На войне детей нет

- Еще раз! – рявкнул Генич.

Васька от натуги закряхтел и, стиснув зубы, стал сгибать ноющие руки. Перекладина импровизированного турника находилась неимоверно высоко. А майору, похоже, все равно, что турник – это угловатая деревяшка, и что Ваське всего лишь двенадцать лет, и вообще, он уже больше суток не ел и не спал. Главное не сдаваться, не выпрямлять руки, не ныть…
Ладони предательски соскользнули с балки, и мальчик упал на деревянный настил землянки. Генич зарычал и в одно мгновение оказался рядом:
- Ты, сука, совсем офигел?
Удар ногой в живот выбил горячий едкий воздух из легких. Пацан сдавленно охнул и свернулся калачиком, защищая голову, как Генич и учил.
- А ну, встать! – приказал мужчина.
Ребенок, дрожа, несмело поднялся и встал по стойке смирно.
- Сколько раз подтянулся? – Генич сплюнул в угол землянки.
В первые дни Васька отвечал, сколько раз доставал подбородком до перекладины, за что получал локтем в грудь. Потом Генич объяснял, как надо подтягиваться: тут, мол, спина прямая, тут подбородок выше турника, тут не дрыгаться, ногами не дергать.
- Девятнадцать, – прошептал мальчик.
- Что? Что ты там, обморок, лепечешь? – прищурив голубые злобные глаза, переспросил мужчина.
- Девятнадцать! – четко выкрикнул пацан.
Генич отвел тяжелый кулак-кувалду, но, всё же сдержавшись, опустил руку вниз.
- Совсем, ублюдок ленивый, расслабился? – с угрозой прошипел он.
- Никак нет! – ребенка колотило от истощения и боли, но стоять он старался ровно.
- Ладно, отдых, – внезапно смилостивился майор.
Васька медленно доковылял до вонючего топчана и обессилено рухнул. В землянке несло сыростью и плесенью. Иногда с потолка срывались грязные капли и с тихим шлепком падали на прогнивший пол. Чугунная буржуйка в центре уютно потрескивала поленьями. Генич специально сказал мальчику искать только сухие, чтоб из трубы не тянуло черным дымом. Перевернутый пластиковый ящик служил столом. Вторая шконка была безнадежно залита дождевой водой, протекшей через прохудившуюся крышу.
Генич водрузил свое массивное двухметровое тело на чурбак у стола и развернул боевой планшет:
- Тактико-технические характеристики ПЗРК «Ураган»? – не поднимая глаз от экрана, спросил он. Жесткое лицо с перебитым носом и квадратным подбородком освещалось голубым светом от планшета.
Пацан вздрогнул, выныривая из пучины полусна:
- Масса со снарядами семь килограмм триста грамм, без снарядов четыре двести, длина снаряда сто девяносто миллиметров, калибр двадцать три миллиметра, эффективная дальность три тысячи пятьсот метров, начальная скорость…
- Стадии развития ксенза? – перебил мужчина.
Ребенок приподнял голову и ответил:
- Нимф, преоз, имаго. Нимф весит около семидесяти килограмм перед сбрасыванием хитина, рост – метр пятьдесят, преоз…
- Родовой кодекс боевого ксенза? – опять спросил Генич.
Васька на секунду замолчал, собираясь с мыслями, потом заговорил:
- Беспрекословно подчиняться приказам, не позволять осквернять род, не сдаваться, не убивать сородичей, не становиться едой…
Достаточно, – прервал майор.Его толстые пальцы быстро скользили по планшету.
«Показалось, или в голосе мелькнуло удовлетворение? Да нет, показалось», – Васька закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон.
*
- Быстрее! – закричала мать, прижимая Настенку к груди. Васька бросил рюкзак и побежал за ними.
Взрывы и крики вокруг гулкой какофонией били по ушам ребенка. Они бежали в толпе таких же обезумевших от ужаса людей, в поисках укрытия и спасения. Позади неотвратимо догоняли проклятые пришельцы.
Неожиданно впереди вспыхнул яркий свет, ослепляя всех вокруг…

Тычок под ребра вырвал мальчика из кошмаров. Он резко вскочил и попытался в темноте нашарить ставший уже привычным пистолет.
- Да успокойся ты, придурок! – прошептал Генич, – дежуришь до восхода. Потом меня буди. Понял?
Пацан тряхнул головой, прогоняя остатки сна:
- Понял.
Майор завалился на топчан и через минуту захрапел. Видать, тоже вымотался. Шутка ли, почти сутки ехать на аэробайке, останавливаясь на короткий отдых, чтоб затолкать один проклятый тюбик энергетика в рот и просто размять затекшее тело. Генич сказал, что недалеко от землянки надо выполнить архиважную задачу. Вот они и летели из руин города в этот пустынный лес.
Васька накинул маскировочный плащ, подогнанный под его рост и, прихватив тюбик с энергегиком, тихо выбрался из землянки. Ночь дохнула в лицо лесной прохладой. Аэробайк, накрытый маскировочной сеткой, стоял возле входа в зарослях малины. «Жалко, ягод нет» – с сожалением мелькнуло в голове.
Небольшая поляна, с едва заметным холмом землянки, слабо освещалась перемигивающимися звездами.Малинник отлично маскировал и вход и транспорт. Мягкий мох под ногами напомнил теплый домашний ковер. Мальчик откинул покатый капот скутера и привычно прошелся пальцами по силовым кабелям – перегибов, вроде, нет. Клеммы топливных ячеек были сухие, что уже хорошо. Из-за высокой лесной влажности могут появиться белесые кристаллики окиси. Ох и влетит тогда от майора, если двигатель заглохнет на полном ходу! Васька достал из набедренного кармана силикат и, на всякий случай, тщательно протер клеммы. Убрав тюбик, смахнул грязь с пластин антиграва.
Пригнувшись, внимательно оглядываясь по сторонам, прокрался к одному из шестов с датчиком охранного периметра. Небольшой, размером с теннисный мяч, черный шарик на вершине стекловолоконного шеста успел покрыться мелкой водяной пленкой. Протерев рукавом датчик, пошатал, оценив устойчивость.
