"Откровения Семерых" или нелирическая комедия для кухонных философий и упавшая с Небес литература завтрашнего поколения. Глава 7

При первом же апокалипсисе я дам….

Дам Вам поблажку….

Эпически-незабвенный очерк:

Довольно сложно поверить в Апокалипсис, но ещё труднее разубедиться в нём.

Никогда не увидите этой слабости в равносильности изменения времени от остановки часов до того, как ими займётся Часовой мастер….

«Не может быть»! – воскликнет теоретик пред экспериментатором, рассчитавшим опыт у кассы алгебраическими уравнениями, но вот беда – магазины не принимают столь вычурную валюту….

66

Ничто снова, как и всегда, не предвещало ненастья…. Стерх немногословно вернулся в дом, родной дом. На первый взгляд всё казалось и выглядело обычно за исключением следов пожара, не затёртых не только на наших с Вами страницах, друзья, но и в по-прежнему запущенных стенах уже известной нам коммуналки….

— О, бляха муха, какие люди, Вовка, выпустили уже, айда к нам, – радость Васи Обещалина, подогретая известным градусом, вываливалась сквозь поредевшие зубы, переплёвываясь чрез оттопыренную похотливою слюной губу, и шлёпалась под ноги своего хозяина, мертвенно ударяясь об давно умерший пол.

— Здорово, – скупо протянул он соседу мозолистую ладонь, набитую об рукояти уборочного инвентаря.

— Девочки, это мой лучший друг, герой войны на Северном Кавказе, – бесскелетный язык Обещалина чуть блудился в замысловатости элементарных фраз, но как известно, чуть-чуть не почитается за правило, поэтому и я не буду акцентировать на этом Ваше драгоценное внимание, мои верные друзья.

— Хватит уже, – устало возразил Стерх, но обрадованный тёзка легендарного комдива гражданской войны, а впоследствии не менее прославленного героя анекдотов не принимал никаких возражений:

— Ну, нет, никаких хватит, де-во-чки. – Из комнаты выпорхнули две счастливые особы, организмы которых распаляла нешуточная доза алкогольного озона. Одна из незатейливых соблазнительниц тут же бросилась Стерху на шею, а вторая…, не прекращала своих телесных манипуляций, какие вряд ли походили на танец, даже и для живота.

Как ясно из вступительных предложений девушки уже давно были не девушками, чей потрёпанный вид мало чем гармонировал с представительницами прекрасного пола. Ничего не попишешь, но зелёный демон временного облегчения от страданий, разумеется, имел свою противоположность уравнения и не щадил никого, ни стариков, ни детей, а особенно безжалостно расправлялся с женским полом. Что же в этой ситуации предпримет наш герой…?

Стерх с едва заметной брезгливостью отстранился от столь высоко-обещающих знаков внимания со стороны названных дам и, сославшись на всё ещё донимающий тело и душу недуг, уединился в своей комнате….

Стоит, наверное, обмолвиться, что за время отсутствия Стерха к нему накопилось немало вопросов и не только со стороны коммунальных служб…. Висел долг не только за повреждённое имущество, выраженное в неудачной попытке поджечь вселенское зло, затаившееся дескать именно в этой коммунальной квартире. Иные, другие уведомления тоже не радовали пытливый и протрезвевший глаз. Особенно удручало оповещение от судебного пристава с не менее приставучей фамилией – Необходимская Н. А.

Забегая слегка вперёд, хочется обратить Ваше внимание, дорогие мои, что и имя, а главное отчество были не менее…, я бы даже сказал, устрашающими…. Итак, если Вы готовы – Необходимская Надежда Адольфовна. Не знаю, как Вам, но во мне сейчас довольно охотливо пробудилось непреодолимое желание, повернуться к представленной особе интимными местами не только своего тела, но и души, дабы мгновенно сдаться, признаться хоть в чём бы то ни было, порой даже в том, чего и не было вовсе в помыслах скромно-человеческих…. Даже раскрыть сокровенную тайну о том, где можно на халяву скачать из интернета жесткое порно….

Увы, все мы люди, но к счастью теперь подобные места в соц. сети меня, более не интересовали, ну почти не заботили, равно как и нашего общего друга…. Стерх окончательно омрачился под давлением вышеуказанной бумаги, бумаженции, как неожиданно выразился о ней он. Заполненный информационными требованиями типографский противень грозился взыскать всевозможными путями с должника, Владимира Стерха, алиментный долг в пользу Светланы…, бла.. ба.. ба…, по этическим причинам не стану называть её настоящее имя и фамилию на этих взбалмошных страницах.

Задолженность взымалась согласно этой депеши на воспитание сына Владислава…, бла.. бла.. бла…, зародившегося, мол, от совместно предприятия указанной в документе особы и соответственно представленного нашего героя. Мне подумалось сейчас именно так, как и Стерху; – такая как, Необходимская, да ещё и Надежда (не известно для кого) и наконец Адольфовна играла перцептуальные наклонения судьбы будь для одного, ли для другого подобного ответчика или же истца.

Одним словом, запущенная ситуационность складывалась в не лучшую пользу для Стерха…. Вот Вам и обратная сторона уравнения для алкогольного демона, а посему, друзья: – мальчишки и девчонки, уж коль скоро клыки зелёного змея плотно припали к Вашей онемевшей шее…. Не теряйте контроль над внутренней, ли внешней обстановкой, иначе; – не успеете опомниться, как окажетесь бессознательно в параллельном мире….

Однако…, думается мне, и теперь нам должно именно туда, но прошу не забывать, что предыдущие рекомендации ни коим образом не теряют силу в своей значимости, да и не только среди этой вздорной литературы.

Кому надобно сегодня знать помыслы, за какими кроются деяния художника…?

Стерх заботливой фортуной, как видно, сразу утомился от прочтения всевозможных уведомлений, а равно и повесток из всевидящих, да ещё и надзирательных органов, всех рангов и монументальных порядков, разрушить которые на данном этапе предложенных испытаний не представлялось возможным.

Рассылать мысленные проклятия по представленным адресатам – меньшее из зол, на которое был бы способен всякий не зависимо от пола и вероисповедания…. Хочется лишь заметить именно непреложную Истину – настоящее мастерство не в том, как героически преодолевать подобным образом создавшиеся ситуации, но изначально избегать таковые. Именно это в представленном этапе определяет мудрость и ничто иное….

— Вовка, ну, ты чё…? Мы тебя ждём…, – ещё более подогретый бесцеремонной восторженностью окатил своего соседа с головы до ног гламурной радостью Обещалин Василий, какой имел уже на протяжении многих лет лишь два состояния – пьяный и сильно пьяный. Как удавалось ему это – совершенно неизвестно, думаю, что эту тайну он унесёт с собой в могилу, как всеобщее равенство ему подобных. Ведь даже, если невероятными усилиями матери, его и брали на работу…, то ведь ненадолго, ибо его испытательный срок уже давно не переваливал за рубежи своих полномочий, к тому же с возрастом становился всё более и более скоротечным.

— Прости, Вась, не до развлечений теперь, – неуклюже отмахнулся Стерх от назойливого предложения, не подкупающего своей новизной, ибо всё было настолько тривиально, до самой прямой пошлой неряшливости, изречённой ещё должно быть Енохом задолго до появления на Земле Богов.

— Ты чё…, из-за этого фуфла что ли? – Обещалин удобно расположился рядом со Стерхом, тыча необдуманным пальцем в вышеназванные бумаженции, пришедшие по указанному адресу на имя нашего героя.

— Вась…?!

— Да, чё.. ты грузишься, эка напасть, да плюнь ты…. Айда, к нам, там такие девочки, одна…, такая из себя…. Зовут, Снежана, работает в ресторане….

— Да, ну…?

— Говорю тебе…, ну, правда, не в этой, как её, дьявола…?

— Гардеробной?

— Чё, с ума сошёл, какой гардеробной…, этой, ну шо там управляет там всем, – способы разумного изложения мыслей под грифом «собственные» уже давно выветрились похмельным угаром из головы Василия, поэтому довольно трудно было совладать с его нейронной ориентацией, то и дело набегающей в тупики собственных извилин, невероятно заплетённых, словно овечья шерсть на давно позабытой бабушкиной прялке.

— Администрация что ли? – неумышленно обратил на себя внимание Стерх.

— Во-во «аминисрация», – обрадованно, помутневшими уже давней желтизной глазами согласился неутомимый сосед для нашего персонажа. – Пойдём, Вовка, чё.. и кочевряжишься то. Сне… жа.. анка тошно запала на те.. (и)я, отвешаю.

Язык Обещалина всё заметнее и безоборотно вис, словно упавшая космическая тарелка над Розуэллом. Всё труднее в состоянии устоявшейся трезвости было поддерживать диалог с ним, набравшимся вдоволь, и как всегда безответственным.

Стерх из приземлившегося невероятным образом на наши строки уважения всё же проследовал в комнату своего неадекватного соседа, какой всё менее и менее доходчиво рисовал достоинства как самого Стерха, так и разгорячённых дам, каким было собственно уже не до чего. Наш протагонист ещё какое-то время внимал безосновательно панегирическим, хвалебным одам, воспетым в честь зелёного змея, однако, вскоре почти незаметно удалился из столь гостеприимного общества, не уронив в свои отдохнувшие потроха ни единой капли непонятного пойла, какое так безобразно выключало разум и активировало безжалостные инстинкты у всех присутствующих с ним лиц. Исходя из выделенного шрифта, хочется заметить – Мо-ло-дец…, и как бы ни было; пройти огонь, воду куда проще, чем медные трубы….

Нет в самом деле, друзья, отказаться от многолетней потребности организма задача вовсе не из лёгких, да Вы и сами верно знаете; – пристраститься куда легче, чем избавиться от оного…. О, нет, лучше не о героине…!

Следует ли говорить о разумности, ежели безо всякого разумения непобедимый Обещалин пригласил нашего героя к себе в гости после изнурительного марафона по дьявольским лабиринтам психиатрического великолепия отведать то, что Бог послал, в том числе и закуски в виде двух представленных особ, какие по истечении двадцати минут после вынужденно-учтивого визита Стерха на пару с хозяином давно запущенной комнаты улеглись на покосившийся диван? К счастью в этих умерших стенах ещё не выпивал какой-нибудь доморощенный Рембрандт, дабы увековечить столь затасканную в без приличии сцену для отхожих в безызвестность унитазного механизма полотен. Должно быть время обратить внимание на неотвратимые детали уже пришло:

— Стерха уже несколько часов донимало чувство голода, ибо привитый диспансером режим давал о себе знать и не только утробно,

— собеседников для открытой темы, охватывающей его возникнувшие проблемы тут явно не наблюдалось,

— и наконец, оглядев скорый,

для закуски стол, Стерх понял, как и куда послал Бог….

Ничего не оставалось иного как вернуться в исходную точку для обозначенного нашей историей репера. Протрезвевший мозг, следовательно, возвращённый в действительность, не самым последним интеллектом во Вселенной указывал лишь на одно решение загнавших его в угол проблем…. Это должно быть чудо, Чудо, каких, как известно, не бывает в представленной диалектической системе….

Стерх слышал, как там за не сдавшимся ещё стеклом ноябрь набирает свои морозные обороты, дабы передать мёрзлую эстафету первому месяцу зимы, который так и грозится развернуться не понарошку на рубеже новых исполненных и не совсем желаний, адресованных Деду Морозу, живущему где-то на территории В. Устюга, ли Санта Клаусу, остановившегося в снегах далёкой Лапландии. Но кто из нас узнает, что эти существующие на картах места хоть и существуют, но по-прежнему остаются сказочными, ибо взрослые, равно как и дети, хотят верить в чудеса, и это наследие передаётся из года в год, от поколения к поколению….

Впрочем, чудеса наступают не всегда на Новый год, но вполне обоснованно, например, с Вселенской точки зрения…, и бывают вовсе не из тех сказочных знаменателей, а равно и числителей, какими собственно и стремится возгордиться верующий в чудо народ, опять же не зависимо от пола и вероисповедания….

Вы совершенно справедливо заметили, что я крайне негативно отношусь к церкви, но это вовсе не значит, что я атеист, ли не патриот своей Родины. Стены патриархальной веры уже давно разрушены, не создав действующей альтернативы, церковь уже давно диктует свои условия респектабельности для заблудших овец. Ложь и удобная трактовка для обмана священных писаний – вот удел нынешних служителей Бога, да и не Бога вовсе, но и не Лукавого, ибо они, эти псевдо наперсники свершают экзекуцию над душами обескровленных и уставших чад Божьих, пилигримов сущего мира, на бедах каких наживаться – преступление. Так верьте же им, отдавайте псевдо-храмам своё движимое и недвижимое имущество, улучшайте благосостояние незамысловатым прорицателям грядущего, жертвуя последнее, ли вздорностью успокаивая похотливые мотивы того, кто в улучшенных молитвах, звенящих даже медною монетой, дают перспективу Вашей искренней исповеди для различных спецслужб….

Храм должен быть построен в душе человеческой; – а не плодиться заблудшей верою упырей за стенами икон и свечей с подноготным исподним давно устаревшего греха, следующего бесовско-демоническим изваяниям, так тесно, но хитро и безнаказанно занявшим свои ниши в иерархии незапятнанного, но уже давно небезупречного органа ещё задолго до времён «святой» инквизиции.

Конечно, можете и дальше верить тем, чьи предки, извращённо толковавшие святые писания поощряли невообразимые пытки над невиновными….

…. Храмы, церкви, ли мечети были запланированы для маловерных, дабы численностью укрепить силу веры своей, но не знанье; ибо истинно говорю Вам словами Иисуса: «Помолись в душе своей тайно, и Господь тайное воздаст тебе явным». В своих информативных протоколах стройте храм Божий, осознайте же наконец в них первоочередные, изначальные потоки Истины и Абсолюта, выраженные в нулевых фильтрах для всякого индивидуума, как одушевлённого, так и нет…. Мне подразумевается время для этого уже пришло – ГОСПОДУ не нужны Ваши религиозные и прочие ослепления, но истинные намерения и способы их выражения. Уж поверье, коль скоро добрались со мной до представленных страниц….

67

Стерх плотно заснул под давящими на него нестандартными мыслями, излитыми вышеизложенным эпизодом для незатейливого интермеццо, какой так или иначе касается всякого, просто один следует установленному алгоритму, а другой находит в нём зомбирующие составляющие, что безусловно свойственно для всякой религиозной направленности. Ведь самым неоспоримым может быть только один культ – поклонение АБСОЛЮТУ – БОГУ, наивысшей точке действительности, да и не только воспринимаемой, где масса, пространство и время (да и не только) всякий раз первородны и конечны одновременно, как и всё, что окружает и заботит нас….

Так скажите мне сейчас и теперь: не так ли мы равняем мусульман и последователей Иисуса, верующих и атеистов, революционеров и консерваторов, учёных и невежд, талантов и тех, кто ещё не раскрылся; правителей и хитрых холопов, дабы всё вкрадывалось в абсолютное уравнение – 0=0…?

Последовательность алгебраических, равно и геометрических потуг уж слишком витиевата и разнообразна на пути к очевидности того, что лежит на всякой поверхности, покрытой ожидаемой пылью не только на произвольно-окружающем предмете, но и на всякой звёздной системе, ли галактике, выраженной даже в самых непотребных математических изысках, далеко перешедших уже не только систему координат, но и иные измерительные плоскости о каких даже не догадывается современная наука…. (P/ S Попробуйте для начала употребить запачканную структуру математического синтеза окружающей действительности, переместив её в троичную, а затем в четверичную систему, выводя искомый результат за устаревшую Эвклидовую планиметрию, ну и тригонометрию соответственно тоже…).

Стерх заснул с подобающими мыслями, приводившими мысленно к переустройству не только общества, но и всех и всего, не только устоявшегося в диалектической системе индивидуума, ли пока ещё живого предмета из армии неодушевлённого многообразия….

Скукота теории, либо подобной революционной гипотезы случившегося заключалась, как и всегда, в не только пришибленной несостоятельности умозаключений, но и в неудобности революционных идей для старых консерваторов, засевших, будто в неприступных бастионных креслах для своих академических задниц. Да и то верно, кому же захочется терять своё положение в устоявшемся обществе…? Опять же к этому подталкивает статус; – а вдруг теоретические расчеты молодо-научных революционеров окажутся действенными, – и что тогда…? Расставаться с научными и академическими званиями, обернувшимися в прах диссертациями…?

Альфред Нобель, должно быть, перевернулся уже не раз в гробу, когда узнал кому, как и на что вручается учреждённая им премия…. Ну, а для наших консерваторов куда проще, прикрываясь своим научным знанием, запретить ту или иную тему, объявив её не достаточно аргументированной или просто анекдотичной, особенно, скажем, в нашем случае – опыты в сфере эфиродинамики, ведь эфира не существует по установленным приоритетам….

Вы знаете, очень удобная позиция как в научной, так и религиозной концессии. Думаю, противоборствующие лагеря благоприятно объединились в успешном одурманивании мало-мыслящих масс…, дабы снова разделить их на две враждующие группы, а те соответственно в подгруппы, будто наше повествование – главы на подглавы, ибо было проще управлять тем, кем можно ещё управлять. И что самое существенное в этой истории, что большинство стадности значительно перекрывает мыслящих индивидуумов, достаточно вспомнить басню о мухе и улитке…. Голос единиц, пусть и перспективных слишком слаб и неустойчиво задуваем, чтобы обращать на него внимание….

Думаю, что руководители сего безусловно правы. Что касается меня, то никоим образом Вашего покорного слугу не прельщает окружающая действительность – диалектическая система, можете называть, как хотите…. Без ложной скромности меня не держит тут ничто, следовательно, и терзания, ли недомолвки миллионов….

Хотите целесообразного помешательства, так в чём же дело…? Слушайте псевдо музыку, лживые обещания, свойственные бесполезному образованию Эфира тупиковые ветви развития, да и не забывайте бранить нас…. Глупо спасать осуждённый мир из неминуемой обречённости бытия, тем более, когда он сам того не хочет…. К счастью я понял это хоть и недавно, но, надеюсь, не слишком поздно…. А для меня…. Моя деятельность и потуги обращены лишь к ИСТИНЕ, и ничего личного, а посему я не намерен лгать Вам, как многие остальные. Я предполагаю заработать на билет, на космический ковчег, но этот патент не купишь ни за какие деньги ли сверкающие побрякушки этого совершенно-неудачливого мира. Теперь, Вы вправе верить или же не верить мне, друзья, после высказанной мной правды….

Ну вот, мы и прикоснулись к обозначенной светом дороге к основательности пути для Абсолютной Истины. Дело вновь за Вами, можете и далее кружиться в водовороте обратимых событий, опираясь на несовершенные аксиомы упомянутых величин…. Дело, разумеется, за Вами, ведь у всякого своя дорога…. У сильного всегда свой путь, лишь для стадного многообразия – единый. И нет в моих словах никакого подвоха ли гордыни, ибо необходимо позаботься о том заранее: кто ты – овца бесхребетная, ли то, что определяет на свет диалектическая призма; – тест того что надобно, но пока не свойственно, что рождено, но не прижилось в остатке, что затаилось, но до срока, что умерло, но выжило, что возненавидело то, что любило, да и оставило сие до глубочайшей ненависти, дабы замыслить грядущее….

Что же, вот и дьявольский эскорт современной политики…. Скукотища полная, кто ещё не понял; не только пограничный смысл намеченного способен на некоторые диалектические поблажки…. Я уже знаю давно, в мир Богов примут далеко не всех…. Всякий должен чем-то обозначиться…, даже в Ноев ковчег из твари, да по паре

не попадали б вновь те сформированы «бездари/».

Пути для компромиссного воссоединения c высшими силами выбирать конечно же Вам. О, не судите меня так строго, ведь кто знает, может статься, Божественный ковчег предпочтёт именно Вас, а не меня; – не стану в таком случае стреножить похотливого к этому коня, поскольку наши шансы теперь уже равны….

Так или примерно так думалось во сне Стерху. Говорят, что в неосознанном состоянии всякое одушевлённое существо способно покидать свою биоформу и блуждать по вселенскому многообразию, граничащему лишь с рубежами фантазийных вёсел, ли парусов, что гонят всякий раз лодку мысленности к границам воображения…. Думается, что я вряд ли отвечу Вам на этот вопрос, друзья, ибо это не завершит сейчас даже институт сомнологии, однако, я поспешу напомнить, что избавить от вопроса не всегда есть – найти решение.

Думается, что исключения из правил относятся и к неодушевлённым предметам, какие также, как и мы имеют информационно-эфирную структуру, заключённую в неживую конструкцию, которая так или иначе вынуждена взаимодействовать к окружающей действительностью. Не так ли мы переносим посредством запахов, ощущений и многих иных информационных составляющих организационный смысл всего происходящего…?

— Вот в руке жесткий табурет, а вот приятная на ощупь пушистая шкурка, а что под ней? Журчащий ветерок…? Не обольщайтесь раньше времени, может уже в следующую секунду он будет готов выпустит коготки.

— А, вот и вода, она холодная, но вот горячим продлевает истому в Вашем теле, но структура её может меняться в равных степенях. Вы только взгляните, в газообразном состоянии молекулярная находчивость воды изменила не только свои свойства, но информационные характеристики, что мгновенно скажется на Вашей кожице, да и не только….

Я вижу, Вы начинаете улавливать мою мысль…, ну, а у кого не получается, не отчаивайтесь, получится обязательно…, не сейчас, так после Смерти, а может и в последующих жизнях и в этом нет ничего зазорного, ибо во вселенско-масштабном образовании бесконечности всех обозначенных (не придуманных) величин постоянно происходят взаимодействия, одни электроны под воздействием Тёмных полей заменяются другими, протоны и иные частицы, пусть и эфирные тоже не исключение, ведь протон может стать электроном и наоборот….

К сожалению, мы пока не можем понять, просчитать логику этих взаимопревращений, кажущуюся на первый взгляд беспорядком, ведь даже хаос имеет своё начало и свой предел, следовательно, и свой последовательный регламент.

Что и говорить об экспериментальности, современная наука застряла в тупиковой ветви развития…. А что касается сна для неодушевлённых образований в том числе и произошедших от рук человеческих, то впору заметить, что усталость не только металла, но и любого материла очевидна, следовательно, структура любого материального вещества, также, как и всё окружающее нас, испытывает всевозможные нагрузки и, подверженная старению, нуждается в отдыхе и Смерти….

И процесс этот кроется не в генах, а в первородных законах Эфиродинамики, какие мы никогда не раскроем здесь и сейчас в тупиковой ветви научной эволюции, под громогласные запреты консерваторов, дрожащих за своими иконными идолами в виде незаслуженных наград и званий, а равно не выстраданных регалий….

Но вот и теперь, словно молот под поющей наковальней поправит и меня восторженным замечанием искушённый, ли случайно шедший мимо прохожий: «Так ведь в том и вся соль, как же может быть выстрадана революционная гипотеза без тычков и оплеух консервативно настроенных масс»? Мне нечего было возразить этим людям…. Да, они просто присоединились к нам, дорогие друзья, и нам ничего не остаётся иного, как называть их прохожими, ибо они заинтересовались нашим повествованием, так впору и их пригласить к нашему дому, выстроенному из литературных перлов, да в фундаментально-гипотетических наклонениях для всякого интеллекта…. Ну, а если так, тогда вперёд, мои добросовестные читатели, внимательные зрители, учтивые слушатели и, неравнодушные прохожие….

68

Что же, пусть будет всё по-честному, ибо провидение теперь уже даст возможность победит всякому в равной степени, следовательно, для каждого индивидуума шансы равны. Быть может, именно так определяет фортуна замысловатую восторженность поединка…?

Жить для того, чтобы жить – это всё равно что; ездить для того, чтобы ездить или воспроизводиться для того, чтобы воспроизводить….

Жизнь должна работать на жизнь или Смерть, будто машина, какая должна функционировать в соответствии с заложенным в неё вектором движения…, ну и воспроизводиться с некоторым наложенным отпечатком Вселенского замысла…. Иначе, лично для меня, друзья, всё это выглядит будто обшарпанный дневник с многочисленными двойками и столь же вескими замечаниями, зарытый нарочито под фундаментом начальной школы, словно в протест своей же нерадивости и закруглённого невежества, ли цыганской логики….

Вот и сейчас случилось нечто подобное:

— Вставайте, поднимайтесь все, скорее же!!! – неизвестный в кальсонах с желтоватыми пятнами в неприличных местах и в такой же хлопчатобумажной косоворотке носился как угорелый во дворах домов, ближе к нашему обиталищу под зловещей цифрой 13, что заблудилась на карте города «Ч» под географическим грифом «Мира».

Человек был не молод, однако же и не стар, даже в соображении современного видения мира. В руках своих он вращал чудодейственным образом воссозданный факел, должно быть из подручных средств, наспех навёрнутых на когда-то новый черенок от лопаты, некогда затаившийся за спинами привычного уборочного инвентаря дворника, не желавшего потрудиться на благо человеческих дворов, выстроенных всякий день из мусора и загаженных земных периметров. Этого ли было не знать дворнику? Думается, супруге иного сумасшедшего, какой также не блистал интеллектуальной сдержанностью, пред возможно объявленной опасностью….

— Вставайте!!! Поднимайтесь!!! Скорей же!!! – немногословное, а также зацикленное воззвание призывало к необдуманным действиям, вследствие чего выводы, заключённые в столь примитивном лозунге расценивались проснувшимися в разбуженном квартале не иначе, как очередная ультимативно-депрессивная фаза, проистекающая от белой горячки….

Однако, установленная директива, связанная с неприменимостью поспешных выводов тут же дала о себе знать. На вынужденно-ночной сцене, выраженной в декорациях к Мухе-Цокотухе К. И. Чуковского, появился ещё один персонаж с похожей направленностью не ассоциативного поведения. Ну, этот был по крайне мере в трусах, скомканных, чёрных валенках, надеюсь, на босу ногу, в ушанке, исполненной, надо полагать по внешнему виду, из раздавленного животного, по предварительному осмотру «чебурашки». Плечи и тело неизвестного были закутанные в старый, дырявый тулуп, пропахший махорочными присыпками от прожорливой моли, да ещё и со времён, наверное, Нестора Махно. Всё это добавляло неповторимый шарм в пьесе незримого драматурга, к какому, упаси чёрт, мы с Вами, друзья, не имеем никакого отношения….

Дворово-ночное шоу похоже только начало набирать обороты. На улицы посыпался народ под воздействием невесть откуда взявшейся паники. Дамы в ночных убранствах, с ярко выраженной не накрашенностью шокировали не меньше, чем их испуганные мужья, двух из которых мы представили Вашему разумению. Творилось невообразимое…. Даже не знаю какую аналогию провести в создавшуюся, неподходящую минуту сквозь призму повествования этих вздорных страниц. Всё же попытаться, я думаю, стоит:

— шабаш в вальпургиеву ночь на Лысой горе; – нет?

— ну, тогда…, тогда внезапный штурм мужским многообразием женского отделения русской бани; – уже ближе?

— хм…, а если так; налёт налоговой полиции на многоэтажный притон, приспособленный для занятия проституцией, а…?

Вот это то, что боле-менее подходит под описание циркового представления, очевидцами которого мы невольно являлись в эту минуту, мои добрые друзья, (найти бы сценариста, режиссёра этой обезумевшей ещё во время репетиции постановки). Однако же, стоит всё-таки выяснить причину столь неординарного поведения этих людей, какие посреди ночи выскочили в чём представилось возможным из своих тёплых и не очень постелей, дабы устроить то, что называется на юридическом языке хулиганством – частью второй, на медицинской транскрипции…, а лучшим образом выразиться на простонародье – помешательством, да ещё и в массовой истерии.

Наш герой силился понять, что или же кто вызвал подобное у столь устоявшейся в собственных бедах массе, как у мужчин, так и у женщин. К счастью на трезвую голову не долго стоит протирать глаза и врубаться в окружающую тебя действительность, дабы признать тот факт, что твои магистрали: как нейронные, так и информационных потоков включаются почти одновременно….

Ничего нельзя было понять, – все кричали наперебой: первые перекрикивали вторых, последние в свою очередь третьих и так далее, нельзя было разобрать почти ничего…. Сама суть происходящего ускользала от Стерха, равно как и от нас, будто вчерашний пудинг, оставленный с полудня до вечера на похотливом солнце в разгар знойного лета….

Стерх ещё какое-то время прислушивался, приглядывался, принюхивался приспосабливался к этому безобразию, но вскоре понял всю тщетность своих невероятных усилий, а посему тоже, но с опаской отважился выйти во двор. Нет, но он не в одних трусах, ли в армейском исподнем с предательскими пятнами в не нужном месте…. Ох, как тут же оживились потенциальные прелестницы…. Ну, как не стыдно…, так не отчаивайтесь, Ваши высококачественные места подчас бывают не менее коварными…, как для Вас, так и окружающих. Впрочем, мы с Вами вовсе не за этим:

— Что случилось то? – спросил у первого встречного наш несравненный герой. В его умудрённом опыте, какой впору отнести, как минимум, к двум военным университетам, очевидность вопроса не взобралась на двугорбый ответ, столь ожидаемый в названном диалектическом уравнении, где все слагаемые, что там – производные, ли тригонометрические функции были учтены и невероятным образом известны.

— Ты чё, идиот, что ли? – равнодушно и весьма на вираже заметил тот, кто по мнению нашего протагониста должен был бы ответить на столь тривиальный вопрос в сложившейся невесть откуда пугающей обстановке. К счастью или же сожалению исчерпывающий ответ не всегда бывает искомым для вопрошающего, вследствие чего Вы просто вынуждены уповать на это побуждение дважды, льстясь на то, что ваша просьба так или иначе станет известна и доходчива тому, кому в конечном равенстве она и предназначалась.

