Не делай этого. Глава 6.
У Лиззи обреченно опустились руки: она поняла, что сестра специально не дает ей возможности поговорить с Вудвортом. Только вот зачем ей это?
Но когда игра уже началась, Мэри вдруг подскочила с места.
- Джордж, дорогой, - попросила она брата, оторвав от разговора с матерью, - доиграй, пожалуйста, за меня! Я совсем забыла, что обещала вернуться домой к ужину. И мистер Харрис, наверное, недоумевает: куда это я запропастилась?
- Лиззи, - скомандовала она к сестре, после того как виконт нехотя занял её место, – пойдешь со мной: я тебе отдам выкройки фуфайки для мисс Ферфакс. Надеюсь, сэр Сидней не откажется прогуляться с нами? Ведь так приятно вдохнуть вечерней прохлады после столь знойного дня?
Мэтлок даже вздрогнул от такого неприкрытого сводничества. После всего, что случилось с ним сегодня – это уже было через край!
Не понравилось происходящее и Кларенсу.
- Мэри, - резко отодвинул он от себя игру, - наверное, нам всем стоит прогуляться? Партия может и подождать!
- Нет! – миссис Харрис в спешке собирала свою корзинку для рукоделия. - Сами знаете, как преподобный реагирует на гостей. Он выйдет из себя и расстроится, если вечерней порой к нему нагрянет куча народу, а сэру Сиднею будет только рад. Думаю, ему найдется, о чем поговорить за ужином с патроном хошемского прихода.
Мэтлок онемел, растерянно наблюдая как эта бесцеремонная женщина укладывает в корзинку разодранную и запутанную пряжу, как она одним лишь движением бровей посылает откровенно недовольную сестру за шляпкой и с выжидающей улыбкой оборачивается к нему:
- Сэр Сидней?
- Сочту за честь составить вам компанию! – сухо буркнул Мэтлок, нехотя поднимаясь со своего места.
Черт знает что! И главное, ничего возразить. Ну невозможно же отказаться сопровождать женщин вечерней порой, если они хотят видеть тебя своим спутником?
За всю свою жизнь граф никогда не ходил так много пешком, как в этот день. Измученные ноги в начале пути ещё заявляли протест, но потом смирились со своей участью, хотя каждый шаг отдавал тупой болью в натруженных икрах.
Если бы не холодный гнев и усталость, дорога показалась графу приятной. Широкая утоптанная тропа проходила между кряжистыми вязами и дубами, местами вырываясь на простор огороженных пойменных лугов. Мэтлок и его спутницы пересекли каменный, покрытый мхом и лишайником мост и оказались перед небольшим кирпичным забором, огораживающим уютный, увитый плющом и розами дом викария. Над кипами деревьев в отдалении чернели на фоне заката шпили и колокольня старинной церквушки. При виде этого благостного пейзажа на душу человека должен был снизойти покой, если бы… не хозяйка этого места!
Миссис Харрис всю дорогу не умолкала ни на минуту, доведя Мэтлока до головной боли.
Тщательно и скрупулезно поведала она новому ленд-лорду о наиболее выдающих прихожанах своего супруга, о проводимых в приходе сборах пожертвований, о давно уже пришедшем в негодность церковном органе, и о многом-многом, чего ему знать не хотелось, да и надобности в этом не было.
Конечно же, сэру Сиднею не раз приходилось встречаться с чересчур болтливыми и глупыми дамами, от общества которых по тем или иным соображениям невозможно отделаться. Он давно уже смирился с этой напастью, и покорно выслушивал всё, что женщины пытались до него донести: будь-то пораненная лапка любимой собачки или страшный сон, приснившийся накануне служанке. Однако в этот раз всё было иначе.
Во-первых, хотя граф мало знал жену викария, он достаточно разбирался в людях, чтобы понять: Мэри - отнюдь не дура и не праздная болтушка. Да и озадаченная Лиззи иногда поглядывала на сестру с нескрываемым удивлением. Во-вторых, Мэтлок прекрасно осознавал, что причиной подобного поведения стало желание дамы каким-то образом женить его на своей младшей сестре. И это было очень неприятно - какие-то идиотские интриги деревенской дамы!
