Нарушены условия хранения // End (с точкой)

Часть 1: Error

Часть 2: Alert

Часть 3: End (с точкой)

Половина седьмого утра. Именно в это время Дэннис выходил из дома на работу – ни одной минутой позже, ни одной минутой раньше – вот уже тысячу триста дней подряд. Он знал, потому что приложение, установленное на его смартфон, считало дни за него. Сам он давно потерялся в нескончаемом потоке дней-близнецов, когда смена времён года ощущается лишь в изменении погоды. Ему осточертело всё. Со временем, разумеется. Поначалу квартира, находящаяся в двадцати минутах ходьбы от места работы, Дэннису очень нравилась. Хотя бы тем, что сорок минут он проводит на свежем воздухе, в пеших прогулках, о полезности которых постоянно с разной степенью навязчивости твердят врачи. Постепенно путь на работу превратился в каторгу. Как и сама работа.

Подъездная дверь отворилась, и Дэннис ненадолго задержался в её проёме, чтобы надеть наушники. Вообще, он не очень-то любил слушать музыку вот так, на ходу. Это вынужденная мера. Лишь бы отгородиться от жителей Синт Сити. Если бы однажды разработали прибор, позволяющий видеть что-то, отличное от реальности, и при этом не натыкаться на окружающие предметы, Дэннис непременно оказался первым в очереди на его покупку. Или даже на тестирование опытного образца. Что угодно, лишь бы сорок минут в день не лицезреть лица. Разные, но до скрежета в зубах одинаковые в своей «консервации».

Смешно подумать, но четыре года назад, когда Дэннису предложили эту работу – в солидной, новаторской и, что немаловажно, не скупящейся на гонорары, фирме – он, молодой, но уже известный в ИТ-сфере системный программист, был рад до безумия. Его не смутило, что, подписываясь на этот долгосрочный проект, отпуску можно помахать ручкой. Неважным показалось обязательное условие работы в закрытом городе. Всё, что его волновало на тот момент: уровень заработной платы, социальные гарантии и квартира. Такая, чтоб не в центре, но и не на отшибе, рядом с парком, третий этаж, четыре комнаты. Для кого это, если день за днём он возвращается туда с одной целью: переночевать? С тем же успехом он мог бы расположиться в одной из комнат, предоставляемых сетью бизнес-центров «Синт-Скрайпер». В каждом центре, где размещались участники проекта, были выстроены подземные апартаменты.

Многие выбрали такой вариант расселения. Как, например, Шляйхер: тот денно и нощно кочует из лаборатории в комнату, разделёнными между собой обычной дверью. Понятно, почему он не всегда понимает, где находится в данный момент. Дэнниса передёрнуло. Едва ли не с первой секунды знакомства с доктором стало понятно, что они не сработаются. С одной стороны – Дэннис Кэмминг, воспитанный в интеллигентной семье профессора математики, преподающего в Гарварде, и доктора технических наук, специализирующейся в теории кодирования. С другой – то, что язык не поворачивается назвать человеком; амёба неопределённого возраста и мировоззрения с замашками мультяшного злого гения. Спокойствие и логика против маниакальной одержимости. И, что самое неприятное, им приходилось довольно часто работать вместе.

Проект «Консервация» подразумевал создание и апробацию биотехнического устройства, способного устранять определённые чувства, стремления, инстинкты, заменяя их программными директивами. Изначально озвученная цель проекта Дэнниса заинтересовала, поэтому он не задавался вопросами касательно этической стороны проекта. Программирование идеального поведенческого механизма, построение системы абсолютно безопасного сосуществования и взаимодействия человека в социуме. Поначалу так и было, и Дэннис с командой младших специалистов с головой погрузился в схемы, алгоритмы, моделирование, проектирование и программирование. Каждый риск сведён к минимуму, модель работала безотказно, реализованная система – тоже. Всё было идеально – с программной, этической и психологической точки зрения – до тех пор, пока проект не свёлся к реализации больной фантазии Шляйхера. «Давайте посмотрим, будет ли влиять на количество обращений в госпиталь отключение сочувствия?», «А что, если детские болезни в большей части имеют под собой психосоматическую основу? Отключите гипертревожность за здоровье» или «Я недавно пришёл к умозаключению, что материнский инстинкт мешает своевременному формированию личностной ответственности у детей». И мистер Риган, заказчик и спонсор проекта, давал добро на ввод в эксплуатацию всё новых и новых функциональных модулей. Вот так, через два года после старта проекта, путь Дэнниса на работу превратился в безмолвную пытку людьми, беспрекословно следующими его алгоритмам.

