Мальчик в тени цеппелина
«Полипы умирают, не подозревая, что они служат прогрессу какого-нибудь кораллового рифа» (Александр Герцен)
Полное безветрие. Как такую погоду называют моряки? Штиль, кажется. Том мало что знал об окружающем мире: фермерскому мальчишке много и не надо. Даже читать он так и не научился к своим двенадцати годам, но жил при этом вполне сносно. И слов он некоторых тоже не знал. Например, как называется вон та огромная штука, лениво плывущая в небе. Похожа на голову цапли, белая и вытянутая. Может быть, и название похоже на цаплю? Цаплин? Нет, это уже как Чаплин. Хотя, если подумать, настолько ли это важно, чтобы думать над этим? Можно ведь вместо этого думать о множестве других вещей. Например, о безветрии. О штиле.
И все-таки Том не мог отделаться от мысли: как может эта штука лететь, даже без крыльев? Даже у самолетов крылья есть, так ведь? Чудеса прог-ре-са, так сказал однажды его отец. Сам Том ничего чудесного в этом не находил. Штука, похожая на голову цапли, порождала в нем ощущения болезненного гнета, лихорадочного видения, неправдоподобно реальной параноидальной иллюзии. Чудесами здесь и не пахло. Нет, сэр.
Штука тем временем медленно и неотвратимо надвигалась на кукурузное поле Норвью. Вскоре она, словно Левиафан (а это слово Том знал и очень гордился этим: в Библии так называлось огромное дьявольское чудовище), накроет своей необъятной тенью маленького мальчика, лежащего на сломанных стеблях кукурузы. И было в этом что-то тревожное. Такое же чувство бывает, когда тебе кажется, что все это происходило раньше. Как это называется? Как-то по-французски.
– Том, негодный мальчишка! – голос отца, такой далекий, что, кажется, будто он летит не сквозь пространство, а сквозь время. – Почему ты до сих пор не почистил стойло?
А и правда, почему он до сих пор не занялся делами? Наверное, потому, что ждать приближения летающей штуки гораздо интереснее. И важнее? Да, пожалуй, важнее, но не для отца Тома, а для него самого. Хоть непонятная штука в небе немного пугала его, он все равно наблюдал за ее шествием по воздуху и ждал, сам не зная чего. Потому что это было что-то новое, а новое всегда волей-неволей привлекает. И пугает – напомнил себе Том. Да, сэр, и пугает тоже.
Тень огромного воздухоплавающего монстра жадно поглощала стебель за стеблем, пока не легла на вихор светлых волос, который Том, как ни старался, никогда не мог пригладить. Но это было не важно. Может быть, когда-то это и было важно, но не теперь. Тень опустилась на его загорелую, а на носу – даже обгорелую, кожу. Полный штиль. Цапля. Левиафан. Но и это теперь не важно, потому что мир изменился. Потому что отныне существует лишь тень, воздухоплавающая машина-цапля и мальчик по имени Томас Норвью.
Казалось, тень выполняла роль мостика, соединявшего величайшее достижение науки с величайшим чудом вселенной. Том явственно ощущал, как тень ползет вниз по подбородку и еще дальше. Как штука, похожая на голову цапли, медленно плыла по небу, так и Том медленно, в некоторой степени даже лениво размышлял: в чем правда? Вот вроде цапля-машина летит над мальчиком. Но что, если все на самом деле не так? Как быть, если это он на самом деле сейчас плывет по небу… Но над кем? На кого он отбрасывает свою тень?
– Глупости все это, – пробурчал он.
Тень тем временем скользила все дальше и дальше, а потом в глаза Тому ударил свет яркого летнего калифорнийского солнца. Он недовольно зажмурился, а когда открыл глаза, вдруг вспомнил все. Как врач поставил диагноз «острый миелоидный лейкоз» – это выражение Том запомнил на всю короткую оставшуюся жизнь. И как потом пришли люди, похожие на манекены в городских магазинах: такие же прямые и немногословные. Как уговаривали на что-то рыдающую мать и побледневшего отца. И как чуть позже они ехали на дребезжащем пикапе в город. А потом Тома не стало. Хотя это было верно лишь наполовину. Не стало мальчика по имени Томас Норвью, но остался цеппелин “LZ-ORG-01” – чудо современной науки. Идеальное соединение разума с механизмом; мотор равномерно и бодро гудит, и может показаться, словно это бьется сердце двенадцатилетнего мальчика.
А далеко в небе люди, отправившие цеппелин в полет, негромко переговаривались в рубке управления.
– Хэнк, «мертвая зона» позади?
– Да, капитан. Работа двигателя стабилизировалась.
– Интересно, отчего так?
– Говорят, они помнят что-то из своей прошлой жизни. Это как ностальгия.
– Ностальгия у органо-механизма? Больше похоже на бред сумасшедшего, чем на правду.
Хэнк, старший помощник капитана, не ответил. По его мнению, бредом сумасшедшего был факт использования одушевлённого механизма. Но, как любят говорить бездушные гении, гордо именующие себя учёными, прогресс – неотъемлемый жизненный процесс. Но зачастую весьма болезненный.
Подумал еще и все же не уловил центральной идеи.
Спокойно, ща разберусь. Цепеллин работает на душах. Одна из этих душ — мальчика. Пролетая над неким местом, у него началась ностальжи. И от этого двигатель забарахлил. А когда отхлынуло — все снова стало норм.
Я все верно понял?
А, и кстати, про машины, работающие на душах, отошлю сюда. Мне понравилось в свое время.
Тоже далеко не сразу поняла, что к чему. В итоге пришла примерно к такой же интерпретации. Только, по-моему, цеппелин не на душах работает, а просто из себя представляет тело мальчика (вместе с сознанием и душой), соединенное с механизмом.
Меня лично очень сбила фраза «Он недовольно зажмурился, а когда открыл глаза… его не стало». Долго думала, что пролетающий аппарат его реально убил — поглотил или что-то такое. Тогда дальнейшее понять совсем не получалось. Потом только дошло, что Тома не стало в переносном смысле.
Однако, ждем автора с комментариями)
Про сумбурность принимается, но это таки зарисовка) одномоментное желание вывернуть вот именно так, а не иначе) Был бы рассказ, наверное, выбрала бы другую подачу.
За ссыль спасибо, но на данном этапе жизни, к сожалению, даже рассказам любимых авторов мало времени уделяю, а тут прям роман(
а тут прям роман( — ну я на всякий случай)
«Вино из одуванчиков» пока не читала, к моему большому огорчению, хотя с одноимённого сборника началась моя большая любовь к автору.
понял концовку только из комментариев выше — это больше к моему стыду, думаю) Резковатый переход получился, надо брать напильник и подпиливать. Тем более, уже третий читатель на эту проблему указывает, значит, действительно, надо устранять.
Да, так и задумывалось, но раньше переход от воспоминания к реальности был обрубленным. Надеюсь, сейчас более гладко воспринимается) Боюсь, в ближайшее время я за напильник не возьмусь)
думаю, Ваш образ не заставит себя долго ждать и искать)
Я довольна и нынешним вариантом, и предыдущим, но, все же, этот, на мой взгляд, более гармонично вышел. И правильнее, что ли.