, но была жива! Жива! Жива! Морщась от боли, придерживая висящую руку он проковылял к ней и с трудом опустился на колени рядом.
— Черт! Вроде нельзя шевелить людей, если кости сломаны это может привести к большим повреждениям... Что же делать? Что делать черт возьми? Может ее ощупать и если костей не торчит, просто взять на руки и отнести на встречу врачам? Наверняка помощь уже вышла... Поезд стоит, машинист не выходит на связь, значит что-то случилось и обязательно кого-нибудь вышлют на встречу... Наверное...
В скорые помощи, он не верил. Медленные помощи да, но не скорые... Медленные помощи приезжают накрывать клеенкой тело...
Отбросил бредовые мысли и пощупал пульс, прижав пальцы к нежной шее. — Стучит! Слава богу! Может плюнуть на все и просто аккуратно взять ее на руки и унести из этой братской могилы? Вдруг он успеет и помощь окажут вовремя?
Он поднялся преодолевая боль, дурацкая рука не хотела слушаться, так и болталась, хотя пальцы мог немного сгибать, но не более... Следуя инструкции он повернул рычаг аварийного открывания дверей. От куда то снизу состава оглушительно зашипел вырвавшийся из пневматических цилиндров воздух. Двери шевельнулись ослабляя напряжение. Помогая плечом, налегая телом он сдвинул створку, просунул ладонь в образовавшеюся щель и с легкостью открыл распахнул, затем вторую глянув вниз. Боже, как высоко оказывается! Он лихорадочно перебирал варианты, выходило он сам, с одной рукой едва может спустится, речи о том, чтобы кого-то еще нести на себе и не было.
— Так! Надо найти живого-стоячего и попросить его помочь! Он обернулся разглядывая клубок тел собравшихся в кучу от удара. Тут нет таких... Блин, их же надо растащить, иначе те кто внизу кучи, тупо задохнутся, если есть живые конечно...
Он посмотрел на девушку, на мертвого мужчину лежащего на сидениях, вроде они заходили на одной станции и он тогда еще уступил ему дорогу, из вежливости позволив войти первым в полупустой вагон. Если бы мест было мало, такого не произошло бы... Взгляд упал на кучу-малу, там определенно кто-то копошился, тусклый свет скрывал детали, однако там были живые. Определившись с целями, он уверенно шагнул вперед стараясь отогнать навязчивый образ всплывающий в разуме и отвращение к тому, что он сейчас будет брать за ноги, за руки, поврежденных, переломанных людей и растаскивать их по сторонам...
Земля... Да что-там! Все! И поезд, и стены, все содрогнулось, жуткий гул пролетел по тоннелю. Он чуть не наступил на девушку, вовремя ухватился за поручень здоровой рукой, удержав равновесие.
— Что это было? Прорыв грунтовых вод? Обрушение свода? Террористический акт? Что? Туннель еще раз тряхнуло, да так, что поезд подпрыгнул распрямившись после остановки. Со стен сорвало кронштейны с толстыми кабелями и те лениво провисли под своей тяжестью, немного не достав до земли. И без того тусклый свет замигал, погас на длинных пару секунд, но исправно зажегся.
Он подошел к приоткрытым створкам дверей и посмотрел наружу, ему в лицо ударила тугая струя горячего воздуха.
Пророчество Глуховского сбылось. Начался самый настоящий апокалипсис!
Следующий толчок был сильнее предыдущего, какой же мощности должен быть взрыв, чтобы так глубоко под землей все сотряслось??? На самом деле взрыва было три! Первый тот, что он принял за экстренную остановку поезда метро.
Свет погас, швырнуло на поручень, в этот раз, в темноте, он не смог сориентироваться и встретил удар с высоко поднятой головой, не пытаясь закрыться! Вертикальный поручень победил!
Акей вскочил истошно вопя. Мальчишки так перепугались, что тоже заорали от неожиданности, а может просто за компанию!
Он бросился в заднюю часть вагона, под ногами раздался противный хруст прелых костей. Он ойкнул и отскочил в сторону.
— Да! Это она! Так и осталась тут... Вон мужик... Останки мужика с свернутой шеей, для него все закончилось удачно, прямо в тот самый миг. Хотя, это как посмотреть...
На глазах удивленных братьев их товарищ упал на колени и начал гладить кости обернутые в кусок заскорузлой тряпки. Брэм покрутил пальцем у виска, Атон согласно кивнул.
— Где то здесь лежит книга! — необычным голосом сказал их компаньон шаря руками во тьме по полу.
— Ага! Вот она... Тут про метро после ядерной войны. Я читал первую часть...
— Какой такой войны? — тихо спросил Брэм.
— Тотальной! Полный писец!
— Ааа... — протянул неуверенно он.
Акей сильно изменился, пропала глупая улыбка, ранее он улыбался даже когда ел, хотя это было не удобно, Брэм специально пробовал, все вываливалось изо рта... За это его и прозвали блаженным, хотя самого Брэма тоже не спроста так окрестили...
Акей повернулся к ним.
— Ах ну да... Вы же до сих пор считаете, что люди постоянно жили под землей... Всегда...
— Я нет! — гордо заявил Атон. — Я думаю мы живем в аду, а наверху рай, но мы его не заслужили!
Брэм лишь усмехнулся скептически качая головой.
Акей устало сел рядом. Он почему-то придерживал левую руку, словно только-что ударился.
— На самом деле меня зовут Василий! Тебя Брэм, — Борис. А тебя Атон, — Антон...
Вы не братья, тебя Борис, я нашел на перегоне между «Старой деревни» и «Крестовский остров». У тебя было с собой портмоне с паспортом. Ты Антон, сам пришел, из туннеля со стороны «Спортивной»... — Василий помолчал опустив голову. — Вы пришли в разное время, но были не местные и всегда держались вместе. Борис сошел с ума первый, Антон еще побыл с нами пару дней ухаживая за товарищем, а потом тоже спятил. Проснулся однажды ничего не помня и не зная... Очень удобно вам ребята, очень... Вы взрослые дылды, одному 35, второму 28. А вы считаете себя подростками и ни хера не помните... Прямо как я... Я рехнулся два года назад, когда отправили экспедицию на верх, за едой. Из пяти человек вернулось двое и спустя пару месяцев они погибли от лучевой болезни. Я слишком много ставил на эту вылазку, слишком! Я надеялся на добрые вести, что есть чистые земли, о боже, как же я был наивен!!! Вот после этого осознания у меня крыша и съехала. Мир утерян, периоды полураспада могут протекать тысячелетиями, жить как крыса я не хотел, а убить себя смелости не хватило. Вот и стал как вы... Идиотом... Боже! Словно это все было в прошлой жизни!!!
Акей-Василий зарылся руками в волосы и заплакал.
— Не плачь... — неуверенно начал Атон, пересев к нему ближе. — Хочешь я тебе дам жука? Я его вчера нашел... Думал потом съем, когда никого рядом не будет... Но тебе сейчас нужней...
Василий согласно кивнул, принял дар.
— Толстоусик?
— Ага! — обрадовался убогий. — Мои любимые!
— Спасибо, друг! — Василий закинул жука в рот и с удовольствием захрустел.
Они давно ничего не ели. Им сказали, что отправляют в дипломатическую миссию, для налаживания государственных отношений с нижней «Спортивной». Но сейчас, Акей-Василий как никогда понимал, что это наглая ложь. На станции заканчивалась еда, жучиная ферма пострадала после нападения крыс, они разорили племенных жуков и по скромным подсчетам, производство еды упало на 50%. Ферму удалось спасти, но вот воспроизводство потомства резко упало. Станция состоящая из 20 жителей была поставлена перед фактом вымирания. Долго велись дебаты — улучшить ли меню человечиной, однако после того как все начали подозревать друг друга, что он вот-вот вцепится зубами в его тело и начнет кушать, единогласно решили вынести полный запрет поедания себе подобных, под страхом смертной казни! И не просто казни, а жуткой, страшной, при мысли о которой лучше будет сдохнуть от голода, чем пережить это.