– Привет, мистер Кэмминг, – отсалютовал Делавер.

Он со своим напарником сегодня дежурил неподалёку от Центра Управления.

– Рад тебя видеть, Делавер, – Дэннис поднял руку в знак приветствия и улыбнулся.

Видеть живых людей, которые разговаривают с тобой просто так, не повинуясь программе – вот настоящее счастье. Хотя, Делавер всего лишь следует должностной инструкции, а это, если подумать, очень схоже с программной директивой, только в социальной системе.

Начал накрапывать дождь. Дэннис взбежал по ступеням, привычно махнул браслетом перед панелью доступа с чип-ридером, и двери из дымчато-матового стекла послушно распахнулись. В Центре Управления, в основном, работали живые люди – члены проекта «Консервация», но в качестве обслуги использовали труд «консервов». Это неприятное слово медленно, но всё же укоренилось в обиходе проектной группы. Как раз сейчас одна из «консервов» методично протирала пол перед входом. Дэннис сделал шаг вперёд и остановился, дожидаясь, когда она отойдёт в сторону. Но она не прервала своего занятия.

Дэннис тихо чертыхнулся. Чип «консервы» некорректно обработал входные данные и не запустил соответствующую процедуру. Такое явление в последние три дня, почти сразу после недавнего глобального обновления, стало довольно частым. Иногда сбои были вполне безобидными, как сейчас, а иногда полностью приостанавливали функционирование отдельных программных модулей. Как у Генри Митчелла, Сони Браттнер, Трикси Дилэни и ещё пятерых «консервов», Дэннис не запомнил имён. Ещё в восемнадцати случаях у испытуемых наблюдались нарушения в биологической стороне функционирования устройства: самопроизвольные сбои в выработке синтетина.

– Дежурного сюда, тут подозрение на конфликт обновления.

Почти моментально высокий, крепко сложенный молодой мужчина возник рядом с Дэннисом, осторожно взял под руку «консерву» и застыл, вопросительно наклонив голову.

– Пока в технический изолятор, я подойду после совещания.

Охранник повёл ошарашенную женщину в сторону лифта. Та обеспокоено вертела головой, пыталась осознать, что происходит, но соотнести визуальные данные и действия не могла. Дэннис украдкой поджал губы. Комната заседаний находилась на четвёртом этаже, технический изолятор – на девятом. Ехать в лифте с «консервой» не хотелось, поэтому он свернул к широкой лестнице.

Совещание грозилось стать предвестником чьего-то увольнения, и Дэннис очень надеялся, что уволят Шляйхера, этого паразита проекта. Если мистеру Ригану не хватит того, что доктор, не смотря на описанные риски, протолкнул установку этого чёртового обновления, то Дэннис кое-чего скажет. Он редко высказывался по вопросам, не касающимся технической стороны проекта, но сегодня ему есть, что сказать. Если никто не заговорит об этом первым, если больше ни у кого не проснётся совесть.

– Привет, мистер Кэмминг, – окликнула Дэнниса менеджер по рискам, спускающаяся со своего десятого этажа.

Вот, кстати, ещё один кандидат на вылет из проектной группы. После её позавчерашней выходки с Генри Митчеллом ей будет, мягко сказать, несладко. А она ходит с таким видом, будто так и надо: отправлять подпорченные «консервы» в утиль. Видно, за словом-ширмой Такеда уже давно не видит людей. Гениальность не может служить оправданием отсутствия гуманизма. В их японском колледже для одарённых деток, наверное, не читали курс этики. Хотя, что взять с этих управленцев: ни тебе тонкой душевной организации гуманитариев, ни строгой педантичности технарей.