Обойдя землянку по кругу и, проверив остальные датчики, мальчик вернулся в теплое нутро убежища. На планшете Генич, во время своего дежурства, рассчитал маршрут полета корабля ксензов и пометил место первого контакта. Совсем рядом, какие-то десять километров.
В углу экрана, как обычно, светился красным файл. Генич уже не предупреждал, что надо изучать, но поутру обязательно спрашивал.
Папка с предполагаемым типом корабля содержала сразу два изображения. Значит, майор не был уверен, какой из них пролетит завтра. Пацан проговорил несколько раз про себя точки поражения – черные, массивные цилиндры двигателей и блестящие зеркальные окна рубки управления.
«Вроде и не сложно» – кивнул себе Васька.
Это в первые дни, Геничбил его почем зря. Майору было плевать на то, что на глазах мальчика, тараканоподобный ксенз «впитывал» Настенку и мать. Вопящий от ужаса ребенок и жив-то остался, лишь потому, что майор, прибежавший на крики, застрелив тварь, без тени сомнений убил и мать, лишенную уже нижней половины тела.
Васька сжал кулаки от нахлынувших эмоций, но храп Генича заставил его торопливо отогнать кошмарные воспоминания вглубь сознания.
«Потом соплями утираться будешь».
Слова майора железным приказом впечатались в мозг. Соплям не место в мире, где люди больше не хозяева. Где каждый человек теперь воин, независимо от возраста. Трагедия полугодовалой давности поломала судьбы всем. И если плакать об ушедших, то в скором времени к ним присоединишься.
Мальчик холодно посмотрел на фото корабля.
*
- Так, шпана, обустраивайся тут и не вздумай спать, сам знаешь, что будет, – Генич высморкался в пальцы и брезгливо тряхнул рукой.
Васька коротко кивнул и спрыгнул с аэробайка на покрытую мхом и хвоей землю.
Майор задумчиво посмотрел на планшет, потом в сумрачное небо на восток:
- Эти суки полетят мимо тебя на запад по курсу двести тридцать. Фигачишь первый залп в движок, потом в командную рубку. Усек?
- Так точно! – бодро отчеканил мальчик.
- Если спалишься, пеняй на себя. Я тебя не приеду выручать, – жестко добавил майор. – Буду через пяток километров впереди, куда грохнутся.
Генич завел скутер и, сплюнув напоследок, уехал в лес. Пацан торопливо разложил на земле подстилку и лег на спину. Укрывшись плащом, накидал поверх себя веток. «Ураган» положил рядом.Теперь томительное ожидание.
Солнце трусливо показалось из-за верхушек сосен. Сонный лес встретил новый день молча и враждебно. Ни птиц, ни насекомых, ни животных, просто одни деревья…и мертвая тишина.
На востоке послышалось тихое гудение. Пацан щелкнул предохранителем «Урагана».
Вопреки предположениям и ожиданиям Генича, вместо фрегата показался десантный корабль. Сорокаметровая сигарообразная стальная мишень, освещаемая утренним солнцем, шла на разведывательной высоте.
Васька с сомнением посмотрел на рюкзак, где лежала рация, – «нет, не стоит, могут запеленговать сигнал и тогда всей операции конец».
Мальчик поднял оружие, – «если десантный, значит количество боевиков больше…»
Хлопок выстрела на секунду оглушил. Пацан вскочил и, повторно прицелившись, нажал на спусковой крючок. Два снаряда, оставляя черные дымные следы, молниеносно ринулись навстречу кораблю. Даже если бы пилот успел среагировать заранее, на таком расстоянии это бы их не спасло. Через секунду двигатель расцвел желто-красным лепестком взрыва. Следом, его участь постигла и рубку управления.
Корабль клюнул носом и с нарастающим гулом скрылся за верхушками высоких деревьев.
Васька подхватил подстилку с плащом, торопливо свернул, кинул в рюкзак и побежал к Геничу:
- Первый! Прием! Цель не четыреста двадцать, а триста два! – закричал он в рацию. Через секунду повторил.
- Второй, принято, – отозвался майор. – Чеши сюда.
Мальчик кивнул и припустил еще быстрее.
Впереди раздалось несколько взрывов, следом застрекотала штурмовка Генича. Пацан зловеще ухмыльнулся и прибавил скорости. Генич зачищал нутро корабля. Оставалось надеяться, что никто не успел выскочить до падения.
«Если в ответ не стреляли, это хорошо».
Ожила рация:
- Второй, прием.
Васька, не замедляясь, ответил:
- На связи.
- Внимание, три пятидесятых покинули цель до падения, – оповестил Генич.
Ребенок замер. Три преоза – это серьезно, не имаго конечно, но все же:
- Понял.
В пролеске, разделявшем Ваську и Генича, засел десант. Преозы, конечно, тупы по молодости, но сообразят, что одного стрелка стоит поискать возле подбитого корабля. Следовало отвести врага подальше от майора. Один к трем – плохой расклад. Решение пришло быстро.
«Еще раз все рассчитать и успокоиться».
Сердце, готовое выпрыгнуть из груди, уняло свой ритм.
Мальчик нащупал в подсумке мины и, вдохнув поглубже, истошно закричал:
- Федька! Я сбил их!
Сорвавшись с места, побежал, при этом постоянно падая и беспорядочно размахивая руками.
Вскоре, позади появилась сгорбленная коричневая фигура преоза. Передвигающаяся на трех ногах тварь неумело пряталась за деревьями. Второй мелькнул между кустов справа.
«Клюнули! – Васька злорадно ухмыльнулся и вильнул между поросших мхом кочек. Все правильно, лучше проследить за несмышленышем, все равно на главного выведет.
Ребенок «случайно» упал ибыстро положил небольшую шайбу противопехотной мины под кусок дерна. Выдернул чеку, ставя срабатывание на движение в радиусе двух метров. Поднявшись, натурально хромая, побежал дальше, фиксируя боковым зрением второго пришельца.
Через несколько секунд за спиной раздался глухой взрыв. Пацан вскрикнул и еще быстрее ломанулся через лес.