— Не понял…! – сквозь чрезвычайно оживлённый гомон будто бы повторил свой вопрос Стерх. Не знаю, как Вам, но полагаю, что нет ничего зазорного повторить свой вопрос дважды, что не является в установленных порядках диалектических символов грубым нарушением этикета, ли проявлением топорного невежества среди окружающих, какие нередко не блещут ни образованием, ни текущим положением вещей, отличающих их от вздорной спесивости, совершенно несоответствующей их жизненному статусу…. Ну, согласитесь, друзья, спрашивать, ли просить уже в третий раз – просто не только вверх легкомыслия, но в то же время и шаг для всех обличительных моментов, какие тут же прилипнут к Вам подобно болотной тине, так страстно стремящейся утащить Вас на дно обусловленной недоразвитости.

И учитывая вышеизложенное, Стерх решил промолчать, ведь недаром на Руси говорят: «Молчание – золото»! Правда, никакого золота, даже серебра не принесла эта поговорка в мир наш грешный; лишь скорую и преждевременную Смерть – да, и уж никак не жизнь в достатке и великолепии празднества бытия….

Наш герой никоим образом, тем более сейчас, не хотел проверять названную тут же действительность на собственной шкуре, поэтому тактически расположился чуть поодаль, но близ к происходящему, что давало некоторое преимущество над разгорячённой толпой, чьи ряды росли прямо на глазах и в не только арифметической прогрессии….

Ночные, взбаламученные массы вели себя крайне неадекватно, но к всеобщему счастью дело до мародёрства, ли каких иных пакостей пока не доходило. Прояснил ситуацию внезапно и просто Эльмурад Безплемяннов. Вы должно быть чуть подзабыли этого персонажа – соседа нашего неутомимого героя, ведь именно его мы прозвали просто и охотливо, как Старый…. Старик передвигался по-прежнему достаточно плохо, и то обстоятельство, что он выполз из своей берлоги говорило о бесспорно трагическом положении вещей.

— Взбесились раньше времени, – заметил старик, поправив на своих плечах телогрейку, должно быть доставшуюся ему от советских времён.

— Что…? – бесцветно протянул Стерх.

— Раньше времени, говорю, – всё также незатейливо повторил ушедший давно на покой телевизионщик. – Конец Света назначен лишь на девятое.

— Чего, какой ещё конец света? – Стерх, как и учили его: история и собственный опыт легкомысленно отнёсся к столь совсем не потешной вести.

— Ты чего, телевизор не смотришь? – возмущённо заметил Старый и, достав из помятой серой пачки «балканской звезды» сигарету, принудил к работе потёртую, самую дешёвую китайскую зажигалку. Затянувшись всеми оставшимися лёгкими, он, чуть успокоившись, дополнил. – Ах, да, у тебя же нету нормального телевизора. Ведь вы с Васей пропили его два с половиной года назад.

— Какой телевизор, ка.. какой ещё там конец света? – было очевидно, что Стерх отступил от вышеназванных правил не только приличия, но и разумности, поскольку повторил свой вопрос в третий раз. Впрочем, если ситуация действительно столь критична, то какие тут к Дьяволу приличия, ли университетская разумность…?

— Астероид – 4183 Титаниум в диаметре около 21, 8 километра со скоростью около 192 угловых секунд в минуту фигагнется девятого числа сего месяца в 12-40 по московскому времени на Землю в районе бермудских островов, – невозмутимо поведал он о случившемся.

— Бляха, так это же…, – напряг изо всех сил свои обмякшие мозги Стерх.

— Северную Америку, часть южной и среднюю часть Африки снесёт тут же, – даже как-то удовлетворённо заметил Старый и затем в не менее восторженной пафосности обратил на немаловажную деталь в предстоящем Апокалипсисе. – Ну, а нас накроет минутой позже.

— Да чего ты мелешь!? – Володя всё ещё не верил в услышанное и увиденное им здесь и сейчас. «А что если это правда»? – вдруг с усилием молнии пронеслось в его голове.

— Вот и бесятся, – обратил внимание на неуправляемую толпу Безплемяннов.

— Отчего бесятся?

— Наши ведь астрономы, как и всегда проворонили, прос…рали это небесное тело, какое, как выяснилось, уже не раз нацеливалось на нашу грешную землю, – даже как-то…, не только язвительно, но и с особым ликованием сообщил Старый.

— А, ты чего радуешься?

— Вот вам и демократия, дамы и господа, научные звания, да премии, да и в области астрономии. Как были спустившимся с деревьев быдлом, так им и остались. Научились лишь жрать в три горла, да загаживать всё, что ни попадя, плодиться, как мухи, да давать советы таким же дуракам, как и сами о том, как правильно и вольготней жить…. Ха..ха..ха…. Ну, теперь то всё закончится…. Космос наконец-то раздавит человечество, как гнойный волдырь на своём многострадальном теле. – Старый оживал просто на глазах, казалось, что он вот-вот отправится в пляс, невзирая на свой перенесённый инсульт. Да и в самом деле, вряд ли нужно здоровье обречённому телу или заблудшей душе.

Трудно было представить, что сталось бы со мной в данной ситуации, но настроения многих, в том числе и забытого обществом старого телевизионщика я бы разделял, наверное, всецело. Ведь как бы то ни было люди, знающие о неминуемой Смерти, которая наступит с точностью до пяти – десяти минут впервые из тупой безобразности своих вопросов задумываются над возможными ответами, где бесполезно стабилизироваться пред неудобностью выбора.

Стерх погрузился теперь ещё в более глубокие размышления, касающиеся его географического положения:

— взрывная волна сметёт на своём пути всё и охватит весь земной шар,

— повреждение не только земной коры, но и мантии спровоцирует не только гигантское цунами с водами атлантического океана, но и запасами ядерного потенциала Земли,

— должно быть, взрывная волна с детонирует и ядро планеты…,

— шансов уцелеть никаких нет, ни на южном, ни на северном полюсах,

— третью от Солнца просто разорвёт в клочья,

— даже если погрузиться на космический ковчег в эту самую секунду и дать дёру с Земли…. Скорее всего осколками планеты и Луны разнесёт в щепки любой ковчег, пусть даже и не Ноя….

«Да нет, не может этого быть», – решил он про себя. – «Это дед так чудит». Он было уже собрался идти не зная, куда, но определённо – зачем, но…. Но на двор, не взирая на ноябрьскую морозность, вывернулась наша незабвенная Олимпиада Юлиановна. Уже не берусь судить выходной у неё сегодня, или же что иное, однако выглядела она довольно пресквернейшим образом, что тут же выделялось разумностью умозаключения, какое голосило на каждой ноте нейронного звукоряда: «Это не со сна»!

— Ну, что, Вовка, тебя уже выпустили? – удручённо всхлипывая, поинтересовалась она.

— Да, – несложно ответил он.

— А, у нас тут видишь какая катавасия, – с этими словами она извлекла из интимно-вырезного кармана на груди двухсот пятидесяти граммовую стекляшку «московского». Кто не испытал это без первообразной величины устоявшего столового деликатеса, тот вряд ли поймёт настоящие свойства коньяка, ну а ежели, кто пробовал настоящий, тот тут же оценит в сравнительной экспозиции эти два напитка. Но в данной ситуации, важность блюд, равно как и напитков отходила на второй, даже на третий или современно на восьмидесятый план.

— Да что тут у вас происходит?! – решил чуть слукавить наш герой.

— Как…? Ты всё ещё не в курсе? – заключила она его в свои, даже откуда-то похотливые объятия и в состоянии непонимания и всеобщей истерии повлекла в свою комнату, а он заворожённый одной единственной мыслью, вещавшей ему о том, что апокалипсис – это идеальная возможность не платить по счетам, повиновался столь расторопному вниманию со стороны смелой девушки, какая всякую инициативу брала в эти последние дни на себя.

Ещё мгновение и несдержанные, любовно-похотливые слюни прикоснулись к его чуть освободившимся от влаги устам, ещё секунда и язык противоположного пола проник миллионами микробов ему в рот. С невероятными усилиями ему удалось отстраниться от без простительных посягательств на свое мальчишеское целомудрие, ссылаясь на столь необычайно-напряжённую…, одним словом, безвыходные обстоятельства, связанные с этим чёрт..товым Титаниумом. Стерху удалось уговорить Олимпиаду на медитативный взор в международный экран, какой…, какой….

Экзальтированная, озабоченно-неудовлетворённая спасительница бродячих кошек демонстративно подставила для высказанного предрасположения свою щёку, прислонив к ней указательный палец правой руки. Выбора не было…, как бы это было не противно (будем называть вещи своими именами), ведь нам зачастую приходится свершать то, что противоречит не только нашему мировоззрению, но и элементарным правилам приличия – некоторого взаимовыгодного соглашения, пусть и незримого, но для обеих сторон….

«Хорошо, что не заставила поцеловать себя в правую ягодицу», – заметил про себя Стерх, вытирая незаметно ушибленные об отвращение губы, осознавая при этом, что левая не более слаще.

В комнате смердело естественно, но цель была достигнута. Стерх с невообразимой жадностью прислонил свой пытливый взор к работающему ещё экрану:

— Всякая телевизионная трансляция сходилась с другими в установленном мнении до исключительной аналогии впервые….

— Дикторы, а равно и президент в полном здравии и в отречённой решимости призывали сохранять спокойствие в неизбежном, попросить прощение у родных, близких, в равной степени и у друзей, дабы встретить Апокалипсис с полным достоинством сил….

— Чтобы как-то ободрить население страны включались и запрещённые приёмы для ведения информационной войны:

— это складывалось в произнесённых пророчествах всевозможных магов, иных условленных в этом направлении единиц, вещавших о загробной жизни, какая благотворно скажется на душах, умерших,

— замечательность церкви не уступала здешним экстрасенсам и пророкам в замешательстве горожан – покупка индульгенций по завышенным ценам шла полным ходом, – чрезвычайный спрос на прощение Господнее был налицо. Оставалось догадываться, куда употребят си денежные знаки, невообразимые акции, а также и драгоценные предметы ювелирного мастерства эти наместники Бога на Земле…? Ответ напрашивался сам собой, должно быть, откупиться от бесов, какие будут жарить их на сковородках после падения на бермудские острова Титаниума…, думается, что собственных средств, даже при продаже всех активов не хватит для подкупа апостолов АдА. Впрочем, деньги не пахнут, поскольку их не отмывают в отхожих местах.

— Ноев ковчег назывался «спаситель», но в этом ли было дело. Желающих купить билет в неизвестность было хоть отбавляй. Правда, надобно сейчас отдать должное тем, кто организовал рейс на космический шаттл в никуда….

— Все самые худшие подозрения Стерха оправдывались с невероятной быстротой незабытой временной координаты темпорального поля.

— Но, даже сам президент нашей несравненной родины объявил, что будет персонально присутствовать посредством телевидения и прочих СМИ при самом непосредственном соприкосновении Титаниума с Землёй и станет личным и независимым Хароном для каждого россиянина, какой в следующее мгновение встретится с неизбежным….

Это конечно же всё вдохновляло восторженных и сторонников, заботило оппозицию, но неровно прокатывалось по атеистически настроенным гражданам и возмущённым лицам, каких не предупредили заранее, скажем за полгода, ли хотя бы за месяц вперёд, впрочем, находились ещё и другие, не менее негативно настроенные…

«Что-то тут не так», – переключая пультовой леностью каналы и, вникая в происходящее с трезвой скрупулёзностью, замечал для себя Стерх. Пять суток довольно большой срок, массовые беспорядки с попустительством полиции…. Нет, тут что-то не так…. Даже если…, думалось ему, сейчас…. Выводы напрашивались сами собой:

— если это глобальная провокация, то тщательно спланированная,

— а если это вынужденная неизбежность, то сроки Апокалипсиса чрезмерно раздутые для пяти дней….

Однако, как не думай, что не предпринимай, в положении обывателя можно лишь догадываться об истинном положении вещей. Только сейчас Стерх заметил, что поддатая Олимпиадка о чём-то разгорячённо беседовала со своими воспитанниками, какие совершенно не слушали её теперь, она же брала их в руки, тиская, прислонялась своими пухлыми устами к всевозможным пушистым и, не только, местам кошачьих дворняг, постигших запертый, звериный инцест. Соответствующая вонь уже стала просто непотребной в том числе и для притуплённого обоняния Стерха. Ему надо было всё обдумать, но экзальтированная особа внезапно встала поперёк его пути….

Её пышные формы тут же присовокупились к его нежеланию, шаловливые ладони устоявшейся продавщицы тут же погрузились в его штаны, словно искали в тёмной подсобке залежавшийся, но эксклюзивный товар…. Дыхание колыхающей груди, с вполне осязаемым карманом, а также веяньем внушительного живота будили в Стерхе пока лишь одну потребность, а её на всем понятном языке можно было бы озвучить примерно так: «Меня уже давно интересует взлом операционных систем и серверов, а не девичьих сердец».

Но в следующий миг наш герой вспомнил и о другом желании, точнее о весьма тривиальных потребностях организма и тут же предложил:

— Не так полагается встречать на пороге добра-молодца, странствующего по свету, – ещё через пару мгновений он понял, что по каким-то неопределённым критериям, либо незримым факторам давний приём из сказок не возымел никакого результата в здешней состоятельности.

Возбуждённая Апокалипсисом совсем не обалденно забрасывала его слюной, стекавшей с её языка, словно застаревший яд, наполовину лишившийся своих отравительных свойств, который теперь размазывался липко-пахучей массой, какую так и хотелось тут же смыть, содрать с поверхности своего тела. И Стерх решил действовать слегка иначе:

— Олимпиада, слушай, Олимпиада, э…, «алё», – начал было он понастойчивее и доходчивее для «центра вселенной», каковой и считала себя наша героиня, если помните.

— Чего ты…? Сопротивляется ещё, другой бы радовался, завидовал тому, кто получает такое сокровище, – с этими словами она впилась, буквально, в его губы, на которых он тут же почувствовал пахуче-колкий привкус алкоголя и чего-то ещё более отвратительного. В следующую секунду язык «центра вселенной» попытался вновь проникнуть внутрь орального предприятия любовной утехи, но плотно сжатые зубы мужского целомудрия стояли прямо-таки насмерть.

— Ну, Олимпиадка…, – невольно и чуть стыдливо отстранился он, приводя своё хозяйство в исходное состояние…. Хм…, я имею в виду штаны, а Вы о чём подумали…? – Ну ты же видишь, что я только что с больницы, туча проблем, да и «жрать» нечего…. Я ничего не могу сейчас…, – в конец смутился он.

— А, потом, значит сможешь? – разгорячённо поинтересовалась она, сдувая непослушный локон, в пылу страсти выпавший на лоб из наспех отработанной причёски.

— Наверное…, – обнадёживающе обратил он на себя внимание.

— Хорошо, – раздражённо начала она. – Что ты будешь есть, вот тебе рыба, сервелат, ветчина, коньяк, пиво, – на стол из двухметрового холодильника, забитого с верху до низу, с низу до верху, какому как удобней, посыпались всевозможные продукты, деликатесы тоже, пусть и в малых количествах, от чего наш герой уже давным-давно отвык. – Подонок, мерзопакостный человек, который так ничего и не добился в жизни, завистливый и этот…, как его…, – Олимпиада не могла завершить далее свой вектор злости, какой, ударившись об пол, замолк глубоко затаённой обидой.

— Большое спасибо…, – просто поблагодарил Стерх. – Похотливость способов не даёт нам свершить это.

С этими словами, явно недошедшими до умственного восприятия обойденной особы, Стерх удалился из комнаты неудачливой обольстительницы, под сопровождаемую настороженность пушистых зверьков и издаваемый ими неповторяемый смрад….

— Импотент! – напоследок выкрикнула она ему вслед и тут же во всеуслышание добавила. – Вот ведь посмотрите, какие всё-таки вы бестолковые…, э… э, ну явно вырождаются, я вот тут одна работаю, как папа Карло…, пусть хоть так покончат же наконец с собой, – выдохнула уже теперь она, сопроводив своё презрение брошенной в сторону Стерха кошачьей миской, какая по удачливой случайности миновав затылок нашего героя, с эхо-созданным грохотом ударилась о многострадальную стену, отколов при этом внушительный осколок штукатурки. Вот Вам и незримое проявление Высших сил….

Думается за пять дней всё содержимое двухметрового холодильного гиганта ни Олимпиаде, ни её воспитанникам поглотить уже не удастся, поэтому, наверное, всё самое вкусное достанется Титаниуму…. Вот так, друзья, а Вы спрашиваете о душе человеческой….

69

Как, Вы до сих пор не знаете, что самая лучшая борьба с голодом это сон? В таком случае, мне придётся слегка просветить Вас, пользуясь собственным примером: раньше совсем не как теперь, приходилось голодать сильно и часто. Заснуть с голодухи трудно, но возможно, а если хороший сон, то избавиться на пять шесть часов от изнурительного чувства вполне возможно….

К несчастью наш герой не обладал свойством своего израненного организма, тем атрибутом юношеским, ли даже детским, как здоровый и безмятежный сон…, но к делу….

Проснувшись, он тут же обнаружил в себе обострившееся чувство голода. Чтобы отвлечься от невыносимого соития ослабленного тела и разгневанного желудка Стерх включил радиоприёмник, поскольку стареньки «JVC» умер насовсем, в надежде на то, что своей смертью…, хотя в эти дни это было уже совсем неважно, тем более такая мелочь. «Интересно как готовятся к Апокалипсису японцы»? – промелькнуло в голове нашего героя. А он так сейчас надеялся на чудо, будто всё это лишь один сплошной кошмарный сон. Радиоприёмник лишь усилил депрессивное разочарование…:

— Всё лишь повторялось в многоликости уже сказанного, будто мать учения, именуемая повторением, что-то могла сфокусировать; какие-то силы на флангах и как-то, пусть не отразить, но смягчить атаку неприятеля из космоса. Вспоминая домыслы о Луне в астрономическом порядке, Стерху сейчас, как никогда хотелось, чтобы именно он – земной спутник принял бы сейчас на себя весь удар. Но СМИ опровергали и этот настрой, делая из его оптимизма удручающий и бесповоротный реализм….

— Всё было скучно и до осознанности катастрофично-апокалиптичного осмысления, что верно придумал пьяный лейтенант на рубеже своего более, чем боевого дежурства. И, честно говоря, радовало, ли удручало одно: – по всей стране было введено военное положение чрезвычайной степени, да и до таких условий, что при малейшей попытке мародёрства, ли иных противоправных посягательств на конституцию, огонь будет производиться исключительно на поражение. Для этого, как грозился радио-провокационный диктор, во всякий город не только нашей необъятной родины, но и всего мира, будут введены специальные войска, пресекающие всякий жест похотливой воли….

Наш герой мысли-охотно потянулся, сглотнул обилие голодной слюны в терзающий сознание известными позывами желудок и, одевшись по погоде, вынырнул из своей пропахшей безысходностью и прочими уведомлениями, простите, берлоги.

Воздух совершенно не чудился весной, майской грозой и всем тем, что прилагается в это время года. Ноябрь клубился разностью температур: выдыхаемого из лёгких воздуха, встречаемого им надвигающуюся или уже вполне пришедшую зиму. Впрочем, тоже свойственное уравнение не только для обусловленных термопар, где производимость электрического тока истово нагревает проводники с различными свойствами не только для проводимости и сопротивления, но и с информационными характеристиками, что в способе объяснительных моментов возможно истолковать и некоторые философские не состыковки в диалектических приложениях бытия….

Как ни странно, но вполне очевидно, что в такие дни, часы и даже минуты жизнь чувствуется острее обыкновенности, будто отрезки внешней нестабильности до боевого взвода затаённой внутри организма пружины….

Вдохнув ещё раз полной грудью морозящий ноябрь Стерх решил пройти к ближайшей улице – проезжей части, разумеется, минуя «муху-цокотуху». Как ни странно, ночное оживление слегка спало, что также не приносило отдохновение в щемившийся в сердце душе от скорой, приближающейся к ней Смерти.

Всё выглядело сначала обыденно, ведь даже бюст первого космонавта в истории человечества по-прежнему покоился на своём месте. Правда, совершенно непривычно на проезжей части совершенно не было машин, за исключением тех, что с мигающей красно-синей «люстрой» и громкоговорителем на горбу, патрулировали беспрерывно почти уже мёртвую зону.

Мегафон неустанно, одним и тем же голосом повторял одно и тоже, будто заезженную пластинку:

«Уважаемые дамы и господа, в целях собственной безопасности надзирательно («настоятельно», – подумалось исправить нашему герою ошибку, но чуть позже при повторном слушанье оставалось сделать вывод, что выбранное наречие не случайно) советуем не покидать свои дома во избежание возможных недоразумений, какие будут истолкованы исключительно в пользу военного положения, введённого в 1 час 43 минуты … ноября 20… года. Любые провокации, попытки преступить закон, ли иные действия, имитирующие или внешне воспринимаемые контролируемыми органами, как таковые будут незамедлительно пресекаться согласно директиве чрезвычайного правительства при Российской федерации за номером…№ от … ноября сего года.

Связаться с родственниками и близкими вы можете по телефонной, сотовой, ли иной коммуникационной связи, какая на протяжении последних дней является согласованно с определением оборонной комиссии при управлении Российской федераций – бесплатной. При невозможности воспользоваться по независящим от вас причинам пакетом предоставленных услуг рекомендуем обратиться в ближайшее от вас почтовое отделение, где будет также безвозмездно предоставлена вам соответствующая регламенту помощь».

«Соответствующая помощь»? – промелькнуло довольно-таки рьяно в его голове.

— Сколько же неудобных решений пришлось чрезвычайно принять за эту ночь нашему правительству, – подумалось вслух нашему герою: – «Да уж, лучше предпочесть влияние на массы, чем навсегда неудобную политику, особенно там, где в управляемой среде уже не нужны собственные же способности…».

И всё разумно и логично представлялось ему теперь, а ещё говорят, сыплют неразумные безумную соль на правительственные раны…. Не знаю, как Вы, но лично для меня и Стерха идеальной власти здесь никогда не было, нет и никогда не будет, хотя бы оттого, что весь мир и порядок вещей, равно как и мы сами, врозь////, или же с Вами, абсолютно и неоспоримо несовершенны….

Стерх уже через десять шагов подсчитал, что названные машины с нескончаемым и пресным текстом двигаются по пути следования с интервалом приблизительно в 480 секунд, что соответствовало восьми минутам целевого применения времени. Да чуть было не забыл: директива за номером 3..0.. от сего года запрещала пользоваться личным транспортом, за исключением спецпропусков, выданных абсолютно неясным образом в совершенно непонятных учреждениях. «И снова разумно», – заключил в себе Стерх, покосившись на блуждающий, жёлто-мигающий сигнал всех светофоров….

Заезженная пластинка начинала надоедать и не потому что это был не Левитан, а современный диктор, который уступал эталону, наверное, лишь в уникальности тембра голоса, а в остальном…. А вот то же самое, но уже с учётом благозвучия женских обертонов.

Ещё один светофор на пути к ближайшему почтовому отделению и Стерх уже не слышал потенциальных вестников грядущего Апокалипсиса. Впрочем, в серьёзности правительственных намерений ему посчастливилось убедиться лично и уже буквально через семь-восемь шагов. Наш герой шёл неторопливо, то и дело подогревая замёрзшие руки своим причудливым дыханием. Шесть, семь, во…, уже попыталась подсказать ему следующую цифру судьба, как вдруг он на полу шаге обратил внимание на них.

Это были незнакомцы, которые вчетвером пытались «подломить» вполне ничем не примечательный на первый взгляд магазин, ведь вокруг…. К примеру «Вега», я удостоверяю, что там ещё со вчерашнего вечера притаилась всякая вкуснотища, да и с выручкой там верно куда благополучней, нежели в этой карантинной зоне…, кстати, как она называется…?

Бьюсь об заклад, что Вы ни за что не угадаете, что только что прочёл наш герой на вывеске атакованного неизвестными, совсем убогого учреждения, слабого конкурента в сфере торговли….

— Ты давай следи, – это был первый, одетый в серое пальто, такие же брюки, одним словом с совершенно заурядной фигурой и внешностью. По всей вероятности, он обращался к тому, кто стоял в это время на вахте, в боевом дозоре, о каком Вы, должны быть уведомлены опытом не хуже меня. Паренёк был вовсе не броский, худощавый в неприметной одежде, из которой мог бы попроситься в зрительную память лишь помпончик от вязаной тёмно-синей шапки.

— Всё нормально, мастер, – совершенно по-взрослому отозвался он.

Третий был одет в коричневый полушубок, синие потёртые джинсы и шапку-ушанку с распущенными «рукавами» из кроличьего меха, во всяком случае очень похожего на таковой. А что касается обуви…. Или быть может лиц, запахов, звуков и прочей окружающей действительности…. Так впору ли обращать внимание на подобное барахло в мире, какой вот-вот обрушится до следующей цивилизации?

Ну, а вот четвёртым взломщиком была дама…. Ещё не старая, но уже и не молодая. Яркий, умелый макияж, мини-юбка с красноватым отливом, чёрные в блестящий бархат чулки, всё ещё упругие, полуприкрытые места вожделения для похотливых самцов, шоколадные сапоги на «эверестовом» каблуке, окрашенные в каштановый цвет волосы с неприкрытой головой, коричневая кожаная куртка и всё это, не взирая на ноябрь. Хотя, если быть объективным, здоровье ей, равно, как и её спутникам уже более не понадобится.

Так что, друзья, всё ещё не разгадали эту простейшую загадку: Кто ломится в закрытую здесь дверь,

Коль это не медведь, а похотливый зверь,

Кто подготовил для себя заранее побег,

Так кто это, скажите…?

человек.

Но если он напуган, удручён,

И в предпосылках странных уличён,

Он, полный сил, что видит в микроскоп,

Стремится в безысходности, конечно же…?

Вы как всегда верно угадали, друзья,

в секс-шоп.

Вздорность любого Вашего предприятия, да и детских стишков исчезает тут же, как-только жизнь воспримет Вас по-настоящему безо всякого покровительства….

Человек устроен именно так, мы всегда равно: как дети, так и взрослые ищем покровительства, какие вершины диалектической системы не занимали бы; – Мы зависим, постоянно подневольны от родителей, учителей, работодателей и т. д. и т. п. И даже если Вы – президент, пусть и из дальней колонии НАИВЫСШЕГО РАЗУМА…. Даже и в этом случае Вы будете подчиняться тем факторам, какие не в силах понять…, однако, может быть именно в этом случае Вами наконец-то заинтересуется «Жизнь», а пока лишь «Смерть», впору мне писать это имя с большой буквы….

Следующее предприятие в означенном многообразии стечения обстоятельств было нелишнее доказательство для сказанного выше….

— Ты куда смотрел? – взревели почти все и разом на худощавого паренька, так усердно нёсшего вахту по обнаружению неприятельских эскортов, способных помещать столь интимному мероприятию….

— Да, чё я то…? – выдавленная из недр самосохранения информация, завязанная в семьдесят восемь отмазок, сводилась именно к этой эпической фразе, какая объясняла, пусть и не всё, но очень многое.

Следующий шаг истории был очевиден и неумолим для Стерха. Это был пеший патруль. Глупо было бы считать, что охрана конституционных зданий и административных объектов будет осуществляться лишь с подвижных групп, следующих с определёнными интервалами. Не профессионально подошли к предприятию названные лица. «Дилетанты», – растроганным сердцем прокатилось по крови нашего героя.

Болтают, что ни талант, ни опыт не пропить…. Кто знает, одни говорят, что можно, другие наоборот. Должно быть последнее утверждают именно те, кто и обладает этими самыми – опытом ли талантом, а может статься и тем, и другим сразу…. Однако, это изречение нашему герою теперь в очередной раз пришлось проверить на себе, в этих сопутствующих точках времени и пространства.

Предчувствуя опасность на подсознательном уровне, он заранее переместился к углу близлежащего здания…. Только теперь он заметил троих бравых ребят с АКСУ. Двое тут же рассредоточились до границ сектора огня в около сорока пяти градусов. Стерх почти мысленно услышал, как взвизгнула тангентой, пригретая в полицейском полушубке рация. Шансов у мародёров немного, ой, как немного….

— Немедленно прекратить противоправную деятельность! – первый оклик старшего наряда потерялся в растерянности конфидентов застарелого ремесла. Старший дёрнул зубами однопалую рукавицу…. Ещё мгновение, и АКСУ встал на боевой взвод: слегка загустевшее оружейное масло охотливо разогрелось от тепла и действий тёплой десницы своего хозяина. Подаватель патронов оживился тут же, предвкушая возможное ослабление своей участи, затворная рама прижала патрон в доходчивые со всеми коэффициентами допуска размеры, патронник уже ждал воздействия на гильзу ударно-спускового механизма…. – Все предметы на землю, лечь лицом вниз, в противном случае открываем огонь на поражение!

Второе требование, по всей вероятности, вовсе разбросало всяческую разумность из голов несостоятельных мародёров…. Бросившись в рассыпную, они лишь подписали себе заранее смертный приговор, а ведь правопорядок, согласно закона о применении оружия давал им, безусловно, шанс, чтобы там не изрекали из своей заблудшей философии скептики….

Нечего и говорить, ребят учили стрелять, но учили плохо и примитивно, не акцентируя внимание на баллистических особенностях применяемого оружия и пяти теорий пули….

