Классики

Классики

Пройдясь по длинному коридору, я нашел нужную дверь с надписью «Психолог». Войдя без стука, я увидел обычный кабинет со столиком возле окна, и сидящую за ним миловидную блондинку в строгом синем костюме поверх белой блузки.

- Здравствуйте, - сказал я, с улыбкой глядя на нее.

- Добрый день, - вежливо ответила психолог. – Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

Я присел в кресло.

- Меня зовут Ирина. А Вас, значит, - она посмотрела в тетрадку, - Руслан.

- Совершенно верно.

- Ну-с, рассказывайте, что Вас к нам привело?

Выдержав небольшую паузу, я принялся описывать свою историю:

- Я не буду вам жаловаться на свою жизнь, потому что не считаю ее плохой или неудавшейся. У меня, скорее, не проблема, а желание поговорить с умным человеком. Причем, с человеком женского пола.

- А почему именно с женщиной? – удивленно подняв бровь, спросила Ирина.

- А потому, наверное, что я не женат, и отношений на данный момент у меня ни с кем нет, а поговорить с умной девушкой у меня не получается, в силу того, как бы банально это ни звучало, что умные девушки мне не попадаются. Я даже начинаю подозревать, что их попросту не существует. Однако, мне почему-то кажется, что девушки психологи – умные.

- Интересный вывод. Хотя, приятно слышать. – Она опять улыбнулась.

- Так вот, - продолжал я, - у меня родилась некая теория по поводу этого. Понимаете, общество неизбежно делится на классы. И у каждого из этих классов существуют определенные рамки. Ну, если точнее, то условия, которыми каждый класс обладает.

- Например?

- Есть класс рабочих. Это люди, которые работают на заводах или на фабриках. Ну, в общем, выполняют тяжелый физический труд. У них есть свои устои, традиции, лексика и так далее. Также есть класс интеллигентов. Это учителя, работники музеев, театров и других культурных заведений.

- Я Вашу мысль уловила.

- Очень хорошо. Перейду к сути. Дело в том, что я не могу отнести себя ни к одному из существующих классов. И даже не хочу.

- А что в этом плохого? – Ирина с интересом посмотрела мне в глаза.

- Может, ничего плохого в этом и нет, но это мой выбор. И, поверьте, я пытался влиться в определенные классы, но у меня не получилось. С тех пор я для себя понял, что мне это не нужно. Свое положение в обществе я называю «Внеклассовый элемент».

- У вас есть друзья?

- Нет.

- Ну, Вы же с кем-то общаетесь, ведете какие-то дела?

- Да, конечно. Я не отшельник. Но это все связь по интересам.

- Так-так, - задумчиво проговорила психолог. – Проблема понемногу вырисовывается. Продолжайте.

- Взять, например, девушку из рабочего класса, ну допустим, она работает штукатурщицей или маляром. Естественно, ей будет проще всего завести отношения с молодым человеком из своей же среды.

- Не факт, - возразила психолог.

- Понимаю, что не закономерность, но в основном бывает именно так. Потому что все у них почти одинаково. Начиная с лексики и заканчивая отношением к быту. Ведь Вы не станете спорить с тем, что девушке из рабочего класса будет трудно ужиться с учителем русского языка. Они живут в разных мирах, если можно так выразиться.

- Понимаю, - кивнула Ирина.

- Точно так же, актрисе сложно будет завязать отношения с крановщиком. Точек соприкосновения мало, если не сказать - нет совсем.

- А Вам, «внеклассовому элементу», этих самых точек вообще найти не с кем?
- Не то что бы совсем не с кем. Дело обстоит так, что я могу найти общий язык с представителем практически любого класса. Это в силу того, что я не ограничен рамками рабочего или другого класса. Поэтому мне несложно общаться с разными людьми. Совсем недавно я перестал общаться с девушкой из интеллигентной семьи. Отец у нее писатель, мать журналистка, а сама она работает учителем в институте. Ей нравилось общаться со мной.

- В чем же проблема?