Ксенз справа, наверно, просек хитрость, потому что начал стрелять. Васька чертыхнулся и, вильнув влево, спрятался за упавшим толстым деревом, –«Еще не хватало нарваться на шальной заряд».
Трехногая тварь укрылась за сухой покосившейся сосной и опасливо выглянула одной из псевдоподий. Мальчик удержался от соблазна отстрелить глаз.
- Федька! Быстрее, он сейчас убьет меня! – пронзительно заверещал ребенок в сторону врага.
Преоз полностью выскочил и, наугад, выстрелил несколько раз по укрытию. Плазма прожгла трухлявую древесину насквозь, оставив в бревне десятисантиметровые следы.
«Вот и славно», – Васька просунул пистолет в обуглившуюся дыру. Двухколенные ноги преоза заканчивались на уровне полутора метров, потом плоский торс с небольшим полосатым брюшком, и треугольная голова с жвалами…
Пацан перевел пистолет из автоматической в одиночную стрельбу с максимальной мощностью. Прицелившись, нажал на спусковой крючок. В двух метрах от земли, на коре покосившейся сосны вспыхнула жирная черная точка. Ксенз завалился на бок, суча когтевой лапой. Ребенок двумя выстрелами добил раненую тварь.
Со стороны упавшего корабля раздалось уханье плазменного карабина и выстрелы штурмовки.
«Генич!»
Перепрыгнув через кочку, Васькарванул к майору. Стараясь не замедляться, на бегу выхватил рацию:
- Первый, два пятидесятых отдыхают, прием.
Мрачная шипящая тишина была ответом. Холодея внутри, мальчик прибавил скорости.
«Если не отвечает, значит, занят», – второй вариант ондаже не рассматривал.
Наконец, впереди появились поломанные деревья и взрыхленная колея, в конце которой, уткнувшись носом в земляной косогор, лежал десантный корабль. В корме чернела дыра от попадания снаряда «Урагана».
Пацан, спохватившись, замедлил бег и, пригнувшись, потихоньку, приблизился к открытой аппарели чадящей зловонным дымом.
- Второй, я на месте, – прошептал он в рацию, держа чернеющий вход на прицеле.
Тишина в эфире. Только что-то непрерывно пищит в задымленном брюхе корабля, наверно, сигнал опасности.
«Так, если Генич умер, то третий…»
- Эй! Придурок, сюда!
Васька, услышав крик вдали, расплылся в счастливой улыбке и поспешил к махающему рукой майору.
- Шевелись, сука! – злобно прорычал Генич, придерживаясь за бок.
- Что случилось? – подбегая, спросил мальчик.
На земле лежал связанный ксенз. Одна из ног отсутствовала. Сорванная броня пришельца валялась в трех метрах. Генич стоял, прикрывая гемгубкой рану в правом боку. Кровь, пропитавшая пористую структуру материала, капала сквозь пальцы.
- Эта тварь подкралась сзади и попала между пластин, заодно рацию раздолбала. Ну а потом, я попал, – усмехнулся Генич. – Что замер? Открывай аптечку, работай, давай! У тебя две минуты.
Васька кивнул и быстро вытащил из рюкзака пакет. Отработанными движениями вскрыл упаковку, шприц-тюбики, и фиксатор. Генич только шипел, когда мальчик прижигал рану эйфором и заливал клеем. Стягивание краев фиксатором заставило майора крепко выругаться.
- Узнай, куда летели, – прошептал мужчина бледными губами. Его лицо покрывали крупные градины пота. Окровавленная рука сжимала протянутый тесак.
- Понял, – решительно поднимаясь с колен, сказал пацан.
Схватив рукой одну из псевдоподий, Васька уперся ногами в головогрудь преоза и со всей силы полоснул ножом.
Полный боли клекот разнесся по лесу. Генич довольно усмехнулся.
Перед бешено вращающимися двумя оставшимися псевдоподиями мальчик помахал отрезанной конечностью. Полуметровая двухколенная часть ксенза, брызгая зеленым, еще дергалась.
- Эй, преоз, – обратился пацан на общегалактическом, – сейчас я начну тебя есть. И при этом, не я тебя победил. Более того, твои остатки будут облиты моими выделениями, а весь твой род будет запятнан позором.
Ксенз заклекотал и попытался вырваться. Ребенок широко улыбнулся и, схватив еще одну псевдоподию, угрожающе потянул. Враг замер.
- Вот, – удовлетворенно сказал Васька. – Цель полета?
*
Васька уверенно вел аэробайк среди сосен. Как сказал ныне покойный ксенз, проклятой гарми осталось всего несколько часов. И если она успеет вырастить корабль, то…
Позади застонал Генич. Майора мальчик привязал к сиденью и не прогадал: здоровяк все же потерял сознание. Хотя, когда пацан предложил это сделать сразу, то получил, как обычно, кулаком в грудную пластину брони. Но, то ли от слабости, то ли из-за того что ребенок в последний момент чуть повернулся, но удар вышел слабым.
А потом, минут через десять поездки, Генич, сидевший позади, уткнулся головой в спину, потеряв сознание. Впервые за время обучения Васька с содроганием увидел его беспомощным.
Аккуратно, чтобы Генич не свалился, мальчик остановил парящий скутер, и бережно зафиксировал учителя ремнями.

- Ты понимаешь, – сказал захмелевший Генич, – им начхать на твой возраст, пол, вероисповедание, цвет кожи. Ксензы просто сделают нас своей биофермой, которой можно, сука, пользоваться в любое время. Оторвали долбанному нимфу, случайно, псевдоподию, пошел он, значит, и, твою мать, как в магазине, выбрал себе живую филейку для впитывания. Ему даже свою слизь тратить не придется! Вот и есть у сученыша новый глаз через пару часов.
Васька испуганно вздрогнул от мощного удара кулака по столу. Генич стиснул зубы и злобно посмотрел на бутылку.
- Но, с гарми они так не делают, – тихо прошептал сидящий на скамейке мальчик.
- Тебе кто-нибудь слово давал, ублюдок малолетний? – зарычал майор. – Еще раз вякнешь без спроса, по шее получишь!