Чтобы увеличить порцию, верховный парламент станции Чкаловская принял единогласное решение пустить двоих пожилых жителей, которые сильно болели уже месяц, на раскормку фермы, чем создать благоприятные условия для размножения, а трех убогих выдворить со станции. Ходили слухи, что на нижней «Спортивной» людоедство давно в ходу. Вот им троим и сказали идти туда для установления дипломатических отношений. По доброй воле убогие туда бы не пошли, однако, дядя Гена дал им настоящий автомат, отбиваться от страшных чудовищ и монстров обитающих в туннелях и убогие тут же радостно согласились.
Им выдали самый дрянной фонарь, автомат, немного еды, чтоб точно успели дойти до «Спортивной» не умерев с голоду. А уж там им обрадуются, особенно если учесть слухи о людоедстве.
— Какие же мы придурки! — хлопнул себя по лбу Вася.
— За себя говори! — зло бросил Брэм.
— Да?
— Да! — уверенно подтвердил Атон.
— Ну и что вы скажете жителям «Спортивной», когда придете?
— Как обычно... Мы пришли с миром! Будьте здоровы!
— И все?
— Нет конечно, попросим еды в знак диполамитических отношениев и пойдем домой... Ну и нас все будут считать героями там... Все будут сыты и не надо будет отдавать тетю Зину жукам...
— Так ее вчера отдали уже...
— Ну значит тетю Андрея...
— Дядю...
— А я как сказал?
— Тетю!
— Нет же, я так и сказал: тетю Андрея!
Вася чертыхнулся, досадно сплюнув. Тут же пожалел об этом, воды в пластиковой бутылке осталось на донышке, можно конечно и со стен собрать, но как говорится: «на удачу!» Влагу необходимо беречь...
Нет, ну как же хитро... Потерял всю память, стал глуп как валенок, не способен отличить ручную гранату от автомобиля... Боже, боже мой... Живешь глупцом, смотришь на стену перед собой и думаешь, что там ничего нет, ай да я... И не надо парится, вот я сейчас сижу в разбитом вагоне, в том самом где началась моя история постядерной жизни, точнее выживания. Еще пять минут назад я думал, что электропоезд метро это червяк, пять минут назад я считал, что нахожусь в стране чудес, где все красиво и наполнено смыслом и радостью. Где бред вечно пьяного Геннадия, лидера «Чкаловской», я принимал за чистую монету. Мир сна. Сна на яву! Как такое возможно?
Он закусил губу. — Сожаление, вот оно что! Геннадий, старший смены на станции, отдал приказ перекрыть туннели. Ворота были дырявые и не совсем уж герметичные, но он сказал, что так положено по инструкции, и все поверили, все кроме него. Там на полу метро-поезда лежала красивая девушка и ей требовалась срочная помощь! После взрывов, он сиганул с дуру и в страхе бежал, пока тусклый свет аварийного освещения станции «Чкаловская» не замаячил в конце тьмы туннеля. Только тогда он вспомнил про красивое лицо, милую улыбку и длинные пальчики удерживающие дурацкую книгу страшного, сбывшегося пророчества.
Уже тогда он понимал, что никто ей не поможет, что страшный грохот не от обрушения тоннеля, ужас пробирал до костей от единственного осознания: по Петербургу нанесли ядерный удар! И это не сон и все о чем написали авторы жанра ядерного пост апокалипсиса, выходит из книг, прыгает на пол со своих пыльных книжных полок и мир тонет в огне ядерных разрывов. Огонь атомной реакции пожирает все созданное человеком, превращая величество бесчисленных поколений людской расы в братское пепелище. Коллективная эвтаназия!
Сколько слов написано писателями в тщетной попытке остановить самоликвидацию, сколько сценариев и ужасов сошло со страниц книг, но увы, призыв опомнится, призыв задуматься не достиг цели. У кого-то там, на самом верху не хватило мозгов договорится с соседями. Не хватило образования и навыков создать мирное существование. Однако платить за это придется всем, впрочем и всему живому на планете тоже. А ведь могли сесть напротив друг друга, налить по чашечке чая и спокойно побеседовать... Что ж... Что было, что будет... Что есть...
— Кто-то идет... — прошептал Брэм.
Звук вжикающего фонарика стих, вагон погрузился во тьму. Василий на ощупь потянулся и безошибочно снял с плеча Брэма лямку автомата, но тот перехватил оружие за ствол.
— Мое!
— Ты хоть знаешь, как им пользоваться? — прошептал Вася.
— Ну конечно! — шепотом ответил упрямец.
— С какой стороны надо засовывать пулю в ствол?
— Спереди конечно...
— А вот и нет! Сзади!
— Дай пострелять! Я первый взял!
Вася вспомнил насколько бесполезно спорить с убогими и согласно кивнул. Спохватился, ведь в темноте не видно жестов. Но Брэм тоже кивнул соглашаясь. Несколько секунд он пребывал в замешательстве, глюки? Потом до него дошло, с той стороны туннеля, им навстречу кто-то шел с ярким фонарем. Они были далеко. Для людей проведших под землей бог знает сколько лет, было достаточно капельки света... Чтобы видеть... Тихий, почти неслышный звук, чтобы услышать...
— Черт...
— Что?
— Я стал философом...
— Сифилософом? А что это?
Ваня рассмеялся нарушая конспирацию, до сих пор они говорили шепотом, очень тихо, чуть ли не читая по губам...
— Фи-ло-со-фом! Философом. Это тот кто ничего не делает, живет припеваючи... Ну то есть у него много еды, столько, сколько вся Чкаловская съедает за месяц, но каждый день, а он сам ничего не делает, только умные мысли говорит другим людям, как им надо жить.
— Ух ты!!! — вклинился в разговор до сих пор молчавший Атон. — Я тоже хочу быть сифилософом!!! Мне нравятся жуки толстоусики, я бы только их ел!!!
— Бедняга... Ты бы знал, что едят сифили... Тьфу ты! Философы, ты бы жука близко ко рту не поднес!
Антон обиженно отвернулся.
Василий удивленно приподнял брови, потом до него дошло. Мужчина, взрослый мужчина, который считает себя юным мальчиком, не помнит прошлой жизни... Сознательно не помнит! Возведя нерушимый бетонный, высокий забор, тщательно перемешав раствор с забвением, выстроил неприступную, непроницаемую стену. За ее пределы не проникает разум, не пролазит память, даже обрывки старой, беззаботной жизни не могут просочиться и предстать пред его взором! Иначе огонь с ядерного пепелища проникнет в душу, заполнит болью утраты прежнего мира... Как же удобно быть убогим, не глядеть в лицо суровой реальности, не понимать простых вещей, не осознавать то, что находиться чуть дальше кончика собственного носа! Фальшивый яркий фантом, посреди грязных, закопченных стен туннеля метро, ставший склепом для выживших в рукотворной геенне огненной... Ведет и владеет разумом раба божьего Антона, в аду нареченным Атон и раба божьего Борис, в аду нареченного Брэм. И пусть коснется его разума луч правды и осветит его открыв тайны, им самим от себя упрятанные с глаз долой из сердца вон... Во веки веков...
— Господи... — Василий осел, голова закружилась.
— Что? Акей? — беспокойно зашептал Атон. — Я больше не обижаюсь на тебя... Не надо расстраиваться, пусть этот сифилософ ест хоть серый мох со стен... Я всю жизнь буду любить моих толстоусиков! А если я стану им, и нельзя будет кушать моих жучечков, то я лучше с голода помру, чем без них...