Но не будем сейчас детально об этом; расстояние от стрелков до цели, расположившихся под углом в 45% под перекрёстный огонь, был не более пятнадцати метров, что являлось нецелесообразным использованием третьего огневого средства в руках командира группы, находящегося в этой точке трёхмерного пространства….

Безобразная тактическая безграмотность тут же дала свои плоды: штурмовые винтовки с укороченным носом враз захохотали, захлёбываясь, расточительно меняя магазины, извлечённые из полицейских разгрузок, и только три цели были поражены. Последнего, того самого, кто и находился в воровском дозоре подобрала проезжающая, вернее подъезжающая первой на вызов пешего наряда патрульная машина….

Ничего не оставалось иного, это был ПММ – выстрел в затылок с проходящих мимо колёс с двух, двух с половиной метров…. Ничего примечательного при чрезвычайном положении вещей.

Стерх прошёл мимо дамы, забрызгавшей пока редкий ноябрьский снег своими роскошно-каштановыми волосами и пятнами ещё алой крови. Глаза её остекленели быстрее, чем обычно, ведь в это время года…, ну, а что касается внешности, то тут уже ничего и не скажешь, ибо макияж был хоть и безупречен, но чрезмерно пытлив и многослоен…. Наш герой слишком много видел смерть, поэтому внезапное и вовсе неэффектное её появление снова в его жизни совсем не трогало уже давно очерствевшее сердце.

Пусть он не добился таких высот в жизни, на которые так настойчиво и невежественно намекала ему Олимпиада Юлиановна, но во всяком случае он не терял так глупо и безрассудно то, что ему досталось от родственников ли предков, а досталась ему только жизнь….

А сейчас…, сейчас ему хотелось взглянуть на парнишку, погибшего последним, но….

— Одну минуту, гражданин, – обратился к нему старший пешей группы, ухватив за правое плечо.

— Добрый день, – непринуждённо поприветствовал он стражей порядка.

— Куда направляетесь? – ослабленно вздохнули ружейные ремни.

— На почту, а ещё…, мальчишки, – как можно дружественней обратился он к вершителям преждевременных судеб. – Деньги, вот есть, а магазины все закрыты, пожевать бы чего, а? – соврал он, хотя, отчего же соврал, вовсе нет….

— Документы?! – строго заметил старший наряда.

— Да, пожалуйста, – вынул он из внутреннего кармана пальто, ошпаренного временем, приготовленное заранее ветеранское удостоверение.

— Хм…, – поперхнулся вопрошающий, вглядываясь в написанное на защитном поле уютной книжицы. – Прошу прощения, товарищ капитан, – откозырял он.

— Да, ничего, парни, так где можно червяка-то заморить? – всё также дружелюбно переспросил Стерх.

— А, так это рядом с почтой, куда вы идёте, – оживился другой из наряда, видя однозначную реакцию своего командира. – Там…, это…, столовая рядом, всё бесплатно….

— Спасибо, ребята, а что с трупами?

— Да, сейчас машину вызовем. Приедет, ну а потом родственникам сообщим, – тяжело вздохнув, отозвался старший.

— Ясно…, так я могу идти? – ненавязчиво переспросил наш герой.

— Да, конечно, но будьте внимательны, сейчас появилось много желающих поживиться напоследок сладеньким. Вы понимаете? – ненавязчиво предупредил командир патруля.

— Спасибо, ребята, – Стерх искренне пожал руки всем троим и двинулся по направлению к выбранному почтовому отделению, слыша за спиной приглушённость замечаний:

— Ты чего это с ним так…?

— В самом деле, наверное, это именно он руководил здесь этим воровским парадом….

— Успокойтесь вы наконец, это был Стерх, – осадил коней недоверчивости своих подчинённых старший пешего наряда.

— Какой ещё Стерх?

— Тот самый…, спецназ ГРУ, читал о нём давно, но никогда не думал встретиться с ним вот так – лицом к лицу…. Если бы не…, не узнал бы вообще…. Представлен был к герою России….

— Ну… да, – протянули двое. – Так отчего же автограф не взял?

— А, это уже не нужно ни мне, ни ему, да и цивилизации в целом – тоже, – задумчиво произнёс этот молодой, на вид крепкий и совсем непростой паренёк с явно сломанным носом и небрежно-зашитым шрамом на правой щеке. Должно быть, это единственное обстоятельство, какое станет его визитной карточкой спустя долгие годы, ну это, если…, хотя….

Бывает и так; хоть бойцы специального назначения главного разведывательного управления никогда не афишируются своими работодателями и не прибегают к этому сами, но время от времени, да и с возрастом военной тайны призраки локальных войн так или иначе начинают приобретать на своих эфирно-информационных костях литературную плоть, как правило, загаженную журналисткой неосведомлённостью и невероятным условным стремлением приукрасить серую и далеко недвусмысленную действительность, а точнее, свою безвкусную статью. Думается, что это именно тот случай, поскольку наш герой в эту самую минуту, как и Джон Рэмбо, просто хотел поесть, и преимущественно опять за счёт родного государства. На мой взгляд, вполне справедливая сделка….

В дальнейшем же, дорогие друзья; не стоит терять вселенский облик на своей биологической платформе, даже тогда, когда неизбежность уже стучится в твои двери….

Так как же назывался этот злосчастный, ли же судьбоносный магазин для неудачников забвенной истории из разделов розничной торговли товаров для плотских утех? Всё очень просто, подвальное помещение имело удручающе-неповторимый вид и называлось лишь фривольно – «салон интимных принадлежностей».

Не так ли люди: мужчины и женщины одновременно ставят на кон свои жизни ради сомнительной прибыли в неутомимый карман похотливых утех…?

Стерх поднял ворот своего пальто, поглубже натянув на уши тёмно-синюю замшевую шляпу, так явственно дополняющую его неповторимый образ, ведь ноябрьский ветер уже заметно крепчал, немногословно рассыпая редкий снег по всей площади предстоящей катастрофы….

70

Чем старательнее ты познаешь жизнь, тем явственнее осмысливаешь Смерть. Истина поджидает всякого из нас на каждом шагу существования, но видит Её лишь не ослеплённый этой вздорностью; блеском витринных зеркал и рекламной навязчивостью.

Итак, до обозначенного в мозгу пункта назначения наш герой добрался без каких-либо осложнений. Почтовое отделение действительно функционировало на грани, назовём это так, друзья, как запредельные для солнечной системы биения нулевых флуктуаций. «Отчего же так»? – должно быть спросите Вы. Охотно отвечу, почта была забита-перезабита всевозможными посетителями, от которых просто не было отбоя. А вот отсекать эту пехоту должны были совсем ещё девчонки…. «Должно быть волонтёры из университета», – заключил для себя Стерх. Думается и мне сейчас, что наш с Вами герой прав, ведь скоро между ними и непрекращающейся массой порой стояли старшие наставники….

Откровенно говоря, меня сейчас, равно как и Стерха, переполняла гордость за наших девчат…. Даже в такой катастрофический момент они старались соблюсти не только этикет, но и деликатно, в тоже время действенно отразить атаки неприятеля, выраженные порой в яркие, эгоистично-раздражённые выпады на почтовые бастионы, но регламент, предписанный правительством на исходе времён, не позволял стойким девочкам выбросить белый флаг. До них нашей названной, бывшей столичной персоне, такой как Олимпиада Юлиановна и дам, схожих с ней, очень и очень далеко….

Однако же не станем уподобляться осуждающим всех и вся, но только не себя любимого, ли любимую…. Потолкавшись лишь на касательной почтового периметра, Стерха тут же вытолкнули, словно бесполезный материал, выраженный в виде зеваки, какому не место в обществе, которое вот-вот вступит в свою финальную стадию для проявленной директивы жизни или всё-таки Смерти.

Слегка обмолвимся, что нашему герою некому и некуда было отправлять своё предсмертное послание, но разве это могло изменить невыносимость грядущего, какое уже было известно всякому. Он выдохнул очередную порцию горячего воздуха в холодную атмосферу и последовал совету того парнишки из полицейского наряда, а если быть искренним до конца в нашем повествовании, то Володины ноги теперь подчинялись не мозгу, а скорее всего желудку, какой сотрясал своими голодными позывами не только нейронные процессы всего организма, но и кое-что иное. Хм…, я имел в виду информационно-эфирные сопряжения, а Вы, о чем сейчас подумали…?

Однако прочь бесполезную сейчас научную ересь и похотливую вздорность философии; – к делу.

Столовая действительно была неподалёку, впрочем, она ещё и при жизни стояла на этом месте в городе «Ч» и называлась по каким-то неясным соображениям не иначе, как «серая лошадь». Вы должно быть удивитесь, друзья, когда узнаете, что архитектурное сооружение, доставшееся нашей великой стране в наследие от советской эпохи, не страдало какими-либо новаторскими решениями в области вычурного зодчества и конечно же ни каким местом не напоминало лошадь, ли коня, кому как удобней. Напротив, это всего лишь помещение первого этажа пятиэтажного дома, заселённого, как известно, жильцами всё того же означенного здания, со всеми вытекающими из этого коммунальными услугами.

Стоит, наверное, обозначиться здесь, что внешне фундаментальное сооружение давно уже не облагораживалось и имело весьма серый и унылый вид, как и этот район города «Ч», какой безусловно относился не к лицу, а скорее наоборот…, среди индустрии представленных нашему вниманию, друзья, стен. Секунды, минуты, часы, неумолимо приближающие Землю к Апокалипсису не давали ни малейшего шанса на то, что власти, сбившись с ног, тут же начнут облагораживать что-то в городе, тем более этот дом, какой оказался на закате человечества некоторым оазисом в пустыне людского мракобесия, выразимся именно так, мои верные читатели, зрители, слушатели и просто прохожие….

Стерх потянул своим пытливым носом приятственный воздух котлет, идущий из-за дверей и решительно шагнул за них. А за ними его уже поджидал вожделенно-безвозмездный обед. Хоть время и не было ещё обеденным, но и первое, и второе, даже третье было доступно и абсолютно бесплатно. Очередь составляла не более десяти человек, и Стерх довольно быстро положил на свой поднос борщ, правда назвать его таковым язык не поворачивался, поэтому назовём суп – свекольным.

— Что будете на второе? – слегка устало поинтересовалась девушка за раздачей. Миловидная ли…? Я что-то не заметил. Котлеты выглядели на лотке неуклюже, к тому же, если кто не знает, данный продукт подделать вполне…. (простите, чуть заедает камера) не составит труда, а вот рыбу…. Ну, Вы уже поняли….

— Рыбу с пюре, – сочувственно улыбнулся наш герой. Девушка, не задумываясь, отвесила на тарелку вполне размеренную порцию картофельной кашицы, наградив её небольшим кусочком жаренной трески. Вот так, стакан цейлонского чая и салат из свежей капусты завершил трапезу, заметьте, абсолютно бесплатно. А мы всё ещё за кухонным столом гнобим, склоняем наше правительство; хотим, чтобы они жили хуже нас с Вами…. Нет, ну, в самом деле, множество слышал я раз публичные и не очень нарекания в сторону нашего президента, дескать дочери за границей, какой уж тут патриотизм, да и сам он….

Что хочется возразить на это. Нищий президент будет лишь подчёркивать свою глупость и несостоятельность не только как политика, но и как неспособного переломить экономическую ситуацию в свою пользу. Конечно же хочется здесь отметить, что и претенденты на пост монарха тоже особо не бедствуют. А что касается детей, уважаемые оппозиционеры, так ведь далеко не всегда рождённые идут по стопам родителей. Не так ли…?

— Ну, вот опять волонтёры, – подумал вслух сейчас Стерх, разглядывая по ту сторону раздачи суетящихся девчонок, и что более всего удручающе, ведь ни одного парня. Трудно, ли не очень, разглядеть сейчас, чем же всё-таки занимаются сильные мира сего ещё в пока существующем, может заботятся о своих потрохах, как наш Стерх, или иных потребностях организма, описанных в «кама» с утра, даже в «каме» с вечера….

Задавшись целью разрешить эту головоломку, наш герой с удовлетворённым на боку желудком вышел в новый, как ему казалось, свет, исполненный искромётным началом постапокалиптического будущего, ведь даже если планету расколет на множественные астероидные фрагменты, жизнь беспрецедентно останется в виде бактерий, микроб или ещё более мелких био-составляющих на генном уровне в 99, 99 в 12-той элементарности, находящейся как в свободной ионизированной форме, так и в составе всевозможных соединений. Опять эти злосчастные девятки – перевёрнутые шестёрки, – помните? Впору снова обвинить во всех наших бедах Дьявола, ведь следуя учениям псевдо-апостолов Истины, именно Сатана и подготовил нам этот чёртов Титаниум. Конечно, кто бы ещё отважился на такое. Ха…, Вы уже не верите Иоанну Богослову…? Вот и славно, библия не даёт нам утраченное знание на эпохе заката человечества, следовательно, даёт что-то иное, – может статься, всего лишь на всего иллюзию…. В конце концов, что доброе, вечное мы привнесли в этот суетный и бесповоротный мир? Что мы сделали для благоустройства солнечной системы, да даже нашего собственного дома – Земли, не говоря уже о галактике? Мы все примитивы – за редким исключением, так соприкоснитесь тотчас своими ладонями с любым удобным для Вас оружием и сию же минуту покончите со мной, если я не прав….

Не подымается рука…, что же, уж не знаю, хаять Вас, ли благодарить за столь широкий жест для пилигрима в Вечности? Свободность выбора всякий раз оборачивается его неудобностью…. А если так, то быстрее поспешим и к нашим героям. Нет-нет, я не оговорился, именно к героям….

Стерх непроизвольно огрызнулся отрыжкой на взявший узды правления ноябрь, да ещё и с таким багажом употребимого внутрь обеда, ли завтрака, кому как будет угодно….

Ну вот…. Вот судьба и вывела его пусть и не совсем на финишную дистанцию, но на главно-выжидательную позицию апокалиптической современности.

71

Нас различает то, что вы заботитесь о своём кармане, я же о Вселенском! – должно быть именно эти слова привлекли его внимание. – Ибо я тот, кто в этот отчаянный миг узрел то, где скрывается Бог.

А вот это уже совсем было интересно, но и не только для нашего героя. Не знаю, как Вы, друзья, но я совершенно отчаянно полюбопытствовал бы на того, кто не просто делает подобные умозаключения, но и оповещает ими иные, близлежащие умы, какие заблудились не только в потугах религиозности, но и веры, страшась выбрать из её всевозможных путей наиболее быстрый способ попасть в царствие Божие, ли в православную «Правь», минуя все протоколы информационной безопасности для сопутствующей мысли и фрагмента Тёмного поля. Замечательно это порой происходило во всевозможных сектах, направлениях-отклонениях от общепринятых канонов, будь это индуизм, иудаизм, христианство, ислам, ли иные какие ответвления основных векторов теологии. Вот к примеру «свидетели иеговы». Простите, не могу написать с большой буквы, друзья…. Хотя бы потому, что:

— какие они свидетели и кого…,

— так к БОГУ не приходят,

— напомню – это нужно лишь слабым; – помолитесь искренне в своей душе тайно, и Господь тайное воздаст Вам явно,

— заблуждения выдавать за Истину пошло и принудительно, не меньший грех нежели…, и….

— И наконец, они так меня достали; в священном писании разбираются не более чем я в гламурном трактате о красоте ногтей. Уж ежели и есть в нас худо-бедно литературный талант, то впору бы нам направить его действительно на благое дело, а не на служение невеждам и им подобным, дабы потакать бессмысленности того, что и так процветает безраздельно на пути к всем занимающейся Истине. Так и ты будь с нами, ученый, ли волшебник бытия, дворник, иль может служитель муз, некропотливых, но всё же, как политический деятель, умножая веру или…, но знание пополнишь в рядах наших, ибо время уже пришло знать, а не верить!!!

Помещение центральной городской библиотеки было открыто практически настежь с мобилизационным лозунгом, какой слегка криво, но всё-таки призывал войти внутрь и читался не иначе, как:

«Коль скоро тело не спасёшь, но душу – с ней в путь иной войдёшь».

— Н… да, – подумал вслух наш герой, ощутив в своей крови внезапный приступ идиосинкразии, полное отвращение к подобному лозунгу наступило ему на горло прямо-таки китовым ластом литературного критика. Какая там к чёрту поэтическая направленность; – очевидная безграмотность…. Однако, люди заходили туда и выходили не скоро.

Что и говорить, иной раз любопытство перевешивает в нас самую стойкую и нерушимую разумность. Именно это и случилось сейчас со Стерхом.

Ничего существенного не произошло с помещением с тех пор как наш герой был здесь в последний раз…. Да, да, Вы не ошиблись, Володя действительно не брезговал хорошим и увлекательным чтением…. Хотя, постойте, вот какая-то атрибутика из фен-шуй:

— зеркало, напоминающее отражение Багуа,

— воздушные колокольчики и бамбуковые трубочки,

— опять же денежное дерево (должно быть, на том свете очень будет удобно заплатить Харону по возможно-ожидаемому курсу. Вдруг, на реке Стикс в сфере грядущего Апокалипсиса какой-нибудь скачок инфляции или ещё хуже – дефолт в банках Богов…. А заработать…, дабы подкупить паромщика…, должно ведь хватить на билет в Рай, Эдем, Джаннат, Правь, на худой конец, в Нирвану).

Надобно заметить, что подобная атрибутика довольно мирно и совершенно непритязательно сосуществовала с христианскими святынями, мусульманскими наконец, а также прочими аксессуарами, о каких уж лучше умолчать в этом повествовании, дабы не навлечь на себя и Вас, друзья, вполне вероятные и обоснованные проклятия со стороны верующих всех племён и народов, ибо, мы ведь с Вами конечно же относимся уважительно ко всяким ответвлениям науки Божьей, и окончательно знаем, что ВСЕВЫШНИЙ один, один для всех своих сыновей, ну, и дочерей естественно, будь они сейчас в храме Христа-спасителя, ли мечети «Масджид аль-Харам», а может статься и в научно-исследовательском, где-нибудь в каких-то нескольких миллионах тысяч световых лет от созвездия гончих псов….

Всякая наука имеет свою первообразную, скрытую в Абсолюте. Именно таким образом Вселенский разум способен знать о всех и обо всём…. Джахшатий – нулевой элемент, постоянно активный, где любая проявленная, ли непроявленная единица будет постоянно стремиться к своему завершительному не только математическому, но и диалектическому уравнениям….

Ну, хорошо, не станем приводить посредственные решения как алгебраически, так и в системе координат Римановой геометрии, хотя бы потому, что я также, как и Стивен Хокинг не могу найти решения своего математического подхода к этой проблеме для Вселенского понимания, а он вообще старается это сделать просто в без законченно-пространственной совокупности; – всякая величина в уравнении имеет свою ответственность за окружающую действительность, не только видимую, ощущаемую, ли осязаемую, но и возможно-предполагаемую, а равно даже и непредполагаемую, именно поэтому, чтобы понять всё многообразие творческого замысла БОГА нам необходима вся бесконечность не только инвариантов, но и всевозможных, даже противоречивых погрешностей, дабы наконец-то замкнуть наши философские домыслы в очевидность математического решения бесконечности – 0=0….

Что же, вижу мои оправдания никоим образом не устраивают Вас, указывая первым взглядом на несостоятельность моих умозаключений, как математических, так и философских, поэтому впору бы сейчас откланяться и передать вожжи управления повествованием уже известному всем нам герою….

А Стерх не спешил покинуть столь экстраординарное заведение, хотя бы оттого, что двери иных развлечений в дни приближающего Апокалипсиса попросту были закрыты.

Володя снял в уважении свою, когда-то представительную шляпу, дабы полностью соответствовать восторженному моменту – долгожданного соития Смерти с невообразимостью только что приобретённых грёз, какие расправят все свои эфирные крылья, как только тело перестанет функционировать должным образом на фоне навсегда разрушенной планеты.

Атмосфера благоухала не ладаном, ли какими-то благовониями, а скорее чем-то вовсе и основательно не благовонным. Впрочем, запах обладал специфическими свойствами, не смердел, но и не озонировал окружающую действительность до состояния эйфории, ли названной Нирваны, способной выразить на всей информационной сущности пришедшего сюда индивидуума весь спектр своих вновь заявленных услуг…. Ох, какие тут же были озвучены в регламенте, в соответствующем прейскуранте цен, оказываемых тех самых услуг….

Вот некоторые из них, какие безусловно заслуживают особого внимания не только со стороны простых обывателей, но и соответствующих, надзирательных органов, итак:

— Девяносто девяти процентное венчание с умершими родственниками…. (Нет, ну, Вы только вдумайтесь…. Если я захочу обвенчаться после смерти со своей умершей тётей, то в девяносто девяти процентах это будет достигнуто, ну, а если всё же этого не случится, то во всём будет виноват этот самый паршивый один единственный процент погрешности). Что там по сравнению с этим чудом продажа участков на Луне, Марсе, наконец на Титане, ли же Европе – спутнике Юпитера, где особенно самые пригодные жизненные условия для выращивания не только кукурузы, но доступны и иные самые изощрённые способы для земледелия и животноводства. Кстати, вышеупомянутое венчание оценивалось не много ни мало в тысячу триста пятьдесят девять евро. Думается мне, удовольствие не из дешевых, особенно среди электората. А вот другое:

— Самый улучшенный, современный способ очистки кармы, основанный на нано-технологиях. (Интересно, чем руководствовался тот, кто придумал, не только придумал, но и набрался смелости написать это. Может он полагал что окружающее невежество значительно превосходит его безграмотность, а может просто идиот…, не чета удачливо выдернутому из рукава русского классика Фёдора Михайловича Достоевского)? Дальнейший прыжок магического эскорта был не менее счастлив в похотливости сопряжённых сфер, вплотную связанных с денежной значимостью пока ещё существующего общества:

— Абсолютная защита после физической Смерти на пути к пост апокалиптическому свету…. Далее шёл соответствующий список ценников:

Против Импов – 180 долларов,

Зомби – 58 евро,

Ревенанты – 487 евро,

Манкуб – 532 евро, ну и так далее….

(Думается, что создатели сего шоу даже при таких обстоятельствах не слишком изобретательны. Вы же помните этот «Doom». Правда, следует заметить, что к примеру, пенсионеры совершенно не разбирались в иерархии вселенских армий зла, поэтому кинуть сюда пару таких имён, как Вельзевул, Бегемот, Шайтан, Иблис, Сатана, Люцифер, дабы поставить свой преступно-подленький бизнес на рельсы маркетингового потока…. Уверяю Вас, друзья, наживаться на чужой беде не только плохо, но и чревато для собственного здоровья, да и не только…).

Кстати, многообразность предоставляемых услуг в системе скидок была не только гибкой и многослойной по отношению к различным степеням покупателей, но и неоднородной в отношении сортов, некоторых категорий, предоставляемых в розничную продажу товаров, защищающих естественно не только от уже заждавшегося обречённые души зла, но и иных обстоятельств способных возникнуть в долине Смерти…. Например,

— амулет, предохраняющий девственность невинного дитя (как мальчика, так и девочки) при прохождении по лабиринтам зла, естественно:

1- й сорт – 290 евро,

2- й сорт – 247 евро

3- й соответственно 153 доллара.

Можете домыслить сами, как Вам будет угодно. Все эти всевозможные привороты, довороты, вывороты и прочая ересь теперь уже не наказывались никак…. Можете себе представить, какой демон из семерых находился теперь у пюпитра на месте дьявольского дирижёра, да простит меня Люцифер. Список предоставляемых услуг был богат и совершенно непредсказуем, а для мастеровых создателей этого мраколепия актёрского мастерства было слишком мало. Ну, хотя бы вот это…:

— Невероятно оптимистическая экскурсия по былинным лабиринтам зла, это лишь малая часть именно того, что ждёт вас в потустороннем мире после Смерти. Способы преодоления своих грехов смотрите в прейскуранте обозначенных цен.

Вот Вам и маркетинговый ход, где наложившие уже в штаны профессора…, да и не только экономики, стремят раскошелить свои банковские счета, однако все, ну абсолютно все организации финансовой направленности просто-напросто ещё сегодня утром, пока Вы верно ещё спали, объявили себя банкротами….

Вот Вам и диалектическая услужливость народу, подопечных государству органов – Вы не согласны…? Что же поедем в таком случае далее…. Вот к примеру, это общество. Вы верно уже поняли о чём идёт речь, ведь недаром не только самые кардиальные, но в большинстве своём и реакционные способы зарабатывания денежных средств были употребимы в этом, так называемом дружественном для обывателей сообществе.

Стерх решил слегка поразвлечься в называемом гареме всевозможных религий-невест для непоколебимого Абсолюта, ведь как Вы уже верно заметили алкогольная зависимость очевидно отступила от его потребностей организма, подвигая последний к, пусть и непризнанной, но изобретательности….

Зависимость, дорогие друзья, имеет свои сильные и слабые стороны, равно как и любой враг. Хм, уже ли Вы не знаете:

— снижение дозы значительно ослабляет позиции зависимости,

— обман подневольности также способствует выздоровлению. «Каким образом»? – должно быть спросите Вы. Ну, например, при алкогольной зависимости: употребляйте в привычной посуде (стопке, пивной кружке) вместо любимого напитка; скажем вместо коньяка крепкий чай, ли цикорий, вместо водки минералку, при табачной – электронную сигарету и так далее….

— ни в коем случае не забывайте, что превращение должным образом прежде всего должно зависеть от желания пациента. В противном случае любое вмешательство извне лишь пустая трата времени средств и сил, разумеется, если Вы не хотите поместить страждущего на год другой в подвальное помещение изолированного типа, да и в этом случае, знайте, пагубные привычки имеют свойство быстро восстанавливать свои позиции в когда-то покорившемся им организме….

Ну что же, коль скоро лирическое отступление исчерпало свой немногословный материал, то нам бы быстренько поспешить за повествованием, оно уже должно быть раздражённо ждёт нас пред следующим поворотом сюжета, а здесь за унылыми замечаниями нам начинает икаться, если верить старинной русской примете….

72

— Нас различает то, что вы заботитесь о своём кармане, я же о Вселенском! – повторил лжепророк, свидетель там кого-то, ли чего-то ещё, с ярко-старого телевизора, который не совсем аккуратно покоился на несущей стене центральной библиотеки, покрытой неприемлемым слоем сапрофитовых испражнений. Память не изменяла Стерху, уже около четырёх, четырёх с половиной лет. – Ибо я тот, кто в этот отчаянный миг узрел то, где скрывается Бог, – диагональ TV была совсем не внушающей, что не позволяло впечатляться воспроизводимым сразу же: довольно некачественный звук лишь усиливал воспроизводимый эффект, какой впору было бы сейчас сравнить «с ударом глазами» голодного питона на окаменевшего под гипнозом охотника кролика. Нечто схожее и умерщвляет в пытливой информативности современная музыка «поп»: ни одной стоящей сольной партии, примитивная «электроннка», вывернутые в полную бездарность имитационные голоса, а о зомбированных текстах лучше умолчать. Для меня уже давно справедливо решение АБСОЛЮТА – format Earth: enter….

— Лишь я стою на страже безвременной души твоей, разменянной на утробу человеческую; – только теперь Стерх понял истинное значение этого шоу. И в самом деле это выглядело гениально с точки зрения маркетингового хода…. Уже ли Вы не видите этого…? Вот вернувшийся на Землю сын Божий, какой согласно священным писаниям, будет вершить суд на родом человеческим в час судного дня….

Всё же надобно успеть замолвить и за Истиной словечко…. Стерх не сразу узнал здешнего спасителя, восседавшего на месте пророка, какой на первый взгляд мудрствовал вовсе не лукаво:

— Ну, во-первых, он левитировал в метре от пола, может чуть больше, а ещё довольно странным образом: в позе несовершенного лотоса, опираясь слегка лишь на свою сучковатую трость, точнее будет назвать монашеским посохом, ибо соответствующий балахон добавлял своим реквизитом дополнительные моменты театрализованного представления.

— Несколько суетящихся постоянно возле непревзойдённого гуру ассистентов всевозможными потугами подчёркивали божественность левитации сына божия, явившегося для судного дня, как для христиан, так и для католиков, мусульман, опять же исповедующих иудаизм, индуизм, в конце концов….

Одним словом, наперсник Бога был открыт для всякого, даже для закоренелого атеиста, разумеется, через посредников, которые то и дело сновали от божества к взывающим к суровой справедливости, каких в это непростое время для сынов и дочерей Земли было предостаточно.

— А, вот гуру берёт умершего голубя в свою левую ладонь (если Вы помните, правой он удерживает своё пока ещё телесное естество в позиции левитации) из рук ассистента, склонившего пред псевдо непогрешимостью не только свои колени, но и изогнутый в три погибели почтенности позвоночник. Вот спаситель дует на умершую птицу своим вселенским дыханием и, происходит чудодейственная метаморфоза…. Голубь на глазах изумлённой публики оживает и выпархивает из стен центральной библиотеки.

Все в восторге. Многие просто падают тут же на преклонение своих обманутых конечностей; пред вселенской любовью, как бы назвали это те, кто неистово хочет обмануться. Так кто же более глуп, друзья, тот дурак, который несёт бессмысленную околесицу, ли тот, кто слушает такового. Разумеется, ассистенты для спасителя душ человеческих не считают себя идиотами, ибо этим идиотам заплатили деньги, дабы они сыграли эту роль и по возможности качественней….

— Это он, несомненно он, – молитвенно вознесла руки к небу немолодая особа лет пятидесяти, хотя нет, думаю, чуть моложе….