Викарий был поражен не менее Мэтлока, завидев его на пороге своей столовой в столь неурочный час.
Всё получилось скомкано и нелепо: и метания прислуги с дополнительными тарелками, и потуги явно недовольного этим визитом преподобного развлечь гостя беседой, и даже основное блюдо стола – баранина в мятном соусе и та оказалась пережаренной и неудобоваримой.
Голодный и раздраженный граф сделал всё возможное, чтобы сократить визит до минимума, и более-менее пришёл в себя, когда в сгущающихся сумерках очутился на знакомой тропе, ведущей в Кларенс-холл.
Где-то далеко за холмами садилось солнце, окрашивая край неба в золотисто-багровый цвет. Деревья на обочине укутала сероватая дымка подступающей темноты. Редко и сонно перекликались птицы, а со стороны реки пронизывающими волнами накатывала прохлада. И главное - вокруг царила тишина! Блаженный покой для безжалостно истерзанных ушей.
Его спутница торопилась вернуться домой, и о чем бы она ни раздумывала, грустно потупив глаза, Мэтлока в свои мысли посвящать не спешила. Милая, молчаливая, с трогательно нежным выражением опечаленного лица, Лиззи ему была настолько по сердцу, что несмотря на возмущенно ноющие ноги, сэр Сидней получал удовольствие от этой прогулки
Граф не относился к людям, которых тяготит молчание, но всё же решился заговорить с девушкой. Он догадывался о причине её грусти, и от этого его сердце ревниво сжималось, толкая своего хозяина на безрассудные поступки.
- Леди Элизабет, - нарушил он тишину, - вы сегодня так печальны! Неужели из-за того, что произошло утром на конюшне? Я вас обидел?
Даже сумерки не сумели скрыть её стыдливо заалевших щёк.
- Что вы, - горестно поникла она плечами, - это я вела себя безобразно! Но мне и в голову не приходило, что сэр Генри может таким образом истолковать мой поступок. Это ужасно!
Опять Вудворт! Мэтлок вновь почувствовал себя уязвленным.
- Что же произошло ужасного, леди Элизабет, – сухо осведомился он, - или я чего-то не знаю?
- Да нет же, - занервничала Лиззи, судорожно сжимая корзинку с рукоделием, - вы всё знаете! Сэр Генри оттолкнул меня, когда я … ну вы же понимаете…
У бедняжки прервался от смущения голос.
- С трудом, - признался сэр Сидней, - как можно ещё истолковать ваш поступок, как не выражением личной симпатии?
Лиззи окончательно сникла.
- Мэри сказала, что джентльмены считают девушек, позволяющих себе вольности, блудницами! - тихо призналась она, и тут же в отчаянии добавила. - Если бы я знала… то никогда бы…
- Глупости! – неприязненно отрезал Мэтлок и без того злой на супругу викария. - Вы поцеловали и меня, однако я вовсе не считаю вас блудницей или ещё кем-то в этом же роде! С моей точки зрения это - знак любви и доверия. Вы доверяете мне?
Взволнованная девушка подняла на него несчастные глаза и ещё сильнее покраснела.
- Да, - неуверенно пробормотала она, - наверное…
И тут её голос вновь приобрел мучительную силу:
- Но сэр Генри… почему он так себя повел?
Мэтлок понял, что эта мысль будет терзать Лиззи до тех пор, пока она не получит ответ. Он тоскливо прищурился на показавшийся на темнеющем небосводе серпик месяца, чуть помедлил, преодолевая лёгкое сопротивление совести, и спросил:
- Как бы вы отреагировали, если сегодня утром я полез к вам с поцелуями?
Лиззи растерялась.
- Не знаю. Наверное, удивилась!
- И кинулись в ответ мне на шею?
- Нет, - озадаченно протянула она и вдруг испуганно вскинула на него загорающиеся догадкой глаза, - вы хотите сказать…
Ему было жаль её, но в любви как на войне - все средства хороши!
- Я ничего не хочу сказать. Ведь мне неизвестно, как складываются ваши отношения с Вудвортом, но если будет позволено высказать догадку…
- Говорите! – прошептала девушка пересохшими губами.