Василий повернулся к нему искренне улыбаясь и по отечески взлохматил волосы.
— Ты никогда не станешь философом!
— Ну слава богу! — выдохнул взрослый с разумом глупого ребенка.
— Тебе не стоит этого бояться. Вон там, идут наши враги! Я думаю они хотят нас съесть. Вот чего действительно стоит опасаться!
— Нельзя! — сказал Брэм.
— Что нельзя?
— Есть людей нельзя!
— Почему? — вмешался Атон, словно решил завязать с жуками.
— Да потому, что отведав один раз, перестанешь заботиться о естественной пище и тогда все умрут, а мы возможно единственные представители рода людского...
— Фига ты загнул! — ошеломленно сказал Василий.
— Это не я, это училка по биологии.
Он сразу вспомнил Зинаиду Захаровну. Она быстро, еще до того как закончилась еда, сориентировала выживших, что можно есть. Допустим серый мох сразу стал под запрет, а сочащийся черным, склизким соком зелено-бурый, наоборот разрешала. Жуки, червячки, личинки. Все виды пищи прошли через ее аналитический ум, были названы все опасные виды, съедобные занесены в поваренную книгу метро, написанную и распространенную среди выживших. Она внесла огромный вклад сохранив сотни жизней перечислив опасные виды и одобрив в пищу безопасные, даже указав ценность для организма, конечно приблизительно, но с тех пор, Василий крепко усвоил, что толковый биолог залог выживания группы людей постапокалипсиса.
На «Старую деревню» это знание пришло поздно. Там активно употребляли грибные культуры запрещенные Зинаидой в любых формах и видах. «Старая деревня» отравилась. Не сразу, через месяц после вхождения в их рацион грибов, на вид вполне съедобных, росшими на стенах сплошным ковром.
После жуткой агонии длившейся несколько часов, скончался последний представитель станции. С тех пор туда никто не ходил. На Спортивной грибов было мало, некоторые ели жуков с зеленой полоской на спинке и их жертвы метро-меню были гораздо скромнее.
Уже давно никто не ходил в гости на другие станции, обмен опытом и знаниями прошел давным давно. Делить было нечего и уж тем более воевать или обмениваться. За последние годы они лишь раз поделились племенными жуками и научили строить жучьи фермы «Спортивную». Вот и все. Ходили невнятные слухи о людоедстве в тех краях, но это воспринималось не всерьез, слишком давно от туда никто не появлялся. Просто незачем было ходить, вот и все.
Жалко, что во всей этой кухне нельзя было есть крыс и мышей. Их было не так и много, однако охрана фермы набивала противных вредителей с десяток штук за смену. Тушки запрещалось брать руками и удалялись в специально отведенное для этого место в туннеле ведущим к «Крестовскому острову».
Вот тетя Анастасия с голодухи не вытерпела, плюнула на все и нажарила с десяток крыс. Вся станция давилась слюной, вдыхая забытый запах жаренного мяса. Но даже самый последний дебил не вздумал трогать а тем более есть крысятину, слишком много людей погибло ослушавшись простых запретов биологички и смерть их была ужасна.
Запрет на убийства никто не решался нарушить, предпочитая сожрать дохлую крысу сырой. Заслуга дяди Гены! Он карал убийц так, что они как бы сами по себе все вывелись. А может, задумав убийство, наедались крыс выбирая меньшее из зол, прямо как тетя Анастасия...
Вася выглянул в дверной проем, прислушался, неизвестные были еще далеко. Вернулся, передал фонарь Атону.
— Посвети тихонько...
Атон медленно нажимал рычаг, без усердия, динамо жужжала но гораздо тише. Вася смотал с шеи сырой шарф и свободно, так чтобы не стеснять движения, обмотал его руку, звук стал еще тише. Удовлетворенно кивнув он выхватил из рук Брэма автомат. Тот клацнул зубами от досады но промолчал. И на том, как говориться спасибо!
Атон подсвечивал, Вася передернул тугой затвор только с третьей попытки. Автомат оглушительно лязгнул, латунный патрон сверкнув в лучике света скользнул в ствол.
— Ух ты!!! — убогие прильнули к нему вплотную закрыв затылками оружие.
Вася их от толкал.
— Не мешайте... Они скоро придут... Дайте подготовить оружие...
— У нас вроде этот... Какт о ненападении подписан с «Спортивной»! — прошептал Атон неуверенно.
— Вот именно, Какт! — ухмыльнулся Вася. — Голод не тетка! Голод дядька! Все, заткнитесь и не мешайте подготавливать оружие к бою. Они тоже будут вооружены и если мы окажем сопротивление будут стрелять в нас... И скорее всего убьют...
Брэм сжал кулаки глупо тряся ими перед собой.
— Да как же так! Столько людей погибло! Мы должны все держатся вместе! Мы должны выживать, иначе все зря! Все, все зря!
Вася удивленно посмотрел на взволнованного товарища.
— Ты прав. Ты чертовски прав. Мы попробуем сегодня выжить, чтобы ВСЕ было не зря... Втроем...
Он почувствовал ответственность за их маленькую несмышленую группу... За «корм» для станции «Спортивной».
— Ничего, — думал он, — корм тоже иногда кусается! Надо как-то отбиться, он жалел что закосил от армии. Там конечно полный маразм, но возможно ему дали бы стрельнуть из автомата разок, вроде там есть норма и 10 патронов за все время службы солдат должен отстрелять. Жаль не приходилось иметь дело с оружием, на охоту он никогда не ходил и не из чего огнестрельного не стрелял. Пневматическая винтовка в тире не в счет. Разок дали пальнуть из газового пистолета, но это тоже не то. Плохо. Может повезет и он подстрелит одного противника рикошетом? Блин! У него же есть целая книга выживания в метро! Ну и дурак же я! Дима не зря ее написал, это целый справочник выживания в постъядерном метро!!! Там все есть, и как стрелять, что кушать, как выращивать пищу, как организовать дружное общество, даже как организовать отпор мутантам если применят новейшее биологическое оружие... Если кто-то и написал как выжить в метро, то это был он!
Вася бережно взял книгу. Она была сырая и грязная, первые страницы слиплись, их было рискованно открывать. Свет исходящий по ту сторону туннеля становился ярче, время оставалось мало. Он осторожно, чтобы не развалились влажные страницы, открыл книгу наугад в серединке, так...
... Крупнокалиберный пулемет разрывными пулями кромсал монстров, идущих на штурм ВДНХ.
— Когда же они кончатся! — кричал уставший пулеметчик...
— Не то! — пробормотал Вася переворачивая сразу несколько страниц.
... Он не любил работать на свиноферме, он хотел выходить на поверхность с разведчиками за добычей, представляя как храбро сражается с монстрами...
Василий поднял голову.
«Странно... Первый и последний поход на поверхность за едой длился три минуты, из пяти человек вернулось трое, до вечера дожил один, скончавшись ночью. Те кто открывал и закрывал затворы за сталкерами умерли через неделю, у них выпали волосы, кожа покрылась страшными пятнами ожогов, несмотря на всю противорадиационную защиту».
— Мне нужно узнать, как вести бой в туннеле, в условиях плохой видимости. Какова вероятность рикошета от бетонных стен, и как стрелять из короткого автомата... — пробормотал Василий, словно загадывая желание и перелистнув с десяток страниц принялся читать дальше.
... мотодрезина была страшным оружием, счетверенный пулемет установленный на носу, защитные листы железа защищавшие стрелка от пуль, единственное эффективное противодействие этому грозному оружию, были огнеметы...