— Вы что, серьёзно? – вполне обстоятельно ухмыльнулся Стерх.

— Это он, он вернулся, – женщина похоже не слышала его.

— Кто вернулся? Это же Жорка Хвастунов, должно быть в психушке объявили амнистию в честь предстоящего Апокалипсиса, – как можно острее съязвил наш герой. Похоже только сейчас вышеизложенная дама обратила на непрошенного собеседника своё согбенное внимание, да и вниманием то это вовсе не назовёшь, скорее всего невежественное приращение к обману. Думается, это станет более достойным определением современному Дон Кихотству, какое незамедлительно дало о себе знать:

— Какой невежа, и не стыдно заходить в храм исподний, – вероятнее всего, оговорилась она не случайно. Дама демонстративно отстранилась, подразумевая в этом широком жесте не только презрение, но и обоснованную с её точки зрения пренебрежительность, игнорирование к иному пункту воззрения на представленную ситуационность, какая по её глубочайшему разумению была ничем иным, как божественной инвариантностью….

Одним словом, данная особа, как и многие другие не признавали иной позиции, отличной от их убеждений, скажу на всякий случай по армейский: «В мире существует две степени восприятия действительности – одна моя, другая неправильная…».

Глупо и опрометчиво было бы бороться с ветряными мельницами, считая их за корень зла, особенно как это сейчас заклокотало в крови и соответственно в неутомимом сердце героя:

— Да вы совершенно обезумели что ли? – это была лишь первая ступень возмущения. – Да это же Жора Хвастунов из сумасшедшего дома, да мы вместе в палате лежали, буквально вчера, – вторая ступень, будто перешедшая в маршевые двигатели ракеты, была направлена на вынос тела и не предвещала позитивно-орбитального позиционирования своей правды на фоне мириад всевозможных неправд, какие в значимости множественных заблуждений способны были измазать Истину не только похотливой сажей, ли услужливыми чернилами, но и если надо, то и учительским мелом на терпеливой доске….

Стерх тщетно попытался раскрыть совсем нехитроумные трюки очередного псевдо-миссии…. Вступившая в повествование вооружённая охрана в скором воздействии устоявшейся политики непотребным предметом вышвырнула нашего героя из своего завуалированного центральной библиотекой укрытия, в объятия все приемлющего ноября, набирающего обороты пред предстоящим Апокалипсисом в виде грядущего и неподкупного Титаниума.

Возвращаться назад было сверх глупостью; – его шляпа вылетела вслед за Стерхом; сопровождаемая кинетической энергией, дарованной ей одним из амбалов-охранников. Она подбитым «НЛО» на Розуэллом упала совсем рядом с безысходностью нашего персонажа в создавшейся обстановке, обуславливающей лишь….

С одной стороны к повиновению, с другой к признанию…, ну и наконец, тяготеющей к третьей стороне – безразличию, отрицанию божественности столь заурядной, более того совершенно невежественной особы, какая сейчас на взлёте извращённости священных канонов, пользуясь критической массой разнообразного либерализма, преследует свои какие-то окончательно низменные цели, непрописанные ни в одном из реестров, не только общепринятых писаний, но и всех известных законов, фундаментально заключённых в конституции всех стран мирового сообщества.

Стерх поднял шляпу, словно брошенную ему в лицо чёрную перчатку, вытирая выделяемую организмом совершенно бесполезную в этом деле красновато-бурую жидкость, которая, сворачиваясь, выдавала человеческую, но никак не Божественную природу индивидуума.

Повторюсь, спорить, как и всегда, даже в этом случае, с режимом было бы верхом легкомыслия.

Ничего для людей не менялось…, лишь замедлялись скоро, либо ускорялись устоявшиеся процессы в экстремальных условиях, ничего более не предвещалось людской ненасытностью к собственной значимости, какая порой не выходила за предметы пыльных магазинов, ли столовой утвари, да прочей требухи, мигрирующей из той самой несостоятельности в космическом пространстве в позитивное русло, какое принимает новую революцию в «юдашкин-строй» коллекции для более различимого восприятия неминуемого Апокалипсиса. Разумеется, принять Смерть в вечернем туалете от мирового бренда, это верный знак, что…. Харон безусловно обратит на это внимание:

— одет как холоп – отправляйся в Ад,

— как светская львица соответственно…, в другой….

Стерх утёр расквашенный нос за незамысловатостью подобных мыслей и, поднявшись, чуть поразмыслил, решив слегка послушать цитаты, подготовленные для лжепророка. Вот некоторые из них:

— помните, лишь я ваш бог,

— истинно говорю вам: уверь в меня сегодня и завтра будешь пировать со мной на небесах,

— пока есть время, освободись от скверны, мешающей тебе войти в царство божье, (думается, имелось в виду золото и прочая мишура в образе каких бы то ни было накоплений). А вот это уже более интересные высказывания:

— спасая единожды ближнего, будешь спасать его всю оставшуюся жизнь,

— торопись, я обращаюсь к тебе, не каждый войдёт в царство небесное. Далее опять скукота полная:

— я есть, альфа и омега всего сущего,

— мне не нужны дары ваши, я лишь избавляю вас о скверны, поглотившей вас,

— ваши предки не имели такой возможности, ибо не знали час своей Смерти, этот шанс дарую вам я, так торопитесь….

Ну, и так далее, и тому подобное. Кровь Стерха окончательно свернулась на морозящем плоть дыхании ноября. Скверные мысли забрались в голову нашего героя, подобно засуетившимся пред непосредственной травлей тараканам.

Зачем кому-то собирать золото, драгоценности, всевозможные иные ценности, коль скоро это вовсе не понадобится? С Хвастуновым дело обстояло гораздо проще: олигофрен, запутавшийся вконец и в себе, и в окружающей действительности. Под воздействием не слишком ушедших от него в развитии психологов, Жорик, мог поверить во что угодно, ну а в то, что он мессия и подавно. Естественно брошюры, «последователи Христа», расходились с удивительной занимательностью, почти как “Mein Kampf” во времена триумфа Адольфа Гитлера. Ведь приобрести литературный труд фюрера обязан был всякий брачующийся, ну а об остальных приверженцах нацизма, да и не только сочувствующих, решивших в одночасье, что именно они наперсники Богов, и речи быть не могло.

Георгий Педросович объявил, что границы областей, равно как и государств не имеют значения, ибо с помощью телевидения и других приемлемых средств коммуникации он доступен для всех, разумеется, для тех, кто принимает и почитает его за мессию, и соответственно способен освободить от всякой скверны, затаившейся не только в бабушкиных чулках, но и на банковских счетах, а также в потёртых кошельках. Надобно отметить, друзья, что банки были закрыты повсеместно, однако производить денежные транзакции было вполне возможно, хоть с работающих всё ещё уличных терминалов под прицелами неутомимых видеокамер, так и в соответствующих позиционных онлайн-кабинетах, доступ к которым был невероятно открыт. Даже старые IP-адреса, заблокированные за квартальную неуплату были вполне функциональны.

Впрочем, мы опять с Вами слегка забежали чуть вперёд и вновь не санкционированно. Псевдо-мессия заявил, что именно в последний час мира назовёт он своё настоящее имя бога, что делало дополнительную шумиху вокруг этого богохульно-циркового представления, цели которого для Стерха были по-прежнему неизвестны, ли не желаемы для очевидности понимания.

Прошу простить меня, мои добрые читатели, зрители, слушатели и просто прохожие, глупо отрицать очевидное: скверный я рассказчик, но что поделаешь – неизменным остаётся то, что не меняется, но ничто так не меняется, как неизменное….

Вот и опять; афоризм требует определённого жизненного опыта, посему пропустим его объяснение, ибо многогранность сказанного может ускользнуть из-под Вашего внимания, словно нелогичный вираж проснувшейся мухи, уходящей от погони Вашей мухобойки. Ведь алогичность для Вас совершенно не есть степень жизненной неактивности кого-то другого….

Ну, что же вернёмся к нашему герою. Он уже должно быть добрался до дома, надеюсь до своего….

73

Что и говорить, первое знакомство с людьми, вступающими в завершающую стадию своего развития, мягко говоря, выглядело для Стерха в не совсем правдивой последовательности. Он часто был на волосок от Смерти, но ничего подобное не посещало его тогда, ещё, пусть не совсем функциональную, но боле-менее воспринимающую действительность голову…. А всё это походило на шабаш в вальпургиеву ночь на лысой горе, не более. Уже ли идущие в центральную библиотеку не видели, что их гуру, просто даун…, ему и притворяться было ни к чему, всё что от него требовалось так это сидеть в позе лотоса на не совсем удобном сидении, прикреплённом к железобетонной арматуре, загримированной под монашескую трость, что Георгий Педросович Хвастунов репетировал каждый день в психиатрическом диспансере, где не беспокоил обслуживающий персонал подобными божественными метаморфозами….

Аскетический балахон не только подчёркивал выбранный рекламный имидж, но и скрывал неудобное сидение. В случае естественной надобности не только для неповторимого гуру, но и для обслуживающего его персонала был предусмотрен бархатно-пурпурный занавес, сквозь который виднелся лишь вселенский вакуум, куда время от времени надобно было отбывать псевдо святому человеческому для выполнения божественной миссии для спасения некоторых отдельных душ, какие провинились уж совсем непотребно. Вырывание птиц и иных тварей Божьих из десниц Смерти, так это вообще давным-давно отработанный фокус, какой можно исполнять с разных углов воззрения иллюзии. Напомню Вам теперь лишь один, связанный с фармакологической ответственностью пред всяким биологическим существом.

Ещё издревле были известны эти усыпляющие препараты, остаётся лишь уколоть, ущипнуть уснувшего, не только голубя, но даже и бегемота, как Морфей отпустит это жаждущее жизнь животное из своих магических ладоней. Дело остаётся лишь за малым, прорепетировать трюк до грубой шлифовки, ну а затем обработать его репетиционным надфилем, либо чем-то ещё тоньше…. Скукота была и с ассистентами: историки, специалисты по востоку, исламисты, кришнаиты, и…, и…, и…, тут даже присутствовали верные ленинцы-сталинцы, да и по самым необъяснимым причинам…. Атеисты, закончившие коммунистический университет, где научный коммунизм, как познание вселенской теории хаоса до сих пор блуждал по извилинам некоторых представителей человеческой расы….

Вот это было действительным волшебством для Стерха. Собрать знатоков всех ответвлений теологии, и не только, перепрограммировать атеиста на путь исправительного момента, пусть и под гипнотическим сеансом. Монастырский чай был приправлен соглашающимся зельем, телевизионное шоу на всех голосах многострадальной планеты, рекламные обещания по всем каналам, вещали о новой мессии, но кто…? Кто стоял за этим всем: корыстью, завистью иль местью отравленный…?

Если Вам ещё не скучно друзья, то представлю Вашему вниманию два совершенно тривиальных вывода для названной головоломки:

Этот человек…, группа людей, ли иных мыслящих образований определённо была осведомлена, что Апокалипсис откладывается, либо…,

Неизвестные преследовали иные непонятные всем нам цели….

Если у Вас, дорогие друзья, есть более живые, а также оригинальные гипотезы на этот счёт, то мы со Стерхом полностью во внимании и как всегда готовы выслушать даже…, даже самые невероятные теории по этому вопросу….

Напоминание о Смерти не ускоряет её приближение, но невероятно подсказывает о будущности, на какую ступит так или иначе, и Ваша нога….

Тоже не станем вдаваться в философскую диагностику, чтобы не сбивать клочком бумаги с несостоятельной теорией надвигающийся в космосе неизбежным астероид. «Титаниум, назвали они», – подумал сейчас наш герой. – «По мне так лучше бы попышней – месть Богов, исход с небес, не всякий раз умираешь вот так за компанию с миллиардами не только биологических форм жизни, но и иных продуктов жизнедеятельности…, впрочем, Титаниум тоже звучит не плохо».

— Вовка, ну ты чё? – это был Вася Обещалин, как всегда под испарениями алкогольного дыхания преисподней. Удивительные люди, конец света, ли рассвет жизни, – замахнул за воротник поджелудочной, ли многострадальной печени и вся окружающая действительность в радужных красках, разумеется, исключительно в тех, какими раскрашена посуда с чудодейственным напитком, употребляемым исключительно вовнутрь.

— Прости, Вась, нужно кое-что сделать, – устало отмахнулся наш герой.

— Я в..вижу ты там понаврался в п..си..хушке. Не у..уажаешь. – На Руси, как известно, издревле была знаменита эта фраза: «Ты меня уважаешь»? Степень алкогольного опьянения оценивалась по произношению таковой. Признаюсь, друзья, я тоже вовсе не безгрешен, однако, для меня подобной лакмусовой бумаженцией служила первая страница 24-го каприса Паганини, исполненного на фортепьяно, либо на шестиструнной гитаре, даже на двух струнах, ведь именно в этой теме я слышал продолжение музыкальной мысли великого Антонио Вивальди…. «А это тот, что продавал свои гениальные скрипичные квартеты и концерты за пинту дешевого пойла и кусок хлеба, расставляя буквально пропущенные знаки альтерации непосредственно пред покупателем»? – спросит у меня искушённый читатель. Так было написано в учебнике, но правда ли это…? Все великие были не обременены золотыми унитазами и прочим ненужным хламом, поэтому им легче было сжаться с приходом Смерти до эфирно-информационных стрел своего гения и пролететь сквозь игольной ушко, упоминаемое Христом….

— Успокойся, Вася, поди с Богом, – повторил Стерх свою просьбу более убедительней.

— Ну, ты…, ты…, не пы.. рав, – неугомонно грозя пальцем, сомнительно удалился Обещалин. Известно всякому, даже закоренелому алкоголику, что разговаривать трезвому с пьяным, а тем более отделаться от него – несноснейшая мука. Самым действенным выходом из подобной ситуации было лишь одно стабилизирующее обстоятельства резюме – стать похожим. Именно для этой цели на Руси назначали штрафную дозу за опоздание…. Однако, самое простое решение далеко не всегда разумно и результативно, и трезвый ум понимает это еще с ранних стадий своего развития. Стерх решил поступить именно таким образом:

— Что не понятно?! – усилил он давление голосом на неугомонного соседа.

— Матри, как..а ба пошалеть ни при..ишлось, – почти откланялся Обещалин, прищурив и без того узкие глаза, ну словно триплексы БТРа.

— Всё, всё, Вася, – почти негостеприимно выставил соседа за дверь наш герой. Теперь Стерх остался наедине с Богом и с собой. Трудно передать на бумаге, то, что чувствует здравомыслящий человек в подобную минуту, зная, что через четыре дня умрёт не только он, но все; – всё, что было создано человечеством, да и не только на протяжении тысячелетий….

Зная час своей Смерти, разумеется, лучше всего встретить её на трезвую голову, ибо информационные протоколы волновых потоков, какие и подхватят на своих крыльях Вашу эфирную субъективность будут искажены, пришедшими с алкогольным опьянением блуждающими кейзонами и прочей физико-теоретической нечистью, подоспевшей с запутавшихся иллюзорных миров.

Стерх знал это, знал и не просто от меня, знал оттого, что умирал больше, нежели я. Осмелюсь спросить, что бы сделал Ты в подобных обстоятельствах…?

— Молиться, – кому? Воссоединиться со своими близкими, – а если их нет? Бежать от происходящего, – но куда? Упасть на дно жизни и скорбеть о ней в прошедшем времени, – зачем? Пуститься во все тяжкие, дабы набрать баллы для своей похоти, – для чего? Может закончить неоконченное (уже теплее), – а если не успеешь в эту ограниченность времени и пространства…?

И в самом деле, как бы поступили Вы, мои верные друзья…? Может именно у Тебя есть свой инвариант ответа…. Это очень важно не только для Апокалипсиса, но и прежде всего для Твоего места в услужливости Тёмных полей Эфирного многообразия, особенно когда главный нулевой сегмент будет вынужден покинуть биологический сосуд, исполненный непрочным скелетом, ленивым мясом и несколькими кружками терпкой жидкости, меняющей свой красноватый цвет на малом и большом кругах кровообращения….

Можете и дальше отождествлять себя с этой биоформой, даже если она подтянута и сравнима с каменными богами…. Мощь не в мужестве просыпаться в пять часов утра и заниматься своей оболочкой, сила в том, чтобы принять на веру то незримое, что движет тобой, добиваться своего сквозь пот и кровь, чрез абсолютное отсутствие стимула, оседлав реальность…. Но и этого мало…. Раскаянье – есть отказ от достигнутого, лишь, лишь единицы прошли медные трубы; – чем больше ты способен отдать, тем более….

— Вася! – застучал он по стене, ибо молодые люди уж слишком позволили себе непростительную резвость. Через секунду он понял всю бесполезность своего трезвого на первый взгляд требования. Весь квартал, вся незабвенная муха-цокотуха стояла на ушах, что там Вася со своими криками и визгами из-за стенки…. Не нужно было обладать аналитическим мышлением, чтобы в представленной ситуации сразу же приступить к плану «В». «Что же это за план», – спросит меня внимательный читатель, зевнёт усталый зритель, пропустит застоявшийся слушатель и проигнорирует простой прохожий. А план более чем элементарный и вполне действенный, даже вовсе не криминальный, а равно и не отдающий административными мерами противодействия. Убеждён, что каждый из Вас, друзья, безусловно знает его, ну, а кто не знает, то я охотно поделюсь этим приёмом с Вами….

Итак, Стерх приступил к осуществлению плана «В». К счастью аккумуляторы приличной емкости были заряжены. Наш герой извлёк старенький, ещё прошлого века, да, что там века, уже тысячелетия плеер, воспроизводящий звук с кассеты, снабжённой лентой с нанесённым на неё ферромагнитным лаком, если кто и помнит теперь. Странный, покорёженный, пыльный предмет с гордым брендом “Panasonic” всё ещё был вполне функционален и производил стерео с эквалайзерным сопровождением, совершенно не уступая на слух современной цифровой обработке звука. Думается и у Вас найдётся что-либо подобное, то, что давным-давно умерло в цивилизационном смысле, но живо в функциональном, а посему и выбросить – никак и жаль….

Стерх стал перебирать имеющиеся у него кассеты, обмолвлюсь, что такие как мы не приемлем дешёвую, двухнедельную попсу и совершенно не понимаем восторженность возбуждённых масс от бряцания компьютерных струн. Конечно, любая музыка имеет как минимум одного своего почитателя, пусть не завтра, но сегодня. Конечно, чтобы парковаться в полифонии И. С. Баха, в неуловимости ментальных минорно-мажорных решений Моцарта, блок-аккордах Гершвина и Рахманинова, дуодецимах…, впрочем, не станем загибать пальцы на левой и правых руках, позабыв, что на ногах тоже имеются пусть и не такие развитые, но аналогичные отростки, правда, как правило, не пригодные для извлечения музыкальных этюдов из всевозможных инструментов. Некоторые считают; – для того, чтобы понимать Бетховена, ли Вивальди необходимом самому играть на чём бы то ни было или хотя бы пытаться это делать. Кому-то может и так, но я не согласен принять это высказывание за аксиому. Уверяю Вас, многие слушатели великих музыкальных творений человечества так за всю жизнь и не извлекли самостоятельно ни одной музыкальной фразы, что никоим образом не мешало им наслаждаться и Шарлем Гуно, и Берлиозом, и Модестом Мусорским, какой отчего-то у меня всякий раз ассоциируется с Иваном Андреевичем Крыловым (пусть простят меня оба…).

Ну и в завершении низкого старта хочется подвести итог: музыкальная фраза перерастает в предложение, какое выльется в рассказ, захвативший Ваше сердце, с резонирует с настройкой струн души Вашей…. А примитивно-грохочущие, ли щекочущие звуки «поп» откладывают в Вашу долговременную память лишь ощущения присутствия удовольствия в тот самый момент, какой затем хочется повторить снова и снова….

Наглядно; – тусовщики в баре под Т…, э нет не будем афишировать имена знаменитой бесполезности. Песни шансона для блуждающих в тюремных лабиринтах, как с той, так и другой стороны. Бряцание слащавой бразильской архитектуры, несоизмеримо сладко напоминающей о далёкой химерной жизни, так ярко продемонстрированной слезливым хранительницам семейного очага в нескончаемых сериалах….

Продолжать, согласитесь, можно сколько угодно, дамы и господа. Нет-нет не подумаете ничего дурного, я не собираюсь никого и ничему учить, тем более в чём-то убеждать, а ещё хуже принуждать к чему-бы то ни было. Если у Вас своя точка зрения на этот счёт, то я безусловно уважаю её, но только в том случае, если она разумна и обоснована, в противном случае это просто, скажем мягко: либо юношеский максимализм или абсолютное отсутствие вкуса. Можно сказать, и более прямолинейней, но на это раз удержимся от крепкого словца…. Кстати, я не пугаю, а предупреждаю; – в противном случае жизнь незримо расставить над Вашими заблуждениями свои коррективы. А мы лишь исполнители воли Небес – бумага на которой пишут Боги, не более того, но соприкоснуться с Ними, пусть даже и таким образом…, это дорогого стоит. Мы лишь призваны помочь Вам разобраться прежде всего в себе и окружающей действительности: дышать глубже, видеть дальше, слышать острее, осознавать мудрее, думать чище, принимать внимательнее и действовать законнее….

Вот и сейчас, мы чуть отвлеклись с Вами, а наш герой уже уснул, укрыв лицо открытой книгой. Что это…? «Бхагават Гита», что ж…, самое время и для покаяния тоже, а что там в наушниках, так и знал – «Ария» с уникальностью голоса Валеры Кипелова. Довольно странное совокупление в душе человеческой: священного писания с темой – на службе силы зла…. А в конечном итоге всё человеческое лишь единение высокого и низменного: стремительного взлёта и болезненного падения, чёрного и белого, ведь эти литературные стереотипы и обстоятельные директивы так плотно закрались в наши сердца, пытаясь плескать на алтарь Истины все нечистоты своего невежества. А вот кто и как загадит свой путь к Абсолюту…, решать исключительно Вам, друзья. Уж если и забрызгал нечистотами свою дорогу, не стыдись и не брезгуй вытереть тропинку, ведущую чрез веру, да в знание. А коль скоро считаешь ниже своего достоинства засучить рукава, так и оставайся на перепутье – дело ведь твоё….

Ну а главное всякий день и ночь таковым и останется. Не станем же и мы осуждать тех, кто веселился, ли бесновался в эти последние дни Земли, хотя бы потому, что для этого необходимы особые полномочия, данные свыше. За неимением таковых позвольте откланяться до следующего утра.

74

А следующее утро никоим образом не обременяло и не радовало позитивом присутствующих на Земле. «Какое счастье в неведенье, хотя бы для животных, какие не слушают новостей и не пачкают своими браузерными следами интернет», – думал Стерх, пробираясь утром к заветной раковине, чтобы омыть водопроводной услужливой жидкостью отяжелевшие после беспокойного сна веки. Почистить на заутренней всё ещё желтевшие зубы представлялось теперь полной бесполезностью, однако, привычка до сих пор и не думала сдавать свои завоёванные годами позиции. А вот бриться…. Стерх решил сделать это накануне Апокалипсиса:

— во-первых, все пригодные лезвия для подобной процедуры закончились, следовательно, церемония удаления волос на видимых частях тела может почитаться за экзекуцию;

— во-вторых, по растущей щетине нельзя было, минуя часы, достоверно определить приближающееся мгновение Апокалипсиса, и наконец;

— в-третьих, красоваться было не перед кем, кроме как….

Из привычного кошачьего зловония, т. е. из комнаты Олимпиады Юлиановны выкатился нежданностью тяжёлого испражнения истеричный крик, сопровождаемый нервным всхлипыванием с подавленным рыданием и болезненным чувством собственной значимости. Трудно, очень трудно приходилось центру вселенной, какая отчего-то не могла повернуть Титаниум на иной путь следования, одним словом всё, даже сокровенное убеждение о собственной неотразимости рушилось под неутешительный прогноз не только мировых астрономов, но и ведущих политиков планеты.

Олимпиада почти не спала, старательно поглощая содержимое своего тяжеловесного холодильника. Даже те самые, немногочисленные диетные усилия были брошены в топку возникающих один за другим панических страхов. Выкатившись в общий коридор с початой бутылкой московского коньяка, она на удивление обоих столкнулась со Стерхом, какой уже, упрятав зубную щётку, вытирал пусть и не совсем чистым полотенцем, но абсолютно разбуженное лицо. Остальное было в высшей степени неожиданно….

— О, Ва..авка, – вынесла из своих восторженных потрохов обрадованная неизвестно чему Олимпиада. Следующий глоток терпкого напитка ни в коем случае не гарантировал галантное отношение дамы с возможным партнёром по запрещённым лабиринтам любви, и она продолжала. – Ну, чё ты ка..а..бенишься?

— Полагаю, Олимпиада Юлиановна, вам надобно отдохнуть, – не совсем сразу сообразил наш герой, как можно решительно-деликатно пресекая провокации в своих штанах…. Писать грубо?! Да, я как можно субтильнее хочу рассказать о подобных условиях жизни в какие врываются вот таки особи женского пола. Особенно отталкивает их несостоятельная изобретательность, выраженная во множестве анекдотов о притворном целомудрии…. Думаю, Вы понимаете…, а вот пожалуйста:

— Не стоит, Олимпиада, – чуть и всё также отстранённо отжал из своих принципов Стерх бесконтрольные ладони бывшей продавщицы.

— Ну ты чё, за..бал как всА..кое уро у миня за при..Алавком, – Олимпиада не сдавалась.

— Разумеется, но меняется даже то, что не течёт и считается неизменным, – борясь по мере возможности с похотливыми чарами совсем не прелестницы извлёк из своих потрохов наш персонаж.

— А!!! А!!! – тут же возопила Олимпиада! – Па..адонн..ак! На помощь!!! Насилуют!!! Не надо!!! Как я тебя ненавижу!!!

…. Театральные манипуляции пусть не совсем скоро, но всё же сыграли свою апокалиптическую роль для Стерха. ППГ (передвижная полицейская группа) прибыла на место незамедлительно прежде всего по временной обусловленности Апокалипсиса, а затем по трепетно-исполненному звонку Олимпиады – центру вселенной, если помните, всколыхнулся всякий правоохранительный орган. Дознание длилось почти целый день. Основным приговором в совокупности с обвинительным заключением апокалиптического органа дознания пресмыкались лишь только два обстоятельства: слезливые, не взирающие на лжесвидетельство показания Олимпиады Юлиановны и вовремя не застёгнутые на месте преступления штаны нашего героя. Что и говорить, не зря уходят так рано на пенсию солдаты закона и государственности, ведь даже в это не простое время они были на посту по защите конституционных завоеваний великой страны. Иные детали случившегося ни коим образом теперь не подавали признаки жизни к прибывшему моменту полиции, вследствие чего никого не смущали….

…. Да и вообще, трудно было бы представить себе, что сталось бы со Стерхом в период военного положения, если бы не его отмеченное нами волшебное удостоверение, да не проснувшийся сосед – Вася Обещалин, какой тут же, пусть и спросонья прояснил создавшуюся курьёзом ситуацию:

— Да вы чё…? Раз..зу..блокируй газа свои..и…, – думается, мне дальнейший перевод не повредит нашему повествованию. Обещалин, надобно отдать ему должное, проявил сугубо чутко-мужское присутствие в этой несправедливой дискриминации по половой принадлежности:

– Да Вы посмотрите на неё и на него, герой войны…. Найдите, мне того, хотя бы за два года, да при положительном гонораре, кто отважится сделать это с Олимпиадой, и я заплачу вам нобелевскую премию…. Разумеется, с премией, тем более с Нобелевской наш не протрезвевший друг явно перегнул, но следуя повествованию, свою лепту вот таким неосознанным образом он всё-таки внёс. К подобным замечаниям потянулись и иные обитатели коммунальной квартиры под номером двадцать четыре, дома 13 по улице Мира названного города под кодовым извлечением тайны «Ч». Надобно сказать, что в многочасовую шумиху врезались также следующие, не совсем трезвые обстоятельства, высыпавшие из близлежащих ходов отравленной действительности параллельного мира.

Полицейским ничего не оставалось делать, как предложить Олимпиаде Юлиановне проследовать на интимное обследование в единственно функционирующую теперь гинекологию, разумеется, предупредив истицу о незамедлительной ответственности за заведомо ложный донос. Роняя по-прежнему крокодиловые слёзы, заявительница с принудительной болью в сердце заявила официально, что прощает злодея, посягнувшего на её безупречное целомудрие в этот сложный для мирового существования момент.

Как известно, в России, впрочем, как и везде ничего так быстро и скоро не решается, особенно если это соприкасается c покушением на тяжкое преступление.

Для Стерха день был потерян, а сейчас, после ухода полиции он думал лишь об одном: «Ещё жалуются на нехватку мужского присутствия, да я больше на дистанцию выстрела СВД никогда не подойду к женщине, пусть хоть она и будет соткана из самых похотливых страниц, ремодулируемых постоянно образ все премилых Богинь, даже вместе взятых. Пусть, пусть называют импотентом или ещё чем – всё равно».

Должно быть некоторые дамы обяжут меня своим, дескать на себя для начала посмотри; – посмотрел, дальше что? Уж точно не ангел, но великий грешник, напишите и Вы…, знающие меня, но только правдиво, талантливо ли вздорно, и я с удовольствием посмеюсь вместе с Вами….

Страсти ещё не остывали на протяжении двух трёх часов, особенно тяготилась Сусанна Степановна Приблудная, какая проспала всё веселье, творившееся у неё не по телевизору, а так занимательно на кухне. Как она обожала подобные ток-шоу…. Приблудная, опохмелившись, и, закусив у своей подруги, во всеуслышание заявила, что будь она на месте во время пребывания тут полиции, так просто насильнику бы всё это не сошло с рук….