Мэтлок с соболезнующим видом коснулся её руки чуть выше локтя:
- Мне жаль, леди Элизабет, но если джентльмен отказывает даме в ответных знаках внимания, это может значить только одно – он не разделяет её чувств! Такие вещи иногда случаются: не всегда мы приходимся по душе тем, кто нам дорог. Сэр Генри - привлекательный молодой джентльмен и вполне возможно в глубине души таит чувство к другой юной леди. Тогда его реакция вполне объяснима. Мало того, Вудворт поступил единственно правильным образом!
Бедная малышка! Она остановилась, глядя на него расширенными отчаянием глазами.
- Это потому, что я всё время говорю о лошадях, не умею одеваться и вести себя как леди?
Её горю, казалось, не было предела: первое разочарование влюбленного сердца самое болезненное, самое безысходное!
- Нет, - поневоле раскаявшийся в собственной жестокости Мэтлок порывисто прижал к себе это безутешное создание, - нет, милая! Ты у нас самая лучшая, самая чудесная, самая красивая, только… для каждого мужчины есть своя женщина!
Как это получилось, сэр Сидней и сам не объяснил бы, но его руки осторожно оторвали её искаженное страданием лицо от своей груди и, мгновение спустя, он уже самозабвенно целовал сводящие его с ума нежные губы. В первый момент Лиззи замерла в неосознанном сопротивлении, но потом покорно обняла его за шею и вернула поцелуй.
Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но чуткое ухо Мэтлока уловило приближающийся звук голосов. С трудом оторвавшись от губ растерянно обмякшей в его объятиях девушки, он прислушался и заботливым жестом поправил съехавшую набок шляпку спутницы.
- Кажется, впереди кто-то есть!
Им как раз хватило времени, чтобы отдышаться, когда из-за ближайшего поворота показались стремительно шагающие им навстречу виконт и его друг.
- Вот, - натянуто улыбнулся Кларенс, окидывая обеспокоенным взглядом смущенное лицо сестры, - мы с Генри решили прогуляться и вышли вам навстречу!
- Рад вас встретить, - сухо раскланялся Мэтлок, не зная огорчаться ему или радоваться такому повороту дела, - вечер так хорош!
Он сказал ещё две или три ничего не значащие фразы, чтобы дать Лиззи время прийти в себя, а потом, извинившись перед всей компанией, свернул в сторону хошемских конюшен. Их отсюда было хорошо видно. Хотя сэру Сиднею пришлось оставить в Кларенс-холле жеребца, путь домой напрямую через луга занял у него меньше время. Мэтлок уже начал привыкать, что тут лошадей использовали только для выездки и разведения, а не по прямому назначению.
Граф вернулся в Хошем-корт, когда там уже укладывались спать. Выведенный из себя, злой и голодный Мэтлок поднял на ноги весь дом, заставив приготовить себе ванну и приличный ужин.
Но когда уже отмывшийся от дорожной пыли сэр Сидней, наконец-то, уселся за стол, выяснилось, что есть ему совершенно не хочется. Налив себе бокал портвейна, Мэтлок погрузился в глубокие раздумья.
- Она - хорошая девушка, - внезапно раздался над ухом знакомый голос, заставив его вздрогнуть и расплескать вино. - Лиззи честна и открыта, а при сегодняшнем упадке нравов это неплохое приданое.
Сэр Сидней недовольно обернулся: перед ним в халате, с торчащей из-под него рубашкой и в ночном колпаке стоял сэр Арчибальд. Хошэм смотрел на него с непонятной усмешкой.
- Вам тридцать семь лет, и это не так уж рано для создания семьи. Только кажется, что впереди много времени, а потом годы полетят ещё стремительнее, и вот ты уже седой, никому не нужный одинокий и брюзжащий старик!
Вот только уговоров смешного старого холостяка Мэтлоку и не хватало, чтобы посчитать этот день самым дурацким в своей жизни.
- И это говорите мне вы? Человек, так и не давший запутать себя в брачных сетях?
Хошем грустно хмыкнул и, тихо кряхтя, уселся напротив, также налив себе стакан портвейна.
- Можно подумать, что на то была моя воля. Просто пока я собирался сделать предложение, пока метался целыми ночами, раздумывая, не откажет ли она мне, девушка отдала свою руку и сердце другому! И мне осталась единственная радость - опекать её детей.