Пацан закрыл рот и усиленно закивал, не сводя глаз с Генича. Получать опять леща совсем не хотелось.
- Гарми получаются им сородичами, – глотнув прозрачной из бутылки, все же начал уточнять майор, – как нам шимпанзе. Ну, из одной ветви развивались, только на разных планетах. И не подходят они для впитывания. Понимаешь? Хотя, вот как-то умудрились объединиться в союз против нас. И при этом, гарми с момента первого контакта утверждали, будто не признают насилие, и прочую чушь. Врали, суки. Как встал вопрос о воде, так быстро начали выращивать боевые дредноуты и линкоры.
Васька сглотнул и придвинулк Геничу тюбик с энергетиком. Майор усмехнулся и продолжил:
- Этот союз поставил нас на грань вымирания! Какие-тонасекомыши, нагнули человеческую расу и использовали по-полной. Нет, конечно, есть межгалактический совет с офигенноумнымибиоформами, которые осуждают действия ксензов. Но! Никто, ничего делать не будет. Всем начхать! Мы сами по себе. Помощи ждать неоткуда. На войне детей нет, есть только солдаты. Так что, кусок недоразумения, усвой одну вещь: пощады не жди и не давай.

Преоз перед смертью не соврал. Васька подкрался к границе свежей поляны и посмотрел в бинокль. Гарми стояла и растила межзвездный крейсер. Рядом валялась А-капсула корабля ксензов. Видать, специально десантировали тварь ради крейсера. Хотя странно: обычно они выращивали боевые планетные корабли. А эта особь была, во-первых, одна, во-вторых, необычно выглядела. Вместо светло-серых змеиных чешуек, практически белая кожа, фасеточные глаза сиреневого цвета значительно больше, чем у сородичей и зачатков крыльев нет.
На фоне огромного крейсера, опутанного толстыми пульсирующими корнями и стволами сосен, гарми смотрелась муравьем. Кокон, в котором развивался корабль, валялся неподалеку в виде кусков коры деревьев.
«Может просто пристрелить из укрытия и делов? – Васька убрал бинокль и достал «Ураган», –как раз отправить к праотцам и гарми, и корабль».
«… или сначала допросить?» – покусав нижнюю губу, мальчик убрал зенитку и достал привычный пистолет. В отличие от ксензов, их сородичей убить не в пример легче.
Гарми вздрогнула, когда увидела приближающегося пацана. Он смотрел на нее через прицел пистолета:
- На колени!
Тварь покорно опустилась,не сводя с него фасетчатых глаз:
- Прошу, не стреляйте, – певуче-мелодичным голосом сказала она. – Я – Киц О’Бави, нынешняя королева-матка.
Ребенок наклонил голову и прищурился:
- Королева-матка?
Гарми, подражая человеческому жесту, кивнула.
- Это хорошо, – усмехнулся Васька и, подскочив, врезал рукояткой пистолета по лицу. Фасетчатые глаза потемнели, и она упала на землю. Пацан на всякий случай пнул ее в грудь, проверяя, не притворяется ли?
*
Землянка вызывала уже ощущение дома. Хотя Васька пробыл в ней меньше суток. К сырому запаху земли добавились еще и медицинские ароматы. Мальчик разогрел на буржуйке воду и высыпал в плошку пакетик витаминов и противовоспалительных. Капельница с голубоватой жидкостью уже почти закончилась, и лицо Генича, наконец, приобрело розоватый оттенок. Майорлежал на шконке и пока в сознание не приходил.
Пацан посмотрел на гарми. Королева-матка пошевелилась и слабо застонала. Связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, она могла только ворочаться в углу на полу. След от удара пистолетом зеленел под правым глазом.
Васька взял тесак Генича и медленно подошел к окончательно пришедшей в сознание Киц О’Бави.
- Интересно, если я вырежу твой глаз, это будет больно? – сказал он, позволяя блику стали падать на лицо гарми. Через секунду мальчик полоснул тесаком по щеке пленницы. Сквозь кляп раздалось отчаянное мычание.
- Вот и славно, – удовлетворенно произнес пацан, вытаскивая кляп.
Гарми несколько раз открыла и закрыла рот, разминая затекшие жвала:
- Отпустите меня, – сказала она.
- Ну, конечно, – убедительно прошептал Васька и, поднявшись с колен, отвесил шутливый поклон. Впрочем, тут же врезал пленнице ногой в живот. Гарми всхлипнула и свернулась калачиком.
- Давай так: я задаю вопрос, а ты отвечаешь, – придвигая чурбак к Киц О ‘Бави, сказал мальчик.
Пленница подняла голову и кивнула:
- Х-хорошо.
- Цель выращивания корабля и твой статус? – спросил он, усаживаясь на чурбак.
Гарми моргнула и тихо сказала:
- Как я и сказала, я – королева-матка, корабль – для побега с вашей планеты.
- Не понял? – удивился ребенок.
- Мои подданные погибли, вызволяя меня из центрального улья ксензов, на вашей орбите, я чувствовала смерть каждого, – пояснила она.
Васька нахмурился и посмотрел на Генича, –«что делать? Если майор не очнется в ближайшее время, то с гарми, придется решать самому».
- Нам нельзя здесь долго оставаться, – сказала пленница.
- Это почему же? – удивился ребенок.
- Ты и правда не знаешь? – Киц О’Бави даже попыталась приподняться.
Пацан прищурился и угрожающе выставил нож:
- Ты о чем?
- Твой спутник, значит, тебе не рассказывал, – решила гарми. –Поисковые системы ксензов, из-за высокой влажности вашей планеты, не могут идентифицировать живые объекты меньше двенадцати пактаэдров. По-вашему, около ста пятидесяти килограмм. Поэтому большое скопление хумансов легко обнаруживается и тут же уничтожается. А одиночки и пары воспринимаются, как и неразумными формами жизни, так и хумансами. Поэтому ксензы стремятся убивать всех животных на планете. А ваши партизаны начали охотиться парами. Я бы сказала, очень разумный ход. Вас поисковые системы воспринимают как животных. Они не погонят десантный корабль за простыми млекопитающими. Но теперь, из-за вашей диверсии, ксензы будут пристально сканировать всю округу.
