Карусель

Сашка Щеглов лежал на снегу и проклинал всё на свете. Лыжи, горы, зиму эту дурацкую. Он ненавидел снег, мороз, холод, себя и женщин.

От пережитого позора и бессильной злобы ему хотелось выть.

Наташа ему понравилась сразу. Стал ухаживать, и ухаживать активно. А Наташа улыбалась загадочно, и было ничего непонятно. Он все силы напряг обольстительные, а всё попусту. Она не гнала, но и не подпускала. Сашке было досадно. Парень-то он был видный, спортивный и модный. А она - вроде ничего особенного, но вот запала в душу, вынь да положь. А не получалось.

Тут вдруг:

- Поехали в феврале на Кавказ на лыжах, а? – и хитро прищурилась. От этого прищура и свербило в душе.

Сашка мысленно крикнул "ура!" – на лыжах он ей покажет! Все Альпы исчертил, силён в горных лыжах был, чего уж.

- Поехали. Только, может, лучше в Альпы? – радости не показал, сдерживал себя до поры.

- Неа. Только на Чегет, - засмеялась она и похлопала его по плечу. От похлопований он совсем разомлел и стал торопить зиму.

Кто ж знал про эту чёртову "карусэл".

Наташа взяла всё в свои руки, а Сашка и рад был. Он отечественную специфику горнолыжных курортов знал плохо.

- К сожалению, номер будет один на двоих, - сказала Наташа. – Не получается по другому.

У Сашки сердце замерло – неужели?

– Но ты даже и не думай! – она посмотрела сурово.

Он руки выставил, головой замотал, нет, мол, ты что?

Думал, конечно, Сашка, думал. Горы, романтика… должна дрогнуть, должна!

Февраль настал.

Приехали уже в ночи. Выгрузились возле маленькой гостиницы. С дороги знобило и ничего не хотелось. Сашка выволок свой чехол и потащился за Наташей. Не замечал он красоты вокруг: нависшие горы будто приблизились, а тёмное небо оглушало звёздами.

В номере быстро разобрались по кроватям.

- Полезешь - убью, - ещё раз предупредила Наташа и погасила свет.

- Очень надо, - проворчал Сашка и закутался в одеяло. Голова гудела от высоты, и хотя страшно хотелось спать, сон не шёл. "И чего тогда номер один взяла…", - злился он. Романтическое настроение не приходило.

С утра Наташа, бодрая, подняла ни свет, ни заря.

- Погодка сегодня... Шепчет, - сказала она, выглядывая в белую муть за окном.

Сашка сонно поглядывал на неё с подушки. Наташа, не стесняясь, щеголяла в обтягивающем термобелье. И не такая уж она была "ничего особенно". Тоненькая вся, ладная, округлости где надо.

- Вставай давай! Лежит, пялится, - усмехнулась она на его разглядывания.

Возле подъёмника почти никого не было. Сашка удивился допотопной системе прохода: бумажные абонементы, контроль канатчиком.

- Наверху-то, наверное, задувает. Метель? – он немного приободрился, поглядывал на белое небо, чуть сыпавшее снегом.

- Да наверняка, ага.

- А лыжи у тебя, типа, для фрирайда?

- Типа, да, - кивнула Наташа. Она была в коричневой курточке, розовых брюках и розовом же шлеме. Очень всё ей это шло. Но, отметил Сашка, и сам он был в порядке. Комбез синий, шлем чёрный, яркая маска-очки.

Когда парное кресло подъёмника вдарило под задницу, Сашка только ахнул.

- Ох, ни фига ж себе!

Их понесло наверх.

- Цепочку накинь, - сказала Наташа, наблюдая с улыбкой за поведением друга.

- Да… прямо передовые технологии… - прокомментировал Сашка старинный подъёмник. – А ты чего не накидываешь?

Как раз поехали над пропастью – две опоры, между опорами метров пятьсот и от троса вниз метров двадцать. Ветер поддувал, покачивая трос.

- А если кресло оторвётся, чтобы отпрыгнуть. А то ноги переломает, - ровным голосом сказал Наташа, насмешливо поглядывая из-под очков.

Сашка инстинктивно сел поглубже в кресло. Сглотнул. Разговаривать расхотелось.

- А Эльбрус где? – выдавил он из себя чуть позже.

Наташа повернулась, махнула рукой направо – направо было "молоко".

- Там. Не видно ничего сегодня.

Сашка и поворачиваться не стал, он глядел под ноги, точнее, под лыжи – пропасть вот-вот должна была закончиться

Когда подъезжали на пересадку, она предупредила:

- Сразу отъезжай, а то креслом заденет.

- Да знаю я, - хотел сказать уверенно, а вышло жалко.

Подошли на вторую очередь подъёмника. Тут были одинарные кресла.

- Давай, ты первая, - сказал Сашка.

Наташа пожала плечами и прошла вперёд.

