Место силы

Их было трое. Стояли у детского садика, в кустах возле забора. Серый спальный район, длиннющие "лежачие небоскрёбы", серые двенадцатиэтажки, голубенькие семнадцатиэтажки, садики и школы, хоккейные коробки со щербатыми бортами.

Ночью был заморозок, последние листы влипли в тонкий ледок на грязных лужах. Смурные граждане спешили к метро, торопились на работу.

Трое парней покуривали, зябко кутались в одинаковые потёртые "бомберы", постукивали армейскими ботинками. Было им лет по четырнадцать.

- Вот где его носит? – замёрзшим голосом спросил самый высокий из них, Пашка. Светлые волосы сзади обриты, спереди тонкими травинками спадают на лоб, прямой нос и тонкие губы, маленькие глаза смотрят зло.

Из-за угла к ним направились двое ребят их возраста: Серёга, маленький и юркий, похожий на хорька, второй - длинный и тонкий, весь нескладный, с наивным совсем детским ещё лицом – Славик.

- Здоров! – Серёга сунул руку. Славик тихо робел в сторонке. Его окинули недружелюбными взглядами. – Это Славян!

Славик кивнул.

Пашка длинно сплюнул, кивнул в ответ.

- Отойдём, - сказал Серёге.

Они отошли в сторону.

- Ты кого привёл?! Говорил, что боксёр будет, а это… ? Хилая оглобля из-под мамкиной юбки?

- Не ори! – сказал Серёга. – Норм всё. Славян не боксёр, конечно… зато у него Часы!

- Часы? – удивился Пашка. – Да ладно?

- Точняк, я тебе говорю! – Серёга шмыгнул носом.

- Ха! Чего ж ты сразу не сказал? - Пашка с улыбкой хлопнул по плечу Серёгу. – Это ж совсем другая тема. Это ж – ЧАСЫ!

- А я про что!

- Ладно, надо идти уже. И так тупим из-за вас.

- Да он там от мамки с трудом отбился… школа, туда-сюда…

- Это понятно.

Они вернулись к остальным. Те стояли в молчании, совсем уже замёрзшие.

- Двинули, - скомандовал Пашка. И они пошли в стылых сумерках к метро.

***

Называлось это - "Выход в Космос". В назначенный день (сарафанное радио работало исправно) собирались группками и ехали на Павелецкий вокзал. Там садились в электричку.

Когда объявляли: "Следующая станция Космос", набивались в тамбуры, застёгивали бомберы, засовывали капы – никакого оружия, даже кастетов не было – и как только двери открывались, с дикими криками вываливались на платформу. Там их ждали. Начиналась массовая драка.

Дрались до прихода следующей электрички в обратную сторону, до Москвы. Кто на неё попадал, тот и победитель.

Как сформировались бьющиеся стороны, никто не знал, задолго до них было придумано, не им было и что-то менять. Из разных районов Москвы приезжали. У каждого района был свой день. Самые жестокие бойни были двенадцатого апреля.

Милиция и местные граждане сторонились, и никто не мешал этим побоищам.

Их команда была Ореховская (по району), и уже больше года (а драки бывали примерно раз в два месяца) они не могли победить Бирюлёвских, которые из раза в раз скидывали их с платформы и уезжали на электричке в Москву.

"Всё из-за Часов" – объяснял Пашка своей бригаде. Помимо Серёги в ней были ещё толстенький, но бойкий Юрик и невысокий широкоплечий Лёха, прозванный Сэмом по фамилии Самоваров. Ребята верные и крепкие. Проверенные. Остальные из их двора отвалились. Вот и стали набирать по объявлению. Так был найден Славик.

Часы давали Силу. Какую точно – никто не мог сказать наверняка. На всю Ореховскую банду были только одни Часы (до Славика ещё), а у Бирюлёвских – пяток, не меньше. Трое – "трофейные". Владелец Часов на станции получал магическое умение: то двигался быстрее остальных, то затормаживал конкретного противника, то исчезал и появлялся неожиданно в другом месте.

"Работали" только часы "Космос" советского образца. И, понятное дело, только на этой станции. Часы были дефицитом, и было их не найти днём с огнём.

Славик получил "Космос" в подарок от отца в семь лет. Гордился тогда ими очень.

К своим четырнадцати годам Славик твёрдо вжился в роль ботана. Хотя ботан он был ненастоящий - учился на тройки. Но нелюдим был, это да. Ни с кем не дружил, задирали все подряд, учителям не перечил, сидел тихо на задней парте, гундосил невнятно ответы у доски, краснел от любого косого взгляда. Страдал неимоверно от вызревших комплексов.

Как раз вскоре после часов папа куда-то подевался – и теперь мать запрещала даже имя его упоминать. Про отца Славик не слышал ничего больше. Переживал, страдал, прятался в подушку мокрым лицом. А мать тряслась над ним, распространяя свою власть во все сферы жизни ненаглядного сынка.

К четырнадцати годам что-то такое в нём накопилось, он и взбрыкнул.