– Привет, Тоси, – Дэннис спохватился, что не ответил на приветствие.

Невежливо, да ещё и девчонка потом будет ходить с таким видом, словно их семьи враждуют с самой эпохи Эдо, а то и раньше. Сложно у неё с самоконтролем и межличностными отношениями, но Дэннис не мог с уверенностью определить, следствием чего это было: то ли совсем юного возраста, то ли особенностями психики.

Они вместе вошли в зал совещаний, уселись каждый на своё место за отполированным белоснежным столом. Почти все собрались, не хватало только Шляйхера и мистера Ригана, но и они совсем скоро явились, ведя неспешную беседу вполголоса. Ригану, этому рослому человеку, приходилось сутулиться и наклонять голову, чтобы слова не пролетели мимо него. Шляйхер семенит – насколько это вообще возможно с его хаотичными студнеобразными перемещениями – рядом.

Когда все устроились на своих местах, Риган предложил начать и попросил своего секретаря Риту зачитать повестку собрания. Рита, строгого вида шатенка, огласила список из четырёх пунктов. Ни в одном из них работа модуля «Имперсоналис» не значилась. Даже про увольнения, наказания и ликвидацию последствий ни единого слова. Дэннис огляделся в поисках ещё одного здравомыслящего человека и не нашёл. Шляйхер, разумеется, только рад, что модуль продолжит действовать, но остальные? Осознание тяжёлым грузом залегло под сердцем: всем плевать. Эта девчонка, липовый рисковый менеджер, сидит и еле скрывает улыбку облегчения – ещё бы, не придётся сломя голову выстраивать стратегию ликвидационных мероприятий и корректировать перечень рисков текущего проектного решения. Главный менеджер – Уолтер Ривз – тоже относится к типу людей, которых устраивает всё, если начальство при этом довольно. Наверное, для управленцев разрабатывают специальные тренинги, по типу «Учимся улыбаться с борта тонущего корабля», «Десять способов сказать «Это не ошибка, а новая возможность», ну и прочее в таком же духе. Дэннис придерживался мнения, если что-то идёт хреново, значит, нужно из цепочки событий это «хреново» и его причину исключать, а не думать, какие выгоды извлечь из сложившейся ситуации. Но самым большим разочарованием оказались «совести проекта» – доктора Хармстоун, Легранд и Льюис. Дэннис называл их про себя «совестью», потому что, во-первых, долго не мог запомнить их имён, во-вторых, зачастую они единственные, кто мог обоснованно возражать против всяческих «хотелок» Шляйхера ввиду их профиля. Ну и, в-третьих, они почти всегда ходили вместе и выглядели… Как если бы совесть была человеком. Почему, почему они молчат? Неужели устали бороться против произвола? Осознали бесполезность споров против начальства? Совесть опускает руки, как прозаично.

– Итак, первый вопрос собрания: обсуждение результатов подсчёта количества обращений в полицейский участок, связанных с…

Дэннис резко поднялся со стула.

– У меня есть заявление.

Он сказал это, услышал сам себя и тут же нервно поджал губы. «Я хочу сделать заявление», – вот как правильно. Не думал он, что придётся самому высказывать эту морализаторскую речь.

– Мы слушаем, мистер Кэмминг, – Риган сцепил пальцы в замок и уткнулся в них.

Жест не предвещал ничего хорошего.

– Я выдвигаю на рассмотрение возможность приостановки модуля «Имперсоналис» вследствие неконтролируемого роста случаев отказа системы.

– Почему мы должны останавливать модуль? – донёсся спокойный голос мистера Ригана сквозь сплетённые пальцы.

Дэннис моргнул. Ещё раз. Босс говорил серьёзно. Босс не видел причин.