- Ладно. Наверху жду, - сказала она и приготовилась к посадке. Кресло подхватило её симпатичную фигурку и унесло наверх. Сашка встал следом.

"И никто ведь не смотрит, как садимся", - озирался он вокруг.

- Кресло! – крикнули ему из кабинки рядом с подъёмником.

Кресло стукнуло по ногам, он плюхнулся – поехали.

"Ну и техника!", - покачал головой Сашка. Впереди маячил розовый шлем Наташи. Она вертелась, смотрела, как там едет её друг. Он слабо помахал ей рукой.

Стал оглядывать гору. "И это трасса?!", – поразился он. Под подъёмником съезжали редкие лыжники. Гора была в буграх, высоких, с загибами по верхам. И по этим буграм довольно умело скакали на лыжах люди. "Это даже не чёрная… и не могул… это хрень какая-то!", - Сашка представил, как по ЭТОМУ сейчас придётся съезжать. Да ещё и перед Наташей надо не ударить в грязь лицом. От волнения в ноги опустилась противная слабость.

Тем временем погода портилась, снег пошёл гуще, а ветер стал задувать сильнее. Сашка, рассчитывающий на разогрев при спуске, оделся легко и уже сильно продрог. Когда кресло подъезжало к финишу, он немного дрожал. И то ли поэтому, то ли слабость в ногах стала чрезмерной, то ли ещё отчего – слезть вовремя он не сумел. Приготовился, отцепил цепочку и… не смог встать. Проводил взглядом открывшую в изумлении рот Наташу. Развернулся на кругу, и поехал вниз. Ещё он успел заметить канатчика. Этот заросший до глаз горец сидел в будке с окошками и равнодушно глядел на Сашку, заходящего на круг. Послышались крики Наташи, но Сашка уже стремительно спускался. "Ладно, там соскочу, потом снова запрыгну, и всё будет нормально", - успокаивал он себя. А вниз ехать было очень неприятно, казалось, что кресло выскальзывает, а тебя скидывает на крутой склон. Когда Сашка был уже внизу, вылезать ему совсем расхотелось – для этого нужно было делать сложный акробатический этюд. Вниз люди спускались обычно по склону, а если уж на подъемнике, то без лыж.

Так он и поехал на второй круг. Усмехнулся сам себе: "Красавец! Классно перед Наташей выступил… теперь она точно растает, куда ей деваться!". Пока гнобил себя, приблизился финиш. На этот раз настрой у Сашки был самый решительный, разозлил он себя. Только тело его об этом не знало. Он окончательно замёрз, и ноги онемели. И вот всё как во сне, сплошной повтор: снова взволнованная Наташа в розовом шлеме, снова он выписывает круг перед ней, снова каменный взгляд канатчика – и Сашка опять на спуске.

У него вырвался нервный смешок. "Ну, ладно, слезать внизу смысла теперь точно нет, - успокаивал он себя, - потом на подъёмнике как-нибудь разомнусь и уж точно слезу!", - пообещал он сам себе. Повторяющуюся без конца картинку хотелось передёрнуть, он тряхнул головой. Немногочисленные лыжники удивлённо глядели на прилипшего к креслу парня в синем.

Он уже не замечал бугров, не замечал сильного ветра, раскачивающего кресло, снега, который больно сёк лицо – он сосредоточился на том, как будет слезать. Сердце стучало, прошиб пот. Подъезжали. И только он приготовился встать, оттолкнуться от подлокотников, распрямить затёкшие ноги, подъёмник встал. Из будки вышел невозмутимый канатчик, зашёл сзади Сашкиного кресла и со словами: "Что это тэбэ, карусэл, да?!", качнул сидушку и вытряхнул горе-лыжника в снег. Потом вернулся в будку и включил подъёмник. Завертелись вновь кресла.

Сашка лежал в сугробе и глотал слёзы обиды, ненавидя кругом всех и вся, а больше всех себя и Наташу.

- Саш, как ты? – подбежала она к нему в волнении, будто и не видела весь этот позор.

- Да пошла ты к чёрту! – Сашка кое-как встал на негнущихся ногах.

Наташа отшатнулась. Сашка неуклюже развернулся на лыжах и поехал потихоньку вниз.

- Дай хоть спущусь с тобой! – крикнула она ему вдогонку, торопясь встегнуться в лыжи.

- Отстань от меня, говорят же! – с надрывом крикнул он ей и исчез за перегибом.

Наташа перестала суетиться.

- Эх, ты… - сказала она тихо.

Сашка съехал. С трудом, но без травм. Утирая сопли, покидал вещи в чехол, вызвал такси и умчал в аэропорт.

Они встретились года через три. Там же, на Чегете. Сашка был на широченных лыжах. Он ловко скакал по буграм, и съезжал фрирайдными маршрутами. Наташа не поверила даже, когда узнала его синий – всё тот же – комбинезон на склоне.

- Сашка! – крикнула она ему с подъёмника.

Он остановился и, увидев её розовый шлем, улыбнулся и помахал палкой.