Василий оторвался от книги. — Мотодрезина? Он вспомнил, как в ответвлении от основной нитки был найден дизельный мотовоз. Дядя Гена очень обрадовался, сказал, что зарядит все аккумуляторы и теперь у них будет самая светлая станция во всем метро! Это была их маленькая победа, сломленные, обреченные люди плясали и смеялись как дети. У многих тогда появился смысл жить. Ради этой маленькой победы в подземном аду!
Несмотря на все страхи дизель завелся. Почихав, выбросив в верх струи черного, едкого дыма, он проработал не более трех минут, его отключили.
Две недели люди чихали, заходились в кашле, три человека захлебнулись рвотой вызванным едкими выхлопными газами. Все вентиляционные заслонки были задраены и открывалась лишь одна, специализированная, предназначенная для атомных войн, и строго по инструкции раз в неделю, после смены фильтров.
Чтобы выветрить вонючий выхлоп, заслонку шахты оставили открытой. Оказывается как мало кислорода в закрытом помещении! Вроде станция огромная, много пространства, дыши не хочу! Однако пришли гневные жители «Пионерской» и предупредили, что еще раз и они предпримут ответные меры. Они потребовали закрыть на месяц туннели, чтобы в их сторону не так сильно шел запах.
От самого выхлопа погибло всего пять человек. Из-за отравления. Через три месяца погибло две сотни, на этот раз из-за открытой заслонки вент-шахты. Фильтры никто не догадался менять. А потом еще двое. Те кто меняли недельный фильтр.
Ну может в московском метро фильтры получше и там везде много чистого воздуха? — думал он переворачивая еще десяток страниц. — У нас не потребовалось бы никаких пулеметов. Оставить включенным дизель и герметично закупорить туннели со своей стороны. Все что надо для полной победы! Но это конечно, наверняка, только для Петербургского метро подходит. В Москве даже гермоворота есть на каждой станции! Везет же им! Хотя если они убивают друг друга налево и направо, да еще и монстры там ходят, то лучше подыхать в Петербурге. Да. Лучше Питера нет города, это было верно во все времена!
Глаза побежали по следующим строчкам: ... «урожай шампиньонов был богатым. Теперь станция могла позволить купить себе патроны к пулемету в «Ганзе»...
Грибы??? Ох!!! Они там в Москве все с жиру бесятся? Что за ересь, черт побери?
... я купил люля-кебаб из крысятины заплатив пятеркой автоматных патронов. Цены здесь были грабительские...
— Черт, крысы? Ну блин в Москве как всегда не как у всех!!!
... человек со шрамом стрелял с отсечкой по три патрона, все пули ложились ровно в цель, убивая нападавших. Через пять минут неравного боя станция была спасена, на этот раз...
— Вот оно! Стрелять надо по три патрона!
Василий покрутил автомат.
— Как это делать? Надо три раза нажать на курок? А, надо перевести огонь на стрельбу очередями и стрелять по три патрона. А сколько всего патронов? Тридцать? — Он попытался вытащить рожок, даже кнопку нашел, но не справился и принялся читать строки в надежде получить, если не подробную инструкцию, то хотя бы подсказку...
— Я слышу шаги... — прошептал Брэм.
Вася бережно отложил книгу.
— Так, слушай мою команду!
Ребята выпрямились, глаза азартно блестели.
— Прячьтесь!
— Чтооо...?
— Прячьтесь! Если меня убьют, переждите пока враг уйдет и тихонько, как мышки, возвращайтесь домой!
— Мы тебя не бросим! — упрямо сказал Брэм, жадно поедая глазами автомат.
— Я и не прошу меня бросать. Будем вместе, пока меня не убьют. Только после этого уходите!
Чумазое лицо Атона скривилось, он плакал, слезы крупными каплями скатывались с засаленных щек.
— Ты что? — чуть не вскрикнул Василий. — С ума сошел? Нельзя плакать, нельзя плевать! Береги свою влагу — не смей помирать! Забыл что-ли?
Атон помотал головой.
— Не умирай, пожалуйста!
— Да с какой стати? Не собираюсь я умирать! Вот еще! Может я просто перестраховываюсь и боя не будет, может я все придумал со страха!
— Не бойся... — сказал убогий вытирая слезы грязным рукавом. — Мы тебя в обиду не дадим!
— У нас целый атомавт! — веско сказал Брэм, как бы невзначай положив руку на оружие!
— Вот именно! — подтвердил Вася прижимая оружие к груди. — А теперь... Прячьтесь!
Ребята похрустели стеклами под подошвами исчезнув из вида. Вася посветил фонарем тихо жужжа. — Отлично. И чтобы ни звука!
Свет стал гораздо ярче, шаги идущих со стороны «Спортивной» стали громче, даже прислушиваться не пришлось. Они были совсем близко.
Вася спланировал места для стрельбы, выбрал пару путей для отступления, ловко забрался на крышу вагона, выбрав это место для последнего шанса. Если противник не догадается заглянуть, он выживет. Если посмотрит, его просто убьют.
Спланировав будущий вероятный бой, он присел на корточки у окна машиниста пройдя через распахнутую дверь в кабину. Через секунду ощупал стенку, выглянул наружу, проверяя толщину.
Ну блин. Пуля пробьет эту стенку или нет? Если да, то в него даже сильно целится не надо, просто стрелять в то место где он прячется... Так. Похоже стрельба из кабины отменяется. А вот изнутри салона сквозь окна кабины самое оно. Вспышка автоматного огня будет слепить и они будут думать, что стрелок в кабине прячется, вот это должно сработать!
— Акей... — позвал его шепотом Атон.
— Тихо! — яростно прошептал он. — Я кому сказал заткнуться и спрятаться???
— Нам... Просто мы тебя любим, ты наша семья... Ты Чкаловец! Если ты сдохнешь, я буду сильно ругаться, как дядя Гена!
— Понял! Не помру. А теперь ЦЫЦ!!!
— Да кэп! — отозвался Брэм и хихикнул.
Василий топнул от гнева ногой и погрозил кулаком тьме вагона. Еще ему очень сильно захотелось кинуть в дальний конец вагона гранату, если бы она у него была. В этот момент он понял, что готов убивать. Впервые в жизни он готов был убивать... ЛЮДЕЙ...
Фонарь чужаков слепил. Они вышли из-за поворота, двое точно, может больше, яркий свет не позволял разглядеть.
Василий прижался спиной к перегородке отделявший кабину хвостового вагона от пассажирской части и крикнул первое что придет в голову:
— Стой!!! Кто идет!!!
Фонарь погас, шедшие бросились в рассыпную, прижимаясь к полу.
Выключенная лампа еще тлела красным, чужак не догадался прикрыть ее рукой или прислонить к телу скрывая свое местонахождение. Прямо сейчас он мог убить одного. Только знать бы их мотивы! Вдруг они не людоеды, вдруг они согласились их взять из-за проблем с едой, приютить на время? Ведь они когда то поделились с «Спортивной» племенными жуками, научили делать фермы...
— Ребята это вы? От дяди Гены? Мы вышли встретить вас...
Вася сжал зубы, его раздирали сомнения. Ну кто станет есть людей? А кто даст трем дебилам автомат??? Ну правда Гена не мог знать, что кто-то очнется от локального безумства, прозреет, вновь станет собой... Мдааа... вряд ли он в своем прошлом состоянии догадался вставить патрон в ствол. Никто не доверит оружие дебилам. Только если... Только если они не смогут из него стрелять!!! Автомат был подарком для Спортивной.
Стоп! А откуда они знают, что три дурака идут к ним? Никто уже много лет не ходил туда. Гена божился и клялся всеми богами, что телефонной связи с другими станциями нет... Врал? Или может Спортивная сама посылает людей на переговоры? Тайком... Что бы никто не знал... Тааак... Гена всегда пьян и с запашком, станция обыскана вдоль поперек, самогон не из чего варить, да какое там! Запах сразу бы разлетелся вокруг. Но выпивка у него есть всегда. Так вот оно что!