Нелепый толстяк и леди Кларенс? Мэтлок тяжело вздохнул: что же, и они когда-то были молоды!
- Я часто представляю, какой была моя жизнь, если бы я не познакомил Диану с Кларенсом, - тоскливо продолжил исповедь Хошем. - Но мне хотелось узнать мнение Джорджа о предполагаемом союзе! А потом… мне пришлось настоять, чтобы он женился: Диана ждала Джорджа, и другого выхода ни у кого не было!
Мэтлок сделал крупный глоток портвейна. Если дело пойдет и дальше таким же образом, то другого выхода не останется и у него: будущий наследник появится на свет гораздо раньше принятого приличиями срока!
- Я завтра уезжаю в Лондон! – хрипло пробормотал он.
Старый джентльмен тяжело перевел дыхание.
- Возможно, это будет благоразумно, - в сомнении согласился он. - Ну а я постараюсь, как можно быстрее перебраться из вашего дома в Липтон. Если все-таки решитесь вновь вернуться в наши края, буду рад вас видеть!
Всю ночь не спал выведенный из себя Мэтлок. Ворочаясь с боку на бок, он прислушивался, как в гардеробной комнате старается бесшумно двигаться укладывающий одежду камердинер. Граф не мучился угрызениями совести или размышлениями о том, что поступает глупо, наоборот, он был уверен в правильности своего решения. Однако стоило закрыть глаза, как перед ним представало лицо Лиззи, и сердце тоскливо замирало.
«Как только приеду в Лондон, - уверял себя сэр Сидней, - сразу назначу свидание Корине, и сутки не выпущу её из постели!» Но при мысли о своей любовнице леди Корине Лимбург - изящной остроумной блондинке, он почему-то почувствовал смутное отвращение. Корина была опытной и страстной светской львицей, и чего она не знала о сексе, того и знать было не надо. Но почему-то сегодня, это всегда устраивающее графа обстоятельство не казалось ему привлекательным.
«Хорошо, - зло уговаривал себя Мэтлок,- тебе не нужна прожженная светская шлюха. Хочешь девственницу? Так в чем проблема, этого добра в Ист-энде хватит на всех! Публичный дом мадам Карлоты специализируется на таких штучках - можно купить даже семилетнего ребенка, только заплати. Пойдешь на аукцион и выберешь какую захочешь.»
Но беда заключалась в том, что предмет, который не давал в последнее время ему покоя, словно сэру Сиднею было шестнадцать лет, а на его носу красовались прыщи, хотел конкретную девчонку. И у неё должна быть порочная улыбка виконта Кларенса, высокая идеальной формы грудь и чистые правдивые глаза ангела! Да и если честно, Лиззи ему нравилась вся – со всеми недостатками!
На рассвете к порогу особняка подогнали карету и принялись увязывать на крыше багаж. Злой, не выспавшийся, с дурной головой Мэтлок тупо наблюдал из окна спальни за действиями прислуги, рассеянно поглядывая на едва освещенные зарождающимся солнцем хошемские луга. Там, на востоке, за темной полосой парка таилась громада обнищавшего родового гнезда Кларенсов. И где-то в его недрах была спаленка, в которой спала невинным сном юности девушка, дороже которой для него сейчас не было никого. Любовь? Приходилось признать свое поражение. Глупо, когда томится от неразделенной страсти немало повидавший мужчина почти сорока лет, да ещё по отношению к наивной, совсем юной девочке. Да, сердцу не прикажешь, но ведь можно удалить своё тело на безопасное расстояние от соблазнительной сирены!
Он уедет, выставит на продажу Хошем-корт и больше никогда не пересечет границ этого графства.
Внезапно его усталые, слезящиеся от бессонницы глаза заметили какое-то движущееся от Кларенс-холла пятно. И прежде чем Мэтлок хоть что-то разглядел, замершее сердце безошибочно определило – она! Выехала прогуляться на своем Дике Слае. Граф не мог оторвать тоскливых глаз от знакомой фигурки, когда его окатила дрожью жаркая волна догадки – Лиззи мчится сюда. Ну, конечно же! Всадница вела за собой на поводу оставленного вчера в кларенсовских конюшнях жеребца!