— Ой, вот ведь посмотри, ой вырождаются, мужики называются, я одна работаю, как папа Карло…, – дальше этого сила мысли воздушно-возвышенной особы столично-голубых кровей как всегда так и не смогла подняться. Стерху ничего не оставалось, как удалиться и запереться в своей комнате и на голодный желудок применить всё тот же план «В». А наши злодейки так горделиво и победоносно расположились на кухне с коньячной сдобой, да под впечатляющую закуску, что даже Старый, умудрённый опытом давнопрошедший телевизионщик брезгливо и осуждающе бросил им:

— Э…, эх, как же вам не стыдно, парень прошёл огонь и воду, наконец-то и медные трубы, а вы…, да ещё и в такое время…, – зло сплюнув на пол, он направился в «WC», где его мысленно-забронированное место было всякий раз готово к использованию.

— Не боись, дед, зло должно и будет наказано, я сказала, дед, – в очередной раз взбодрилась Сусанка, и дамы рассмеялись, подогреваемые внешним градусом температуру тел, однако, мысль интеллектуалок по-прежнему не поднималась выше уровня восьмиклассниц.

Старый вышел из всем известного уютно-интимного периметра, сопроводив свои действия предательски запущенным механизмом характерно смывающейся воды.

— Эй, д..дед, – в конец окосевшая Олимпиада уже вряд ли была способна на подвиг с крокодиловыми слезами. – Дед, иА.. к на..ам. Я да..ам тебе при..оснуться к сА..им преА..стям.

— Будет с чем уединиться, а дед?! – ощерившись во всю свою больную, невежественную голову засмеялась Приблудная, не пряча за своими поредевшими зубами чуть придушенные мясные деликатесы из известного холодильника. – Что…, ну, что…?

— Дд..аа, он просА заА..видд..ует, – подсказала самый примитивный вывод Олимпиада. Собственно, нечего другого было и ждать от псевдо-звезды в этот запачканный момент.

— Завидуешь, дед, да? – озорно распорядилась внезапно возникнувшей ситуацией Приблудная.

— Да вот смотрю всё на тебя, – чуть приостановился Старый.

— Ну так подойди поближе, я разрешаю, будет чем заняться ночью, – обе загоготали, словно старые безмозглые кобылы, с каких уже завтра к утру сдерут подковы, натурально и незамедлительно на живодёрне….

— Подойти то можно, только вот зачем? – лукаво ухмыльнулся старый телевизионщик, иль ловелас. – Вот не охота утруждать больные ноги.

— Чё, это ты утруждаться то не хочешь? – вставила в бока возмущённые кулаки Приблудная.

— «Чё», да, «чё», смотреть то не на «чё», коль скоро не «чё», так и в «чё…».

— Ты, чё, старый, охренел вконец? – воинственно было развернулась Сусанка.

— Да, я то охренел, да не на хрен (х…р) одел, да и в тебе не хотел разглядеть пошлость тел.

— Ах, ты старый и неблагодарный хрыч.

— Вам волосы скорее бы остричь,

коль не имеете остроты языка,

вас всех сочтут за зло,

иль импотентного, должно быть, мужика.

Уж скоро смысл чуть действенен в подполье,

быстрее в разность или в подневолье….

— Чё он там пробунил? – нахмурила брови Сусанка.

— Да, Ыто с..сихи, – удивительным образом пояснила Олимпиада.

— Сказал бы я вам, да трудно слону с муравьём общаться, – вздохнул Старый и потянулся в свою комнату и уже минут через пятнадцать приковылял к запертой двери нашего героя:

— Володь, Володя, натравила судьбинушка на тебя этих гарпий. Ты прости нас, что не сразу вступились за тебя, а Олимпиадку эту надобно было бы привлечь за кошек, да что уж теперь. Вот возьми, покушай. – Из-за запертой двери литературное лихо спало, наверное, коль было тихо. Тяжело вздохнув, Старый поставил на пол рядом с дверью блюдо с бутербродами и стакан чёрного чая и, накрыв это полотенцем, снова тяжело вздохнул, а затем болезненно, по обыкновению потянулся к дверям своей комнаты.

Наш герой действительно спал, пусть и совсем непросто уснуть на голодный желудок, помогала всё та же магия звуковых образований, доносящая не только в мозг, но и во всё тело, фрагменты Тёмных полей – мысль Богов.

Ну, что ж второй день был потрачен зря, пусть отдохнут и вздорные соседи. А чем же займёмся мы, мои неутомимые друзья…? Ха…, что-то там Старый говорил о слоне и муравье…?

Басня

Мудрый слон и незаметный муравей

Сей мудрый слон однажды прочитал в газете,

Что есть и тот, кто всех сильней на свете.

Ушастый зверь, он хоботом снабжён,

Ему статья свежее, интересней,

Он цифрами в ней явно поражён,

Ему бы к муравью скорей и поскабрезней

Сказать…, а то и навалять…,

Не тумаков, а просто растоптать.

Но вот отрадная досада:

Слон вовсе и не глуп, ему что за награда;

Идти с поклоном к муравью;

Автограф взять, иль может интервью….

И вот он теплится на воле,

Чтоб силача не проворонить вскоре,

Чтобы спросить его: а главное, как он

Мог подкачаться так, в каком же тренажёре,

Набить такие бицепсы, терзая важность тонн,

Не смея лицезреть все жадности в наборе,

Тогда хозяин прерии не будет возмущён…?

Мудрец ушастый с хоботом, героя поджидал,

Он хоть у умный, но ведь и не знал,

Что тот силач не теплится в природе

И не гордится в пресловутой моде,

Какая за гламурною ширмо/й

Всегда одета по своей погоде….

А муравей и бос, и наг, рискуя головой,

Всё не заботится о вздорности величья,

Поэтому его здесь и не видит век слепой,

Пусть и большой для ложного приличья.

До сей поры слон ждёт героя…, но наверно зря,

Он, мудрый…, но не встретит муравья.

Мораль сей басни не прольёт нам свет

На еле видимый теперь уже предмет:

Ведь дело вовсе не в размере,

Силач на собственном примере

Не учит никого. К чему весь маскарад?

Ведь даже встретившись у ведьминого круга, –

Слон так и так обманываться рад;

Но никогда им не понять друг друга.

Пусть дальше треплются лихие рифмачи,

В миру всегда так – бейся иль молчи; –

Одни правители, другие силачи….

Нечего и понимать в написанном: олигарх никогда не заметит сантехника, меняющего в его лично-интимном кабинете «биде», равно как монарх; – солдата, какой в следующее мгновение отдаст свою жизнь на поле боя за присягу, дабы выполнить свой долг за родную страну за братьев, сестёр, матерей и отцов, что составляют родину…, а за не имением таковых…? Я снова видел это; – Сусанна Приблудная и Олимпиада Юлиановна из разделов столичной высокомерности не поленились умышленно в субъективной последовательности опрокинуть на пол оставленные Старым для невинно обвинённого сегодня Стерха и чай, и бутерброды, приглашая тем самым крыс на полуночный пикник, ведь именно их так боялись вонюче-пушистые зверьки Олимпиады:

— Олимпиадка! – всё ещё неистово резвилась Приблудная. – Как мы его…?

— С..суп..ир, – восхищённо отзывалась та.

— Надо бы всё это растоптать, так мы отомстим ему, – чуть закатывая в алкогольной процессии глаза, сообщила своей подруге Сусанка.

— Ты думаешь?

— Конечно! – С этими словами наши дамы, если можно их так назвать, стали топтать упавшие в пролитый и остывший чай бутерброды. Олимпиада, не поленилась принять особое участие в этой экзекуции. Для осведомлённой наглядности она не постыдилась задрать подол юбки и демонстративно помочиться на когда-то аппетитный завтрак, тотчас превратившийся в незаслуженное крошево….

Ещё пару восторженных минут, и удовлетворённые подруги разбрелись, ан нет…, вместе забрались в комнату бывшей столичной особы….

Подлость, невежество, да и многое другое не имеет пола, а посему был прав в басне Старый: сытый не узрит голодного, мудрец никогда не вразумит хама и бестолочь, именно того, кто и считает себя умным и прозорливым наследником небес. Враньё – все эти причуды c кровью, будь она королевской, либо тотчас свернувшейся в сосудах бомжа из зловонной канализации….

Что ж, рассказывать тогда о Тёмных полях и об равновесии в основах Эфиродинамики не уполномочили нас Боги на этих страницах, поэтому чуть оторвёмся от озвученных догм.

Верно сейчас некоторые дамы обратят своё внимание на столь гневное упоминание о прекрасном поле чуть выше: «Да, женщина…, в ней заговорила женская гордость, пусть она чуть и ударила, слегка, да кровь у слабого с носа посыпалась…. А ты, Аретинский, прямо-таки сделал исчадие АдА из нас…».

Я сделал…, да причём здесь я…? Если бы вы такие сильные мира сего видели себя сейчас со стороны…. Да мне и придумывать тут было нечего, я брал лишь ваши поступки и высказывания, меняя лишь падеж и формы первого и третьего лиц, да, а ещё я изменил фамилии и имена – всё!!! Уж коль скоро узнали себя, так не беситесь уже безвольно и сильно, есть ещё пару дней до Апокалипсиса, чтобы измениться; – дерзайте!!! Ну, а в каком направлении…? Решать ведь снова вам…, вот и крысы, собравшиеся возле двери Стерха, указывают на правдивость ненадуманных решений….

75

Все боятся Смерти, но любое Божественное сочинение, будто геометрическая фигура, скажем, треугольник, рассыпаясь на составляющие, может создать при наличии приобретённых в жизни сторон впоследствии тетраэдр, а там, как знать…, далее до своей точки бесконечности…. Ведь главное не страх, а способы его преодоления.

Утро для нашего героя не предвещало ничего хорошего, равно, как и для всех остальных обитателей планеты третьей от Солнца. Новости по-прежнему были неутешительными – Апокалипсис по-прежнему не откладывался на неопределённое время. Стерх с опаской вышел в коридор коммуналки, намереваясь доделать утренние процедуры, какие были прерваны сутки назад, но тут же вляпался в ночной разгул крыс, которые не побрезговали и выделениями организма центра вселенной.

Знание мудреца всякий раз противоречит среднестатистическому обывателю. Ничего не оставалось делать, как быстренько прибраться за неряшливыми, серыми разбойниками, поскольку запах уже закрадывался кейзонными носителями достаточно во всякую окружающую действительность на молекулярном уровне.

— Ну, как, Володя? – вышедший покурить на кухню Старый, совсем неожиданно застал нашего героя за мытьём посуды.

— Ох, напугал, чёрт, – взъерошенный неожиданностью отозвался Стерх. – Что как…?

— Перекусил?

— Что?

— Я подумал, что тебе бы поесть, – древний телевизионщик виновато заглянул в глаза Стерха.

— А, спасибо, Старый, было очень вкусно, – сглотнув голодную слюну, перекосился он нарисованной улыбкой.

— А, эти фурии верно ещё спят, – заметил старик.

— Пусть уж лучше спят, – словно вскользь затуманенных обидой век заметил Стерх.

— Ты прости нас, Володя.

— О чём ты?

— Да вот, – неловко затянувшись, прокашлял Старый, – уже жить осталось всего ничего, а всё чего-то боимся….

— Всё нормально, командир, – дружественно похлопал он по плечу собеседника. - Возьми это верно твоё, – протянул он ему вымытую посуду и….

— А, зачем полотенце постирал?

— Да ты не волнуйся, Старый, просто в удовольствии от таких яств не заметил, как вытер губы твоей махровой тряпицей, вот и решил постирать, чтобы всё было по-честному, – снова слукавил наш персонаж.

— Прости ты нас старых дураков, Володя, – помахал ему вслед телевизионщик уже давно пенсионного возраста.

Вернув блюдо и стакан владельцу, повесив на его плечо всё ещё мокрое полотенце, Стерх уже через пятнадцать минут стоял на улице. Ноябрь не отпускал своей морозящей хватки ни на мгновение; к чему только не прикасался, ведь остальные одиннадцать его братьев были совершенно теперь уже не при деле….

Настроение писателя всякий раз передаётся читателям, как бы не хотели изменить это непреложное доказательство и те, и другие. Поверьте, друзья, очень трудно, скажу больше, невозможно писать смешно, когда знаешь, что вот-вот космический пришелец разрушит твой дом. Иной раз выгодней не знать то, что лучше всего не знать, вот Вам яркий пример, да и в ситуации со Старым…. Ложь – не зло, а лишь одно из составляющих Вселенского уравнения…. О! Прошу не записывать это мошенникам и сочувствующим им…. Вот проклятье, некоторые всё-таки законспектировали и, не сомневаюсь, добавят к этому всему свой изысканный смысл, дабы пользовать двоякий предмет для своей выгоды тела и падения души.

Что же, оставим это на их совести, а сами не станем тревожить наших сонных красавиц, пусть их головная боль, выраженная в непрекращающихся мигренях, послужит наконец-то справедливому пребыванию на этом клочке параллельного мира.

Ноги Стерха сами тянули его к заветной цели. «Серая лошадь», к счастью уже была осёдлана и вполне безвозмездно функциональна. Сегодня были щи и солянка. Володя предпочёл последнее, ведь щи, если кто и не знает…. Тсс…. Кроме капусты, точнее за плечами капусты туда можно замаскировать, что угодно…. «Например»? – тут же с парирует искушённый читатель, возмутится увиденным зритель, встрепенётся слегка уснувший слушатель и пропустит мимо ушей зазевавшийся прохожий. Ну, что ж, за квашенной капустой в щах можно скрыть чуть протухшее мясо, также и остальную несвежесть, выраженную в бесплатной экзистенции для молодого пока ещё растущего организма, так и закоренелого опытного путника по лабиринтам жизненной пустыни.

Согласитесь, друзья, солянка куда менее скрывает возможные махинации повара, ли его коллег, равно как котлеты для рыбы…. Коль скоро разобрались с этим вопросом, то попрошу проследовать дальше, вслед за нашим героем….

Расправившись в наслаждении сначала с первым, затем со вторым блюдом, и наконец, сопроводив сытость в пищеварительный тракт терпким чаем, Стерх вывалился с удовлетворённым желудком на свежий воздух, какой теперь чуть ослабил свою морозную хватку. Витиеватый, мелкий снег чуть вскружил его неспокойную голову и, обмякшие слегка ноги, потянулись к церкви Христа-Спасителя, пусть и возможная утренняя литургия уже верно закончилась….

Стерх миновал несколько кварталов не спеша и в сытом вдохновенье. Мысли его путались и дребезжали под малейшим воспоминанием о неминуемой угрозе из космоса. Так или иначе любое замечание в нейронной последовательности долговременной памяти тут же разбивалось о злонамеренное искушение Вселенной, озвученное в одно лишь незатейливое слово – Титаниум…. Володя ничего не мог с собой поделать. Страшно ли было ему…? Отбросив всякий вздор, скажем честно, конечно же страшно. Ведь даже зная, что такое Смерть любой страшится Её последствий. Да…, молекулярная структура будет разрушена и мириады частиц Эфира: кейзоны, мезоны, амеры, тахионы, айоны и прочая метафизическая нечисть тут же заберутся своей подавляющей массой на волновой гребень Тёмных полей и помчатся до ближайшего нулевого фильтра…, а там как знать? Может соберут интегральные энергии признательность сознания умершего Стерха в причудливом теле где-нибудь на Ассиацерре, да прямо в рабство для добычи джахшатия (прим. автора: см. Ключи к Смерти часть 2 Сергея Аретинского). Вот Вам и картины АдА, а попасть на небеса обетованные у нас, я полагаю, друзья, шансов практически нет.

Вот такие мысли завладевали всяким блуждающим островком сознания нашего героя на пути следования в храм Христа-Спасителя.

Важный момент тут же бросился в глаза, да что в глаза – сердце Стерха…. Церковь жила своей обыденной жизнью, но на этот раз работала в усиленном режиме. Прейскурант цен не только не опустился до ступени полной благотворительности, но и возрос практически в десятки раз и стоил не меньше чем услуги псевдо-пророка Хвастунова, чьё имя бога мы пока так и не услышали. Должно быть, люди, стоящие за всем этим, не разродились ещё на более скромное волшебство творческого предприятия, о масштабах которого можно было догадываться, а здесь….

Итак, приведу лишь небольшие цифры и соответственно…, э..эх. судите сами:

— скорое венчание на небесах после Смерти 144 евро,

— предварительное отпевание души 486 долларов,

— отпускание грехов у архидиакона 187 долларов, у игумена 263 доллара у епископа 879 у.е. Что и говорить, должно быть цены продиктованы были не иначе как злобным Титаниумом. Наверное, надобно было бы приписать здесь, что гарантия тайны исповеди будет озвучена самостоятельно по негласным расценкам. Ах, чёрт, я не ошибся: мелким курсивом было доведено до мысли искупаемого греха именно это, далее шёл более неразборчивый шрифт, единственное, что мне удалость прочесть своим зрением с единицей на оба глаза всё же стоит озвучит во всеуслышание:

— убийство – 158 у.е,

— прелюбодеяние – 183 у.е,

— мужеложство и инцест – 78 у.е….

Далее было не разобрать…. Условные единицы, это при само собой разумеющейся тайне исповеди…. Думаю, что Иисус бы тут перевернул не только лотки…. Вы только вдумайтесь: предварительное отпевание, скорое венчание на небесах, уж и не знаешь, кто у кого приворовывал идеи…. Дело конечно же ваше, мои справедливые друзья, но лично я не верю церкви, не верил почти сразу же, как отошёл от научного коммунизма, как только ВСЕВЫШНИЙ нашёл меня в одиночной камере умирающим, голодным и остывающим и уже никто и ничто не перевернёт мое сознание здесь в пресловутый атеизм. Пусть я – оппозиция, но только для такой церкви, где купола раскрашивают своими именами проворовавшиеся чиновники…. Присмотритесь и Вы….

Ну да в сторону чудодейственные парадигмы, вскормленные фундаментальными извращениями положительных идей. Вот и сейчас….

Батюшка, как известно, приехал на тройке с бубенцами, злой и не совсем опрятный, должно быть исповедовал не одного олигарха под сигнальный опыт алкогольной привычки. Lexus GX 460 красовался за едва видимой бронёй, чуть проявившейся под вьющейся ноябрьской изморосью. Более того, ещё четыре машины, пусть и меньшего класса сопровождали наместника Бога на земле, который так невежливо отмахнулся от возможности лёгкий денег….

Что там, передохни в исповедальне. Да потом после созерцания оплаченного чека в у. е. отпусти грехи, вроде как грешнику, тебе то ведь самому это ни к чему, работа-то не приведи чёрт, да и зарплата…. Не всякий нефтяной магнат раскошелится на подобную охранную роскошь, и то правда, ведь священников у нас стреляют всякую неделю, да и не по одному десятку, вот «господь» и выделяет из своей небесной канцелярии деньги на бронированные колесницы, да с такими добрыми молодцами, специально обученными для защиты не только неприкосновенного тела, но и не оробевшей души для космической экзекуции….

Жаль, очень жаль, что прокуратура брезгует, а скорее всего боится проглотить вот такого наперсника божьего с его регалиями и званиями церковной иерархии, ведь чем выше чин, тем более ответственность пред силами земли, но не Небес…, ибо эти законы писались в диаметрально противоположных канцеляриях – на земле зачёт в докторском ли нобелевском минимуме, на Небесах в благодарности Богов. А что там Вам более ценно: – рифленая бумаженция в виде диплома, ли индульгенции или всё-таки признание Небес? Решать конечно же Вам, только прошу, мои добрые друзья, не уподобляться нашей Олимпиаде – я не завидую, особенно теперешним нобелевским лауреатам. Создатель динамита вряд ли учредил бы эту премию, если бы знал в какое русло будет направлен этот финансовый плот.

Скажу по секрету, мои стремления лишь к дому, мне как правило скучны уже здешние изобретения, модернизированные под покровительством неизменных протекторов. Впрочем, можете убедиться сами. Да…, какая всё-таки скукотища в пороках человеческих. На протяжении множества веков они не меняют своих личин и обличий, а также форм достижения желаемого результата. Так всё же с каким из «семерых» мы имеем здесь дело? С пятью мы уже познакомились, все они вели себя чуть изобретательней, нежели ранее…. У нас осталось двое: демон зависти и бес похоти. Какой же из них…?

Стерх хотел поставить свечку за упокой своих погибших товарищей, но опустошив ладонью свой карман, и, взглянув на прейскурант цен, тут же улыбнулся своей неудаче. Свечи исчислялись тоже в условных единицах, а российские рубли, хоть и принимались, но по обвальному курсу для родной денежной эквивалентности.

— Чё встал, балда? – толкнул бесцеремонно его в бок какой-то мужичок, от какого разило двухнедельной похмельностью. Стерх не успел и рта раскрыть, как его вытолкали из очереди. А люди всё прибывали и прибывали, проталкиваясь к церковной лавке, они совершенно не стыдились и не брезговали никакими средствами. Оказавшись на улице, Володя поправил свой широкополый головной убор и потянул носом вьюжную свежесть ноябрьского утра. Взглянув ещё раз на свою ладонь со скудностью монетной несостоятельности при Апокалипсисе, он разжал пальцы. Деньги с гравитационной постоянной упали в снег…. Ещё минута, и они сравняются с зимней белизной колючим снегом, другого применения на данный момент этот рыночный элемент не нашёл, лишь оттого, что был лишён способности притянуть к себе удачливость старших братьев, какие вовсю сейчас хлопотали за души человеческие. Сегодня здесь даже не было вездесущих попрошаек.

«Стоп»! – совершенно неожиданно поймал себя на мысли Стерх. – «Там…, эта женщина из толпы и ещё мужчина, оба лет пятидесяти…. Ну конечно же, он позавчера видел их в центральной библиотеке молящимися на Жорика Хвастунова, как на мессию».

Вот Вам, дорогие друзья, и совсем старая категория граждан. «Какая старая»? – должно быть спросите Вы. Как какая; – и вашим, и нашим…, уже ли не помните? Не удивлюсь, если ими самым серьёзным образом будут вознесены молитвы и к вождю всех пролетариев мировой действительности.

Стерх отряхнул снег со своих плеч, на которых теперь уже, как на вешалке, покоилось далеко неновое, но всё ещё добротное чёрное пальто, чудом уцелевшее в тяжёлые для хозяина времена…, когда надобно было проходить сквозь медные трубы. Шляпа и просторные брюки всё того же цвета удачно вписывались в некогда удобный образ, но вот армейские, тяжёлые ботинки предательски высовывались из-под брюк своими тупыми носами с мощным протектором и абсолютно портили весь типаж трикотажного уравнения. Оставалось уповать и радоваться тому обстоятельству, что всем и каждому теперь уже было наплевать на моду и на то, кто и как одет….

— Вор!!! Держите вора!!! – неистово кричал чей-то голос, принадлежащий без сомнения даме, тоже не менее пятидесяти лет. В нём чувствовалась религиозная направленность ежедневных упражнений в местной капелле, лишённой музыкального вокала. Правда, там зачастую включали на профессиональном оборудовании настоящий церковный хор, но по всей вероятности в эти дни было явно не до него. Вынырнувший невесть откуда полицейский сержант, неудобно замешкался с перчаткой и пока срывал её зубами с правой руки, пока расстёгивал чуть заледеневшие запоры кобуры, пока приводил ПМ на боевой взвод, прыткому воришке удалось с невероятным проворством проскочить чрез толпу и скрыться из виду. Выстрел всё же раскатился по воздуху, а затем традиционный окрик сержанта:

— Стой, стрелять буду!!!

Что же, уже ничего интересного не будет, и наш герой направился дальше, навстречу своей судьбе и участи всего человечества….

76

К счастью, как и всегда: уже около десяти лет рядом со столь активно функционирующим органом находился памятник погибшим солдатам во время выполнения интернационального долга. Стерха уже давно не терзал этот риторический вопрос, касающийся столь щепетильного предмета в среде локальных войн. Памятник был пуст и припорошён нарастающим снегом…. Володя принялся за привычную уже ему работу, вооружившись стоящей тут рядом небольшой метёлкой.

Трудно передать те чувства, какие испытывает человек в таком месте, особенно, если он сам глотал въедливые пороховые газы и нюхал примеси крови пота и дерма, перемешанные с удушливыми трупными испарениями под грохотом обстрелов….

Конечно, слон никогда не встретит муравья, равно как и муравей не встретит слона, под магией ведьминого круга герой может быть раздавлен слоном, но слон не поймёт, что раздавил самого сильного на планете, а тот в свою очередь не в состоянии осознать, что случилось с ним и отчего такая судьба. Поэтому в басне автор и приводит читателя к такому резюме – они не должны встретиться, чтобы там не на придумывали лихие рифмоплёты…. Впрочем, о чём это я…? Вы ведь всё и так отчётливо поняли и без моих ненужных комментариев.

Стерх провёл в молчаливо-молитвенном стенании и поклонном уважении к павшим около сорока минут. Казалось ничто его не отвлекало от настоящего таинства молитвы, какая была куда искренней, чем всё это притворство, сгорбившееся в три погибели не для коленопреклонения дабы войти в царствие Небесное и повести туда заблудших, но для лицедейства, с намереньем как можно правдивее отыграть театральное представление, для того, чтобы восторженно-обманутые зрители распотрошили не только свои кошельки, но и запечатанные кубышки на тайных счетах и давно зашитые бабушкины чулки с фамильными драгоценностями, прибережёнными на чёрный день, какой уже вот-вот настанет.

Сказать по чести, нашему герою всё это было омерзительно, друзья. С пахучими отхожим местом мыслями он наладил свои армейские ботинки по остывающему городу без всякого направления, не ставя ориентиры на целях своего путешествия. Однако, уже через четверть часа, он набрёл на другую организацию, известную нам, как….

Свидетели Иеговы располагались в недееспособной теперь женской гимназии, своего рода институте благородных девиц третьего тысячелетия от рождества Христова. Стерх обнаружил себя тут в пользу праздного любопытства и уже спустя пару минут удивлённо заметил, что цены тут значительно ниже, чем в подобных заведениях виденных им ранее. Впрочем, стоит отметить, что и интерьер, и всевозможная театральная атрибутика выглядела тут бледно-скудным ассортиментом, да и опоздалость момента выражалась в несколько монотонных тонах, что слабо привлекало всё ещё живую публику, остальные же участники исторического момента трагического совокупления сфер были далеки от идеалов как религиозных, так и демократических, завоёванных в труде и в бою. Думаю, что не стоит засорять страницу тем, что называется в искусстве ложной перспективой, особенно для таких, как Вася Обещалин, «обратной» эту таинственную леди, где-то химеру, тоже не назовёшь. А что касается параллельной вселенной, вход и выход в которую знаменовался как «муха-цокотуха», то….

Одним словом, делайте выводы сами, фантазируйте, не бойтесь кидать камни…, в том числе и мой огород, только не вынуждайте меня ничего здесь объяснять. В конце концов, задача всякого настоящего художника заставлять думать своего читателя, зрителя, слушателя и всякого прохожего, остановившегося пока ещё по непонятным ему причинам…. Опять же помочь разобраться в себе, найти наиболее приемлемое решение в той или иной сложной ситуационности, не взирая на возраст, пол и способность к мысленной адаптации к прочитанному, ну и соответственно на фундаментальные формы вероисповедания.

Задача практически невыполнимая, но если Вы всё ещё не забросили эту книжку и добрались вместе с нами до этих оцифрованных страниц, значит Вы уже созрели для главного события в Вашей действительности. Вы не думайте, что эти взбалмошные строки подскажут Вам пути выхода из дилеммной ситуации…. Они укажут Вам путь…. Лишь стоит сосредоточиться на собственном пульсе: мысленно на вдохе и также мысленно на выдохе, желательно в направленном движении волновых потоков в сакраментальной позе лотоса…. Вы уже чувствуете прилив сил…? Вспомните о шамбале…;

Вещала другая сторона познания, адаптирующаяся в замерзшем аквариумном бассейне города «Ч» под одноимённым и не менее грозном названии – «Нептун», и всё это по умеренным ценам. А Вы о чём подумали, уже ли о том, что я подобно этим мошенникам буду закручивать, ли выкручивать саморезы из Ваших душ или же голов…?

Все словно в одночасье посходили с ума: всевозможные потомственные и не очень маги и колдуны, ведуньи, знахари и знахарки, ведьмы и ведьмаки, астрологи и астрономы, алхимики и химички для нетрадиционных надобностей, прорицатели и медиумы….

Одним словом, всё сводилось к парадоксальному умопомешательству. Стерх не успел опомниться, как во всевозможных пустующих школах, спортзалах, бывших офисах, подвальных и не совсем помещениях, даже в заброшенных сейчас стоматологических кабинетах восседала вся эта нечисть, ослабленная уснувшей инквизицией. Прямо на глазах подобные предприятия росли, как на дрожжах, словно мухи в тепло-навозно-пахучей жиже. Буквально вырастали всевозможные аншлаги, рекламные плакаты, баннеры и прочая прокламационная требуха. Полиция самым удивительным образом не реагировала на столь ужасающий с точки зрения общественного рынка рост конкурентной дееспособности, какая уже, наверное, завтра была удобным инструментарием для того, чтобы обрушить всю фундаментальность современной экономики….