— Вы принесли Гене спирт? — наугад крикнул Василий.
— Какой спирт? — озадаченно спросили из тьмы. — Мы все отдали еще на прошлой неделе...
— Заткнись идиот! Они тебя разводят! — зашипел второй голос.
Василий ухмыльнулся своей смекалке, ай да он! Ай да молодец! Вот тебе и дебилы! Знай наших! Ему в голову пришла еще одна блестящая идея.
— Так это было за прошлую партию! За эту еще не получили!
— Прошлую? Какую прошлую? Не было никакой прошлой, сынок!
— Тамбовский волк тебе сынок! — огрызнулся Василий. — Гена отдал концы, теперь я за него! Если нужна еда, тащите мне спирт! Если нет, идите в жопу!
— Ты смотри какой быстрый, а! — возмутился голос того, что поумней. — Бери коньяк Гены и давай нам дебилов и автомат! Только не ври, что старый упырь все выпил! Пять литров коньячного спирта это не шутки! За ночь он бы не выпил, как ни старайся! Так что умерь свои амбиции сосунок, а то мы тебе жадность быстро поубавим! Ты не ссы, нам много не надо. Будем с тобой торговать. Да, кстати, десять банок говяжьей тушенки у него еще. Тоже бери себе! На первый раз скидку сделаем, двух дебилов и автомат... Тушенка очень вкусная... Коньячный спирт высшего качества — довоенный. Будешь жить припеваючи... Как король! Это настоящая жизнь сынок, только это. Все остальное, жалкое существование...
— Соглашайся... — еле слышно прошептал Брэм из глубины вагона.
Василий чуть не разорался... Ну и дебил!!! Уняв гнев и желание врезать тупице так, чтоб мозги на место встали, Василий принялся лихорадочно соображать... Надо вывести их на чистую воду! Они не сказали, что людоеды, не намекнули... Он чувствовал, что не имеет право их убивать, только лишь за тайную торговлю с главой их станции... Вот Гену, придушить мало!!! Сука!!!
— Зачем вам убогие? — спросил он прямо, не придумав ничего лучше.
— Да тебе какая разница? Пей коньяк, ешь говядинку и не парься! Говядина с белым жирком, розовое нежное мяско... ммм... Прямо во рту
тает. Небось забыл уже вкус настоящего мяса? Все жуков жрете как животные?
Вася сжал автомат до боли в пальцах, еще чуть-чуть, и он их так начнет расстреливать... Оружие это страшная вещь...
— Зачем вам убогие?
— Мы... Эээ... Мы туннель роем, у нас на картах склад обозначен, но... Но дверь очень толстая, нечем вскрыть... Ну и... И дубасим бетон кирками, уже много продолбили, но работа тяжелая и требует силы. Поэтому нужны способные копать, вот и все. А про свое людоедство, выкинь идиотские мысли из головы... Дуреха...
Блин, похоже на правду... Мелькнула еще одна идея.
— Да вы спятили? Это же убогие! Они тяжелее жука ничего не поднимают... Они ударят по стене пару раз и сдохнут. Не пудрите мне мозги... А то гранату кину!
В туннеле послышались шорохи. Поверили что он сейчас кинет гранату?
— Ты чего то слишком борзый парень. Мне кажется «Чкаловской», такой правитель не подходит.
— Не тебе это решать... Иди на свою станцию и там права качай!
— Ладно, уйду. Только спирт и тушенку придется вернуть!
— Я с вами договоров не заключал. Ничего не просил и не давал! Идите у Гены требуйте что угодно... Если получиться его разговорить.
— Ну держись сука... Сейчас я тебя урою!!!
— Да погоди... Че зря шуметь! Не видишь, он торгуется??? Эй... Как там тебя? Чего ты хочешь? Мы не хотим никого убивать, нам не надо войны... Скажи что надо, только в разумных пределах конечно. Спорить нет смысла. Согласен? Давай говори цену...
Вася лихорадочно соображал. Если сейчас начнется пальба он скорее всего погибнет, но правду так и не узнает... Отдавать друзей он тоже не собирался.
— Я... Я верну спирт... Тушенку я нашел, да... Но Гена ее сожрал перед смертью, могу банки в доказательство вернуть. — соврал он.
— Да он издевается... Валим его на фиг! — раздался голос «умного».
— Да погоди ты! Хрен ли валить, ты его на себе дотащишь?
— Нет, пусть дебилы несут.
— Да не гони, я тебе говорю. Помолчи пять минут! Эй... Как тебя звать?
— Вася!
— Меня Колька. Слушай браток, не нужны никому ссоры и перестрелки. Уж тебе в первую очередь! Так ведь сынок?
— Ну допустим! А если еще раз назовешь меня «сынок», я тебя только за это пристрелю!
— Извини, извини... Не буду, не со зла я так... Ну и чего хочу сказать то. Назови цену. Ну что ты хочешь? Я не поверю, что тебе убогих жалко! Они ведь и правда лишние рты, толку от них как с козла молока! Давай, говори смелей и пойдем по домам живы, здоровы и счастливы!
— Двадцать! — крикнул он в темноту туннеля.
— Что?
— Двадцать килограмм...
— У нас нет больше тушенки, мы последнее отдали...
— Да не тушенки, идиот! — зло крикнул Василий.
Из туннеля послышался тихий смех умного.
— А сам то что? Боишься ручки замарать? Двадцать, это до хрена. Объясню толково, — жир опасен, в нем оседает вся грязь, органы, грудь, голова в отходы, там вся зараза скапливается... Съедобны только...
Василий уже не слушал этих мерзких тварей. Они сказали достаточно, чтобы умереть здесь и сейчас! Он медленно высунулся в проем, прислушался к звуку говорящего, примерно определяя его местонахождение в кромешной тьме. Ага!!! Лампочка фонаря еще тлела еле заметной красненькой точкой.
Он нащупал ствол, не возможно определить куда он направлен в кромешной тьме! Наконец он пристроился, подвел невидимую мушку так, чтобы еле тлеющая искорка пропала, это значит, что мушка прицела заслонила ее собой.
— Получайте фашисты! — Подумал он и крепко зажмурился, чтобы не ослепнуть в кромешной тьме от дульных вспышек, и надавил курок!
Автомат изрыгнул жуткий грохот, пламя выстрелов слепило даже через плотно закрытые веки. Оглушенный и ослепший он бросился на пол и быстро пополз к центру вагона. В ответ загрохотали выстрелы врага. Пули жужжа свистели над головой, с металлическим звоном раздирали обшивку поезда. От частых выстрелов стало светло. Вася скорректировал направление, дополз до распахнутых створок дверей и придерживаясь одной рукой за поручень спрыгнул на пол, растянулся плотно прижимаясь к рельсе, прикрывая голову колесом, даже не замечая жуткой боли в отбитой ступне и колене на которое приземлился гася силу удара.
Он сильно сощурился и выглянул, точно определив местонахождение стрелка. Стрелял один. Вспышки хорошо освещали противника целиком. Он был сильно обросшим, густая борода покрывала щеки и подбородок. Василий без труда прицелился, чуть высунувшись из-за колеса и дал короткую очередь на три патрона, тут же спрятав лицо. Автомат противника смолк.
В ушах страшно звенело. Подойди к нему кто сзади, он бы не услышал. Действуя по заранее продуманному плану он как можно быстро забрался в вагон, сильно ободрав ляжку об острый край неудобной лесенки. Распластался на полу и пополз к кабине. Забыл руку выставить и больно стукнулся головой о разделительную стенку, плотно прижимаясь спиной к ней, он выглянул на миг, тут же убрав голову. Ничего! Только разноцветные круги перед глазами!