Васька грязно выругался и подскочил к Геничу. Несколько оплеух привели майора в чувство.
- Как дела? – открыв глаза, как ни в чем не бывало, спросил он.
Пацан торопливо рассказал последние события и слова пленницы о поисковой системе.
- Твою мать! – воскликнул Генич, поднимаясь со шконки, – ксензы наверняка уже отправили за нами десант. Сучку в расход и уходим.
Мальчик тут же возразил:
- Ее нельзя, она королева-матка.
Генич хмуро посмотрел на пленницу:
- Значит, тем более.
- Послушайте! – повысила голос Киц О’Бави. – Я сбежала из плена! Ксензы держали меня как заложницу, вынуждая моих подданных работать на них.
- Отлично, прибив тебя, мы уничтожим целую расу, – с презрением сказал Генич, доставая пистолет.
- Нет! Прошу, не делайте этого! – воскликнула пленница, – я на вашей стороне! Я могу остановить экспансию!
Майор засмеялся хриплым, каркающим смехом:
- Много слышал бреда, но ты теперь лидер!
- Генич, но гарми же не врут, – тихо сказал Васька.
- Закрой хлебальник! – рявкнул мужчина. Пистолет в его руке ощутимо подрагивал. Наверняка, от слабости.
- Прошу, – закрыв глаза, прошептала Киц О‘Бави.
- Генич, если она на нашей стороне, то в этой войне у нас есть шанс победить, – серьезно сказал Васька.
На секунду лицо майора исказила гримаса горечи:
- Войне? Шанс? Ты, малой, совсем больной? – закричал он. – Это не война, это просто уничтожение! У нас нет шанса выжить! Вся моя дальнерубежная эскадра уничтожена, охранный флот тоже! Про наземные войска вообще молчу! На планете, наверное, меньше ста тысяч человек.
- Послушайте, мы не признаем насилие, как таковое, – сказала пленница. – Но с удовольствием вырастим для вас боевые корабли, как выращивали для ксензов. Я обращусь в Межгалактический Совет и расскажу им правду, тогда Высшие будут вынуждены принять меры.
Генич криво усмехнулся:
- Жаль, тварь, что я вам уже не верю.
- Зато я верю! – сказал Васька и уверенно встал между гарми и майором.
- Отойди, ублюдок, – прорычал мужчина.
- Нет, – возразил ребенок, – убей сначала меня. Если у нас есть шанс спасти мир, я готов рискнуть.
Дуэль между синей яростью и карей решимостью глаз длилась вечность. Васька никогда ему не перечил, но сейчас готов был поставить на кон свою жалкую жизнь.
Генич медленно опустил пистолет:
- Что спасать? Кого, твою мать, спасать? Козла, который видел, как его жену и девятилетнюю дочь, облив своей пищевой слизью, впитывает насекомыш? Или двенадцатилетнего ублюдка-сироту? Ты еще не понял? Мы не спасаем мир, нечего уже спасать, мы просто мстим за него!
- Еще не поздно возродить вашу расу, – сказала Киц О’Бави, – я помогу, тем более за мной должок. Когда-то один человек спас мне жизнь. И еще кое-что…
*
Сосновый лес мертвым частоколом окружал спрятавшихся под маскировочным плащом Ваську и Киц О’Бави. Неожиданно захотелось, чтоб запели птицы, чтоб по земле мелькнула осторожная мышь… да хоть кто-нибудь живой!
«А может быть Генич и прав, что остался? Стоит ли жить, когда о людях осталось лишь воспоминание мертвых руин городов?»
Васька пожалел, что сейчас ему нечем заняться. Майор всегда беспощадно его гонял, то заставляя зубрить огромное количество материала, то отрабатывать тактические навыки, то тренировать тело.
«Может быть, Генич просто не давал времени осознать весь приключившийся кошмар?» – Васька сжал зубы и утер непрошенные слезы.
Сейчас майор готовился к приему гостей. Ксензы должны вот-вот явиться.
- Зачем ты убил мою маму? – тихо спросил Васька.
Генич, не отрываясь от чистки штурмовой винтовки, грубо бросил:
- А ты бы хотел видеть, как она мучается?
- Я тебя ненавижу! – закричал ребенок, вскакивая с места.
Майор легко поднял подбежавшего с кулаками Ваську за грудки и как тряпичную куклу бросил на матрас в углу:
- Да мне плевать, – Генич спокойно уселся обратно на стул, – а ненависть – это хорошо.
- Когда ты уснешь, я прибью тебя, – утирая горькие слезы, прошипел мальчик.
- Прибьешь? – угрожающе переспросил мужчина, – Ну, давай! Прям сейчас!
Он молниеносно вскочил и подошел к Ваське. Непривычный тяжелый пистолет космического офицера, вложенный в детскую руку, потянул к полу. Генич поднял оружие и приставил к своему лбу:
- Стреляй!
Васька вздрогнул и попытался отойти, но уперся спиной в стену. Налитые злобой и какой-то обреченностью голубые глаза Генича гипнотизировали и пугали.
- Стреляй, ублюдок! – снова закричал он.
Ребенок разжал пальцы и съежился.
- Мразь малолетняя, – майор врезал Ваське локтем в грудь. Ребенок больно ударился затылком об стену и осел на матрас. Перед глазами поплыли большие красные круги.
Генич зарычал и швырнул об стенку стул.
Васька вынырнул из воспоминаний, когда мимо на огромной скорости пронеслись узкие кары ксензов.
Пролежав контрольные две минуты, мальчик и гарми вскочили с места.
- Я не уверена в плане твоего друга, – сказала Киц О’Бави, помогая освобождать от веток торопливо спрятанный аэробайк.
- Да мне плевать, – огрызнулся Васька, – его планы всегда близки к идеалу. А если не нравится, то это твои проблемы.
- Он там сейчас будет с ними один, – произнесла королева-матка, – маловероятно, что выживет.