– Потому что происходят сбои, – Дэннис физически ощущал неправильность своих слов, совсем не об этом сейчас нужно говорить, но иначе не поймут. Пустые люди, законсервированные мозги, из которых выпарили всё человеческое. – Нужно опять вернуться на стадию проектирования. Система рушится, потому что я не закладывал и даже не предполагал такие функции.

– Но доктор Шляйхер заверил нас, что система будет поддерживать любые поведенческие модификации. Как и вы, мистер Кэмминг.

Дэннис сжал кулаки, напряжение гуляло по телу, пальцы проняла мелкая дрожь.

– Не система поддерживает, а люди, её создавшие.

– Значит, всё дело в человеческом факторе?

– Да, мать вашу, всё дело в нём! – выпалил Дэннис, сдерживаться уже не было смысла, поэтому он разжал ладони и хлопнул по столу. Блокировки, старательно возведённые в сознании для поддержания образа отменного специалиста и незаменимого члена команды, рухнули. – С первого дня был в нём, но я отводил глаза. Думал, на кой чёрт мне лезть в этику и мораль. Люди дали согласие, понимали, что их ждёт. И я строил вашу идеальную систему, в которой нет угнетённых, оскорблённых и несчастных. Потому что нет угнетателей, обидчиков и… не знаю, кто там мешает другим людям почувствовать себя счастливыми. Но это хорошо, всё работает так, как должно. Но почему, к чертям, мы должны отключать инстинкт защиты потомства? Сколько детей погибло из-за этого, доктор Легранд?

Совесть-Легранд не отводила взгляда от своих ногтей, покрытых лаком жемчужного цвета. Типичная реакция главного консультанта по социологическим вопросам.

– А сколько попыток суицида – успешных и пресечённых – совершено потому, что в эксплуатацию вводились модули, не учтённые при первичном проектировании? Сколько, доктор Хармстоун? Психиатрия – ваш конёк.

Совесть-Хармстоун внезапно обнаружил острую необходимость что-то проверить в своём смартфоне. Прекрасно.

– Доктор Льюис, а как насчёт массового проявления психосоматических заболеваний? Скажете, что проект никоим образом не влияет на здоровье людей?

Совесть-Льюис на мгновение выглянул на Дэнниса из-за массивной оправы очков и тут же вернулся к созерцанию стакана с водой.

– Личность хочет оставаться личностью, – в горле пересохло, Дэннис закашлялся, но продолжил: – Необходимо незамедлительно откатить последнее обновление. И все обновления, начиная с версии 1.4.0.8.

– Нет.

Дэннис давно не дрался, но ощущение было такое, словно его двинули головой об стену. На несколько мгновений стало пусто, будто услышав это слово, ушла душа.

– Мистер Кэмминг, я начинаю сомневаться в вашей объективности.

– Какая, на хер, объективность, вы о людях говорите!

– Вы отстранены от участия в проекте, мистер Кэмминг.

Риган расцепил пальцы и неторопливо откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя полное превосходство над бывшим подчинённым. Дэннис гневно поджал губы, без особой надежды обвёл взглядом присутствующих и, не найдя даже намёка на поддержку, молча отодвинул стул. Постарался сделать это громко и с протестом, вышло как-то жалко.

– О’кей, – пробормотал Дэннис, двигаясь мимо людей-консервов к двери.

В коридоре стало полегче. Он даже улыбнулся тому, что больше никогда не увидит этих пустых лиц. Но, чёрт возьми, они же никуда не денутся! Продолжат просыпаться в положенное время, игнорировать плач младенца, не обращать внимания на людей, попавших в беду. Бесконечный и бессмысленный цикл. Так нельзя. Дэннис резко рванул с места. Сколько времени понадобится мистеру Ригану, чтобы сообщить службе безопасности об увольнении? Без разницы, чем скорее Дэннис попадёт в свой кабинет, тем быстрее всё закончится. С разбегу Дэннис налетел на стену возле лифта и нажал кнопку вызова. Чёртова железка не спешила, нервы были на пределе, он не выдержал и понёсся к лестнице. Бег по ступеням с четвёртого на девятый этаж – не самая удачная идея, особенно для того, чьей основной физической нагрузкой являются пешие получасовые прогулки дважды в день.