— Атон!
— Я...
— Высуни руку в проем второй двери и посвети вперед! Только руку! Если высунешь голову тебе ее отстрелят! Понял?
— Да...
Вася прислонил фонарик к полу. Измерив расстояние между сидениями, определив центр он запустил фонарик по полу так, Чтобы тот скользил а не кувыркался. Атон в кромешной тьме ловко сориентировался на звук и поймал прижав ладонью к полу. Василий вернулся на позицию и осторожно выглянул, стараясь ничем не выдать себя.
— Готов? — спросил шепотом Атон.
— Да. Огонь!
Фонарь яростно зажужжал освещая место боя. Бородач лежал на месте уткнувшись лицом в пол. Автомат, валялся за рельсом, внутри колеи.
Обладатель такого опасного в бою фонарика лежал на спине. Смерть его настигла сидящим на корточках, ноги сплелись, оставшись примерно в этом же положении а туловище завалилось назад раскидав руки вдоль плеч.
Если их все же больше, то они могут быть где угодно, на пол пути к своей станции, либо стоять за спиной и прямо сейчас целится в затылок.
Василий обернулся и увидел силуэт человека в противоположном конце вагона, фонарь Атона светил в другую сторону, но свет отражался от стен и его часть падала обратно, вполне достаточно, чтобы увидеть человека приникшего к прицелу.
Дальнейшее произошло одновременно. Противник выстрелил одиночным, голова Василия дернулась вдобавок грохнувшись затылком о перегородку. Такое чувство, словно молотком по лбу вдарили, теплая, даже горячая кровь потекла вниз, по щекам, огибая нос скатываясь за воротник, скапливаясь на бровях. Ваня все осознавал, видел, только ничего не мог сделать. Из непослушных рук выскользнул автомат брякнувшись на пол. Атон не переставая яростно жужжать направил фонарь на стрелка, тот переводил ствол автомата на него.
— Какой экономный! — подумал Ваня. — Патроны бережет, целится перед выстрелом... Сука!
Его тело пол секунды сохраняло равновесие, а потом, на негнущихся ногах, начало заваливаться вперед. Уже начав падение, Ваня увидел как из вороха тряпья усопших пассажиров, словно Рэмбо из-за сады, поднимается Брэм. Пыль, тлен, летит в разные стороны блистая в луче света.
И он яростно рыча, кидается на врага, в руке зажата бедренная кость, один конец целый, второй сломан, очевидно в тот момент когда состав схлопнулся, переломав и поубивав пассажиров.
Криво обломанная кость втыкается в грудь стрелка, сразу после этого раздается выстрел, стрелок вопит от боли, а Брэм бросается на него всем телом, сбивая с ног, опрокидывая на спину. Звучит еще один выстрел, уже не прицельно, оружие вылетает из рук. Брэм опрокинул орущего противника, восседая сверху, хватает с пола из кучи останков череп и заносит над головой для удара. Жужжание фонарика сбивается с ритма. Атон с паузой нажимает рычаг еще дважды, слышится стук упавшего фонаря из разжатых пальцев. Вагон погружается во тьму.
Свирепо, издавая нечеловеческие звуки рычит Брэм, слышится мерзкий звук, одним черепом яростно дубасят по другому.
Василий чувствует ускорение падения, ему хочется отвернуть голову, чтобы не расквасить нос, однако тело его не слушается. Сильная боль в лице яркой вспышкой пронзила все тело... И наступает вечная тьма. Тьмааа...
Плачь Брэма ни с чем не возможно спутать, ну разве что с паровозным гудком! Да и то спьяну! Брэм рыдал в обычной своей манере, мыча, глотая сопли и слюни.
— Я в аду! — подумал Акей-Ваня. — Мало того, что лицо разбито, голова трещит, так еще этот поезд ревет над ухом!
— Брымм... Барымм... Заткнишь... — простонал Василий. Язык наткнулся на свежие прорехи в зубах, неудачно он упал.
— Акей? — Брэм перестал ныть шмыгая носом. — Акеюшка, живой!!!
Его осторожно обняли выявив, что пострадало не только лицо.
Василий зашипел от боли в теле.
Брэм отпустил его, радостно шмыгая носом.
— Как, как у него так получается? — удивился Вася. — Ну как можно выражать эмоции втягивая сопли обратно?
— Слава богу, слава богу, слава, слава богу ты живой! — выпалил Брэм, ранее не склонный к религиозности. — Тебе в лоб попала пуля, я ее выковырял, хорошо не глубоко засела!
Василий от неприятной картины «пули в голове» перед глазами, аж зубами скрипнул. Наверное порох отсырел окончательно, раз пуля череп не пробила... Вот это везение...
Вася улыбнулся против воли, о чем сразу пожалел. Губы были сильно разбиты и не желали шевелится. Нос очевидно сильно распух, чувствуется онемелость на этом месте и словно в ноздри напихали ваты покуда влезло.
— Акейчик, мы так за тебя переволновались! Я так боялся за тебя! — тоненьким голоском пропищал Атон.
— Ты не ранен? Что с твоим голосом?
— Все нормально, только животик немножко болит...
Василий приоткрыл веки осматриваясь одними глазами, не рискуя шевелить головой. Ну конечно-же вокруг тьма хоть глаз коли! И самое интересное никак не определить, стоишь ты, лежишь или вообще висишь в воздухе. Где верх, где низ и есть ли они вообще? Тело передает только одно восприятие по всем каналам — боль!
— Где мы?
— Я унес вас от туда, мы зашли в какой-то туннель боковой, а затем я вас затащил в люк на потолке, тут не очень просторно но места всем хватает.
— Атон ранен? Куда?
— Вроде нет. У него просто живот заболел.
Василий вспомнил второй выстрел.
— Включи фонарик, надо осмотреть дурашку. Только сильно не жужжи, а то вдруг нас ищут... Услышат...
Фонарик тихонько завжикал, Василий закрыл глаза привыкая к свету. Атон свернувшись калачиком лежал рядом, обе руки прижимая к животу. Его лицо было бледное несмотря на огромный слой грязи. На лице слабенькая улыбка. Он смотрел ему в глаза.
— Я так счастлив что ты живой. Мне было так страшно, что тебя убили, так страшно! — тоненько пропищал он.
Васе это не понравилось, голос слабый, мышцы лица вялые.
— Надо посмотреть твой живот! Там болит? — боже, как больно говорить, словно наждачкой по губам трут! Надо осмотреть этого дурака! Надо!!!
Василий шевельнулся и зашипел от боли.
— Брэм, подними его одежду! Необходимо осмотреть живот.
— Нет, все нормально, у меня часто болит животик. Поболит и перестанет.
— Атон. Ты хочешь, чтобы мне было больно?
— Нет, я хочу чтобы ты был здоров!
— Мне очень... Очень больно говорить, и... Очень больно шевелится. Но... Если ты не покажешь живот, я буду шевелится и говорить. Понимаешь меня?
— Но он скоро пройдет...
— Атон, мне до сих пор очень больно, я снова с тобой говорю, перестань меня мучить! Брэм, очень аккуратно помоги ему убрать руки с живота и очень осторожно подними одежду!
Атон помогал как мог, с трудом отнял руки, сдерживая сильный импульс прижать их обратно. Брэм жужжа фонариком, одной рукой приподнял одежду оголив пузо.
— Твою то мать! Атон прижимай руки к животу как можно сильней! Брэм у нас был с собой один бинт, приготовь его.
— Он на твоей голове.
— Наплевать! Снимай с меня бинт. Надо срочно остановить кровотечение Атону, у него в животе пуля!