Слух давно шелестел, и до Славика тоже докатился. Мол, в девятьсот сорок третьей школе есть пацаны, они про "Космос" не понаслышке знают. А про "выходы в Космос" уж каждая собака слышала… легенда передавалась из поколения в поколение. Только народец хилый пошёл, только языком и трепали, а вот участники редели на глазах.

Славик решился.

***

- Ты хоть дрался когда? – растягивая короткие слова, спросил новичка Пашка.

Сидели на жёстких лавках в электричке. За окном - унылые пейзажи московской промзоны.

Славик мгновенно покраснел до слёз. На красном лице отчётливо проявились голубые глаза. Парни хмыкнули.

- Конечно, - просипел Славик.

- Конечно! – снова растянул Пашка и отвернулся в окно.

- Покажь часы, - попросил Славика Серёга. Он нервничал – ответственность за новичка на нём, понятное дело. Вся надежда была на Часы. Юрка с Сэмом сдвинулись к Славику – им тоже было интересно. Пашка дёрнул плечом, но продолжил смотреть в окно.

Славик, благодарный Серёге за отвлечение внимания от темы драк в его жизни, отвернул рукав куртки. Часы сверкнули жёлтой стрелкой, белым циферблатом.

- "Сделано в СССР" – всё, как надо, - прошептал Юрик.

- И двадцатый день месяца показывают, - сказал Серёга.

Славик расправил плечи, довольно заулыбался.

- О, они с календарём даже? – не удержался Пашка, отлип от окна. Задумался, что-то прикидывая в уме. – Слушай, Славян, дай поносить?

Все сразу притихли, улыбки исчезли. Просить перед дракой Часы – дурной тон и плохая примета. Незыблемое правило, все знают. Пашка, конечно, всё это понимал, но уж больно неудачно складывались последние драки, пошатнулась и его репутация, ему хотелось Силы.

Славик, добрая душа, снял браслет.

- На, - протянул Пашке.

- Паштет, так не делается же, - буркнул обычно молчаливый Сэм. Юрик и Серёга сразу поддакнули: "Вообще-то, да", "Не делается".

- Да я просто… - вдруг стушевался Пашка. – Просто проверил Славяна. Что не западло ему. Сам носи. Они Силу имеют только когда на хозяине. Ну, или на том, кто добыл в бою.

Помолчали. Пашка сходил в другие вагоны, узнал, чего да как. Главаря никакого не было, был только Штырь из соседнего района, он вроде на себя брал чего-то. Но особой власти у него не было. Кто в лес, кто по дрова. Просто у Штыря были Часы.

- Короче, как узнали, что у нас Часы, сразу, такие, ахнули. Штырь сказал, чтоб мы из четвёртого тогда выходили. Там будет особая заруба, - рассказал Пашка, когда вернулся.

Славик нервно сглотнул.

- Ребят, а для чего вы… мы дерёмся?

Друзья переглянулись, замялись. Не задумывались как-то, не знали, что ответить.

- Да всё понятно потому что, - на ходу начал придумывать Пашка. – Тут свои, там чужие. Врага бьёшь, своего защищаешь, - он хмыкнул, сам довольный этим примитивным пафосом.

Парни закивали, согласные – да-да, так и есть. Понятно, кому морду бить, кому плечо подставлять. Нормальное мужское занятие.

Славик, странное дело, воодушевился. Хорошо легло на душу, куда надо.

"Следующая станция Космос" – проскрипело в динамиках.

- Пошли в четвёртый, - сказал Пашка.

Все застегнулись, проверил шнурки на ботинках. Славик не знал, что ему проверять - потрогал часы, подтянул браслет.

Они двинулись через вагоны. Кроме ореховской банды в электричке никого не было. Их провожали уважительными взглядами, шептались: "у них Часы". Друзья от этого ещё больше пыжились, заряжались энергией.

В тамбуре приготовились.

- Короче, выскакиваем, чистим поляну. Славян, слышь, для тебя. Ты уж не подведи…

Славик стоял бледный. Кивнул. Он слабо представлял, что надо делать. Да, были разговоры про Силу, но как она должна проявиться, никто толком не знал. У Штыря были свои заботы, некогда ему было объяснять. А бригада Пашки не подготовилась заранее, Часы были как снег на голову.

Электричка притормаживала. За окном замелькали тёмные фигуры, наводнившие платформу. Послышались мощные, в десятки глоток, выкрики. Заскрипели тормоза. Дернулись, останавливаясь, вагоны. Заскрежетали двери.

- Пошлиии! – заорал Пашка и первым ринулся наружу.

С дикими криками кинулись и остальные. А Славик оцепенел. Стоял в тамбуре, смотрел тупо перед собой. Всё кругом обволокло ватой, поникло в каком-то тумане. Время замедлилось.

Он видел, как перед ним в проёме дверей на мокрой платформе начинается куча-мала, как его новые друзья с ходу вонзились в толпу и бьют направо и налево. Мелькали руки, крепкие ботинки со стальными вставками. Рубились молча, лишь изредка выдыхая от неожиданных ударов.