- Дело в том, что я просто перешел на ее уровень. Настроился, так сказать, на ее волну. Разговаривал, используя фразы и слова, которые принято употреблять в их обществе. Вел себя соответственно. Но Вы же понимаете, что с моей стороны это была просто игра. Не мог же я долго строить из себя интеллигента. В какой-то момент мне это надоело, и я просто снял эту маску, чем и вызвал разрыв отношений.

- А с девушками из каких классов у Вас были попытки завязать отношения?

- Из разных. Я мог строить из себя кого угодно. Была у меня даже зечка. Но, увы, я не могу быть долго на чужой волне. Загвоздка в том, что каждый класс выдвигает определенные условия для тех, кто хочет в него влиться. Мне же…

- Как «внеклассовому элементу»? – добродушно подшутила Ирина.

- Совершенно верно, - улыбнулся я. – Подстраиваться под эти условия совсем не интересно. Попытки принять их правила игры приводили только к разочарованию. Предвзятость – вот что мешает.

- Что Вы имеете в виду?

- Когда я долгое время общаюсь с девушкой, она начинает от меня ждать того, что принято в ее классе общества. Слов, поступков, действий, вплоть до мимики. И, как Вы уже понимаете, не дожидается, и на этом наши отношения сходят на нет.

- А Вы пробовали просто быть самим собой?

- Конечно. Тут другая проблема. Когда я такой, какой я есть, то в силу своей «внеклассовости», во мне проявляются качества, которые свойственны почти всем существующим классам. Не буду хвастаться, но по факту, я разносторонне развитый человек. И каждый, кто со мной соприкасается, находит во мне то, что ему близко. Но ведь во мне есть не только то, что ему близко, есть еще и то, что вообще противоположно тому, что его привлекает. Возникает противоречие, с которым люди не могут согласиться. Девушки ждут от меня вещей, которых я делать не хочу и не буду, в то же время во мне есть, то, что им нравится. Вот такой вот парадокс.

- Я не совсем поняла про то, что в Вас есть то, что людям близко и в то же самое время есть то, что противоположно. Можно как-то на примере показать?

- На самом деле тут нет ничего сложного. Я могу общаться, например, с девушкой из богатой семьи, у которой вся жизнь расписана как программа. Учеба, работа, замужество, всё как положено. Такая находит во мне интересного собеседника с оригинальным чувством юмора. Но когда она понимает, что у меня нет никакой программы, и что моя жизнь - сплошная импровизация, ее это, естественно, пугает. К тому же, меня сильно напрягают все эти программы. От них мне становится скучно. Если говорить про девушек из рабочего класса, то таким нравится моя простота в общении. Но, впоследствии, их отталкивают мои увлечения чтением книг и философскими разговорами. Да и не люблю я их манеру выражаться матом. Ухо режет.

- Да, действительно, режет, - задумчиво произнесла Ира, и, словно очнувшись от своей задумчивости, резво спросила, - А Вы не пробовали найти себе такую же, как и Вы сами - внеклассовую?

- Сотню раз мне советовали, чтобы я искал себе девушку из своей же среды. Но самое смешное в том, что среды, как таковой, у меня нет. Вернее, она есть, но она состоит из одного человека – из меня.

- А может, это не Вы не можете влиться в определенный класс, а, наоборот, сами не пускаете к себе в свою внеклассовость других?

- Хотите вступить ко мне во внеклассовые элементы? – засмеялся я.

- Да я бы с радостью, но в своем классе я уже пустила корни в виде замужества и детей. Ну, шутки шутками, а мне надо с Вами что-то делать.

Ирина стала записывать у себя в тетради и одновременно продолжала говорить:

- Вы, конечно, человек далеко не глупый. Я даже Вам скажу, что очень умный. И мысли свои умеете выражать, и при желании можете быть обаятельным, - она закончила писать, и, добродушно посмотрев на меня, сказала: - Знаете что, я так понимаю, что у Вас проблема не столько психологическая, сколько… - она сделала паузу, подбирая слова. – Ну, я бы сказала – идеологическая что ли. Но я, как психолог, не занимаюсь разбором человеческих идей. Моя задача найти проблему в психологии человека.