Ребенок подскочил к Киц О’Бави и со злобой посмотрел в большие фасеточные глаза:
- Слышишь, ты! Мы тут шесть месяцев этих тварей давили! И не из таких передряг Генич выбирался! Не дождешься!
- Хорошо, – прошептала, соглашаясь, гарми, – я и не спорю.
Васька досадливо сплюнул и легко запрыгнул на скутер. Ему, как и гарми не понравился план Генича. Но, майор был непреклонен в своем решении. Когда ксензы заметят, что к ним кто-то приближается, они решат, что это Киц О’Бави. Но потом, после их пропажи со сканеров и появление через десять мнут в другом месте, они отправят туда дежурные силы. По-крайней мере, так решил мужчина. Васька заявил, что будет с ним, но был послан куда подальше.
Аэробайк бесшумно сорвался с места, молниеносно набирая скорость. Васька сдавил ручку и сосредоточился на дороге до крейсера. По словам Киц О’Бави, без нее корабль продолжил рост, хоть и не так быстро, как под контролем. Генич еще в землянке заметил, что ксензы могли бы просто взорвать его. На что гарми возразила, напомнив об их бережливости. Тут люди промолчали. Насекомыши скорее бросят наземную технику ради крейсера. Еще майор надеялся на осторожность тварей. Им во что бы то ни стало, надо было вернуть королеву-матку обратно.
Поляна с выросшим крейсером пустовала. Через секунду из корабля выскочили два охранника. Васька, не останавливая аэробайк, выхватил штурмовую винтовку и расстрелял растерявшихсяпреозов, выпустив почти весь магазин.
- Быстрее, времени мало! – спрыгивая на землю, выкрикнул мальчик. Киц О‘Бави кивнула и поспешила за ним в нутро корабля.
Входной шлюз вывел Ваську и гарми на перекресток коридоров.
- Сюда! – королева-матка метнулась в одно из ответвлений. Ребенок взял наизготовку винтовку и поспешил за спутницей.
Округлый свод потолка светился дневным светом. Серые стены казались живыми, словно это спина огромного животного, и в какой-то момент Ваське захотелось притронуться к ним. Пол слегка пружинил под ногами. Весь корабль тихо шевелился, иногда кряхтел просыпающимся зверем.
- Ты ведь получаешься, по нашим меркам, нимф, – не останавливаясь, спросила Киц О’Бави.
- Да, – неохотно ответил Васька.
Королева-матка на секунду обернулась:
- Но дети не воюют.
- А это не твоего ума дело! – огрызнулся он.
Дверь в центр управления с влажным хлюпом раскрылась, как большой дикий цветок.
В капитанском кресле, увитом красными стеблями, сидел ксенз. Увидев вошедших, он вскочил и дернулся за оставленным на столе плазменным карабином. Пацан короткой очередью вспорол ему головогрудь. Преоз дернулся и завалился на пульт управления.
Гарми аккуратно столкнула мертвое тело и заняла кресло:
- Отлично. Корабль в порядке, сейчас взлетим.
Васька улыбнулся и посмотрел на монитор внешнего обзора. Граница леса безмолвствовала. Стройные стволы деревьев, словно несокрушимые воины, стояли на страже.
«…на войне детей нет…»
Мальчик непроизвольно вздрогнул. Как будто Генич стоял рядом и горько ухмылялся.
Корабль тихо заурчал. Незаметно появилась слабая вибрация, Васька такую помнил, еще со времен полетов на лунную станцию. Катер перед взлетом так же вибрировал. В том, другом времени, родители были еще живы и мечтали о будущем своих детей.
- А что там? – спросил мальчик у гарми. Она, не снимая очков и не вынимая рук из продолговатых желобов в панели, заполненных голубоватым желе, ответила:
- Там другая жизнь. Ты увидишь иные миры, цивилизации, мы найдем тебе новый дом…
- Но я хочу этот дом! – перебил Васька.
Королева-матка приподняла очки и посмотрела на него:
- За твой дом мы повоюем. Я распоряжусь, чтоб корабли строили для людей, и в ближайшие месяцы, ксензы уберутся. Им не выстоять. А потом, ты вернешься. Просто, пока идет война, тебе тут не место.
- Почему? – спросил пацан.
К нарастающей вибрации корабля добавился еле слышный гул. Корабль был уже почти готов к взлету. Киц О’Бави вынула руку из желе и провела перед собой широкую дугу. Оставшийся в воздухе след окрасился синим и начал пульсировать.
- Потому что война не для детей, – ответила гарми и погладила Ваську по голове. Легкое касание теплых пальцев Киц О’Бави напомнило о матери.
И тут на душе стало легко. Перестали терзать сомнения и ушло чувство вины. Мальчик ухмыльнулся и взял свою винтовку:
- Открывай дверь.
- Зачем? – опешила королева-матка.
- Мне здесь не место, – просто ответил он.
Гарми несколько секунд смотрела на Ваську, потом тихо произнесла:
- Я благодарна, за то, что ты спас меня, и хотела помочь тебе…
- Мне не нужна помощь! Только не вздумай останавливать, – решительно перебил ребенок, демонстративно сжав покрепче винтовку.
Киц О’Бави подошла к пацану и положила руку на его плечо:
- Хорошо, не буду. Ты хороший человек, береги в себе эту искру. Я очень надеюсь, что мы еще увидимся.
- Я тоже, – ответил Васька и робко улыбнулся.
*
Корабль остался позади. Аэробайк, набирая скорость, уносил Ваську от новой жизни к старому майору. Наверно, такой выбор не очень правильный и логичный, наверно, за это ребенок получит по шее, но что-то внутри подсказывало, что только такой выбор и должен быть.
Крейсер с шумом начал подниматься в небо. Пацан мысленно пожелал Киц О’Бави удачи.
Место, где Генич накануне устроил засаду, являлось полем битвы. Повсюду валялись убитые ксензы. Воронки от взрывов, с разбросанными вокруг кусками тел и техники, напоминали кратеры на Луне. Генич стоял у огромной сосны и целился вверх из «Урагана». Левую щеку прочертил глубокий порез, из разбитого носа обильно текла кровь. Защитный костюм валялся рядом покореженным ненужным хламом. В правом бедре торчал обломок когтя ксенза. Майор предусмотрительно не стал его вытаскивать. Увидев Ваську, Генич сплюнул:
- Ты, сука, что, тупой совсем?