Граф быстро, дрожащими руками натянул дорожный сюртук и промчался через заваленный вещами холл, расталкивая на ходу зевающих слуг.
- Ваша светлость… мы ещё…
- Потом, - раздраженно отмахнулся он, - всё потом!
Восходящее солнце ещё не изгнало ночных сумерек изо всех уголков парка. И дорожка, ведущая в сторону конюшен, была едва видна. Мэтлок промочил ноги, промчавшись по неизвестно откуда взявшейся луже, и едва не упал, поскользнувшись на грязи, но едва ли он обратил внимание на эти мелкие неприятности. Ему было необходимо увидеть Лиззи ещё раз, возможно, последний в жизни.
Увидеть и понять самого себя. Никогда сэр Сидней не увлекался столь юными девушками, всегда предпочитая особ с более сформированными и внешностью, и интеллектом, старательно избегая дебютанток с их хитроумными мамашами, и вдруг так глупо попался! Чем же Лиззи его так зацепила, почему он изменил собственным вкусам и пристрастиям?
Мэтлок так спешил, что оказался у ворот ограды раньше, чем туда прискакала девушка. И теперь ждал её, облокотившись об изгородь, и заворожено наблюдая за грациозной и умелой всадницей.
Да, Лиззи была ещё едва оформившейся девочкой, но любой сведущий человек, имеющий возможность наблюдать, как горделиво держится она в седле, ни на секунду не усомнился бы, что перед ним юная леди, имеющая многочисленных предков на страницах «Книги пэров».
Всадница подъехала совсем близко, когда заметила наблюдающего за ней мужчину.
- Сэр Сидней, - широко улыбнулась она, - не думала, что вы выбираете для прогулок столь ранний час!
Пока девушка спешивалась, пока привычно заводила жеребцов вовнутрь изгороди и привязывала к коновязи, Мэтлок неожиданно задал себе вопрос, который раньше не приходил ему в голову: а как же сама Лиззи относится к нему?
- Не хочется отнимать у вас лавры жаворонка, - через силу улыбнулся он, старательно отводя взгляд от её обтянутых панталонами стройных ног. – Я встал столь рано, потому что сегодня уезжаю в Лондон!
Лиззи, наконец-то, отвела взгляд от опекаемых жеребцов, и с нескрываемым огорчением посмотрела на Мэтлока.
- Уезжаете? – в её голосе прозвучало явственно разочарование. - Но ведь вы скоро вернетесь?
Мэтлок раскрыл рот, чтобы поставить её в известность о своем решении расстаться с Хошем-корт навсегда, но сказал совершенно иное:
- А почему для вас важно, чтобы я вернулся как можно скорее?
Другая бы девушка начала мяться и бормотать что-то неопределенное, но только не любимица сэра Арчибальда.
- Я думала, - смущенно отвела она глаза, - что в вашем лице приобрела настоящего друга. Мне так легко разговаривать с вами!
- Почему?
- Мы общаемся на равных, - пояснила Лиззи, - вы не ругаете меня, даже когда я делаю что-то не так! Вчера могли на меня рассердиться, но не сделали этого. Наоборот, всё так понятно объяснили. Наверное, вы очень хороший человек и лучше всех понимаете меня.
Девушка застенчиво осеклась и ласково потрепала по холке нетерпеливо фыркающего Дика Слая.
Мэтлок очарованно наблюдал за легкими движениями её рук и грустно думал, что зря не давал спать в эту ночь себе и прислуге.
- Мне кажется, - вновь доверительно обратилась к нему Лиззи, - что мы можем беседовать о чем угодно. Вы ведь не будете говорить, что я безголовая тупица, которой никогда не стать леди?
- Не буду, - с тяжелым вздохом заверил её окончательно покорившийся судьбе Мэтлок. - Леди Элизабет, а как же сэр Генри?
Девушка огорченно понурилась.
- Вы и здесь оказались правы, - со слезами в голосе выдохнула она. - Я долго думала об этом – всю сегодняшнюю ночь. И пришла к выводу: я просто дурочка, если вообразила, что такой красивый и умный джентльмен обратит на меня внимание. Наверное, он видит во мне только деревенскую замарашку, у которой одни лошади в голове. Всё правильно!