Наш персонаж, друзья, уж слишком устал, чтобы цепляться и, всячески любопытствуя, участвовать в этих на первый взгляд бесплатно-безвинных предприятиях, тем более вникать в головокружительный прейскурант все-востребованных цен. Спешно надобно добавить, что он четырежды встретил ту женщину и того мужчину, помните, лет пятидесяти…. Может вовсе и не странное совпадение, если провести правильные линии для получения сложной геометрической фигуры на фоне, должно быть, совсем несанкционированной воли Богов?

Ну что же, так вот незаметно день вступил в дружескую беседу с вечером. Наш с Вами герой не поленился заглянуть в уже известную нам библиотеку. Там ничего не поменялось за исключением того, что новая экономическая политика (я бы назвал апокалиптический НЭП) напрочь захлестнула соразмеренный быт привычно-рыночных отношений: конкуренция делала своё дело; поток жаждущих прислониться своими ещё тёплыми устами к деснице мессии достаточным образом поубавился, хотя тот по-прежнему левитировал, держась лишь за посох, ох…, одной рукой. Оживление голубей уже не имело такой восторженной справедливости для цирковой действительности. Также это сказывалось и на процентном прибавлении в казне спасителя мира. Иные маркетинговые уловки не приводили к выправлению и латанию финансовых дыр в бюджетной основательности столь лживого и преступного предприятия, что до сих пор не видели простые, законопослушные обыватели.

Таким образом, названные выше факторы позволили охране незамедлительно выявить нашего героя в толпе прихожан – «последователей Христа» и тут же отправить его с расквашенным носом снова в объятья надвигающейся зимы, какая уже стояла за плечами входившего во вкус ноября.

Что ещё здесь можно было бы добавить – ноябрь ноябрём, а Истина Истиной. Думается мне, что ничего страшно не произойдёт, если я выделю это жирным шрифтом, ведь ноябрь со своими капризами, равно как и сентябрь, ли май тоже часть Истины, какая окружает нас всюду от гравитации до нулевых энергий Тёмных полей, которые исторгает из своих потрохов для понимающих математическая бесконечность – символ эпохи для потенциально-актуальных, качественно-количественных и концептуально-парадоксальных противоречий.

Такие понятия, как бесконечность, эфиродинамика, система Тёмных полей и тому подобное…. Я безусловно ошибусь, если назову здесь имена, ибо их не счесть, всех тех, кто стоял насмерть ради Истины. Ведь даже теперь консерватизм современной науки уже содрогается под этими словосочетаниями, ведь даже у самых видных лауреатов нобелевских не удалось употребить Истину Эфира под свой несовершенный алгоритм заблудших уравнений. Ведь кто и не знает, друзья, математика, как и поэзия; – вышедшая за ритмику строфы она приобретает новые формы и характеристики, что ломает всю гармонию воссозданных когда-то теорий. Так не тут ли начинается теория хаоса и терпит поражение узкомыслие устаревших взглядов на леди Неизвестность. Не именно ли тогда согретый Истинным светом консерватор встаёт на философские рельсы познания и завершает свой путь как метафизик, где коллеги его из прагматических соображений провозглашают его за сумасшедшего.

Вот и вся диалектика земной истины…. Конечно есть пытливые умы, но рамки обусловленной, периметровой активности научной фундаментальности, воссоздавшей это ограниченное пространство не даст им в полной мере использовать свой талант в тюремной камере – всеобщего заблуждения. На мой взгляд, есть лишь один способ для подобного индивидуума, который родился в Тмутаракани, а не в профессорской семье. Судьба по-прежнему не лишена иронии; – чтобы не слыть сумасшедшим…, просто надобно стать писателем-фантастом. Довольно известный приём, да ещё и задолго до Уэллса, Айзека Азимова и Жюль Верна. Не так ли поступали искатели, историки, непризнанные учёные, да и метафизики тоже…?

77

Мы здесь с Вами факультативно заболтались, дорогие друзья, а тем временем:

— Вот возьмите платок, – это был на вид совсем щуплый в тёмно-синем пальто с чёрным воротником старичок, какому уже по всей вероятности давненько перевалило за семьдесят. Его тёмные в серую полоску брюки, очевидно также, как и пальто перекочевали из эпохи развитого социализма в наш недоразвитый капитализм, назвать который империализмом язык не поворачивался ни в какую.

— Спасибо, – приложился к носу предложенным платком Стерх. Проклятая кровь как назло не сворачивалась. Он зачерпнул в руку ноябрьский снег и повторил процедуру.

— Встаньте, – предложил пожилой прохожий. – Вам так будет лучше и легче.

— Спасибо большое, – Володя приподнялся. Теперь можно было детально рассмотреть столь заботливого старичка. Можно то можно, а нужно ли? Остановимся лишь…. Чёрные валенки, точнее обрезанные по щиколотку, совсем не по-крестьянски смотрелись на фоне апокалиптической моды. Цветастая, в не пойми какой цвет вязанная шапка, тоже времён социалистического процветания совершенно сбивала с ног всякую мысль о какой-либо принадлежности к моде, например, …. Что там мода, ведь даже эпохи запинались об этот индивидуум. Впрочем, не станем забегать вперёд приложенных векторов повествования.

— Это Вам не поможет, – открыто заявил неизвестный, взирая, как Стерх, будто школьный драчун, прикладывает к переносице разбитого носа колючие комки снега.

— Да, а что поможет? – обернулся к нему Стерх.

— Думаю, вот это, – в ту же секунду тёмность туманности, внезапно возникнувшая в сознании, уложила его на колени. Всё вокруг поползло будто бы в забывчивую ресторацию прошлого, где все, кроме него было лишь призраками, фрагментарностью Тёмного поля….

— Где вы научились такому? – очнувшись в следующую секунду, пробормотал наш герой.

— В городском морге, – не моргнув глазом, ответил уже достаточно таинственный незнакомец.

— Где, где? – чуть заметно и напряжённо засуетился Стерх.

— Полагаю, настала пора уйти отсюда, – коротко пояснил ситуацию пришелец из прошлого. – Вас ведь более не тревожит кровотечение? – только сейчас Стерх обратил на это внимание, кровь не только свернулась скорым образом, но и запеклась в носу, будто вчерашние сырые головешки в русской печи так, что выковыривать оттуда их надобно было не кочергой, а чем бы то «повыковыристей», (употребим способность великого и русского к гибкости для решения возложенных на него задач).

— Н…, да, – в ответ лишь положительно-отрицательным жестом покачал головой наш, хм…, всё ещё действующее лицо.

— Вот и славно, Володя.

— Откуда вы знаете моё имя?

— Не «бесполезнуйте», идёмте со мной, – Стерх взглянул лишь теперь в глаза совершенно нелогичного сейчас незнакомца. Глубокие – нет, таинственные – тоже нет. Так кто сказал, что глаза – это зеркало души? В стереотипное видение ситуации бросались лишь морщинистые выбоины на старческом лице, да веянье тюркоязычныго народа в России. Это Таймыр, кто не знает, Долгано-Ненецкий муниципальный округ…. Этот был точно долган…. Скажу по правде, дорогие друзья, я всякий раз с теплотой вспоминал, вспоминаю и буду вспоминать об этих людях, живущих в условиях крайнего Севера. Впору бы мне сейчас обозначиться в почтительном поклоне пред ними, пусть и не узнают меня сейчас.

Однако же наш герой знал о моей столь искренней привязанности к этим, не побоюсь этих слов, неподражаемо-неподкупных во всех отношениях, способных на саму решимость и самые преданные чувства, людей…, что так давно утратил весь оставшийся мир; – это великий народ. Но вот сейчас он также обречён. Странно было осознавать всё это, пусть Стерх так и не узнал о том, что я сказал чуть выше….

Выбросив из головы на мгновенье обиду на хамское поведение со стороны охранников мессии, Стерх отряхнулся и проследовал за незнакомцем. Драгоценные друзья, не сочтите за богохульство, но всё же я спрошу у Вас: «Как бы отреагировала церковь, если бы Иисус был также обвешан телохранителями, как этот недавний выходец из сумасшедшего дома»? Что…? Я тоже так думаю: Он был бы таким же лжепророком, как и наш незабвенный Жорик Хвастунов, а посему не станем долго философствовать теперь, ибо наши герои уже пришли. Да, вот так быстро. Оказалось, что незнакомец жил тут совсем неподалёку, м… назовём лишь улицу, упуская из виду номер дома и квартиры, дабы какой-нибудь чудак, узнавший в параллельной реальности свой город «Ч», не рванул бы по месту жительства старичка, для того чтобы убедиться в правдивости нашего повествования, мои добрые читатели, зрители, слушатели и просто прохожие.

А улица именовалась в полную осознанную узнаваемость…. Как, Вы до сих пор ещё не догадались…? Конечно же она называлась улицей Ленина, пока во всяком случае, ведь ни для кого не секрет, что переименовать ту или иную улицу, даже город стало довольно модной тенденцией за это десятилетие. Что поделать, меняются ценности и герои, какие, как выяснилось, вовсе не являлись таковыми, а историю пишут не только победители, но и политики, экономисты, да мало ли кто ещё, даже тот книжный червь, крючкотворец и буквоед может так напортачить с рассекреченными историческими моментами, запечатлёнными на пожелтевшей бумаге, что мировая история из положенной ей документальности превратиться в триллер, ли же комедию с несчастливым концом….

Стоп, топ-топ…. Вот наши герои уже и пробираются на пятый этаж, миновав магнитный замок домофона. Надобно сказать, что пятиэтажные хрущёвки на Ленина в городе «Ч» были на протяжении всей «долгоследующей» улицы, поскольку во времена строительства социализма на всякой целине первую же улицу называли именем вождя пролетариата, город «Ч» не был здесь исключением.

Признаться, мне всякий раз было интересно, отчего Владимир Ильич Ульянов выбрал такой вот псевдоним? От реки ли Лена или при отъезде за границу…? Вот Вам и ещё один яркий пример того, чтобы не доверять на сто процентов историкам. Со мной было всё гораздо проще…, если вдруг я понадоблюсь, когда-нибудь этим неутомимым соискателям старины, то отвечу здесь незамедлительно: Сергей, настоящее имя, а Аретинский…. Я должен был по контракту стать призраком, и я им стал. Гвидо д, Ареццо (Аретинский) – основоположник современного нотного письма любезно предоставил мне своё покровительство, вот и всё…. Не всегда самая простая версия – истинна, но и она лежит всякий раз у Вас под рукой, нужно лишь ей воспользоваться…, рукой или же Истиной – решать Вам….

Квартира на пятом этаже ничем не отличалась от той, какая была на первом по оси «OY», ежели следовать эвклидовой геометрии, но вряд ли от этого омрачился наш герой. Старичок был невероятно прозорлив; не знаю, как Вы, но я бы двести пятьдесят восемь раз подумал, прежде чем вести к себе домой первого попавшегося гражданина, какого так беспардонно выкинули на улицу охранники псевдо-мессии, пусть и в часы обозначенного Апокалипсиса.

— Знаю, что больше не пьёте, – хитровато улыбнулся хозяин совсем обычных апартаментов, незатейливо снимая свои подрезанные войлочные изделия от обувного российского мастерства. – Так может, чаю?

— Если вас не затруднит, – последовал примеру хозяина Стерх, избавляя свои армейские ботинки от удушливой шнуровки. Это Вам не скинуть подрезанные валенки, одетые на босу ногу, какая вовсе и не сексуальна на фоне того развращённого замысла, что придумали не евреи, ли американцы, не французы и прочие диктаторы моды, что выплёвывается всякий раз Вам в глаза с экранов телевизоров, стоит лишь озадачить их назойливым электрическим током.

Чайник взбодрился метрономным закипанием и тут же был отлучён от присоединённой к нему газовой плиты. Стерх по-прежнему чувствовал себя неловко, то и дело озираясь по сторонам, какие никоим образом не выдавали ни настроение хозяина, ни его принадлежность к известному социуму.

Бесспорно, старик знал многое, но ничто не предавало в нём закоренелого мудреца, ли аскета, разве что антресольный и не только стеллаж мудрости человеческой, выраженной в книгах, да совсем непыльная машина от «Intel» и жидкокристаллический монитор от «Acer», всё остальное было в высшей степени аскетично и предсказуемо. К тому же квартирка была однокомнатной и достаточно узкой для двоих, но невероятно просторной для одного, а наш новый знакомец явно жил один. Это даже чувствовалось в устоявшемся запахе…. А что касается книг…. Они были не многочисленными, но в учебной направленности. Собственно, не стану Вам выносить погулять мозг, скажу лишь, что тут краснелись переплёты специально-общей литературы Эйнштейна от А. Пайса до третьего издания, повествующего о невероятных секретах хакеров и готовых решениях безопасностей сетей от Стюарта Мак-Клар, Джоела Скембрей и Джорджа Курца. Думаю, остальное Вы додумаете сами. Одним словом, старичок был совсем и очень непрост, как это могло показаться с первого взгляда, какой после длительного отречения от ГРУ всё же не обманул Стерха.

— Мило здесь у вас, – осторожно глотая разгорячённый напиток, заметил он.

— Не утруждайтесь в лести, мой новоявленный друг, – коротко и по существу прокатился немногословный хозяин этого убежища по откровенному замечанию Стерха.

— Простите, коль скоро обидел вас.

— Обидели, как это? – слегка изумлённо нахлобучил брови старик. – Эй, обида, где ты, обида? – Он был не слишком артистичен, опираясь на Эфир несуществующего, как это повсеместно казалось, да и не только учёным мужам, но и девам воссозданного на Земле великолепия, к какому так целеустремлённо завернул безжалостный Титаниум.

— Полагаю, ваше лицедейство тут чрезмерно неуместно, – всколыхнул бесполезным диалог Стерх.

— Пожалуй, вы правы.

— Думается пришло время познакомиться, – приподнявшись не во весь рост, Володя протянул хозяину уютного убежища свою открытую ладонь: – позвольте представиться, Владимир Стерх.

— Ну, что же, Герман Максимович Русский, – также привстав, ответил рукопожатием теперь уже известный нам пожилой человек.

— Русский? – Стерх осел словно мыльная пена в бане.

— Да, Русский, – лукаво улыбнулся тот и вернулся на своё место.

— Это что, фамилия?

— Да, а что вас так смущает?

— Просто, глядя на вас, этого не скажешь?

— В, конце концов, могу показать паспорт, если хотите, – Герман Максимович отхлебнул всё ещё обжигающий, терпкий напиток из своей кружки.

— Да нет, не стоит утруждать себя подобным образом, – Стерх последовал примеру хозяина и тоже пригубился к краям своей арендованной посудной принадлежности. – Сколько живу, никогда не слышал такой фамилии.

— О, всё гораздо прагматичней, чем вы думаете, мой пытливый собеседник.

— А именно?

— По национальности я, долган, это из эвенкийских народов, Долгано-Ненецкий автономный округ Красноярского края.

— Да-да, я знаю, мой друг, он писатель, всякий раз с нежной теплотой отзывался об этих людях, – в предвкушении долговременного рассказа расположился поудобней наш герой.

— Свою мать я никогда не видел, отца практически не помню. Это был 1932 год, мне было около двух лет, отец замёрз насмерть, но чтобы спасти меня, – на старческом лице в выраженье глаз чуть блеснули суховатые слёзы, с какими немногословный рассказчик моментально справился. – Одним словом, он уже и после смерти согревал меня своим остывающим телом. Мне посчастливилось выжить благодаря местным охотникам, но теперь никто не знал ни моего имени, ни настоящего возраста, ни фамилии, так случилось. Таким образом, мне в Красноярском детском доме присвоили новый день рождения, переписанный на день спасения. Наша воспитательница, Галина Ивановна была просто помешана на Пушкине, поэтому тут же назвала меня Германом, «Пиковая дама». Помните?

— Ну конечно же, – тут же отозвался Стерх. – А Максимович из «Героя нашего времени» Михаила Юрьевича Лермонтова?

— Почти угадал, только в нашем детдоме работал молчаливый истопник, какого и звали все «Максимыч», уж не знаю, как и отчего приклеилось ко мне это отчество. Моя внешность сразу же выделялась на общем фоне, пришлось драться сразу, и чтобы форсировать этот вопрос незамедлительно, минуя всевозможные подводные камни в дальнейшем, все воспитатели проголосовали за…. Вот так я и стал Германом Максимовичем Русским. Вот и вся история….

— А Герман с одним «н» или же с двумя?

— Что ж…, имеете право проверить меня, Владимир. Я знаю эту историю, не трудитесь, у Александра Сергеевича в «Пиковой даме» фамилия главного героя Германн – имя неизвестно. Однако автор либретто в опере Петра Ильича Чайковского – Модест Чайковский, – брат покойно-великого композитора лёгким росчерком пера изменил фамилию на имя, что и записано в моём паспорте. Вот так, Володя.

— Простите великодушно, я не хотел вас обидеть, Герман Максимович, – совершенно смутился Стерх.

— Ещё чаю?

— О нет, спасибо, но как вы оказались здесь?

— Здесь…? – протянул Русский. – Я конечно же не воевал как вы, но вот мы и встретились наконец с вами здесь.

— О чём это вы?

— Мы встретились потому что должны были встретиться.

— Не понял? – выплеснулась на лицо Стерха гримаса недоумения.

— Я понимаю тебя, – начал было из далека Герман Максимович. – Я знаю, что у вас были неприятности….

— Неприятности?! – Стерх слегка начинал выходить из себя. – Думаю, у всех бывают неприятности, особенно, если плен считать неприятностью, что ты остался один, и все твои друзья погибли, а на тебя вешают ярмо труса и предателя, вышибают не только из элитного подразделения, но и ломают всю твою жизнь под корень, какая лишь теплится на дне дешёвого пойла из-под пузырька боярышника…. Если так, то у меня да, были неприятности по службе. – На глаза Стерха навернулись крупные слёзы, какие неистово облокотились на впалые щёки. Не давая расслабиться вконец всему отравленному организму, наш герой стряхнул слабость на пол услужливым рукавом и тут же направился к выходу в неспокойной судороге, хватаясь обеими руками за высоту своих армейских ботинок….

Невозможно писать комедийно об этом, да и не нужно вовсе этого делать. Оптимизм – лекарство глупцов, и никто не убедит меня в обратном, какие бы символы, ли удобные позиции во всевозможных ток-шоу не занимали бы удачливые, на первый взгляд, ведущие…. Самое смешное в этой истории, что они погибнут также, как и их прислуга, дворник из соседнего ЖЭУ, иль крыса из возможной трансцендентности.

Ха, ха, ха…. Оказывается, современная мода не слишком пользуется популярностью у нового божества, выраженного в каменном куске из космоса, именуемого Титаниумом, какой в мгновенье разрушит все стереотипы местной, маленькой, заблудшей планеты о формировании звёзд.

Теперь понятно, какой же демон обуял «сильных» мира сего:

«Дд..аа, он просА заА..видд..ует», – тут же заново отозвался наш трофей в виде Олимпиады Юлиановны.

Ну, согласитесь, какая прелесть эта наша Олимпиадка, чего не коснись; тут же работающий антагонист, какой так и вопит: «Не будьте такой, как я…».

Трудно сейчас было определить каким образом вычурный маникюр, ли клубничная маска для лица могли бы повлиять на супружеские взаимоотношения среди супругов. Ай, молодца…, разумеется, и между однотипными супругами для удовлетворения иных видений брака, несвойственных для мировых масштабов.

Простите, я уже давно не джентльмен, поскольку леди, если и рождаются, но уже в детском саду забывают об этом, что так безоговорочно сказывается на инварианте форматирования цивилизации. Может быть, следующая будет хоть на чуточку разумнее нашей, хотя бы не станет так загаживать свой дом, да и алчность с похотливой завистью и сестрой жадностью не так станут обуревать свежую культуру, для какой зависть уж так и слишком приобрела примитивность возложенных на неё понятий:

— Ой, вы знаете, у неё платье от «версаче» из последней коллекции, – простите не могу написать это слово с большой буквы, особенно в предвкушении Апокалипсиса;

— Противная, скинула семь килограммов, вот вокруг неё и вьются эти нефтяные меценаты, ну сейчас я её разгружу…;

— Проклятая, на уши нацепила бриллианты с застриженный ноготь, а ведь это он обещал мне. Шалава, думаешь, если моложе меня на восемь лет, так можно и толстосумов отбивать вот так и запросто…;

В заправской примитивности демона зависти можно было бы распинаться сколько угодно. Старого, Стерха, ну и всех нас уличали в этом не раз, но ни разу в изощрённой инвариантной основе. Всё было скучно и обыденно. Лично я свою зависть обронил ещё в четвёртом классе, когда скрывался от погони с ворованным и примитивным тогда ещё инструментом. Сказать точнее, она тогда твёрдо зацепилась за сучок моей рубахой и сей же час выронилась на мокрую от дождя твердь, да так, что мне этот инструмент вовсе и не надобен был в дальнейшем. Хотите верьте, хотите нет, более я не завидовал никому, тем более сейчас:

Завидовать округлым задницам и силиконо-откатным визуальным премиям от пластической хирургии…?

— так Смерти они не нужны, разве, что могильным червям, так они силикон не едят,

— потенциальным содержателям, так они побалуются, да и выбросят на помойку,

— Нефтяным магнатам, обладателям сектора «приз» с поля чудес в стране дураков, так и они не вечны, а халява так или иначе потребует во вселенском уравнении откатить события на исходный рубеж….

Чему ещё можно завидовать здесь…?

Впрочем, зависть мужчин отличается от женской ещё большей примитивной скупостью:

— Дом, машина, дети, талант – престижность для получения этих скупых ингредиентов, какие уж ни в коем случае не составят Ваше счастье….

— А, что для тебя есть счастье, что есть зависть для тебя? – верно сейчас сменит меня в повествовании неудобный читатель. – Ведь не может быть, чтобы ты был свободен от зависти.

— Разумеется, я не свободен, – приходится отвечать. – Конечно же я не свободен, как и мы все, друзья:

— хочу вырастить крылья, но не имею к этому способностей,

— хочу окунуться в объятья Истины, чтобы найти ответы на мучащие меня вопросы, но слишком глуп и примитивен для этого,

— пытаюсь найти контакт с Богами, но вместо этого влачу лишь жалкое существование в тёмном лабиринте, то и дело натыкаясь на тупиковые стены, выстроенные из научных заблуждений, будь это теоретическая физика, микробиология, ли астрофизика, иль на худой конец математика со всем её многочисленным багажом. Конечно, если идти по этим маршрутам, то они кое-что откроют для твоего развития, но если тебе захочется идти дальше, то рано или поздно ты расшибёшь лоб об непроходимо-неповоротливую стену, за какой лишь безысходность….

Большинство людей, получая образование, не стремятся дальше, всё скучно и обыденно, они никогда не доходят до тупика, поэтому не сомневаются в правильности выводов консервативных наук.

Ну, а что касаемо политики, светской жизни для роскошных квартир на рублёвке с золотыми унитазами…. Можете верить, а хотите нет; меня никогда это не прельщало, да и ещё того не хватало, чтобы, упаси чёрт, на твоём плакате помойные пилигримы разложили бы какую-нибудь тухлятину, да и из той же самой завистливости прокололи бы тебе глаза, будто на сеансе Вуду, или бы совсем употребили всё это в отхожем месте, при том, что я совершенно не брезглив. Из всего этого следует, что я окончательно не практичен, а посему бесповоротно не могу быть дичью для всевозможных охотниц, так активно расплодившихся в городских прериях и их окрестностях, что, согласитесь, не так и маловажно….

Таким образом, завидую я лишь Богам, дорогие друзья, хочется Вам этого или нет…. Думаю, с этим вопросом – всё! И мы больше к нему не вернёмся.

А вот обида свойственна мне, равно как и нашему герою, и ничего с этим уже не поделаешь….

78

Стерх спешно покинул названную квартиру, ещё в подъезде, растирая по щекам взрывные слёзы, какие будто вулканические образования вырывались из похороненного им когда-то прошлого. Истерика заставляла захлёбываться не только в надрывном поведении организма, стоящего над пропастью, но и ударными волнами, детонирующими под бикфордовым шнуром воспоминаний.

Герман Максимович не стремился остановить нашего героя. Но кто узнает с невероятной лёгкостью: с какой целью Вас приводят в незнакомый дом и с какими намерениями выгоняют на улицу…?

Сказать по чести, Стерх вовсе не задавался подобными вопросами, а поскольку идти было некуда, он, скрипя сердцем, направился домой.

Морозная свежесть ноября быстро обновила не только лицо, но и весь пока ещё вздрагивающий от истерики организм. Снег больше не струился в закономерности лёгкой пурги, но дело было вовсе не в этом. Что-то невидимое надломилось в душе Стерха. Мучительно хотелось усмирить взбесившуюся обидой плоть, а в родной, но уже ненавистной коммуналке, нечего и говорить, ждал будто бы по заказу Вася Обещалин:

— Вовка, ты где тут пропадал цельный день, айда к нам, – обмолвлюсь, это в переводе, ибо что выплёвывалось из опохмелённого рта уже известного нам служителя алкогольной процессии…. Вам бы этого лучше не слышать и не знать, мои драгоценные друзья.

— А…, э…. Да нет, Вась, давай лучше завтра, – чуть было не поддался искушению демона чревоугодия наш герой. Молодец, ведь чёрной тенью эта не упокоенная бестия верно снова ищет, где и как бы поживиться, да с кем бы породниться, чтобы не случай вожделел для вас, а Вы для случая….

Запершись в своей конуре, Володя уткнулся снова, но уже с новым рвением в священное писание, то и дело опускаясь в провалы Истины, какие не таили на откровенных страницах свою очевидность, скрытую за семью печатями для рядового обывателя, какой в скором моменте лишь стремился пробежаться по заезженным строкам, дабы отчитаться пред своим эго, либо того хуже, пред семерыми;

– дешёвая книженция!

— её бы только на растопку,

— ты думаешь…?

— не знаю, как вам, но мне бы полакомиться этим.

— Вздор, просто вздор, вот я напишу, так напишу, этим простофилям не догнать полёт моей абсолютной мысли.

— О, не спеши, моя сестра, тебе ведь с дедом ссориться нельзя….

Полагаю, Вы конечно же узнали наших шестерых знакомцев, вот бы ещё седьмого вытащить из-под лавки…. Но верно чуть позже, ибо глаза уже нашего героя слипались под нагрузкой небесного чтения, пусть за окном ещё и резвилась апокалиптическая свора, ведь до конца света оставалось уже менее двух суток, и уже послезавтра в 12-40 Титаниум зачеркнёт человечество, будто неудобную оценку в полугодии, так плотно засевшую в учительском журнале, какая так паскудно влияет на молчаливый аттестат….

Разумеется, я не Оле Лукойе, но угадывать сны солдат, пусть и бывших, но потенциальных я в рамках своих скромных сил ещё способен…. Вновь и снова возникает этот злободневный вопрос, а стоит ли это делать…? Ну, не знаю, не знаю…, уж коль скоро Вы настаиваете, то извольте, в конце концов пусть будет хуже Вам, а не мне, имеется ввиду тем, кто проголосовал «за», по недомыслию, ли недоразумению….

***

Нечего и говорить о том, что всё было явственно, как на духу…. Воздух пах кровью пожарищ, пороховыми испарениями и иными испражнениями боя, но отчего-то всё это происходило вблизи от центральной библиотеки города «Ч», уже достаточным образом полюбившейся нам, если помните. Разумеется, псевдо-мессии, с ролью которого так умо-заразительно справлялся Жорик Хвастунов, поблизости не было. А что до обывателя, то можно верить и в безверие, при этом испытывать относительный комфорт, невзирая на очевидность аргументированной оппозиции. Не знаю, как Вы, но я видел такое не раз….

— Стерх, уходи оттуда, РПГ на час, второй этаж!!! – разрывалась микротелефонная гарнитура.

— Так, парни, меняем позицию, на рубеж двадцати пяти метров, вперёд! – с этими словами он врезал пару коротких очередей из АКСа в указанном направлении, словив себя на автоматизированной мысли; так ещё семьдесят пять процентов боезапаса. Он еле успел за своими бойцами, оператор РПГ-7Д замешкался ему на руку…. Снаряд разорвался с «завсегдатой» похотливостью. От осколков его защитили две стены пятиэтажного здания, но взрывная волна удачливо присыпала контузионным крошевом.

— Командир! – под хлёсткими вспышками стрелкового оружия обнаружился боец его элитного отряда.

— Чего тебе?!

— Грамотно работают!

— Думаешь на нашей частоте!

— Уверен!

— Передай по цепочке, ни слова в эфир!

— Добро! Тут вот ещё какая оказия!

— Ну!

— Противник установил один «покемон» (ПКМ) вон там, видишь, на левом фланге, справа на крыше РПК. Далее всё по схеме блуждающая СВД и РПГ 7 десантный! Духов двенадцать осталось, четыре «подствольника», 7.62, думаю, «засада» у них с боекомплектом!

— Считаешь, будут уклоняться от дальнейшего боестолкновения?!

— Уверен!

— Проклятые штабисты, тактики еб…ие, мать их так! Ещё пять, десять минут и растворятся, как сметана в горячем борще, словно музыканты из прощальной симфонии гаснувших свечей Йозефа Гайдна…!!! – далее крепкое словцо из уст нашего героя далеко переплюнуло самую щадящую цензуру.

— Чего!? – конечно приходилось полушёпотом кричать друг другу. Противник слушал их частоту, а современными дешифраторами оснащалась далеко не каждая группа спецназа, к тому же РЭБ (радио-электронная борьба) постоянно совершенствовалась не только в России, но и повсеместно. Противник всё чаще переходил на одиночный огонь, боевой аналитик не зря ел свой хлеб.