Только видел он это всё, как во сне. Сторонним наблюдателем, со стороны. Всё было очень медленно. И электричка никак не уезжала. И мысли у Славика тоже ворочались неторопливо. Он помотал головой и тут только сообразил, что это они, Часы "заработали".

Тут двери в вагоне начали закрываться. Медленно, очень медленно. Настолько медленно, что он спокойно успел выйти на платформу. Посмотрел влево – драка, посмотрел вправо – драка. И все еле двигаются.

- Ха! – сказал Славик, вдруг наполнившись неудержимой волей к Победе. Он стал толкать противников – а их легко было опознать по синим повязкам на рукавах – и они разлетались в стороны, не понимая, как этот парень так шустро двигается.

- Ни фига себе! – восхитился Пашка, увидев мелькающего то тут, то там Славика. Но разглядывать времени не было, противник наседал, несмотря на удачные действия новичка. Бирюлёвских было много, слишком много.

Но Славик, наполняясь всё большей Силой, двигался не только много быстрее всех остальных, он освоил приём пропадания во времени. Дело было на несколько секунд, но для других он исчезал и появлялся в неожиданных местах. Мало-помалу, хилый на вид паренёк сокрушил уже десяток-другой соперников.

Они спохватились, и пошёл крик по их рядам.

- Тут часовик! Сюда, сюда! – кричали те, кто был поближе к орудующему Славику.

Когда они появились, Славик сразу понял, что всё, конец. Теперь он оказался в роли тех, кого он только что валил, толкал, крушил и вокруг кого кружил веретеном. Он только осваивался со своим могучим орудием, и хотя у них, у этих троих Часы были "послабее", они были хорошо обучены. У них была команда. Быстро взяли его в кольцо, стали теребить и наносить удары. Как он ни пытался уворачиваться, исчезать и ускоряться, они опережали его на шаг. С улыбочкой. Издеваясь.

А Штырь никак не мог помочь, он сам был один против двоих. Остальные бились смертным боем, не щадя ни себя, ни противника и, впервые за несколько месяцев, ореховцы держались на равных. Бирюлёвские никак не могли потеснить пришельцев, чтобы очистить себе дорогу к электричке на Москву. А та уже свистела, приближаясь.

Но тут вихрь из тех трёх, которые разматывали Славика, склонил чашу весов, быстро и уверенно прикончив равновесие.

Когда электричка приблизилась к станции, вся бирюлёвская орава, подхватив раненых, кинулась на противоположную платформу, перепрыгивая через рельсы, залезая на бетонные плиты.

***

Славик лежал на холодной земле, смотрел в мутное небо. На помятом с ссадинами лице кривела улыбка. Тело ломило, но на душе было чисто и светло. Где-то там, за этими хмурыми небесами Космос. И здесь тоже "Космос", приземлённый, убогий и обветшалый. И ещё … он пощупал правой рукой левое запястье. Резко приподнялся на локте, застонав от боли в избитом теле. Часов не было.

Он не расстроился, нет. Откуда-то сверху, из настоящего Космоса пришло понимание, что он не потерял, а приобрёл. Что именно - он не знал, но поворот в жизни случился. Часы, как отработанная ступень, протолкнули его дальше, преодолев притяжение, а сами канули в небытие.

Больше "выходов в Космос" Славик не делал. Да и вообще, заглохло это дело. С новыми знакомцами он ещё некоторое время пересекался во дворе – Славика с той драки зауважали, несмотря на потерю Часов.

Самое главное, что теперь зауважал себя и сам Славик. Вылез из-под маминой навязчивой опеки. Дал отпор раз, другой. Проявил волю. Жизнь не катилась теперь, а двигалась упрямой его волей.

***

Всё это вспомнилось Славе, когда лет двадцать спустя, он ехал на скоростном экспрессе из города в аэропорт. Рядом сидела Оля, стройная холодная брюнетка, с несколько брезгливым лицом, красивая, с надменной дьяволинкой в глазах – жена. В Домодедово на аэроэкспрессе ехали впервые. Слава и помнить забыл про юношеские забавы. А сейчас нахлынуло, как увидел пожелтевшее, порыжевшее название "Космос" в окне. Всколыхнулось всё внутри, забурлили воспоминания. Инстинктивно вздёрнул рукав, посмотрел на дорогие часы – нет, никакой это не Космос...

- Пойдём, а то будем тут торчать в очереди, - недовольно сказала Оля, поднимаясь с кресла. Слава отрешённо глядел на неё – не мог понять, что он делает здесь, почему эта недовольная, такая красивая и так похожая на ведьму женщина рядом с ним, почему она так требовательно и раздражённо глядит на него. Встряхнув головой, поплёлся за ней на выход.

***

Был снова октябрь. Слава стоял на Павелецком вокзале в кассу.

- До Космоса, пожалуйста, - сунул деньги.

Когда электричка подходила к нужной станции, стоял загодя в тамбуре. От волнения закусил губу.

"Космос" – сказал машинист и открыл двери.

Слава глянул на часы. Мелькнуло желто-бело: "Космос", "Киров", "Сделано в СССР".

Он сделал шаг.