- Чего там? – проигнорировав реплику, спросил пацан, спрыгивая со скутера.
- Чего-чего? Планетарные перехватчики за ней намылились! Бери двух справа, мои левые, – ответил майор.
Васька привычным движением вытащил из рюкзака свой «Ураган» и приготовил его к стрельбе.
- Готов? – Генич зафиксировал цели.
Ребенок пометил три перехватчика:
- Готов!
«Ураганы» ухнули в руках людей, выплевывая вверх порцию смерти. Корабли ксензов окрасились красным от попаданий и, завалившись вниз носом, начали падать бестолковой грудой.
- Так, смотри! Вон спасшиеся планируют. Начинай убирать дальних со свой стороны! – воскликнул Генич, показывая рукой на падающих врагов.
- Почему дальних? – спросил Васька. И тут же пожалел об этом. Сразу вспомнились уроки. Майор всегда говорил, что самый опасный враг тот, которого не видно.
Генич, только мрачно посмотрел на ребенка.
Пацан положил рядом зенитку и поднял штурмовку:
- Одиночными прицельными?
- Ясен хрен! – хрипло ответил мужчина.
Несколько выстрелов ушли в молоко и тут же на всю округу раздался отборный мат. Васька поджал губы и выстрелил еще. Планирующий имаго дернулся от попадания и, кувыркаясь, полетел дальше.
- Наконец-то зенки разлепил! – воскликнул Генич, – Следующего!
Сам он уже своих убил. Васька сосредоточился и на выдохе нажал на спусковой крючок. Еще одно попадание. Третий имаго в последний момент успел скрыться за верхушками сосен вдали от людей.
- Твою мать! – взвыл Генич и пнул рюкзак.
- Извини, – виновато буркнул Васька.
Генич вколол себе обезболивающее и посмотрел в сторону приземления ксенза:
- Надо прибить имаго, иначе нам конец. Ты готов, напарник?
Ребенок от удивления чуть штурмовку не выронил.
«Напарник? Не ублюдок, не козел, не придурок…»
- Готов, – твердо ответил Васька.
*

- Вот интересно, – с натугой громко произнес Генич, – почему вы не нападали на нас без поддержки гарми? Вы считаете себя могущественными и умными. А на жалких хумансов, которые отставали в развитии, как минимум, на сотню лет, вы в одиночку не лезли.
Он потрогал порез на щеке, задумчиво осмотрел кровь на пальцах и вытер о штаны:
- Хотя, мы сидели на таком самородке. Подумать только, целая планета воды! И что же вас останавливало?
Васька лежал рядом на земле, весь в грязи и крови. Притулившийся спиной к сосне Генич посмотрел на ребенка и медленно отвел взгляд:
- И ведь, сука, не мнение общественности и не запрет Высших. Вам плевать на них с небоскреба. Когда под вопросом выживание целой расы, а всю воду ваши императоры успешно променяли на феромоны, оставив целые ульи в нищете, вам стало все равно. Но, вы ведь не нападали! Что вас останавливало?
Лицо прочертила гримаса боли. Генич помассировал ногу, в которой торчал обломок когтя ксенза:
- Я думаю, что вы просто опасались нас. При всей несовершенной физиологии и куче комплексов, в истории планеты были моменты, которые не вязались с вашими профилями на хумансов.
Имаго появился неслышно и незаметно. Как истинный императорский воин. Трехметровый ксенз в элитной броне двигался быстро и легко.
- Что, харя пучеглазая, связь пропала? – издевательски спросил майор, – Ай, незадача.
Имаго опустил оружие и медленно подошел к Геничу:
- Побег королевы-матки вам ничего не даст, – прошипел он.
- А где же связь? – опять переспросил мужчина, – А хочешь, узнать? Эта сучка, королева которая, оказалась на редкость болтлива. И знаешь, что она рассказала?
Ксенз подозрительно осмотрелся по сторонам в поисках возможной засады. Несколько секунд псевдоподии изучали тело мальчика. Генич довольно усмехнулся, увидев беспокойство врага:
- Так вот, ты думаешь, что если у вас не вышло перехватить ее на планете, то уж на орбите ваша эскадра ее остановит? Может, стоит тебе напомнить, кто выращивал большинство ваших кораблей?
Ксенз заклекотал и отбросил оружие в сторону:
- А ты, ничтожный хуманс, думаешь, что вы победили? Наша армия вмиг сметет те жалкие крохи, что от вас остались, мы даже не будем оставлять на прокорм! Планета богата органикой! Двенадцать ульев, и без кораблей гарми, сотрут все воспоминания о людях!
- Ваши полтора миллиарда лучших воинов оказались заложниками королевы-матки, которая только одним приказом может разогнать все корабли и размазать по поверхности земли! – Генич хрипло засмеялся. – Такого позора мир еще не видел!
Имаго дернул псевдоподиями и медленно поднял нижнюю лапу с длинным когтем:
- Не думаю, что ты насладишься победой.
- Уже, тварь ты уродливая, уже, – произнес майор.
Ксенз молниеносно атаковал сидящего безоружного противника. Генич в последний момент увернулся от острого, похожего на копье, когтя. Имаго, вместо груди, попал в плечо. Майор зарычал от боли и, схватившись за лапу, потянул ее на себя:
- Давай!
Васька резко сел и направил пистолет на тварь. Ксенз дернулся в сторону, но мужчина держал мертвой хваткой.
Пацан попал врагу в брюхо. Имаго заклекотал и схватил майора за горло:
- Бросай оружие, хуманс!
Генич хрипел, силясь освободиться из смертельной хватки жестких, как камень, пальцев ксенза. Васька пытался прицелиться в головогрудь, которую имаго постоянно прятал за телом майора. На землю падала темно-зеленая слизь из брюха врага.
- Стреляй! – захрипел мужчина.