— Да так, ничего, послушаешь, когда выберемся из этого болотного дерьма!

— Подкрепления им не будет, командир, – теперь уже можно было говорить поспокойнее. – Смотри как перемещаются огневые точки, прикрывают своего крота.

— Вижу. Как думаешь, что за подарочек?

— Думаю не менее ста пятидесяти миллиметров….

— Опять с электронным взрывателем?

— Возможно, у них здесь дополнительный фугас или несколько, да и пути отхода иные, поперёк наших секретных заслонов. Не зря же они навязали бой и отошли именно сюда….

— А, вот этого я боялся с самого начала….

— Во-во, на карте в штабе всё так быстро, ловко,

А на земле подол не задерёт плутовка….

— Что предлагаешь?

— Отойти и расколотить улей из «Градов».

— Ну…, совершенно не смешно.

— Ты знаешь о чём мечтают холостяки?

— Догадываюсь.

— Так вот, о том же самом заботятся и женатые.

— М…, чёрт, под арест тебя отдам…, женский…, обещаю, – он по-дружески треснул аналитика ладонью по затылку. – Вот, суки, вымораживаются.

— Я же говорил, им эти штабные уловки по это самое, в общем нам по пояс будет, – всё ещё надрывно резвился собеседник Стерха.

— Так давай «СП» (имеется ввиду СП-81 – сигнальный пистолет, менее габаритный нежели Шпагинский СПШ); – две зелёные вверх, одну красную в сторону возможного отхода противника, пусть переходят в дежурный форс мажор.

— Есть, командир, – разноцветные ракеты полетели к означенным целям. Ещё минуты три, может чуть больше, и боевики испарялись согласно установленной сорок пятой симфонии Гайдна, уходя, гася за собой факельный огонь своих штурмовых и не только, винтовок.

— Вот кАзлЫ!!! – в дальнейшем выругался он, не услышав работу двух заслонов перекрёстного огня на ожидаемом отходе боевиков с этого объекта. Двоякие и противоречиво-матерные чувства овладевали сейчас Стерхом. Ведь он просил поставить заранее «секреты», в том числе и в этом здании, а ещё он теперь поносил в душе разведку…. Все эти тактические просчёты могли погубить много жизней, да и не только его бойцов. – Мать их…, давай запасную волну.

— Не делай этого, командир, дополнительно-электронные детонаторы могут быть сопряжены с радио сканером, – коротко пояснил патовую ситуацию боевой аналитик.

— Да, там же пацан, «старлей», мать его, видел я его, потащит сто процентов своих бойцов в здание, а там…, – на его лице выступил холодный липкий пот.

— А, так, командир…, думаешь местность под ними не заминирована?

— Быстро сюда Тихоненко, нет, пусть сломя голову, ползёт, летит, телепортируется, но чтобы этих двух заслонов за пол километра я не видел. Пулей!!!

— Есть, – отозвался тут же подчинённый. Стерх, всё ещё напрягаясь, изо всех сил полоскал пытливое зрение в оптике своего бинокля. Ещё минута и последняя огневая точка противника скрылась из видимости. Понятно было даже распластанному по меховой шубе животному, шерсть которого удачливо встряхнёт в дамской комнате какая-нибудь светская львица, вроде нашей Олимпиады. Иной раз я жалею, что эти рыхлые особи не могут подобным образом прочувствовать настоящий вкус жизни…. Уверен, мировоззрение поменялось бы сразу….

Боевики ушли грамотно, жаль, что не написали плакаты и не развесили их с выраженными половыми органами, сопровождаемыми, соответствующими пояснениями, вроде;

— проглатывайте и дальше сперму вашей разведки, нам так нравится, ли ещё хуже;

— забавляйся спецназ в тренажёрном сортире со своими игрушками, ибо ни одна, даже законченная шлюха не даст тебе….

Впрочем, подобное унижение имело место быть и в мозгу Стерха, но его ли это были промахи…? Теперь главное было, чтобы Тихоненко быстро добрался до заслонного командира и спас людей. Володя сразу же почувствовал, что всё срастается совсем не так, как это было запланировано …. Выстрелы ракет из сигнально пистолета лишь запутали старшего лейтенанта комендатуры, руководящего заслонами:

— Проклятье, – Стерх вновь упёрся взглядом в окуляры бинокля. – Ну, ё… т…ю мать….

БТР 70 м разворачивался, как говорилось, в походный марш, туда же подтянулись и две БМП-1, лязгая и громыхая траками, ощерившись своими не слишком поворотливыми башнями.

— Не делай этого, командир, – попытался осадить его боевой аналитик, как только завидел в ладони командира сотовый.

— И что ты предлагаешь!? – сорвал со своих ушей он микротелефонную гарнитуру.

— Дождёмся Тихоненко, – тихо и сдержанно пояснил ситуацию аналитик, – и «кротов». (На подобном языке так именуются сапёры).

— Так какого х…, этот дебил устраивает штурм заминированного здания, чего уж так невтерпёж сидеть в «зелёнке»? – Стерх с остервенением сорвал со своей головы «сферу». – Где Лёха Тихоненко…? Так…, ждать больше нельзя, этот придурок пошёл на штурм, отвлечь огнём на себя, смотрите не попадите в своих, быстрее по цепи! – С этими словами он перехватил свой АКС ружейным ремнём через магазин для более устойчивой стрельбы. Ещё пара секунд и, кричащая команда пронеслась по всему отряду спецназа….

— Сейчас сквозь эти поганые четыреста пятьдесят метров, этот придурок развернёт КПВТ (крупнокалиберный пулемёт Владимирова) на нас, – вслух подумал Стерх…. СП был под рукой, – зелёная ракета была понятна любому, кто носил погоны. Наш герой облегчённо вздохнул, стрельба прекратилась со всех направлений.

Что ещё можно было бы добавить в этой ситуационности…? Обе БМП порадовали своим старческим маразмом: у одной заклинил движок у другой башня, что оживлено сказалось на душах спецназовцев. Искрясь и завывая совершенно по-русски, эти машины прошлого тысячелетия уж точно не могли поражать какие-либо цели, как чужие, а главное свои, что так удачливо отзывалось в информационных протоколах Тёмного поля всех участвующих здесь подразделений специальных и не очень. Какой прок был от боевиков…? Они или уже ушли, либо засели в подвалах роковой пятиэтажки; – третьего было не дано…. Ну, а пока можно было расслабиться…? Ни в коем случае!!!

— Володя!!! Убери всякую связь, это интегрировано !!! – кричал ему сейчас боевой аналитик…. Кто-то включил мобильник….

Действительность «АхнулА»! Лишь на мгновенье он увидел нечто…. Но вновь так явственно, что теперь уж совершенно пугающее…. Не побоюсь этого словосочетания – инопланетный корабль из которого исходило бледно-лунное свечение, затем…. Всё оборвалось в доли мгновенья, как тогда показалось, навсегда….

79

Стерх внезапно очнулся, тут же облокотившись на увиденное…. Именно из-за этого его провозгласили трусом, именно поэтому его исключили их состава элитных войск, а затем и побрезговали им даже в виде сборщика солдатских простыней, именно для этого он один остался по непонятным причинам тогда в живых, чтобы попасть в плен, а затем тут, на дне паразитирующей жизни, чтобы глотать вонь её односортных испражнений…? Комментарии излишни, приказал открыть огонь по своим, а мёртвых повесткой в прокуратуру не вызовешь. Так в чём же истинная справедливость, друзья – страдания светской львицы или этого солдата? Даю голову на отсечение, он далеко не идеален, но не предавал ни своих товарищей, ни родину, а что такое сотворили герои и героини всевозможных ток-шоу…? Настоящие герои не нуждаются в признании, это нужно лишь не героям, каким общественное мнение сейчас отдаёт исключительно пластилиновое предпочтенье….

Для любого здравомыслия иные доводы в пользу этой аксиомы просто не требуются.

Стерх какое-то время ещё сидел на спине, переваривая отчётливо увиденный им кошмар. На ладонях и на лбу предательски заблестел холодный, липкий пот, учащённое сердцебиение также не прибавляло геройства его загнанному, как зверь, организму. Радовало сейчас одно; кредиторам и судебным приставам теперь было уж точно не до него…. Почувствовав, что тело функционирует в штатном режиме он поспешил к утреннему туалету, опасаясь при этом встречи с уже известными нам фуриями.

Блаженный визг и кошачий вой доносились из комнаты Олимпиады, девушки-красавицы пошли в откровенный разнос, да и что им было ещё делать, до Апокалипсиса оставалось чуть больше суток. Спешно покончив с водными и мыльно-зубными процедурами, Стерх быстренько оделся и выскочил в ноябрьское утро. Дышалось морозно и легко, душевные порывы пусть и отрывисто, но радостно попадали в консонанс волнующей природы. Он не знал куда идти, но находиться в коммуналке не представлялось возможным…. Кстати, друзья, Вы знаете, что больше всего хочет и к чему стремиться всякая женщина? Что в самом деле не знаете…? Выбросите из головы весь этот мусорный вздор о якобы многотомной женской логике, всё куда тривиальней…. Женщина больше всего желает и с большим усердием стремится управлять близлежащим мужчиной, другое дело, что это не всегда удаётся.

Впрочем, как известно из школьной программы в каждом правиле есть исключения. И это умозаключение тоже не лишено как линейного, так и радиального постулатов, что имеют место лишь в одном случае, когда желания для женщины приобретают атипичные свойства и характеристики, ли же отсутствуют вовсе по некоторым причинам, например, при отходе в мир иной, да хоть как сейчас….

Стерх изо всех сил старался игнорировать уже известные нам всевозможные рекламные приглашения для якобы искупления пред Смертью всевозможных грехов, а по исполнимости прикупить и какое-нибудь тёпленькое местечко на том свете, что стоило по прейскуранту цен совсем не дёшево. Жаль, что ни продавцы, ни покупатели всего этого не отличались особо-усидчивой фантазией, поэтому райско-загробная жизнь не выходила за рамки буржуазной мечты: скажем так, роскошная квартира с рублёвки где-нибудь на Альфа Центавра, особнячок с видом на море как-нибудь в созвездии гончих псов, ну и так далее….

Да, потомственная целлюлитель…, простите, целительница, баба Евангелия, так она себя нарекла в эти последние дни Земли, давала 99,9 процентную гарантию…. Ей и покупателям было вовсе невдомёк и сиренево, что ни на Альфа Центавра, ни в созвездии гончих псов ничего подобного в принципе быть не могло, ни квартиры с видом на море, ни домика на рублёвке, (будем изъясняться на доступном языке желающих быть обманутыми). Правда, надобно было отдать должное этой конторе, цены по сравнению со столичными были вполне умеренными….

Стерх зачерпнул в ладонь колючий снег и растёр его по лицу. Воздух пах всеобщей истерией, казалось, мир разделился на два лагеря: одни судорожно готовились к следующей жизни, другие избавлялись от страха Смерти, да и не только путём алкоголя. Во всяком случае иных он сейчас не знал. За долгие годы Володя впервые трезво взглянул на мир, в эти дни люди показали во всей красе свои низменность и невежество, собственные пороки они зажёвывали страхом пред неизвестностью, перед «семерыми». Ай, да, демон зависти, изобретательно, ничего уж не попишешь, перещеголял своих собратьев….

Стерху было это всё до безобразия противно, странным образом позывы желудка не трогали его сейчас, и он, не веря своим глазам, очутился напротив того самого дома, где вчера так предательски его встревожило отчаянье. Размышления не противились долго здравомыслию и незамедлительно все без исключения сходись в одной нулевой точке мысленных биений. Из всей окружающей действительности самым нормальным ему теперь казался этот долган. Выглядело конечно бестактно глупо, исключительно неловко и по-хамски неучтиво, но наш герой видимо тоже блуждал сейчас, как и я в литературной невесомости, а посему решительно шагнул к подъездному домофону.

Уподобляться этим детсадовским уловкам, дескать почта, да с телеграммой, ли техник из райсобеса, по крайне мере было бессмысленно. Колебания быстро оставили его. На призывность всё ещё работающего домофона, дверь открылась без лишних вопросов, сопроводив сей широкий жест почти музыкальной фразой. На лестничном марше, где-то на перекрёстке третьего и четвёртого этажей Стерхом вновь завладела эта неудобность выбора, чтобы понять её он даже остановился. Пусть это сейчас прозвучит глупо, но никакие мысли сейчас не озаряли голову нашего героя: идти наверх или же спуститься вниз на улицу, где его ждёт толпа сумасшедше-зомбированных личностей, какие потеряли свои маски, едва осознав, что гибель неминуема…. Идти вверх теперь было осмысленным безумием…, всегда лучше карабкаться к Небу, чем пресмыкаться к Земле, пусть даже это и есть твоя среда обитания, в какой ты родился, осознавая себя и окружающую действительность, как естественное….

Но всё ли бесполезно, когда даже бессмысленно всё…? Стерх было уже собирался соприкоснуться с кнопкой звонка, как вдруг….

80

Это был всё ещё Русский Герман Максимович, надеюсь, Вы не забыли.

— Заходите, я уже с полчаса жду вас, – нежданно открыв дверь для Стерха, он практически втащил его в свою квартиру.

— Ждали? – изумился Володя.

— Разумеется я знал, что вы вернётесь.

— Вот как?

— Ну, раздевайтесь, раздевайтесь, – и повелительно, и пригласительно-дружески предложил он. – Сегодня, я вижу, вы даже не оседлали «серую лошадь».

— Хм, вы многое видите, Герман Максимович, – решил принять игру Стерх.

— Не трудитесь ловить меня на обманной вздорности.

— Простите…?

— Предлагаю, отведать домашнего плова, – потирая руки…. – Вы ведь не откажетесь разделись со мной трапезу?

— Вы и плов, вот это новость? – улыбнулся Стерх, чувствуя предрасположенность этого Русского к своей скромной персоне.

— Прошу…, – человек действительно был необычным, его чёрные, как уголь раскосые глаза, осанка оленевода и заметным колесом ноги делали из него…. Проклятье, не могу определить, что из него делали эти бросающиеся в глаза показатели, может быть, удивительная прозорливость с интуитивной информационностью, подключённой невероятным и самым магическим образом к системе Тёмных полей? И всё это делало из неукротимого Русского, человека-шамана далёких красноярских, Северных земель, ли может быть…. Нет-нет, друзья, что-то доброе блеснуло в его взгляде, а посему не будем же мы с Вами делать из него какого-нибудь последователя Вуду или чернокнижника нового Света, а тем более Тьмы.

Скажу по чести, до сих пор не умею готовить плов, вернее не хочу научиться, но в этом ли дело…? Мне покорились таинства иных блюд, так что не торопитесь казнить ближнего своего за то, что он не в силах творить, иль разрушать как Вы,

быть может уже завтра он избавит вас от сгорбленной сумы….

Нашего героя вряд ли можно было назвать профессиональным дегустатором, но согласитесь, на добровольных началах мы все являемся таковыми в той или иной степени, чего-чего, а уж есть для того чтобы жить и снова жить для того чтобы…. Позвольте…, отнять у нас это может лишь Смерть, какая разделившись на миллиарды экспансий, уже ждала своё завтра для дальней реструктуризации диалектической системы.

— Ну, как вам, Володя? – намеренно поинтересовался Русский, ведь не для кого не секрет, что даже захудалый комплимент мы воспринимаем лучшие, нежели любой, пусть даже и мимолётный упрёк.

— Всё просто супер, – поспешил отозваться похвалой Стерх, с аппетитом расправляясь со своей порцией мясо-рисовой кашицы, нет, конечно же нет. Плов в самом деле был великолепен. Не знаю, как Вы, но я не встречал за свою жизнь ни одного человека, который бы не любил плов, правда с булгуром он мне не понравился.

— Я рад, ведь в «серой лошади» вы исключительно питались рыбой, – продолжал кухонный разговор Русский.

— От вас ничего не утаить, Герман Максимович. К счастью рыбу ещё не научились подделывать, а от колбасы и тамошних котлет лучше воздержаться. Уверяю вас, мне приходилось есть и собак, и змей, но обозначенные в меню «серой лошади» блюда вызывают у меня массу недоверия.

— Я солидарен с вами, дорогой друг, в этой непостижимой стране может быть всё что угодно, даже то чего в принципе быть не может.

— Вы как всегда правы, – шероховато улыбнулся Стерх. – Прошу простить меня за вчерашнее, Герман Максимович, право не знаю, что на меня нашло.

— Ну, что за вздор, – развернулся руко-расплёскиванием Русский. – Многое видели, чрез многое прошли.

Не всяк бы мог пройти через чертог,

пока правитель отлучался в закуток.

— Да уж, палец вам в рот не положишь.

— Я знаю, у вас проблемы финансового характера, – начал было в лоб Герман Максимович.

— А, какое это имеет значение теперь, ведь завтра в 12-40…, – он сделал известный пасс руками, напоминающий взрыв.

— Володя?! Я надеялся, что вы то уж точно не верите в этот вздор, – Русский даже слегка покосился в лице.

— А, что у вас, Герман Максимович, есть индивидуальные планы на грядущий апокалипсис?

— Никакого апокалипсиса не будет, по крайне мере в ближайшие сорок лет. – Наш герой даже не почувствовал, как армагеддон уменьшился в своих размерах, что нам пристало писать с этих строк его с маленькой буквы.

— Что???

— Вы плохо слышите, ли неважно учились русскому языку в средней школе?

— К… как…, ведь даже президент…? – Сказать по правде, друзья, довольно сложно поверить в апокалипсис, но ещё труднее разубедиться в нём.

— Ужели вы верите этой вздорности?

— Я не верю вам….

— Достаточно вылетает в придирчивую осторожность, но не меньше оседает и на вездесущей беспечности.

— Это вы к чему?

— Идиотская фанаберия.

— Что вы считаете спесью?

— Человека.

— Вот как?

— Признайтесь, вы уже давно пришли к аналогичному умозаключению.

— Моя точка зрения уже давно никого не интересует.

— Не интересует то не интересует, но ведь мнение – лишь порождение вашего отношения к окружающей действительности и отказаться от него как от нежелательного ребёнка в роддоме нельзя.

— Хм…, – окончательно замысловато протянул Стерх. – Откуда у вас подобная информация?

— Я уже говорил вам, что работаю в городском морге, а в силу моих генно-исторических способностей я могу общаться с мертвецами.

— Даже так…, – слегка поёжился и вовсе не от холода наш герой.

— Ваш друг Аретинский вам не раз напоминал о системе Тёмных полей, об Эфиродинамике.

— Ага и прочей фантасмагории книжно-фантастических догм.

— Положение и состояние Эфира отнюдь не фантастика, дорогой мой, – совершенно спокойно поведал об этом знании Русский. – Уж если скоро современная наука относит это к разряду метафизики, то настоящее вовсе не изменяет положение вещей.

— Бесконтактный бой Лаврова.

— Не только.

— Но я никогда не видел уклонения от пуль, разве что в «Матрице» братьев Вачо́вски, ну тогда ещё братьев, – заглянув ненадолго в свой опыт он добавил к этому…. – Тем более уклонение целой планеты от астероидов вроде Титаниума.

— Титаниум невероятно близок к Земле, но не упадёт в этот раз в атлантический океан в районе бермудских островов, – совершенно спокойно заверил Русский.

— Что значит в этот раз?

— Кто знает, кто знает, друг мой, – уклонился от диалогного выпада последователь Пушкинской принадлежности.

— Право странно всё это, – слегка растянулся в беседе Стерх.

— Что именно? – заметно поинтересовался его собеседник.

— Странно видеть, как люди цепляются за жизнь.

— О, нет, мой друг, это вы цеплялись за жизнь, будучи в плену, и иные такие как вы, а тех, что вы видели; – цепляются не за жизнь, а за её подобие….

— Вы так думаете?

— Самое логичное в этой истории именно то, что и вы думаете также, – Русский включил небольшой, старенький телевизор на кухне, какой всё ещё исправно функционировал. – Смотрите, они хватаются за свои приобретения, наивно полагая, что жизнь была дана исключительно для их удовольствия и напрягаются, и работают они исключительно для получения услады своих потребностей.

— А, служители церкви…?

— АБСОЛЮТУ не нужен раболепный скот, деятельность которого можно охарактеризовать как порочная добродетель.

— Хм…, контргосударственные речи говорите, Герман Максимович, – неожиданно вспомнил Булгакова наш герой.

— Государственность сама себя дискредитирует на протяжении веков и без моей помощи, Володя, – тяжело вздохнул он. – Человечество не может жить при рабовладельческом строе, крепостном праве, капиталистическом…. Как оказалось, при социалистическом тоже не может, а демократия оборачивается некой анархией с разгуляй-поля Нестора Махно, какой, как выяснилось позже, тоже имел свои устойчивые представления на возможное переустройство общества, к тому же обладал ярко выраженной харизмой, если угодно.

— Вы успокойтесь, Герман Максимович, – Стерх ощущал самым чувствительным местом человеческого тела, что обстановка начинает накаляться на политической арене кухонного Колизея, предназначенного именно для подобных диспутов. Но наш герой к сожалению, ли к всеобщей радости был совершенно равнодушен к политике, всё ещё твёрдо стоя на той позиции индивидуализации человеческого разумения, что каждый должен заниматься своим делом. Политик-«поличить», врач-«врачевать», сантехник-«химичить», простите, «техничить», жена давать, ну и рожать,

а муж с ней, может быть, и спать. Потрудитесь развернуть свои нейронные полки к торжественному маршу, по-батальонно, на дистанцию одного линейного…, управление оперативной памятью прямо, остальные «напра-ву».

Далее Вы, должно быть, домыслите и без меня, разумеется, кто во что горазд…. «Какое счастье, что всё это происходило без известной допинговой добавки для кухонной философии», – подумал Стерх, но старичок был вовсе не промах и совершенно не прост, а посему уходить не хотелось, да и некуда было…. Шататься ли по городу, пока угомоняться все в его давно уже перевёрнутой коммуналке или…. Прокатиться сейчас по ноябрьской правде, узнав, что иной альтернативы у нашего героя просто не было, а здесь…. По крайне мере было тепло и уютно, ну а в остальном, кто из нас без греха?!

— Простите, Герман Максимович, вот вы сейчас говорили о порочной добродетели…, – попытался наш протагонист свести политические баталии за кухонным столом к минимальным потерям и в конец-то сесть за стол мирных переговоров.

— Объявить амнистию старику, Володя, вы правы я слишком увлёкся, извините меня и мой старческий эгоизм, какой мало чем отличается от детского, – виновато привстал Русский. – Вы знаете, кто-то избавляется от него на месяцы, кто-то на долгие годы, но я не знал ни одного, кто бы избавился от этого навсегда, включая даже и земных святых.

— Даже так?

— Да, да, да, вы можете не верить мне, но я непреклонен в этом «умозавершении». - Хотите чаю? – совершенно неожиданно предложил хозяин этой берлоги.

— С превеликим удовольствием, – Стерх и в вправду был счастлив тем, что его собеседник с северных земель оставил всяческие попытки для кухонной философии, дабы извлечь из многовековой политики, подобно проктологу, осколок, пусть самый незримый, но Истины. Обмолвимся, что это ещё никому не удавалось, следовательно, осколки Истины надобно искать не в проходах жизнедеятельности человечества, но где-нибудь повыше….

— Хотя, нет, – внезапно развернулся на сто восемь десять градусов Русский. – Я полагаю, вам просто необходимо попробовать цикорий с женьшенем и шиповником. Вы просто будете ошеломлены, уверяю вас.

— Да я ни на секунду не сомневаюсь в этом, – попытался успокоить старика Стерх. – Стоит ли так беспокоиться?

— Беспокоится лишь тот, кто не в силах волноваться, – Русский в непрямом смысле этого слова должен был разложиться на кухонном великолепье, но по-прежнему медлил с этим. – Я дам вам, обязательно дам вам это рецепт. Цикорий можно будет приобрести на городском рынке по сходной цене….

— Вы говорили о порочной добродетели, Герман Максимович…, – осадил Стерх невероятный пыл старика.

— Порочной добродетели, мой друг, я понял, – перехватил дыханье старик. – Ну что же, на достойный вопрос надобно и отвечать соответствующим образом.

— Разумно, – непринуждённо заметил наш герой.

— Из пламени, да в морозь свирепую. Отвечу вам рифмами одной истории, – хитро улыбнулся он.

— Какой же…?

— Это было так….

81

— Начал бы он….

Басня

«Две сестры»

Волк, уходя с заправской «Просыпи»,

Не уберегшийся её природы….

Как… кие «проседи», лишь унести бы ноги;

Сквозь те промозглые дороги….

Собаки «хотников» уж потеряли след.

Им для ловцов ли места мало?

Что ж, волонтёр тот, может быть и сало,

Чрез меры им давал; – в ту будущность билет,

Где скорость тормозов лишь жизнь чуть прижимала.

И вновь в дознанье запросился свет….

Допрос в неряшливости вздорных укреплений,

Но, как и ранее, в нём правды не блеснёт предмет,

Где вдруг проснутся подлости свершений.

Волк озирается…, ягнёнок меж зубов…,

Погони след простыл…. Теперь уже устало…:

Так, может быть, удача поднимала

Все крышки взбалмошных гробов,

Где красота всей жизни угасала…?

Он отдышался скоро…, что за едкий вздор?

Он так бы и не понял, если б выше,

Охотники порасторопней завели б мотор,

Тогда бы ему точно уж не выжить.

Пора и к дому…. Спешиться с когтей,

Волчица ждёт, не дремлют и волчата,

У матери той есть ещё ягнята.

Ему б в нору свою и поскорей,

Ведь для убийства басня пресновата.

Но…, приставучая беда,

Как будто тут…,

судиться с ней всегда.

«Здорово, серый, вижу, при удаче», –

Чуть с завистью бежавшая лиса;

Наверно мимо, что за чудеса….

Порой игрок не может поступить иначе,

Пусть и фортуна куплена всего на полчаса.

«А ты сегодня что, без всякого навару»? –

Ей волк устало отвечал. –

«Да видела я пять минут назад собачью свару….

А ты, что этого не знал»? –

«Не знал, чего»? – «Да видишь ли в чём дело,

Я знаю место то, где есть свиное тело». –

«Свиное!!!»? – «Потише, могут ведь услышать». –

«Да наплевать, мне ль это не расслышать», –

Волк радостно уж завилял хвостом,

Предчувствуя удачу на халяву,

Где слог бы нам уменьшить шепеляво,

Не веря в происки, присыпав риск песком,

Забыв, что тень удач всё та ещё шалава.

«Ну, что ж одной мне тушу не стащить», –

Вдруг разродилась предприимчиво лисица. –

«Бежим скорее, нечего блажить,

Пусть подождёт ещё чуть-чуть твоя волчица». –

«Скорее…! Тушу пополам», – волк раззадорился. – «Без спору», –

Лиса опять готова к разговору: –

«Да выпусти уж наконец из пасти труп». –

«Не для того с судьбою я бываю груб,

По острию ножа хожу, как и по приговору,

И нравиться мне то, что прокурор наш скуп,

Он для фортуны даст мне ещё фору». –

«Ну-ну, надейся, коль есть силы». –

«Ты тут о чём»? – «О хладе с под могилы». –

«Не понял, можешь мне не лгать». –

«Тебе зачем всё это понимать…»?

«Так скоро ль»? – «Вот, похоже здесь», –

Лисица носом кислород лизнула. –

«Ты чуешь, серый, как плоть изрыгнула,

Для неба жизнь и поросячью спесь». –

«Да чую-чую, ты не обманула.

Час, полтора, а может быть и два». –

«Не больше, я ведь не лгала». –

«Понятно…, что здесь за сарай»? –

«Давно уж брошенный, должно быть, кем-то край.

Прогнили доски, гвозди, лишь взгляни». –

«Да вижу я, но более пейзажно», –

«Что, серый»? – «Главное одни,

Мы здесь и это очень важно….

Не слышу запаха охотничьих сапог,

Флажков не вижу переливы,

Поехать сразу бы отсюда на Мальдивы

И бросить всё, не помня своих ног,

Дабы хоть в жизни раз взглянуть на эти дивы». –

«К чему тебе Индийский океан,

И что ты будешь делать там?

А здесь у нас не брезгуют предметом:

Зимой, ли осенью, ни даже прошлым летом». –

«Э… эх, пожалуй, снова ты права, кума». –

«Так полезай уже скорее в щель». –

«Послушай, может ты сама…»? –

«Скорее лезь, здесь тут не карусель.

Если бы я могла перевернуть ту тушу,

Зачем мне было б нанимать тебя!?

Сними сейчас же шкуру с самого себя,

И убедись, что я не трушу,

Но только больше уж не зли меня».

«Да ладно, ладно, что уж за напасти», –

«Ты труп ягнёнка выложи из пасти». –

«Ещё чего…,

я с пенсией вороньей знаю твою лесть». –

«Так проще будет здесь тебе залесть». –

«Я всё сказал, пусть в этом будет точка». –

«Что ж будь по-твоему, так лезь уже быстрей».

(Читатель ждёт уж рифму «дочка»,

Так что ж…. Лови её скорей…).

«Чуть ближе, серый, я же за тобой». –

«Ягнёнок чёртов дальше уж не лезет», –

«Ты брось его…. И так, и эдак не пролезет,

А время не смолкает бой.

Я тут постерегу…. Добыча не отлезет». –

«Смотри, кума, я действия проверю», –

«Да Бог с тобой, тебе ли я не верю»? –

«Что ж…, жди меня, я чую поросячий стан…,

Ах, дрянь!!! Ведь тут же для меня капкан…»!