- Лиззи, - сердце Мэтлока дрогнуло от сострадания, и он впервые назвал девушку уменьшительным именем, - мы не знаем, о чем думает мистер Вудворт. Можем только предполагать!
- Нет, нет! Я его ни в чем не виню, мне только стыдно, что полезла к сэру Генри с поцелуями! Так бы и избила сама себя! Вот вы вчера сказали, что я самая красивая и поцеловали: вам хотелось таким образом меня утешить. Я сразу сообразила! А сэр Генри, наверное, меня не понял. Мэри предупреждала, что люди часто не понимают друг друга.
Это была самая длинная речь, которую граф услышал из уст Лиззи, и она не содержала ничего принципиально нового. Роль снисходительного дядюшки - утешителя разбитых девичьих сердец мало импонировала Мэтлоку, хотя…. Бедная малышка, что она могла знать о чувствах джентльменов, так смешно всё перевернув с ног на голову? Но разве он не этого добивался, искусно вводя её в заблуждение? Трогательная, доверчивая и смешная Лиззи со всеми переживаниями и чувствами была для него словно открытая книга. Очаровательная овечка вообразившая, что нет для неё ближе друга, чем хищный волк!
- Леди Элизабет, - прямо спросил Мэтлок, - вы хотите, чтобы я остался?
Девушка обрадовалась. Её ясные глаза засветились нескрываемым облегчением, и Лиззи стала настолько хорошенькой, что у затаившего дыхание Мэтлока разом пробудились инстинкты, заставляющие мужчин, очертя голову делать глупости.
- Конечно, - улыбнулась она и, не мудрствуя лукаво, довольно уткнулась носом в его грудь,- ведь вы мой друг!
Сэр Сидней напрягся, вновь ощутив это наивное создание в такой непосредственной близости от себя: Лиззи играла с огнем, даже не подозревая, чем для неё могли закончиться их поцелуи и объятия.
Какая дружба могла быть между ними, когда у Мэтлока всё плыло перед глазами при любом прикосновении к этой соблазнительной девушке? А сеновал находился в нескольких шагах, и поблизости не было ни одного человека, чтобы им помешать.
Сэр Сидней осторожно отстранил девушку на более безопасное расстояние, но потом, не выдержав, вновь порывисто привлёк к себе.
- Лиззи, скажи мне, - тихо спросил он, - тебе нравится со мной целоваться?
Похоже, она смутилась, потому что он с болезненной радостью почувствовал участившиеся удары её сердца.
- Не знаю… вернее, знаю, что ваши поступки благородны и вызваны желанием помочь, но я сама… как бы сказать… мне от этого как-то не по себе! То жарко, то сердце останавливается, а в животе словно бабочки порхают! Но знакомые девушки рассказывали, что это просто… Впрочем, может они и сами не знают? Вряд ли кто-нибудь из них целовался с джентльменом! – похоже, эта тема действительно занимала её мысли.
- Как знать, - хмыкнул моментально повеселевший Мэтлок, - современные юные леди стремятся обо всем иметь свое мнение!
- Вам это не нравится?
- Не хотелось бы прослыть столь категоричным! Мне тоже от вас, леди Элизабет, то жарко, то сердце останавливается.
- Вы смеетесь надо мной? – улыбнулась девушка, доверчиво заглядывая ему в глаза.
- Да разве бы я посмел? – Мэтлок поднес её маленькие, обветренные руки к губам. - Мне кажется, что самое время поговорить с вашей матушкой!
- О Дике Слае?
- О нём я разговаривал с леди Кларенс вчера, а сегодня у меня к ней появилось другое дело. И ещё, Лиз… леди Элизабет, не рассказывайте, пожалуйста, ничего вашей сестре. В данном случае её вмешательство уже не имеет никакого смысла!
И эта прелестная девочка больше не стала задавать вопросов: улыбнувшись ему, она оседлала Дика Слая. Мэтлок не отказал себе в удовольствии полюбоваться на удаляющуюся всадницу и неспешно вернулся в дом.
- Я никуда не еду! - заявил он опешившим слугам и добавил, обращаясь к оцепеневшему от изумления камердинеру. - Иду спать. Разбудишь перед обедом.
Увы, граф уже знал, что даже самый крепкий сон не вернет ему утраченного равновесия.