- Ага, - смекнул я. – И что же?

- Я предлагаю посмотреть на Вашу проблему с точки зрения психологии. Скорее всего, Вы не принимаете социум потому, что он не принял Вас когда-то.

- Это точно. Я пытался в него влиться, и не раз. Но, увы, у меня это не получилось.

Ирина задумчиво посмотрела в окно, потом медленно перевела взгляд на меня. Мне показалось, что она что-то вспоминает.

- Знаете, Руслан, - чуть погодя, заговорила Ирина. – В детстве мы с мамой жили очень бедно. Часто голодали. Я уже не говорю про игрушки, коих у моих подружек по двору было уйма. И вот, со временем, у меня появился классовый комплекс. Я не буду вдаваться в подробности, насколько трудно мне приходилось в жизни, но, как видите, я влилась в социум.

- И Вам нравится? – с сомнением спросил я.

- Да, конечно, - уверено сказала она. – У меня есть всё, что мне нужно. Любимый муж, красавица дочка, квартира, автомобиль, ну и, как говорится, весь соц.пакет. Да, пришлось потрудиться. Но оно того стоило. А Вам, - она улыбнулась, – я посоветую принять «правила игры». Станьте лучшим в социуме, и тогда правила диктовать будете Вы сами. Не Вам придется подстраиваться под кого-то, а наоборот – другие будут это делать.

Я задумался. То, что мне предлагала Ирина, было без сомнения разумным, но это был её опыт, её путь, но не мой. Я не собирался принимать, как она выразилась, «правила игры». Во мне заёрзал «анархист», которым я был в юности. Он начал бунтовать, вызывая во мне старые, давно полюбившиеся мне мысли: «Общество должно быть бесклассовым!», «Классовость убивает индивида!». Я решил зайти с другой стороны.

- Послушайте, - резко заговорил я. – Раз уж Вы психолог, давайте поговорим о комплексах. Я бы хотел поделиться с Вами по этому поводу своими выводами.

- О-о, буду рада их выслушать, - протянула Ирина.

Выдержав паузу, я стал излагать:

- Насколько мне известно, комплексы - это какая-то неуверенность в себе – чувство неполноценности, так?

- В общем-то, да, - кивнула Ирина.

- Так вот, я считаю, что это чувство возникает вследствие того, что в обществе присутствует определенный шаблон.

- Шаблон чего?

- Поведения, успешности, отношений с противоположным полом и так далее. И каждый человек, сопоставляя себя с этим шаблоном, ставит себе оценку. Чем больше он соответствует этому шаблону – тем сильнее его уверенность в себе, и наоборот. Вот скажите мне, как психолог – правильно ли это?

- Ну, начнем с того, что не все так однозначно, как Вы описали, - с серьезным видом произнесла психолог. – Есть такие понятия, как ментальность, традиции, общечеловеческие ценности, в конце концов. Человеку главное - не переходить рамки дозволенного, а его личные убеждения могут быть какими угодно. Надо просто научиться выстраивать отношения с социумом, и тогда комплексы не страшны.

- Отношения с социумом имеют определенные правила, то есть, опять же, шаблон, - возразил я. – Вот Вы, например, в детстве испытывали классовый комплекс в силу своей бедности.

- Да, но это, как раз-таки, мотивировало меня, и я рада этому.

- А Вы не считаете, что это - банальное приспособленчество? – с легким презрением спросил я.

- Отнюдь. Я считаю. что это - банальное стремление улучшить условия жизни -развитие.

- То есть, Вы приняли «правила игры»?

- Да, - уверенно ответила Ирина.

- По-моему, Вы просто из одного класса перескочили в другой, где Вам комфортней.

- А что в этом плохого?

С минуту я молчал, оценивая про себя степень её цинизма. Она вопросительно смотрела на меня, ожидая, наверное, того, что я соглашусь, и крыть мне нечем.