Ксенз схватил свободной лапой правую руку заложника и с влажным хрустом сломал в локте. Генич заорал от боли. Через секунду тварь кинула оторванную конечность в Ваську. Ребенок увернулся от брызгающего кровью снаряда и выстрелил имаго в вертлюг одной из лап. Враг бросил майора в сторону и, увернувшись от еще одного выстрела, пнул ребенка в грудь. Пацан пролетел несколько метров и упал на спину.
- За это, я впитаю тебя! – имаго, лишенный лапы и с пробитым брюхом, двигался уже не так быстро и уверенно.
Васька, тряхнув головой, поднял пистолет и выстрелил в ксенза.
Мимо! Еще выстрел. Враг опять вильнул в сторону. Третий раз нажать на спусковой крючок ксенз не дал. Удар лапой выбил оружие из рук. Пальцы имаго сомкнулись на шее Васьки.
- Жалкий нимф! Ты даже в отходах недостоин копаться! – произнес враг. Жвалы раскрылись, обнажая пасть с приоткрытым клапаном пищевой слизи. Имаго собирался облить ребенка и неторопливо впитать. Видать, решил залечить ранения и отрастить утраченную лапу.
Мальчик лихорадочно достал нож Генича из ножен. Месяцами тренированные пальцы жестко схватили рукоятку. Пацан со всей силы воткнул лезвие в пасть ксенза. Имаго заклекотал от боли и отбросил противника в сторону. Васька упал рядом с каким-то бревном и тут же вскочил на ноги. Схватив валяющийся под ногами булыжник, он побежал к размахивающему лапами ксензу. Один точный бросок в головогрудь повалил его на землю. Васька вытащил нож и снова воткнул. Потом еще. И еще… Зеленая кровь брызгала во все стороны. Пальцы уже скользили по рукоятке, но нож снова и снова погружался в тело врага. Васька уже не понимал, то ли он кричит, то ли плачет…
«Генич!»
Оставив нож в мертвом ксензе, он побежал к майору…
Мужчина лежал лицом вниз. Из оторванной руки уже не пульсировала кровь. Ребенок с трудом перевернул его на спину. Мертвые глаза уставились в небо. Лицо спокойное, словно он и не мучился перед смертью.
- Генич… – прошептал Васька и уткнулся лбом в широкую грудь учителя.
Тишина леса нарушилась тихими всхлипываниями молодого солдата…
*
Василий Евгеньевич поднялся с кресла и до хруста потянулся. Тело привычно отозвалось болью в правом плече. Ветеран поморщился и помассировал восстановленный сустав. Застарелый шрам от раны, полученной при орхивосской кампании, даже через парадный мундир ощущался уродливым бугром. В той мясорубке, еще будучи капитаном, Василий Евгеньевич в составе миротворческого полка подавлял восстание третьей имперской династии ксензов.
Контр-адмирал задумчиво подошел к окну и посмотрел на простирающийся до горизонта огромный мегаполис. А всего шесть десятков лет назад здесь чернели городские руины. Далеко внизу, на площади, из кара вышла чета ксензов. Два имаго и мелкий нимф. Василий Евгеньевич поморщился и взглянул на огромную голограмму-транспорант: «День Независимости Земли». Лучше уж этим любоваться, чем вечно лебезящими ксензами. После переселения на богатую льдом Баго-8, эта раса всячески пыталась извиниться за кошмар шестидесятилетней давности. И контракты на выгодных условиях, и бесплатные технологии, и совместные исследовательские путешествия… Василий Евгеньевич в сердцах плюнул в угол. Мелкий уборщик-дроид сразу зачистил толстый ковер.
Когда люди решили ввести этот праздник, гарми тут же предложили день спасения королевы-матки. Никто не был особо против. Василий Евгеньевич, только потом узнал, что она издала биографическую пси-плату, в которой особое место уделила двум хумансам, восхищаясь их доблестью и отвагой.
Контр-адмирал медленно прошелся по кабинету, разминая плечо. Непрошенные воспоминания озером слез захлестнули с головы до ног.
Дрожащие руки, сталкивающие огромное мертвое тело…
Закапывание могилы прикладом штурмовки…
Сырая земля, так приятно охлаждающая лоб …
Дорога обратно, в руины города…
Сегодня вечером, он, как обычно, полетит на ту поляну, напьется в одиночестве и будет задумчиво сидеть до ночи у небольшого холма. Сколько уже было таких посиделок?
В дверь тактично постучали. Василий Евгеньевич остановился. Усевшись обратно в кресло, он громко сказал:
- Да!
Дверь бесшумно растворилась, и в кабинет вошел полковник. Офицер четко прошел положенные по уставу три шага и замер у стола:
- Господин контр-адмирал, разрешите обратиться!
Если адъютант самого министра обороны пришел, значит действительно что-то срочное.
- Разрешаю, – сказал Василий Евгеньевич, поднимаясь с кресла. Мундир тихо звякнул многочисленными наградами. Старику никогда не нравилась эта показуха, но приказ, на Дне Независимости Земли быть в парадной форме, касался всех. А учитывая, что у самого министра обороны нет столько наград, Василию Евгеньевичу, было вдвойне неловко.
- На планету прибыли представители гарми… – начал говорить полковник.
Контр-адмирал с досадой опустился в кресло:
- Ну а я тут при чем?
- Королева-матка изъявила желание удостоить вас своей аудиенции, – спокойно произнес адъютант.
- К-королева-матка? Киц тут? – опять вскочил контр-адмирал. Сердце зашлось в бешеном ритме от радости.
«…ты хороший человек, береги в себе эту искру. Я очень надеюсь, что мы еще увидимся».
Сколько лет Василий Евгеньевич затаенно ждал, что она прилетит. Сначала, еще будучи кадетом, представлял встречу, потом уже офицером… Когда стукнуло тридцать перестал ждать. Понял, что Киц О’Бави не до него – простого хуманса с далекой планеты…
Полковник отошел в сторону, ожидая, действия контр-адмирала. Василий Евгеньевич оправил мундир, стряхнул несуществующую пылинку с плеча и решительно вышел из кабинета.