— Слава богу не червяк! — слабым голоском пропищал он. — Я боялся, что это червяк как у тети Андрея!
— У дяди Анастасии! — автоматом поправил его Вася. — Тьфу... У тети Анастасии!
— А я как сказал? — удивился Атон.
Вася сдержал бурю эмоций, сосчитал до трех успокаиваясь...
— Брэм, не тяни время, снимай бинт!
Тот словно очнулся от размышлений и начал раскручивать кособокую повязку. Как это всегда бывает последние пару витков приклеились коркой крови. Брэм легонько потянул и Василий зашипел от боли.
— Не так! Надо резко оторвать! Помаленьку очень больно. Сильно дергай насчет три. Готов?
— Да.
— Три!!!
Вася вскрикнул от резкой боли во лбу. Брэм дернул, но не достаточно. Ругаясь сквозь зубы Василий схватил непослушной рукой хвост бинта и дернул сам. Вот это фейерверк! Он даже сознание потерял на секунду! Свежая рана открылась и густые, горячие струи потекли по лбу вниз, огибая разбитый нос и скапливаясь на бровях, пропитывая их.
— Оторви небольшой кусок и прилепи на лоб. Подними мне руку и прижми к бинту, а то я почти не чувствую тело. — Атончик, у тебя пулька в животике. Надо промыть ранку и наложить чистую повязку. Возможно будет больно, но ты терпи. Хорошо?
— Да.
— Молодец! Убирай руки от живота... Прикладывай бинт...
Атон застонал клацнув зубами.
— Вот так, все будет хорошо... — прошептал Ваня.
Жить Атону оставалось совсем немного.
Брэм ссутулился сидя на коленях перед телом друга и молча плакал. Ваня закрыл глаза и старался ни о чем не думать. Так он и заснул незаметно.
А когда проснулся, Брэма нигде не было, фонарь лежал на полу рядом. Ваня повжикал ослабшей рукой освещая пространство, но в узком лазе было пусто. Только он и Атон, который на самом деле был Антон. Автомат пропал вместе с Брэмом.
— Дурашка. — прошептал он одними губами. — Ты даже не знаешь остались ли там патроны... Дурак!
Где-то вдали забухали выстрелы. Сначала одиночные, потом разом несколько длинных очередей и все стихло.
— Прощай... Друг! — прошептал он.
Безумные были человечнее разумных. Хотя тут наверное все безумные, и чем больше у безумца интеллекта, тем безумнее дела он совершает. Только так, чтобы это было неизвестно остальным. Вот как Геннадий. Кулаки непроизвольно сжались. Ух как захотелось пустить ему кровь, отомстить подонку. Работорговец живым мясом нашелся! Так, в вагоне и на рельсах лежат три автомата, если их еще не подобрали жители «Спортивной». Черт. Ну убью я этого засранца, а кто общиной будет руководить? Гена самый подходящий кандидат. Он справедлив, суров и принимает решения во благо большинства. Даже решение сплавить на корм трех идиотов как ни крути — подло, но для всей общины выживательно. Если бы они продолжили кушать так как раньше, впроголодь, не сокращая объема пищи, особенно их основной рацион — жуков, то все помрут с голода через пару недель. Он выбрал самых слабых и убрал лишние рты. Как не крути, как не верти, но это решение во благо остальных жителей.
Ваня вздохнул, погладил по засаленным волосам Атона.
— Покойся с миром брат!
Поднял голову вверх и прошептал:
— Покойся с миром Брэм! Ваши страдания окончены. Спасибо за все ребята...
Возвращаться он не думал. Воевать с «Спортивной», было тоже глупо. Убивать он больше не мог, да и не хотел. Насколько ужасны люди поставленные в такое тяжелое положение не ему судить. Он лишь прозревший сумасшедший, не более. Давным-давно оставил разум, осознавать окружающую реальность не желал, большого вклада в общину не делал, и не ему их судить. Вот так! Просто, безответственно и не по геройски совсем.
Выйти на поверхность — вот чего он желал сейчас более всего. Вздохнуть нормального воздуха. На минуту, может на две, забыть, что такое тухлый подземный смрад. Получить сумасшедшую дозу радиации за право стоять на земле как раньше, не прячась в норе.
Он поднимался. Тело уже не так сильно болело, или просто привык? Ход в который затащил их Брэм, вел на верх. Решетчатые галереи в узком пространстве. Он не очень соображал сколько уже прошел, однако стали слышны посторонние звуки. Это мог быть шум ветра, плеск дождя...
Пошатываясь, повисая на перилах для отдыха он взобрался на трап. Ступеней вверх больше не было. Овальная железная дверь с штурвалом затвора в конце узкого бетонного коридора, и все.
Колесо затвора прикипело ржавчиной, но поддалось, так помалу, прилагая остатки сил, крутил штурвал налегая на него сверху весом тела. Наконец, щелкнули запоры. Толстая дверь поддалась и треща-скрипя петлями распахнулась. Бетонные ступеньки шли на верх. Вася бережно закрыл за собой засов, чтобы люди внизу не получили дозу радиации и пошел вверх. Ступени упирались в металлический щит установленный наискосок. Обычный ржавый лист железа с приваренными петлями и крючками для засова. Он откинул деревянную палку, отпирая двери зажмурился, чтобы не ослепнуть от солнечного света, если конечно сейчас день и уперев ладони, помогая головой откинул дверцы, побыстрее выйдя наружу чтобы не умереть от радиации, так и оставшись под землей.
Он сощурился смотря через щелки, уберегая глаза. Но свет был все равно ярким. Буйство красок, шум листвы, хоть нос был конкретно расквашен, слышался запах настоящей травы. Широко распахнув глаза он увидел зеленый ковер мерно колыхающийся на легком ветру, деревья укрытые шапкой листвы, пение птиц, жужжание насекомых. Воздух... Воздух был сладок и чист. Какой же вонью они все там дышат! Боже... Боже ты мой...
Житель Чкаловской упал на колени, задрав голову к небу, прикрыв уставшие от слишком яркого света, слезящиеся глаза.
— Земля! Прости нас за все! Прости меня, Брэма и дурашку Атона тоже прости... Прости Геннадия, прости тетю Андрея и дядю Анастасию... Мы подвели тебя и нам нет дороги назад... Но умоляю тебя прости нас за все, что мы с тобой сделали! Не щади никого, пусть человечество пожинает плоды своих рук в полной мере. Мы это заслужили! Просто... Просто прости нас... Если... Если ты... сможешь...
КОНЕЦ
02.11.16 — 04.11.36
Годнота, давай еще чтонить похожее
Склады, думаю склады могли наполнить раз удар нанесен, значит могла быть прелюдия. Теоретически, есть продуктовые магазины в вестибюлях, перед входом. С трудом, но кой как, думаю наскрести можно(
Вот про трупы и крысы в точку, не подумал.
Насчет гари, не спроста она там. Я был в метро-депо и вагон снизу заляпан сплошным налетом. Как если бы солидол с пылью смешать, от сюда и что-то типа сажи, склизкое. Думаю слово сажа стоит заменить.
А еще есть замечания?
Нам дано:
Не очень поняла логику расстановки знаков. Имхо, было бы лучше после «удару» поставить точку. А перед «те» — но.
Итог: Пророчество Глуховского сбылось. Санкт-Петербург подвергся ядерному удару. Но те немногие, что находились в этот поздний час глубоко под землей, выжили.
С точки зрения интереса: подобная аннотация может привлечь исключительно фанатов серии. В ином случае интереса не вызывает совершенно. Однако можно поиграть самой историей, а отсылку к Глуховскому пустить как декорацию.
Техническая часть: слишком широкий пробел после «Метро» + зафига дублить название?