- А почему Вы считаете, что человек из бедной семьи должен чувствовать себя неполноценным? – облокотившись на стол, я приблизился к ней.

Она засмеялась, прикрываясь рукой.

- Я, кажется, Вас поняла, - немного успокоившись, сказала Ирина. – Вы - идеалист.

- В смысле? – не понял я.

- Ну, Вас не устраивает то, в каком состоянии находится общество. Вы мечтаете его изменить.

- Давайте не будем отходить от темы, - отрезал я.

- Да Вы поймите – общество так устроено. Всегда будут бедные и богатые, и ничего с этим не поделаешь, - Ирина состряпала на лице что-то, напоминающее наивность и безысходность одновременно. – А мы, психологи, просто помогаем людям адаптироваться в социуме.

- То есть, приспособиться к условиям жизни – принять «правила игры»?

- Конечно. Что в этом плохого? Человек должен развиваться, подниматься по карьерной лестнице, улучшать условия жизни, разве не в этом смысл существования?

- Вы считаете, что смысл жизни в том, чтобы улучшать ее условия? – усмехнулся я. – Значит мы, по-Вашему, живем только для того, чтобы наслаждаться и удовлетворять свои потребности?

- Ну, грубо говоря, да, - подтвердила психолог.

- Как животные, - заключил я.

- Почему как животные? – удивилась она. – Зачем Вы передергиваете?

- А какой смысл жизни у животных?

Ирина замолчала. Она откинулась на спинку стула и, постукивая авторучкой по столу, посмотрела на меня. Я вопросительно смотрел на девушку-психолога, ожидая ответа.

- Однако, мы отошли от темы, - первым нарушив тишину, сказал я. – Возвращаясь к вопросу о комплексах, скажу Вам следующую мысль: чтобы победить эту неуверенность в себе и чувство неполноценности, нужно, всего на всего, не сопоставлять себя с этими общепринятыми шаблонами.

Ирина, вздохнув, опять уставилась в окно, за которым теплился июнь, и уютно щебетали птицы.

- Зачем Вы копаете так глубоко? – спросила она, устало посмотрев на меня. – Вы хотите изменить мир? Хотите построить бесклассовое общество? Вам не кажется, что это утопия?

- А как Вы считаете, что такое общество? Думаете, это совокупность классов? – с улыбкой спросил я.

- Теперь я начинаю понимать, почему Вы не можете построить отношений с девушками, - проигнорировав мой вопрос, сказала Ирина. – Вы их просто грузите. Современным женщинам не нужно всё это. Им нужен покой, уют и уверенность в завтрашнем дне.

- Вы считаете, что это правильно?

- Правильно это или нет – не нам судить.

- Однако, как можно быть уверенным в завтрашнем дне, когда степень этой уверенности зависит от степени умения влиться в социум, - возразил я. – Да и потом, о какой стабильности может идти речь, если в обществе такое социальное неравенство, и, как следствие, классовые комплексы?

- Вы – идеалист, - повторилась она. – В этом Ваша проблема. Только я не пойму, для чего вам всё это нужно? И вообще, Вам, по-моему, не психолог нужен, а соратники.

- Мы с Вами разговариваем на разных языках, - заключил я. – Но, я скажу на Вашем: именно идеалисты меняют мир, а реалисты, типа Вас, просто подстраиваются под эти изменения.

- Очень может быть, но почему-то Вы – идеалист, пришли за помощью ко мне – реалисту. Вам не кажется это странным?

- Вы немного забыли начало нашей беседы, - улыбнулся я. – Я пришел к Вам не за помощью, а для того, чтобы поговорить с умной девушкой.

Было видно, как Ирина немного расслабилась и, сбавив обороты, она заговорила:

- Да. Извините, - она вздохнула. – Ну и как, получили ли Вы желаемый результат?