«Ага, ещё (свинячия) наживка….

Прощай, коль скоро «хотники» на воле,

И GPS им маякнёт не вскоре….

Ты, серый, им – ну, как нашивка,

Трофеи все они не выставляют в школе.

«Ты с самого начала знала всё, кума»? –

«Глупец из жадности лишается ума». –

«Добыча…. В этом лишь всё дело…!»? –

Плутовка бросила сдыхающее тело….

Напрасная чреда животного коварства,

Тут неуместно вздорностью, пожалуй, будет всё.

Не так ли строились вообще все государства,

С опорой из с костей, меняя их число?

«История стара», –

мораль сей басни вострубила,

Не каждый вспомнит в алчности

все правила игры,

Плутовка, верное, так многих погубила,

Ведь жадность с завистью – всего лишь две сестры.

Всяк так, иль эдак позаботиться о хлебе,

Не лучше ль ключ в руках, чем самолёты в небе…?

(примечание автора: «Просыпи», – это одно из сёл Российский федерации, намеренно не назову область, где когда-то держали целенаправленно свиней и овец, сейчас, наверное, впрочем, не знаю…).

— Сознайтесь, вы написали это? – очнулся от повествования Стерх. Надобно отдать должное Русскому, ибо прочёл он это наизусть и с невероятной артистичной выразительностью.

— К несчастью написал это не я, – хитро потирая ладони, продемонстрировал своё беспристрастие к подобному виду творчества шаман с Таймырских земель.

— И отчего же к несчастью?

— Ну, не знаю, может и к счастью….

Стыдно признаться, друзья, но зачастую мы действительно не знаем, что есть для нас счастье, а что кара с Небес. А посему не будем далее пересказывать, что творилось на кухне в этот день и вечер. Обмолвлюсь, что беседа происходила на тонком, дружественном уровне. Приятели, бесспорно уже приятели, Стерх и Русский не обошли в своём диалоге ни политику, ни какую другую тему для кухонных философий, ведь всякая домохозяйка с могучим образованием аж во все восемь классов, ли дядя Вася Закляпин – дворник из третьего ЖРУ лучше всякого президента знают, как управлять великой страной. Вернее, думают, что знают, и порвите эту вздорную страницу, если я не прав. Дружелюбная беседа не обошла стороной и Титаниум, старик стоял на своём, но Стерх не верил ему, ибо СМИ всего мира указывали на обратное. Таким образом, Русский, как выяснилось, был против всего человеческого многообразия. Простим старику заслуженную вспыльчивость и неукротимое упрямство. Сказать по чести, вот вопрос о женском поле не ставился вовсе. Да и то верно, зачем задаваться вопросом, если знаешь на него всевозможные решения.

Выражаясь кратко, сокращая дистанцию до цели, скажу прямо, что сегодня Стерх возвращался домой в благоприятном расположении духа. Разумеется, он во многом был не согласен со стариком, но последний явно поражал его куда больше чем все экстрасенсы и астрологи вместе взятые. Один из известнейших предсказателей, провидец в тридевятом поколении, по понятным причинам не станем называть его имя, заявил прямо, что Земля должна была погибнуть ещё 21.12.2012 г., но лишь благодаря его усилиям этого не случилось, но теперь его космическая энергия иссякла, поскольку он уже не в первый раз спасает разложившееся в пороках человечество, а неизбежного не избежать. Собственно, дань моде проявлялась для всякого простака с избытком, достаточно лишь было оглядеться вокруг, один Жорик Хвастунов чего стоит, и те, кто за ним стоит не слишком наделены от природы изобретательной фантазией. Да и американская мечта в России сбывается куда чаще, нежели на своей заокеанской родине, при условии, что эта мечта – дочь какого-нибудь крупного нефтепромышленника, ли иного представителя законодательных меньшинств.

Вот с какими мыслями Стерх добрался до своего многострадального дома. К счастью он вернулся вовремя, иначе….

82

К счастью он вернулся вовремя, когда уже всё давным-давно закончилось, и полиция уже уехала. Затиравшая кровь на полу тётя Люся тут же прояснила ситуацию:

— Как хорошо, Вовка, что тебя не было.

— А, что такое, тёть Люсь.

— Да опять эти две кикиморы…. Достали уже, водяру лакают хуже любого мужика.

— Давай помогу, – сочувственно предложил Стерх.

— Да ладно, я уж как-нибудь сама. Это, наверное, Олимпиадка мужиков притащила, только не долго они пробыли у неё в комнате. Сусанка то своего ухажёра к себе увела, а тут уж понятно…, – презрительно указала рассказчица на дверь экзальтированной особы. – Не захотел видимо кавалер почитать её за королеву.

— Ясно…, – облегчённо вздохнул Стерх. – Чем это она его?

— Утюгом должно быть, не успел бедняга вырваться на улицу.

— Жив?

— А, чего ему…, жаль, что от заявления отказался, а эту проститутку в отдел бы забрали, ведь по нынешним временам стреляют только за тяжкие преступления, хоть отдохнуть от неё и вообще от этого дуэта в последние часы…, – почти выругалась тёть Люся, усердно отжимая полуавтоматическую швабру, пришедшую на нашу Российскую периферию должно быть из недалёкого Китая.

— Да отступись ты, тёть Люсь, какая из Олимпиады проститутка? – как можно дружелюбней улыбнулся Стерх.

— Это уж точно, ей бы самой деньги-то любовникам давать, да где сыщешь столько денег-то, а…? Вовка, не желаешь подзаработать? – оба тут же прыснули от накатившего порыва смеха.

— Спасибо, тёть Люсь, боюсь, что не осилить мне этой профессии, да и поздно уже чему-то учиться, ведь завтра уже все предстанем пред ГОСПОДОМ.

— Это верно, – удручённо вздохнула она. – Ты поди к Старому, он покормит тебя. Голодный небось целый день?

— Да нет, спасибо, тёть Люсь, я уже поел. Как сын то у тебя?

— Как обычно…, – тяжело выдохнула она.

— Понятно, – и он скользнул к себе в комнату….

Пора бы здесь вцепиться в не свою цензуру;

И усладить судьбы аппликатуру,

Лишать помещиков несвойственных им сфер.

Не я ль для рифмы здесь безвестный бракодел?

Конечно же Вы правы, друзья; не гоже мужчине указывать женщине на её недостатки, но так ведь и не исправиться никогда. Да пусть бы женщина и вела бы себя, как леди, с достоинством, а похваляться своим столичным происхождением, да собственной псевдо-значимостью, то тут не только в параллельной реальности выйдут из себя её смотрители, а равно и окружающие действительность.

Что поделать, друзья, большие города не только рассадник преступности, но и невежественного, без фундаментального высокомерия, впрочем, это замечание относится не ко всем, а исключительно к невеждам, а их у нас в стране…. Ведь чем дальше от столицы, тем чище не только воздух, но и души человеческие. А тут такой червяк, как Олимпиада Юлиановна вдруг поползла не по своей канаве…, конечно же ей обидно…. Трофей вновь возопил, – «Не будьте такой как я»!

Сказать по чести, то в эту ночь Стерх почти не спал, да и согласитесь, трудно уснуть в ночь пред апокалипсисом, ясно осознавая, что завтра в обед тебя уже не будет. Наш герой уже подзабыл это чувство, когда всякая из операций могла стать последней, лучше вообще не думать, иначе начнёшь делать непростительные ошибки; погубишь и себя, и своих людей. От возни в общих коридоре и кухне коммуналки спасала естественно музыка, которую Стерх перебирал с осмотрительной забывчивостью: Вивальди, Рахманинов, Бах, Моцарт, Бетховен, Паганини и прочие, и прочие…. Какое счастье, что всех и не перечислишь на исторических страницах, на которых не будет никогда места этим самолюбивым особам, этим псевдо-центрам вселенной, знающим всех и вся, по полюбившимся ток-шоу, вселявшим в эгрегорное образование не свободу выбора, а лишь его неудобность….

83

Не блестит творческим потенциалом всякая мысль о Смерти, равно как нередко делает тоже самое и диаметральная противоположность о жизни. Даруя жизнь без ведома высших сил, не совершаем ли мы попытку подкупа вездесущих «семерых», не алогична ли логика наша, какой пользуются и тараканы, и саранча, и многие иные им подобные? А мы недалеко отошли, по космическим масштабам, от этих биологических культур, и не в этом ли кроется разгадка этого апокалипсиса? И плюньте в эти строки, если я не прав….

Стерх в этот день встал гораздо позже обычного и направился, после очередного омовенья в признательной нам коммуналке, по означенному адресу, куда по вчерашней договорённости, он должен был прибыть для встречи конца Света. Улицы уже давно опустели, да и совокупности ноябрьской тревоги не привносили свои директивы в устойчивый быт пока ещё не отформатированных страниц предстоящего повествования.

Герман Максимович был слегка встревожен, но благополучно спокоен, неудачно взволнован, но до невыраженных пределов:

— Володя, скорее, да не разувайтесь, ради такого дела я внеклассно готов помыть полы, – Стерх конечно же проигнорировал незамысловатое предложение, пусть и расшнуровывать армейские ботинки была задача не для слабоумного.

— Так что же, Герман Максимович, время уже движется на взлёт в иной мир?

— Сейчас будет выступать президент, Владимир. – Оба замерли; монарх державы Российской далеко ведь не из гильдии домохозяек, как посчитали некогда некоторые, да и не пребывал на операционном столе хирурга, как придумывали другие, считающие вымирающей «Y» хромосому….

***

— Дорогие друзья, братья и сёстры, матери и отцы, дедушки и бабушки, в этот трагический для всех нас час, я – ваш президент с болью в сердце обращаюсь к Вам. Все мы сейчас подводим важнейшие вехи своей деятельности на нашей, горячо любимой планете солнечной системы по имени Земля.

Всех Вас я бы хотел поблагодарить за сплочённость и солидарность, за невероятные усилия и чувства; правды и справедливости, ответственности за свою страну и близких Вам людей. Нет ничего сильнее, масштабней Смерти и жизни, чтобы так сплачивать людей. Все мы смертны, но нет ничего более трагичней, чем осознавать, что всех нас постигнет гибель в одночасье….

Мы многое вынесли, со многим справились, и нам есть чем гордиться в этот знаменательный час. Ведь каждый из Вас делал то, что доложен был делать для процветания нашей великой и могучей родины, и я, видя, и, чувствуя Вашу поддержку, знал, что веду своих соотечественников к справедливой и настоящей цели, что носит фундаментальный характер для международных отношений и права на самоопределение.

Бессмысленно толкать к пропасти очевидность, и я с полной ответственностью заявляю, что все меры с мой стороны, как президента, так и со стороны ведущей мировой научной консолидации были выполнены до конца, и нам не стыдно теперь принять неотвратимое вместе с Вами…. Мои соотечественники: братья и сёстры, матери и отцы, дедушки и бабушки, пророки и простые патриоты нашей великой и могучей родины…. И что бы не говорил антагонист наших убеждений, я по-прежнему Ваш президент, даже в эти мгновения неминуемого остаюсь с Вами….

Вдруг…. Первый канал внезапно прервал трансляцию из Кремля.

— Ну, вот вам, Володя, и отмена апокалипсиса, – хитро улыбнулся Русский.

— Да уж конечно, профессор шаманства, должно быть Титаниум уже сбил спутники с орбиты, – у Стерха давно позабытое волнение как-то неестественно перехватило дыхание.

— Прямо-таки все? – не унимался противник происходящего. – К чему презент в руке, когда решается всё просто?

— Дайте-ка пульт, – Стерх стал неистово бряцать по номерным клавишам ПДУ, затем перешёл на стрелки переключения каналов, какие с заразительной смелостью реагировали мерцающими цифрами, но эффект телевизионной действительности были одним и тем же – «нет сигнала». – Сколько же у вас здесь каналов, Герман Максимович?

— Не знаю точно, Владимир, но думаю, что около сорока трёх, некоторые, правда, я не смотрю вовсе, знаете ли все эти бесполезные мозго-душе-дробилки, вроде болотных туманов: «давай поженимся, ли может скоро разведёмся, разведя при этом и потенциальных наследников».

— Ну, это вы вовремя, пророк из красноярского краю.

— Да бросьте, Владимир, я волнуюсь не менее вашего. Во…! – Русский в взволнованном возбуждении ткнул указательный палец правой руки в окружающий воздух, разумеется, преимущественно по направлению к экранной реальности, какая по непонятным причинам вновь расположила блуждающие электроны в консонансную цветную основу, которая сейчас была более чем доступна, но в тоже время избыточно непонятна.

— Что это? – Стерх просто рухнул на табурет, какой даже и в этом случае не мог повредить центр тяжести приземлившегося.

— Кавказская пленница Леонида Иовича Гайдая, там ещё Никулин, Вицин конечно же, Наташа Варлей, Саша Демьяненко, и другие выдающие…. Ужели не смотрели…?

— К счастью, что не «лебединое озеро».

— Ах, да-да, я помню, вы были там, как только «лебединое озеро», так захват Останкино, ли власти с белого дома, – комментарии, надо полагать, излишни для всякого россиянина. Впрочем, третий канал «культура» стала транслировать отчего первый концерт для фортепьяно с оркестром Петра Ильича Чайковского, что тоже несколько настораживало, поскольку великий русский композитор написал музыку и к балету «лебединое озеро». Думается, что Пётр Ильич даже и предположить не мог, что его музыкальные детища подобным образом станут вот такими вестниками для политических преобразований.

Именно поэтому наш герой и любил, и одновременно боялся Чайковского, да даже и во дворце бракосочетания города «Ч» уже около восьми лет вместо Мендельсона звучал именно Чайковский. А при средней статистике; сколько пар при этом распалось, а кто и вовсе; – после этого самого бракосочетания, то…. И именно тогда начинаешь подумывать о злом роке, связанным с этими прекрасными, но в какой-то мере зловещими мелодиями…. Простите, друзья, мысли вслух, надеюсь не самые отвратительные на рубеже наших с Вами литературных свершений. Ну да поспешим к нашим героям, не знаю, как Русский, но Стерх определённо выдыхался из терпения, вследствие чего выходил из себя:

— Успокойтесь, Володя, как видите, спутники вполне функциональны, – пытался разрядить напряжение в воздушном ещё пространстве непризнанный пророк с Красноярских земель. – Главное, чтобы верхние Вольты с ракетами не очутились сейчас на политической арене, как некогда поговаривал наш не всеми любимый президент.

— Какие ещё вольты?

— Что поделаешь, президент не обязан быть филологом, но политиком, а наш-то уж точно великий, а в остальном…. Кто без греха?

— Но всё-таки, что это, Герман Максимович? – Стерх, не расставаясь с пультом, мучил и его, и себя, ах, да, я чуть было не забыл, терзал и сам телевизионный аппарат, какой надобно здесь сказать, функционировал в штатном режиме.

— А, что вы так удивляетесь, Владимир? Я же ещё вчера доказывал вам, что апокалипсис отменяется на этот раз.

— Время уже…, – Стерх дёргался всё больше и больше.

— Что время, уже полвторого.

— Что?!

— Хотя нет…, чуть меньше…. Володя, хотите чаю и в конце концов прекратите скакать по квартире, как загнанный в нехитрую ловушку старый лев, какого так норовит ткнуть столовой вилкой всякая незамужняя особа противоположного пола.

— Что уж и говорить, Герман Максимович, умеете вы высказаться иной раз, как и мой друг Серёга Аретинский.

— А, где он, кстати?

— Чёрт его разберёт, пишет, наверное, какую-либо блажь со своих Тёмных полей.

— Что ж…, мужику какая блажь, за ней двугривенный не дашь.

— Пожалуй, что и так, да только вздор бывает прибыльней по нынешним временам, чем самая продуманная афера человеческая.

— Вижу вы почти поправились после медных труб, – опять лукаво улыбнулся Русский. – Ну, так что насчёт чая?

— Помнится, вы что-то говорили о цикории на особом рецепте с женьшенем и ягодным подшипником, – протирал уже ладони старым дедовским способом Стерх.

— Шиповником вы хотели сказать.

— Не всякая разность для алгебраических составляющих оборачивается математическим постулатом.

— А, вот это верно: всякая среда истинно природная беспроигрышна для биологического организма, нежели та, что сходит с конвейерной индустрии для накопления кармана.

— Так наливайте же скорее, таймырский профессор.

— Что ж наливать?

— Ну, разумеется, цикорий по вашему фирменному рецепту, пора б уже и взбрызнуть отмену апокалипсиса.

— Полностью с вами солидарен, Володя, а вы тем временем приготовьте всё ещё земные чашки, ракета не летит на Марс, многоуважаемый офицер спецназа главного и всё ещё разведывательного управления. Теперь время поговорить о ваших проблемах, мне думается, уже пришло….

84

Что же, дорогие друзья, спешусь и я сейчас со своей примитивной литературы и надлежащим образом сделаю соответствующие заявления:

— апокалипсис, как и предсказывал Русский не состоялся, волей Богов, какие и призвали нас на эту планету, третью от Солнца с одной целью…. Вы должно быть, хотите спросить у меня, что за эксперимент…?

— Охотно отвечу по своему разумению вездесущей проблемы, дело в том, что никто в творении АБСОЛЮТА так и не смог победить Смерть, в том числе и Боги, а наша цивилизация, созданная более разумными существами из бескрайних миров оказалась удобным и в тоже время примитивно-испытательным полигоном для Божьих свершений. Ведь, как пояснил и наш президент, – все мы смертны; в частности, и в целом. Не избежали этого и наши небесные учителя. А что Вы хотели, не так ли мы ставим опыты на братьях наших меньших? Что порождаем мыслью, похотью тела, то верно с сутью требовательной всецело и получаем в ответ. Порой об этом даже и, не подозревая.

— Надобно отметить здесь работу СМИ, какие очнулись лишь к завтрашнему утру, а это случилось ни рано, ни поздно, натурально, в 08 часов 40 минут по московскому времени. Мне лично с нашими героями было очевидно, что работники тех самых СМИ не только не просыпались, но и не спали вовсе, за редкими перерывами между гастритными перекусами и всем известной уборной.

— Так что же…, весь эфирный материал снова подвергся пусть и не вездесущей, но и не умершей цензуре? Именно по этой причине так принаряжается на этих страницах наша история об удачно отодвинутом в будущее апокалипсисе.

СМИ всего мира в один голос объявили, что в самый, ну, в отчаянно самый – критический момент совместная группа ведущей консолидации (как это озвучили монархи всех стран) всех земных умов, укреплённых должно быть чем-то извне, предотвратила этот исход с Небес, словно по голливудскому сценарию в заведомо-последний момент….

— Не знаю, как Вы, друзья, но я уже давно ни во что не верю, кроме как в АБСОЛЮТ, но в данном производстве не нахожу причины и в том, что ОН Сам вмешался в происходящее. А если верить киношникам, опрокинутым в бесславность гениев земных технарей, то напрашивался довольно очевидный ответ – он же вопрос….

— Одним словом Титаниум прошёл мимо Земли, приложившись лишь магнитной бурей к головам вездесущих домохозяек, да всевозможных гипертоников, ли сердечников, хватающихся всякий раз за свой митральный клапан в пылу даже маломальского волнения, зачастую беспочвенного, ведь в известной доле они двигают прогресс, читая всевозможные газеты, горя желанием, но не действием, где-нибудь на кухне или в уборной переустроить действительное общество…. Я уже говорил, друзья, полоскать фурацилином своё горло в дискутирующей связи куда проще, нежели выводить из депрессии целую федерацию. А, как и с чем формируются те или иные политические взгляды, знает лишь тот, кто и направляет вектор дозволенности по геометрическим фигурам истории, не всегда из Эвклидовой геометрии.

— Было очень приятно, когда очнувшиеся от апокалиптического кодирования зомбированные граждане и гражданки все как один ринулись к открытым дверям прокуратуры, чья радость об успешном исцелении планеты от космического вторжения была омрачена в самые ближайшие дни, ибо не было конца и края заявителям, а уголовные дела на наших псевдо-спасителей мира подошьются когда-то не одним десятком толстопузых томов.

— Разумеется все эти клубы по спасению душ человеческих мгновенно позакрывались с интервалом не более в пять – десять минут. Кому-то из мессий удалось скрыться, что также не радовало и уголовный розыск. Кто-то попал назад откуда и пришёл, в частности уже знакомый нам Хвастунов Жорик, кстати, он так и не назвал имени своего бога, будем надеяться, что это имя идентично имени, ли фамилии главврача психоневрологического диспансера №1 города «Ч», на худой конец зама, или уж на самый крайний случай лечащего врача….

— Все учреждения, организации, фабрики, заводы и ещё кое-что постепенно вернулось к штатным режимам работы.

— Вася Обещалин так и проспал весь апокалипсис, пребывая в одном из своих двух естественных состояний, ну, Вы догадываетесь: пьяный и сильно пьяный. Этому человеку и таким как он – всё ни почём, даже конец Света, как выяснилось.

— Президент обозначился на своём рабочем месте вместе со всеми СМИ уже утром следующего дня, что даёт основание полагать, что он действительно не покидал Землю, за что ему низкий поклон.

— Много споров и кривотолков просачивалось в глобальную сеть о чудесной реанимации Земли. Множество фотографий, видеосъёмок со спутников, с астрономических обсерваторий, всё это неистово будоражило общественность. Были опубликованы вдоль и поперёк всевозможные расчёты…, нет, на мой взгляд, хакеры всей планеты просто объединили свои усилия, да и то верно, у этих ковбоев компьютерных плантаций, ли полей, как Вам будет угодно, есть свой кодекс чести, если кто и не знает, а обидеть художника…. Вы сами понимаете….

Впрочем, надобно бы, наверное, вспомнить сейчас нашего дальновидного баснописца Ивана Андреевича Крылова: Ай, Моська, знать она сильна, раз лает на слона. Собака лает ветер носит…. Что там хакеры? Поскольку в секретных бункерах секретна и локальна сеть, а служащие там сделают всё, чтобы их семьи не пострадали…. Это только в голливудских фильмах кружки из советского прошлого подключены к глобальной сети, а также и станки с не бреющими мужскую щетину лезвиями под названием «нева» или же «спутник». Одно дело включить камеру на мобильном устройстве, другое дело залезть в локализованный центр управления бла… бла… бла….

— На мой взгляд, демон зависти и жадности активировался особо именно в эти дни, думаю, вместе с человечеством боялся умереть. «Думаешь он знал, что апокалипсиса не будет»? – спросил меня кто…. «Чёрт его знает, может и знал, а может и нет», – наверное так будет правильней ответить. Демоны, равно как и всё и все вокруг не могут, пусть и в неравных степенях, существовать без какой-либо системы взаимосвязей: информационных и прочих топливно-агрегатных составляющих.

Машине, любой биоформе нужно топливо, следовательно, диалектически мы все одушевлённые и не очень зависим от сырья, потребляемым нашими многофункциональными и не очень регламентами. Демоны не исключение, ведь эфирное многообразие не где-то там, за блокпостами материальной вселенной, оно в каждом из нас: в стуле за спинку которого Вы цепляетесь, чтобы приземлиться в мышечной массе в соответствующей гравитации, даже не задумываясь о происходящем, в травинке, возбуждённой утренним ветерком, в тканевой совместимости, какая прикроет Вашу наготу при утреннем, ли вечернем туалете для пышного приёма где-нибудь на светском рауте….

Так сколько же кейзонов приходится между электроном и ядром в атоме водорода…?

— Позвольте, позвольте, – скажет мне искушённый читатель. – Вы имеете в виду кулоновский потенциал и отчего отрицательно заряженный электрон не падает на положительное ядро, и какие силы «планетарно» заставляют этот самый чёртовый электрон двигаться так, а не иначе?

— Совершенно верно, профессор.

— А, вам известно, молодой человек, что эти самые электроны выскальзывают из атома?

— Разумеется, профессор, донорно-акцепторные связи, прошу простить, но атом водорода более нагляден.

— Не только.

— Электрон двигается вокруг ядра, но на первый взгляд, по хаотической траектории, но гораздо быстрее, чем скажем, планеты солнечной системы. Этот хаос вполне осмысленнее другого, профессор. Завершив свой цикл, жизнь, называйте как хотите, электрон вылетает за пределы атома, будто раскрученная праща Давида и становится положительно заряженным ионом, а его место тут же займёт другой электрон, какой ещё вчера был положительным ионом…, скажем в атоме кислорода.

— Так.. так.. так.. так.. так…. И что же…?

— Позвольте привести Вам, дорогой профессор, математические доказательства вышесказанного, фундаментально подпирающего представленные диаграммы.

— Дерзайте, молодой человек, дерзайте….

— Так.. так.. так.. так.. так…. И что же, вы утверждаете, что ваше «idx» - информационность, динамика объекта в эфирной среде и «Х» – величина, включающая в себя всевозможные факторы взаимодействий извне триагонального многообразия возможно применима на всякий парадокс научной обоснованности?

— Взгляните сами, профессор….

— Вы присваиваете всякой величине тригональное строение математических интегралов, а затем и триагональное…. Но это же….

— Пора уже бы давно выбраться из планиметрии математических суждений, профессор, убедитесь сами, как просто и доходчиво решается при этом теорема Ферма.

— И что…?

— Как что, профессор, согласно этому, неопределённая величина «Х» будет применима для самых фантастических расчётов многообразия вселенной.

— А, дальше…?

— А, дальше надобно будет однозначно искать другие математические решения….

— Проклятье, – он бросил в остервенении мел на пол. – Никак не могу понять, вы гений или же сумасшедший…?

— Не знаю, как насчёт первого, профессор, но второе определение для меня очевидно.

— Так вернёмся…, я ни черта не понял из того, что вы тут понаписали.

— Конечно же, профессор.

— Так и отчего же Титаниум свернул со своей орбиты?

— Нет, ну это элементарно, другое дело, кто запустил такие силы в производство истории цивилизации…?

— Положим силы нам известны, а как это всё случилось…, вернёмся…?

— Извольте….

— Так… так… так… так…, нет, это же….

— Не верьте никому кроме Всевышнего….

— Следовательно, воздействовав на амеры в техническом канале Тёмного поля, – эфиродинамика объекта…? А…. Так… так… так…, значит мы можем менять свойства любого предмета подобным образом….

— Разумеется, вы же видели расчёты сил векторной направленности, они значительно превосходят соотношение массы объекта и сил космической гравитации, а посему ничего не стоило бы при подобной конструкции не только отклонить объект от создавшейся траектории, но и вовсе вышвырнуть Титаниум куда-нибудь за границы солнечной системы.

— Понятно….

— Что понятно…, лично мне ничего не понятно, профессор. Кто запустил эту программу ИИД (информационно-интеллектуального деконструктора).

— Понять…ненько. – С этими лучезарными замечань…ень…ками это человек просто испарился с наших страниц…. Вы знаете, я пытался помахать ему шляпой Стерха, да ещё и с большими полями, но эта мимолётность просто обратилась в ментально-изометрическую проекцию Эвклидовой тригонометрии, не имеющей, как известно, своего завершения в необъятном пространстве космоса.

Кто-то уже кричал ему вслед, но явно не я; «Профессор, «idx» имеет и обратную форму математических глаголов, неподходящую для создания абсолютного применения для всякой молекулярной основы, спешившейся до фемто, ли даже зепто-технологий, на худой конец иокто…». Но в конечном итоге «шахти, шати…». Что и сказать, это всего лишь взаимность от диалекта структурной лингвистики енохианского и санскрита…. Нулевая основа всех энергий привлекает по-особому, не правда ли, друзья? Вы можете придумывать даже не придуманное, но вряд ли Ваша девушка поймёт сказанное здесь. Вся вздорность кинематического замешательства вселенной никогда не побеспокоит устойчиво-азбучный склад….

Поспешу утешить каждого из Вас, друзья; даже тут в ноябре, ли в ином каком празднике Вы можете улучшить свои знания. Ведь что такое в конце концов образование? Это то, что остаётся с нами после того, что мы забыли, чему нас учили когда-то. А что нас, то мы перцептуальны для одних и ментальны для других. Скажу лишь основательностью монолога, мы до сих пор учимся, а Вы…, верно уже выучились всему…? А если и так…, то Вам надобно тут же в Небеса, ли в противном случае припрятать за шкафом или за зеркалом то, чему учили Вас…. Не вздорность ли то, что всё пространство перекрывается скоростью света…? А вот и тяжёлые сапоги почувствовал я на своих ногах, кандалы для научных изысканий….

Подводя итог, что ещё можно было добавить в конец нашего очередного приключения…? Некто, непосредственный участник этой невероятной истории и вовсе не скрывал, что был полностью одержим демоном зависти, какой внушил ему, что он в совершенной мере может рассчитывать на денежную компенсацию, эквивалентную…, скажем, капиталу президента…. Однако же наш гуманный суд не счёл это смягчающим обстоятельством…, да ещё и с арестами счетов, да конфискацией движимого и недвижимого, как Вы верно поняли, имущества.

Кто-то из не закрепивших свой статус мессии настолько вросся в свою роль, что прямо так и заявил всем своим обманутым прихожанам, садясь в конвойный «воронок»: «При первом же апокалипсисе, я дам…, дам Вам поблажку»! Что было самое невероятное для демона зависти и жадности, надобно было гарантировать скидки, а поблажка весьма обтекаемое имеет свойство для того чей жизненный манифест, лишь собственная выгода. Вы согласны?

Конечно же всё это случилось немного позже, а теперь главное другое: «Что, какой урок извлекло человечество из всего этого»? Но как известно: не только всему своё время, но и каждому – время

Сергей Аретинский