А теперь поехали:
Во-первых, мне не нравится «Туннель поворачивал», но это, скорее всего, вкусовщина. Во-вторых, повторите правила на расстановку запятых между НЕ синонимичными прилагательными. В-третьих, идет повествование от 3го лица, «Ржа» слово устаревшее, следовательно либо подходит под определенную стилистику, либо при живом диалоге, где персонажу свойственно так изъясняться. Последнее тоже вкусовшина.
Замечание по именам. Как я понимаю, сюжет развивается в Питере, но почему имена — Акей, Атон, Брэм? Я могу еще провести аналогию с русскими Алексей, Антон, но с Брэмом ума не приложу. Плюс имена нифига не говорящие. Лучше с таким аккуратнее.
Не поняла конструкцию. Лучше «за всю свою сознательную жизнь Акей не прошел и половину того пути, что за сегодня». Но тут опять идет повтор «за» и опять звучит криво. Можно еще: За всю свою сознательную жизнь Акей столько не ходил, сколько сегодня.
К чему подобное задваивание? Первые «ноги» можно смело убирать или заменять. К примеру, на то, что герой спотыкался или у него была одышка.
Я не очень поняла, что автор хотел передать этим предложением.
//Он единственный, кто еще шагал исключительно по шпалам, боясь наступить мимо. Остальные уже давно бросили это занятие.
Примечание (повторить тему): «Причастные и деепричастные обороты».
К чему эта гусеница? Во-первых, резать нещадно, во вторых см Примечание. Во-вторых, не динамо-фонарик, а динамо-фонарь, а то дальше идет не менее мимимишные: «желтенький» и «огонек». Повторюсь, тут идет повествование от 3го лица, потому подобное лучше постараться избегать. Настолько — слитно. Плюс: огонек не может быть виден отовсюду — огонек обычно точкой, пятном. А так — свет.
//Атон нагнал его, пытаясь на ходу заглянуть в лицо. Но свет из динамо-фонаря был настолько тусклый, что казалось, вокруг виден только желтый свет от лампы. Остальное же было скрыто под вечной тьмой подземелья.
Тут по знакам внимание — подобных косяков много.
И тут.
Тут тоже зпт, вводная конструкция, если не ошибаюсь.
Разница между «так же» и «также» примерна такая же, как между «и» и «наподобие».
К чему тут извлек?
С именами тему так и не поняла, но очень сильно сомневаюсь, что подобные проблемы с выговором и пониманием могли произойти за пару десятков лет. ОЧЕНЬ сильно сомневаюсь. Культура страны может веками сохраняться на одном континенте, передаваясь из уст в уста, с одной сетевой ячейки к другой. Резкая смена имен неуместна. Но вполне возможно, что я что-то не поняла.
Гусеничка. Рекомендовала бы разделить:
Акей сжал кулаки от досады, но сдержался. Если Брэм думает, что он прав, переубедить парня//мужика невозможно.
(тут зпт тоже изменены)
Шпалы повторяются раз за разом, в предложении словно речь об одной шпале ведется. Лучше бы перефразировать: Ловя носком ботинка края шпал. (кстати, тут еще деепричастный оборот).
Ли-или — звучит не очень, на мой взгляд. Можно усилить: Есть поверхность? Нет ее?
ОпаснОм.
В данном случае вместо «он» лучше вписать имя, мы уже забыли, кто там у нас главный герой, чьи мысли сейчас читаем.
откуда-то
второе «крутится» можно на «вертится» заменить
То ли Атон жужжал, то ли рукоятка фонарика. И если Атон, то почему жужжал и зачем бешено? Тут же деепричастный оборот. В след предложении тоже.
вслух*
Но тут могла сама с зпт косякнуть
Если дальше потребуется подобный разбор, продолжу завтра))) Все ошибки легко чистятся и еще более легко усваиваются! Удачи и вдохновения! :)
«все время поворачивал» — замыкался в круг? Другого геометрического смысла у этой фразы быть не может
«Толстый слой сажи на стенках свода.» почему тогда кабели целы, если горело? стенки свода — весьма неудачно
«Акей за всю свою сознательную жизнь не прошел и половину ТАКОГО расстояния, как за сегодняшний день.» а за несознательную проходил?
"– Ноги болят! – шепеляво пожаловался Атон." Атон — египетский бог. откуда такое имя в метро?
«Он единственный, кто не запарился перешагивать с шпалы на шпалу» у героя явно нестандартные ноги — «Попробуйте просто прогуляться по шпалам и вы поймёте причину этих „колебаний“. Вам будет неприятно гулять по шпалам из — за постоянного изменения расстояния между ними. Вы будете сбиваться с такта .»
Алексей, запятые расставлять не буду, у Вас с ними просто, прошу прощения, жопа!
классику надо читать ;-)
«голова кружилась» вращалась?
«огромныЙ червяк»
«Как только боль улеглась, сменившись ноющей вибрацией» что за ноющая вибрация такая в голове?
«Он прижался к поезду метрополитена заключая его в объятия.» какой же размах рук у героя?
«Не тебя же не сбил поезд, а меня.» вторая «не» тут нужна?
«Акей мстительно зажмурился» а чем отличается мстительное зажмуривание от не мстительного?
«Черные глаза на позеленевшем от плесени жутком черепе » если разлагается до состояния черепа, то глаз там не будет
вообще, я думаю что питерское метро при подобном сценарии быстро затопит
А я верен жене
но думаю. ночью они порхают 4-)
«экспедицию на верх» наверх
«производство еды упало на 50%. » для дебилов лучше писать «упало на половину»
«была поставлена перед фактом вымирания» фраза корявая
«Василий крепко усвоил, что толковый биолог залог выживания группы людей постапокалипсиса.» не факт, совсем не факт
«на вид вполне съедобных, росшиХ на стенах сплошным ковром.»
«и их жертвы метро-меню были гораздо скромнее» смысл фразы мне не понятен
«а тем более есть крысятину» я ел. как видите жив, хотя и зануда ;-)
хотя, может в городах они и правда грязные. во всяком случае голуби (летающие крысы) в городах не очень съедобны
хотя, может в городах они и правда грязные. во всяком случае голуби (летающие крысы) в городах не очень съедобны
– Когда же они кончатся! – кричал уставший пулеметчик…» а стволы он как часто менял на пулемете?
«ловко забрался на крышу вагона» как он это сделал?
«он присел на корточки у окна машиниста пройдя через распахнутую дверь в кабину.» с крыши?
«ВспышкИ автоматного огня»
«шедшие бросились в рассыпную» в тоннеле?
«Лампочка фонаря еще тлела еле заметной красненькой точкой.» что за лампочка такая?
«и дал короткую очередь на три патрона,» стреляя первый раз он бы скорее магазин сразу высадил в темный сет как в копеечку
написано коряво, но в целом разумное начало присутствует. советую доработать рассказ и безжалостно отсечь все лишнее. про один только предсказанный Глуховским апокалипсис три или четыре раза фраза повторяется. зачем?
мне самому в напряг это метро было — нереально слишком
но вот последняя часть, написанная с несказанным цинизмом порадовала
Вот умом понимаю, что в Питере жить нельзя — как раз по причине экологической безопасности. При катаклизме, результатом подобном описанному, город моментально уйдёт под воду целиком, никакие превентивные меры не помогут. Но всё же больно и обидно, что именно он выбран местом событий. Мой любимый город!
Весьма прискорбно, что у автора катастрофические нелады с русским языком по всем направлениям — грамматика, пунктуация, стилистика. Так и просится картинка «рука-лицо». Или даже " руки-голова" ((( Идея, конечно, интересная, но вещь ну ооочень сырая даже в плане проработки сюжета. Потому обкладываемся учебниками, словарями и за работу! Доводить начатое до ума, что называется.
Еще что заметили недочеты поправлю