Дэннис, едва соображающий, что происходит, махнул браслетом перед идентификационной панелью. Ничего не произошло. Чёрт! Неужели служба безопасности уже ограничила его доступ? Тихо. Спокойно. Просто он слишком быстро махнул браслетом, сенсор не успел считать информацию с чипа. Дэннис ещё раз провёл рукой, на этот раз медленнее, и панель отреагировала, гостеприимно распахивая дверь. Радости его не было предела. Он подошёл к рабочему столу, открыл верхний ящик с помощью смарт-ключа, бросил сомневающийся взгляд на его содержимое, задвинул обратно, но не до конца. Вывел компьютер из режима гибернации и принялся за дело. Он откатывал обновления, стирал файлы, удалял ссылки и обращения, пока от огромной внушительной системы не остался единственный модуль. Его тоже следовало переписать. Лучше удалить полностью, но чёрт знает, как отреагирует организм на синтетин, который свободно будет перемещаться по организму. Пока о проекте не узнала общественность, в особенности, организация по борьбе за права человека, лучше оставить так, чтобы наверняка…

– Дэннис?

– Подожди, Делавер, – Дэннис лихорадочно бегал пальцами по клавиатуре. – Мне нужно кое-что доделать.

– Тебя вроде как попёрли с проекта? – усмехнулся он. – Серьёзно, собирай манатки и сваливай отсюда. Счастливчик хренов.

Точно, счастливчик. Дэннис продолжал править код. Иногда закрывал глаза, моделируя поведение системы, потом выныривал, словно из транса, ощущая себя немножко шаманом.

– Всё, завязывай там.

– Ещё несколько секунд.

– А может, тебе ещё прощальный торт принести и устроить вечеринку? – съязвил Делавер. – Поднимай свою за… Ты же не серьёзно, Дэн? Опусти пистолет.

Дэннис не знал, всерьёз он решил пристрелить помощника старшего офицера по безопасности или нет, но пистолет опускать не стал. Наощупь набрал последнюю директиву и поставил точку. Мельком взглянул на экран, и, понадеявшись на отсутствие ошибок, комбинацией клавиш отправил модуль на компиляцию и исполнение. Повернулся, внезапно обнаружил Делавера почти возле себя, палец сам собой нажал на курок. Выстрел оглушил и испугал. «Я это сделал? Вот так запросто?», – спрашивал себя Дэннис. Не сделал. Промазал. И теперь не сможет выстрелить ещё раз. Потому что в человека. Пусть в дерьмового, но человека.

Делавер выкрутил руку, пистолет упал на пол. В следующее мгновение Дэннис был прижат лицом к компьютерному столу. Послышались шаги. Кто-то ещё вошёл в кабинет.

– А могли ведь уйти тихо, мистер Кэмминг. Какой скандал.

– Иди на хер. Я открыл ваши «консервы», наслаждайтесь.

– Мы пригласим нового человека на твоё место. Это лишь временные трудности.

– К счастью, нет, – голос подал Совесть-Льюис. – Мы с коллегами составили рапорт о последних антигуманных модификациях системы и буквально вчера отправили в комитет по этике научных исследований. И получили ответ. Проект приостановлен, мистер Риган. Вскоре вы получите официальное уведомление. Освободите мистера Кэмминга. Это меньшее, что вы должны сделать в подобной ситуации.

Скрипя зубами, Риган отдал соответствующий приказ.

Совесть-Льюис подошёл к Дэннису и с извиняющейся улыбкой произнёс:

– Жаль, что всё это неприятное дело так затянулось. Кстати, какие директивы вы им оставили?

– Если идёт дождь, посмотреть в небо. И подумать, для кого оно.

Льюис хмыкнул и, похлопав Дэнниса по плечу, подошёл к окну. Шёл дождь, и сотни «консервов» устремили свои взгляды ввысь. Они указывали на небо, обращались друг к другу, взаимодействовали. Искали ответ и не находили его. Становились собой. Без побочных эффектов и сбоев программы.