- Да, - добродушно улыбнувшись, ответил я. – Очень даже получил. А теперь, с Вашего позволения…

- Не торопитесь, - перебила Ирина. Она поменялась в лице, посмотрев на меня пристальным взглядом. – Знаете, в глубине души, я Вас понимаю. Я сейчас Вам говорю не как психолог. Да, современное общество погрязло в своем стремлении удовлетворить свои потребности. И, часто, эта погоня за успехом, приобретает циничный характер. Люди способны на такие низкие поступки ради своих эгоистичных целей, что аж волосы дыбом встают. Ко мне приходят разные персонажи, и, уж поверьте, я насмотрелась на весь этот «дурдом». Я уже не говорю об уровне интеллекта, особенно у женщин. Какие там «классы»! Элементарных вещей не знают. У них как в песне – «Женское счастье – был бы милый рядом», а этот милый - либо «кобель», либо алкоголик. Да и сами хороши: вроде любит она его и тут же изменяет. А молодежь взять. Сплошные разводы. Бардак. И у всех куча комплексов. И классовые, и какие угодно, - она замолчала, задумчиво глядя мне в глаза.

Я тоже молчал. Добавить к ее словам было нечего.

- Знаете, - продолжила психолог. – Иногда хочется выйти на улицу, и закричать – «Люди, очнитесь. Вы сошли с ума!». А потом понимаешь, что всё это бесполезно. Никому ничего не докажешь. Вот и приходится учить их приспосабливаться, потому что сами ничего не могут. Во всех своих бедах винят других. Жена мужа, муж жену. И все хотят «выбиться в люди».

- А те, кто уже выбился, что? Ну, богатые.

- Ой, эти вообще лицемерные и высокомерные одновременно. Всё на выгоде. Друзья у них те, у кого денег больше. И все в лицо улыбаются, а за спиной… В общем, такая вот у меня работа, - подытожила Ирина. – А таких как Вы, - она чуть улыбнулась, – общество воспринимать не будет. Вы не сможете раствориться в нем. Такая уж у Вас судьба. У Вас одна дорога – прогнуть изменчивый мир под себя. Хотя, правильнее будет сказать – построить бесклассовое общество. Другого пути у Вас нет. Иначе Вы потеряете себя.

- Да, уж, - протянул я. – «Весело» вам.

- Да и не говорите, - поддержала мою шутку Ирина. – Рада была  познакомиться. Очень интересно было с Вами поговорить.

- Спасибо, - встав, поблагодарил я. – Признаться, я не ожидал от Вас таких откровений. Очень надеюсь, что когда-нибудь Вы будете так же откровенны и с собой.

Она посмотрела на меня снизу вверх веселым взглядом.

- Я тоже на это надеюсь, - сказала Ирина. – До свидания.

- До свидания.

Я вышел на улицу. Было жарко. Теплый ветер нежно обдувал лицо. Хотелось пить. Я звякнул мелочью в кармане, и подумал, что надо зайти в магазин.

- Можно бутылку лимонада? – спросил я болтающую по телефону продавщицу.

Она как будто меня не услышала и продолжала свой разговор.

- Девушка, можно бутылку лимонада? – на этот раз чуть громче сказал я.

Опять ноль эмоций. Я не выдержал и закричал:

- Лимонад можно?

- Ты что орешь? – выпучив глаза, зашипела продавец. – Видишь, по телефону разговариваю. Ща договорю, и отпущу.

- Отпусти свои мозги, - бросил я. – А то зажало чем-то.

- Что-о? – возмутилась она, и собиралась уже перейти в атаку, но я развернулся и вышел.

Интересно, подумал я, можно ли изменить эту «телефонистку-продавщицу»? Способен ли ее разум воспринимать хоть какую-то информацию? Или это уже клинический случай? А ведь таких, как она, очень много. Эх, Ирина. Зачем Вы спрятались за маской психолога? Вы же всё прекрасно понимаете. Ей так удобней, - сам ответил за нее я.

Я шел и размышлял. Впереди ждало оно – общество, которое нужно было менять. А способен ли я? А хоть кто-то способен?